Я не участвую в войне...

— Ее метаболизм сейчас еще быстрее, чем у нас с тобой. «Почему? Что, черт подери, произошло? Когда? Чьи на этот раз это дрянные эксперименты? Зачем…» Баки резко прервал поток собственных галопирующих мыслей, заставляя себя принять это утверждение Стива за аксиому. Он старался не позволять вопросам формулироваться, не строить пустых предположений и не мучиться неопределенностью. Думать было некогда и чревато последствиями, а действовать нужно было по обстоятельствам и оперативно. Именно обстоятельства и нехватка времени на поиск альтернатив привели Барнса в небольшой магазин на заправке, где он встал посреди тесного зала с корзиной в руке и впился изучающим взглядом в витрины. Ничто из имеющегося не казалось подходящим, его мутило от одного только представления о еде, но выбор был невелик, и сделать его все равно бы пришлось. Не здесь, так где-то в другом месте, лишний раз испытывая удачу. В конце концов, Баки пошел по проторенному пути: взял упаковку энергетиков для себя, несколько бутылок питьевого йогурта с самым высоким содержанием белка, которое смог найти среди небогатого ассортимента — для Дианы, горсть шоколадных батончиков и пакет орехово-фруктовой смеси — для Стива. Для него единственного не должно было возникнуть проблем с подбором еды, но когда дошло до дела, выбрать оказалось не из чего, если не рассматривать за вариант чипсы и прочие напичканные химией снеки. Уже на кассе Барнсу на глаза попалась нужная бытовая мелочевка не из разряда съедобной: влажные салфетки, одноразовые бритвенные станки и… неожиданно богатый ассортимент презервативов. Насчет последних у Баки возникла мимолетная мысль, но он избавился от нее раньше, чем скучающий продавец за кассой взялся пробивать его покупки. — Две… нет, три зубные щетки, — опомнился Баки в последний момент и указал пальцем на витрину позади кассира, — и вот… ещё вот это, — он снял со стенда и положил на прилавок пачку мятной жвачки. В левом верхнем углу за спиной продавца в очередной раз мигнул неоново-красный глазок камеры. Баки заведомо ее проигнорировал. Он отпустил дежурную благодарность по-арабски, аккуратно используя нужный акцент, спокойно вытащил из кармана жилета чуть смятые купюры с горстью мелочи и с вежливой улыбкой расплатился. Упаковку «Orbit» он вскрыл, не отходя от кассы, закинув в рот сразу две пластинки, в надежде заживать, наконец, преследующий его мерзотный привкус желчи. С пакетом в одной руке и упаковкой энергетиков в другой Баки вышел из магазина на скудно освещенную парковку и размеренным шагом направился к машине, делая над собой усилие, чтобы не сорваться на бег. Стив сидел на месте водителя, ни на секунду не теряя бдительности и не позволяя себе расслабиться, напряженно смотрел через плечо на приближающуюся к машине рослую фигуру и внутренне всё ещё пытался договориться с собой о том, чтобы не реагировать. Угрозы нет, всё хорошо… Но бойцовым инстинктам было мало одного взгляда вскользь, они по-прежнему искали подвох. В походке, в манере движения незнакомца, в том, как падал на него и преломляется тусклый искусственный свет фонарей… Стив уже понял, что даже перед ним Баки не был горазд сходу раскрыть все свои козыри. Как было с сейсмобомбой: он не предупреждал и не пояснял — просто использовал. И теперь Стиву оставалось довольствоваться только фактами и немного личными домыслами на тему того, как Баки оставался неуловимым, буквально призраком, имея столько недоброжелателей и явных врагов, открыто желающих ему смерти. Темнокожий мужчина типичной африканской наружности пересек разделяющее их расстояние, по-хозяйски открыл переднюю дверь на пассажирской стороне и сгрузил на сидение покупки. Потом порылся в пакете, шурша целлофаном, непринужденным движением, сопровождаемым белозубой улыбкой, подкинул Стиву прямоугольник в шелестящей обертке, а себе взял пузатую белую бутылку с иероглифами на цветастой этикетке и плоскую пачку с изображением младенца. — Видишь, Стив, — мужчина пожал мощными плечами. — Как два пальца, мы больше времени потратили на спор о том, кто из нас должен пойти. И хорош пялиться, нынче это… неполиткорректно — так смотреть на негра… — Баки кашлянул, словно прочищая горло, и окончание фразы произнес уже без прежнего, режущего слух африканского акцента, идеально копирующего вакандский говор Т’Чаллы и его людей. — Хотел сказать — афроамериканца. А… неважно. Погнали! — он хлопнул дверью. Баки отключил маскировочный режим на браслете, только забравшись в машину и закрыв за собой дверь. И только тогда, вернув себе свой собственный, небритый и помятый облик, он вытянул из пачки пару влажных салфеток и попытался в очередной раз разбудить Диану. Он переместил её, по-прежнему безвольно спящую и ни на что не реагирующую, с груды сумок, служившей ей опорой в его отсутствие, обратно к себе под бок. Аккуратно уложив её голову себе на живое плечо, он принялся обтирать ей лицо влажной тканью, медленно водя по коже лба, вискам, постепенно опускаясь ниже… Она поморщилась в ответ на прохладное прикосновение к щеке и тихо простонала что-то невнятное, не то возмущенное, не то одобрительное. — Диша моя… — позвал Баки ласково, ободренный ее ответной реакцией. — Просыпайся, моя хорошая, мы почти приехали, — Баки говорил с ней на русском, надеясь этим чуть меньше смутить Стива, оказавшегося свидетелем поневоле. — Просыпайся, не пугай меня. Стив, интуитивно реагируя на смену языка от Баки, поднял в зеркало взгляд, но почти мгновенно его отвел, вернув внимание дороге и спрятав в кулаке улыбку облегчения. Конечно, ему хватило знаний русского, чтобы понять смысл незамысловатых фраз даже с учетом резкого с отвычки акцента, но все-таки не любил он «подглядывать в замочную скважину», даже если обстоятельства не оставляли выбора. Хартманн вздрогнула под очередным прикосновением, едва дремотные ощущения слились в единое целое с сознанием, и попыталась двигаться, чтобы как можно скорее заново вернуть себе контроль над телом и происходящим вокруг. Она не собиралась отрубаться! Но хуже всего, что она даже не помнила момента, когда это произошло. И не знала теперь, ни сколько прошло времени, ни что успело измениться. В лучшую или… худшую сторону. — Ч-еерт! — она прошипела сквозь стиснутые зубы. Ее рука машинально дернулась к голове, но Баки не собирался позволять ей погрузиться в разочарование и злость и начать обвинять их в том, что они не растормошили ее раньше. Он перехватил её ладонь в незавершенном движении, сам медленно провел пальцами левой руки (к правому его боку она прижималась и правой же рукой он придерживал ее за плечи, так что выбора не оставалось) по ее лбу, сдвигая упавшие пряди волос, виску, спустился через скулу к подбородку и, не давая ей времени собраться с мыслями, наклонился в поцелуй и приник губами к ее губам. Его собственное сердце гремело отбойным молотом о височные кости, шла кругом голова от осознания — можно, нужно, здесь и сейчас. Она не исчезнет, если он это сделает. Стив смотрел на дорогу, сосредоточившись на участившихся по мере приближения к городской черте дорожных знаках и вероятных препятствиях, которые могли их поджидать на въезде в город. Увеличилось количество следующих параллельным и встречным курсом гражданских автомобилей. По крайней мере, производящих впечатление таковых. Роджерс не планировал давать волю паранойе и видеть врагов на хвосте в каждой близкой машине, но галочку в уме поставил — отслеживать. В итоге, их не встретили даже гаишники. За окнами постепенно начал вырисовываться ночной пейзаж спальных районов, с блочными серыми многоэтажками