Дед Мороз в личное пользование

POV Вадим.              «Блин… Что же так голова-то трещит? Ты пил, идиот… А ещё дверь забыл закрыть и этот гад опять в спальню припёрся… Блин, щекотно же, зараза ты моя…» – утро было безрадостным, несмотря на довольно приятные ощущения в районе паха. – « Извращенец, твою мать. » Я, не открывая глаз, шевельнул ногой, и пробормотал спросонья:        – Тимофей Ильич, это, конечно, очень приятно, но, право слово, не стоит… Мне от ваших усов слишком щекотно…              Мощный визг ворвался в мои бедные уши, и забился в поисках выхода в несчастной больной голове. Я открыл глаза, и прикрыл ладонями уши. Ё моё! Одеяло отлетело в сторону, будто сорванное ураганом Катрина, и на меня разъярёнными глазами уставилась Аллочка, секретарша шефа. А что она делала у меня под одеялом? Да ещё и голая? А я? Блин, я тоже… Мой всё ещё бодрый член намекнул мне о том, что делала Аллочка, а мой похмельный мозг понял ещё одну важную вещь. Я не дома.        – Зайка, не надо так кричать, пожалуйста. У меня голова болит.        – Значит, – Аллочка, шикарная миниатюрная брюнетка с бюстом третьего размера, злобно зыркнула на меня голубыми глазами, – кричать на тебя не надо? Сволочь! Скотина! Извращенец! Педик!              Кажется, только вчера я думал, что с удовольствием подорвусь на этой секс-бомбе. А теперь секс-бомба нападает на меня, и самое время подумать о конце. Глядя на Аллочкин шикарный маникюр, я инстинктивно прикрыл самое дорогое двумя руками, уж чего-чего, но свой пенис в обиду не дам. Почувствовав себя в относительной безопасности, обратил внимание на последнее обидное слово, и возмутился:        – Почему педик? – с меня даже похмелье слетело. – Аллочка, зайка моя, как я могу быть педиком, если я с тобой? В чём дело-то? Всё же вчера…        – Вчера? – у неё нервно задёргался глаз. – Я знаю, что было вчера, а сегодня… Козёл! Я тебе приятное решила сделать… Ты что думаешь, я всем минет по утрам делаю… Я… А он шефа зовёт! Тимофей Ильич, как приятно, – припухшие от утреннего неоценённого мной усердия губки затряслись в негодовании, а у меня глаза полезли на лоб. Вот это я вляпался!        – Аллочка, радость моя, ты не так поняла, – я резко сел на постели, и попытался взять девушку за руки. Ага! Заработал по физиономии, с размаху… А ручка, блин, тяжелая-то! Попытка номер два удалась лучше. Ухватил ручки, поцеловал. – Тут такое дело… У меня кот есть. Рыжий и толстый. Я если дверь в спальню на ночь закрыть забуду, он утром припрётся, и под одеяло ... Он мёрзнет, зараза, и между ног греться лезет, – Алла смотрит на меня, как на идиота. А что я ещё могу сказать в своё оправдание? Женщина это слабое и беззащитное существо, от которого невозможно спастись, но... Слишком умного, наверняка, она зашибёт, а идиота, может быть, пожалеет.        – Снегирёв, ты такое утро испортил, – вздохнула она, грациозно поднимаясь с постели, и накидывая красный шелковый халатик, только немного прикрывающий симпатичный задик. – Что? Духу не хватает признаться, что тебе Морозов нравится?        – Мне ты нравишься, Алла. При чём тут шеф? Ну, кота у меня зовут Тимофей Ильич, честно. Хочешь, я тебя с ним познакомлю?        – С Морозовым?        – Алла, – я взвыл, и тут услышал тихий фырк.        – Кофе будешь, Куклачов? – Алла перестала дуть губки, и улыбнулась. Ура! – Считай, что я тебе поверила, но… Утро ты всё же испортил!              