Светлячок

      В Коноху мы вернулись на закате. Стоило отметиться на воротах, как Асума объявил, что мне нужно прогуляться с ним до кланового квартала, обсудить написание отчета и пообщаться с его родственницей. Я решила, что он имеет в виду Хидарите, и, так как тоже желала с ней поговорить, согласилась. Попрощалась со спиной умчавшегося к общежитию капитана, направилась следом за «женихом», но дошли мы только до торгового квартала. У лотка распродажи книг и журналов спиной к нам стояла девушка с тёмными вьющимися волосами в необычном платье из перекрещивающихся лент. Увидев её, Асума сбился с шага, а потом, извинившись, сообщил, что отчёт напишет сам и вообще уже поздно для визитов. Проследить направление его взгляда было несложно. Уточнила, не Куренай ли это, и получив кивок подтверждения, я попрощалась с ним и пошла по магазинчикам закупаться продуктами.       На повороте к общежитию обнаружила, что за мной, привлечённый запахом из пакетов с едой, следует крупный светло-серый кот с белыми лапами и грудкой. Я всегда испытывала симпатию к кошкам. Отломила кусочек жареного угря, угостила животное с ладони, развернулась, но кот сжевал рыбу и порысил передо мной, задрав хвост, так уверенно, будто знал куда иду. Он уселся перед дверью в тамбур, проскользнул между ног, по-шинобьи преодолел холл, подождал на лестнице, безошибочно подошёл к двери, ещё и недовольно посмотрел, как укоряя за неторопливость.       Я сообщила ему, что он бессовестный, но проникнуть в квартиру разрешила. Пока разувалась, надевала каппоги*, разбирала продукты и чистила рыбу, кот шуршал в спальне, стоило застучать ножом, тут же появился на кухне и стал привлекать к себе внимание. Он становился на задние лапы, пытаясь достать передними до края столешницы, влез в контейнер с пустыми пакетами, попробовал запрыгнуть на рабочий стол, за что был строго окликнут, обернулся, скорчил недовольную морду, ушёл под столик и оттуда начал наблюдать за моими действиями.       Когда по кухне поползли вкусные запахи, кот меня простил, принялся тереться о ноги. Уговорила его подождать немного, пообещав отдать под еду свою любимую мисочку. Мелкий хищник притих ровно до тех пор, пока не стала вымешивать мисо-пасту в рыбном бульоне, и снова начал чем-то шуршать, но уже у окна. Стоило назвать его на Вы и коварным Котом-саном, как с той стороны раздалось удивлённое покашливание, а сам серый зарычал возле ног.       Как была с ложкой в руках, так и замерла, увидев незваного гостя. На подоконнике на корточках сидел Какаши и рассматривал меня и кота, продолжавшего издавать утробные звуки. Приуныла. Это появление грозило неудобными вопросами, а отвечать на них не хотелось. Вернулась к мисо, косясь на гостя. Поворчав, кот притих.        — Я пришёл поговорить, — заявил капитан. — Мне нужны объяснения.       Я приуныла окончательно, попыталась изобразить лицом всё несогласие с его решением: — Время для этого не самое удачное. Я устал-ла и хочу есть. Давайте отложим разговор на завтра.       Кот согласно мяукнул, снова начал тереться, намекая, что он-то давно не против подкрепиться. Под изучающим взглядом сделала шаг к шкафчику с посудой, потянулась вверх и оказалась почти прижатой к рабочему столу. Какаши уперся руками в столешницу, нависая надо мной: — Хватит морочить голову! Почему ты притворяешься парнем?       Он теперь был не просто близко, а до волнующего слишком близко. На вторжение в личное пространство всё внутри меня панически задрожало и помчалось табунами мурашек. При этом я осознавала, что ничего без веской причины он мне не сделает, и с видимостью непоколебимого спокойствия вытащила мисочки, отложила для кота рыбу с рисом: — Приказ Хокаге-самы.        — А в Корне? — вопрос прозвучал искушающим шёпотом, да ещё так обжигая ухо дыханием, что сразу намокли ладони, захотелось развернуться и подчиниться этому напору. «Вот же чёрт!» Постаралась успокоить перевозбуждённые мысли мантрой: «Я люблю Дзюбея. Мне никто, кроме Дзюбея, не нужен». Не знаю насколько помогло, щёки горели, дыхание перехватило, а сердце билось с бешеной скоростью, заглушая стуком мысли.        — Приказ Данзо-самы, — немного успокоившись, всё же осторожно развернулась, опасно прикоснувшись плечом и бедром, не глядя Какаши в лицо, предприняла попытку увеличить дистанцию, указала на столик. — Я так понимаю, что вопросов ещё много. Разрешите угостить Вас ужином?       