по одну сторону дороги и разномастными частными домами по другую. Зачастили светофоры с перекрестками, ограничивающие скорость пешеходные переходы и неоновые вывески со всевозможными названиями и рекламой. Улицы и тротуары, прилегающие к главному проспекту, производили впечатление пустых. Хотя официального военного положения и комендантского часа никто не вводил, въезд в город был свободный, и в массе своей столица жила той же никогда не спящей ночной жизнью, что и любой другой мегаполис с аналогичным статусом. Не смолкали давно ставшие фоновыми звуки трафика, где-то в отдалении, сильно приглушенная расстоянием, играла музыка, похожая на клубную. То тут, то там мелькали силуэты бодрствующих ночных жителей. По мере углубления в город их становилось всё больше, отдельные силуэты сливались в группы и даже целые толпы — активную, шумную и колоритную смесь из местных жителей и приезжих. Хартманн смотрела сквозь всю эту вакханалию, в одну точку вдаль. Расфокусированные цвета неонового освещения расплывались в сплошную кляксу, а желудок не переставало скручивать спазмами. И непонятно было, то ли от йогурта, который Баки заставлял её пить, то ли от предчувствия. Остаться с Баки наедине в цивильном гостиничном номере она желала также сильно, как и боялась того, что за этим неизбежно последует. Вопросы, выяснения, объяснения, правда… Которую придется озвучить вслух. И осмыслить. Вернее, переосмыслить. И принять. Баки слегка сжал её руку, и она перевела взгляд на их накрытые одна другой ладони, наконец-то позволив себе оценить ощущения: костяшки его живой руки загрубели, даже не видя этого в полумраке, она живо представила, как светло-розовые пятна зажившей кожи контрастно выделялись на общем загорелом фоне. — Вакандский многофункциональный браслет — штука полезная, среди прочего тем, что используемого мной лица нет ни в одной базе распознавания. Моя маскировка — слепая зона и тупик биографической истории для автоматизированных поисковых систем. По этой же причине, я не злоупотребляю её использованием, чтобы не спровоцировать протоколы поиска на якобы несуществующую личность. Кроме того, склонны арабы к расизму или нет, а к чёрно-белой паре, желающей снять номер, они проявят гораздо больший интерес, чем к среднестатистической паре европейцев, приехавших в Дамаск по каким-то своим делам. Я найду подходящий отель, всё проверю и позабочусь о безопасности, и скину вам координаты, чтобы вы могли официально снять номер. — А как насчет тебя? — уточнил Стив, когда понял, что Диана делать этого не собиралась или потому, что давно была в курсе этой проверенной схемы, или потому, что ей было всё равно. Стиву очень не хотелось никому из них давить на больное разговорами о физическом состоянии… но он был близок к тому, чтобы все-таки напомнить Баки о ранении, которое, между прочим, едва не стоило ему жизни. — А мне не впервой входить через окно, лишь бы персонал крепко спал, не подозревая о моем существовании, — Баки знал, к чему Стив клонит и на что намекает, а поэтому категорично отрубил: — Нас не должны видеть вместе. Стив хмыкнул, кивнул и промолчал. Выходит, у Баки уже был план, была четкая последовательность действий, возможно, перечень мест, куда он собирался пойти с определенной целью и хорошо, если не перечень людей, с которыми он собирался встретиться. Один. Объективно, с привычкой друга работать в одиночку Стив не мог что-то сделать в одночасье, одним словом наперекор. И не был уверен, что в данных обстоятельствах хотел. Потому что иначе до безопасного места, где они смогли бы перевести дыхание и уделить внимание собственному здоровью, они не доберутся. Еще проезжая частный сектор в пригороде, Роджерс про себя задался вопросом, не лучше ли было напроситься на ночлег к кому-то из местных или, возможно, найти заброшенную крышу. Но заброшка означала минимум удобств и трату отсутствующего времени на их организацию. А подставлять мирных жителей, вынуждая их на согласие, пусть даже щедро оплаченное, укрыть тех, кто числился в розыске, означало рискнуть, прежде всего, их жизнями. Подобное Стив категорически не допускал, а Баки… Баки и вовсе не предлагал подобный вариант, потому что, как бы абсурдно это не звучало в их ситуации буквально бомжей, он не хотел делить кров с кем-то посторонним. С кем-то, кто мог стать невольным свидетелем или слушателем секретов, которые впоследствии могли быть или куплены, или добыты силой. — У вас есть не засвеченные паспорта? Зная, что Стив всегда очень неодобрительно относился к подделке документов, Баки обратился, прежде всего, к Диане, но она лишь отстраненно кивнула, а ответил ему именно Стив, причем так, словно это было само собой разумеющееся обстоятельство: — Найдутся, — миновав очередной перекресток, Стив заехал в тесный проулок между двумя зданиями, из которого выехать можно было разве что задом. До сих пор обстоятельства складывались настолько в их пользу, что мысль о подвохе и том самом метафорическом «затишье перед бурей» не давала покоя. — Бак, нужно проверить наличие слежки, — сообщил Стив, глуша мотор. — Я не хочу подвергать опасности гражданских, провоцируя бойню в общественном месте. Баки задумчиво посмотрел в окно, за которым виднелась стена близлежащего здания, притирающаяся едва не вплотную к двери машины. — Стив, я знаю, ты не в восторге от идеи публичности и создания массовки, но, вполне может быть, что это наш единственный шанс. Даже если они нас выследят, то не наведут же ракету на цель в центре столицы. — Ракету? — Роджерс повернулся лицом в салон и встретился взглядом с другом. — То есть, это единственное, чего ты опасаешься? Не то, чтобы этого мало… — Спецназ не пошлют, — Баки критически дернул уголком рта в ответ на скептицизм в голосе Стива. — И одиночек тоже. Научены, знают, что дело битое. Хотя наступить вторично на те же грабли могут, поэтому киллеров я бы со счетов не сбрасывал. Как и шпионов. Такие не тронут, но вреда от них на выходе может получиться больше, чем от прямого покушения на убийство. — Что им от тебя нужно? От очевидности и бессмысленности вопроса Баки раздраженно сгримасничал, но все-таки ответил: — Ты ведь знаешь. — Украденное у местного наркобарона имущество на сумму больше бюджета всей страны, — Стив кивнул, даже не взглянув в сторону предмета обсуждения. — Баки, скажи, что ты таскаешься с этим не ради того, чтобы опробовать на себе. Все сильнее раздражаясь, Барнс закатил глаза: — Если это то, что тебе приспичило выяснить прямо сейчас, то нет, я сплю с этой хреновиной в обнимку ради того, чтобы его перестали опробовать на людях. Последствия весьма долгоиграющие, знаешь ли. Ну и частично ради того, чтобы досадить ублюдку, а то уж больно вольготно он себя ощущает. — Зная код от замка и имея доступ к содержимому, ты мог просто его уничтожить. — И остался бы без средства шантажа и каких-либо гарантий на выживание? Стив, не встревай в дела, в которых ты ни черта не смыслишь! — Молодцы! — звучно воскликнула Хартманн, прежде чем могла быть брошена очередная реплика, и деловито сцепила обе руки в замок на уровне лица, имитируя одобрительное рукопожатие. — Нашли место выяснять сферы интересов — браво! Ну, вы продолжайте-продолжайте, можете пивка захватить в баре за углом, — она неопределенно махнула рукой в сторону и потянулась к ручке двери со своей стороны. — А я пойду, найду себе душ и кровать. Увидимся утром. Природная гибкость позволяла ей и будучи не в лучшей форме уходить красиво даже оттуда, откуда представлялось возможным только вылезти в раскоряку, делая при этом все возможное или, скорее, невозможное, чтобы