***
Я сижу за столиком в кафе и бездумно смотрю на свою кружку кофе. Я уже миллион раз пожалел, что согласился на это свидание с Яной. Она сидит напротив и что-то без умолку болтает, я уже давно потерял всяческий интерес к её болтовне. Яна берёт меня за руку, пытаюсь вырваться, но она только крепче сжимает мою ладонь. - Ты обещал быть послушным мальчиком, ради своей ненаглядной Лексы, - эти слова заставляют меня в очередной раз подчиниться ей. - Кстати, мне вот интересно, что ты в ней нашёл? Да, фигуристка она, может, и не плохая, но ведь внешне натуральная серая мышка, ни кожи, ни рожи. - Такой, как ты, не понять. Лекса в тысячу раз лучше любой девушки. Долго нам ещё сидеть здесь? - я хочу как можно быстрее прийти домой и залезть в ванну, чтобы смыть с себя прикосновения и запах Яны. - Мы же только пришли. Давай поговорим о чём-нибудь? Узнаем друг друга получше, - она гладит меня по руке. Мне кажется или обычно всё должно быть наоборот? Что за дебильный пикап? - Слушай, не будь таким букой. Мы же просто мило болтаем, ой, мне подруга звонит, прости, я отвечу. Яна отвечает на звонок, а я отворачиваюсь и смотрю в окно. Чем сейчас занята Лекса? Будто услышав мои мысли, от неё приходит сообщение. Спрашивает, встретил ли я дедушку, опять приходится врать. Это так низко с моей стороны. Я бы сейчас многое отдал, чтобы сбежать отсюда и быть вместе с Лексой. От неё снова приходит сообщение, в котором говорится, что она будет у Киры. Что ж, так даже лучше, последнее время они не виделись, думаю, им есть о чём поболтать. Пусть этот вечер пройдёт для неё спокойно, а завтра я расскажу ей о том, что мне пришлось сделать. Расскажу лично, глядя ей в глаза, надеюсь, она не кинет в меня коньками. Будет печально попасть в больницу после всего этого. - Ты чего там завис в телефоне? Вообще-то, ты здесь с девушкой, - Яна напоминает о своём присутствии, забудешь о ней, как же... Всю руку уже истеребила. - Ты, вообще-то, не моя девушка. Не вижу повода с тобой любезничать. - Ты, как всегда, сама любезность. Может, хоть улыбнёшься мне, а? - я стараюсь выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. - Вот, уже лучше. Знаешь, ты мне всегда нравился. Такой весь неприступный, дерзкий, талантливый и невероятно обаятельный. Жаль только, фигуристка из провинции меня обскакала. Кто бы мог подумать, что она будет встречаться с тобой. От неё же за километр холодом веет, у неё и друзей-то, наверно, нет. Ну, правда. Как можно дружить с такой ледышкой? От её взгляда можно замёрзнуть, а какая она жестокая?! Видел бы ты, как она издевалась над девочкой, которой ставила программу в том году... - Если не ошибаюсь, та девочка в итоге взяла золото. Разве я не прав? Я не считаю, что Лекса издевалась над ней, она просто вела её к победе, и, заметь, достигла этой цели. Что вы все так на неё ополчились? Завидуете тому, что она талантливее? Дело же не только во мне, да? У тебя есть ещё мотивы, я прав?! - От тебя ничего не скрыть? - она улыбается. - Ну, тут ты прав, дело не только в тебе. Да, я ревную, но больше всего меня бесит, что Яков так восхищался ею, перед тем, как она приехала в этот город! И сейчас не меньше восхищается! Что у неё есть такого, чего нет, к примеру, у меня? - Стремление становиться лучше с каждым разом. Вот именно его тебе и не хватает. Ты же застряла на одном уровне и уже не пытаешься подняться выше. Если это твой предел, никакие свидания и сплетни тебе не помогут... Думаю, наше свидание подошло к концу? - Ты... Нахал, вот ты кто! Я не хочу отпускать тебя так просто. Выполни одну мою маленькую просьбочку и разбежимся. - Какую ещё просьбу? - что-то мне совсем не нравится то, как она на меня смотрит. - Могу я поцеловать тебя? Хотя бы в щеку, в губы же наверняка запретишь, - она смотрит на меня, и что я должен ей ответить? Я против этого, но по её взгляду понятно, что она не отступит. - Только в щеку