Обычное утро Тины Голдштейн

      Вечер. Отчёты давно доделаны, но никто не торопится домой. Никто, кроме Тины. Она не собирается участвовать во всеобщей попойке в честь дня рождения Майкла Купера, который буквально настоял на том, чтобы все сегодня выпили за его здоровье. - А после будет балаган! Хорошо, если вообще домой спокойно разойдутся, а то может быть так же, как и в прошлом году: некоторые мужчины напьются до такой степени, что после половина из них окажется в госпитале, а все из-за того, что они решат помериться силой... - думает Тина, вспоминая прошлогодний день рождения Купера.       Куперу сегодня тридцать пять и он, судя по всему, планирует большую вечеринку. Майкл Купер - слегка сутуловатый брюнет, имеющий приятные черты лица, зеленовато-карие глаза и дурацкое, как кажется Тине, чувство юмора. - И как только мистер Грейвз разрешил? Прошлого года не хватило, что ли? - продолжает размышлять кареглазая, перекладывая бумажные стопки, скопившиеся на её рабочем столе. Она уже давно забыла о том, как Грейвз агрессивно отреагировал на ее вопрос, но все равно продолжала испуганно вздрагивать при его появлении. - Дамы и господа, попрошу минуточку внимания! - восклицает Майкл, нарушая стоящую в отделе тишину. - Так как рабочее время закончилось, - а оно закончилось две минуты назад, - предлагаю всем вам присоединиться ко мне и выпить по рюмке прекрасного огневиски, некоторые запасы которого у меня имеются. - Где ты только его достал? В нынешнее время, если помнишь, с этим очень строго, - удивляется Пратфорт. - У меня свои, так скажем, источники. Оставлю это в секрете, господа, если вы не против, - гордо произносит Купер, подмигивая. - Кстати, если кто-то не знает, то наш глубокоуважаемый мистер Грейвз позволил устроить празднование. Тем более, дамы и господа, завтра выходной, так отчего же нам не пригубить по рюмочке, м? - таинственно шепчет он. - Угу, по рюмочке! - мысленно усмехается Тина. - Может, по бутылочке?!       Мужчина достаёт маленький бумажный пакет, и спустя пятнадцать секунд появляется первая бутылка огневиски. Кто-то присвистывает, кто-то удивлённо ахает, а кто-то как Тина лишь мрачно закатывает глаза, зная, что сейчас начнётся. - Ну, друзья, не стесняйтесь, что вы! - разливая по рюмкам алкоголь, говорит Купер. - Здесь все свои и нечего стесняться. И, да, не беспокойтесь, у меня в запасе ещё три бутылки. В конце концов, заклятие незримого расширения ещё никто не отменял, - подмигивает он. - Да ты алкоголик, Купер! - хихикает Уайт. - Милая моя, ты ещё алкоголиков не видела, - ухмыляется Майкл. Тина продолжает сидеть за своим рабочим столом, не собираясь участвовать в этом мероприятии. - Голдштейн, а ты что, за мое здоровье не выпьешь? - спрашивает мужчина, смотря на неё. Девушка лишь поджимает губы, как бы говоря: "мне это ни к чему!". - Да ладно тебе, Голдштейн, всего одну рюмочку. Не бойся, начальник ругаться не будет! - посмеиваясь, произносит он. Уайт хихикает, косясь в сторону Тины; девушка в ответ молчит, дабы не нагнетать обстановку. - Тоже мне, умник! Что, думаешь, я такая слабая, что постоянно трясусь при виде начальника?! Думаешь, боюсь его, да?! Как бы не так, Майкл!       Тина резко встает, подходит к столу Купера и, приторно-ласково улыбнувшись, забирает рюмку с огневиски и опустошает её, слегка морщась после. Майкл лишь удивлённо хлопает глазами. - С днём рождения, мистер Купер! - ухмыльнувшись, говорит Тина. - Налей-ка мне ещё рюмку, хочу тост сказать! - Голдштейн, а, может, тебе уже хватит? - спрашивает Уайт. - Так-так, друзья, чего стоим? - спрашивает Майкл, смотря на коллег и предотвращая ссору, которую определённо затевает Уайт. Всегда ей неймется. - Не стесняемся, напиток у всех есть, так что нечего так просто стоять! Веселимся, друзья, веселимся! - и после сказанных слов мужчина выпивает, за ним же подтягиваются и