Мы же фигуристы

За ночь мороз успел разрисовать причудливыми узорами окна домов, превратить лужи на асфальте в лед, инеем покрыть каждую веточку голых деревьев. Зима – одно из самых красивых явлений в России. Частенько иностранцы ассоциируют именно это огромное государство со снегом (помимо этого водкой, медведями и красивыми барышнями). Что может быть лучше утреннего согревающего какао в постели с самым любимым человеком во всем мире? - Никифоров, ты ебанулся? – не выбирает слова Плисецкий, даже присев в постели от слов своего суженного. Лучики света проникают в просторную комнату сквозь задернутые шторы. Один из них падает прямо на глаза Виктору, от чего тот хмурится и поворачивается на другой бок, делая вид, что не расслышал гневных слов блондина. Сколько они уже вместе? Полгода? Год? Он уже и сбился со счета. - Ты уже которую неделю живешь у меня. Прошлый сезон так к родителям только на чай и заезжал, - задумчиво протягивает мужчина и заставляет себя открыть глаза. – Мне пора познакомиться с ними. Негоже столько времени скрывать от самых близких наши отношения. Журналисты и те уже все пронюхали, так что лучше уж мы сами все расскажем. - Вообще ебанулся, - сам отвечает на свой вопрос Юрий. – И как ты себе это представляешь? Здрасте, я тренер вашего сына, а меж репетиций потрахиваю его у себя дома. Не хотите ли чаю? Пепельноволосый не выдерживает гневного взгляда юнца и нехотя поднимает голову с мягкой подушки. Он задирает рукав своей футболки, под тканью которого на предплечье красуется тонкая изумрудная линия, точно в цвет глаз блондина. Уже в который раз приходится демонстрировать метку, пресекая все возражения любовника, ведь тот не впервой сомневался в чем-то, что касалось их отношений. Во-первых, огромное влияние оказывает разница в возрасте, во-вторых, пол, ну а в-третьих, общественное мнение. Обычно такие своеобразные метки появляются у представителей разных полов, когда парень встречает именно ту девушку, с которой ему суждено с рождения прожить долгую и счастливую жизнь, но даже здесь бывали исключения. - Вопросы еще будут? – Никифоров тяжело вздыхает и прикасается губами к плечу мальчика, чуть улыбаясь. – Рано или поздно придется это сделать, так что уже сегодня вечером мы идем на ужин к твоим родителям. И не возражай.

***

Плисецкий с Никифоровым стоят перед входной дверью квартиры родителей младшего фигуриста. Кто же знал, что вся уверенность куда-то пропадет, только Виктор зайдет в лифт и нажмет кнопку четвертого этажа. И вот, сейчас они оба пялятся на звонок, не зная, что дальше и делать. - Ну давай, нажимай, - говорит блондин и переводит взгляд на пепельноволосого, держа в руке коробку с шоколадным тортом, – это была твоя идея, так что вперед. Мы здесь стоим уже около десяти минут. Если мама смотрит в глазок, то у нее явно недоумение. Виктор сильнее сжимает тонкими пальцами бутылку красного итальянского вина то ли от безумного волнения, то ли от страха, а быть может и от всего сразу. Набрав в легкие воздуха, он выдыхает и жмет на кнопку. Дверь открывается почти сразу. Миниатюрная русоволосая женщина радостно улыбается, здороваясь со своим сыном и его тренером. Она выглядит так по-домашнему мило и весьма дружелюбно. Виктор уже был с ней знаком, ибо не раз приезжал помогать воспитаннику с его вещами для его переезда на время тренировок и просто пить ароматный чай на кухне. Глава семейства Плисецких вечно отсутствовал, ибо сейчас занимал высокую должность в спортивном комитете, при этом во время карьеры биатлониста завоевав не одну золотую медаль. Ружье почетно висит прямо над дверью, как бы намекая Никифорову, что он зря решился на такой серьезный шаг – знакомство с родителями своего юного любовника. - Добрый вечер, - низкий, слегка хрипловатый голос немного режет слух, заставляя Виктора поднять глаза. Перед ним стоит тот самый мужчина, о котором не слишком лестно отзывался Юрий. Судя по его рассказам, Павел Григорьевич человек строгий, волевой и сильный, при этом слишком хорошо стреляет из ружья даже по передвигающейся цели. Он выше Виктора на пол-головы, и стоит лишь пожать руку экс-спортсмену, дабы понять, что силы ему не занимать. - Очень рад наконец с Вами увидеться, мой сын так много рассказывал о том, как ему повезло с тренером. Блондин невольно краснеет и закусывает нижнюю губу от нервов. Старший фигурист в свою очередь выдавливает на своих губах улыбку от таких слов, когда внутри все знатно колотится. Он так не волновался еще с момента своего дебюта на