Я не участвую в войне...

- Но мистер Старк! Нью-Йорк и мой город тоже. В том смысле, что… я вырос здесь! Я знаю каждую подворотню, каждую крышу! Во взрывах пострадали мои знакомые и друзья – люди, которые мне не безразличны. Также как и вам, и Капитану, и каждому Мстителю! Я же не какой-то там левый пацан. Почему… - Потому что на самом деле ты всего лишь пацан, Питер. Ты достаточно силен для обкуренной шпаны под ночным баром, для вандалов, бьющих камнями витрины, для… обычных людей. Суперсолдат, от роду натасканных защищать политику, режимы и их руководителей оставь кому-нибудь другому! Это не твой уровень по всем статьям! - Потому что я не Мститель? «Боже, дай мне сил!» - взмолился бы Старк, если бы его жизненное кредо, которое после Локи и нападения Читаури на Землю окончательно срослось с его натурой без надежды разделения, не исключало веру в Бога как явление. Конечно же, он не взмолился и не воздел к потолку глаза. С точностью до наоборот он опустил взгляд в пол и устало прикрыл лицо руками, сражаясь с поистине непреодолимым желанием опереться на стену и съехать по ней вниз. - Потому что ты ребенок, - медленно, словно скованный судорогой, Старк отнял от лица сначала одну ладонь, затем нехотя вторую и шумно выдохнул, взвешивая все «за» и «против». – Слушай, Питер… Я сейчас скажу тебе то, чего не говорил еще никому. Не потому, что мне внезапно захотелось облегчить муки совести. О нет, куда там… Просто хочу, чтобы прямо здесь и сейчас ты сделал из сказанного выводы и перестал пищом в это лезть! Тот фонд поддержки одаренных студентов... Думаешь, зачем я его финансирую? Я откупаюсь, знаешь ли. За жизни тех, кто погиб по моей вине, из-за того, что я мог, но не сумел предотвратить: за Пьетро, брата Ванды, за парня, который просто оказался не в том месте, не в то время, за семью того поехавшего крышей спецназовца и еще за пару десятков тысяч душ, которые отправились экстерном на тот свет. Прошу, не вписывай свое имя в этот список, Питер. В нем и так уже нет места. - Но они разрушили мой город! Убили и продолжат убивать ни в чем неповинных людей! Они похитили человека, на которого я с пеленок старался во всем быть похожим! Почему я не должен мстить им за это? Почему я не могу быть таким, как вы? - Таким – это каким!? – теряя всякое терпение, Старк повысил голос и резко раскинул руки в стороны, точно желая объять необъятное. – Первоклассным убийцей? Лживой шпионской дрянью? Необузданным монстром, чье поведение прямо пропорционально настроению? Или идиотом, который сыграл в наперстки с правительством, поставив на кон… - за столько времени, прошедшего с момента официального начала мозгоёбки с Заковианским договором и всем закономерно из него вытекшим, Старк даже в собственных мыслях, ни трезвых, ни пьяных, не смог дать единственного верного определения всему тому, что он феерически просрал. – Мировую безопасность? – так он вслух, двумя невзрачными словами определил ни разу не названные понятия – дружбу, доверие, команду. – Забудь о тех Мстителях, которых рисуют в газетах и на этих ваших постерах, Питер! Их нет и никогда не было. Ты не должен хотеть стать таким же! Ты должен сделать все, от тебя зависящее, чтобы таким не стать! Ты должен стать лучше! - Но… - Спор окончен, - отрезал Старк, словно озвучил приговор без права на обжалование и следом же припечатал окончательно. – Верни мне костюм. - Но я никто без костюма! – Питер беспомощно всплеснул руками, и в глазах его загорелось упрямое отчаяние. - А вот тут я позволю себе несколько переиначить слова твоего звездно-полосатого кумира. Если без костюма ты никто,.. значит, без него ты ничего не стоишь. Сказав это со стойким ощущением того, что совесть, имеющая обыкновение говорить голосом все того же бессменного кэпа, совсем скоро вконец его доконает, Старк отвернулся к окнам и плотно зажмурил глаза, в полной изоляции от внешнего мира слушая удаляющиеся шаги и шелестящий звук открывшейся и следом же закрывшейся автоматической двери. Его сердце колотилось в груди, кровь грохотала в висках, адреналин ярости от собственного бессилия тек по венам, словно вирус – тот самый, что циркулировал сейчас по мрачным улицам Нью-Йорка, рандомной выборкой перемещаясь от жертвы к жертве. - Пятница, - воззвал он к пустоте тихо и устало, едва смог обуздать эмоции. - Да, мистер Старк, - сиюсекундно отозвалась пустота. - Слей воедино инфу со всех имеющихся в лабораторном секторе датчиков, в