в потёмках не влепиться в кирпичную стену, мешающую нормально открыть дверь. Дверь захлопнулась с обратной стороны, в ночной тишине особенно громко, дрогнуло стекло и что-то в старых механизмах щелкнуло с оттяжкой. Баки со Стивом молча переглянулись, забыв каждый свою недосказанную претензию. При их габаритах, с учётом всех сумок и прочего груза, который нужно было вытащить из машины, ни о каком «красивом уходе» и речи быть не могло. Стив ощущал себя слоном в посудной лавке. — Роджерс, ну почему у тебя вечные проблемы с габаритами и принятием собственных немаленьких размеров… — ворчал Барнс, очевидно намекая на ту поездку по Берлину на «Жуке». — Семьдесят лет прошло. Впрочем, сам Баки в данный момент испытывал не меньше проблем с тем, чтобы в резко ограниченном для маневров пространстве не задевать бионической рукой всё подряд, а ведь времени прошло, поди, не меньше. Так что здесь они со Стивом были квиты. — Зато в торцевых стенах нет окон, — оправдался Роджерс, прилагая усилие, чтобы вытянуть из узкой щели сумку. — Да и камеру… с видом на тупик вряд ли кому-то захочется ставить. За собой Барнс вытащил только винтовку, просунув ее параллельно стене сквозь опущенное стекло, и дежурный вещмешок с предметами первой необходимости, который старался всегда держать под рукой. По-хорошему, старую колымагу предстояло еще разгружать и разгружать, а заодно думать, куда это всё деть, чтобы не таскаться с армейским арсеналом по городу, но у Баки другое стояло в приоритете, и он очень надеялся, что Стив его простит. За отлынивание от работы, за разговор, свернувший не туда, да и… в целом за всё понемногу. Как-нибудь он обязательно соберется с мыслями, чтобы нормально объясниться и извиниться, но сейчас… Баки переглянулся с другом и, чуть заметно ему кивнув, прибавил шагу и перешёл на бег трусцой, чтобы догнать Диану, давно успевшую покинуть пределы видимости. — Эй… Подожди! — окликнул Барнс, и в ночной тишине его голос прозвучал невыгодно громко. Он предпочел не хватать её за плечо со спины, поэтому ещё немного ускорился, чтобы обогнать. В итоге, она шла на него, а он пятился спиной вперёд, предусмотрительно сохраняя дистанцию, но неотрывно глядя ей в лицо. — Диш… ну ты чего? Баки понял, к собственному безграничному стыду, что совершенно отвык от вербального общения, не включающего в себя приказы и маты, потому что его нынешний вопрос был из лексикона подростка-школьника, который мог провиниться разве что тем, что дернул одноклассницу за косичку и не поднес ей портфель. Они были на войне, а не в школьной подворотне, спрашивать: «Что не так?», будучи целью одной из сторон конфликта, было глупо и смешно. Но смеяться не хотелось. Она остановилась посреди пустой улицы, будто намерено между двумя фонарями, чтобы скрыть выражение лица. Баки тоже остановился. Он подсознательно ждал, что она скрестит руки на груди и залепит ему что-нибудь пафосно-хамское вроде: «О, уже закончили размерами мериться?», но она просто посмотрела на него и тихо сказала: — Ничего. Иначе вы бы разругались. «Это со Стивом то? Это не ругань, это конструктивная критика», — подумал Баки, но вслух ничего не ответил. Подобный ответ с ее стороны совершенно его обезоружил и заставил почувствовать себя ещё более виноватым и… неуверенным. В том, что разделяться — это хорошая идея. Ему казалось, стоило потерять её из виду, и он свихнется от страха. Если не за то, что она развеется миражом, то определенно за то, что с ней что-то не так, он не знает, что именно, и уходит. И когда он будет нужен, его не окажется рядом. Баки натурально хотелось завыть от досады за то, что всё так. Опять и снова. С противоположной стороны улицы донеслись чужие голоса. Баки отреагировал инстинктивно, повернувшись к источнику шума и закрыв Диану собой. Благо, в этот момент ему хватило сдержанности не схватиться за пистолет, потому что приближалась к ним не группа захвата и даже не мутный араб в балахоне, а самая обычная молодая парочка, которой приспичило прогуляться под луной по брусчатке старого города. Девушка была одета вполне по-современному, но её голову все равно покрывал хиджаб. Не то чтобы Баки был рад посторонним, но они напомнили ему о детали, которую за всеми своими внутренними противоречиями он чуть не упустил. Убедившись в отсутствии опасности и излишнего любопытства со стороны случайных свидетелей, он поставил сумку на землю, присел на колено и стал обыскивать наружные карманы. Хиджабу или хотя бы простому платку там взяться было неоткуда, но после некоторых поисков Баки все-таки вытащил наружу помятую и пыльную клетчатую куфию. С непокрытой, коротко-стриженной, к тому же ещё и светловолосой головой Диана привлекала слишком много внимания. — Как мертвому припарка, ты же понимаешь, — прокомментировала Хартманн, пока Барнс далёким от сноровки местных образом пытался повязать ей платок так, чтобы это выглядело хотя бы отдаленно носибельно, а не матрёшьей косынкой. Баки знал, успел оценить, что улица открытая и хорошо просматривается, с неё нужно было уходить как можно быстрее и, особенно, ему. И как бы ни хотелось ему взять Диану за руку и пройтись с ней под фонарями по пустой ночной улице, он понимал, что должен уйти. Несмотря на все свои страхи и досадную несправедливость. Должен, ради её безопасности. Они и так рисковали, слишком сильно полагаясь на отсутствие погони. Стив дал им время наедине, держась особняком и не спеша догонять. Но когда Баки посмотрел на него поверх её плеча с отчаянной внутренней борьбой во взгляде, он понял, что пора вмешаться. А еще нужно было срочно разгрузиться и где-то оставить, по меньшей мере, половину их скарба. Обвешанные сумками и оружием, они точно незамеченными не останутся. — Баки, без чего-то из этого нам придется обойтись, — вполголоса сообщил Роджерс, позой и взглядом показывая, что имеет в виду. Ухватившись за возможность, Баки обратил все свое внимание на Стива и отступил на шаг от Дианы. — Возьмите документы, деньги, хотя бы один телефон и… оружие для самозащиты. С остальным я разберусь сам, — Баки окончательно отошел в сторону, стараясь лишний раз не встречаться с Дианой глазами и не давать волю инстинктивному влечению. Он подошел к Стиву и забрал у него контейнер. На удивление, Роджерс отдал не сопротивляясь, и цирка с перетягиванием каната почем зря не устраивал. — Идите налегке, смешайтесь с толпой и осмотритесь. Я выйду на связь, как только удостоверюсь, что у нас есть шанс отсидеться хотя бы пару часов. Стив… — Барнс произнес одними губами, настойчиво ища контакта взглядов. «Присмотри за ней, Стиви. Я боюсь себе даже представить, сколько я уже тебе должен за всё пропущенное, но… Я всё верну, обещаю, в долгу не останусь. Ещё один только раз». За время обмена взглядами Баки не сказал ни слова вслух, но Стив молча понимающе кивнул и, обходя друга, чтобы не потерять из виду стремительно удаляющуюся дальше по улице Диану, положил руку ему на правое плечо, коротко, но ощутимо сжав. — Глупостей не натвори, Бак. Насколько бы паршиво Баки себя не чувствовал, а в этот момент ему пришлось сильно постараться, чтобы сдержать смех. — Как я могу? — он натянуто улыбнулся, вернув знакомую фразу. — …она ведь уходит с тобой, — шепнул Баки без голоса вслед удаляющимся силуэтам. Выждав ещё немного и осмотрев окружение пристальным взглядом, Барнс отступил в тень переулка, где осталась машина, и достал из кармана телефон. Дисплей был покрыт паутиной трещин, а индикатор батареи светился красным. Что ж… значит, разговор обещал быть коротким. Трубку сняли спустя всего несколько гудков. — Ас-саляму ‘аляйкум, Имад.

