Новогодний подарок

      Говорят, под Новый Год, что не пожелается, — все всегда произойдет. Все всегда сбывается. А еще говорят, с кем встретишь Новый Год, с тем его и проведешь. Возможно, поэтому люди во все мире, в новогодние праздники и в саму новогоднюю ночь, тянутся туда, где их родные и близкие, дорогие сердцу люди. Там, где тепло и уютно. Возможно, исключение составляют только пилоты самолетов, машинисты поездов, водители рейсовых автобусов, которых праздник может застать в дороге. Но есть и те, кто отнюдь не по своей воле оказывается в предновогоднюю ночь посреди дороги вдали от дома.       Владелец серебристой Субару, видимо, тоже тянулся к теплу, но его мечтам не суждено было сбыться. Уже битый час машина кружила по извилистым тропинкам: — Арс, твою мать, только не говори, что ты заблудился. Как тут можно заблудиться?! Вот как?!.. Это же не тайга! Мы в в двухстах километрах от Питера, — орал Шастун уже минут двадцать на сидящего рядом водителя, крепко сжимающего руль. — Охренеть, покатались, после концерта. — Не ори! — рыкнул на него Попов и нажал на тормоз, — Хорош меня пилить. Навигатор был у тебя, я всего лишь по нему ехал. — Господи, ну почему я, ну почему с тобой вечно в какое-нибудь дерьмо. Да блять, нас ведь ждут. — Антон в отчаянии стукнул ладонью по обшивке сиденья. — Подождет, никуда не денется. — многозначительно произнес Арсений, видимо, имея ввиду конкретного человека — Да иди ты нахуй! — зло бросил Антон и отвернулся к окну. Дверца машины хлопнула так, что с ближайшей ели осыпался снег. Свет фар выхватил фигуру Попова, и Антону стало стыдно. Он вышел следом, ежась от холода. — Ну хорош, Арс, извини. — Антон слегка задел плечом старшего мужчину, — Все на нервах. — Если бы сегодня было не тридцатое, а тридцать первое, ты бы, наверное, меня в этом лесу закопал, горло бы за нее перегрыз и выбросил. — Арс, я извинился, ну че ты начинаешь! — Антон вновь начал заводиться, — Ну заглючил навигатор, ну что теперь, поубивать друг друга? Не преувеличивай, пожалуйста. Поехали, а, скоро ночь. — Куда? Ты знаешь, куда ехать? — Арсений повернулся к высокому парню. — Не знаю куда, это была твоя идея сократить путь…сократили, бля! — Антон трясущимися от холода руками закурил и затянулся сизым дымом. Второй рукой пытался найти номер на экране айфона. — Нет, только не это, ну нет! — Антон закусил губу. — Арс, здесь нет связи. — Поздравляю! — буркнул Попов и вернулся в салон машины.       Заурчав мотором, машина два раза кашлянула и затихла. Голубые и зеленые глаза уставились друг на друга сквозь лобовое стекло, и Арсений покачал головой: — Пиздец, — только и смог произнести Антон. Уже несколько минут они пытались завести машину любыми способами, но все безуспешно. — Трындец, — Антон дышал на свои руки, пытаясь согреться, и высматривал в сгущающихся сумерках Арсения. Через несколько минут он появился и, улыбаясь, сел рядом: — Мы спасены. — Ты нашел дорогу? — Антон в надежде обернулся на старшего мужчину. — Нет, я нашел дом, видимо, егеря. Там нет никого. Но там есть печь, дрова и кровать с двумя пледами. Мы хотя бы не замерзнем. — К тому же у меня в багажнике фрукты, а самое главное — ящик коньяка. — Какая радостная новость, — пробубнил Антон, но все-таки поплелся за Поповым, освещавшего себе путь айфоном.       В сторожке и правда было уютно и теплее, чем на улице. Огромный камин, рядом дрова. На полу шкура неизвестного животного. Стол у окна, старый буфет, лежанка с двумя пледами, тусклая лампочка под потолком — вот, пожалуй, и все убранство их временного жилища, уместившееся в одну единственную комнату. А еще тут пахло травами и легким морозцем.       