Национальная рознь

— Проклятые голодрим! Развелось тут проклятых голодрим! Старый Галвион ворчал, но его, как всегда, никто не слушал. Да и старым он, конечно же, не был, и, как и любой эльф, выглядел молодым, но только вот послушать его — прямо как адан преклонных лет. Эдайн и начали его так называть, а затем подхватили и эльдар. А с этих слов у него начиналось каждое утро, потому что стоило ему выглянуть в окно, он непременно видел кого-нибудь из пришельцев с Запада. Впрочем, даже сейчас, когда утро у него началось не дома, а в разведке на границе, Галвион своим привычкам не изменил. — Ничего хорошего вы с собой не принесете - так я всегда говорил. Как пришли, так сразу началось... один на другого косо смотрит, а тот про него слухи рассказывает. Правду говорят, что Моргот у вас в Амане потоптался... — А вот тут полегче, — Айредил, нолдо из Гондолина, на такое уже готов был закипеть. — Мы Черного Врага никогда не слушали, а обманутых и у вас хватает. Но Галвион на его слова не обратил никакого внимания. — А все равно, ничего хорошего. И вот ушел я от вас подальше, за Завесу — так вы и туда пришли, как медом вам намазано! Тут уж Айредил предпочел промолчать. О том, как сложилась судьба далеко не самого любимого из выпавших ему товарищей, он не знал, но среди беженцев из Дориата мало было тех, кто не потерял друзей и родных, а ворчание — пусть и не самый приятный для окружающих способ справиться с горем, но если помогает — то почему бы и нет? — И вот я сбежал от вас в Гавани, к лорду Кирдану, — продолжал Галвион.— И что? Восьми лет не прошло, как снова голодрим! — Выбирай выражения, — прошипел Айредил, тихо и зло. Теперь он был весьма огорчен, что не может засветить в зубы тому, кто ведет такие речи. — ...и вот вы появились, мирные вроде, стены вон укрепляете. Но, гляди-ка, тут же — орки на границе! — Еще скажи, это мы их привели, — буркнул нолдо. — Ну вы или не вы, а что Владыка Судеб вас не любит, это правду говорят. И что беда за вами по пятам ходит — тоже правда. — Слушай, — теперь Айредил уже совсем не выдержал, дернулся, пытаясь твердо встать на ноги, но посерел и задохнулся от боли, мешком повиснув на синда. — Слушай, - кое-как продышавшись, повторил он, — если ты так нас не любишь, то зачем меня в город к целителям несешь? — Ну не оркам же тебя оставлять, — невозмутимо отозвался Галвион. Он бы и плечами пожал, но раненый такого бы точно не оценил. Тому хватало шагов и неровностей дороги. — А чего тогда ворчишь? — Тяжелый ты, вот и ворчу... вымахал в своем Валиноре, теперь здоровый, что твой медведь. А мне тебя еще полдороги тащить...