Этот мир земной —
Отражённое в зеркале
Марево теней.
Есть, но не скажешь, что есть.
Нет, но не скажешь, что нет.
С. Минамото
Тот, кому доводилось падать с верхней полки поезда или второго яруса кровати, меня поймёт: приземление с приличной высоты на что-то жёсткое, да ещё и спросонья, отнюдь не прибавляет радости. В такой ситуации непечатные выражения, вырвавшиеся вместе с вышибленным из лёгких воздухом — нормальная человеческая реакция.
Меня разбудило именно падение. Вернее, его последствие в виде не слишком радушной встречи копчика с каменным полом — самым настоящим: твёрдым и холодным полом тёмно-серого цвета. Дома подобного никогда не было, да и толпы чудаковатых мужиков в парадных золотых платьях до пола тоже, честно говоря, не водилось. Уютная, погружённая в полумрак комната, наполненная тихим гудением компьютера, не имела ничего общего с этим гротом.
Спасительное для психики предположение о кошмаре настойчиво опровергает ушибленная задница — в обход всякой логики, зато крайне убедительно. Не поспоришь.
Аборигены, вытаращившиеся на меня, выглядят обычными — насколько вообще могут выглядеть обычными столь причудливо одетые люди в столь странном месте. Возраст собравшихся неопределённо колеблется между двадцатью и пятьюдесятью. У них короткие одинаковые стрижки и блестящие мантии (или как там это правильно называется?), но у одного на шее висит ещё и толстая золотая цепочка с неприлично огромным рубином.
Выйдя вперёд, мужчина радостно улыбается и, не торопясь протянуть мне, всё ещё «отдыхающему» на полу, руку помощи, начинает толкать торжественную речь:
— Приветствуем тебя, потомок достославного Тобиаса, друга драконов и величайшего мага, основателя Тарраона, миротворца и объединителя всего Тахла! Лицезреть тебя — нового спасителя мира — огромная честь! Мы счастливы, что ты так скоро откликнулся на нашу просьбу.
Для меня его слова — сущая бессмыслица, а вот остальные присутствующие явно в курсе и активно кивают, выражая своё полное согласие с вышесказанным.
«Нового спасителя мира»? Ничего себе переход! Не успел очухаться, уже пытаются определить на какую-то общественно полезную деятельность! Голова и без того кругом, а тут ещё и эти дяденьки в смешных костюмах говорят такие интересные вещи.
Пока он разглагольствует, успеваю подняться и осмотреться, пытаясь сообразить, что случилось. Мозг упорно не подаёт признаков жизни, отказываясь хоть как-то объяснить происходящее. Мне снится или всё-таки нет? Удачный розыгрыш отпадает сразу по причине отсутствия друзей как таковых. Два имеющихся приятеля никогда не видели меня вживую: мы общаемся исключительно в чате. Они даже не знают, где я живу.
Если это — сон, то, надо признать, чересчур реалистичный — гораздо более натуральный, чем хотелось бы. Мне такие раньше не снились. Копчик болит очень даже по-настоящему. К тому же, здесь довольно холодно и пахнет затхлостью. Бывает такое во сне? В моих раньше не случалось.
Светло-серые стены огромного помещения уходят вверх, образовывая сводчатый потолок. В узкие окна проникает хмурый дневной свет. Восемь мужчин, наряженных в шуршащие, как фольга, костюмы, и замерших в ожидании непонятно чего, кажутся вполне себе настоящими. Вряд ли я (даже во сне!) способен сам придумать бедолагам такую сюрреалистичную одежду.
Словом, разум офигевает всё больше и больше, а сердце ликует всё смелее и смелее: истории о других мирах — реальны! Похоже, я — наконец-то! — действительно угодил в один из них. Как и зачем — не имеет значения.
Фэнтези мною перечитано множество, и пресловутые законы жанра требуют, чтобы герой, осознав своё положение, непременно терзался сомнениями, ужасался, во что бы то ни стало, рвался домой и бился в истерике. Я ничего подобного, конечно же, не делаю, а напротив, не могу сдержать громкого, радостного смеха.
С ума сойти! Другой мир!
Настоящий другой мир!