остальные. - Так, отлично, давайте по второй, нечего затягивать, - он достаёт ещё три бутылки, некоторую закуску, которую явно никто не попробует, и продолжает: - Господа, надеюсь, вас не надо учить, как наливать себе алкоголь? - Голдштейн надо этому научить! - тут же говорит Натали. - Да заткнись ты уже, Уайт! - кричит Пратфорт. - Что ты к ней пристала?! Пей себе да веселись, что других-то цеплять?! - Друзья, у меня появилась идея! - воодушевлённо говорит Купер. - Давайте сыграем с вами в карты? Ну, а что? - удивляясь спрашивает он, видя недовольные лица коллег. - Будет весело! - Ты в этом уверен, Майкл? - спрашивает Адам Смит, недоверчиво косясь на него. - Помнится, мы с друзьями как-то тоже сыграли в карты на желание, так потом такое началось... - вспоминает он. - Ну, неважно, что там началось! В общем, я считаю, что это плохая затея. - Так, Смит, у нас будут нормальные желания, а не те, которые напридумывали твои друзья! - успокаивает всех Купер и себя в том числе: он еще не забыл эту игру в карты... - У нас будет что-то вроде, ну, не знаю, поцеловать кого-то, перекрасить волосы на день, признаться кому-то в любви, признаться в том, чего никто о тебе не знал. В общем, всё в рамках закона Раппопорт... Да. - А что будет с тем, кто не выполнит желание? - спрашивает Уайт. - Ну, Натали, что ты как маленькая? Это же не ноумэджевские карты, а наши, волшебные. Здесь нельзя будет не исполнить желание, которое тебе загадают, так что выбор за тобой, - поясняет Купер. Тина удивляется: в такие карты она играть не согласна.       По отделу проносятся шепотки и, после недолгих раздумий, большая часть соглашается. Они сдвигают несколько столов в один общий и рассаживаются...Проходит добрый час, а проигравших уже четверо: Уайт, Купер, Смит и Пратфорт. И все они повеселили своих коллег: Уайт шутливо призналась в любви к Куперу, изложив все это в нерифмованный стих, Купер подарил всем дамам по розе, Смит перекрасил свой цвет волос в ярко алый, а Пратфорт, по желанию Купера, выпил 3 рюмки огневиски. После они включили музыку и начали танцевать, не забывая при этом выпивать "за здоровье Купера". В итоге можно было видеть разлетевшиеся по всему отделу бумаги и несколько рубашек, которые сняли самые пьяные мужчины, чтобы повеселить дам. Однако позже они вернули одежду себе, чтобы теперь уже не смущать прекрасную половину отдела...       Все уже изрядно подвыпили и мало что понимали. Тина, перед глазами которой уже всё плывёт, а мысли в голове смешались в кашу, наливает себе очередную, шестую, рюмку огневиски и, сказав "С праздником, Купер!", вливает жидкость в себя. Домой девушка не торопится - Куинни заходила и как-то странно-весело сказала: "Тина, веселись, надеюсь, всё пройдёт хорошо..." и, подмигнув, ушла так быстро, что девушка не успела ей и слова сказать.       Голдштейн выбрасывает последнюю карту на стол и понимает, что что-то идёт не так... - Тина-Тина-Тина, - театрально вздыхает Купер, язык которого уже заплетается, - ты... проиграла... Так, кто... ходил последним? - он оглядывает коллег. - Я, - говорит Уайт, и Майкл предоставляет ей возможность сказать свое желание. - Тина, я хочу... чтобы ты... поцеловала Купера... - пьяно улыбаясь, произносит она. - А... пожалуйста! - отвечает Тина, подойдя к Куперу, что находится с другой стороны, и целует мужчину. Тот от удивления даже выпускает из рук рюмку с недопитым огневиски. Вокруг начинают слышаться улюлюканья и свистки. - Что. Здесь. Происходит?! - как гром среди ясного неба слышится голос Персиваля Грейвза. Он недовольно смотрит на сложившийся кавардак: три пустые бутылки из-под огневиски, карты, бумаги, разбросанные по всему отделу, и пьяные-пьяные авроры... - Я повторяю свой вопрос: что здесь происходит?! - Перси... валь... - медленно поворачиваясь, произносит Купер, - Как же я рад... тебя... видеть! Друг ты... мой любимый... - он, покачиваясь, идёт к Грейвзу и обнимает его. - Как же я тебя люблю! - Жене своей это будешь говорить, Купер! - зло отвечает глава отдела. - Жене? Ты женат, Купер? - спрашивает Уайт. - Да, мисс Уайт, он женат и у него двое детей, правда, Майкл? - с сарказмом говорит Грейвз. - Ты раскрыл... мой... секрет... - улыбаясь, произносит тот, - но... ничего, я тебя про...