В джазе только...

      В Нью-Йорке было пасмурно и ветрено, но тому, кто родился и вырос на Британских островах, к такой погоде не привыкать. Впрочем, не сказать, что Ньютон Саламандер провёл много времени на родине, вовсе нет — всю свою сознательную, если можно так выразиться, жизнь он провёл в путешествиях по разным странам. Например, буквально месяц назад он вернулся из Египта в Лондон лишь на несколько дней, чтобы уладить кое-какие дела и снова отправиться в путь, на этот раз в Америку.       Америка, молодая страна, уже успевшая в буйстве своей юности громко заявить о себе всему миру, прокричать за океан о своей свободе и прославиться суровыми законами — как для магов, так и для маглов. Ньют понял это ещё до того, как прибыл в страну. Он дальновидно изучил политическое устройство магического общества США перед тем, как мог оказаться в гуще событий. Разумеется, он послал запрос на разрешение для волшебной палочки и надеялся, что он не потерялся где-то в пути. Одно дело пользоваться привычной совиной почтой, и совсем другое — посылать письмо в другую страну, пользуясь специальным камином в Министерстве. Но, несмотря ни на что, Ньют чувствовал себя во всеоружии, в конце концов, не в первый раз ему придётся открывать для себя чужую культуру.       В этот раз у него была двойная миссия. Одна из них — добраться до Аризоны и выпустить на волю Фрэнка, гром-птицу, которую он спас от контрабандистов и выходил, решив вернуть прекрасное создание на родину. О своём другом задании Ньют пока что не думал, ибо оно касалось совсем другой стороны его личности, той, которая не имела ничего общего с магозоологией, исследованиями, животными и коричневым чемоданом, полным чудес. Той его личности, о которой знали лишь немногие в министерстве, лишь те, на кого ему приходилось работать.       Эта личность являлась полной противоположностью застенчивого и неуклюжего мистера Саламандера.       До Нью-Йорка Ньют добрался без приключений, как и до огромного с виду обыкновенного небоскрёба, вонзающегося острым шпилем в серые пасмурные тучи, в котором находился штаб МАКУСА. Он едва смог разглядеть неприметного швейцара, стоящего у самой крайней двери и окружённого коконом постоянно двигающейся толпы. Ньют сильнее сжал пальцами ручку чемодана, зачарованного и на всякий случай перетянутого верёвками, широким шагом перешёл улицу и подошёл к швейцару. Улыбчивый американец поприветствовал его, обратив внимание на английский акцент, вежливо расспросил, с какой целью маг прибыл в Нью-Йорк — на что у Ньюта была заранее придумана легенда о редком животном, которое он хотел приобрести у одного знакомого мага, который сейчас должен был находиться в Нью-Йорке или неподалёку. Швейцар понимающе кивнул и пропустил юношу в здание, напоследок указав путь в Отдел выдачи разрешений на палочки. Ньют поблагодарил его и вошёл в величественный холл здания МАКУСА.       Да, это ничем не напоминало помещения Лондонского Министерства Магии, которое было таким же мрачным, как и погода на Туманном Альбионе, которое было пасмурным и холодным и оставляло не самое приятное впечатление. Оно было по-своему хорошо своим строгим стилем, но совсем непохоже на то, что открылось взору Ньюта, когда он зашёл в золочёный холл МАКУСА. Светлый, просторный, тёплый, воистину величественный, многолюдный, МАКУСА находился в небоскрёбе, и Ньют не сомневался, что на последнем этаже, где, наверняка, находился кабинет мадам президента, открывался шикарный вид на Нью-Йорк. В Министерстве Ньют чувствовал себя в своей тарелке, скорее всего в силу привычки, в силу того, что там он терялся на фоне мрачных стен; здесь же он выделялся в своём потёртом старом пальто среди важных магов, которые, в