iced tea

— Слушай, дорогуша, — Крис повернулся к Жан Жаку, когда они ленивым воскресным утром наслаждались отсутствием занятий, — ты с каких пор стал такой дерзкий? — швейцарец перевернулся на живот, подминая под себя одеяло и следя за тем, как его сосед пытается не сжечь их кухню, готовя завтрак. — Ты вчера вернулся задолго после комендантского часа. Где ты так долго был? — Да так, гулял, — бросил парень, уставившись на плиту, будто видел её впервые, и задумчиво потёр подбородок, — нужно было много о чём подумать. — О чём же именно? — блондин усмехнулся, прекрасно зная ответ на свой вопрос. Однако до Джей-Джея это никак не доходило. — Быть может, о Сынгиле? Сегодня последний день спора, а ваши отношения не сдвинулись ни на миллиметр. — Тут я бы поспорил, — Жан развернулся на пятках, тыкая в сторону друга лопаткой. — Я позавчера его обнял, и он даже меня не ударил. Я думаю, это большой прогресс. — Ууу, — с издёвкой протянул Кристоф, засмеявшись. — Кажется, у нас был уговор, что он прыгнет к тебе в койку, а не «не ударит», когда ты его обнимешь. — Этот кореец, — прошипел канадец, сжимая в руках лопатку, — уже мне все нервы сжёг. Лучше бы я его игнорировал, а теперь это уже дело принципа. Мне всё равно на наш с тобой спор, я не успокоюсь, пока не услышу, как он стонет подо мной. — Какой же ты всё же медленный, — вздохнул швейцарец, поднимаясь с кровати. — Вы оба хороши, — он выдернул из рук парня лопатку и подошёл к плите. — К чему это ты? — нахмурился Жан Жак. — Я-то причём, что он такой кирпич? — Совсем ни при чём, — Крис обворожительно улыбнулся. — Пойдёшь сегодня смотреть бейсбол? Наши «дикие коты» играют с «кавалерами». Должно быть интересно. — Ты ведь не любишь бейсбол? — парень удивлённо посмотрел на своего соседа. И он был в этом абсолютно прав: Кристоф терпеть не мог этот вид спорта, от одной мысли о длиннющем своде правил у него начинала болеть голова. Да вот только они с Сарой придумали беспроигрышный план по вызову ревности у Жана, и теперь им предстояло лишь привести этих тугодумов на стадион. — Сынгиль сказал, что пойдёт, — будто заклинание, швейцарец произнёс заветное имя, следя за тем, как глаза Джей-Джея засветились ранее невиданным светом. — Ладно, — кивнул тот, стараясь сделать как можно более безразличное выражение лица.

***

Поклонники университетского бейсбола проклинали того, кто придумали проводить турнир в ноябре, и обожествляли того, кто придумал построить для этого крытый стадион. Самые большие фанаты выстроились в очередь ещё за три часа до начала самого матча, но Крис, благодаря своим связям, сумел достать неплохие места без таких экстренных мер. У входа их встретила целая процессия: Сара, главная заводила среди них, тащила за руку Сынгиля и своего брата, Микеле, который злобно косился на корейца, готовый в любой момент развязать никому не нужную драку; за ними по пятам следовал тот-самый-надоедливый-чех, он же Некола, который что-то восторженно кричал итальянцу, но тот его совершенно не слушал; в самом конце плёлся Отабек, который вообще не понимал, откуда вокруг него и друга его детства скопилась такая толпа. — Сара, ты великолепна, как никогда, — засмеялся швейцарец и повернулся к Сынгилю, который прямо сейчас же хотел провалиться под землю от такого большого количества народа. — Так это всё твоих рук дело, — прорычал Микеле, закатывая рукава своей куртки. — Ты какого хрена вмешиваешь во всё это мою сестру? — он уже собирался наброситься на Кристофа, но Некола мастерски удержал его на месте, обхватив за шею. — Что здесь вообще