На моё предложение кот снова напомнил о себе, встал на задние лапы, а когти передних вонзил сквозь штанину мне в ногу. Этого Какаши не увидел, так как потянулся прикоснуться к моей щеке. Ощутив боль, я окончательно очнулась, дёрнулась, уклоняясь от обоих, что вызвало непонимание у вытаращившего на меня глаз капитана, мелькнувшую во взгляде обиду, и какое-то обречённое согласие. Серый тоже остался недоволен, высказал возмущение громким мяуканьем, адресуя его не только мне.       Какаши отступил, развернулся, прошёл к столику, уселся, скрещивая руки на груди. Я же испытала некую благодарность к коту, переставила мисочку с рыбой и рисом на пол. Рискнула спросить, что капитан планирует делать, узнав, что я не парень, и когда мне писать рапорт на перевод. На удивлённое хмыканье напомнила фразу о девчонках в команде и неприятностях.        — Прекрати притворяться и перевода не будет, — заявил Какаши, принюхиваясь к выставляемым перед ним мисочкам и тарелочкам с едой. На ехидный вопрос, как отнесётся Хокаге к нарушению приказа, предложил поговорить с ним лично.        — Не надо, — вернулась к рабочему столу, принялась заваривать чай. — Хокаге-сама завтра сам объявит команде кто я. В связи с изменением статуса.        — Так Асума-кун не врал? И как давно, м-м, ты его невеста? — прочавкал гость, обращаясь к моей спине.       Призналась, что с середины июля, но официально помолвку должны объявить только в октябре. О том, что это не произойдёт, предпочла умолчать. На возмущения о моей легкомысленности пожала плечами, рассудив, что ввязываться в выяснения, кто и в чём виноват, бесполезно. Собрала еду для себя на поднос, перенесла её на столик и чуть не уронила мисочку с рисом на пол, когда Какаши спросил о Дзюбее.       На мгновение показалось, что ослышалась, попросила повторить.        — Эта способность у тебя тоже не так давно появилась? — предположил капитан, пристально рассматривая меня. — Проникать в чужие сны или затягивать в свои. Думаю, Асума-кун и о ней не знает, а то он тоже был бы удивлён, узнав, что в них ты кого-то целуешь. Так кто такой этот Дзюбей?       Каждое его слово было, как удар ножом, вскрывающим болезненные нарывы. Дальнейшие рассуждения Какаши я просто прослушала, механически запихивая в себя еду, а потом и убирая посуду со стола. Может поэтому для меня стало неожиданностью, когда он обнял меня со спины, потёрся маской об ухо, прошептал что-то неразборчивое.       Дрожь прошла с головы до пят и волосы встали дыбом. Тщательно отмываемая мисочка не удержалась в руках, грохнулась в раковину и там вдребезги разбилась. Я развернулась и, толкая Какаши пальцами в грудь на каждом предложении, прорычала: — Распускать руки никто не разрешал! С Асумой-самой всё решу сам-ма! Кто такой Дзюбей Вас не касается! Мои отношения с ним тоже! Если это все вопросы, которые Вы хотели задать, то теперь самое время удалиться!       Остановилась, задыхаясь от ярости, встала в позицию для атаки, сжала кулаки. Какаши поднял руки, отступил к окну: — Всё-всё! Я понял, ухожу!       Уселся на подоконник, забросил на него одну ногу, понурился: — Просто мне казалось, ты испытываешь ко мне симпатию.       Я ответила немигающим змеиным взглядом, изменила стойку и ухмыльнулась, растягивая уголки губ: — Сначала Вы решаете, каким именем мне называться, потом к кому испытывать симпатии. Не стоит навязывать свои желания окружающим. Доброй ночи, семпай!        — Доброй ночи, Тензо, — немного растерянно ответил Какаши и исчез в темноте. Демонстративно закрыла окно, задёрнула занавеску, вернулась к мытью посуды. Внутри продолжало колотить от злости, разочарования и какого-то отвращения, по большей части к себе самой. Ещё полночи не могла уснуть, думала о произошедшем, поглаживала спинку успокаивающе урчащему коту, распластавшемуся рядом со мной поверх простыни. Ночь казалась слишком душной.       Утро началось серо, пасмурной липкой хмарью за окном. Серый удрал, оставив на память о своём пребывании только мелкий клочок шерсти на простыне. Утренний душ взбодрил отключившейся горячей водой.       Намывая посуду после завтрака, почти заново пережила вчерашний жаркий шёпот в ухо и объятия. Чувствовала себя странно, как во сне, до лёгкого головокружения и какой-то давящей неловкости. Удивительная смесь — приятно и горько. Как запах любимых трав, так и хочется принюхаться снова.       Одёрнула себя за несобранность и глупые мысли, строго напомнила о Дзюбее, отправилась на службу. Не успела дойти до Базы, как мне навстречу попалась вся команда. Какаши окинул непонятным взглядом, задумчиво пощёлкал себя когтем перчатки по фарфоровой маске, указал на место в строю. Незаметно прикоснулась к панцирю под водолазкой и жилетом, почувствовала себя увереннее. Мы направлялись в резиденцию.       