квадранте обитания Беннера и Ехидны и спроецируй на экран, - повернувшись лицом к центру кабинета, встряхнувшись для бодрости, Старк в предвкушении потер ладони и призывно крутнул в воздухе запястьем. – Хочу увидеть холоднокровную в ее естественной среде обитания. Это желание западало стойкой инородностью, чем-то в высшей степени инопланетным. Оно закономерно отторгалось всем его естеством и в то же время неотвратимо нарастало – желание убить время на изучение уязвимых мест, изъянов, личностных качеств, жестов, мимики, особенностей внешности – чего угодно, чем можно было бы подпитать прожорливую ненависть, лишь бы та перестала пожирать изнутри его собственные, давно исчерпанные в ноль ресурсы. Знает ли она достаточно, чтобы превзойти гений самого Брюса Беннера, или же не знает вообще ни черта? Ее присутствие здесь действительно оправдано, или она полезна в той же степени, что и гадюка под колодой? Она имеет хотя бы самое общее представление о ценности человеческой жизни вне рамок эксперимента, или есть резон просто пойти туда и, вдоволь насладившись хрустом шейных позвонков, свернуть ей шею? Ради попранной некогда справедливости. Ради мести. Наконец, ради восстановления баланса, просто потому, что ее время среди живых давно уже вышло. - Ну давай, - спиной ощущая чужое присутствие, подначил Старк, зажмурившись и до радужных кругов надавив пальцами на глаза. – Не тяни волынку, говори, что думаешь. - Вы уверены, сэр, что хотите услышать мое мнение, учитывая все обстоятельства? - Я уверен, что если ты дальше продолжишь молчать и сверлить меня взглядом, - отрывистым жестом Старк остановил размеренное течение кадров, синхронизированных со звуковой дорожкой, - просверлишь насквозь. Хотя… ты ведь именно за этим здесь? Не дрейфь, Джар… Вижен! Я весь внимание нотациям. Терпеливо выслушав все провокации, андроид лишь сокрушенно покачал головой. Помолчал, стараясь просчитать наиболее безопасное и рациональное дальнейшее течение разговора. В итоге предпочел начать издалека. - Я вам уже рассказывал, что говорил с Альтроном относительно перспектив человеческой расы, прежде, чем его уничтожить. Но я никогда не упоминал о содержании этого разговора. - Философия в чистом виде? - наобум ляпнул Старк, лишь бы избежать очередной паузы. - Я сказал ему, что люди несовершенны, что они ошибаются и дорого платят за это, но в то же время они учатся на ошибках, стараются стать лучше. У некоторых даже получается стать не просто лучше, но стать лучшими из лучших. Так вы стали гением инженерного дела и знаете о работе механизмов то, о чем многие даже не подозревают. Так доктор Беннер стал передовым специалистом по разного рода излучениям, - Вижен интригующе прервался и пристальнее всмотрелся в проекционный экран, будто призывая своего создателя последовать примеру. Из плоскости голограммы обоим открывался вид на лабораторное помещение, в центре которого стояла женщина в белом халате. Вокруг нее, воссозданные аналогичной голограммой, вращались во много раз увеличенные молекулы неизвестных веществ в неизвестных комбинациях. Она перемещала их движениями рук с той же легкостью, с которой ребенок перемещает цветные детали конструктора. Она играла молекулами, на вид беззаботно и легкомысленно собирая из них новый, неведанный ни природе, ни науке пазл. – Так доктор Эрскин стала лучшей в познании принципов работы и вероятного потенциала развития живого организма, будь то смертоносное сочетание неклеточных вирусных частиц или абсолютные пределы регенерации человеческой плоти. - Ты упустил в своей сравнительной характеристике один важный критерий: у нас с Беннером в распоряжении было по одной голове на каждого. И заново они не отрастали. - Смею заметить, сэр, не очень удачная метафора. Старк уже думал съязвить что-нибудь этакое в привычной своей манере, но без всякого предупреждающего сигнала, что в напичканной электроникой сверху до низу Башне случалось крайне редко, автоматические двери с характерным шелестящим звуком разъехались в стороны, пропуская внутрь воинственного вида Романофф. - Тебя стучаться не… - Один надежный человечек из не менее надежного места только что прислал мне крайне занимательную информацию, - широким жестом профессионального крупье, без всяких церемоний Наташа швырнула на стол веер бумаг, еще теплых, с характерным принтерным душком. Старк опять словил себя на желании ляпнуть хоть что-нибудь, любую непростительную глупость, только бы