И, пока Арсений ставил на стол незамысловатую еду, бутылки с коньяком и разжигал камин, Антон стоял посреди деревянного сруба, обхватив себя за плечи. Огонь весело заплясал в камине, затрещали поленья. Отсвет от огня отразился в синих глазах. Арсений обернулся, а затем подошел к Антону, неотрывно смотрящему на огонь: — Шаст, Шаст, ну чего ты. Ну, так получилось, давай лучше греться и находить плюсы даже в самых огромных минусах. — Арсений взял холодные длинные пальцы в свои ладони и прижался к ним щекой. Антон слегка улыбнулся и, уткнувшись носом в темную макушку, прошептал: — Наливай, — одновременный хохот наполнил небольшую комнатушку, а затем Арсений легонько поцеловал губы напротив, и в зеленых глазах засветились теплые искорки.       Огонь разгорался сильнее, наполняя комнату теплом и уютом. Очень скоро послышался звон стаканов. Их Арсений нашел в буфете, и тепло стало не только снаружи, но и внутри. Выпили еще, закусывая мандаринками, Антону стало хорошо и почему-то очень весело. Щеки молодого парня покрыл румянец, а глаза заблестели. И их временное невезение уже расценивалось как небольшое приключение. Перебравшись поближе к огню на шкуру неизвестного зверя, они выпили еще по одной, закусывая все теми же мандаринами. А после Антон обернулся к рядом сидящему мужчине и, повинуясь внезапному порыву, прильнул к его сладким, в прямом смысле этого слова, губам. Языки тут же сплелись в безумном танце на выживание. Арсений запустил руку в светлые волосы, притягивая парня ближе и прошептал просто в поцелуй:  — Шаст, ты пьян. — Совсем чуть-чуть. Кстати, ты тоже, — Антон, улыбнувшись, закусил губу, когда жадные губы впились в его шею, слегка покусывая и оставляя мокрые дорожки. Руки ласкали спину, бока, скользнули по бедру, сжав ягодицы. Губы переместились на ключицы, а руки резко стянули свитер с худощавого тела. Антон застонал в жарких и сильных объятиях и успел прошептать: — Я видел порно, так там также все начиналось, — Шастун хихикнул и выгнулся от зубов, прикусивших его сосок. — Ах ты, маленький проказник, — улыбаясь, шепнул Попов, продолжая ласками и поцелуями изводить и трепетать худощавое тело.       Картина у горящего огня с любовниками на мягкой шкуре, и вправду, напоминала сцену из какой-либо ванильной мелодрамы с примесью порно. Хотя, сейчас двум мужчинам было абсолютно на это плевать. Заласканный Антон горел, словно поленья в печи, и требовал большего. Стонал, выгибался, стараясь прижаться ближе. Арсений, как будто издеваясь, доводил его до исступления и сладостных криков, не прекращая поцелуев и движения внутри скользких от смазки трех пальцев, то снижая, то увеличивая темп, заставляя светловолосого парня хрипло стонать, срываясь на крик: — Ты так кричишь, я боюсь, ты всех лосей в лесу распугаешь, — Арсений, слегка ухмыльнувшись, прильнул к тонкой шее, прикусывая ее зубами. — Сука, — шепчет светловолосый парень, тяжело дыша, и выгибается, прижимаясь ближе. — Арс, пожалуйста, я хочу тебя. Я… — Антон стонет, пытаясь сорвать с губ старшего мужчины еще один поцелуй. — А мне нравится, как ты кричишь, — шепчет старший мужчина, втягивая любовника в новый глубокий поцелуй. Одновременно с этим, крепче сжимая его бедра и резко толкаясь внутрь. Хриплый крик тонет в поцелуе, и Арсений вновь толкается, на этот раз глубже, видимо, задевая нужную точку, потому что Антон выгибается, стонет, обхватывая мужчину за шею.       Движения бедрами от плавных становятся резче, грубее, и парень дрожит, извивается, стонет. Его правая рука тянется к члену. Но его руки тут же перехватываются и грубо фиксируются у него над головой. Губы сминаются в жарком поцелуе, а толчки становятся еще чаще и резче. Арсений с рыком вколачивается в податливое тело, вбивая его в мягкую шкуру. Оба чувствуют, что разрядка близка, и, когда оргазм яркой вспышкой накрывает их одновременно, Антон стонет, пачкая себе живот. Арсений глухо рычит, изливаясь глубоко внутрь желанного тела, а после падает рядом, притягивая тяжело дышащего парня ближе.       Антон обессиленно кладет голову ему на грудь и прикрывает глаза. А Попов перебирает пальцами светлые волосы, легонько целует их и шепчет: — Спокойной ночи. — Угу, — бормочет Шастун, не открывая глаз, и очень скоро проваливается в глубокий сон. Арсений еще долго всматривается в тлеющие головешки и улыбается только ему известным мыслям, а потом и сам засыпает под тихий треск догорающих поленьев.       