и только один раз, после этого я попрошу счёт и уйду, - процеживаю сквозь зубы. Она наклоняется ко мне, у меня же нет никакого желания делать хоть малейшее движение ей навстречу. Меня бесит в ней абсолютно всё! Её духи, её яркий макияж, то, как она смеётся, как одевается... Лишь бы не стошнило после этого поцелуя. Её губы касаются моей щеки и на мгновение замирают. Что, думаешь, я как в фильмах повернусь и в губы тебя поцелую? Ага, мечтай! Я сейчас борюсь с желанием ударить тебя! Хотя я никогда не поднимал руку на девушек и считаю это неприемлемым. Яна отстраняется, а я пересиливаю порыв вытереть щеку салфеткой. Подзываю официантку и прошу нас рассчитать. Через несколько минут нам приносят счёт. Хоть Яна и говорила, что может заплатить за себя сама, всё же плачу я. Не из вежливости, а просто ради того, чтобы у неё не было больше повода меня преследовать. Оставляю деньги и вылетаю из кафе. Домой! Поскорее домой и в ванну! Я даже не представляю, как буду завтра просить прощения за содеянное у Лексы, но скрывать это я точно не хочу. Я забегаю в квартиру и буквально срываю с себя всю одежду. Мне кажется, что от меня за милю несёт духами Яны... Как противно! Запихиваю всё в стиральную машину, а сам встаю под душ. Кем-кем, а героем, спасшим свою девушку, я себя точно не чувствую. Не знаю, как долго стою под душем, но кожа на подушечках пальцев уже сморщилась... Наверно, пора вылезать. И чем мне заниматься весь вечер? Обычно, мы созваниваемся с Лексой и часами болтаем, пока кто-нибудь не уснёт, но сейчас я не могу найти в себе смелости написать ей... И как мне завтра смотреть ей в глаза? В полном унынии бреду на кухню... На глаза попадается банка кофе, что-то мне подсказывает, что ещё долго я не смогу пить этот напиток из-за Яны. Ладно, значит, буду пить чай. Захожу в комнату с кружкой чая и тарелкой с бутербродами, готовить я так и не научился, печаль. Из вариантов на вечер: сидеть и заниматься самокопанием или посмотреть фильм. Я выбираю второе. Самокопанием можно заняться и после. Посмотреть я решаю какой-то ужастик, зная, что Лекса точно не станет смотреть такое. Включаю фильм и бездумно смотрю в экран.***
С трудом открываю глаза. За окном светит солнце. М-да, дико интересный был фильм, я даже не помню, я его досмотрел или нет, прежде чем уснуть. Смотрю на время - два часа дня. Жесть, конечно, но раз пропущенных от Лексы нет, значит, она сама ещё не на катке. Можно спокойно позавтракать и идти на тренировку. Умывшись, я захожу на кухню и, от нечего делать, включаю телевизор, попутно ставя чайник. У меня нет желания смотреть что-то конкретное, мне просто нужен какой-то звуковой фон, а то в квартире слишком тихо. Я вообще стал замечать, что мне становится всё менее уютно жить одному, после возвращения из Франции. Не мог же я за два дня так привыкнуть жить с Лексой? Хотя, было весело... И спать с ней рядом действительно тепло... Закипает чайник, и я оставляю на телевизоре какие-то местные новости. Ладно, пару минут переживу, потом переключу. Начинаю заваривать чай, и тут мой слух цепляется за слова об аварии. «Стали известны имена пострадавших в серьёзной аварии, произошедшей вчера на одной из улиц Санкт-Петербурга. Напомним, что вчера днём на улице Некрасова у чёрного Ситроена отказали тормоза, и он врезался в, двигавшуюся по встречной полосе, Шкоду. Сила удара была настолько мощной, что Ситроен отбросило на тротуар, и он сбил девушку. К счастью, в этой аварии никто не погиб. Оба водителя, Андрей Трофимов и Владислав Ковтун, отделались лёгкими ушибами и отказались от госпитализации. Девушка, которая стала случайной жертвой - госпитализирована в тяжёлом состоянии. Как нам сообщили, пострадавшую зовут Александрия Смирнова, она является одной из ведущих фигуристок нашей страны. По словам её лечащего врача, у неё серьёзные травмы ног, но надежда на то, что она вернётся в фигурное катание – есть». Я роняю кружку на пол и на несколько секунд перестаю дышать. Это какая-то ошибка! Это не может быть Лекса! Нет! Она ведь была у Киры и не могла оказаться в том районе! Бегу в комнату, чтобы позвонить своей девушке. Судорожно нахожу её в списке вызовов. «Абонент не отвечает, или находится вне зоны действия сети...» Нет... нет... НЕТ!!! Это не правда! У неё просто разрядился телефон! Точно! Просто забыла зарядить и всё! Нужно позвонить Кире! Набираю номер, долгие гудки, но трубку так и не взяли. Значит, всё нормально? Если бы с Лексой что-то случилось, Кира бы позвонила мне... Да? Но... Почему тогда в новостях назвали её имя? Хватаю ноутбук и ввожу в поисковике запрос, пытаясь найти хоть какую-нибудь информацию об аварии. Куча фотографий искореженных машин с места аварии, есть даже видео, но на нём не разобрать, кто та девушка, что стала невинной жертвой. Единственная зацепка - адрес больницы, куда доставили пострадавшую. Я не верю, что такое могло произойти с моей Лексой, но, чтобы окончательно убедиться в своей правоте, еду в больницу. Поднимаюсь на нужный этаж и подбегаю к регистратуре. Девушка, сидящая там, смотрит на меня такими большими, удивлёнными глазами, будто у меня из головы топор торчит. - В какой она палате?! - Молодой человек, вы хоть скажите, кого ищите, я не умею читать мысли, - она старается отвечать строго, но голос дрожит. - Лекса... Александрия Смирнова. В какой она палате?! Быстрее! - я начинаю стучать по стойке регистратуры. - Успокойтесь. Понимаете, тут такое дело, - да чего она мямлит?! Я сейчас пойду, и во все палаты буду заглядывать!!! - О! Кирилл Сергеевич! Как хорошо, что вы подошли. Тут молодой человек, хочет попасть к Смирновой. - Вы пришли к Лексе? - он смотрит на меня каким-то грустно-изучающим взглядом. Я что, невиданная зверушка какая?! - Да! Мне нужно срочно к ней попасть! Где она?! - моё терпение уже на исходе, я готов сорваться и бежать в любую секунду. - Понимаете, Лекса сейчас в стабильном, но тяжёлом состоянии, поэтому к ней никого не пускают кроме родителей. К сожалению, я не могу пропустить вас... - Да как так?! Вы смеётесь?! Я должен с ней увидеться! Пустите! - пытаюсь пройти мимо врача, но он хватает меня за плечи и останавливает. А он сильнее, чем кажется. - Я не могу. Поймите. Я бы и рад, но это не в моих полномочиях, есть официальный документ, который запрещает все посещения к ней, кроме родителей и подруги. Как только она будет готова принимать кого-то ещё, я вам сообщу, оставьте номер медсестре. - Подруге можно, а мне нельзя?! Черт! - почему у меня такое чувство, что это как-то связано с Яной? Хотя, этого не может быть. Я ощущаю своё бессилие сейчас. Где-то там, за одной из дверей, находится моя девушка, а я не могу её даже увидеть. Вцепляюсь в халат врача. - Скажите хотя бы, что с ней? Она будет кататься? - Всё зависит от неё самой. У неё разрыв ахилла и травма бедра, также травмирован позвоночник... прогнозы давать сложно, нужна операция. Руки сами собой отпускают врача... Это ужасно. Такая травма, после которой крайне тяжело встать на ноги и ещё тяжелее встать на коньки. Согласится ли она на операцию? Она ведь боится вида крови и разных уколов... Боже, за что ей это?! Почему именно она?! Если бы вместо неё пострадал я, то это было бы в какой-то мере заслуженно... Но Лекса... Моя вредная лиса... Я больше не могу здесь находиться. Я должен встретиться с Кирой и узнать у неё, почему мне нельзя попасть в палату... Разворачиваюсь и молча, не прощаясь, ухожу из отделения и из больницы... На улице я ещё несколько раз пытаюсь дозвониться до Киры, но она упорно не отвечает на мои звонки. Не слышит или специально игнорирует? Да что же это такое?! Что мне делать? Эта неизвестность угнетает! Набираю телефон Якова, чтобы сказать, что не приду сегодня на каток. - Я так и думал, Юра. Родители Лексы звонили сегодня и рассказали, что она попала