Мир как игрушка

      — Слушай, давай ты просто от меня отстанешь, а? — к вечеру сил на вежливость почти не остаётся. — Мне надо где-то жить, а из-за того, что вы сюда походы устраиваете и орёте под окнами, хозяин гостиницы скоро начнёт грозить выселением.       — Ты должен сразить подлого Ассагая! — ничуть не проникнувшись и всё так же излишне громко сообщает визитёр. Прохожие начинают оглядываться. Самые любопытные даже останавливаются посмотреть, что происходит и не намечается ли, случаем, драка. — Это твоя судьба и долг чести! Я, Ралон Рафолский, лучший воин города, помогу тебе исполнить своё предназначение.       Этот «лучший воин» уже третий за последние сутки. Только ленивый ещё не попытался вытащить меня из города, так что я успел изобрести действенный способ избавляться от добровольцев на роль союзников спасителя мира.       — Благодарю, доблестный Ралон Рафолский. Как ты видишь, я действительно плохой боец, потому помощь такого славного воина очень пригодится. Однако прошу тебя несколько повременить с расправой над подлым Ассагаем: мне нужно закончить с подготовкой, чтобы наш поход был удачным и лёгким. Как только всё будет сделано, я непременно пошлю к тебе гонца, чтобы мы могли совершить этот подвиг вместе.       Главное в общении с такими, как этот рыцарь, — до самого конца сохранять совершенно серьёзное лицо и торжественный голос. И не смеяться. Ни в коем случае не смеяться, глядя на то, как от гордости их подбородки взмывают к небесам. На первом, каюсь, я не выдержал, и тот жутко оскорбился. Грозился даже вызвать меня на дуэль. Пришлось извиняться и заверять в своей искренней неприязни симпатии и невероятно глубоком пренебрежении уважении: что уж поделать, к дракам я совсем не приспособлен.       — Буду ждать твоего гонца, Посланник, — величественно кивает парень и, наконец, изволит удалиться.       Тот факт, что я представления не имею о его месте жительства, благородного рыцаря нисколько не смущает.       Даже странно, как монахи не усомнились в моей квалификации спасителя миров и их окрестностей. Я, разумеется, всегда знал, что реальные сражения — не моё, но пребывание здесь грозит развить эту мысль до размеров комплекса неполноценности.       Рыцари, один за другим оккупирующие гостиницу, были как на подбор именно такими, как поют в балладах. Взять хоть этого Ралона Как-его-там: высокий, широкоплечий, светловолосый, голубоглазый и мужественный. Развевающийся плащ, внушительный меч и щит с каким-то гербом — в комплекте прилагаются. На его фоне я со своей бледной физиономией, чёрной лохматой шевелюрой, карими глазами и сухощавым телосложением кажусь совсем обычным и слабым.       Собственно, в гостиницу под романтичным названием «Жёлтый питон» меня занесло совсем недавно, всего пару часов назад: честно (почти) выигранных в карты монеток хватило на небольшую комнатку и даже чай с пирогом. Именно здесь, кстати, обнаружилось, что в этом мире тоже ценят удобную мебель и не брезгуют водными процедурами. Привыкший к ежедневному комфорту человек вряд ли поймёт, какое облегчение я испытал, увидев ванну и нормальный туалет. Поскорее уйти из храма было абсолютно правильным решением.       Всё складывалось совсем неплохо, пока сюда не начали один за другим наведываться ищущие приключений герои. Откуда они узнали, где меня искать, — не представляю. Не иначе как сам хозяин гостиницы тайком распространил сведения о том, что странной наружности субъект снял у него номер. Не зря же он так вытаращился на мою одежду, стоило только переступить порог. На волне всеобщего помешательства с призванным Посланником это — отличная реклама заведения, в конце концов, и не важно, настоящий попался спаситель мира или просто необычно одетый тип. Спасибо ещё экскурсии к номеру не водит.       Хотя, если б начал водить, я мог бы брать с него процент. На безрыбье, как говорится…       Разворачиваюсь, намереваясь вернуться к себе, на мягкий диван, но откуда-то сбоку раздаётся негромкий мужской голос:       — Мы можем поговорить?       