Да я всю жизнь, с самого детства ждал чего-то такого! Чувствовал, что мне не место там, где я вынужден находиться, и терпеливо ждал, когда же, чёрт возьми, чудо соизволит случиться. Закрывшись в квартире, я не признавал мир, а он в свою очередь с упрямой мстительностью зловредного божка платил мне тем же. Стоило раз в неделю выйти в магазин, обязательно случалось что-то неприятное: машина окатит из лужи, кошелёк потеряется, новые кроссовки порвутся, банкомат «съест» карточку с последними деньгами или придётся убегать от взбесившейся собаки, сорвавшейся с поводка. Двадцать с лишним лет ожидания — и всё ради этого момента! Глупо думать, что теперь я упущу свой шанс. Второго такого может и не быть.
Эхо придало моему веселью несколько зловещие нотки, и собравшиеся настороженно замерли.
— Эй, — выговариваю, взяв себя в руки, — а магия тут есть?
Без магии будет совсем не интересно, правда? Какой прок от другого мира, если он такой же скучный, как и предыдущий?
— Конечно, Посланник, — осторожно соглашается тот, что ближе.
Да это же круче, чем завтрашний турнир по СтарКрафту! Гораздо круче! Решено: плевать на турнир! Нужно оставаться! Здесь я смогу сделать то, чего никогда бы не сумел дома.
От переизбытка эмоций хочется снова рассмеяться, но, судя по настороженной тишине, лучше не стоит.
Мысли — торопливые и обрывочные — сложно упорядочить из-за шквала новых впечатлений, но если игры меня чему и научили, так это умению ориентироваться в самой непонятной ситуации и быстро принимать решения. Перевожу дыхание и вспоминаю, что ещё рано делать окончательные выводы. Сначала следует уточнить одну немаловажную деталь. Раз уж они думают, будто я спасу мир, логично предположить, что для этого нужны особые способности.
— И у меня тоже?
— Разумеется. В этом мире ни у кого нет силы, сравнимой с твоей. Ты — потомок могучего Тобиаса. Именно поэтому…
Перестать улыбаться трудно, но выражение несколько побледневшего лица собеседника довольно красноречиво говорит о том, что ему не по себе от моего счастливого оскала.
— Отлично! — с удовольствием потираю несколько замёрзшие руки. — Давайте уже выйдем отсюда, а? Холодно у вас тут.
Обеспокоенно нахмуренные светлые брови, вероятно, стали следствием усиленной умственной активности их обладателя: выпускать меня из начерченного на полу круга или всё же нет? Вдруг «спаситель» попался некачественный, и его, пока не поздно, нужно обменять?
Никакой особой симпатии эти люди у меня не вызвали: они вытащили меня не по доброте душевной, а исключительно корысти ради. Однако неприязнь, разумеется, вовсе не повод тут же заявлять им, что желания героически погибнуть, спасая их, у меня нет. Это — та игра, которую я ни за что не проиграю: слишком желанна награда и притягателен процесс.
Первым пунктом плана, тщательно продуманного ещё в детстве, является сбор информации. С него и начнём.
Придаю лицу обеспокоенное выражение.
— Сами понимаете: спасение мира — дело серьёзное. Нельзя браться за него, не разобравшись во всём как следует. Даже могучий Тобиас не справился бы, если б действовал необдуманно. Нужно хотя бы знать, кто нам противостоит, так что сначала вам придётся всё подробно мне рассказать.
Да благословят боги святую простоту! Они улыбаются и охотно ведут наверх по узкой винтовой лестнице. Оказалось, там нас ждёт праздничный обед. Уж не знаю почему, но все в этом храме уверены, что спасение миров для меня — самое обычное дело. Что-то вроде любимого хобби, ага. Что ж, разубеждать не буду. Блажен кто верует.
— Ты, наверное, ещё не знаешь… — Карсиан опять запинается на моём, непривычно коротком для них, имени, но полную его форму я терпеть не могу, так что окружающим придётся привыкать, — не знаешь, Кай, но о тебе было предсказание. Перед тем, как покинуть нас ради спасения других миров, Тобиас предрёк, что когда наступят тяжёлые времена и из множества храмов останется лишь три, мы сможем призвать на помощь его потомка.
Очень мило. Я — потомок какого-то там их великого мага. Они вообще в курсе, что вытащили меня из мира-без-волшебства?
Впрочем, даже если всё это — одна большая ошибка, и вместо меня тут должен был оказаться кто-то другой, возвращаться я не собираюсь. Что мне там делать? Снова писать программы и играть в компьютерные игры? Зачем, если здесь — настоящее полное погружение? Полнее не бывает.
