Светлячок

      Сезон дождей наступил преждевременно и неожиданно. Безмятежное лазурное небо затянуло набухающими, темнеющими тучами. Ветер стих. Неподвижный воздух загустел, стал вязким, удушающе-тягучим, помутнел от крохотных водяных пузырьков. Медленно, неохотно начал накрапывать дождь. Нежно, почти застенчиво застучал по веткам и листьям, раскачивал верхушки трав, задумчиво выжидал известного только ему момента, а потом обрушился сплошной серой стеной.       Лес – тёмная текущая картинка, потусторонняя, хрустальная до ломкости линий. В шелесте капель собственные шаги, дыхание и бьющий в ушах пульс звучат особенно громко, почти совпадая в такте с накрывающим всё ливнем. Плащ промок насквозь, прилипает при движении к остальной одежде, стесняет, вызывает желание снять его и выжать, как следует, но это бесполезно. С волос холодная вода стекает за шиворот, вызывая странное удовольствие при скольжении капель по ключицам к грудине и сзади, вдоль позвоночника. Под ногами сочно чавкает грязь, и ботинки так и норовят проскользнуть на разбредшейся жижей земле. В перегретом воздухе прохлада дождя бодрит, придаёт сил, заставляет двигаться дальше.       Границу Страны Огня преодолела на рассвете. К полудню, на недолгом привале прислонилась к размокшему стволу раскидистого дерева, вдыхая насыщенные запахи земли, мокрой травы и прелой прошлогодней листвы. Здесь тоже капало, но чуть реже, чем снаружи. Прикрыла глаза, расслабляясь, погрузилась в себя, выпуская сознание в окружающее пространство. Ощутила спиной, как под корой, в лубе, наполняя клетки, почти неслышно поднимаются вода и древесные соки. И провалилась куда-то, видя всё намного ярче, чётче, объёмнее. Сознание расходилось волнами, проникало в каждую щёлочку, трещинку, впадинку, замечая даже самую мелкую живность. Увлекательно и расслабляюще. Забылась, проросла, сроднилась с ясенем, грибницей шиитаки, веерницей, пастушьей сумкой и мискантусом. Напитала себя прохладой, жизнью воды, утолила жажду, ушла корнями вглубь земли, вершинами стремясь в почти падающее небо. Вздохнула листьями. Я осознавалась безграничным лесом, раскинувшимся на мили вокруг, зеленью каждого листочка и травинки, силой веток и корней. Я была всем, и чувствовала скользящих тенями людей и наносимые ими мне раны: ломающиеся ветви, потоптанную траву, ожоги и дыры в почве от применяемых техник. Боль била, дёргала, выкручивала сотней разных способов, погружая в глубокую непроглядную темноту.       Далёкий взрыв разрушил колебаниями часть тончайших мембран, возвращая сознание в опрокинувшееся на бок тело. Борясь с желанием вернуться назад, в растительную жить, отпустила связи, ощутила боль отмирающих корней и печаль от расставания. В горле саднило опадающими струпьями, во рту жгла горечь, а губы слиплись жестким налётом, надрываясь с трещинами. Вдохнула расправляющимися лёгкими, с присвистом выдохнула во влажный воздух. Открыла глаза, села, потянулась одеревеневшими мышцами, затёкшими до противной ломоты. По коже пробежал холодок и, растирая себя руками, заметила отлетающие с кожи кусочки коры. Поднялась, стряхивая мелкий сор, прилипший к одежде. Рассеяно погладила гостеприимный морщинистый ствол, прощаясь.       Уже на бегу вспышкой пришло осознание произошедшего. Не удержавшись, рухнула с небольшой высоты в кустарник, чувствуя нарастающий гул в ставшей пустой голове, острую, раздирающую боль в грудине и текущие по щекам слёзы. Какое-то время лежала, уткнувшись лицом в мокрую траву, сосредоточившись на отбитых локтях и коленях, а затем меня пронзило нарастающим адским холодом. Я застыла, забыла дышать, ощущая только безумную вспышку, прошившую каждую клеточку кажущегося чужим тела феерическим ледяным взрывом. Меня накрыло собственной беспомощностью и обречённостью. Стремясь обрести ускользающее тепло заскулила, скорчилась, обхватывая себя негнущимися пальцами, лязгала зубами, до крови прикусывая язык, вжималась в мокрый плащ, ощущая под одеждой покрытую волдырями мурашек кожу, и никак не могла согреться. Волосы на голове поднялись дыбом, слёзы на лице стали обжигающими полосами, и мир вокруг замер, остекленел, потерял привычный цвет, становясь призрачно-серым, растворился.       