происходит? — пробурчал Жан, недовольным взглядом оглядывая это шествие. Особенно его напрягало присутствие хмурого казаха и Сары, которая продолжала держать Сынгиля под руку, многозначительно улыбаясь. — Ты что забыла на стадионе, Сара? Сходила бы в город по магазинам, больше пользы. — Ты как разговариваешь с моей сестрой? — вспыльчивый итальянец уже забыл про Криса и озлобленно посмотрел на Джей-Джея, сжав кулаки. — Микеле, пойдём лучше мы в город, — пропел чех, продолжая держать парня за шею. — Ты ведь сам говорил, что не любишь бейсбол. — Отвали от меня, сколько раз повторять? — прошипел Микеле, пытаясь сбросить его руки, но тот держал его слишком крепко. — Сегодня Мила с командой чирлидеров будет выступать в перерывах между иннингами, я не могла такое пропустить, — заметила Сара, обворожительно улыбнувшись Жан Жаку. — Отабек сказал, что хочет тоже посмотреть игру, вот мы и пригласили Сынгиля вместе с нами. А эти двое, — она кивнула на своего брата, который сейчас боролся с Неколой, — сами увязались за нами, мы их не звали. Лишь она и её сообщник знали полную версию истории: Отабек хотел посмотреть игру только потому, что в бейсбольной команде появился новый талантливый игрок, некий Юрий П. Казах по-прежнему умалчивал, что конкретно произошло между ним и этим раздражительным блондином, как бы Крис ни старался у него выведать это весь вчерашний день. Но даже этих крупиц информации швейцарцу хватило, чтобы заключить, что тот в него влюблён. Под давлением надоедливого Кристофа, помноженного на назойливую Сару, Отабек сдался, согласившись уговорить Сынгиля прийти на игру под предлогом дружеской поддержки. — Ладно, нечего тут языками чесать, — Кристоф хлопнул в ладоши, призывая шумную компанию к вниманию, — пойдёмте скорее занимать места, пока матч не начался. Места, доставшиеся им, были весьма и весьма неплохими: 15 ряд прямо напротив «дома», с которых открывался прекрасный вид на бэттеров и даже питчера. Сынгиль поспешил занять место рядом с Отабеком, а Сара последовала за корейцем, согласно их плану, и в итоге для Жана местечка не нашлось. Рядом со своей сестрой, конечно же, сел Микеле, а следом — Некола, и Крису и Джей-Джею пришлось сидеть с самого края у прохода. Канадца это безумно раздражало, и он уже подумывал уйти по-тихому, но он не мог оставить «своего корейца в окружении этих гиен». — Отбивает первым, Плисецкий Юрий. Номер 6, шорт-стоп, — объявил голос, и все трибуны взорвались громкими аплодисментами. — Покажи им, Юра! Выбей хоум-ран! Покажи им, кто такие «дикие коты»! — слышалось со всех сторон. Один только Отабек молчал и не отрываясь смотрел на блондина, который яростно размахивал битой, готовый ударить со всей возможной силой. Сынгиль краем глаза следил за своим другом, не обращая никакого внимания на Сару, которая что-то радостно вещала ему на ухо. Канадец, глядя на них, был готов взорваться в любой момент, и Кристоф это прекрасно знал и был рад такой реакции. Всё шло согласно плану: девушка прекрасно исполняла свою роль, несмотря на все протесты своего брата, она продолжала держать корейца под руку, хотя это было совсем необязательно. — Слушай, Сара! — злобно крикнул ей Жан Жак, когда она как бы невзначай коснулась колена своей «жертвы». — Может, ты уже прекратишь? — Прекращу что? — она с невинным личиком повернулась к парню, хлопая ресницами. — Это? — Сара провела ладонью по бедру Сынгиля, от чего тот наградил её недовольным взглядом. — С меня хватит! — Джей-Джей поднялся со своего места и стал неловко пробираться к парочке через всех сидящих между