***

Диана шла вперед быстрым шагом, не оборачиваясь. Во-первых, потому что всё это — нескладные сюжеты попсовых песен, где «он оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она», во-вторых, потому что проще от всех этих проволочек станет разве что тем, кто их выслеживал. Баки не откажется от идеи максимально отвести от неё опасность, приставив Стива к ней в эскорт, вместо собственного прикрытия, а она… она была не в том состоянии, чтобы спорить или, как она привыкла, выслушать, но сделать по-своему. Поэтому она планировала сделать так, как хотел Баки, а если придётся отбиваться, она будет делать это до тех пор, пока сможет, не растрачивая силы на сортировку толпы на «плохих», «хороших» и «случайных». — Вернемся к площади фонтанов, — она сказала Роджерсу, не оборачиваясь. Он уже нагнал её и шел с ней почти в шаг, точнее, ему приходилось подстраивать свой шаг под её темп. — У меня нет времени и подручных средств гримироваться под фотографию в паспорте, но нам нужно смыть с себя хотя бы следы пустыни. Да и руки у тебя… отнюдь не как у туриста, без пяти минут сошедшего с трапа бизнес-класса. — Если здесь действуют плюс-минус те же законы, что и везде, купание в фонтанах — административное правонарушение, — заметил Стив, но под светом фонаря внимательнее присмотрелся к своим рукам. — Забудь, что я сказал. Перчатки-безпальцовки и грязь под ногтями могли считаться нормой посреди боя, в окопе, в военном лагере. Цивилизация предъявляла свои обязательства, в том числе, и к внешнему виду, который — Стив познал эти тонкости ещё от Наташи — имел решающее значение, если нужно было слиться с толпой и попытаться остаться незамеченным. Побывав в чужой стране, пообщавшись с профи маскировки, как в мирной обстановке, так и в бою, Стив многому научился. Ему пришлось схватывать на лету, никак иначе рядом с Хартманн было не задержаться. Самому себе детали могли казаться незаметными, теряющимися на общем фоне, на самом же деле от них зависел успех. На руки обращали внимание едва ли не в первую очередь, руками расплачивались, открывали двери, подписывали документы… И если Стив не хотел сообщить всем и каждому о своем роде деятельности, далеком от туризма, руки нужно было привести в порядок. Мимо проходила, должно быть, самая шумная группа из всех, которые им встречались. Девушки были без платков и выделялись достаточно… свободным поведением. Стиву на ум шло другое определение, но он не позволил себе отвлекаться на второстепенное. Диана же крутнулась на месте, непринужденно посмеялась и, тронув прошедшую ближе всего к ней девушку за плечо, чтобы та отвлеклась от своего смартфона, сказала ей что-то, судя по интонации, одобрительное, показав поднятый вверх большой палец. — Расслабься, Стив, — она поддела его локтем. — Если ты будешь переть через город с напором танка, быстрее дело не пойдет. Баки нужно время. Будто нарочно в воздухе пахло едой. Чуткий нюх уловил провоцирующие аппетит запахи ещё издали, а теперь источник находился совсем рядом, и Стив честно пытался не обращать внимание на требовательные сигналы от органов чувств. Он совершенно не планировал сворачивать в сторону уличной забегаловки, в которой угадывался местный аналог американской шаурменной. — Я слышу, как урчит твой желудок, Роджерс, — подначила Хартманн, всё очевиднее корректируя курс в сторону той самой забегаловки, где на огромном вертеле крутились истекающие жиром куски мяса. — Ты же не собрался помереть с голоду из-за солидарности? Глупая смерть. — Диана, я не… — Разве? — пританцовывая и повиливая бедрами, она прибавила шагу. Молодой араб в зеленой фирменной бейсболке заметил проявленный интерес и бегло зазывающее заговорил. — Ас-саляму аляйкум, жамилла… В один шаг догнав Диану, Стив подошел к ларьку, или чем там было это сомнительное заведение под открытым небом посреди улицы и переключил внимание на себя. — Ва-‘аляйкуму с-салям. Он даже не взглянул на листовку с меню, потому что половину иероглифов всё равно бы не разобрал, слепо ткнул на первую попавшуюся позицию и вытащил из кармана горсть монет. — Итнин, — добавила Диана, из-за спины Стива показав продавцу два пальца. Когда им вручили по большому бумажному свертку с торчащим из него роллом, Стив рефлекторно втянул носом запах, от которого его рот мгновенно и совершенно неконтролируемо наполнился слюной. — Шукран, — он наградил продавца благодарным взглядом, а у Дианы между делом все-таки уточнил на английском: — Надеюсь, она не с собачатиной? Хартманн прыснула смехом, держа вторую шаурму в руке, но не проявляя совершенно никакого интереса к тому, чтобы ее съесть. — Мы же не в Корее… — немного подумав и сопоставив причины со следствиями, почему Стиву вообще пришло подобное в голову, Диана добавила: — И не в России. Ты что, покупал шаурму у хачей в московском переходе? — У вово? — невнятно пробубнил Роджерс, заняв рот едой — субъективно и объективно — вкуснейшей из всего, чем ему доводилось питаться за последнее время. Солидарность, совесть и не в последнюю очередь воспитание, конечно, мешали наслаждаться сполна. Ему было ужасно неловко. Ощущая себя пропащим единоличником, в какой-то момент Стив даже подумал отойти подальше, чтобы не жевать в одно лицо и не пахнуть едой, но она будто нарочно именно тогда взяла его под руку, так что Роджерсу буквально некуда было деваться, кроме как глотать нежеваное, лишь бы побыстрее доесть. — Ни у кого, забудь, — с улыбкой отмахнулась Диана, держа наготове вторую порцию и терпеливо дожидаясь, пока Стив закончит с первой. Не то, чтобы он заставлял ждать. — Помедленнее, Роджерс, так можно получить заворот кишок и без проблем с пищеварением. — Я… — Стиву сделалось ужасно неловко, он утер губы тыльной стороной ладони, подхватывая готовый упасть кусок помидора. Выглядело всё это, должно быть, максимально по-свински. Недаром не любил он есть на ходу, к тому же будучи зверски голодным. — Извини, я просто… голодный как волк. После этих слов так и вовсе Стиву захотелось провалиться сквозь землю. Это он то голоден? Поевши меньше суток назад. И он смеет рассказывать об этом человеку, не евшему… сколько? — Голодный волк одной не наестся, — Хартманн усмехнулась, как ни в чем не бывало протянув ему вторую шаурму. — Бери-бери, я все равно голода не чувствую, как бы она не пахла. И у меня от такого точно случится заворот кишок, так что ешь и на меня не смотри. Би ль-хана уа шшэфа. Стив поморщился, отчаянно пытаясь придумать достойный отказ и перевести скороговоркой брошенную арабскую фразу. И пока он соображал, периферическим зрением подмечая творящееся вокруг, Диана всунула бумажный сверток ему в руку, и Стиву ничего не осталось, кроме как ломано ответить первое пришедшее на ум, максимально неоригинальное: — Шукран. Они прошли ещё с десяток метров. Стив, на второй порции наконец-то сумев умерить аппетит, сделал всего несколько укусов, когда по его правой ноге прошла характерная щекочущая волна вибрации. — Возьми, — с извиняющимся видом он вернул Диане сверток, а сам нагнулся, будто собираясь завязать шнурок, чтобы вытащить из голенища берца плоский телефон. Не самое безопасное место для прочного и, тем не менее, отнюдь не неубиваемого гаджета, но иного варианта спрятать его так, чтобы снизить риск обнаружения при личном обыске Стив не придумал. Теперь оставалось уповать на две вещи: чтобы телефон уцелел за время их вояжа от границы и чтобы хваленый старковский аккумулятор не разрядился в ноль. На дисплее, треснувшем, но всё еще рабочем, отображалось сообщение от неизвестного контакта, состоящее из бессмысленного набора латинских символов. Уже наученный, Стив поигрался с ними в уме, так и эдак смещая буквы, пока не получил первый читаемый слог, после которого дальнейшая дешифровка шла на автомате. Русские ещё никогда прежде не связывались с ним через старкфон, не доверяя протоколам его безопасности, но сейчас, видимо, у них не было выбора. Русский телефон остался где-то неизвестно где, вероятно, давно в нерабочем состоянии. — Кто это? — спросила Хартманн, и Роджерсу хотелось отмахнуться, как-то ухитриться не посвящать ее в малозначимые для неё детали, но, смотрящий на нее снизу вверх, буквально пойманный на горячем, он знал, что это невозможно. Поэтому он вернул взгляд разбитому экрану, перечитал текст сообщения и недоверчиво поморщился. — Русские просят, чтобы мы раскрыли свое местоположение. — Пусть выкусят! — Хартманн ощутила, как мгновенно обострились все ее чувства, вернувшись к фоновому мониторингу обстановки, как повысился градус напряжения. От мнимого спокойствия и напускной беззаботности, которую она пыталась