национальных соревнованиях среди юниоров, когда не мог даже бутылку с водой в руках держать из-за сильной дрожи. Кто же знал, что знакомство с родителями может быть настолько страшным? Юлия Владимировна постаралась на славу. Стол буквально прогибается под тяжестью наставленных на него блюд. Здесь есть абсолютно все, чего может захотеть обычный русский мужчина: от соленых огурчиков до вареного картофеля и селедки. Виктор и сам очень любит готовить, поэтому с интересом интересуется ингредиентами к фаршированной курице, ибо больно уж она хороша. В бокалах уже разлито красное вино. Мать мальчика тихо переговаривается со своим дорогим сыном, когда как отец буравит Виктора взглядом, спрашивая все до мельчайших подробностей. - Как часто у вас тренировки? Во сколько просыпаетесь? – мужчина хмурится, совершенно не обращая внимание на говорливых родственников. - Мы занимаемся каждый день, - уверенно отвечает Никифоров. – Юрий очень способный мальчик, и его определенно ждет светлое будущее. Он – звезда фигурного катания, которая с каждым годом блистает все ярче. - Я знаю. Виктор сидит как на иголках. Он опускает глаза вниз, пригубив алкогольный напиток в своем бокале. Теперь-то понятно, почему Плисецкий не горел желанием ехать к родителям с такой целью, но раз уж они решились, значит это определенно нужно. - Павел, помоги мне на кухне порезать свиную рульку, - женщина поднимается из-за стола, глядя на супруга. – Простите нас, мы всего на одну минуту. Не смея перечить своей любимой жене, Павел отводит взгляд от тренера своего чада и уходит на кухню вместе с ней. Юрий как-то рассказывал, что брак его родителей строится на уважении и взаимопонимании, а любовь со временем угасает, по словам отца. - Никифоров, ты сидишь так, будто отец уже на тебя винтовку нацелил, - блондин поворачивается к любовнику и облизывает верхнюю губу, собирая алые капли только что выпитого из бокала вина. Он таки уговорил родителей позволить ему попробовать алкогольный напиток, хотя и не такое дегустировать приходилось. – Расслабься, все проходит более чем спокойно. Рука светловолосого скользит по ткани строгих черных брюк, кончиками пальцев очерчивает каждую складку на пути к паху. Больно уж скучно просто так сидеть за столом и наблюдать, как Никифоров трясется от страха словно осиновый лист, а отец убивает одним взглядом. Слишком просто. Плисецкий хитро усмехается и наконец кладет руку на пах Виктора, заглядывая в его светлые глаза, когда тот не может и слова сказать. Беловолосый горячо выдыхает и хочет уже одарить мальчика кратким поцелуем, как вдруг в гостиную возвращаются родители, благо под белоснежной скатертью не заметно, чем занимается их отпрыск со своим тренером. - Я приготовила эту рульку по особенному рецепту, моя мама добавляла свои специи, чтобы мясо было еще вкуснее, - описывая всё до малейших подробностей, улыбается женщина, раскладывая аппетитные и сочные кусочки по тарелкам. – Налетайте, мальчики. А вот есть уже так-то и не хочется. Виктор нервно сглатывает накопившуюся во рту слюну и старается вести себя совершенно обычно, в то время как Юрий сжимает уже возбужденный член сквозь брюки под столом. Только он может возбудить своего возлюбленного всего лишь прикосновениями и таким сладким голосом за несколько минут. Метки на предплечьях обоих горят огнем, а это значит, что хорошо бы куда-нибудь отойти, дабы не травмировать психику родителей. - Я вспомнил, - вдруг подскакивает со своего места пепельноволосый и притворно улыбается, стараясь скрыть возбуждение, а точнее свой стояк под скатертью. – Я забыл кое-что в машине! Мне нужно срочно отойти.. - Давай я тебе помогу. – Плисецкий решительно встает со своего места и смотрит на возлюбленного с едва уловимой улыбкой. – Там же что-то большое и тяжелое, ты сам не справишься. Стоит входной двери остаться позади спортсменов, как Никифорову буквально срывает крышу. Он подхватывает мальчишку на руки и прижимает его спиной к ледяной стене парадной, впиваясь в губы жадным поцелуем. Подумать только, насколько нужно быть засранцем, чтобы возбуждать любовника в такой ответственный момент. Никифоров понятия не имеет, что будет говорить его родителям, когда они оба вернуться с пустыми руками обратно в квартиру, при этом еще и отсутствуя явно не пять минут. Но сейчас, разумеется, на это глубоко наплевать. - Тебя так легко завести, - с издевкой шепчет Плисецкий, откидывая голову назад и подставляя свою шею губам любовника. – Хоть бы до машины потерпел. - Сам виноват. Не буду