ними, игнорируя колкие замечания Микеле. — Прекрати его лапать, меня это бесит! — парень схватил её за руку, убирая её с ноги корейца. — У тебя нет ни малейшего права трогать его, ты меня поняла?! — он старался перекрикивать гул трибун, требующих от Плисецкого хоум-ран. — А у кого есть на это право? — девушка искусно строила из себя дурочку. Сынгилю тоже было непонятно такое поведение канадца, поэтому он молча пялился на его разозлённое лицо. «Только у меня есть на это право. Только у меня. Потому что… потому что…» — Пойдём, — Жан схватил брюнета за руку и потащил его к выходу. Кореец спотыкался о чьи-то ноги, что-то недовольно бурчал себе под нос, но послушно следовал за ним. — Куда ты меня тащишь? — поинтересовался Сынгиль, когда они покинули стадион, но парень продолжал идти куда-то, широко шагая и больно сжимая его запястье. «Я должен всё ему рассказать». — Подальше отсюда, — бросил Джей-Джей, не оборачиваясь. Ноги привели его в общежитие, в котором сейчас почти никого не было, так как многие студенты отправились на стадион, чтобы посмотреть главную игру сезона университетской лиги. Жан Жак открыл дверь в свою комнату, и толкнул ничего не понимающего корейца внутрь. — Будешь чай? — спросил хозяин, сбрасывая куртку и вешая её на вешалку. Руки тряслись от осознания, пришедшего так поздно. «Так вот, что Крис имел в виду, называя меня медленным». — Может, ты объяснишь, в чём дело? Для начала, — заметил Сынгиль, неловко остановившись посреди комнаты. — Мне нужно немного времени собраться с мыслями, — вздохнул Жан, остановившись у плиты, потому что боялся заглянуть в глаза своему гостю. — За это время можно выпить чай. Кореец ничего не ответил, но за стол сел, давая парню время подумать. Тот метался, пытаясь взять себя в руки, но ничего дельного в голову не приходило, кроме, как вывалить всё, как есть. — Сынгиль, — он присел напротив него и посмотрел в чёрные скучающие глаза, которые, кажется, светились неким любопытством и беспокойством, — ты знаешь, какая у меня репутация? — Мне всё равно, — брюнет пожал плечами, не совсем понимая, к чему он клонит. — Мне всё равно на сплетни, я не люблю, когда люди обсуждают кого-то за его спиной. — Ты прав, — усмехнулся Жан, восхищённый таким отношением. Сынгиль был не из тех, кто общается с кем-то ради своего статуса или популярности, он общается только с тем, с кем ему комфортно. — Но я всё же скажу тебе, потому что я не хочу держать от тебя никаких секретов, — он вздохнул, понимая, что совсем не гордится тем, что раньше ему казалось крутым. — Обо мне говорят, что я не умею влюбляться, играю с чувствами тех, кому нравлюсь. Я встречался со многими, парнями и девушками, но никому из них не удалось вызвать во мне хоть малейший намёк на симпатию. В это время чайник закипел, и Джей-Джей встал из-за стола, чтобы заварить чай, радуясь возможности не видеть холодного взгляда своего собеседника. — Я в основном встречался с ними, чтобы удовлетворить своё эго, свою жажду внимания, — продолжал он, медленно помешивая сахар в чашке, оттягивая момент, когда снова нужно будет столкнуться с корейцем лицом к лицу. — Для меня это была игра, и я не боялся, что когда-либо смогу влюбиться, — Жан Жак вернулся за стол с двумя чашками обжигающего чая и пододвинул одну к Сынгилю. Тот всё больше начинал хмуриться, пытаясь уловить смысл всего разговора. — Я давно заметил тебя, — канадец поднял на него свои синие глаза, стараясь заметить хоть незначительное изменение в выражении лица брюнета, но тот оставался беспристрастным, и парень со вздохом продолжил: — Ты