в аварию и теперь в больнице. Как она там? - голос старого тренера был обеспокоенным. - Не знаю. Меня не пустили дальше регистратуры. К ней пускают только родителей, - не знаю почему, но про то, что помимо родителей пускают ещё и подругу, я решил не говорить. - Яков, у меня просьба. Если возможно, сделай так, чтобы на катке как можно позднее узнали об этой аварии. - Это из-за того, что фигуристки не жалуют Лексу? - Яков усмехается, но больше похоже на кряканье. - Да... Не хочу, чтобы они злорадствовали лишний раз, - никогда бы не подумал, что буду просить такой помощи у Якова... - Я постараюсь, чтобы никто не узнал, но они могут услышать от кого-то ещё, так что особо не стану тебя обнадёживать. Я кладу трубку и просто иду в никуда. В голове только одна мысль: «Как там Лекса»... Я так много хотел ей сказать сегодня, но судьба решила всё иначе. Когда же я смогу встретиться с ней? Когда мы сможем поговорить? Весь день я просто брожу по городу. Кира по-прежнему не берёт трубку, хоть я и названиваю каждые полчаса. Телефон Лексы всё также не доступен, видимо он разбился или ещё что-то... Домой я прихожу далеко за полночь. Я сегодня так и не поел. На кухне все ещё лежат осколки разбившейся чашки. Надо собрать, но у меня нет сил на это. Захожу в комнату и, не раздеваясь, падаю на кровать. Достаю телефон и начинаю просматривать фотографии. В какой раз за сегодня я это делаю? Можно подумать это мне что-то даст... Засыпаю в обнимку с телефоном, когда на улице уже начинает светать. Просыпаюсь я от телефонного звонка. Это не та мелодия, которую я хочу услышать, это не Лекса... Кто решил вторгнуться в мой сон? Рукой отыскиваю телефон, который успел заснуть под подушку, и смотрю на экран. Глаза тут же открываются, звонок от Киры. - Кира! Почему ты не отвечала вчера! Я тысячу раз звонил! - одним рывком сажусь на кровати. - Эм, привет, Юр. Да, прости, что не отвечала... Я не знала, что сказать тебе, - у неё такой уставший голос, совсем на неё не похоже. - В смысле не знала?! Могла бы сказать, что моя девушка в больнице, например! Как она?! Я приходил вчера, но меня не пустили! - Как раз по поводу этого я и звоню... Юр, нам надо встретиться. Чем скорее, тем лучше. Я должна тебе кое-что отдать. Где тебе будет удобно? - Ну, не знаю. Мне без разницы. Я голодный, так что кафе или пиццерия подойдут, - живот уже болит от голода... Больше суток я ничего не ел, это плохо и совсем на меня не похоже. - Хорошо, давай тогда в пиццерии, которая недалеко от станции метро Маяковская. Буду ждать тебя там минут через сорок. Хотя, может, и опоздаю немного. В общем, давай, мне таксист звонит. Кира сбрасывает, но на заднем фоне я успеваю услышать какой-то подозрительный шум. Она что, в аэропорту? Что она там делала? Может, Марка провожала? Пофиг, времени на размышления нет. Надо быстро смотаться в душ и доехать до Маяковской. Я захожу в пиццерию, но Киры пока нигде не видно. Значит, опаздывает... Не удивительно, скоро конец рабочего дня, все торопятся домой, а если она действительно была в аэропорту, то точно попала в какую-нибудь пробку. Ладно, чего время зря тратить, хоть поем чего-нибудь... Хотя, несмотря на то, что я очень хочу есть, такое чувство, что мне и кусок в горло не залезет... Нет, я ошибся. Всё-таки чувство голода пересилило все переживания во мне. В конце концов, голос Киры хоть и был взволнованным, но она не была в дикой панике, значит, можно предположить, что с Лексой всё в относительном порядке. Утешая себя этими мыслями, я поедал пиццу и ждал Киру... - Привет, извини, город - как одна сплошная пробка. В конечном итоге, пришлось пересесть на метро, - Кира села напротив меня. Я не сразу узнал её. Она будто побледнела и похудела, глаза были красноватыми, она, что, плакала недавно? - Давай сразу к делу. Что случилось с Лексой? Как она? - я нервно сжимаю в руках салфетку. - Я могу хотя бы кофе себе заказать