Хокаге был у себя в кабинете, подождал, когда построимся, велел мне выйти вперёд и повернуться ко всем лицом, а потом официально сообщил, что я девушка, выполняла некое тайное задание, но в настоящее время моя миссия окончена. Никто из ребят не шелохнулся, да и эмоций из-за масок было не разобрать. Вежливо поклонилась.       Прокашлявшись, Хокаге добавил, что я, оказывается, «просила оставить меня в этом составе» и он не может отказать в настолько скромной просьбе, а так же надеется на понимание и поддержку команды. Никакой реакции снова не последовало. Мне приказали встать обратно в строй.       В дверь постучали. За последовавшим разрешением войти, на пороге появилась Югао. Она осмотрела кабинет, замерла в непонимании, но глава деревни указал ей на место рядом с собой, и, когда подруга приблизилась, представил её как временное пополнение, пока в нашей команде не появится более опытный сенсор и ирёнин.       На секунду мне показалось, что капитан издал какой-то звук, но в тот момент Хокаге поинтересовался, есть ли у команды какие-нибудь вопросы или пожелания. На продолжающееся давящее молчание сообщил, что мне даётся недельный отпуск с сегодняшнего дня, и всех отпустил.       Мы вышли в коридор. Подруга с восторженным писком кинулась мне на шею, радуясь неожиданному назначению, взволнованно затараторила, предлагая отметить вечером, и тут Ко прорвало. Он развернулся, указал на меня пальцем и обозвал извращенкой. На изумление и вопрос «почему», мерзким голоском выдал «за нами подсматривала!». Располагавшиеся с ним в следующей параллели шкафчиков раздевалки Сугару и Кото хмыкнули, Хасами фыркнул. Тосин хихикнул и заявил заму капитана, что тот проиграл пари. Хасами протянул две бумажки по пятьсот рё и пожал ему руку. Итачи покрутил головой, бочком переместился к Какаши, и как-то настороженно посмотрел на него. Я напряглась, хотела сказать, что все полностью раздеваются в самих душевых, где отгорожена часть помещения и стояли специальные шкафчики с сетчатыми ящиками. В самой раздевалке не принято в белье щеголять. Подумала, подумала и ответила: — А было на что смотреть?       Парни заржали. Ко что-то недовольно буркнул, но Хасами приобнял его за шею и поволок к выходу. Остальные потянулись за ними, позвав и меня. Накрыло волной понимания, что простили и приняли тем, кем являлась. Никакого осуждения. Это растрогало до щипания в носу. Хотела вытереть заслезившийся глаз, попала краем щитка в маску.       Какаши сделал шаг в мою сторону и привлек к себе внимание Югао. Она от меня отцепилась, пожелала хорошего отпуска и рыбкой прыгнула в его сторону. Мы с Итачи сделали вид, что ничего не видим, и сбежали к лестнице, где хихикали до выхода на крыльцо. Что произошло дальше, я не знаю, попрощалась с парнями, пытавшимися шутить на мой счёт, ушла до того, как эти двое вышли из резиденции.       Осознав, что у меня появилось несколько не просто свободных, а совершенно свободных дней, решила заняться поручением Цунаде и прочими своими делами. Я нашла Уэду Кена, управляющего кварталом клана Сенджу. Лысоватый полненький старичок, похожий обвисшими щеками на добродушного бульдога, поначалу разочаровал, но стоило ему услышать от кого я, сразу расцвёл и будто помолодел. Хотя представилась, как Тензо, потащил к себе домой, познакомил с такой же крохотной, как и он сам, суховатой старушкой женой, показал фотографии и рассказал историю клана Сенджу. Уэда-сан был благодарен людям, когда-то подобравшим и приютившим мальчишку-сироту из разрушенной деревни. Он долго расспрашивал о Цунаде и сильно удивился, когда я сообщила, что мне поручено привести в порядок второй дом.       — Открыть ворота кланового квартала может только человек из клана Сенджу! — воскликнул он, но я настаивала, и старику ничего не оставалось, как пойти со мной к «закрытым» территориям Конохи.       Ворота мы открыли. Печати были сложные, как сказал Уэда-сан, рисованные ещё мастерами Узумаки и настроенные на чакру Сенджу. Если честно, то я немного нервничала и сомневалась, что всё пройдёт нормально, но когда огромный спиралевидный, похожий на раковину моллюска замок защёлкал и свернулся в изогнутые ручки, поверила в свою причастность к легендарному клану. Покрытые тёмным лаком ворота заскрипели, стоило потянуть створку на себя, и Уэда-сан ухватился за край рукава моей футболки, шагнул следом внутрь ограды.       