Это состояние продолжалось недолго, но когда отпустило, ещё долго не могла пошевелиться, продолжала лежать под текущими с неба потоками воды, чувствуя себя сломанной куклой.       «Что я теперь такое?» — снова и снова крутилось в голове, заставляя сжиматься сильнее. Представлялись настолько ужасные формы, что нервно трясло ещё сильнее, чем во время приступа. Страх перерос в смешок, затем в истерический хохот, перешёл в плач, захлебнулся в рыданиях. И когда уже совсем обессилела, убедила себя, что это просто видения из-за недосыпания. И если отбросить тяжёлым камнем висевшее понимание, что просто обманываю себя, то почти была в порядке.       Замотала головой, вытряхивая тревогу и раздражение, вскочила на ноги, яростно отряхивая себя и ощупывая руки и ноги. Ничего, ни кусочка шелухи коры, ни веточки, ни корешочка. Выдохнула, чувствуя себя намного лучше. Поправив одежду, кинулась наперерез далёким людям, даже не сомневаясь, что увижу их.       Дороги размыло. Пузырящиеся от капель лужи разрослись до небольших речек. Сырая почва не впитывала воду, и всё потоком неслось с гор вниз, размывая скользкие склоны. Где нет деревьев, приходилось бежать по текущей грязи, тратя больше чакры.       Звуки боя звучали всё ближе. Неожиданно большая поляна, ближним краем сползающая в крутой скальный обрыв. Тройка ребят из Листа против двух троек Киригакуре. Бьются давно. Наши, на вид мои одногодки, почти одинаковые в зелёных чунинских жилетах и банданах, выглядят вымотанными, тяжело дышат, предпочитают отступать, защищаться, экономят оружие. Бойцы Тумана рослые, опытные, сработанные, заняли между деревьев хорошую позицию, уверенно теснят к обрыву, зажимая любые попытки вырваться россыпями сюрикенов и кунаев и дальними водными техниками. Надела свою АНБУвскую маску, обошла по кругу, оценивая ситуацию. Чужаки слишком увлечены боем, чтобы сразу заметить, как в дерево втянуло одного, разбрызгивая кровь по трещинкам коры, а с другого края второй тихо всхлипнул, оседая с перерезанным горлом. Я чуть припозднилась, позволяя себя увидеть, и дёрнула леску, захлопывая ловушку с взрывными печатями на третьем.        — Безликие! — вскрикнул один из Киригакуровцев, заметавшись взглядом по поляне, сложил печати. — Отступаем!       Всё видимое пространство затянулось белесым туманом, настолько плотным, что даже дождь не может его пробить. Ничего не видно, но запах: едкий, сладковато-тошнотворный, щекочущий ноздри, слишком знаком, чтобы игнорировать его.       Отошла к краю обрыва, где действие техники почти не работало, еле успела перехватить нацеленную на меня руку с кунаем одного из своих коноховских ребят — темноволосого, серьёзного парня в узких очках. Рассмотрев маску, он открыл рот, чтобы что-то спросить, и начал заваливаться назад, сползая с обрыва.        — Помоги! — прорычала находящемуся рядом его напарнику, таращившемуся на меня с крайним изумлением. Тот поднырнул товарищу под руку, подхватил, косясь на меня чёрным глазом из-под банданы. Краем глаза заметила — их третий куда-то исчез.        — Вниз! — потянула с обрыва к далеким деревьям. — Туман ядовит.       Киригакуровцы с их техникой остались далеко позади. Мы зайцами преодолели широкую полосу начинавшегося от подножья скалы густого кустарника, добрались до кромки мрачной чащобы, но дальше уйти не успели. Парень в очках, до сих пор немного перебиравший ногами, всхрапнул, обмяк и тяжело повис на наших руках. Подтащили его, прислонили спиной к дереву, встали рядом, стараясь отдышаться.        — АНБУ-сан, что с Юичи? — второй тронул напарника за плечо, резко побледнел и чуть сам не свалился рядом, с трудом удержав равновесие. Схватился за голову, размахивая другой рукой. — Мне тоже что-то нехорошо.       Я помогла ему сесть рядом с товарищем, огляделась по сторонам. Пока Киригагуровцы уверены, что по их душу прибыл целый отряд АНБУ, мы в безопасности, но если у них есть сенсор и подкрепление, то с двумя бойцами в таком состоянии долго не продержимся. У самой внутри всё измученно дрожало, но постаралась этого не показывать.        — Он надышался ядовитого газа из тумана, — вытащила из пропитанного водой подсумка коробку аптечки, надеясь, что она не промокла насквозь. Расстегнула крепежи и по тонкой струйке устремившейся наружу поняла: надежды напрасны. Выковыряла из разбухшей ваты невскрытую упаковку шприцев-капсул с подходящим антидотом, качнула её в ладони, думая сохранности набора для определения ядов, бывшего в похожей коробке в другом подсумке. — А где ваш третий? Он исчез там, на обрыве.        — Это был клон Юичи, — пробурчал боец, глядя на мою возню с аптечкой. — А где Ваша команда, АНБУ-сан?       Вопрос мне не понравился. Вскрыла первую капсулу, воткнула иглу себе сквозь ткань плаща. Опустилась на колено рядом с бессознательным Юи, ввела ему антидот, посмотрела в глаза через отверстия в маске второму.        — Одиночная миссия, — показала капсулу с лекарством сверлящему взглядом бойцу. — Это антидот. Давайте руку, шиноби-сан. Немного отдохнём и будем выбираться.        — Я — Иено Гин! — представился парень, пряча руку за спину. — Откуда мне знать, что Вы не враг и не отравите меня?       Несколько секунд смотрела на него, потом хмыкнула и только открыла аптечку, чтобы убрать туда последнюю капсулу, как сзади послышался задорный голос: — Опять панику наводишь, Гинко-тти?        — А вот и наш третий! — мрачно заявил Гин, приподнимаясь. Я развернулась на корточках, чтобы увидеть довольного до сияния круглолицего парня с широким носом и темными вьющимися волосами. — Привет, Учиха!        — С утра виделись! — рассмеялся прибывший. Он подошёл ближе, дождался, когда я поднимусь, и всё ещё широко улыбаясь, сказал: — Спасибо за помощь моей команде! Не ожидал, что подкрепление прибудет так скоро. Я – Учиха Шисуи!       Поклонилась в ответ: — Простите, но Вы ошибаетесь. Я не из ожидаемой Вами команды. Проходил мимо, не мог не вмешаться. Ваш товарищ, если мои расчёты верны, должен скоро прийти в себя.       На этих словах Юичи заворочался, захрипел, набирая в грудь больше слишком влажного воздуха, поднёс руку ко лбу, открыл глаза и произнёс: — Остановите эту болтанку! Что всё так кружится?       Гин, протянувший руку, чтобы помочь ему усесться поудобней, резко побледнел, прикрыл рот ладонью и метнулся в ближайшие кусты. Я кивнула в его сторону и отдала последнюю капсулу с антидотом Учихе, сразу принявшемуся рассматривать маркировку.        — Не подкрепление? Чёрт, — огорчился Шисуи, потёр висок, смущенно поморщился. — Мы в любом случае должны дождаться идущую навстречу команду. Если сейчас вернёмся в гарнизон, можем их пропустить. А у меня два ослабленных бойца.       Я тоже чувствовала себя не лучшим образом. Продолжать дальнейший путь с риском свалиться где-то в пути без помощи или задержаться на какое-то время с командой из своей же деревни? Второй вариант мне нравился больше.        — Я присоединюсь к вам до прихода команды подкрепления, — объявила Шисуи, по отношению ребят определив его как командира. — Нам всем не помешает немного отдохнуть.       Не стала любоваться непониманием на чужом лице, сложила печати, произнося слова техники. Поднимать строение без чертежей немного напрягало, но я помнила расчёты для беседки и сильно укрепила несущие стойки и опоры фундамента под землёй. Для себя сделала мысленную пометку посидеть в библиотеке и посмотреть литературу на будущее.       С чакрой перестаралась. Представляла закрытую со всех сторон беседку с окошками и сдвижной дверью, а вышло вытянутое кверху строение, больше похожее на рисохранилище. Мысленно фыркнув на неудачу, поделила его вторым этажом, крытой галереей и внутренней и наружной лестницами.       — Круто! — прозвучало одновременно с присвистом у меня за спиной, и это несколько сгладило неприятный осадок от недостатка конструкции.       Внутри помещение выглядело меньше, чем снаружи: нависающий потолок, мало света, но приятно сухое. Из нижнего помещения, разделённого на рабочую зону с земляным полом и поднятой на столбах основной частью, от которой вверх уходила почти вертикальная лестница. Присмотрелась, особых огрехов в строении не увидела. Единственное, что требовалось добавить — каменную окантовку для очага в полу. Присела в центре, складывая печати. Почва задрожала.        — Мы осмотримся? — Гин указал пальцем на потолок и, после моего кивка, вместе с Юичи направился к настилу.        — Стихия Дерева? — тихо спросил Шисуи, когда его товарищи поднялись вверх по лестнице. — Кто Вы, АНБУ-сан?        — Такой же боец, как и Вы, Учиха-сан! — несколько резко ответила я, поднимаясь. Он сразу успокаивающе поднял руки, смущённо улыбаясь.        — Я подумал, что Вы из Сенджу, одного из кланов-основателей Конохи. Но до сих пор считалось, что их не осталось? — на меня смотрели с интересом, но я помотала головой, хмурясь под маской. Словно почувствовав моё недовольство, Шисуи отступил, посмотрел наверх, направился к настилу и уселся на его край.       Фыркнув от раздражения, вернулась к устройству очага. Когда края поднялись на нужную высоту, положила сверху сухие колья, зашарила в карманах и подсумках.        — Огоньку? — послышалось сзади, и я отодвинулась, кивнула. Узкая струя обжигающего воздуха ударила в дрова, взметнувшись опасно разбрасывающимся искрами огненным цветком. Еле успела прикрыть глаза рукой. Шисуи открыл рот, чтобы что-то сказать, но я предпочла остановить его жестом.        — Если Вы не против, я желал бы дежурить в последнюю смену, — после согласного кивка направилась к лестнице. На втором этаже никого не было. Гин и Юичи стояли снаружи, на галерее под навесом. Уселась в дальнем, самом темном углу, закрыла глаза и тут же провалилась в чуткий сон без сновидений.       Моя смена началась с осторожного оклика Шисуи, стоявшего у прохода на галерею. По ощущениям, как и не спала, но сразу поднялась, подошла к нему, осматривая помещение.       Ночь ещё была в самом разгаре. В темноте комнаты только по очертаниям и дыханию можно угадать расположение спящих бойцов. Вышла на галерею, высунула руку из-под навеса. Дождь прекратился, но в воздухе висела душная влажная пелена, распугивающая насекомых. Слишком тихо.        — Идите спать, — сказала подошедшему ближе Шисуи. — Если команда подкрепления появится, я вас разбужу.        — Я выспался, — заявил он после недолгого молчания и остался стоять, опираясь на перила галереи. — Ещё раз простите, что задержали. Вы бы сейчас уже были не так далеко от Конохи.        — Всё нормально, — я тоже старалась быть вежливой. — Это было больше нужно мне, а Ваши ребята неплохо справлялись и сами. У Вас хорошая команда.        — А по какому принципу берут в АНБУ? — неожиданно поинтересовался Шисуи, перегибаясь через край перил и рассматривая что-то внизу. — Меня бы взяли?       Я задумалась. По моим предположениям в АНБУ брали, если боец владел как минимум двумя стихиями, обладал определённым взглядом на жизнь, и, практически всегда, оставался единственным выжившим из своей тройки. В Шисуи же присутствовал какой-то внутренний свет, душевная радость. Даже сейчас он слегка улыбался и огорчать его не хотелось.        — Возможно, — ответила, отводя взгляд. Чуть поклонилась и направилась в обход по галерее.       Уже на рассвете я не удержала лицо. Проходя в очередной раз мимо сидящего в проёме прохода Шисуи, не сразу среагировала на странный шорох, а когда повернула на звук голову, не сдержала брезгливый всхлип. На маску, к отверстию для левого глаза, треща крыльями, планировал огромный жук. Я не боялась ни мышей, ни крыс, ни насекомых, но к тебе так близко какая-то мелкая противная гадость тянет зажмуриться и отшатнуться. На мой сип Учиха хихикнул, сразу закрыл рот руками и извинился, но настроение и впечатление испортились. Впрочем, особо общаться с ним и его командой и не пришлось.       Буквально через несколько минут появилась четвёрка бойцов из Конохи. Шисуи поднял своих ребят, я кратко отчиталась о произошедшем, настала пора прощаться. Юичи и Гин отделались стандартным «пока» и сместились к команде поддержки.        — Был рад познакомиться, АНБУ-сан! — Шисуи снова улыбнулся, развернулся, чтобы направиться к своим напарникам, и несколько дурашливо прокричал: — До скорой встречи! Продолжение следует...