iced tea

Жан Жак давно заметил его. Его внешность была слишком заметна даже для такого крупного многонационального университета, в котором они оба учились. Он был невысокого роста, кожа бледная, будто он никогда не выходил на солнце, а волосы — чёрные, как вороново крыло. Азиатский разрез глаз делал его выражение лица вечно скучающим. Игнорируя всякие правила, он всегда ходил в спортивной форме, поверх которой был надет форменный пиджак университета с характерной нашивкой. «Что за придурок, — думалось Жан Жаку, но он не мог оторвать взгляда от его щуплой фигуры. — Кто так одевается в элитном университете?» Он в свою очередь поправлял свой абсолютно такой же пиджак, проверял достаточно ли расстёгнуто пуговиц в плотно облегающей его подтянутое тело рубашке, отряхивал форменные клетчатые брюки от невидимой пыли. — Эй, Крис, — Жан Жак отвлёк своего друга от поглощения безумно нежного шоколадного пудинга, пихнув того в бок. Швейцарец с полным ртом повернулся к нему, — знаешь, что это за лошара? — он показал на брюнета, который только что прошёл мимо них, уткнувшись в книгу. — Чегось? — переспросил Кристоф, проглатывая свой пудинг и оборачиваясь. Он смерил взглядом неприметного парнишу и вновь повернулся к канадцу. — Это Сынгиль, мы с ним вместе ходим на факультативный курс по литературе. А что? Заинтересовался? — Крис наклонился к своему другу, шутя поигрывая бровями. — Ешь свой пудинг, дорогуша, — Жан Жак подыграл его спектаклю и обворожительно улыбнулся. «Факультативный курс по литературе, значит? Что же ты за зверь такой, Сынгиль?» После занятий парень решил проверить списки студентов по факультативным курсам, но интересовало его лишь одно: сможет ли он отыскать имя одного брюнета, так вскружившего голову канадцу. Среди бесконечных имён незнакомых ему людей, эти 9 букв бросились ему в глаза. «Ли Сынгиль» — Жан Жак Леруа? — от списков его оторвал приятный женский голос. Жан повернулся и заметил, как около него неловко остановилось трое девушек, беспощадно краснея при виде гордого обладателя звания «красавчик университета». — Чем могу помочь таким прекрасным розам? — канадец одарил их очаровательной улыбкой, и девушки ещё больше залились краской, перешёптываясь между собой. — М-мы… тут подумали, — наконец выдавила одна из них, не смея поднять на него глаза, — если т-ты свободен вечером… — Простите, мои дорогие, но сегодня вечером у меня уже планы, — парень пожал плечами, не забыв добавить томный взгляд с нотками фальшивого сожаления. Планов у него, конечно же, не было. — Может, как-нибудь в другой раз? — он по привычке подмигнул и удалился в сторону кабинета декана, слыша за спиной восторженные ахи и охи. Жан Жаку пришлось долго уговаривать своего декана позволить ему взять факультативный курс по литературе. Последний срок записи на него уже давно прошёл, но благодаря своему природному обаянию, парень таки смог добиться своего. При условии, что он идеально подготовится к следующему занятию, вдоль и поперёк выучив французскую литературу 18-го века. «Ох, что же это я делаю, — думал канадец по дороге в библиотеку. — За год в университете я ни разу не был в читальном зале, а тут записался на факультатив по литературе ради какого-то корейца. Может, я заболел?» Парень со вздохом открыл массивную дверь, ведущую в храм вековой пыли. Глаза разбегались от одинаковых высоких полок с полуразваливающимися книгами, от бесконечных рядов столов, за которым занимались прилежные студенты. «Ха, ботаны», — хмыкнул про себя Жан. Он развязной походкой подошёл к стойке библиотекаря, надеясь найти там какую-нибудь затюканную девушку в очках, дрожащего от одного вида какого-либо представителя сильного пола. Жан Жак замер на месте, когда за стойкой нашёл