Чокнутый электрик

Умный ли я? Не-е, тупой как распоследний дебил, иначе бы я не стал открывать бутылку газировки, которую весь день колбасило в моей сумке с инструментами, когда на полу были разложены оголенные провода и дохлые крысюки, которые их глодали. Зачем открыл? А черт его знает! Пить хотелось… перед смертью. Я сначала не понял, что умер. Потом тоже. Было ощущение, что я застрял в мутной речной воде, запутавшись в водорослях. А еще слабость, будто солнце голову напекло. Вот только в воде дышать невозможно, а я дышал и думал, что это все мне снится. С каждым новым вдохом "вода" приносила все меньше и меньше воздуха. Когда заболели легкие и я начал задыхаться, паника отключила мозги, оставив только одну единственную мысль "хочу жить". Что было потом, не помню, отключился. Но было ощущение, что вода схлынула, меня стошнило на того, кто попытался меня поднять. Мужик, кто бы ты ни был, извини, я не специально! Голова раскалывалась, хотелось, как ни странно, пить. — Ох, кажется, я ненавижу газировку, — пробормотал я в белый потолок. Сил на то чтобы осмотреться не хватало. Моргалось с трудом, все время клонило в сон, но я не терял надежды, что в мою палату зайдет медсестра или врач. Да хоть чудовище лохнесское, только бы попить дали! — Вода, сок, чай, кофе, компот, морс, квас, пиво, кефир... Черт, согласен даже на молоко, которое с детства ненавижу! А в ответ тишина, только дневная лампа над головой подмигивает и пощелкивает, наверное стартер навернулся. Или дроссель... — Я не на работе, — как мантру, — я не на работе. Меня это не должно напрягать! А-а, холера! Дай только до тебя доберусь! Когда-нибудь, моя уехавшая крыша станет причиной попадания в лауреаты премии Дарвина! Если уже не стала. Из-за того, что меня переклинило на неисправной лампе, я заметил свой новый рост лишь начав подтаскивать стул к центру комнаты. Не только стул оказался больше, чем я привык, но и кровать, стол словно делали для великанов. Забыв про лампу, я направился к зеркалу закрепленному над раковиной. Над, сука, слишком высоко закрепленной раковиной. Помянув злым матерным словом тех великанов, для которых сделали эту ненормальную палату, я влез на стул и свалился бы с него, если бы не схватился за кран. Из зеркала на меня пялилось что-то похожее на девочку из "Звонка". Такое же серо-землистое и с длинными темными лохмами. — Епатий коловратий! — сказал я, когда девочка за стеклом зашевелила губами. Кажется, она сказала то же самое. И тут до жирафа дошло... Осознав, что вот это мелкое, похожее на девочку нечто — я, первым делом полез проверять… — Фух, член на месте, — оглядел себя снова, более спокойным взглядом. — Я пацан. Но наряжен я в хламиду похожую на бабушкину ночнушку и волосы длинные. Странно. Что-то такое в Европе было, во времена сифилиса и напудренных париков со вшами, мелких пацанов в платья наряжали. Оглядевшись вокруг, помотал головой. Водопровод самый обычный, мне привычный, кровать из блестящего металла, стены из бетона, лампа современная. — Кстати о лампе... — пять секунд горит, потом на секунду гаснет и снова включается, потрескивая. Высоты стула не хватило, передвинул стол, сверху табурет, выключил свет, полез и тут какая-то тварь, щелкнула выключателем. — Еб! — квакнул я, получив бодрящие 220 вольт. Навернувшись со стула, как-то сумел скинуть лампу на кровать, а сам шибанулся об столешницу, и только оттуда на пол. Логика? Какая логика? У меня чувство самосохранения в отпуске со времен сбитых коленок и молочных зубов! Лампу отобрали, вкрутили, она, сука, опять мерцает. Напротив меня сидит дядька-инвалид и что говорит на непонятном языке, иногда тыча в лампу клюкой. Судя по повторяющимся словам и интонации, что-то спрашивает. Язык знакомый, но никаких известных слов. Дядька страшный, молчу, слушаю, спрашивать боязно. Наконец старикану надоело, и тогда он сам принес мне поднос с едой. Глубоко плевать, что туда положили, меня напрягло отсутствие столовых приборов, зато вместо них были палочки. Китайцы, корейцы, японцы… самые сложные языки! Угораздило же! В палату постучали, а затем заглянул человек в белой маске с нарисованной рожей. — (Непонятная абракадабра), Шимура-сама. (Снова что-то непонятное, но с вопросительной интонацией). И в место тысячи слов хочется взматернуться крепким словцом! Не знаю, что тот тип сказал, но его одежда, то, как он обратился к забинтованному старику дали мне понять, куда меня занесло, хотя и не пролили света на то — в кого. То что я попаданец дошло почти сразу, а вот понять по палате без окон и телика, когда единственный посетитель говорит на неизвестном языке, куда меня занесло, я не мог. Теперь догадался. Я в "Наруто"! Кто-то мог бы сказать, что сбылась мечта идиота, но не я! Смотрел пару серий, от силы десять. В душе не ебу кто этот калека, но шишка явно важная, раз местный ОМОН ему в ножки кланяется и после доклада уходит пятясь. Может старикан мой дед? Нет, с внуками так не общаются и палата какая-то не больничная, и на дом это не похоже. Может он отец? Что-то староват, для батьки моего, да и не похожи. Ладно, попробую хоть свое имя узнать у этого… да как его там? — Шампура сома? — и тычу в деда пальцем, потом показываю на себя и беззвучно открываю рот. Старикан поправляет: — Шимура-сама, — а потом, указывая на меня: — Киное-кун. Понятнее не стало, имя вообще никак не откликнулось в пустом черепе. "Заебись", поговорили. Хотя это можно считать подвигом, для человека, чьи "глубочайшие" познания в японском языке ограничиваются пятью словами: саке, гейша, самурай, камикадзе и харакири. Ну, шести, я еще знаю что такое "ниндзя". Теперь точно все. Дедка опять начал на своем трындеть, но теперь тыкал клюкой в предметы. Быстро тыкал и говорил тоже. — Помедленнее! Калека прищурился, а я, как мог жестами, попытался показать, что за ним не успеваю. Так как ни бумаги, ни пишущих принадлежностей в пределах видимости не было, схватил палочку. Взяв деревяшку, как ручку, покарябал ей по столу, словно пишу. Вот с этого и началось набивание моей черепушки знаниями, которые туда запихивали, как большой кусок ваты в малюсенькую подушечку для иголок.