не оставаться снова крайним, но рассыпанные в беспорядке бумажки уже выжигали инфу, строчка за строчкой, абзац за абзацем, имя за именем, у него на сетчатке. - Бьюсь об заклад, твой информатор уже валяется где-то там, в своем надежном месте с не менее надежной дыркой в черепушке, - совершенно безразлично заметил Старк и моргнул, за стеклами очков сканируя печатный текст и тут же переводя его в электронный вариант, на голографическую плоскость экрана. – Пятница, окажи услугу, систематизируй в читабельный вид, зашифруй понадежнее, упакуй в архив и отошли посылочку по адресу – Арлингтон, Виргиния, 22202. Да и… Пожалуй, пора устроить Марку-47 прощальный выгул. Метнусь-ка я с ним до Пентагона, - на этом оправданная ситуацией гиперактивность, не требующая особых пояснений, себя исчерпала, и Старк буквально нос к носу столкнулся с тем или, вернее, с той, с которой сталкиваться обычно выходило себе дороже, причем, ни разу не в денежном эквиваленте. – Ты же понимаешь, что насчет всего вот этого… - совершенно без надобности он еще раз указал на проекционный экран, проводя условную ломанную взаимосвязи между собственно доказательствами, Наташей, их добывшей и третьим звеном этой цепочки, - мне нужно с Брюсом переговорить. Просто в край как нужно. - Нет, не понимаю, - чего и следовало ожидать, Наташа скрестила руки на груди, всем своим видом давая понять, что аргумент «в край» не к черту и сработает только через ее труп. – И нет, не нужно. Все, что может тебе пригодиться, чтобы заставить этого коррумпированного ублюдка говорить, я тебе предоставила. - Но Беннер был лично с ним знаком, еще когда я в клубах просаживал печень, Стейн закорешился с террористами, а Иерихона, из-за которого меня поимели в Афгане, еще в проекте не было! – Старк было попытался потягаться с Романофф в силе взгляда, но быстро осознал всю глупость затеи и, сжав челюсти, отвернуться. – Он может знать о нем то, о чем не написали в бумажках! - Старк, - Наташа раздраженно закатила глаза, не в первый раз даваясь диву, каким непостижимым образом в одном человеке одновременно уживались признанный гений и законченный идиот. – Мне пришлось в первых рядах поучаствовать в заварушке, в очередной раз перекроившей Нью-Йорк, а затем еще поваляться на больничной койке в критическом состоянии, чтобы выманить Брюса назад к цивилизации. Черта с два я позволю тебе снова его спугнуть, а всех нас вогнать еще глубже в задницу, в которой, к слову говоря, мы оказались благодаря твоим стараниям! - А не много ли ты на себя берешь, а? – Старк вздернул подбородок, кипя от бешенства. И ладно, если бы она хоть как-то реагировала. Но нет же, с каменным лицом Наташа развернулась, взметнув рыжей копной, и, чеканя шаг, направилась к выходу. Обернулась лишь у самой двери. - Либо сейчас ты сам идешь к Россу и делаешь с ним, что угодно, хоть вымаливаешь признание на коленях, хоть расстреливаешь в упор из репульсора, но узнаешь местонахождение Стива, либо, так и быть, я потрачу еще время и допрошу этого урода сама, но тогда ты… - в совершенно не свойственной для нее манере Романофф указала-ткнула в Старка пальцем, - не сыщешь пятый угол. В мыслях Старк за рекордно короткий срок перебрал все от стервы и дряни, до русской бляди через энное количество переходных форм. Его сжатые в кулаки руки дрожали, ногти до боли впивались в ладони, а перед глазами черно-белыми вспышками все мелькали хаотичные выдержки из документов. - Если… - его голос охрип от бессильной ярости. Окончание мысли «если это правда» дрелью просверливало мозг своей бредовой двусмысленностью. Большую часть жизни полноправный и единственный наследник технологической империи Старков просуществовал отдельно от политики, как локальной, так и мировой, в своем личном государстве, единоличным правителем которого он же сам и являлся. Золотой мальчик Энтони налево-направо показывал средний палец, а в не совсем трезвом состоянии еще и виртуозно крутил задницей перед Минобороны различных степеней вшивости, МВФ и до кучи всеми остальными спиногрызами, тянущими свои грязные лапы за куском чужого денежного пирога. Но даже с такой завидной репутацией он все еще прекрасно понимал, что никаких «если» для подобного рода обвинений априори не существовало, ровно как и оправданий содеянному. - Если что, сэр? – так и не дождавшись закономерного окончания фразы, Вижен осторожно попытался сдвинуть чужую мысль с мертвой точки, но все его попытки были