изображать, чтобы поддерживать образ, не осталось и следа. — Это не русские. Кто-то подсел на твой канал связи. Быстрее, чем Роджерс успел сообразить, Хартманн вырвала у него телефон и замахнулась разбить его о тротуар. — Стой! — в последний момент Стив успел перехватить её руку. Она разжала пальцы, доверив гравитации завершить дело, но Стив поймал летящий вниз прямоугольник другой рукой. — В этом железе вакандские протоколы шифрования, сигнал сети идет через их спутник. Достаточно надежно, не находишь? — Сообщение же каким-то образом дошло! Или номером ошиблись? Не будь идиотом, Ро… — Я дал русским одноразовый ID для связи, — в продолжающейся борьбе Стив отвоевал телефон и спрятал от греха подальше обратно в карман. — Геолокацию одним сообщением они не выследят, так что прямо сейчас нам не грозит ракета с термобарическим зарядом. А вот связь нам всё ещё нужна. — Почему ты думаешь, что это именно они? Смирнов поставил аватарку в беседе? Стив бы достал телефон и показал ей сообщение, если бы оно не удалялось автоматически сразу после прочтения. — Тот же шифр, что мы использовали, когда отсылали им фотографию пленного дипломата. Пишут, что это важно. Хартманн оглянулась на потенциальных свидетелей, проверяя невербальную реакцию случайных людей, могущую выдать их «неслучайность» и заинтересованность в стороннем диалоге двух стоящих в обнимку прохожих. Впереди мужчина с фотокамерой снимал в ночном режиме панораму. Заметив это, Диана резко отвернулась, спеша прятать лицо за широкой спиной Стива. — Нельзя отвечать, — настаивала на своём Хартманн, пока часть ее мозга уже вовсю просчитывала варианты того самого «важного», что могло заставить Смирновых отослать послание буквально в пустоту, без шансов на ответ. В самом деле не считали же они Роджерса за того идиота, который собственной рукой наведёт на себя прицел. — Знаю, — отозвался Стив и, используя тот же принцип подмены букв, написал латиницей: «Opu opx», — и убрал телефон. — Не сейчас? — скептически прокомментировала Хартманн короткое сообщение. — Кажется, уговор был о том, чтобы прекратить всякую связь с ними, едва мы покинем Россию, — теперь ей вспомнились все те разы, когда Стив вел открытую переписку, но на тот момент ей было слишком безразлично, чтобы выяснять, с кем и о чём. — Как долго ты с ними чатишься? — Мы натворили дел, Диана. И если мы не можем напрямую взять ответственность за них, то, по крайней мере, мы не должны повесить на других последствия. У Баки были причины разворошить это гнездо, пусть даже исходившие из единоличного желания найти себе войну и в ней забыться. У тебя были причины идти по головам, невзирая на последствия. Сейчас у вас обоих есть причины уйти, оставив всё, как есть. Но я так не могу, да и причин у меня нет. В конце концов, куда мне торопиться? — Баки не уйдет, не закончив здесь, и ты это знаешь. Какими бы ни были причины, они не стоят того, чтобы оставить врага в живых. Это плохой залог даже на такое неопределенное будущее, как наше. «А без него не уйдешь ты. И ты скорее снова умрешь у него на глазах, чем согласишься разбираться со своим здоровьем, будучи в безопасности где-нибудь в Ваканде, пока он здесь будет сжигать за собой мосты». — Диана, ты не мо… — Стив осекся, понимая, что выбрал максимально неудачную формулировку для той, с кем говорил. — Нельзя игнорировать то, что с тобой происходит. Нельзя дольше откладывать. — Я не хочу обсуждать это с тобой, Роджерс. «Ну конечно…» — подумал Стив, ничуть не удивленный, а вслух спросил, ощущая себя сапером, наступившим на мину. — А как насчёт Баки? Она с силой оттолкнула его от себя и ускорила шаг, увеличивая между ними расстояние. Роджерс, подавив тяжелый вздох, который неизбежно был бы замечен, посмотрел ей в спину и сокрушенно покачал головой. Теперь он видел гораздо более полную картину и лучше всё понимал. Только понимание это лишь сгущало краски до непроглядной черноты. Если вся эта кампания началась с идеи отыскать Баки ради того, чтобы рассказать ему, это вовсе не означало, что этим все непременно закончится. Раньше Стив считал, что Баки должен знать, не смотря ни на что, что это его неоспоримое право, которое не должно у него отбирать. Теперь же, насмотревшись воочию на состояние друга и его отношение к происходящему в его жизни, личной жизни, а не на войне, которой он стремится себя окружить, Стив был совершенно не уверен, что голая правда — это правильно. И если это сомнение пошатнуло даже его принципы, он боялся себе даже представить, что творилось в голове Дианы, для которой ложь, сокрытие и фабрикация фактов всегда были нормой. — Ты скажешь ему, Диана? — А я должна? — ее голос дрогнул, она шумно втянула носом воздух и запрокинула голову к небу, чтобы удержать эмоции в узде. Они прогулялись в облаке брызг от фонтана, чтобы хотя бы минимально осадить пыль. Роджерс снял бандану и обтер повлажневшей тканью лицо. Сомнительная мера, он больше размазал грязь, чем избавился от нее, но других вариантов не было. Потом он позволил смекалке Хартманн вступить в игру, зная, что непременно об этом пожалеет, но её хладнокровие и отсутствие морали предоставляло гораздо больше вариантов, чем мог предложить он со своими заповедями: «Не укради! Не навреди! Не солги!» Удачей будет, если хотя бы убивать им этой ночью не придётся. Они вломились в какой-то магазин в подвале старого дома. Хартманн, сняв с себя буквально всё, кроме ставшего ей второй кожей костюма, пролезла в открытое окно цокольного этажа и легко открыла для Роджерса дверь изнутри. Подобное проникновение без привлечения внимания и следов взлома можно было считать практически легальным. По крайней мере, Стив утешал себя тем, что они ничего не повредили, не сломали и не испортили. Надпись на вывеске Диана перевела между делом как «Сэконд-хенд». — Ты не станешь её снимать? — спросил Стив, когда, подсветив для удобства фонариком, понял, что все новые вещи Диана снова надевает поверх брони. — Это долго и в условиях пыльного склада шмоток максимально неприятно, так что я с удовольствием избавлю тебя от нужды мне ассистировать. У нас нет на это времени. Стив показательно поднял руки и отступил на шаг, демонстрируя, что идет на попятную и вовсе не планирует настаивать, хотя его внутренний голос уже буквально кричал по поводу ряда физиологических особенностей, с которыми в принципе несовместимо ношение подобных костюмов. Тем более длительное. Тем более, в ее состоянии! Перелопатив тучу вешалок, Диана наконец-то заприметила подходящую куртку. Встряхнув ее в руках за широкие плечи, чтобы визуально проверить размер, она подкинула ее Стиву. Он поймал машинально и надел без вопросов, но прежде взглянул на ярлык с ценой. Хартманн подошла к нему вплотную, критически осмотрела в общем, от пят до макушки, хотя их ноги терялись в темноте, затем осторожно обхватила за подбородок и медленно повернула сначала в одну сторону, затем в другую. Как ни в чем не бывало, она послюнявила свой большой палец и молча стерла им что-то у Стива со лба, а после запустила обе ладони ему в волосы, приглаживающими движениями зачесывая их ото лба назад, как будто это действительно решало проблему грязных, месяц нестриженых волос. Стив ничего не сказал на эти манипуляции, в душе надеясь, что, по крайней мере, на лбу у него были точно не остатки поспешно съеденной шаурмы. В свою очередь, будучи заменой зеркала для нее, он не знал, на что обратить внимание в ее внешности. На что могли обратить внимание другие? Грязи не было, об этом позаботился ещё Баки. Волосы… ну, кроме того, что они были той же длины, что у Стива, такие же грязные, они могли привлечь внимание вовсе не этим. И даже если они собирались изображать европейцев, это вовсе не означало, что он был готов ловить на себе осуждающий взгляд каждого араба, что им встретится. Придя к этому выводу, порядком избитому и надоевшему, Стив пошарил у неё за спиной, проверяя наличие капюшона у выбранной ею одежды. Обнаружив капюшон от кофты, Стив набросил его ей на голову. — Перчатки не надевай, — напутствовала Хартманн. — Оставь руки открытыми. Нам еще предстоит раздобыть аксессуары. — Даже знать не хочу, о чем ты, — отозвался Роджерс успевший натянуть одну из гловелет. Прежде, чем последовать совету и снять, он стянул ее на самые кончики пальцев, чтобы прикрыть отпечатки, и несколько неуклюже отсчитал деньги, чтобы оставить их под кувшином на низеньком столике. Хартманн хотела съязвить в очередной раз насчёт его никому ненужной абсурдной правильности, но передумала. Если ему так легче мириться с совестью, и без того проигнорированной изрядное количество раз, она не