для начала?! - Кира слегка повышает голос. Не часто она делает так, удивительно. Она делает заказ и между нами повисает напряжённое молчание. Задавать свой вопрос второй раз я не рискую, почему-то мне кажется, что она меня стулом по башке шарахнет, если спрошу. Она же не спешит отвечать, а просто молча сидит и ждёт свой заказ. Молодой официант приносит кофе и удаляется. Кира, не добавляя в напиток сахара, делает глоток. Морщится и всё-таки решает, что сахар будет не лишним. - Ты спрашивал, что с Лексой... Думаю, раз ты был в больнице, то знаешь, что она попала в аварию, и какие травмы получила? - Да... Врач сказал, что разорван ахилл и травмы бедра и позвоночника... Всё на самом деле так плохо? - я стараюсь стойко смотреть в глаза Киры. - Да. Сейчас она вообще не ходит. Ей дают обезболивающие, но это временная мера. К тому же, трудно сказать, где болит сильнее: здесь, - она касается своей грудной клетки на уровне сердца, - или здесь, - взглядом указывает на ноги. - Что ты имеешь в виду, говоря про боль в сердце? - моё собственное начинает биться всё быстрее... - Незадолго до аварии, она... Эм, она позвонила и сказала, что придёт ко мне, отпраздновать мою помолвку с Марком, - я удивлённо раскрыл глаза и тут же бросил взгляд на её руку, и правда, кольцо. - Сейчас не об этом, - Кира накрыла ладонью левой руки кольцо. - В общем, я попросила зайти за пончиками в кафешку, которая недалеко от катка. И там... там она увидела тебя с другой девушкой! Не знаю уж, что ты там с ней делал, но ты бы видел глаза Лексы! Они были совершенно пустыми! Ты разбил ей сердце! Предал её доверие!!! - Кира начинала кричать всё громче, а дышать всё тяжелее. Я видел, как на её глазах наворачиваются слёзы. Смысл сказанного доходил до меня как-то медленно, толчками... Лекса видела меня с Яной? Почему же она ничего не сказала? Почему не подошла? Она ведь, наверняка, приревновала! Черт! Я конченый урод! Как много она видела?! Как мне извиняться перед ней?! Все мои слова сейчас будут звучать неубедительно, особенно если она видела, как эта стерва поцеловала меня! Зачем я только позволил ей это сделать?! Кретин! Неужели я потерял Лексу?! Нет! Не может быть! - Я действительно был там с другой. Но... слушай, я знаю, что ты, скорее всего, не поверишь в мои слова. Я бы и сам в них ни за что не поверил. Эта девушка, Яна, она в какой-то мере угрожала... Лексу не особо любят девушки у нас на катке, и если бы им стало известно, что она встречается со мной, то её бы просто растоптали. Морально и физически они бы уничтожили Лексу! Понимаешь?! Яна сказала, что будет молчать, если я пойду с ней в кафе. Но ничего больше не было! Мы просто посидели в кафе, да, она держала меня за руку, и в щеку поцеловала, но я всё это время думал, как сбежать от неё, и как извиняться перед Лексой! - А ты не думал сказать ей правду с самого начала?! В конечном итоге это ты был бы причиной того, что ей отравляют жизнь! Ты мужик или как?! Ты должен был защитить её от нападок всяких стерв, а не идти у них на поводу! Ты должен был просто послать эту Яну или как там её! Что она могла сделать?! Морально давить?! Лекса и не такое пережила в своей жизни! Ей полгода строили подставы в балетной школе, но она пережила! Почему ты решил, что она слабая?! - Кира уже откровенно орала на меня. Орала и плакала. И я понимал, что она права. Каждое слово было правдиво. Я просто повёлся на угрозы какой-то девчонки. С каждой секундой я ненавидел самого себя всё больше. Слабак! Кира, тем временем, и не думала останавливаться. - Я думала, что ты нормальный парень! Но ты даже хуже, чем Артём! Тот хоть не скрывал, что спит с другой! А ты!!! Ты!!! Ты хоть знаешь, как сильно она тебя любит?! До встречи с тобой, она обещала, что никогда больше не полюбит и не откроет никому своё сердце! Но тебе она открылась! Она верила тебе! Понимаешь?! Верила! А ты предал её! Как последний