Последние события почти превратили меня в параноика: крайне настороженно оборачиваюсь, ожидая очередного притаившегося рыцаря в сияющих доспехах, но этот гость явно не такой, как предыдущие. Немного выше, чем я, светлые, почти серые распущенные волосы, белая рубаха до колен, украшенная вышивкой и широким зелёным поясом. Непомерно большие рукава только усиливают ассоциацию с китайской традиционной одеждой, хотя лицо колоритного незнакомца вполне европейское.       Похоже, помимо самой разнообразной одежды, тут очень любят украшения: на шее парня висят огромные изумрудные бусы, достающие ему до пояса. Каждая бусинка размером никак не меньше куриного яйца.       Как и, главное, зачем он таскает на себе такую тяжесть?       У него нет оружия, но у меня по спине бегут мурашки от какой-то холодной ауры. Шутить и смеяться над девчачьей причёской и непривычным нарядом совсем не хочется.       Внезапно замечаю маленькое бурое пятнышко на его белоснежном рукаве, и почему-то не возникает никаких сомнений в том, что это — чья-то кровь.       Гость опасен, загадочен и притягателен.       Без сомнений, слишком интересно, чтобы просто так его отпустить.       — Разумеется, — улыбаюсь. — Идём в номер: здесь чересчур людно.       Он кивает, тенью следует за мной через холл гостиницы, бесшумно поднимается по лестнице и спокойно входит в комнату, усаживается в кресло.       — Итак? — чуть приподнимаю брови. — Тебя тоже интересует, когда же я отправлюсь в карательный поход на «подлого Ассагая»?       Парень продолжает внимательно смотреть, но его губы на миг кривятся в усмешке:       — Разве Посланник не этим должен заниматься? Почему ты до сих пор в городе? Почему отказываешь рыцарям?       — Ответы зависят от того, на чьей ты стороне.       Вдруг интуиция меня подвела, и этот тип заодно с Карсианом? Хорош же я буду, если выложу всю правду.       — На стороне победителя, конечно, — улыбается он. — Ты точно Посланник? Признаться, я ожидал, что спаситель мира, чьё появление наделало столько шума, будет несколько иным.       — Рыцарем без страха и упрёка? — хмыкаю. — Вынужден разочаровать: это не про меня.       — У тебя здесь ничего нет — защищать нечего и некого, — кивает понимающе. — Хочешь вернуться домой?       — Нисколько, — ещё раз бросаю на него изучающий взгляд и признаюсь: — Мне нравится этот мир, и единственное, чего я по-настоящему хочу — владеть им.       Парень настолько ошарашен, что пару секунд просто молчит, а потом недоверчиво уточняет:       — Ты всерьёз считаешь, что сможешь совершить нечто подобное? Вот так просто?       — Знал бы ты, сколько раз я уже это делал!       Звучит круто, хоть и является правдой только отчасти. Я читал истории о захвате власти — реальные и вымышленные, тренировался в различных играх, много размышлял и даже составил план, но до практики, ясно дело, так и не дошло. Никогда прежде у меня не было настолько хорошего шанса воплотить мечту в реальность.       Он вдруг смеётся:       — Жаль, последователи Тобиаса ещё не поняли, кого призвали!       — Мне тоже показалось это забавным.       Действительно, что может быть более ироничным? Ироничным — и правильным. Никогда не понимал желания авторов фэнтези сделать своих персонажей до глупого добрыми, самоотверженными и начисто лишёнными амбиций. В реальном мире такие экземпляры не водятся: это противоречит здравому смыслу и теории естественного отбора.       Можно подумать, простой человек с улицы мечтает рисковать собой-любимым ради спасения совершенно посторонних людей. Нет, чёрт возьми! Не бывает такого! Мы все хотим одного — быть на вершине пищевой цепочки, быть в безопасности. Никакие проповеди о самопожертвовании не убедят меня в обратном. Каждый заботится только о собственном благополучии и плевать хотел на окружающих. На том и стоим.       Любимое обвинение родителей, а затем и школьных учителей: «Ты думаешь только о себе!» всегда несказанно меня бесило. Да, блин, — я, разумеется, думаю о себе — а как иначе? Все нормальные люди именно так и поступают. Иначе мы давно бы вымерли.       