Позавтракали мы вполне мирно, и даже весело. Я расхваливал хозяйку, попивая вполне приличный кофе с плюшками. Инцидент был, кажется, благополучно забыт. Я попрощался, и поехал на такси к нашему офису, где вчера оставил свою машину. Я без своей серебристой малышки Audi А6, как без рук. Тем более что в понедельник мне на другой конец города пилить за документами. Пока ехал, думал. Морозов… Тимофей Ильич Морозов. Наш шеф последние три года. Раньше компанией руководил его отец, а потом передал дела сыну. Молодому, всего-то на четыре года меня старше, чуть за тридцать для мужчины это самый сок, амбициозному, до жути умному наследнику. А ещё наш новый шеф был красивым до такой степени, что все женщины в нашей конторе, невзирая на возраст, встают в стойку при виде него до сих пор. Хоть и знают, что был женат, имеет двоих детей, и больше жениться он не намерен. Это можно было написать на дверях его кабинета, но женский азарт это бы не убило. О нём ходили довольно пикантные слухи. Мол, шеф ходок не только по девочкам, но и по мальчикам. Мне лично как-то по барабану, с кем спит мой руководитель, только мне бы не предлагал. Вот только есть одно но… Я странно на него реагирую. И причина этой странности, возможно, кроется в моей ранней юности.              Лет в тринадцать мне, как, впрочем, всем подросткам, начали нравиться девочки. Разные девочки: светленькие, тёмненькие, рыженькие. Пока, однажды, мне не встретился парень. Высокий, спортивный, загорелый после летних каникул… Он пришёл к нам в класс первого сентября и мы подружились. Вместе спортом занимались, вместе на свидания бегали. Только у меня сердце всегда билось сильнее, когда он был рядом. Через два года он уехал с родителями в другой город. А я остался со своими странными желаниями. Хотя… В наше просвещённое время интернета не понимать такие вещи смешно. Я понимал. А ещё понимал, что меня тянуло только к нему и больше ни к кому. Другие парни меня не интересовали ни правым боком, ни левым, ни уж тем более задним планом. Если бы моя маменька узнала, что мне парень нравился, это был бы Армагеддон. Она у меня гомофоб высшей пробы. Не знаю даже, отчего у неё такие чувства к безобидным людям, всё отличие-то которых только в том, что они предпочитают себе подобных. Бабушка всегда, когда мать начинало нести на эту тему, просто хмурилась. Хорошо, что маменьке попался австрийский граф, и она выскочила за него замуж, помахав нам ручкой на прощание. Мы с бабушкой вздохнули спокойно. А когда мне исполнилось шестнадцать, моя любимая бабушка умерла. Я переехал жить к отцу в Москву. Шумный город, суетливый. Мы не виделись с ним с тех пор, как они с матерью развелись, а мне тогда было десять лет. Мать в категорической форме запретила отцу приезжать, чуть ли не судом грозилась. Благо есть телефон. Так и общались тайком. У отца уже давно новая семья: жена Ирина и сын Илья. Брат у меня на двенадцать лет младше. Неугомонный юморист. С Иришей мы подружились. Она полная противоположность моей маменьки: спокойная, улыбчивая, хозяйственная. Её призвание это семья и уют. Отец довольно успешный бизнесмен, ему часто приходится бывать на разных светских вечеринках, Ириша же эти выходы терпеть не может. А отец ею гордится, как чемпион золотой медалью. Когда я окончил институт, то предпочёл вернуться в родной город. В Питере мне уютнее и спокойнее. Отец настаивал, чтобы я остался и работал в его компании, но мне хотелось добиться всего самому. Пошли на компромисс: если до тридцати лет я не сделаю приличную карьеру, пойду работать к отцу. Если же сделаю, он поможет мне, безвозмездно, открыть собственное дело. Я отказывался, но… Отец у меня упрямый. Всё стремится компенсировать годы разлуки. Я вернулся в город, поселился в теперь уже моей трёхкомнатной квартире в старом, но уютном районе, и разослал своё резюме в кучу фирм. Естественно, что, несмотря на красный диплом, меня не завалили предложениями, но несколько собеседований я прошёл и весьма успешно. Так и попал в компанию Морозова-старшего.              