я ждать, - Никифоров хищно ухмыляется, оставляя на бледной коже контрастные следы от засосов. Плевать на то, что они слишком заметны. Виктор наспех расстегивает джинсы мальчишки и стягивает их со стройных ног. Сердце стучит в ушах от безумного возбуждения и страха того, что кто-либо может заметить российских фигуристов. Никифоров несколько грубо разворачивает мальчика к стене лицом, расстегнув рубашку на его теле и даже от нетерпения сорвав пару пуговиц. Губы теперь усыпают поцелуями плечи Юрия, когда как на щеках оного появляется еле заметный румянец. Он выгибается и выпячивает упругие ягодицы, трется ими о пах старшего, тем самым доводя его чуть ли не до белого каления. Собственно, ждать долго и не приходится. Беловолосый и без того слишком долго возится с одеждой, а всему виной эта долбанная зима. Кто вообще придумал одеваться аки капуста? Никифоров наспех растягивает узкое колечко мышц двумя пальцами, слыша со стороны мальчика ругательства и тихое шипение сквозь недовольно сомкнутые зубы. Уже столько времени прошло, а он никак не может привыкнуть к не самой приятной процедуре перед непосредственно сексом. Виктор старается его отвлечь, то покусывая молочную кожу, то проводя по ней языком. Дыхание совсем сходит на нет. Блондин жадно хватает воздух, распахнув алые губы. Признаться, Плисецкому даже нравилось все это – возбужденный любовник, мрачная парадная, освещаемая лишь тусклым светом лампочки у потолка, и страх быть замеченными. Виктор поворачивает мальчика обратно к себе лицом и жадно, сладко целует его, в то время как дрожащими пальцами расстегивает ремень своих брюк, и приспускает такую ненужную сейчас ткань. Он возбужден и ждать как минимум не любит. Снова на губах красуется улыбка и Никифоров прижимает светловолосого снова к холодной стене, уложив его ноги на свои бедра. Входит медленно и аккуратно, стараясь держать себя в руках. Юрий что есть силы сжимает чужие плечи и кусает губу, чтобы хоть так заглушить вырвавшийся протяжный стон. И все бы было хорошо, как вдруг открывается дверь соседней квартиры. Там уже около восьмидесяти лет жила бабушка, носящая очки с толстенными линзами, вечно надевающая разноцветные платки и вечно держащая на руках свою старую как свет кошку Зосю. Сказать, что Виктор испугался – ничего не сказать. Кажется даже, что его цвет волос посветлел на несколько тонов и сейчас яро отдает сединой. - Юрочка, это ты? – хрипло спрашивает старушка, придерживая дверь открытой за собой. – Как же я тебя давно не видала уже. Виктор стоит с членом в чужой заднице и просто не знает как себя вести, когда Юрий не может сдержать смеха от физиономии старшего любовника. Он-то знает, что пожилая женщина не видит ничего дальше вытянутых рук, поэтому даже немного поерзал, играя на нервах мужчины. - Да, тетя Люба, это я, - как можно спокойнее ответил мальчик. – Простите, если я вам немного помешал, я, эээ, я коврик чищу. - А, ну ладно. Заходи потом ко мне на чай. Я такие вкусные пирожки напекла, - бабуля добродушно улыбается и уходит восвояси, убедившись, что в парадной ничего необычного не происходит. Виктор даже двигаться перестал. Он переводит взгляд на мальчика и нервно выдыхает, все еще впиваясь кончиками пальцев в узкие бедра. Больно уж неловкая ситуация выходит, да и внутри все бешено колотится. - Блять, не обращай внимания, - несдержанно рычит мальчик и проводит горячим языком по тонким губам мужчины. – Просто трахай меня. Павел Григорьевич нервно поглядывает на часы, сидя за столом вместе со своей супругой. Сына нет уже около получаса, так же как и его тренера, что не могло не беспокоить. Женщина рядом пыталась снять напряжение своими разговорами о работе, готовке и домашних делах, однако ее совершенно никто не слушал. Когда наконец дверь открывается, мужчина сразу же подскакивает и проходит в коридор, останавливаясь у противоположной стены. Юрий и Виктор выглядят так, словно только что пробежали несколько километров, при этом сзади подгоняли собаки и кусали их время от времени, судя по мятой одежде. - И за чем вы в машину ходили? – недоверчиво покосился глава семьи Плисецких, хмуря широкие брови и сложив руки на груди. - Я только что трахнул Вашего сына, - весьма решительно произносит беловолосый, глядя мужчине прямо в глаза. – Два раза. - Чего? - Там же гололед! – кричит Никифоров перепрыгивая ступеньки, дабы было быстрее и гневный экс-биатлонист не настиг их. - Мы же фигуристы, - не переставая смеяться бежит впереди Юрий, которого явно забавляет вся эта ситуация.