Киваю, с удовольствием ем и прикидываю, как бы наладить связь с таинственным Ассагаем — местным злым колдуном и источником всех бед, претендующим на трон этой страны — Тарраона.
Прежде чем выбрать фракцию, за которую будешь играть, нужно выяснить, какие бонусы даёт каждая из них, и прикинуть, у кого больше шансов на победу. Тут — то же самое.
Храм Тобиаса, например, не обещает ничего интересного: лишь
посмертную народную любовь и всеобщую благодарность (явно без материального её выражения). К тому же, они полагают, что Посланник замечательно справится со спасением мира от злого мага-тирана и прочих напастей своими собственными руками: никакой армии, никаких денег, никаких артефактов. Полное самообеспечение. Стоит ли говорить, что подобное предложение не слишком прельщает?
— Карсиан, — осторожно подбираю слова, — а ты можешь рассказать, какая у меня будет магия?
Этот вопрос слишком значим, чтобы откладывать его ещё хоть на минуту. Я умру от любопытства, если немедленно всё не выясню.
— У нас существуют только четыре магических элемента, но твой почтенный предок — наш учитель и пастырь, родился где-то в другом месте и принёс оттуда небывалое волшебство: умение создавать любой предмет, какой он только вообразит.
— Я тоже так сумею?
До чего же полезная способность!
Мгновенно представшую перед мысленным взором вереницу грозной техники и разрушительного оружия, которое я могу представить достаточно точно, чтобы оно работало, прерывает несколько виноватый голос:
— Понимаешь, — отводит взгляд мужчина и автоматическим жестом поправляет не нуждающиеся в этом русые волосы, — дело в том, что никто точно не знает, какой магией обладает Посланник: такого раньше никогда не случалось. Вполне возможно, что у тебя такая же способность, но всегда есть вероятность, что череда предков её исказила, и в результате получилось нечто совсем иное.
— И как мне это выяснить?
— Полагаю, стоит подождать хотя бы несколько дней, и тогда твой талант как-нибудь себя проявит.
Остаётся только неопределённо кивнуть. Ждать, как же! Тянуть и бездействовать мне уже до тошноты надоело, спасибо. Больше я этим заниматься не собираюсь. Придумаю что-то другое, раз уж никто не может ничего подсказать. Ясно одно: монахи мне не помощники. Толку от них никакого.
Каким образом я самостоятельно должен выяснить природу своих сил, хотелось бы знать? Попробовать что ли, что-нибудь у них тут уничтожить последовательно каждой из стихий — авось, какая-то сработает? А если храм не переживёт этих экспериментов, меня простят? В конце концов, должны же начинающим спасителям миров полагаться какие-то льготы.
Он ещё что-то рассказывает о городе и стране, о маге, но я почти не слушаю, сосредоточившись на том, как бы прижиться в этом мире.
После столовой последователи «достославного Тобиаса» выделяют мне келью, парочку книг, чтобы разобраться, что здесь к чему, и карту, а потом благополучно оставляют в покое. От присутствия Карсиана, готового подробно ответить на любые вопросы (кроме самых важных, разумеется) отказываюсь: его болтовня уже изрядно надоела за время обеда. Отвыкшие от такого словесного потока уши молят о тишине, а мозги, напротив, настойчиво требуют информации: довольно неуютно висеть в вакууме внезапно возникших дыр в моём образовании.
Жадно подтягиваю первую же книгу в плотном тёмно-коричневом переплёте. Они здесь большие — сантиметров по сорок — и восхитительно пахнут тем самым, с детства любимым запахом настоящих, бумажных книг. Это даже лучше, чем дома. Мне не терпится узнать, каков этот мир, кто здесь живёт, какие у них способности, какие слабости, и — самое главное — как лучше всего себя вести, чтобы добиться желаемого.
У дверей остаются дежурить два монаха. Так сразу и не разберёшь, зачем: то ли почётный караул, то ли охрана, чтобы драгоценный Посланник не сбежал от внезапно свалившегося на него «счастья» быть таковым.
В келье только узкая, жёсткая кровать, тумбочка, маленькое оконце под потолком и серые стены. Довольно уныло.
Открытие первое: фэнтези мир изнутри оказался вовсе не таким удобным и замечательным, каким представлялся прежде.