внезапно пресечены отдаленным свистящим звуком - движением чего-то массивного сквозь толщу воздуха. Сначала за пределами видимости, вне кабинета, а потом и в нем, сквозь самопроизвольно распахнувшиеся настежь двери. К груди Старка куском оформленного металла припечаталась часть брони. Следом же к предплечью, к голени, к бедру… - Вижен, сколько сейчас дают за убийство офицера, конгрессмена и… кем там еще Росс числится? - подняв грохот и оставив в бетоне пола угловатую выбоину коленом брони, Старк в прыжке поймал последнюю деталь – лицевой щиток – и глаза Железного Человека в полной боевой вспыхнули неоновым свечением. – При любом раскладе, мы откупимся, а вот он рискует сожрать каждую страницу чертового соглашения и закусить всеми существующими копиями! Стекло в одном из витражных окон дальней стены плавно опустилось, исчезая, плавно сработали репульсоры – с одного из верхних этажей Башни М в заснеженную ночь плавно выпал-вылетел Марк-47. - Иногда мне кажется, что страшнее Старка может быть только искалеченный Барнс, - передвигаясь бесшумной поступью крадущейся кошки, скрытая в ночном полумраке, к Вижену со спины приблизилась Ванда, вместе с ним всмотревшись в кружащиеся в завихрениях ветра, медленно летящие к земле снежные хлопья. – А иногда я уверена, что по количеству демонов Старк даже Барнса превзошел. - Ты все слышала? - Нет, - Ванда машинально перекатила на пальце одно из колец. – Я здесь не за этим. Назрела одна проблема, и нам с тобой нужно постараться ее решить без лишнего шума. _____________________________________________________ Она бы никогда не призналась даже самой себе, что находиться здесь, в лаборатории, среди первоклассного оборудования, в эпицентре информационного потока, для нее значило быть на своем месте, там, где ей комфортно, там, где ей знакомо абсолютно все и оно же ей безоговорочно подвластно, как рыбе подвластна водная стихия. Она бы никогда не призналась, что здесь ее Лета, ее вакуум, где не существовало больше никого и ничего, где она была одновременно и создателем, и обитателем, и закономерно уничтожителем своей собственной Вселенной с совершенно особенными законами пространства-времени. Единственным, кто никогда не вписывался в эту аномалию реальности, всегда был Баки. Даже когда он был солдатом без имени и звания, даже когда был никем. Он никогда не подчинялся чужим законам, мешая и ей подчиниться, не отпуская до конца, сжимая в тесной сцепке где-то в самых потаенных глубинах сознания. Так что, с головой погруженная в азарт деятельности, какой-то обособленной частью мозга она продолжала исчислять время, воскрешать в памяти абстрактные образы, проигрывать ситуации, задаваться иными, совершенно посторонними и нисколько не связанными с молекулярной генетикой вопросами. Она была занята стеклами и картинками в микроскопе, а чем в это время был занят он? В какой-то момент доктор Беннер, пытаясь что-то говорить, но не получая никакой ответной реакции, в конце концов, смирился с отведенной ему ролью простого наблюдателя и услужливо подсунул ей под руку хайболл с соломинкой, опущенной в какую-то полужидкую зеленую дрянь. К еде, в особенности той, что готовилась не ею лично, она никогда не выдвигала никаких требований. Тем более, если пополнение энергетических запасов организма позволяло не отвлекаться от работы. В этом плане зеленая дрянь показала себя великолепно, но… В ее мозг ввинтился очередной вопрос, отвоевав себе уже намного больше места, чем глубины подсознания. Подсунул ли кто-нибудь такой же стакан Баки? Отвлек ли его кто-нибудь от мыслей о ГИДРе и Стиве, как ее отвлекает поиск антидота? Она научилась отключаться от реальности во время работы, абстрагироваться от любых раздражителей, включая собственные потребности. На Баки это ее умение за столько десятилетий так и не распространилось. Даже не находясь рядом, особенно не находясь рядом, он удерживал ее, не позволяя окончательно погрузится в режим робота, механически исполняющего задачи, решать которые всегда было намного проще, чем пытаться просто... жить. - Вы уже сделали все, что могли, мисс Эрскин, - за ее спиной внезапно раздался чужой, явно не принадлежащий Беннеру голос, говорящий, как ей показалось, с едва уловимым британским акцентом. – Время финальной элонгации образцов от вас не зависит и уже не требует вашего непосредственного присутствия. Я могу попросить вас пройти со мной? - Эм… - Брюс поднялся со своего места за столом