отличие от британских волшебников, предпочитали мантиям строгие костюмы, сшитые по последней магловской моде. Ньют, затаив дыхание и зачарованно озираясь по сторонам, кое-как добрёл до Отдела выдачи разрешений, и резкий контраст с тем, что он видел в холле, удивил его не меньше. Вместо света и простора здесь было темно и слегка пыльно. Сильно пахло бумагой, вместо толпы — всего три человека, явно скучающие за своей бумажной работой. Ньют подошёл к столу, над которым висела табличка «Выдача разрешений» и тактично кашлянул, привлекая к себе внимание молодой девушки, которая увлечённо рылась в каких-то бумагах у себя на столе.       — Добрый день, — тихо поздоровался Саламандер. — Мисс…       — Голдштейн, — представилась девушка. — Что вам угодно?       — Меня зовут Ньют Саламандер. Видите ли, я только что с парохода и… Простите, вы в порядке? — Ньют прервался и окинул волшебницу озадаченным взглядом.       Мисс Голдштейн торопливо провела ладонями по лицу и подняла голову, глядя на Ньюта. Вид у неё был крайне взволнованный, если не сказать нервозный.       — Да, всё в порядке, извините. Вы хотите получить разрешение на палочку?       — Да… — Ньют склонил голову на бок, наблюдая за девушкой словно за необычным зверьком. Ньют ничего не мог с собой поделать, он никак не мог избавиться от привычки наблюдать за повадками людей так же, как если бы он изучал волшебных животных. Мисс Голдштейн поднялась из-за стола и повернулась к массивным деревянным стеллажам, повторяя про себя имя Саламандера и выискивая его разрешение на палочку в стопках других. Она торопливо перебирала бумаги, когда раздались гулкие, уверенные шаги, эхом раздававшиеся в этом, казалось бы, захламлённом помещении.       — Тина!       Девушка испуганно обернулась, а Ньют невольно посторонился, пропуская этого, без сомнений, влиятельного мага вперёд. Он не разглядел его лица, но идеально прямая спина в чёрном пиджаке стоявшего перед ним мага вызывала у него невольные уважение и трепет.       — Да, мистер Грейвс?       Мистер Грейвс, остановившись у стола совсем рядом с Ньютом, сунул руки в карманы своих чёрных, безусловно сшитых на заказ брюк. Саламандер невольно застыл на месте, ощущая мощную ауру, исходящую от этого человека. Его безупречный внешний вид, идеальная причёска, дорогой костюм, властный голос — всё указывало на высокопоставленное лицо, он однозначно должен был занимать в МАКУСА высокую должность.       Мистер Грейвс даже не взглянул на Ньюта, притихшего в одном шаге от него.       — Тина, если я ещё раз узнаю, что ты ошивалась у Вторых салемцев, будешь заниматься работой домовых эльфов.       — Но, мистер Грейвс…       — Никаких «но», Тина. Держись от не-магов подальше, тебе ясно?       Девушка опустила взгляд и кивнула. Ньюту захотелось её защитить, но он понятия не имел, в чём она провинилась, кто такие Вторые салемцы и насколько опасно было бы встревать в их разговор.       Мистер Грейвс развернулся и, лишь кинув на Ньюта быстрый взгляд, удалился. Тина Голдштейн, словно подкошенная, рухнула на стул.       Ньют тихонько вздохнул.       — Извините, мисс Голдштейн… Тина… — он обратился к ней по имени. Девушка подняла голову, убирая волосы со лба. — Простите, если покажусь вам навязчивым, но не могли вы бы показать мне Нью-Йорк? — Ньют ободряюще улыбнулся. — Видите ли, я только что приехал и совершенно не знаю города, а вам, кажется, не помешает отвлечься.       Он говорил тихо и медленно, как разговаривал со своими животными, когда хотел их успокоить. На людей это не всегда действовало, но Тина внимательно посмотрела на него своими серыми печальными глазами и, в конце концов, сдалась, улыбнувшись в ответ. Она поднялась из-за стола, быстро нашла его разрешение на палочку, взяла с вешалки своё пальто и, обойдя стол, встала рядом с Ньютом.       — Что ж, идёмте. Покажу вам город.       Ньют галантно пропустил девушку вперёд, на его щеках чудно показались ямочки.       Через несколько часов он уже многое знал о магических делах в Нью-Йорке и Америке. Одно дело читать о них в газетах, которые с ужасным опозданием приходят в Британию, и совсем другое — узнавать о свежих новостях из первых уст. Тина водила его по основным магическим местам Нью-Йорка и рассказывала о Вторых салемцах — секте не-магов, веривших в существование ведьм и желавших их уничтожить. Ньют хотел было расспросить Тину о том, что в МАКУСА думают о Грин-де-Вальде, но, судя по всему, там о нём ничего не думали, иначе бы Тина не забыла упомянуть об этом.       В свою очередь Ньют рассказал, что он занимается изучением магических существ и хочет написать о них книгу и что в Америку он приехал, чтобы приобрести одно редкое животное. Он ни слова не сказал про Фрэнка; в конце концов то, что он шатается по Нью-Йорку с чемоданом, полным опасных тварей, уже было преступлением, и если сам Ньют не очень-то боялся попасть в тюрьму, то подставлять Тину ему не хотелось.       В какой-то момент они остановились в магловском — не-магическом — кафе перекусить.       — И надолго вы в Америке, мистер Саламандер? — Тина деловито расставляла на столе кофе, два хот-дога, салат и булочки с корицей.       — Прошу, зовите меня Ньют. — Саламандер весело повёл плечами и придвинул к себе свою порцию.       — Что за странное имя… — девушка фыркнула, держа в руке горячий хот-дог.       — Вообще-то моё имя Ньютон, но все зовут меня Ньют. Нет, я в Америке ненадолго… Хотя, как знать, тут может быть столько всего интересного. — Саламандер хитро подмигнул своей новой подруге и отхлебнул ароматного настоящего американо.       Уже начинало темнеть. Осенью солнце садилось до ужасного рано.       — Скажите, Тина, а этот мистер Грейвс всегда такой?       Голдштейн вздохнула, не торопясь с ответом.       — На самом деле он неплохой человек. Просто… Не знаю. Все его опасаются, думаю, даже мадам президент. Он очень одарённый и способный маг. Но как по мне, так он не слишком дальновидный.       Ньют задумчиво кивнул. Единственным дальновидным волшебником он сам считал только Альбуса Дамблдора.       Когда уже совсем стемнело, Ньют и Тина разошлись. Девушка скрылась в переулке, и Ньют услышал знакомый звук трансгрессии, слегка удивившись — в Британии трансгрессией старались не злоупотреблять. Сам же он решил пройтись до отеля пешком, привыкая к новому городу и наблюдая за его вечерними жителями. Яркие витрины, строящиеся небоскрёбы, мигающие неоновым светом вывески — Нью-Йорк, молодой и энергичный, был совсем не похож на пропитанный традиционной чопорностью серый Лондон. Он не был похож ни на один другой город, который посетил Ньют во время своих путешествий. Он был уникальным. И он влюблял в себя.       Лишь заперев дверь своего маленького, но уютного номера, снятого в недорогом магловском отеле, Ньют смог немного расслабиться. Он с удовольствием провёл несколько часов в чемодане со своими дорогими питомцами, лишь после этого уделил время самому себе, перекусив и приняв ванную после долгого путешествия. Перед тем, как лечь спать, он долго сидел перед зеркалом, задумчиво рассматривая своё отражение. Длинными пальцами он убрал со лба влажные после ванной волосы. Слегка пригладил их на бок; кивнув самому себе, он отпустил прядь.       Поднявшись, он скинул с плеч халат, забрался в постель и закрыл глаза, засыпая почти мгновенно под мерное тиканье часов и тихий шелест занавесок.       Завтра утром Ньют Саламандер проснётся совсем другим человеком.