До обидного быстро выяснилось, к примеру, что тут грязно и холодно. К тому же, местные слыхом не слыхивали об электричестве, центральном отоплении, газоснабжении и всех прочих вещах, столь милых сердцу любого из моих современников: машинах, бытовой технике и разных полезных гаджетах. Про горячий душ и «удобства» и вовсе вспоминать грустно. Дань, которую в храме принято отдавать гигиене, весьма символическая и ограничивается умыванием да, наверное, баней раз в неделю — не чаще.
Свечки — плохая замена лампочкам: от них больше теней, чем света, да и голова из-за дыма, наверное, начинает болеть. Приходится закончить с чтением раньше, чем хотелось бы, и лечь спать.
Вытягиваюсь на кровати — такое ощущение, что лежу на голых досках. Одеяло тонкое и колючее настолько, что кажется, будто кто-то специально и старательно сделал его именно таким, чтобы монахи больше страдали. Нет, они, может, и заслужили, но я-то ни в чём не виноват, а между тем, вынужден мучиться наравне со всеми: без него мёрзну, а с ним — чешусь.
Если днём я ещё планировал немного задержаться в храме, польстившись на книги, то ночью, ворочаясь с боку на бок, с тоской вспоминая свою недооценённую прежде кровать и раздражённо шипя сквозь зубы ругательства, мысленно обещаю, что завтра же распрощаюсь с Карсианом и компанией. Ещё одной ночёвки в этом жутком месте я просто не переживу.
В конце концов, основное, нужное для выживания и продвижения, я уже знаю. Эта страна, Тарраон, занимает северо-западную часть похожего на исполинскую бабочку континента Тахл. С юга располагается Ларсар, а с востока — Сариаста. Куда ни глянь — кругом образцовая монархия: самовлюблённая и высокомерная — именно такая, как мне нравится.
Население представлено преимущественно людьми, хотя в книге упоминаются и эльфийские полукровки. Сами эльфы (куда же без них) несколько столетий назад благоразумно обосновались на отдельном материке ФирʼАэл, который в два раза меньше, зато надёжно отделён от Тахла и его обитателей морем Исхода. Никаких гномов, орков, оборотней и прочей нечисти тут никогда не бывало. Карта, правда, утверждает, что за Сариастой и Непреступными горами, на самом северном побережье, обитают драконы — уж не знаю, насколько это соответствует действительности. Впрочем, даже если они и существуют, очевидно, вполне мирно уживаются с соседями: государством Румлис, занимающим весь юго-восточный край.
Таинственный Ассагай — настоящее зло в чистом виде, если, конечно, верить Карсиану, — впервые объявился несколько недель назад, успев захватить три наиболее крупных северных города и попутно пару деревень. Монахи не зря паникуют: до столичного Рафола этому ушлому колдуну совсем недалеко. По моим прикидкам получается, что Ассагай каким-то образом взял под свой контроль шестую часть страны и почти половину больших городов — осталось всего четыре. Остальные ни на что не способны.
Пикантности ситуации добавляет то, что от принца, отправившегося подавлять мятеж, уже третьи сутки нет вестей. Карсиан со скорбным видом говорил, что король слишком стар и слаб, чтобы самому сражаться, а значит, шансы на то, что очень скоро у Тарраона появится новый повелитель, весьма неплохие.
Было бы замечательно присоединиться к этому способному магу и посмотреть, на чём основаны успехи. Наверняка, у него есть какой-то полезный секрет.
Хмурое утро начинается с раздражающе мерного звона на улице. Настроение ни к чёрту: терпеть не могу, когда меня будят, особенно — столь варварским способом. К тому же, болит спина, хочется спать (причём желательно — на чём-то мягком), холодно и каждое «бум-м-м» эхом отзывается в висках.
Всё это заставляет тут же вспомнить вчерашнее обещание немедленно покинуть сию обитель сумасшедших. Удивительно, но эта мысль даже придаёт мне некоторый энтузиазм.
Хлопаю дверью так, что дремлющие на посту монахи подпрыгивают и в ужасе смотрят на моё мрачное выражение лица. Чувство новое, но пугать людей одним грозным взглядом, оказывается, неожиданно приятно.
Цежу:
— Отведите-ка меня к Карсиану.
Они коротко, торопливо склоняют головы и спешат исполнить просьбу.