станет на этом акцентировать. Круговорот людей в ночное время происходил медленнее. Пусть и в новом образе, но возвращаться туда, где они уже побывали, было рискованно, хотя вовсе лишить себя прикрытия толпой они тоже не могли. Не слишком трезвые и внимательные местные, туристы, не следящие за своим багажом, просто случайные усталые прохожие, которым не было дела до происходящего вокруг — все они были прикрытием, им так необходимым. Какие-то из намеченных Хартманн аксессуаров, например, портмоне достать было легко. Неуклюжесть ног и ловкость рук — никакого мошенничества. Какие-то — практически невозможно, учитывая, что ночью сувенирные лавки в большинстве своем не работали, как и ювелирные магазины, а случайно раздобыть такое в толпе было равносильно тому, что поцеловаться в засос с незнакомцем и уйти незамеченной. Просканировав контингент людей в радиусе обзора и наметив потенциальную «жертву», Хартманн сунула руку в сумку, которую нес Роджерс, и вслепую достала оттуда часть денежной пачки, скрутив её рулоном в кулаке, чтобы сделать менее заметной. Она не знала, сколько получилось вытащить, по ощущениям — достаточно, остальное значения не имело. — Ты куда? — Стив порывался пойти за ней, но она его остановила. На обочине дороги под раскидистой толстоствольной пальмой стояло такси, официальное, с шашечками, за рулём сидел средних лет водитель в ожидании клиента. Со своего места на скамейке под фонарём Стив напряженно наблюдал, как Диана о чём-то договаривалась, склонившись к опущенному стеклу водительской двери. Было достаточно далеко и достаточно шумно на фоне, чтобы Стив мог расслышать, о чем шла речь на знакомом, но все-таки чужом для него языке. Будь на то его воля, Роджерс и вовсе от нее не отходил бы, потому что объективное отсутствие каких-либо препятствий для них отнюдь не успокаивало, наоборот, подпитывало паранойю и подозрения в собственной некомпетентности. Он что-то упускает. Чего-то не видит… Завибрировал телефон, и Стив в очередной раз вынужденно отвлекся от происходящего вокруг, чтобы проверить сообщение. Номер отсутствовал. «33.52 36.29, As Salhiyeh, отель «Эрмитаж». Дипломатический люкс, — после основного текста на английском были подписаны еще две заглавные буквы на кириллице. — ЗС». Они не успели обговорить, как Баки идентифицирует себя. Не то, чтобы в этом была реальная необходимость, ведь он, наверняка, связывался через браслет, что само по себе служило первоклассным идентификатором. Видимо, Баки этого не учёл или считал нужным перестраховаться. Или… он это сделал, не задумываясь, по привычке. Которая легко не умрет. Кликнув на координаты, Стив открыл приложение с картой. Красная метка геолокации указывала на сердце города, центральную площадь. Более публичную защиту от воздушной атаки представить было сложно. Вот только… Баки, почему отель частный? — Земля вызывает Роджерса, приём! Под носом призывно щелкнули женские пальцы. Стив совершенно пропустил момент, когда Диана успела вернуться, подкравшись настолько близко с такой незаметностью. Подняв взгляд, он в мыслях обругал себя последними словами. Будь это враг, он был бы уже мертв! — Баки скинул адрес, — Стив развернул телефон с картой экраном в ее сторону, словно это оправдывало потерю концентрации. — Прекрасно! Надевай, и пошли, — как ни в чем не бывало, она раскрыла перед ним ладонь, на которой лежало… кольцо. Нет, Роджерс, конечно, помнил о внимании к деталям. Собственно, поэтому он понял и принял необходимость переодеться, обокрав магазин. Но это, право, было уже слишком. Кто в современных реалиях обращает внимание на обручальные кольца? Кому какое дело, снимают номер супруги или любовники? Да в современном мире номера снимают однополые супруги, чего уж там! — Нет, — Стив категорично покачал головой, вставая, чтобы быть с ней на одном уровне. — Обойдемся без крайностей. — Не жди, чтобы я встала на одно колено, Стив, — Диана по-прежнему протягивала ему кольцо. Если бы Роджерсу в этот момент было чем поперхнуться, он бы умер от асфиксии, и физиология суперсолдата бы не помогла. Ну или от позора. — Ты меня доведешь! — рявкнул он, не скрывая раздражения, граничащего со злостью. — У нас нет ни легенды, ни подходящих документов! — Раз нет этого, значит должны быть детали, чтобы на них акцентировать внимание, — указательный палец свободной руки Хартманн не без труда просунула под свой воротник-стойку, нащупала цепочку и, подцепив ее ногтем, вытянула наружу. Она не собиралась возиться с застежкой, поэтому просто сжала цепь в кулаке и рванула. Сняв тяжелое кольцо, она надела его на безымянный палец левой руки, повернув барельеф головы в сторону ладони, чтобы сделать менее заметным. — На будущее, Стив, — она пристроилась к нему под правый бок и просунула руку в согнутый локоть. — Если я скажу, чтобы ты меня поцеловал на глазах у свидетелей, будь любезен это сделать! Из уважения к тебе обещаю… не слишком вживаться в роль, но всё должно выглядеть натурально. — Из уважения ко мне? — когда Стиву казалось, что предел его удивления достигнут и выше его брови просто физиологически подняться не могут, она шокировала его ещё сильнее. — Господи, Эсма, где ты берешь такие формулировки? — Не называй меня так, Роджерс! — вспылила Хартманн и вопреки собственной установке изображать парочку, вырвала руку и снова пошла отдельно. — Забудь ты это чертово имя, я прошу тебя! Стив сокрушенно покачал головой, отвлекшись на секунду, чтобы надеть себе на палец треклятое кольцо, а когда поднял взгляд, то лишь в последний момент сумел обхватить ее сзади за талию и оттащить назад с пути едущего на скорости велосипеда. Дважды протилинькал велосипедный колокольчик-сигнал, а уносимый скоростью велосипедист в полуообороте на них прокричал что-то ругательное и погрозил кулаком. Убедившись, что Хартманн крепко стоит на ногах и поблизости нет движущихся средств, представляющих угрозу, он поспешил убрать руки с ее талии и в целом попытался сделать вид, что ничего не произошло, потому что если бы даже произошло, пострадал бы, скорее, велосипедист. И именно это он услышит от Дианы, если разовьет тему. Вместо этого, понизив голос до шепота, Стив решился спросить о том, что уже очень давно не давало ему покоя: — Я когда-нибудь заслужу шанс узнать, что не так с твоим именем? — А у тебя талант, Роджерс, задавать неловкие вопросы в самый неподходящий момент, ты знал? — Хартманн подняла взгляд, пытаясь рассмотреть в глазах напротив любопытство или корысть, или желание уязвить. Но, как и вопрос: «Зачем Баки обокрал Шейха?» — Стив задавал не из-за того, что ответ был способен изменить его отношение к происходящему. Он спрашивал, чтобы потом мучиться поиском способа помочь. В этом весь Стив — отдающий себя другим, не оставляя ничего себе. Потому что… ему ведь некуда торопиться c войны. — Отец отдал свою жизнь и принёс в жертву жизни и судьбы еще очень многих, твою том числе, чтобы я не стала той, которой стала. Я не заслужила ни имени, которое он мне дал, ни фамилии, которая нас связывает. Он подарил тебя миру. У меня нет его альтруизма. И чтобы не было разговоров о том, что у дочери великого Доктора Эрскина нет добродетелей её отца, что он… плохо меня воспитал, я предпочитаю вовсе не вспоминать о нашем родстве. Среди бесконечного множества других, менее сентиментальных причин, разумеется. И я ненавижу, когда об этом кто-то напоминает. В следующий раз, когда тебе приспичит меня так назвать, подумай, что, прежде всего, ты оскорбляешь моего отца. Возможно, это тебя остановит. «Если он отказался от родной дочери из страха, что не сумеет воспитать, как ему хочется… Что ж, возможно, он заслуживает быть оскорбленным». Но таково было субъективное мнение Стива. И насколько бы он ни был готов его отстаивать, оно не имело права соперничать со стремлением дочери отречься от родства, лишь бы своими делами не напустить тень на отцовский нимб. — Извини, — тихо сказал Стив, больше не пытаясь взять её под руку или как-то иначе дотронуться. — Я никогда не… думал, что причина в этом. Спасибо… за честность. Своё мнение Стив, конечно же, оставил при себе. Они вышли на площадь, от места назначения их отделяла теперь только проезжая часть. По обочинам с двух сторон дороги стояла тьма-тьмущая машин такси. Целый таксопарк на любой вкус и цвет. Было достаточно многолюдно и для ночного времени светло из-за неонового освещения вывесок в витринах магазинов, расположенных на первых этажах высоток. Стив осмотрелся по сторонам, подмечая значимые особенности локации. За высокой стеклянной колонной отеля виднелось другое здание аналогичной высоты, стоящее почти