заинтересовал меня, потому что ты не был похож на других. Ты напрочь игнорировал меня, и это только распаляло моё любопытство. В конце концов, и ты для меня стал игрой, Сынгиль, — после этой фразы кореец недовольно откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Прости, я знаю, что ты сейчас обо мне думаешь. Мол, «как он посмел так со мной обращаться? Почему именно я? Зачем я ему вообще сдался?», верно? — Жан грустно улыбнулся, опуская голову. — Знаешь, я кажусь себе сейчас отвратительным человеком. Наверное, так и есть, — он посмотрел в глаза парня, который совсем потерял нить разговора. — Но я никогда не прощу себе, если не сделаю этого. Канадец приподнялся на стуле, опираясь на стол и наклоняясь совсем близко к лицу Сынгиля. Ту-дум. Джей-Джей легко коснулся губами желанных губ, закрывая глаза. Сердце бешено стучало в груди, готовое вырваться наружу, и именно в этот момент Жан был максимально счастлив. Кореец замер, разглядывая его покрасневшее лицо в сантиметре от своего, не совсем осознавая, что сейчас происходит. Мягкие прикосновения творили нечто невообразимое с его телом: оно было будто в огне, а голова почему-то стала кружиться, и он резко вскочил, от чего стул, на котором он сидел, с грохотом упал, возвращая обоих к реальности. — Прости меня, Сынгиль, — прошептал канадец, закрывая лицо руками. — Я влюбился в тебя, и я не знаю, что с этим делать. Я… — Я лучше пойду, — брюнет слышал свой голос будто со стороны. Он резко развернулся, и на негнущихся ногах покинул комнату как можно скорее. Ту-дум. Он остановился прямо в коридоре на пол-пути к себе, хватаясь за грудь. Сердце никак не хотело успокаиваться, и он уже подумал, что заболел. «Что это? Что за странное ощущение? Что произошло в комнате? Он меня… поцеловал? Бред, полный бред… Я ничего не понимаю». Следуя какому-то порыву, Сынгиль развернулся и рванул обратно, резко распахивая дверь в комнату Жан Жака и Криса. Один из её хозяев лежал, свернувшись клубочком на кровати, но услышав какой-то звук, он стремительно поднялся, глядя на вошедшего. — Ты что творишь? — закричал кореец, сам не понимая, зачем вернулся. — Что ты делаешь? Зачем? Ты хочешь со мной поиграть? Ты всем своим «парням и девушкам» говоришь такое? Строишь из себя мученика, а потом признаёшься в любви? — вопросы сыпались из него один за одним, а внутри всё закипало от неведомой ему обиды. — Да нет же! — Джей-Джей вскочил с кровати, делая шаг навстречу ему, но Сынгиль попятился. — Как ты не можешь этого понять? Я правда влюбился в тебя! С первой нашей встречи! — парень кричал, сжав кулаки от безысходности. — Я никому такого никогда не говорил, как ты не понимаешь? — Ты идиот что ли? Нравится играть с чувствами других людей? Наслаждаешься этим? «Зачем я вообще вернулся? Господи, я сам идиот. Нужно было просто уйти. Почему мне так обидно? Почему?..» Жан заметил, что брюнет замешкался, и воспользовался этим: он за два шага оказался рядом с ним и прижал к двери всем телом, глядя сверху-вниз. Сынгиль замер и медленно поднял голову, глядя в глубокие синие глаза. Парень усмехнулся, глядя на его озлобленное выражение лица. — Быть может, я и идиот, — прошептал он, и горячее дыхание обожгло кожу. — Но я не играю с твоими чувствами. Я играл со своими, — канадец посмотрел на приоткрытые губы и снова наклонился, легко целуя их. Во второй раз кореец среагировал быстрее: он приложил все свои силы, чтобы оттолкнуть его. Брюнет чувствовал, как внутри снова поднимается пожар, и ему это не нравилось. — Я не знаю, что ты от меня хочешь, но не подходи больше ко мне.