ублюдок... взял и предал... - Кира неожиданно перестала кричать, видимо выплеснув все эмоции. Я бы мог попытаться ей возразить, но что я могу сказать? Я прекрасно понимаю, что ей больно за подругу, что Лекса бы не стала так кричать, а просто молча закрылась бы от меня... Что она и сделала, да? Она просто запретила мне посещать её в больнице. Смогу ли я когда-нибудь исправить эту ситуацию? Простит ли меня Лекса? - Это всё из-за тебя, - Кира сидела и плакала, вытирая салфеткой глаза. - Она убежала из кафе и даже не помнит, в каком направлении потом шла... Она просто шла к метро, чтобы хоть куда-то попасть, чтобы уйти от боли, которую ты ей причинил... Если бы ты сказал ей правду с самого начала, она бы не попала в ту аварию! - Слушай, я... я кретин, признаю... Но, что мне сделать сейчас, чтобы она меня хотя бы выслушала? Я люблю её, она для меня дороже всех и я должен ей об этом сказать! Ты сможешь передать ей письмо? - гениальная идея, раз меня в палату не пускают, отправлю письмо через подругу. - Точно! Чуть не забыла, - она полезла в свою сумку и достала какие-то листы бумаги. Мне писать письмо прямо сейчас? - Лекса просила передать это тебе. Она сказала, что ты должен сделать это, пусть даже и без неё, в память о ваших чувствах. Только, пожалуйста, посмотри их дома, ладно? Я молча беру листы и сразу убираю их в рюкзак, чтобы не было искушения посмотреть прямо сейчас. - Я на самом деле не только ради того, что бы наорать на тебя и отдать то послание, пришла сюда. Лекса взяла с меня обещание, что я встречусь с тобой. Ты ведь знаешь, что ей нужна операция? - сейчас Кира говорила тихо и робко, будто не она несколько минут назад вопила, как голодная гарпия. - Да. Но, согласится ли Лекса на операцию? - я стараюсь не смотреть на Киру. - Она уже согласилась. Эта операция, наверно, единственный шанс для неё встать на ноги и, если повезёт, вернуться в фигурное катание. - Так это же отлично! - мое настроение совсем немного приподнялось. - Да... отлично... Только, понимаешь, подобные операции гораздо лучше делают заграницей, нежели у нас. Оперировать Лексу будут где-то в Германии, через несколько дней. - Когда она улетает? - я должен хотя бы увидеть её! - Её самолет... он... он, - Кира посмотрела на часы, - уже полтора часа как взлетел... Самолёт уже взлетел? Значит, Лекса улетела в Германию, даже не простившись со мной? Что ж, я заслужил это. Черт! Я должен был каждый день говорить ей, как сильно я люблю её! Я должен был защищать её! А сейчас, я фактически потерял её на неопределённый срок! Я очень редко плачу, но сейчас слёзы сами подступают к глазам и их начинает щипать. Крепче сжимаю челюсть, чтобы не давать воли чувствам. - Она не хотела, чтобы я провожал её? - хриплым голосом спрашиваю Киру. - Она сказала, что если увидит тебя, то не сможет улететь. А ещё она попросила тебя не пытаться с ней связаться или встретиться, - для меня были шоком эти слова! Я уже начинал обдумывать план полёта в Германию и поисков там Лексы... - Юр, пойми правильно. Да, Лекса сейчас опустошена твоим предательством, но, несмотря ни на что, она всё ещё очень тебя любит, именно поэтому я прошу тебя, не ищи с ней встречи. Если операция поможет, и она успешно пройдет реабилитацию, вы обязательно встретитесь, а если не поможет... Позволь ей смириться с той болью, что она испытает. Она сейчас не готова к встрече с тобой, как раз, потому что любит тебя. Если мир фигурного катания закроется для неё навсегда, честно, даже я не знаю, как она это переживёт. Она сильная и стойкая, но лёд был для неё смыслом жизни... Пока в её жизни не появился ты... Она в один день потеряла всё, что у неё было. Поэтому, умоляю тебя, Юра, если ты и правда хотя бы немного любишь её, отпусти её и не лети за ней. Кира достаёт деньги, оставляет их на столе и уходит. Я сижу и пытаюсь осмыслить всё, что только что произошло. Я больше не увижусь