В джазе только...

      На туалетном столике примостились две волшебные палочки. Одна — лимонное дерево, прямолинейность, сила. Вторая — белый клён, изящество. Палочки лежали рядом, и та, что светлее, была чуть короче другой — но обе они терялись среди всего остального.       Он мог бы делать это с помощью магии. Но первое перевоплощение всегда самое важное, поэтому волшебные палочки лежат у зеркала, временно забытые за ненадобностью, и теряются среди всех тех вещей, которыми пользуются современные модницы, чтобы безо всякой магии превращать себя в красавиц.       Пальцы медленно скользят по сатиновым шлейкам бюстгальтера. Современная мода — ах, как кстати, — поощряет фигуру «под мальчика», но ведь ни одна приличная дама не выйдет в общество без нижнего белья, потому сверху на кружевной лиф на покатые плечи ложится лёгкая, почти прозрачная, сорочка на тонких лямках.       Пальцы скользят ниже, вдоль талии, к поясу для чулок — такой же сатиновый, облегающе-плотный, прохладный поначалу. Самая любимая деталь — шёлковые чулки, они висят на спинке стула, совсем новые, их ещё ни разу не надевали. Самую любимую деталь — позже, словно добавить вишенку на торт.       Волосы — густые, блестящие, насыщенно рыже-медные. Их нужно лишь правильно причесать, уложить направо, завить слегка небрежными крупными кольцами.       Она смотрит на себя в зеркало. Она озорно улыбается сама себе, словно задумав самую большую шалость. Она слегка мотает головой — тяжёлые медные пряди весело пружинят, отражая утренний солнечный свет.       Вместо волшебной палочки — красный карандаш для губ.       Вместо заклинания — красная помада и воздушный поцелуй своему отражению.       Она моргает несколько раз, наклоняется ближе к зеркалу и уверенным движением рисует стрелки — идеально тонкие и ровные. Она сосредоточена, потому что глаза — самое сложное и самое важное. Взгляд зелёных глаз должен будет сражать наповал не хуже непростительных заклятий. Иногда ей кажется, что любой красотке достаточно лишь взмахнуть ресницами, чтобы обрушить на противника всю силу своего колдовского очарования — и почему-то за это не отправляют в Азкабан.       Она тоже это умеет.       После стрелок на светлые от природы ресницы ложится густая чёрная тушь. Взгляд немедленно открывается, приобретает смертоносный эффект. Кончики ресниц загибаются кверху, придавая взгляду кошачью вкрадчивость, опаляя загадкой.       Она отклоняется назад, вертит головой из стороны в сторону, критически осматривая получившуюся работу. Чуть наклоняет голову вперёд, по-птичьи, смотрит на себя в зеркало из-под пушистых ресниц, улыбается кокетливо.       Светлая, почти прозрачная пудра совсем немного перекрывает веснушки.       Она поворачивается и берёт чулки. Прохладный шёлк невесомо лежит на ладонях, словно легчайший дым. Она наклоняется и вытягивает стройную ножку, осторожно натягивает тонкий чулок, медленно, чувствуя, как призрачная ткань обволакивает приятной нежностью. Напоследок она проводит кончиками пальцев от узкой лодыжки до бедра. Также медленно она надевает второй чулок, после чего крепит их ремешками к поясу.       Платье бледно-лимонного цвета лежит на кровати, рядом с ним — такого же цвета шляпка-колокольчик, на которой атласной лентой закреплён маленький букетик искусственных цветов. Рядом стоят тёмные туфли на невысоком, устойчивом каблуке. Она поднимается и берёт платье в руки. Надевает его через голову, и мягкая ткань скользит по её телу, скрывая под собой от чужих глаз. Скрывая то, что никому не дано увидеть, кроме неё и него.       Она присаживается на краешек кровати, чтобы надеть туфли. Поднимается и становится у большого зеркала, что висит на двери шкафа, поправляя подол платья.       Всё идеально.       Последний штрих — французские духи, привезённые с собой прямиком из Парижа. Влюбившись в этот аромат, она приобрела сразу два флакончика. Лёгкий и ненавязчивый, он цветочным шлейфом следовал за ней, не оставляя равнодушным абсолютно никого.       Лишь теперь она берёт волшебную палочку, ту, из белого клёна. Вторую прячет в потрёпанный чемодан.       Бежевое пальто с воротником и манжетами из искусственного меха совсем чуть-чуть приталено, это почти незаметно, но сделано с большим вкусом. Белые перчатки пока что лежат в кармане. Шляпка аккуратно ложится на причёску. Непослушная прядь выбивается, и она выверенным медленным движением заправляет волосы за ухо. На локоть — маленькую дамскую сумочку, разумеется, зачарованную.       Единственная магия, единственный взмах волшебной палочки — чтобы не испортился макияж, чтобы не выветрился божественный аромат духов, чтобы не испортилась причёска и не помялось платье. Последний взгляд на себя в зеркало — а в ответ взирает настоящая красавица.       Артемида готова к охоте.