Базилик в оранжевой чашке

В квар­ти­ре на пос­леднем эта­же всег­да пах­нет ли­мона­ми, кни­ги в шка­фах рас­став­ле­ны в ал­фа­вит­ном по­ряд­ке, а в уг­лу со­бира­ет­ся пыль на раз­ри­сован­ной уг­лём ги­таре. Здесь всё ос­та­ёт­ся преж­ним — вы­чер­кну­тая из те­чения вре­мени точ­ка прос­транс­тва, сло­во «не­из­менность», вы­ложен­ное изо ль­да, ма­ят­ник в по­ложе­нии рав­но­весия. Ха­ято щу­рит­ся. На сто­ле — ке­рами­чес­кая пе­пель­ни­ца и ры­жая чаш­ка с от­ко­лотой руч­кой. Не­ров­ные ско­лы ца­рапа­ют паль­цы; чаш­ку, ко­неч­но же, мож­но по­менять: на по­докон­ни­ке — це­лый ряд, толь­ко в двух край­них по­саже­ны цве­ты, об­ли­зыва­ющие стек­ло блед­ны­ми ле­пес­тка­ми. Но си­няя, Ха­ято уве­рен, при­над­ле­жит Яма­мото, бе­лая с за­бав­ной нак­лей­кой в ви­де Мик­ки Ма­уса — Рё­хею, за ни­ми выг­ля­дыва­ет проз­рачный уго­лок чаш­ки Лам­бо. Все они ни ра­зу не соб­ра­лись здесь вмес­те; за­лизы­вать ра­ны, ты­чась мор­да­ми пос­лушных псов в рав­но­душ­но опу­щен­ные ла­дони Ха­ру, каж­дый при­пол­за­ет по от­дель­нос­ти. Это что-то вро­де бес­плат­ных се­ан­сов пси­хоте­рапии для убийц. Или для уби­тых по­теря­ми, по­рой, зна­ете ли, не раз­бе­рёшь. Ха­ято нер­вно сгла­тыва­ет и не от­во­дит взгля­да от цве­тущей фи­ал­ки. От­вле­ка­ет­ся толь­ко на шо­рох гри­феля и ус­та­лый боль­ной смех. В ре­аль­ном ми­ре Ха­ру си­дит на со­сед­нем та­буре­те, до­рисо­выва­ет чей-то пор­трет на не­из­менно раз­ли­нован­ном лис­те, неб­режно выр­ванном из блок­но­та, и молчит. В вос­по­мина­ни­ях Ха­ру сме­ёт­ся: «Ли­нии — кар­ди­ог­раммы чь­их-то мёр­твых сер­дец». Собс­твен­но­руч­но соз­данные де­сятым по­коле­ни­ем ли­нии скла­дыва­ют­ся в крес­ты: мо­гиль­ные и тот, ко­торый Ха­ру ста­вит на Вон­го­ле. На Ха­ру же крест пос­та­вить не по­луча­ет­ся. Ха­ято до­пива­ет хо­лод­ный чай из ба­зили­ка. К тыль­ной сто­роне ла­дони ль­нёт лист бу­маги с ри­сун­ком — это зна­чит, что Ха­ято уже по­ра: и из квар­ти­ры Ха­ру, и на за­дание; вмес­то под­пи­си в уг­лу нак­ле­ена мар­ка с оче­ред­ным го­родом, в ко­тором Ха­ру хо­тела бы спря­тать­ся от все­го и в ко­тором её бы всё рав­но наш­ли. Она не лю­бит пе­ре­ез­ды и тра­тить си­лы, пы­та­ясь до­бить­ся не­воз­можно­го. По­это­му за ок­ном по-преж­не­му бу­дет ска­лить­ся сол­нцем Па­лер­мо, в уг­лу по-преж­не­му бу­дет пы­лить­ся ги­тара, к ко­торой у Ха­ру нет сил при­кос­нуть­ся, а не­желан­ные гос­ти по-преж­не­му бу­дут си­деть на кух­не. Че­рез две не­дели Ха­ру на­лива­ет ко­фе в си­нюю чаш­ку, а в ры­жую — са­жает ба­зилик.