Сначала я стал помощником помощника, так сказать, главы юридического отдела компании. Работа была по профилю, практика накапливалась. Через два года я стал уже сам первым помощником. Мои таланты оценили, и завалили работой. Главным юристом у нас был легенда в нашей профессии Аристарх Георгиевич Веллер. Старый Лис, как многие называли его за глаза, оценивая его опыт и хитрость. Он учил меня, как профессор нерадивого студента: вдумчиво и терпеливо, заставляя переделывать по несколько раз документы и думать, думать, думать. Красный диплом это замечательно, прекрасная учёба тем более хорошо, но жизненная практика во много раз лучше. Когда ты учишься на собственных шишках, ощущая надежное плечо наставника, это просто сбывшаяся мечта. Аристарх Георгиевич стал для меня богом юриспруденции и делопроизводства.              Я работал, карабкался по служебной лестнице и при этом умудрялся гулять, как мартовский кот. Был рад, доволен и счастлив, пока вместо старого шефа не пришёл новый. И моё либидо вновь не выкинуло фортель. Когда я в первый раз увидел Тимофея Ильича, застыл истуканом посреди коридора, а он прошёл мимо, ухмыльнувшись. Привык, вероятно, к такой реакции. Мужчина видный, ничего не скажешь. Высокий, смуглый даже зимой, спортивный брюнет с самыми зелёными глазами, которые мне доводилось встречать. Я тогда почувствовал себя идиотом. Мальчишкой тринадцатилетним. Как когда-то… И понял, что вновь теряюсь, вновь… Первые полгода, когда бывал вместе с Веллером на совещаниях, иногда ловил себя на идиотском занятии. Я тайком наблюдал за шефом. Как он двигался, что хищник на своей территории, как говорил, умудряясь убеждать в своей правоте даже прожжённых скептиков. А ещё я краснел, если он ловил мой любопытный взгляд, и ухмылялся довольно, видя моё смущение. Зло брало, и не на него, на себя. Я решил, что так дальше не пойдёт. Хватит себя дураком выставлять. Взял себя в руки, выбросил дурные мысли из головы, закрыл непонятные желания на засов, и назначил свидание очередной красотке. Так и жил эти три года, разрываясь между странной тягой к шефу, и очередными дамочками. Аллочка пришла к нам совсем недавно, лишь семь месяцев назад. Вся из себя принцесса: стройная фигурка, яркая внешность, безупречные манеры ( грубые выражения я услышал от неё сегодня в первый раз), облегающие платья, юбки-карандаши, строгие блузки, причёска волосок к волоску. Безупречная секретарша, как с обложки журнала. Красивая женщина, которая знает всё и обо всех и ещё кое-что. Заглянул вчера перед уходом домой к ней в приёмную, и вижу, она сидит грустная, глаза красные. Не удержался. Пригласил в кафе, вечер пятницы всё-таки. Выпили по коктейлю, потом ещё, потом я потащил её в свой любимый клуб, потом смутно помню как мы отрывались на танцполе, а дальше… Припоминается с трудом. А вот утро получилось весёлым. Надеюсь, Алла мне все же поверила и проблем не будет. Я по девушкам, и только по ним, родимым. А мои несбывшиеся юношеские желания, в которых я сам не успел толком разобраться, пускай идут лесом. Тем более, что Морозов явный самец. Я, конечно, тоже не мелкий ягнёнок, но в харизме и силе малость проигрываю, а значит что? Правильно, мне светит с ним быть, скорее всего, в пассивной роли. Хочу ли я этого? Нет, точно не хочу. Дядюшка Фрейд не тонко намекал, что большинство мужчин латентные геи, может я тоже из таких? А может, просто пора жениться и не страдать фигней? На Аллочке? Упаси Господи! Если она будет всегда так визжать, если мне что-то не то приснится, то я оглохну ещё до свадьбы. Мне нужна девушка вменяемая и с чувством юмора. Мало ли, что может примерещиться с похмелья?