щаю... вот... - Господа, а не пора ли вам расходиться? И вообще, Купер, какого чёрта ты здесь устроил? Ты сказал, что вы выпьете только по рюмке! - шипит Грейвз. - Ну, так, мы и выпили... - оправдывается тот, покачиваясь, - а потом как-то само всё пошло, - смеясь, продолжает тот. - Мы... играли в карты и... - он понижает голос до шепота, - Тина проиграла и поцеловала меня. - Это я заметил! Смотри, чтоб твоя жена об этом не узнала! - шепчет Грейвз, недовольно смотря на него. - Ну, что ты такой хмурый, Перси, улыбни... сь. - Я тебе сейчас так улыбнусь, что дорогу сюда забудешь! - Зануда! - произносит Купер и, бросив обиженный взгляд на друга, удаляется в противоположную сторону от мужчины.       Грейвз переводит взгляд на Тину, сидящую за столом и клюющую носом. - Расходимся, господа! - говорит он. - Это приказ! Праздники праздниками, а голова потом болеть так будет, что... - Это он по себе знает... Да, Перси?! - подмигивает Купер, надевая пальто. - Заткнись, Майкл! - шипит Грейвз. - Все по домам.       Авроры, покачиваясь, медленно выходят, не забыв поздравить Майкла с днём рождения, в очередной раз за день. Тот, отвесив им театральный поклон и чуть не упав, вновь поворачивается к Грейвзу. - Ты зануда, Перси, вот... ик... - шутливо произносит Купер и, также отвесив ему театральный поклон, именинник удаляется, оставляя Грейвза одного в отделе.       Тот, устало вздыхая, оглядывает обстановку и... замечает Голдштейн, спящую на столе. Он закатывает глаза, подходя к ней, и пытается разбудить её. - Голдштейн, Голдштейн, проснитесь! - легонько тряся Тину за плечо, говорит он. - Да проснитесь же вы, Голдштейн! - слегка повысив голос, продолжает он. Тина сонно открывает глаза, что-то бормоча себе под нос. Она хватает первую попавшуюся под руку бумажку и, скомкав её, бросает. - Да, очень умно, Тина, - закатывает глаза Грейвз. - Мистер... Грейвз? - смотря на начальника пьяно-сонным взглядом, спрашивает она, удивляясь его присутствию. - Нет, госпожа Президент, Тина! - язвит в ответ мужчина. - Вы домой собираетесь или так и пробудете здесь? - Я... я разве не дома? - спрашивает она сонно, осматриваясь. - Голдштейн, не спите! - вновь повысив голос, произносит Грейвз. - Поднимайтесь, Тина! - он пытается поставить девушку на ноги, но та лишь сонно что-то бормочет, вновь опускаясь на стул. - Голдштейн!       Тина, слыша сквозь сонную пелену голос начальника, вновь открывает глаза и пытается встать, что у неё почти выходит. Грейвз придерживает еле стоящую на ногах девушку за талию и проклинает этот вечер. Он кое-как надевает на неё пальто и, в очередной раз проклиная эту дурацкую вечеринку, говорит: - Мне нужен ваш адрес, Тина. Вы можете мне его сказать? - видя, что девушка его явно не слушает, мужчина направляется с ней к выходу из отдела и заходит в лифт. - Никаких вопросов, Рыжий! - шипит он, видя, что эльф-лифтёр уже готов задать ему какой-то каверзный вопрос. - Мистер Грейвз... - говорит Тина, более-менее проснувшись, - можно... я вас... поцелую? - смотря на начальника, спрашивает девушка. - Голдштейн, вам что - Купера не хватило? - брови мужчины удивленно приподнимаются. - Ну... Купера я... поцеловала, потому что... проиграла, а вас я хочу... поцеловать просто так, - девушка опирается на руку начальника, чтобы не упасть, и тянется к нему, уже готовая поцеловать. - Голдштейн, прекратите страдать ерундой! - встряхивая девушку, говорит он.       