и уже давно подмеченным ею жестом смущения от неуверенности в принципиальной пользе своего присутствия коснулся дужки очков справа. – Это Вижен. Искусственный интеллект, созданный на базе… - ученый запнулся, неуверенный, как лучше преподнести информацию. Она помогла. - Я думаю, мистер... Вижен сам расскажет, если посчитает нужным, - с хорошо скрытой опаской недоверия она осмотрела с головы до ног существо антропоморфного вида, наблюдающее за ней с выжидающим спокойствием. – Вы, кажется, просили меня куда-то с вами пройти? Существо утвердительно кивнуло. - Если это для вас не принципиально, могу я предложить вам несколько… нетрадиционный способ перемещения? - Вопрос встречный: принципиально ли это для вас? Владели ли искусственные интеллекты умением намекать и двусмысленно говорить – ответ давно всем известный. Владел ли искусственный разум, сотворенный Тони Старком, подобного рода опцией – вопрос открытый и при прочих условиях и обстоятельствах даже могущий претендовать на интересный. Но сейчас ей было абсолютно все равно. В ответ Вижен приглашающе протянул ей руку раскрытой ладонью кверху. Она, прочтя во взгляде Беннера молчаливое одобрение, протянула в ответ свою. Случившееся дальше, даже с учетом всей заложенной в ней природной любознательности и тяги к познаниям, она предпочла вовсе никак не объяснять. Все просто произошло так, как оно произошло, с ощущением полета в невесомости и проходом напрямую сквозь стены. Физику процесса она отложила до более удобного случая, прекрасно понимая, что таковой, скорее всего, вовсе не представится. - Итак,.. мы играем в прятки с Минотавром в лабиринте у Минотавра? – она искоса наблюдала за идущим рядом, в ее понимании по-прежнему абстрактным существом, чья инопланетная внешность в сочетании со вполне обычной человеческой одеждой создавала контраст, даже по меркам ее искаженного мировосприятия, излишне футуристический, инородный и даже, вероятно, в какой-то мере комичный, но эту мысль она подавила, не развив. - Мистера Старка как только не называли, но чтобы Минотавром, - Вижен позволил себе осторожную полуулыбку, которая по какой-то не до конца объяснимой для нее причине выглядела куда менее абсурдно, чем все остальное. То ли улыбка неожиданно пришлась настолько к месту и ко времени, что не вызвала отторжения, то ли она просто начала привыкать. В конце концов, ей ли удивляться чужой внешности, насколько бы инородной та ни была, в двадцать первом столетии, когда больше полувека назад ей самой пришлось разбираться, как соединить доселе невиданное инородное с привычным человеческим в единое целое, функционирующее и не угрожающее жизни. – В любом случае, – голос сопровождающего выдернул ее из размышлений. - Минотавр в данный момент на охоте. Вам нет нужды избегать встречи с ним. - Тогда зачем понадобился весь этот призрачный аттракцион? - проходя по пустому и скудно освещенному коридору дверь за дверью, она подмечала на каждой электронный кодовый замок, мигающий красным индикатором блокировки. - Ванда предположила, что вы предпочли бы не делать свое перемещение по Башне достоянием общественности. - Ванда? Алая ведьма? – подозрительно склонив голову чуть в бок, она сбавила ход и остановилась, не оставляя Вижену иного выбора, кроме как сделать то же самое. – С чего вдруг? - Как не хотели бы вы и того, чтобы мистера Барнса беспокоили лишними расспросами. На один бесконечно долгий миг ей показалось, что земля под ногами пришла в неконтролируемое движение, грозя сбросить ее в пропасть предчувствия чего-то ужасного. - Мистер Барнс в порядке, - безошибочно прочтя ее взгляд, Вижен поспешил объясниться раньше, чем неизбежно последовали бы вопросы. – Не считая того, что его друг пропал, а ему, как и нам всем, приходится временно бездействовать. С вашего прибытия в Нью-Йорк прошло уже достаточно времени. Конечно, я мог бы сам предложить мистеру Барнсу еду и все удобства, но счел для этой роли более уместной вашу кандидатуру, мисс Эрскин. - Если я попрошу вас не называть меня так, - она отозвалась откровенно холодно, ничуть не скрывая раздражения, – это будет воспринято вашей программой автономно или потребует дополнительных запросов подтверждения от мистера Старка? - Поскольку я не компьютер в общепризнанном смысле, - терпеливо пояснил Вижен, - а мистер Старк, также в общепризнанном смысле, не мой пользователь, мое функционирование, в том числе, коммуникативные навыки, от него не зависят. Я