впритирку, окна в окна. Не слишком безопасно. Буквально через перекресток находилось жилая пятиэтажка. Плохая позиция для наблюдения за более высоким зданием, но не успел Роджерс прийти к подобному выводу, как заметил другую странность, едва немного разошлась толпа, открыв ему обзор. Откуда-то с нижних этажей пятиэтажки рваными клубами сочился дым… Очередной порыв ветра донес до Стива явный запах гари. Мимо промчался, завывая сереной, пожарный расчет, и все люди: прохожие, не занятые с клиентами таксисты — медленно, но верно, как зомбированные, потекли к месту событий. Защелкали первые вспышки фотокамер… Стив заподозрил, что это файер-шоу неспроста и понадеялся лишь, что при реализации подобного отвлекающего маневра никто не пострадал. — Позволишь? — он встал справа от Динаны, предложив ей руку. Запрокинув голову, она смотрела вверх. — Дипломатический номер, наверняка, расположен на одном из верхних этажей. При такой близости к проезжей части это должно обеспечивать необходимую звукоизоляцию. Все подъездные пути сверху идеально просматриваются, плюс… это и следующее за ним — самые высокие здание в квартале, будет сложно найти выгодную позицию для стрельбы по цели внутри. — Словом, Баки знает толк в подборе апартаментов, — отшутился Стив, стараясь не думать, каким образом его друг собрался входить через окно на такой высоте без соответствующего снаряжения. Хотя, вернее будет предполагать, что он уже давно вошел, чтобы сверху донизу обшмонать номер, прежде чем его предлагать. Как только они приблизились к дверям, у Стива завибрировал телефон. Сообщение начиналось с: «Покажи Ди». Как будто существовал иной вариант. Стив вздохнул и передал ей телефон, морально готовясь быть послушным и прилежно следовать чужому плану. Когда и как составленному — бог знает, но если между ними двумя внезапно обнаружилась бы ментальная связь с возможностью телепатического общения на расстоянии, Стив ни разу не удивился бы. — Мы Камилла и Джозеф Нортон, — Диана напутственно зашептала, прильнув к Стиву и положив голову ему на плечо. — Наш багаж, оказывается, приехал раньше нас, и об этом нужно спросить персонал за регистрационной стойкой. Посмотрим, что нам ответят, а дальше будем импровизировать. — У меня проблемы с импровизациями… такого рода, — стоило им вступить в холл, как Стив мгновенно принялся изучать глазами незнакомую обстановку. — Для начала, мы не местные, — Хартманн улыбнулась. — Можешь обнять меня за талию, и тебе за это ничего не будет, — накрыв пальцы Роджерса своими, она обратилась на английском к мужчине в строгом деловом костюме со значком обслуживающего персонала на нагрудном кармане. — Доброй ночи, сэр. Мое имя Камилла. Камилла Нортон. Мой муж Джозеф. В авиакомпании произошло ужасное недоразумение — потеряли наш багаж. По видеокамерам аэропорта смогли определить, что его забрал другой пассажир. Некий… Имад Шариф. Нам удалось выяснить, что он остановился в этом отеле. У Стива на прозвучавшее сочетание инициалов в голове точно триггер сработал. Судя по лицу человека в костюме, не у него одного. Некий… Если бы имя всякого «некого» вызывало такую реакцию. — Прошу меня простить, я должен сделать звонок, чтобы проверить информацию, — регистратор ответил им также по-английски с привычным для арабов акцентом, улыбнулся он при этом, как Стиву показалось, несколько более радушно, чем это позволяла формальная улыбка, по умолчанию заготовленная для любого рядового посетителя. — Могу я предложить вам что-нибудь? Кофе, чай? — он посмотрел куда-то Стиву за левое плечо и призывно щелкнул пальцами. К ним торопливо подошел ещё один мужчина в костюме. — Вип-клиенты. Возможно, знакомые хозяина, — шепнул регистратор подошедшему на ухо на арабском, что, конечно же, по умолчанию было услышано и понято всеми. — Их ожидание должно быть максимально комфортным. Еще раз извините меня, — регистратор вернулся к английскому, откланялся и исчез за ближайшей дверью. — Желаете чего-нибудь? Кроме стандартных позиций мы можем предложить вам лучшие… — Два стакана воды без газа, — Стив с готовностью перенял на себя инициативу, решив не дожидаться оглашения полного списка. Имея сомнительное удовольствие личного знакомства с Шарифом в его резиденции, можно было ожидать, что администратор, или кем там являлся стоящий перед ними, не заткнется до рассвета, предлагая им лучшие марки оружия, сорта алкоголя, табака и наркотиков. — Зарядное для айфона и доступ к розетке, если можно, — Стив сдержано улыбнулся, чтобы сгладить требовательность тона. — Да, разумеется, — мужчина едва заметно наклонил голову. — Пройдемте со мной. Их сопроводили в отдельную комнату. Меньше чем через пять минут принесли сервированный поднос с двумя высокими стаканами, кувшином охлажденной воды и нарезанным лимоном, украшенным мятой. Меньше чем через десять вернулся суетливый регистратор, принес «потерянный багаж» — средних размеров чемодан без бирок, извинился в третий раз и предложил вернуться в вестибюль для регистрации. Если им будет угодно отдохнуть после утомительных поисков… Старкфон успел зарядиться на двадцать процентов. Диана проверила наличие документов в боковом кармане чемодана и кивнула Стиву: — Да, будет угодно, — Стив перевел их обмен взглядами в вербальную форму. — Тогда пройдемте за мной. У Дианы попытались забрать чемодан под благовидным предлогов отнести его в номер, но Стив пресек попытку жестом и взглядом. Мужчина понимающе кивнул и отошел на безопасное расстояние. — В качестве извинения за свою ошибку с багажом господин Шариф, по совместительству владелец данного отеля, предлагает вам бесплатно провести время в любом из номеров на ваш выбор, — голосом, преисполненным профессиональной вежливости и желания угодить произнес администратор, вернувшись вместе с ними в регистрационный зал. — У вас будут… эмм… особые пожелания? Стив на секунду задумался, до какой степени формальна их сочиненная буквально на ходу легенда. С одной стороны, обслуживающий персонал, прилежно выполняя приказы шефа, продолжает поддерживать идею перепутанного чемодана, с другой стороны… с той же серьезностью на лицах они предложат чупа-чупс киллеру, прекрасно зная, кто он такай. — Да, дипломатический люкс с хорошим видом прекрасно подошел бы паре начинающих репортеров, — ответил Стив с натянутой улыбкой. — Отличный выбор, мистер Нортон! Улыбка формальной вежливости превратилась в гримасу, от которой у Стива начинало ломить скулы. Диана тронула его пальцы, прильнув к боку и мурлыкнув на ухо: — Прекрасный выбор, дорогой. Про себя Роджерс подумал, что это самая длинная ночь в его жизни с самым длинным спектаклем, в котором он был главным актёром. Ему очень хотелось сказать пару ласковых слов режиссеру, его на все это подбившему, но еще больше этого хотелось побыстрее избавиться от любых свидетелей, чтобы режиссер мог перестать прятаться на чердаке с винтовкой, держа на мушке всех желающих подступиться к зданию. — Возьмите, — регистратор чопорно протянул назад их фальшивые паспорта. — Вахид проводит вас в ваши апартаменты, — он кивнул смиренно ожидающему их провожатому и рукой указал направление. — Приятного отдыха. — Благодарю, — ответил Стив просто потому, что того требовал этикет общения. По пути к лифтам и в самом лифте Стив не скрывал своей озабоченности к камерам, которыми здание, казалось, было напичкано снизу доверху. — Вам не о чем беспокоиться, — заверил Вахид, проследив очередной взгляд Стива. — Шеф распорядился, чтобы камеры в холле не снимали ваши лица. Эта камера, — он показал на мигающий глазок под потолком хромированной кабины лифта, — деактивирована. Ваш номер располагается в отдельном крыле 12-го этажа, где камеры также отключены. Щелкнули и разъехались зеркальные двери. Не спеша выходить, Хартманн вытащила из кармана купюру и протянула ее сердобольному провожатому. — Будет очень удобно, если мы сами найдем путь до номера. Вахид на деньги даже не взглянул. — Двадцать четыре часа от момента регистрации в стенах отеля бесплатны для вас… миссис Нортон, — он повернулся лицом к ярко освещенному коридору и указал рукой направление. — Вам прямо по коридору до электронных дверей в конференц-зал. Код авторизации можете ввести любой, до отбытия его будете знать только вы. Дальше снова прямо и до поворота. Затем налево. Там будет дверь в жилые апартаменты. Приятного отдыха. Стив за сделал движение рукой, служившее, как он надеялся, чуть менее грубым аналогом словестного: «Исчезни!» Понятливый Вахид кивнул и отступил назад в лифт. Двери закрылись, и щелкнул подъемный механизм. В кармане у Стива в очередной раз подал признаки жизни старкфон.