Пара минут блуждания по коридорам заканчиваются распахнутой дверью во внутренний дворик. Наше недолгое путешествие сопровождается всё более громким «бум-м-м», а потому я даже не слишком удивляюсь, увидев на улице огромный, сверкающий гонг. Вот он — настоящий источник мирового зла, а не какой-то там колдун.
Хорошо хоть, ждать приходится недолго.
Закончив самозабвенно истязать уши присутствующих, Карсиан подходит ко мне.
— Доброго утра, Посланник. Для второго месяца осени сегодня замечательная погода, правда?
— Угу, — что может быть «замечательного» в свинцово-сером небе и колючем ветре? — Ночью я всё обдумал и решил сегодня же оставить храм: нужно начинать готовиться к встрече с Ассагаем.
— К сожалению, времени совсем мало, — кивает деловито. — Мы будем молиться о твоей победе, Кай. Куда ты отправишься?
На миг крепче сжимаю зубы, потому что с языка рвутся неуместно-резкие обвинения в малодушии и двойных стандартах: они вытащили меня сюда и теперь собираются, благообразно сложив ручки, наблюдать со стороны. Это трусливо и двулично, а я всем сердцем презираю и то, и другое. Если б мне действительно приспичило геройствовать, то очевидно же, что от реальной помощи было бы куда больше проку, чем от молитв!
Как хорошо всё-таки, что у меня совершенно другие планы! Стоит только подумать об этом, на душе сразу становится легче.
Доброжелательно улыбаюсь:
— Сначала немного осмотрюсь в городе, а затем двинусь на север: хочу перехватить мага до того, как он сюда доберётся.
— У храма не осталось средств, и мы не можем дать тебе денег: всё ушло на помощь бедным, напуганным людям, — скромно заявляет этот тип с золотой цепочкой на шее. — К тому же, поток беженцев из разрушенных Ассагаем городов всё не прекращается, и мы в меру сил стараемся им помочь. Но тебе нужны силы, так что не отказывайся хотя бы от завтрака. После мы все проводим тебя до ворот.
Соглашаюсь: деньги ещё предстоит как-то заработать, а голод никто не отменял. Мы завтракаем в несколько напряжённом молчании: сегодня я не в том настроении, чтобы поддерживать чью-то пустую болтовню, а сразу после все обитатели храма Тобиаса торжественно
выпроваживают провожают меня на подвиг.
Неожиданным сюрпризом становится улица.
Увидев, что из себя представляет город и его жители, я, признаться, несколько теряюсь. Где любимое всеми средневековье?
Происходящее вокруг сильно походит на фантасмагорию стилей, красок и звуков. В Рафол прибывает много кораблей из разных стран — да, но ещё вчера я и представить не мог, что это столь диким образом отражается на населении!
Несколько устаревшие, но более или менее привычные наряды вроде мужских жилеток с белоснежными шейными платками образовали совершенно фантастическую смесь с сугубо фэнтезийными длиннополыми мантиями магов и большими тяжёлыми доспехами воинов.
Такое ощущение, что местные и сами не определились, как у них тут принято одеваться.
— Что это, блин, такое? — бормочу удивлённо. Карсиан непонимающе моргает, и мне приходится конкретизировать: — Вы все носите эти штуки до пола, живёте в храме, и я уж решил, тут средневековье, а у вас… — мимо вразвалочку проходит мужчина в тюрбане и чём-то, похожем на пёстрый восточный халат, степенно цокают каблучками чопорные дамы в длинных узких платьях, за ними следует весьма подозрительная компания в плащах с капюшонами, — а у вас тут вообще непонятно что творится!
С тоской покосившись на многочисленных прохожих, пытаюсь выбрать что-то не слишком жуткое. Фраки отпадают сразу: ни за что не буду носить панталоны! О, боги! На них ещё и цилиндры! И трости! Жилетки поверх рубашек ещё ничего. Особенно на фоне панталон. На фоне панталон, если честно, всё выглядит совсем неплохо. Почему я раньше никогда не думал о том, что может возникнуть подобная галантерейная проблема?
Совладав с удивлением, киваю монахам на прощание и, наконец, отправляюсь знакомиться с городом. Шумная толпа почти сразу поглощает меня. Никакой конкретной цели пока нет, так что я не сопротивляюсь, позволяя людскому потоку увлечь себя, рассматриваю большие двух- и трёхэтажные дома, мощёную дорогу и непривычные глазу наряды прохожих.