Утром вновь пришлось разжечь огонь, дабы спящий Шастун во сне не превратился в ледышку. На часах было восемь утра. На небе ярко светило солнце, снежные сугробы искрились словно драгоценности, и настроение в это морозное утро было настолько потрясающим, что хотелось петь и, возможно, читать стихи. На носу был Новый Год, и это еще больше поднимало настроение. Хмурый Антон вышел из сторожки, намереваясь вновь поймать связь. Утро наступило, а значит вернулись проблемы и небольшая головная боль. Неподалеку стояла заглохшая машина, буквально допиханная Антоном до этого места. И от осознания того, что у них еще, видимо, и с машиной проблемы, хотелось накатить, не закусывая. Продрогшими руками зажигается сигарета, но радости не приносит, потому как связи по-прежнему нет. К тому же, батарея на телефоне почти села: — А в машине зарядка есть, сейчас заведемся и зарядим. — пробормотал радостный Арсений и тут же осекся под взметнувшиеся вверх светлые брови сначала удивления, а после осознания ситуации. — В смысле заведемся, я вчера твою железяку еле допер, через пол леса протащил, чтоб она хоть чихнула. А ты говоришь «заведемся»?.. То есть машина не сломана! — крик Шастуна поднял с веток стаю воронью, а Арсений всего лишь вздохнул: — Я все объясню, Шаст. — Я не понял: тачка в норме? — зловещий шепот не предвещал ничего хорошего, и Попов кивнул. — Может, ты и навигатор намеренно сбил и специально сделал вид, что заблудился? — и снова кивок, и тяжелый выдох. — Какой хрена, Арс? Ты что, ты что наделал! — Антон с силой ткнул ему в грудь, и Арсений, не удержавшись, рухнул в ближайший сугроб: — Я хотел сделать тебе сюрприз, я хотел побыть с тобой наедине, чтобы только ты и я. Чтобы ты понял, что… — мужчина замолкает, а затем встает, отряхиваясь от снега. — Хотел побыть с тобой, чтобы ты почувствовал мое тепло и хоть на минутку забыл о… Хотя не важно, я намеренно испортил навигатор, намеренно поехал в объезд и заблудился. Даже этот дом неслучаен—я снял его на одну ночь. Чтобы… — Чтобы, что? Чтобы по трахаться со мной по пьяни в глухом лесу? — зло произносит Антон, делая шаг в сторону старшего мужчины. — Чтобы сделать тебе подарок… новогодний, — Попов замолкает и достает из кармана своего пальто небольшую коробочку, перевязанную синей лентой: — Это тебе, я думал, в общем, в новогоднюю ночь увидится же не сможем. И устроил все сегодня. К тому же, ты вчера сам первый полез ко мне. Разве тебе было плохо со мной? — Арсений выдыхает и качает головой.  Антон, до боли закусив губу, несколько минут смотрит на коробочку в раскрытой ладони мужчины, а затем берет ее, и его руки заметно дрожат. Атласная лента летит на белый снег и на несколько минут воцаряется тишина… — Арс, это… — Это кольцо, Шаст. — Арсений улыбается и делает шаг на встречу. — Это предложение?.. — голос светловолосого парня пытается не дрожать, но дается это ему с большим трудом — Да, предложение. Предложение быть вместе. Просто вместе. Неважно, какой будет твой ответ, оно твое. — Арсений вынимает из коробочки серебряный ободок и надевает на единственный свободный палец правой руки высокого парня, а затем прижимает его к себе, зарываясь носом ему в шею и шепчет: — Шаст, я хочу, чтобы ты был счастлив. Какое бы ты решение не принял, я хочу, чтобы ты был счастлив всегда, а в Новом Году особенно. Не злись, пожалуйста, я хотел сделать тебе подарок.       Антон отстраняется, и в его глазах светится счастье напополам с отчаянием:  — Арс, я не знаю, что сказать. А я же тебе ничего не успел приготовить еще. У меня нет подарка. Да, я раздолбай, прости. Я просто не думал, что ты… — Шаст, твои счастливые глаза для меня — самый лучший подарок. — Арсений улыбается и нежно трется носом о слегка колючую холодную щеку.       Ведь это очень важно, видя в глазах любимого человека счастье, понимать, что имеешь к этому самое прямое отношение. Это, пожалуй, самый лучший подарок к наступающему празднику - знать, что человек, который тебе дорог, здоров, любим и просто счастлив…