Они подъезжают на нужный этаж, спускаются по лестнице и выходят на улицу. В лицо им бьёт холодный весенний ветер. На улице стоит весна, больше похожая на осень: дожди, хмурое небо, постоянная сырость и холодный, пронизывающий до костей, ветер. - Вы мне скажете свой адрес или нет? - Я... не помню его, - хихикает Тина. - Можно спросить... у Куинни, - она старается держаться в сознании, поэтому продолжает нести что-то бредовое, к чему Персиваль не прислушивается. - Ну, что ж, Тина, раз вы не можете вспомнить свой собственный адрес, а ваша сестра уже давно дома и явно не собирается вас забирать, то, увы, к моему величайшему сожалению, у меня просто нет другого выхода, кроме как сделать это, - устало произносит Грейвз, косясь на хихикающую девушку и, покрепче прижав её к себе, аппарирует в свое поместье. - Ой, а... где это мы? - удивленно спрашивает Тина. - Что вы... задумали, мистер Грейвз? - Ничего, Тина, - всё еще прижимая девушку к себе, говорит мужчина, когда они входят в поместье, а затем направляются в одну из гостевых комнат по длинному коридору. Ноги Тины, не желающие ей подчиняться, заплетаются, и та неосознанно крепче держится за руку Персиваля, дабы не свалиться прямо на пол. - Голдштейн, отпустите мою руку, я вас и так доведу, - угрюмо шепчет он. Мужчина и девушка, пройдя длинный коридор и поднявшись на второй этаж, наконец заходят в гостевую комнату. - Наконец-то! - выдыхает Грейвз, опуская девушку на кровать. - Сами сможете раздеться или хотя бы снять пальто, Голдштейн? - Ну... если вы поможете, - она пытается снять пальто, запутываясь в нём и вновь начиная хихикать, отчего Грейвзу безумно хочется послать в неё что-нибудь такое, отчего она либо уснёт, либо протрезвеет, но он не станет делать этого. Зачем? Когда ещё он увидит Голдштейн в таком виде? В прошлом году она и то была гораздо трезвее, нежели сейчас. - Персиваль, вы... мне не поможете? - она сама не замечает, как называет его по имени.       Грейвз, пропустив мимо ушей это её "Персиваль", помогает снять девушке пальто. Обувь она, к счастью, снимает сама, пусть и не с первого раза. Мужчина вновь ставит её на ноги, расстилает кровать и помогает ей улечься. - Спокойной ночи, Голдштейн! - говорит он, смотря на девушку. - Надеюсь, ваша голова завтра не будет сильно болеть, - он уже готовится погасить свет и выйти из комнаты, как его останавливает голос Тины. - Мистер Грейвз, побудьте со мной, - полусонно шепчет та, и мужчина, сам не зная почему, подходит к кровати и садится на край. - Вот надо же было вам так напиться, Голдштейн! Мозгов-то совсем нет? - начинает он отчитывать девушку, шепчущую что-то в ответ. - Нет, ну я, конечно, понимаю, день рождения и все дела, но даже Уайт была трезвее, чем вы, Тина! - Это потому... что... - засыпая, пытается сказать она, - потому что... Купер... - конец предложения повисает в воздухе, неслышным шепотом слетая с губ уже почти заснувшей Тины. Грейвз невольно любуется представшей картиной: тихо посапывающая Тина с парой выбившихся из общей прически прядей на лице, держащая в ладони край одеяла, кажется ему такой родной, такой нужной и такой нежной и ранимой, что он непроизвольно тянет руку к ней, убирая волосы с лица практически с нежностью, радуясь тому, что девушка сейчас спит. - Видимо, Пиквери оказалась права на счёт тебя, Тина, - шепчет он, продолжая смотреть на спящую Голдштейн. - Я действительно привязался к тебе, просто долго не хотел себе признаваться в этом, - он убирает ладонь от лица Тины, переводя взгляд на ночное небо за окном. - Спокойной ночи, Тина, - произносит мужчина, вставая с кровати и бросая уставший взгляд на девушку, выключает свет и закрывает дверь. Немного постояв у комнаты, он добавляет напоследок: - Ну, Купер, я убью тебя! - зло говорит Грейвз и отправляется в свою комнату.       Весенняя ночь дарит свежий воздух, проникающий в поместье, и спокойные сны двум находящимся там людям...