его. Сынгиль отложил книгу, которую читал, на обложке которой было что-то написано на корейском, и встал прямо перед канадцем, отсутствующим взглядом глядя тому в глаза. Жан впервые видел его так близко. В голове было совсем пусто, поэтому он просто бесцеремонно пялился в затягивающие своей блестящей чернотой глаза. — Ну? — недовольно поинтересовался работник библиотеки низким бархатным голосом, когда молчание уж слишком затянулось. — А! — Жан Жак засмеялся, следя за реакцией корейца на его улыбку, но, к его досаде, бледное лицо оставалось по-ледяному беспристрастным. — Мне нужны какие-нибудь книги по французской литературе 18-го века. Наконец услышав, что ему нужно, Сынгиль протянул руку. «Вот оно! — радостно подумал канадец, внутренне ликуя. — Он хочет познакомиться! Естественно, как можно устоять перед моей улыбкой!» — Меня зовут… — парень крепко сжал прохладную ладонь брюнета, самодовольно улыбаясь, но тот тут же его оборвал: — Карта студента, — холодно произнёс он, сбрасывая его руку. Жан вновь замер, повергнутый в шок таким отношением. «Он себя Снежной Королевой возомнил что ли? Как он смеет так себя вести с королём Джей Джеем?» — Если у тебя нет карты студента, я не могу выдать какие-либо книги, — отметил Сынгиль, всё ещё держа руку протянутой. — Ага, — хмуро отозвался Жан, роясь в своей сумке. — Вот, — он аккуратно вложил в ладонь парня свою карту, не забыв при этом легко коснуться его мягкой кожи. И на прикосновение библиотекарь никак не отреагировал. Он внимательно посмотрел на фотографию, потом на парня перед ним. Канадец по привычке широко улыбнулся. — Минуту, — сказал Сынгиль, кладя карту себе на стол и скрываясь в глубине бесконечных полок. «Вот же кирпич!» — подумал Жан Жак, сжав руки в кулаки. Спустя минут 10 кореец вернулся со стопкой из как минимум 12 книг — в каждой из них виднелось по несколько цветных закладок — и положил их на стойку перед посетителем. — По правилам читального зала, книги запрещено выносить, в книгах запрещено делать какие-либо пометки… — начал монотонным тоном перечислять Сынгиль с неизменным выражением скуки на лице. — Хорошо, я понял, — усмехнуся канадец, потянувшись за книгами. — Я ведь не вандал какой-то. — Инструктировать студентов о правилах поведения в читальном зале библиотеке — это моя работа, Жан Жак Леруа, — брюнет схватил его за запястье и наклонился ближе. — Так что, пожалуйста, выслушай меня, а потом уже бери книги. На секунду Жан растерялся, услышав своё имя. Произнесённое этим ледяным брюнетом, оно казалось каким-то чужим и звучало так сексуально. Но он быстро вновь нацепил улыбку, облокачиваясь на стойку и тоже наклоняясь вперёд насколько, что их разделяло всего сантиметров 10. — Ты знаешь моё имя, — канадец пустил в ход свои самые убийственные чары, — но я не знаю твоего, к сожалению. — От того, что ты знаешь моё имя, — Сынгиль выпрямился, прищурившись, — что-то изменится? — Жан Жак открыл рот, чтобы что-то возразить, но ничего не приходило в голову. Поняв, что поставил его в тупик, кореец продолжил: — Также запрещается вырывать из книг страницы. Закладками я отметил наиболее важные моменты по теме «Французская литература 18-го века». Читальный зал закрывается в полночь, до этого времени следует вернуть все книги в изначальном состоянии. В течение его небольшой речи канадец только и делал, что пялился на его тонкие губы, представляя, как он медленно целует их, покусывая мягкую плоть, заставляя брюнета тяжело дышать и просить большего. — Спасибо, — Жан тряхнул головой, нехотя отбрасывая приятные фантазии. Он взял книги со стойки и направился на поиски свободного места. — Меня зовут Сынгиль, — практически прошептал кореец, но самоуверенный посетитель уже не мог его слышать.