Над головой переливался зеленоватыми волнами барьер, придавая всему находящемуся под его защитой пространству неестественный цвет. Квартал Сенджу был намного меньше квартала Сарутоби, но здесь на каждом шагу виднелись необычные печати и символы. Уэда-сан с благоговением осматривался какое-то время и читал молитвы, а потом, словно проверяя свою память, отсчитал по одному ему понятной схеме почему-то пятый дом и повел меня к нему. Я шла и почти ощущала, как радостно здесь было, когда жили люди, бегали дети и домашние животные. Они призраками скользили мимо, смеялись, ругались, делились мечтами, встречались у колодца и любовались цветущей сакурой. Здесь всё дышало некой жизнью.        — Чудесное место, — вздохнув, сказал Уэда-сан и остановился перед дверью добротного двухэтажного деревянного дома. — Вот Ваш ключ, Сенджу-сан, а это Второй Дом.       С азартом ребёнка я изучила всё здание: открывала шкафы и двери, заглядывала под кровати и в люки, снимала небольшие ловушки в мастерской на втором этаже, разбиралась с защитой и оборудованием, перелистывала страницы в огромной библиотеке. Дом был Домом с большой буквы. На большую и дружную семью, о которой я всё равно в тайне мечтала. Уэда-сан всё это время спокойно пил чай в столовой, граничащей с кухней и гостиной в традиционном стиле.       На обратном пути поделилась с управляющим ощущениями от квартала. Он заявил, что готов организовать сдачу домов, если получу на это разрешение от Цунаде-химе и полностью сниму барьер. Ещё Уэда-сан напомнил о приближающемся празднике Обона, спросил, буду ли я устраивать традиционный костёр в квартале и когда собираюсь навестить могилы родственников. Тут несколько растерялась.       Традиционный костёр на Обон собирает и поддерживает старший мужчина в семье. Все три вечера до поздней ночи, пока духи предков находятся на земле среди живых, он, как и главы других семей, проводит у огня, читает молитвы, поминает усопших, проводит специальные обряды. Горящее пламя — словно послание — мы помним о вас.       Поникла головой, призналась, что девушка. Уэда-сан понимающе кивнул, извинился, объяснил ошибку моим шлемом и ростом. Покосившись на него, вспомнила о своей традиции на день рождения. Решила, что очередная риска будет в клановом квартале, пусть даже это немного смешно, но для меня важно. Пообещала навестить могилы родственников в ближайшее время.       За оставшуюся часть дня я успела дойти до ближайшего храма и купить там поминальные листы и благовония, уточнить у служащих кладбища расположение захоронений и убрать примерно треть могил. Уже уходя, чуть не столкнулась с подходящим к воротам Какаши. Отсиделась в кустах, пока он не прошёл мимо. Проводила осторожным взглядом, отметила опущенную голову и ссутулившиеся плечи. Вспомнила вчерашнюю фразу про симпатию. Ощутила боль в сердце. Мне признались в несколько корявой форме, но я не могла, не имела права отвечать на эти чувства.       Проскользнула по открытому пространству, помчалась к общежитию. Уборка в доме грозила затянуться надолго, поэтому решила на пару дней переехать в квартал. Пробегая через парк, притормозила возле сидящего на скамейке Шисуи, о чьи ноги тёрся вчерашний кот. Поприветствовала первого, укоризненно отчитала за побег второго.       Учиха хихикнул, погладил серого, вытащил какой-то свиток и распаковал собранный в букет пучок датуры. Схватил его незащищённой рукой, протянул мне со словами, что Итачи видел, как я собирала это растение. Схватилась в ужасе за голову.        — Оно ж ядовитое! Разве можно его так брать? — перехватила его за запястье, на несколько мгновений потеряла дар речи, жестами показала, чтобы запаковал обратно. — Руки мыть срочно!        — Да знаю я, — обиженно отозвался Шисуи, — когда рвал, вспомнил.       Подставил ладони под мою фляжку, потёр кое-как, стряхнул воду на сунувшегося ближе кота: — Я и его значение вспомнил. Подходит к ситуации.       Посмотрел виновато: — Переодевание, маскарад. Я знаю, что ты девушка.        — Итачи-кун сказал? — предположила я, вытаскивая обезвреживающую мазь и бинты. Шисуи помотал головой, посмотрел себе под ноги. Села рядом.        — Сам догадался, ещё тогда, после вашего столкновения с туманниками. Просто решил, что тебе зачем-то надо себя за парня выдавать.       Кивнула, начала наносить мазь на его ладони: — Теперь больше не надо. Сегодня последний день.        — Здорово, — обрадовался Шисуи. — Может быть, тогда ты пойдёшь со мной? Продолжение следует...