***
— Значит, тебя можно поздравить? — поинтересовалась Мила, когда этим же днём команда по «Спасению СынЖанов» собралась в столовой на обеденном перерыве. — У вас теперь всё хорошо? — Нет, — покачал головой Жан, со злостью сжимая в руке вилку. Из головы никак не выходили те, кто вчера напали на Сынгиля. Зачем он им вообще сдался? Он вроде ничем особенным не выделяется, сильно на рожон не лезет, если его не трогать. Так почему он вчера бродил по кампусу в одной футболке, когда даже в куртке мороз пробирал до костей? — Они пока просто друзья, — ответил за него его сосед, тщательно пережёвывая свой обед. — Это даже лучше, — по-злодейски потирая ручки, засмеялась Сара, глядя на Милу и Эмиля. Те ответили ей тем же. — После субботы всё изменится. Это будет легендарно! Мы с Милой вчера ходили в город за алкоголем и даже чуть не спалились перед комендантом из-за этого звона, но всё, слава Богу, обошлось. — Кстати насчёт коменданта, — Микеле повернулся к сестре. — Куда вы собираетесь его деть на время пьянки? Нас же всех исключат, если заметят в общаге алкоголь. — Тут мы всё придумали, — Мила довольно заулыбалась, глядя на непонимающие лица парней. Один лишь Крис понимал, что именно они «придумали», потому что знал об этом почти незначительном факте. — 7 декабря, то есть в эту субботу, у племянницы нашего дорогого коменданта день рождения, поэтому в общежитии его не будет до понедельника. Об этом все знают, так что можно врубать музыку на полную громкость хоть до утра и заливаться алкоголем, не боясь исключения. Эмиль и Микеле переглянулись между собой, обрадовавшись такой долгожданной возможности выпить, а девушки лишь рассмеялись. — Кстати, можно я тогда позову своего соседа? — поинтересовался Эмиль, глядя на каждого по очереди. Когда его глаза остановились на Жане, который в это время сверлил стену взглядом, нахмурившись и агрессивно пережёвывая свой обед, он даже вздрогнул от страха. Хотя его гнев даже не был направлен на кого-то конкретно. — Джей-Джей? — позвал его Крис, отвлекая от своих мыслей. Тот дёрнулся, будто совершенно забыл, где находится, и уставился на своего друга. — Ты не против, если Пхичит придёт? — спросил тот, глядя в потерянное лицо канадца, на котором прямо было написано: «Кто такой Пхичит? Куда придёт? Ты вообще кто?» — Да, конечно, — ответил он как-то отстранённо, вставая из-за стола так и не доев свой обед. — Я, пожалуй, пойду, — бросил Жан, широкими шагами направляясь к выходу из столовой. — Это из-за Пхичита? — неловко предположил Эмиль, чувствуя вину из-за того, что упомянул это имя. — Нет, вообще нет, — швейцарец покачал головой, потягивая свой невкусный столовский кофе. — Джей-Джей собирается найти тех, кто вчера избил Сынгиля. В коридоре Жан Жак вообще не видел, куда идёт: он постоянно в кого-то врезался, по привычке извинялся за это же, но продолжал бежать. Какие-то девушки пытались его пригласить в караоке или на вечеринку к ним в комнату в субботу, но он совершенно их не слышал. У двери в библиотеку парень отдышался, приглаживая растрепавшиеся волосы, и с замиранием сердца открыл её. Он постарался придать лицу максимально беззаботное выражение и подошёл к стойке работника. За ней никого не было, но в полках чуть поодаль кто-то явно копошился, поэтому Жан тихо позвал: — Сынгиль? Ту-дум. Из-за полки выглянула знакомая голова с чёрными растрёпанными волосами, его лицо всё так же было заклеено вчерашними пластырями едкого розового цвета с ромашками. Кореец подошёл к стойке со знакомым выражением холодного безразличия и испытующе посмотрел на светящееся от непонятной радости лицо Джей-Джея. — Что такое? Ты чего лыбишься, как идиот? — поинтересовался Сынгиль, скрестив руки на груди. — Если что-то надо, то говори. «И правда, лыблюсь, как идиот. Просто счастлив, что он, наконец, со мной разговаривает». Жан одёрнул себя, вспоминая, зачем конкретно сюда шёл, и