буду называть вас любым именем, которое вы сами сочтете уместным. - Что ж... - она смягчилась. - Тогда меня зовут Диана Хартманн. Если это вас не затруднит и не станет проблемой все для того же мистера Старка, то мы можем попытаться обойтись без пиетета. Зовите меня просто Дианой. В совершенно человеческой манере и даже нисколько не изменяя человеческому телу в грации и плавности движений, андроид протянул ей руку. - Можете называть меня Виженом. Как пытался сказать мистер Беннер, я был создан им и мистером Старком на базе исходного шифра Альтрона и некогда созданного мистером Старком искусственного интеллекта по имени Джарвис. Пожимая чужую руку и почти не испытывая при этом неловкости, она могла бы сказать «очень приятно», но слова упрямо не желали срываться с языка, потому что… потому что никакого приятия ей не доставляло из раза в раз вносить одну и ту же извечную поправку. - Вам мистер Старк меня представил таким именем? – идя на попятную, она сделала медленный шаг дальше по коридору, понимая, что места назначения они все еще не достигли. – Ведь в паспорте у меня написано совсем иное, притом, что он даже претендует на настоящий. Ну... один из таковых. - Вижу, что эта тема вам неприятна, поэтому прошу прощения, что продолжаю ее, но ведь не мистер Старк дал вам это имя. Почему же оно вам еще более неприятно, чем псевдоним, олицетворяющий ГИДРу? Этот вопрос был настолько сложен, что даже она не всегда находила на него достойный ответ. Как не понимала она и того, почему абсолютно любое имя, какое ни взять из бесконечного списка, всегда казалось ей абсолютно чужим. Вплоть до того, что единственным, никогда не вызывающим в ней чувства отторжения, стало только то имя, в принципе, любое, но произнесенное лишь одним человеком. Для всех остальных она предпочитала вовсе никак себя не обозначать даже в своих собственных мыслях. Потому что… Просто потому. - А почему вы представились Вижном? Не Альтроном. И даже не Джарвисом. Почему из двух существующих зол вы предпочли вовсе не выбирать? После некоторого молчания андроид кивнул, больше самому себе, чем ей. - Мне кажется, я понял вас, - остановившись у одной из дверей, единственной, чей индикатор горел зеленым, Вижен указал на проем рукой. – Есть основания полагать, что с возвращением мистера Старка мы наконец-то сможем перейти к активным действиям. До тех пор у вас есть возможность отдохнуть. Ванда передала одежду для вас, предположив, что мистер Барнс сможет найти что-то для себя в гардеробе мистера Роджерса. - Я так полагаю, - она мельком взглянула на дверь, - эта и есть комната мистера Роджерса? Не вдаваясь в объяснения, Вижен просто кивнул в очередной раз. Она тоже кивнула, делая шаг ближе к невидимым датчикам, за чертой чувствительности которых дверь должна была открыться сама собой. - Станете убеждать меня, что мистер Барнс не нашел для себя места лучше, чем эта, ничем не примечательная комната, затерянная в лабиринте этажей и коридоров небоскреба и совершенно точно не подписанная снаружи «Капитан Америка»? Андроид ничего на это не ответил, а она лишь горько усмехнулась вернувшемуся предчувствию беды, подумав про себя, что Минотавр, пожалуй, очень вовремя сбежал из лабиринта, предпочитая Тессея не дожидаться. Вид Баки, в совершенно неудобной позе полулежащего на полу и прислонившегося спиной к стене, с одной стороны, был совершенно привычен, с другой стороны, – привычен он был не совсем для Баки. Не то, чтобы она умела доверять и доверяться кому бы то ни было, однако время от времени все же ощущала глухие отголоски бессильного разочарования и обиды за очередное предательство. В конце концов, она со всей ответственной осторожностью подошла к общению и работе с доктором Беннером. Она держала чувства и эмоции под надежным замком, вела себя тише воды, ниже травы, не делала ничего провокационного, выходящего даже самым краешком за рамки того, зачем ее сюда привезли. Она сделала все, чего от нее ожидали, ни словом, ни делом не намекнув о том, что лаборатория - естественная среда ее обитания - была для нее одновременно и адским кострищем с кипящей смолой. Неужели было так трудно проявить мизерную долю осторожности и совсем немного внимательности к общению с Баки, чтобы не доводить его, или хотя бы банально не сталкивать его и Старка лбами!? Неужели так трудно было профессионалам со сверхспособностями уследить за другим таким же профессионалом, не читающим мысли и не