Читая, как очередной везунчик оказался в мире волшебства, я всегда твёрдо знал, что вёл бы себя совершенно по-другому. То же самое с большинством игр: герой по умолчанию безмозглый самаритянин, радостно бегущий спасать всех, имевших несчастье попасться ему под руку. Где реализм? Где здоровый эгоизм? Где, в конце концов, банальная лень и страх лишиться жизни? Не успел ты войти в город, а уже всем и каждому должен помочь. Не нужны мне пирожки благодарных старушек и смущённые девицы, трогательно целующие в щёчку! Я хочу власти, господства, доминирования! Хочу почувствовать, как это — поставить на колени целую страну и принудить её покорно склонить голову, заставить подчиняться. Десятки тысяч людей, послушных воле одного единственного человека, — моей! Ради такого можно пойти на многое, если не на всё.       — У тебя уникальная магия, но этого мало. Как ты собираешься достичь своей цели? — гость в один миг переходит от веселья к трезвому расчёту. — Мир был неизменен столетиями: короли правят, народ платит налоги, армия уничтожает тех, кто угрожает власти.       — Появление Ассагая и то, как быстро он продвигается к столице, — прямое доказательство того, что мой план не так и безумен.       — Уже есть план? — переспрашивает удивлённо. — Собираешься к нему присоединиться, а потом предать? — появляется ощущение, что этот тип обсуждает подобные вопросы за завтраком, обедом и ужином: у него совершенно обыденный голос. — Он не такой дурак, чтобы подставить Посланнику спину.       — А тебе? — прищуриваюсь, решившись выложить карты на стол. — Тебе он доверяет? Ты же явился сюда, чтобы посмотреть на Посланника: смогу я противостоять захвату страны, или нет. Давай представим на минуту, что я — смогу, но какой в этом смысл? Гораздо интереснее будет сделать вид, что мне нравится идея смены власти, а затем прибрать к рукам все инструменты и продолжить перекраивать мир уже на свой вкус. Это — то, во что верю я, а теперь хотелось бы услышать, что по этому поводу думаешь ты.       Если бы парень оказался тем самым магом, могли бы появиться серьёзные неприятности, но я рискнул, потому как уверен, что Ассагай не покинет свою армию в столь ответственный момент — перед самым финальным аккордом — ради праздного любопытства и встречи со мной.       Уставившись в пространство, он откидывается на мягкую спинку кресла, задумчиво поглаживает одну из своих бусин.       Несмотря на попытки держать себя в руках и казаться уверенным, мне здорово не по себе: этот мир — не такой, как тот, где я жил. Очевидно. Здесь могут убить просто за то, что нагрубил не тому человеку, и убийце ничего за это не будет. Поздновато, конечно, до меня окончательно дошла эта истина, но ничего уж не поделать: слова сказаны.       Что, если этот жуткий тип решит не рисковать? Сейчас он работает на Ассагая и у него неплохие перспективы, а я, как ни посмотри, — новый игрок. Кроме неизвестно какой магии, пусть и уникальной, мне нечем хвастаться. К тому же, его босс, наверняка, будет доволен, услышав, что о докучливом Посланнике больше не нужно беспокоиться.       По спине скатывается капелька пота — я отчётливо это чувствую. Нервы напряжены так сильно, что тонко звенят на самой границе слышимости.       Парень в китайском наряде резко выходит из задумчивости и встаёт. Он ещё ничего не сделал, даже не сказал, а я понимаю, что решение принято — и оно, увы, не в мою пользу.       Избалованный безопасностью цивилизации разум отказывается верить, что вот сейчас всё кончится — по-настоящему, кончится! — а сердце, заходящееся в первобытной панике, нисколько в этом не сомневается.       Медленно проводит перед собой рукой — полупрозрачные символы возникают из ниоткуда. При других обстоятельствах мне было бы очень любопытно узнать, как это работает, но нарастающий ужас всё портит.       Внезапно диван исчезает. Только что он был на месте, а затем взял — и пропал. Я, разумеется, падаю на пол — это уже становится неприятной традицией. У себя дома я никогда столько не падал. К счастью, лететь совсем недалеко.       Хотя, учитывая ситуацию, подобное сомнительное везение вряд ли имеет значение.       Равнодушный взгляд мага становится заинтересованным. Он опускает руку, и незнакомые символы пропадают.       — Это ты сделал? — интересуется так, словно наша мирная беседа и не прерывалась с целью моего убийства. — Что у тебя за магия?       Встаю: разговаривать полулёжа на полу всё же не слишком удобно. Никакой радости от того, что, похоже, я сам совершил чудо, не ощущается. Мне до сих пор слишком страшно, ведь это — всего лишь перерыв, краткая отсрочка неизбежного.       