мгновенно посерьёзнел. — Пришёл спросить, как ты себя чувствуешь, — ответил Джей-Джей, внимательно изучая безразличное лицо корейца. Знал бы он, скольких усилий оно ему стоило. — Ты был сегодня у врача? — Да, всё нормально, — коротко кивнул тот, беря очередную стопку книг. — Если ты пришёл только за этим, то можешь идти и не мешать мне, — парень вновь скрылся в лабиринте книжных полок. Жан посмотрел по сторонам, убеждаясь, что ботаники уставились в свои книжки и не обращают на него никакого внимания, и ловко перепрыгнул стойку библиотекаря, следуя за Сынгилем. — Это не всё, что я хотел спросить. Ту-дум. Кореец обернулся, услышав знакомый голос совсем близко, прямо над ухом. Жан Жак помог засунуть книжку на её законное место, что и пытался сейчас сделать работник библиотеки, но не мог в силу своего роста. Канадец был совсем близко, и воспоминания о сегодняшнем утре проносились перед глазами Сынгиля. — Тебе нельзя здесь быть, — он приложил все усилия, чтобы сохранить максимально холодное выражение лица, и отступил на пару шагов в сторону, избегая близости. — Ты спрятался, вот и пришлось совершить проникновение, — хмыкнул канадец, но сразу посерьёзнел. — Гиль, скажи мне: ты запомнил тех, кто на тебя вчера напал? Это очень важно. — Было темно, — как можно более безразлично ответил Сынгиль, отворачиваясь к полке, делая вид, что ищет место для другой книги. — На драку я не нарывался, так что я не знаю, почему они на меня напали. Кореец буквально подскочил на месте от какого-то глухого удара и, обернувшись, увидел, как Жан потирает костяшки пальцев после удара. Лицо его было таким пугающим, что Сынгиль даже не сразу сделал замечание. — Не смей тут ничего ломать, — проговорил он после некоторой паузы, возвращаясь к рассматриванию корешков. — Просто забудь об этом. В таких больших университетах это часто происходит. Тем более, что у меня ничего серьёзного, кроме пары ссадин и синяков. — Это потому что я вовремя шёл и заметил тебя, — прорычал канадец, нахмурившись. — Я должен найти этих подонков, чего бы мне это ни стоило. — Прекрати раздувать из мухи слона. Эта небрежно брошенная фраза почему-то взбесила Жана: он двумя шагами преодолел расстояние между ними и прижал Сынгиля к полке, поворачивая его к себе лицом, от чего он выронил все книги. Ту-дум. — Ты не понимаешь что ли? — злобно зашептал канадец. Странно, что он до сих пор помнил, что находится в библиотеке. — У тебя могло быть кое-что серьёзней, чем просто синяки и ссадины. Почему ты говоришь об этом так, будто это пустяк? Кореец прищурился, глядя в горящие глаза, и отчего-то засмеялся. — Да. Потому что. Это. И есть. Пустяк, — ответил он, с каждым словом нажимая пальцем между бровей Джей-Джея. Сказать, что тот опешил, — ничего не сказать: он отшатнулся от парня, потирая место, которого он касался. Словно по волшебству весь его гнев испарился. — Помоги мне книги собрать. — Да, конечно, — кивнул Жан Жак, бросаясь собирать упавшие книги и всеми силами пряча внезапно появившийся румянец. — Кстати, Гиль, пойдёшь на вечеринку в субботу? Должно быть весело, расслабишься там, выпьешь, — всё это он говорил куда-то в книжную полку, делая вид, что его очень заинтересовали книги русских имажинистов. — Ладно, — согласился Сынгиль легко, даже слишком легко, чем удивил Жана, который ещё больше залился краской по непонятной ему причине. — Ты уже второй, кто меня зовёт, так что ладно. Надеюсь, будет весело.***