с Лексой? Верить в это не хочет ни мозг, ни сердце! Я хочу полететь за ней, но... Кира, видимо, права... Лексе сейчас слишком тяжело, и моё появление может разбить её до конца. Закрываю ладонями лицо, в горле стоит ком. Не хватало ещё заплакать здесь, но чувства рвутся наружу... Чувства... Лекса же передала мне какие-то бумаги. Что в них? Достаю из рюкзака листы и разворачиваю их. На самом первом листе письмо, написанное рукой Лексы. Я первый раз вижу её почерк... Такой аккуратный... «Юра, если ты читаешь это письмо, значит, мой самолёт уже улетел. Я пока не знаю, куда он меня доставит: в Германию или в Швейцарию. Это будет известно позже, но, в любом случае, он увозит меня от тебя... Думаю, Кира уже рассказала тебе и о том, чему я стала свидетельницей в кафе, и об аварии... Надеюсь, она не слишком громко кричала на тебя? Не обижайся на неё, она всегда была такой эмоциональной. В отличие от меня. Я не умею закатывать скандалы и истерики. Ну, разве что, в крайних случаях. Вот и сейчас я улетаю без истерик, без битья посуды... и без чувств. Внутри какая-то странная пустота. Что это, ты не знаешь? Хотя, зачем я спрашиваю, ты ведь всё равно не сможешь мне ответить. Я исписала уже почти половину листа, а так и не перешла к самому главному. Как всегда говорю обо всем и ним чём. Юра, мы с тобой сделали отличную программу, но она для парного катания, а я, увы, временно не катаюсь... Ты, конечно, можешь исполнить её с другой девушкой, но, если честно, я бы не хотела этого. Но и просто дать пропасть нашим трудам я не могу, поэтому я переделала танец. Теперь это танец для одиночного катания... К этому письму приложено несколько листов с подробным (ну, насколько позволили мои художественные таланты) разбором танца... Если что-то непонятно в моих каракулях, там есть подписи, а ещё ты можешь спросить у Киры, именно она учила меня делать такие зарисовки, так что разберётся. Пожалуйста, когда-нибудь исполни этот номер. Я не уверена, что смогу его увидеть, но, всё же, надеюсь, ты выполнишь мою маленькую эгоистичную просьбу? Наверно, пора прощаться. Не знаю, встретимся мы когда-нибудь или нет, но надежда умирает последней, да? Прости, что не позволила тебе меня проводить, может, ты и не хотел этого, я не знаю. Я даже не уверена, что ты дочитал письмо до этого момента, но... Я не могу тебя сейчас видеть. Не потому, что не хочу, просто я боюсь задохнуться, если увижу тебя, боюсь захлебнуться слезами, если угодно... Я действительно ненавидела тебя, когда увидела вместе с Яной... Но потом это стало похоже не на ненависть, а, скорее, на разочарование. Разочарование в собственной наивной глупости. Смешно, предал ты, а разочаровалась я в самой себе... Но, знаешь, как бы там ни было, я любила тебя... и люблю... Спасибо, что был со мной и подарил мне сказку... Спасибо и прощай... Avant la réunion*. С любовью, твоя Лекса...» Я дочитываю письмо и всё-таки начинаю плакать. Черт! Когда я стал таким нежным?! Я знаю, что это Лекса изменила меня. К лучшему эти изменения, или нет, не знаю, но это то немногое, что она оставила мне, улетев в другую страну. Я такой жалкий! Сижу в пиццерии и плачу над письмом девушки, которую люблю так сильно, что сделал непростительную глупость, пытаясь эту любовь сберечь. Кто из нас двоих действительно слабый, так это я... Это я бы не пережил, если бы на Лексу стали давить! Это я во всём виноват! Если бы я только не соврал ей, если бы сказал правду! Она бы, может, и не пошла в то кафе, не попала бы на ту улицу и сейчас не летела бы в Германию с крошечной надеждой когда-нибудь снова встать на лёд... Я собственноручно разрушил то, что хотел сберечь больше всего на свете. Самое горькое, что последние слова, которые она от меня услышала, были ложью... Выхожу из пиццерии и смотрю в небо. «Лекса, возвращайся скорее... Я буду любить тебя всегда... Просто возвращайся...» * До встречи (фр.)