Впервые я всем сердцем жалею, что действительно нахожусь здесь, а не сижу в удобном кресле по ту сторону монитора, как было всегда. Этот чокнутый мир населён людьми, чья мораль и близко не стояла с той, что мне привычна.       Нет, не так. С миром-то как раз всё в порядке: он был таким всегда. Это со мной что-то не так. Это я — ненормальный, неправильный, не вписывающийся в картинку.       А впрочем, что толку в сожалениях? Сложно найти более бесполезное и безрадостное занятие. Мне хотя бы довелось побывать здесь, узнать, что помимо нашего существуют и другие миры, увидеть настоящее волшебство. Кто знает, может, в следующий раз я начну сначала именно тут? Может, всё, что с нами происходит — одна большая игра, и меня ждёт всего лишь переход на точку воскрешения? Стоит ли из-за такого пустяка трястись от страха?       Эта привычная мысль придаёт достаточно спокойствия, чтобы без колебаний встретить непроницаемый взгляд собеседника.       С самым честным видом развожу руками, голос даже не дрожит:        — Я и сам не понял, как это произошло: не до того, знаешь ли, было. Карсиан говорил, здесь не существует аналогов моей магии, но придётся немного подождать, прежде чем она проявится. Вполне возможно, диван стал первой жертвой. Не так круто, как воплощать воображаемое, конечно, но тоже ничего.       Пару секунд он молчит, а потом начинает смеяться — громко и искренне.       Атмосфера в комнате перестаёт быть убийственной, и я позволяю себе улыбку: кажется, переговоры ещё не окончены.       Продолжая веселиться, парень отходит к креслу. Опускается. Трёт ладонью лоб.       За неимением дивана занимаю подоконник; жду, пока маг будет в состоянии вести беседу.       — Думаю, нам нужно забыть о том, что я чуть тебя не убил, и серьёзно поговорить, — произносит он через пару секунд. — Из этого действительно может получиться что-нибудь стоящее.       Пожимаю плечами.       — Меня вполне устраивает перспектива пожить ещё пару лет.       — Вообразить не могу, как бы ты выкручивался, будь на моём месте Ассагай! Тебе крупно повезло, Посланник, причём дважды. Он хотел лично посмотреть на избранника храма Тобиаса, но передумал в последний миг: посчитал, что долг важнее любопытства, и занялся концентрацией сил для захвата Рафола. Я не собираюсь сообщать ему о твоих словах и, возможно, даже помогу его победить. Старик порой не в себе: допускать его к власти просто опасно, — моё неестественное спокойствие, похоже изрядно веселит этого парня: он снова улыбается уголками губ. — К слову, я так и не представился: меня зовут Джар. Как ты уже мог видеть, моя магия — управление воздухом.       — Я Кай. Рад, что мы договорились, — без сомненья, в моих словах никогда прежде не было такой искренности. — Может, ты и про исчезательную магию что-то знаешь? От монахов я так и не добился ничего полезного.       — Могу себе представить, — снова усмехается он. — Я вырос в одном из их храмов. Твоя магия называется расщеплением. Очень редкая. Легендарная, можно сказать. В этом мире её уже много столетий не было. Не удивительно, что никто ничего не помнит.       «Редкая и легендарная»? Пожалуй, такая магия просто обязана быть крутой! Знай я о ней заранее, мог бы не бояться этого парня: расщепил его до состояния пыли — и нет проблем! Даже несколько противников — ерунда.       — Это что, получается, я могу разрушить всё, что пожелаю?       — Вполне, — кивает Джар и всего одним следующим предложением разрушает моё только-только проклюнувшееся счастье: — Ну, кроме живых существ и чужой магии, конечно.       Красочная картинка того, как я гордо выхожу против целой вражеской армии и одним элегантным щелчком пальцев обращаю всех в пепел, бесславно рассыпается жалкими осколками.       Это так обидно, что губы сами собой поджимаются в недовольной гримасе.       — То же мне «легендарная магия», — ворчу раздосадовано. — Что с ней делать? Штаны с противников испарять?       Джар смотрит на меня подозрительно, как на ненормального.       — Ты всерьёз недоволен тем, что умеешь мгновенно разрушать вещи?       — Было бы лучше, если б я умел мгновенно их создавать. Вы тут просто не знаете, что такое танк или самолёт, а я — знаю.       Он снова хохочет. Просто поразительно, как быстро меняется его настроение. Такая непредсказуемость даже пугает. Учитывая соотношение наших сил, хотелось бы иметь дело с кем-то более понятным.       — Я даже спрашивать не буду, что ты перечислил и для чего оно нужно: магия точно лучше. Представь рыцаря, которого мы видели у гостиницы. Не помню, как там его зовут. Неважно, в общем-то. Что, по-твоему, с ним будет, если перед битвой исчезнут меч, доспехи и — да, одежда? Много ли он нагеройствует голым, без обуви и оружия? А ещё ведь есть стены неприступных крепостей, непробиваемые ворота замков, катапульты, пушки….       — Ладно-ладно! — отзываюсь смиренно. — Можешь не продолжать. Я уже проникся, спасибо. Эта магия годится не только для порчи мебели, но ещё и для сражений. Путь к нашим победам в самом буквальном смысле будет покрыт телами вояк: голыми, грязными, толстыми и волосатыми — именно то, чего мне всегда хотелось, да.       — Вот именно, — насмешливо щурится Джар. — Думаю, Ассагай не откажется использовать твой талант в ближайшем же сражении. Он очень любит новое и неизвестное. К тому же, ты сильно упростишь ему работу.       — Значит, ты представишь меня своему боссу?       — Кому?       — Начальнику, командиру. Как ты там его называешь?       — Вообще-то, — улыбается, — я зову его учителем. Последние два года он обучал меня волшебству.       Где-то на уровне груди ощутимо шевельнулись колючие сомнения.       — Тогда, — произношу очень спокойно, — зачем ты собираешься его убить?       — А почему — нет?       То, что кто-то может обсуждать убийство своего наставника с вот такой невозмутимостью, даже по-своему очаровывает. Холодные мурашки по спине ничуть не портят впечатления.       — Очень удобная логика, — бормочу растеряно.       — Полностью с тобой согласен, — кивает Джар довольно. — С тех пор, как я ею обзавёлся, жизнь стала гораздо лучше.       — Знаешь, хотелось бы гарантий, что ты не сдашь меня ему, как только мы приедем, куда требуется. Или не прикончишь потом, спустя пару дней. Отчего-то мне кажется, что постоянство — не твоя сильная сторона.       Он снова коротко смеётся, явно получая от нашего разговора удовольствие.       — Хорошо, что ты такой наблюдательный. Это очень полезное качество, — и уже ехидно, откровенно усмехаясь: — Гарантий не будет. Впрочем, ты можешь поверить мне на слово, если хватит смелости.       У него такое выражение лица, что этому «слову» не поверил бы даже верящий в Санта-Клауса и зубную фею ребёнок.       Может, нам ещё не поздно как-нибудь распрощаться? Желательно так, чтобы этот жуткий парень остался всем доволен. Я уже не уверен, что хочу с ним договариваться и тем более куда-то ехать: он совершенно точно не в себе.       — Расслабься, Кай, — легкомысленно машет рукой. — Я и в самом деле не собираюсь выдавать Ассагаю наш секрет: глупо тащить тебя к нему только затем, чтобы он лично мог отсечь тебе голову — поверь, это не настолько приятно. Учитель будет справедливо удивлён и первым же делом поинтересуется, почему, раз уж ты отказываешься нам помогать, я не убил тебя сам. Посланник неудобен в качестве противника, но весьма полезен как союзник. Так что, раз мы договорились, беспокоиться не о чём. Ты нужен мне живым. Ему — тоже.       Что ж, возможно, так оно и есть. Этот парень, кажется, не слишком-то любит Ассагая и действительно не станет ничего ему говорить, а значит, я, вероятно, переживу знакомство со старым магом. Но что потом?       — Допустим, твой учитель захватит Рафол, и мы от него избавимся, — произношу осторожно. — Что дальше?       Джар кажется по-настоящему удивлённым.       — А почему ты спрашиваешь об этом меня? Тебе же хочется господства над миром, вот ты и скажи, что будет после того, как первая из пяти стран примет нового короля.       — Почему из пяти? Мне казалось, их всего четыре.       — Ты не считал драконов?       — А у них что, своё государство?       Вообразить подобное мне не удаётся до сих пор, несмотря на всё уже увиденное и прочитанное. Драконы же просто большие ящерицы с крыльями, живущие в пещерах, — как они могут быть разумны?       — Всё северо-восточное побережье — драконьи земли, — совершенно невозмутимо сообщает Джар. — Без них мозаика будет неполной. Признаться, мне крайне любопытно посмотреть, как ты собираешься с ними воевать. Даже один дракон легко уничтожит целый город, а там их десятки.       — А я, может, не буду воевать, — бормочу. — Тобиас же с ними как-то подружился.       — Наслушался сказок Карсиана? — осведомляется пренебрежительно. — Ты что, всерьёз в это веришь?       — В любом случае, драконы на противоположном конце материка, — вздыхаю устало. — Прежде чем решать, что с ними делать, туда ещё нужно добраться. Уверен, это будет не так-то легко. После того, как на трон Тарраона взойдёт новый король, соседние страны будут начеку. Напасть на них неожиданно уже не получится.       — Разумеется, — Джар поднимается, снова становясь серьёзным, и эта ледяная маска на время скрывает его безумие, но вряд ли я когда-нибудь забуду, что имею дело с сумасшедшим — с пугающе логичным сумасшедшим. — Идём, нам пора отправляться. Лететь долго, а мы должны успеть до утра.       — А что будет утром?       Он адресует мне недоумённый взгляд.       — Я же сказал, что Ассагай остался готовиться к нападению на Рафол. Утром мы перебросим сюда магов и захватим город. С твоей помощью всё пройдёт быстро.       На улице по-осеннему ветрено и уже стремительно сгущаются сумерки. По краям дороги тянутся клумбы и фонари, но вместо привычных лампочек внутри теплится настоящий огонь — яркий и очень светлый, почти белый. Пламя горит само по себе, без всякого топлива. Интересно, его поддерживает специальный маг или какое-то постоянно действующее волшебство?       Этот город очень походит на те, что ещё два века назад были в моём родном мире: каменные дома, мощёная дорога, фонтаны и кованые скамейки в тени деревьев, такие же люди, спешащие по своим делам. Он настолько похож, что я, пожалуй, быстро к нему привыкну.       Сегодня здесь мирно. Никто не догадывается, что уже через пару часов всему знакомому придёт конец.       Что сделает с Рафолом Ассагай? Останется ли город целым или его придётся отстраивать заново?       Никогда прежде я не испытывал этого чувства так ярко, а теперь тот самый «ветер перемен» ощущается в каждом вдохе и отчего-то горчит.       Джар — живое воплощение переменчивой воздушной стихии — приводит меня к самой городской стене, чьи серые блоки возвышаются метров на восемь. Снизу видно, как блестят в полумраке шлемы охраны. В отличие от улиц города, тут отчётливо чувствуется надвигающаяся опасность. Многочисленные стражники то и дело снуют мимо, подозрительно на нас поглядывая, а вон те пятеро, сидящие в углу, — наверняка, дежурные маги: на них нет доспехов, только коричневые кожаные куртки.       — Что теперь?       Мне крайне любопытно, как именно мы собираемся за одну ночь преодолеть несколько десятков километров. Этот парень действительно умеет летать?       — Ничего сложного, — он снова проводит по воздуху ладонью, и появляются какие-то символы — не те, что в прошлый раз. Не зная, чего в точности ожидать, я самым тщательным образом проверяю, не собираются ли меня убивать. — Мы полетим.       Он произносит это так же обыденно, как у нас принято говорить о поездке на метро, а у меня от предвкушения волшебства даже сердце бьётся быстрее и постоянно хочется улыбаться.       — Почему же мы не могли взлететь прямо возле гостиницы?       — Полёты в городе запрещены: не все умеют хорошо контролировать силу. Неопытных магов прежде часто приходилось снимать со шпиля дворца. Или соскребать с мостовой. Тут уж как повезёт. Оба варианта быстро надоели страже.       Это напоминает поездку в стеклянном лифте: на нас не дует ветер, и кажется, будто под ногами по-прежнему твёрдая почва. Сначала мы поднимаемся вверх, а потом довольно быстро устремляемся прочь от города.       На время забыв обо всём, кручу головой, пытаясь разглядеть город и тот самый дворец, о котором говорил Джар. К несчастью, уже слишком темно, и с высоты улицы становятся похожими на усеянные огнями взлётно-посадочные полосы, а обиталище короля кажется лишь обычным большим зданием.       Что ж, надеюсь, мне ещё представится шанс в своё удовольствие полюбоваться морем, городом и дворцом.