О вечеринке в комнате номер 45 не догадался бы разве что глухой: громкие басы современной музыки сотрясали стены всего четвёртого этажа. Жан и Крис пришли минут на 40 позже, чем было назначено, потому что канадцу пришлось ждать, пока его сосед 15 раз переоденется из-за того, что ни один подобранный образ ему не нравился. Джей-Джей всё это время лежал на кровати, задрав ноги на стену и проверяя ленту инстаграма. Когда же они наконец остановились у двери с номером 45 и постучали в неё, им никто не ответил. Оно и понятно: музыка ревела так, что уши закладывало, поэтому парни вошли без приглашения. Большая часть присутствующих уже, по-видимому, выпила и не раз: Мила и Сара отчаянно танцевали, державшись за руки и не замечая ничего вокруг; Эмиль и Микеле играли в непонятно откуда взявшийся настольный футбол, пытаясь перекричать музыку, чтобы озвучить счёт; Юра с лицом эксперта изучал этикетки разнообразных бутылок с горячительным различной крепости; Отабек курил прямо в комнате, открыв окно и впуская внутрь морозный воздух, который, однако, никому не мешал; Сынгиль неловко стоял рядом с ним, чувствуя себя не в своей тарелке. — Это же Жан Жак и Крис! — к ним подскочила Мила и схватила за руки, увлекая их за собой. Даже в абсолютно трезвом состоянии парни не могли отказаться от зажигательного танца, но продлилось это недолго: к ним тут же подскочил Микеле и принялся кричать какие-то проклятия на итальянском. Поняв, что с ним лучше не связываться, новенькие подошли к коллекции выпивки, отвлекая от неё Юру, который тут же сделал вид, что совершенно здесь ни при чём. — Выпьешь с нами, колючка? — поинтересовался у него Кристоф, наливая себе и своему другу по бокалу мартини. — Джей-Джей, кстати, позови Сынгиля, а то он стоит, как бедный родственник. Пока канадец ходил за парнем, Крис уже даже успел осушить свой бокал и налить второй. — Выпьешь с нами? — спросил у корейца Жан, показывая на обширную коллекцию алкоголя. Тот даже замахал руками в знак протеста. — Ну ничего, сегодня так или иначе тебе придётся выпить, — он хитро сверкнул глазами, залпом выпивая свой бокал мартини. Парень уже собирался спросить у Сынгиля, как его состояние, но к грохочущей музыке добавились громкие возгласы остальной неразлучной компании, которая отвлеклась от настольного футбола и танцев, бросаясь к двери комнаты. Даже Юра отвлёкся от изучения бокала мартини, который ему плеснул Крис, и вытянул шею, пытаясь рассмотреть того, кто пришёл. — Я не мог пропустить вечеринку столетия! — послышался звонкий голос, и в комнату, будто во свои владения, вошёл не кто иной, как Пхичит Чуланон, последний человек, которого бы сейчас хотел видеть Жан. — Ты ведь сам сказал, что не против его прихода, — заметил Кристоф, увидев недовольство на лице своего соседа. — Когда это…? А-а-а, так вот, что вы у меня спрашивали? — Джей-Джей неловко потёр затылок, смутно припоминая то, о чём они говорили вчера в столовой. Впрочем, появление Пхичита в его облегающей шёлковой рубашке кроваво-красного цвета затмил человек, который вошёл в комнату за ним. На том самом мягком ковре стоял привлекательный парень среднего роста с правильными чертами лица, в котором можно было узнать младшего Леруа, Ноэля. Он отсутствующим взглядом осмотрел комнату, остановившись на своём брате, который не мог поверить своим глазам. Он с улыбкой подошёл к нему и заключил в крепкие объятия. Ноэль не возражал особо, хотя проявления нежности не любил, и даже похлопал брата по спине. — Ты какими судьбами здесь, мелочь пузатая? — засмеялся Жан Жак, потрепав его по голове, но тот быстро убрал его руку. — Пхичит пригласил, и не трогай мои волосы, — недовольно заметил парень, поправляя свою укладку. — Мне иногда полезно расслабиться, потому что постоянные тренировки жуть как надоедают. — Ноэль, свет моей жизни, у них тут есть вино. Будешь? — послышался внезапный голос Пхичита, который уже во всю хозяйничал на столе, переставляя бутылки и прикидывая, кто сколько выпил, судя по их состоянию. — Сколько тебе говорить, прекрати общаться с этим сплетником, — заметил канадец, косясь на парня, которого уже окружили девушки, выпытывая последние события из жизни элиты университета. — Не все твои бывшие — плохие люди, как ты о них думаешь, братец, — Ноэль похлопал его по плечу, направляясь к своему другу. — А есть что-нибудь