проходящим сквозь стены, в границах здания, каждый кубический метр которого напичкан датчиками всего, что только поддается измерению!? Однако… если бы Солдат действительно проснулся, особых навыков слежения могло вовсе не понадобиться. Дезориентированный незнакомой обстановкой, перепуганный количеством незнакомых рож, он бы в лучшем случае раскидал этих идиотов, как кегли, в худшем – досталось бы ему самому, но о подобном, ей хотелось верить, кто-нибудь бы потрудился ей сообщить чуть раньше, чем дело бы приняло критический оборот. Но Баки не буйствовал и никому не угрожал, он сидел неподвижно, свесив голову к правому плечу, тем самым открывая левую сторону бликам искусственного ночного освещения из панорамных окон. Присмотревшись внимательнее, она смогла заметить зажатый в его живом кулаке смятый клочок бумаги. Слева, рядом с бионической рукой лежал, освещенный бликами в металле и раскрытый на развороте, старый альбом с какими-то фотографиями военных времен. Несколько старых фотокарточек, хаотично перемешанных с карандашными набросками, валялось то тут, то там, на разном отдалении, словно они просто лежали между картонными страницами альбома, никак не прикрепленные, и потому рассыпались, когда Баки его листал. Осторожно опустившись на пол рядом с ним, она протянула руку к одной из таких карточек. В тот же момент Баки вздрогнул и вскинулся, почти мгновенно просыпаясь. И хоть взгляд его в тусклом свете еще был сонным, он уже вполне осознанно обыскивал глазами пространство, одновременно пытаясь понять, где находится, и исключить возможную опасность. Несколько затянувшихся мгновений он просто смотрел на нее, она – на него, губами нашептывая первый, пришедший на ум успокаивающий бред, а затем слух резко обрезал громкий шелест, почти лязг, и следом же – глухой удар. Пол и потолок незаметно поменяли полярность. Доля секунды ушла на то, чтобы понять: шелестела бионика, смертоносными тисками сжимающаяся на ее горле, глухо ударилась о плоскость пола ее же собственная голова, а перекошенное яростью лицо Солдата нависло в считанных сантиметрах над ее лицом. - Ты обещала! – прорычал он, не оставив ей шансов на оправдание или хотя бы самое минимальное понимание происходящего. – Обещала, что этого больше не будет! Что больше никто этого делать… не будет! - Бак-и… - с трудом выхрипев его имя в попытке отвлечь, она напрягла мышцы шеи, чтобы не дать ему сдавить гортань слишком сильно. Борьба прекратилась так же резко, как и началась, прерванная звуковым извещением и шелестом двери, которых она не услышала, но на которое моментально среагировал Солдат, отстранившись от нее со скоростью нападающей кобры. Она не могла знать, лишь только предчувствовать его возможную реакцию на вторжение извне, на попытку остановить, поэтому рефлекторно цеплялась за него в попытке удержать возле себя. Солдат же, не менее стремительно, чем отпустил, снова сгреб ее, хрипящую в попытке то ли начать дышать, то ли хотя бы покашлять, в охапку медвежьих объятий, насильно удерживая сидящей. Активность у двери в это время замедлилась, превнесенные из коридора звуки чужого движения быстро стихли, сменившись на нечто, напоминающее... нет, вовсе не щелчок передергиваемого затвора и даже не возглас предупреждения с требованием немедленно поднять руки к голове, а всего лишь смущенные покашливания, смешки и одиночное улюлюканье. - А мы тут… эм… слегка обставили ресторанчик на цокольном этаже на предмет съестных запасов, подумав, что раз уж мы на карантинном самообеспечении и пиццу заказать не можем… - Ага, заодно подумали, что дать вам, суперсолдатам, с этим вашим ускоренным метаболизмом, помереть с голоду будет слегка… эм… по-скотски… - Мы спросили местное око Саурона о вашем местонахождении – и оно привело нас сюда. - Ребя-я-ята! Похоже, наша парочка отмороженных, если и голодна в данный момент, то уж явно не едой… - Бинго, пернатый! - рявкнул Солдат, и она почувствовала, как прямо у ее носа движется его кадык. - Ты первый, на кого снизошло озарение! Ей по-прежнему отчаянно не хватало воздуха, в передавленном горле скребло, невыносимо хотелось кашлять, но от сковавшего ее необъяснимого страха перед возможным дальнейшим развитием событий она могла только тихонечко хрипеть ему в грудь, всем телом ощущая, как грохочет его сердце. – Постарайтесь не уничтожить все за пять минут, - голос над ее головой правдоподобно смягчился, в него даже закрались саркастические нотки, в