«19180813»

Вряд ли Баки оставил хоть какую-нибудь лазейку, даже если Шарифу достанет смелости сыграть с ним не по правилам. Но все же Стив решил быть параноиком до конца и с оглядкой на камеры, пусть и отключенные, вслух сообщение не озвучил, молча протянув телефон Диане. Она улыбнулась, короткой, но искренней и светлой улыбкой и прибавила шаг. Дипломатический люкс оправдывал своё назначение, но это значило также и то, что до спальни, душа и всего, им столь сейчас необходимого еще предстояло добраться, минуя конференц-зал и целый ряд побочных и совершенно бесполезных для них помещений. Баки не обнаружился ни в зале, ни в гостиной, ни в столовой. Не оказалось его и в спальне, если конечно он не включил свой привычный режим призрака, которого при беглом осмотре столь обширной территории сложно было обнаружить даже при хорошем освещении и идеальном зрении. «Ты где?» — написала Хартманн в черном окне диалога, привычно отправив сообщение никому в никуда. Она не рассчитывала на то, что Баки будет дожидаться ее здесь, словно верный пес, не должна была на это рассчитывать, но когда она нашла бессмысленно огромный номер пустым, разочарование припечатало ее бетонной плитой, заставив без сил упасть на бессмысленно огромную кровать. На новый раунд поисков ей не хватит сил физических, а на то, чтобы наслаждаться благами цивилизации одной, пока он где-то там лежит на пыльном чердаке в компании крыс, — не хватит сил моральных. «Скоро буду, располагайтесь», — она повернула телефон дисплеем к Стиву, надеясь, что он успеет прочесть до того, как сообщение исчезнет. Электронные часы на прикроватной тумбочке показывали полтретьего ночи. Около шести наступит синий час и начнет светать. И нужно будет снова куда-то ехать… Она почти рухнула навзничь, окончательно потеряв ориентацию и не чувствуя под собой кровати, когда ее поймали чужие руки, насильно вытягивая назад, к сознанию и бодрствованию. — Сначала душ, — не впервые за прошедшие сутки Стив почувствовал себя последней тварью, делая то, что ему делать мешала совесть, но, как и во все предыдущие разы, он знал, что должен был переступить через себя. Так было нужно, так будет лучше. — Диана, — он встряхнул ее и слегка похлопал по щеке. — Отвяжись, Стив… — заплетающимся языком промямлила Хартманн, пытаясь оттолкнуть его от себя. В конце концов, решив просто его игнорировать, она почти провалилась в блаженное бессознательное, когда почувствовала резкий рывок в невесомость, никак не относящийся к потере сознания. Собрав последние резервы сил, проснуться все-таки пришлось. — Спусти меня с рук, Роджерс, я еще не труп! — она уперлась кулаком ему в грудь, пытаясь заставить себя отпустить. Стив подчинился, только когда занес её в ванную. Всё это время он был обут и успел порядком наследить, но сожалеть ему об этом было откровенно некогда. — Выйди, Стив, — едва ухватившись рукой за край мраморной раковины и поймав шаткий баланс, она снова уперлась кулаком Роджерсу теперь уже в живот, из последних сил отстраняя его от себя. — В гостевой есть еще одна ванная, прими душ там. Стив показал ей раскрытые ладони и попятился к выходу, давая понять, что ему не требуется напоминание о том, что он лишний. Он всего лишь хотел убедиться, что она сносно держится на ногах и не разобьет себе голову о мрамор при падении. Закрыв за собой дверь, он поспешил найти телефон.

«Дуй сюда, Бак, срочно!»

«У нас гости в соседнем здании, не могу».

Никогда еще у Стива, не опьяненного адреналином боя, не возникало одновременно столько мыслей об убийстве.

«Сюда! Сейчас! Срочно! С гостями я разберусь сам».

На памяти Баки никогда еще Стив не ставил столько восклицательных знаков на квадратный сантиметр текста из трех слов. Словно гости были прямо там, в номере, обещанном как безопасный и непреступный. Проверенном на заявленные качества лично самим Баки. В трезвом состоянии, без приказа, никогда еще решение об убийстве без крайней необходимости не было столь поспешным и заманчивым. Пульс барабанил, что шальной, и как ни пытался Барнс урезонить его хотя бы на время, достаточное для выстрела, всё без толку. И вот, когда ему казалось, что он наконец-то поймал момент, его первая цель идеально легла в перекрестие, над самым ухом прогремел приказ: — Отставить, солдат! У Баки сердце чуть не остановилось, а по позвоночнику разрядом фантомного электричества пробежал холодок страха. Никто, никогда, за исключением одного единственного человека, не мог подкрасться к нему так близко, до конца оставаясь незамеченным. — Роджерс, какого черта ты… — Иди к ней, — рявкнул Стив капитанским приказным тоном, пронизанным властью. Голос его, как и прежде, звучал не громче шепота, но настолько отстраненно и холодно, что Баки он казался криком. — Здесь я сам разберусь. Барнс, благоразумно решив не спорить, попытался вкратце ввести его в курс дела, но Роджерс огрел его взглядом, точно оплеухой, губами без голоса проговорил: «Пошёл вон!» — и больше в его сторону даже не взглянул. Заступающий на службу ангел-хранитель. Значит, вот он какой… Баки всегда видел во внешности Стива что-то схожее с чертами библейских ангелов. Белокурый, голубоглазый, умеющий разглядеть хорошее даже на самом дне, в самом непроглядном мраке. «Выходит, повезло вам сегодня. Может, вы и не плохие ребята…» — последний раз взглянув невооруженным взглядом на свои несостоявшиеся цели, Барнс повернулся и поспешно ушел, стараясь не думать, что однажды, повинуясь приказам Стива, он уже наломал дров.