покрепче? — Эй, свет моей жизни, — позвал его Жан, передразнивая сладкий голос тайца, — кому-то ещё 17 лет, какое «покрепче»? Но младший Леруа не успел ни возразить что-либо своему брату, ни выпить хоть что-нибудь, потому что девушки с помощью Микеле и Эмиля усадили всех на ковёр для небезызвестной игры в «правду или действие». Рядом с Сарой, которую выбрали ответственной за кручение бутылки, поставили поднос с шотами, в которых сверкал насыщенным шоколадом виски. Его собирались использовать как наказание для тех, кто отказывался выполнять какое-либо действие или отвечать на каверзный вопрос. Сынгилю досталось место рядом с Ноэлем, который отчего-то не произвёл на него такого же впечатления, как на остальных. Да, он был известным фигуристом, даже занимал призовые места и вообще был любим многими, только вот кореец не видел в нём ничего выдающегося: обычный парень, слишком рано прославивший и теперь страдавший звёздной болезнью. Ещё его беспокоил тот факт, что рядом с Жан Жаком оказался этот новичок в их компании, таец с непроизносимым именем, который постоянно что-то пытался нашёптывать на ухо Джей-Джею, хотя это ему явно не нравилось. — Сынгиль, что выбираешь: правду или действие? — от собственных мрачных мыслей его отвлёк звучный голос Сары. Парень потряс головой и понял, что на него уставились все присутствующие, ожидая его ответа. — Правду? — неуверенно выбрал он, и Жан отчего-то всполошился. — У кого есть вопросы к Сынгилю? — поинтересовалась Мила, даже не стараясь спрятать свою радость от того, что всё идёт точно по плану. Крис поднял руку, как они и договаривались, чтобы задать подготовленный вопрос, но его опередил решительный Отабек: — Есть ли в университете человек, с которым бы хотел встречаться? — спросил он, глядя прямо в глаза своему другу. Тот буквально замер на месте, уставившись в какую-то точку. Он прекрасно знал ответ на этот вопрос, и, более того, этот человек сейчас находился в этой комнате, поэтому Сынгиль приложил все усилия, чтобы не бросить на него взгляд. Безумно хотелось увидеть, какие эмоции сейчас отражаются на этом лице, ждёт ли он его ответа, но парень сдержался и закрыл глаза. Шумно вздохнув, он вновь посмотрел на Отабека. — Есть, — ответил он хриплым голосом и откашлялся, чтобы прочистить горло. — Есть, — повторил он, кивнув. Компания шумно зааплодировала, кто-то даже хлопнул Сынгиля по плечу, а Крис украдкой улыбнулся Жану, который сейчас находился в какой-то прострации. Этот же вопрос задавали и Эмилю, и Миле, и даже Отабеку, и все трое ответили на него положительно. Далее выбор выпал Пхичиту, и он выбрал «действие». — Вы играете, как дети малые, честное слово, — подал голос Ноэль, который весь вечер тщательно изучал всех и каждого. — Пхичит, чмокни в губы того, кто больше всех тебе симпатичен. Такое предложение было встречено громким улюлюканьем. Только двое в этой комнате были явно недовольны таким раскладом дел: Джей-Джей и Сынгиль, которые именно в этот момент встретились глазами. Канадец сделал лицо, мол, «такой уж мой брат», на что брюнет лишь скрестил руки на груди и отвернулся. Мила и Сара заставили всех присутствующих выстроиться в шеренгу, потому что Пхичит напрочь отказался принимать штраф и, хитро сверкнув глазами, заявил, что с радостью поцелует того, кто ему нравится. Он нарочито расхаживал перед выстроившимся в линию, заложив руки за спину и делая вид, что выбирает «жертву». Один только Ноэль знал, кто ей будет, потому что именно Пхичит и попросил его задать ему такое «действие». Но медлить с поцелуем было нельзя, поэтому таец несколько раз коротко выдохнул, быстро подошёл к Жану и, взяв его лицо в свои ладони, притянул к себе для поцелуя. Канадец не сразу смог сообразить, что именно его выбрали. Осознал он это только тогда, когда улыбающееся загорелое лицо в сантиметре от его проговорило: — Я всё ещё жалею, что мы расстались, Джей-Джей.