Дед Мороз в личное пользование

             Выходные прошли прекрасно. Похмелье прошло, и я выспался. С утра смотался за документами и приехал на работу ближе к обеду. Прошёл через общий холл, поднялся на лифте на свой этаж и, пройдя мимо собственного кабинета, открыл дверь приёмной. Аллочка, как всегда красивая, готовила шефу кофе. Я деликатно кашлянул, привлекая её внимание.        – Добрый день, прекрасная Алла, – произнёс я, протягивая букет розовых роз. Узнал у её подруги из финансового отдела, что Алла любит именно такие цветы. Извинения лишними не бывают. – Это вам.        – Хитрец, – улыбнулась и цветы благосклонно приняла. – Я тебя уже простила. Давно. И вообще глупо всё получилось.        – У меня так бывает, – улыбнулся в ответ. – Сходишь со мной на обед?        – Не могу. Я пообещала подруге вместе пообедать.        – Жаль, – вздохнул я, не особо огорчаясь в душе. – Тогда я пошёл. Удачного дня!        – Алла, мой кофе льдом ещё не покрылся? – раздался по селектору голос нашего шефа, и у меня мурашки побежали по коже. Какого чёрта я так реагирую на него, даже просто голос услышав? Недотрахом и спермотоксикозом вроде не страдаю, тогда почему? Я не стал слушать ответ секретарши и ускоренно скрылся за дверью. Там моя территория. Там безопасно.              Неделя прошла в обычном рабочем режиме. Было начало ноября, разноцветные листья устилали всё вокруг пёстрым ковром, прибавляя работы дворникам. Погода стала прохладной, и пришлось доставать куртки и пальто из шкафа. Не люблю холода, дожди и слякоть. Снег люблю. Белый и пушистый, но его пока нет. Надо документы на подпись Морозову отнести, а идти не хочется.        – Алла, ты где? – в приёмной пусто, дверь кабинета шефа открыта. Услышал тихий напев оттуда, заглянул. Добрая фея Алла поливала цветочки, Морозова было не видно и не слышно. Сделал очевидный вывод, что его нет на месте. Жаль. Документы у меня срочные. – Добрая фея, а где злой волшебник?        – Ой! Вадя! – воскликнула перепуганная Алла, а я скривился. Не люблю, когда меня так называют. – Ты меня напугал!        – Прости. Шеф скоро будет?        – Приблизительно через полчаса должен вернуться. У тебя срочно? – кивнул и присел на край большого стола, игнорируя стулья для визитёров. – Чаю тебе сделать, пока ждёшь?        – Давай.              Алла успела сделать ароматный чай с лимоном и бергамотом, и я даже успел его выпить, прежде чем зазвонил телефон на её рабочем столе. Алла изящно подхватила трубку, ответила красиво поставленным голосом. Затем подорвалась и быстро побежала в кабинет к шефу. Пожар что ли в офисе? Взял папку и встал, когда услышал лёгкий шум и недовольный вскрик Аллы. Сунул нос в дверь. Она удручённо заглядывала под стол к шефу и тихо ругалась.        – Солнце, что случилось?        – Кошмар случился, – пробормотала девушка, посмотрела на меня и лучезарно улыбнулась. – Снегирёв, ты же мне друг?        – Ну, друг, – осторожно ответил я. Когда красивая девушка так улыбается, ей явно от вас что-то нужно.        – Вадик, я такая растяпа. Я уронила бумаги под стол, а достать не могу, – Алла так умоляюще на меня посмотрела.        – И в чём проблема? Стол большой, ты маленькая и изящная.        – Снегирёв, ты издеваешься? Посмотри на меня, – посмотрел: она безупречна, как всегда. Алла вздохнула, и показала непонятливому мне на своё платье. – На мне узкое платье, если я полезу под стол, то порву его. Как я потом буду работать оставшийся день? Вадик!        – Алла, а если кто войдёт? Что делает помощник юриста под столом у шефа? Меня неправильно поймут, – ситуация идиотская, но понимаю, что под стол мне лезть придётся. Нельзя отказывать девушке, которая так на тебя смотрит. Положил свою папку на стол и, кряхтя, полез собирать разлетевшиеся листы. Блин, вот как можно было их так уронить? Они же везде! Когда почти всё собрал, начал осторожно вылезать и задом упёрся в чьи-то ноги. И что-то мне подсказало, что это не стройные ножки Аллочки. Высунул голову из-под стола и почувствовал, что краснею. Передо мной, расставив ноги и засунув руки в карманы брюк, стоял хозяин кабинета и заинтересованно смотрел на меня. И как долго он там находился? Вдруг услышал стук каблучков секретарши.        – Ой! Простите, Тимофей Ильич. Я случайно бумаги с вашего стола рассыпала, а Вадим Петрович вызвался мне помочь собрать.        – Кто же ещё как не Вадим Петрович, – произнёс скептически шеф, всё ещё разглядывая мою красную физиономию. Перестав строить из себя застывшую статую, вылез из-под стола, отдал Алле всё, что собрал. Отряхнул брюки, подвинул шефу принесённую папку с документами. Он вопросительно поднял бровь.        – Аристарх Георгиевич просил срочно подписать, – прокаркал я.        – Хорошо, – Морозов уселся в кресло, открыл папку. Я решил слинять в приёмную и подождать там. До двери не дошёл. – Вадим Петрович, вы куда-то спешите?        – А… Нет. Я не хотел мешать.        – Вы мне совершенно не мешаете, – усмехнулся шеф, листая бумаги и ставя подписи в нужных местах. – Вот и всё!        – Спасибо. Я могу идти?        – Можете, – шеф снова улыбнулся. Загадочно. Я кивнул и направился к двери, тихонько выдохнув. Вот так и помогай девушкам в узких платьях. Чуть со стыда не сгорел.              Аристарх Георгиевич меня терпеливо дожидался. Я положил папку ему на стол и присел в удобное и любимое мной белое кожаное кресло. Вытянул ноги и, наконец, попытался расслабиться. Выражение лица Морозова не давало покоя. Да! Расслабиться не получалось. Даже атмосфера кабинета Старого Лиса не спасала. Я любил работать здесь. Уютно, спокойно, умиротворяюще. Здесь всё сделано под стать самому Веллеру: классическая резная мебельная стенка приятного светло-серого оттенка, закрывающая всплошную две стены кабинета, с нишами, множеством полочек, заполненных книгами в красивых переплётах, небольшими безделушками и статуэтками львов. Их здесь было целых четыре. Кто-то собирает слоников, а Веллер обожал львов. Одного я подарил ему на прошлогодний юбилей. В самой большой нише стоит белый кожаный диван, рядом роскошная любимица Аристарха Георгиевича – комнатная пальма. Он о ней заботится сам, не доверяя секретарше Верочке, хоть она и проработала с ним десять лет. На светло-сером письменном столе ничего лишнего: небольшая простая настольная лампа, двойная фоторамка, набор ручек и ноутбук.        – Тебя что-то тревожит, Вадим? – вырвав меня из раздумий, раздался голос Аристарха Георгиевича.        – Да нет. С чего вы взяли?        – Опыт, молодой человек. Так что случилось?        – Дурацкая ситуация, Аристарх Георгиевич. Алла уронила бумаги под стол в кабинете шефа и попросила меня их поднять.        – Её внезапно прихватил радикулит. Как жаль, что такое случилось в такие молодые годы, – в тёмно-карих глазах появились смешинки. Я улыбнулся в ответ и покачал отрицательно головой.        – У неё случилось узкое платье. Я полез под стол, а когда вылезал, то наткнулся на шефа. Неудобно получилось. Я к нему задом, ещё и на коленках.        – Н-да, – тихо засмеялся мой начальник.        – Вам смешно, а я не знал что делать. Алла прибежала, объяснила всё, но…        – Что тебя больше смутило? Твоя позиция или что-то другое?        – Всё вместе, – не уточнять же, что Морозов сверлил меня весьма двусмысленным и жуть как смутившим меня взглядом.        – Не думаю, что…        – Аристарх Георгиевич, правда, – вопрос слетел с губ быстрее, чем я успел подумать, – что Морозов не только по девушкам?        – Ах вот оно что, – спокойно усмехнулся Веллер. – Тебя смутил взгляд Тима? А сам на него как смотришь?        – Я?        – А кто? Я, во-первых, женат, во-вторых, стар уже бросать такие взгляды на кого бы то ни было.        – Это не совсем то, что вы подумали. Просто он меня…        – Завораживает? – подсказал Веллер. Я обречённо кивнул. – Ничего страшного, Вадим. Такие яркие люди, как Тим, часто цепляют собой. И неважно мужчина это или женщина. Они, как огонь, притягивают взгляд. И да, он бисексуален.        – Откуда вы это знаете? – удивился я. Молодец! Сам задал глупый вопрос, а теперь удивляюсь.        – Тим мой бывший зять, – судя по довольной улыбке Старого Лиса, мои глаза стали как два блюдца. – Мы никогда не афишировали родственные связи на работе. Зачем посторонним об этом знать?        – Вы так спокойно говорите об этом… О том, что он на два фронта.        – А почему я должен нервничать? Тим такой же, как моя дочь Эля: темпераментный и неугомонный. Они учились в одном классе, дружили с детства. Даже в Англию уехали вдвоём: он учиться экономике, она искусству. Как-то умудрились переспать вместе и Эля забеременела. У них хватило ума прийти к выводу, что брак решит множество проблем: родители получат внука, они сами свободу в будущем. Так у нас появился Алёша. А спустя два года Эля захотела ещё одного ребенка, Тим согласился. Теперь я дважды счастливый дед. Когда Анечке исполнилось три года, их родители тихо и мирно развелись. Оба живут своей жизнью, но вместе растят детей. Эля в поисках вдохновения ездит по миру, иногда оставляя малышей либо Тиму, либо нам, дедушкам и бабушкам. Она у меня дизайнер и художница, одним словом творческая личность. И тоже бисексуалка. Так что я давно уже привык и сделал выбор, также как и Морозовы. Наши дети нам гораздо дороже всяких условностей. Удовлетворил тебя мой ответ?        – Более чем. Спасибо, Аристарх Георгиевич.        – И ещё, Вадим. Не надо бояться собственных чувств. Вдруг на них ответят?        – Да нет никаких чувств. Просто он смущает меня, выводит из равновесия. Моя жизнь лично меня вполне устраивает, и кардинальных изменений я не хочу. И менять ориентацию тоже не хочу, – твёрдо закончил я, глядя в хитрые и всё понимающие глаза Старого Лиса. Интересно, я пытался обмануть его или себя?