которые было так легко поверить. – Мы скоро. Сквозь гул в ушах она еще слышала, но уже не разбирала чьи-то ответные слова-подколки, чей-то подавленный смех, разрозненные звуки удаляющихся шагов, прерванные шелестом закрывшейся двери. Обмякнув в хватке мощных рук, она осторожно, как вновь опущенная в воду рыба, хватала губами воздух и чуть не плакала от облегчения, что все вот так просто обошлось. - Баки… – она позвала надсадно-хриплым шепотом, когда снова смогла говорить, растянув губы в безумной улыбке, вдобавок еще и искаженной прижатой позой. – Ты меня… до чертиков… перепугал! - Я не Баки, - снова холодный тон, в котором безошибочно узнавалась подавленная ярость, обрезал слух лезвием ножа, швырнув ее с небес на землю одновременно с тем, как пятерня бионики впечаталась ей в грудь, грубо отстраняя. – Но меня обучали подыгрывать. Я умею… соответствовать ситуации, - резкость постепенно исчезала из его голоса, сойдя на нет к концу фразы. В его глазах, которые он старательно отводил, избегая пересечения, проскользнули нервозность и растерянность, граничащие с подступающей паникой. – Это целесообразно? В данный момент? Я правильно все понял? Солдат вдруг посмотрел на нее, прямо в глаза, словно желая получить подтверждение правомерности своих действий. Она в ответ смогла лишь шокировано моргнуть несколько раз, совершенно потерявшись в происходящем. - Баки?.. - игнорируя упорно пытающуюся сохранить дистанцию руку, упирающуюся в ее грудь, она прильнула к нему всей собой, в отчаянии коснувшись кончиками дрожащих пальцев родного лица: знакомо приоткрытых в растерянности губ, на которых отчетливо виднелись темные борозды глубоких закусов; нахмуренных вертикальных морщин, залегших между сведенных бровей выше переносицы. Солдат застыл неподвижно, не препятствуя прикосновениям, но и никак на них не реагируя. Он как будто впитывал их в себя, запоминал приемлемую для данных условий манеру поведения, мимикрировал под изменившиеся условия среды с целью стать наименее заметным, выжить и не быть отторгнутым. - Если… если я притворюсь этим… Баки? - Солдат запнулся об имя и поморщился, как если бы оно до крови оцарапало ему язык. – Этим Джеймсом Бьюкененом Барнсом, - он кивнул на скомканный бумажный листок, валяющийся невзрачным мусором между их телами, - они оставят нас в покое? Он спросил с такой затаенной глубоко в словах надеждой, с лучащейся из глаз мольбой, спросил, употребив множественное «нас», что, не зная, что с этим сделать и как еще реагировать, она просто схватила его за правую, живую руку и насильно поднесла ее к своему лицу. Глаза Солдата округлились, но вырваться он все еще не попытался. – Ну… Ну давай же, родной. Ты сможешь! - она взмолилась со слезами на глазах, боясь лишний раз моргнуть, чтобы не разорвать такой необходимый сейчас зрительный контакт. – Тебе не надо подыгрывать. Не надо подстраиваться. Ты тот, кто ты есть. Ты Джеймс Бьюкенен Барнс. Ты Баки! Живые и горячие пальцы Солдата сами собой скользнули по ее лицу, постепенно очерчивая рельеф сначала скулы, затем подбородка, губ… Солдат не знал, откуда в нем это стремление – соответствовать чужим ожиданиям, создать видимость, затаиться в чужой шкуре, чтобы хотя бы временно отвадить опасность. Он не имел ни малейшего понятия, откуда в нем взялись все эти тактильные навыки. Ведь они всегда были под запретом, им не обучали! Его никогда не учили имитировать объятия или искать в них защиту. Баки вжался губами в ее приоткрытые губы, теряя равновесие, почти упал на нее, вместе с ней, придавив всем весом, и мучительно застонал горлом, в котором отчего-то стало солоно и горько. Он не понимал, что происходит, чувствовал себя так, словно его только что стащили с кресла для обнулений: где верх, где низ, где хоть какая-нибудь точка опоры в этой в сотый раз перекроенной системе координат, он не имел ни малейшего понятия. В голове гремел набат. Какой-то отдаленной и промерзшей, как якутский Оймякон частью сознания Барнс понимал, что сейчас не место и не время, что нельзя, что буквально две минуты назад он собственной рукой едва не переломил ей гортанные хрящи… Баки знал, что прямо сейчас его единственный друг, возможно, проходит бог знает какой по счету адов круг, или умирает, или уже мертв. Солдат знал ровно то же самое. И поэтому оба они горели и сгорали в агонии страсти к единственной близкой женщине, запертые в одном теле, которое вот уже семьдесят лет никак не могли поделить.