Мы же фигуристы

Признаться, Юрий и подумать не мог, что его соперник из Казахстана такая разносторонняя личность. Ранее он казался Плисецкому слишком скрытным, неразговорчивым и неинтересным, чего нельзя было сказать сейчас. Странно было видеть его в кругу остальных фигуристов, попивающим сок и изредка даже улыбающимся. А вы видели его, когда Пхичит вдруг объявил о помолвке Никифорова вместе с Кацуки? Он ведь даже аплодировал в честь пропадающему здравому смыслу в белобрысой голове двадцатисемилетнего тренера, погрязшим в чарах свиной котлеты. - Виктор ведет себя как малолетний засранец, - не сдерживая свои эмоции, юноша бубнит себе под нос, идя рядом с новоприобретенным другом. – Он обещал, что будем моим тренером, что поставит мне нормальную программу, а вместо этого съебался в Японию, чтобы обучать эту узкоглазую свинью. Даже в Барселоне декабрь выдался холодным. Витрины магазинов украшены яркими огоньками, статуэтками Санты, гирляндами и поделками – все это к главному празднику года – Рождеству. Снег мягко ложится на голые деревья, железные подоконники домов и проходящих мимо людей, окрашивая их в белоснежную крапинку. Плисецкий недовольно фырчит всю дорогу, чертыхается и стряхивает с плеч снежинки, чтобы толстовку не пришлось сушить по приходу в номер. Несмотря на такое настроение, с Отабеком было даже как-то спокойно, что ли, будто завтра не придется соревноваться с ним за золотую медаль в финале. - Ты сейчас пойдешь в свой номер? – брюнет поворачивает голову к Юрию и открывает перед ним дверь, пропуская его в теплый холл. - Ну да, - задумчиво протягивает в ответ он, сунув руки в карманы. – Хотя я все равно наверняка не смогу уснуть, больно уж меня все это бесит. - Тогда можем пойти ко мне, вдвоем веселее. - Пойдем, я не против.

***

Номер Алтына никак не отличался от номера Плисецкого, даже обои были одного и того же цвета. Огромная двуспальная кровать занимала место у стены прямо посередине, круглый столик стоял прямо около окна, из-за стекла которого открывался чудесный вид на город. Отабек стягивает с себя свою кожаную куртку и вешает ее в шкаф, туда же он отправляет и толстовку своего друга, оставляя того в футболке. - Слушай, я давно хотел спросить, чем там твой Казахстан славится? – блондин прошел вглубь комнаты и уселся в мягкое кожаное кресло, откидываясь на спинку с подушкой. – Вот у нас все ясно. Балалайка, водка и медведи, а у вас что? Сабли и кони? - Кумыс. - Кумы..что? – блондин недоверчиво покосился на своего соперника, нахмурив брови. – Я конечно все понимаю, пару раз слышал это слово, но что оно означает? Булки какие-то, да? Или конина приготовленная в соусе каком? Отабек тихо посмеивается над пятнадцатилетним фигуристом и снова открывает шкаф. Что отличает казахов от обычных туристов? Это то, что у них в чемодане обязательно окажется небольшая бутылочка кумыса, привезенная со своей родины. Силы этот молочный напиток дает им, что ли. При этом не важно, тебе сорок лет или всего десять и путешествуешь ты только с родителями. Так вот, Отабек достает именно ее – прозрачную бутыль с мутной белой жижей внутри. Он недобро улыбается и смотрит на подростка, который в свою очередь начинает хмуриться еще сильнее, как бы намекая на то, что пить он это как минимум по доброй воле не собирается. - Вот, о чем я говорю, - темноволосый ставит свой мутный напиток на стол и улыбается во все тридцать два зуба, и это выглядит крайне странно, разрывает все шаблоны. - Если ты выпьешь это, то заснешь как убитый. И на утро даже голова болеть не будет. Правда напиток алкогольный, матушка его с водной мешает, но, если не злоупотреблять, ничего плохого случиться не должно. Юрий наклоняется поближе к бутылке, смотрит на нее пристально и увлеченно, будто пытаясь разобрать, из чего же сделан этот кумыс. Плисецкий никогда не увлекался национальными кухнями разных стран. Для него было достаточно знать, что пиццу изобрели итальянцы, гамбургеры - американцы, а борщ - любимый русский народ. Да и обычным примерным подростком его всегда было сложно назвать. Блондин был и есть завсегдатай различных вписок и вечеринок в Петербурге, у него куча друзей, да и в ночные клубы его запросто пропускают, ибо все знают спортсмена в лицо. По праздникам он может и хорошенько выпить (не вино, а мужицкую водку) и даже когда-то пробовал сигареты, за что отхватил невиданных пиздюлей от Якова. Он аргументировал это все тем, что из-за курения можно слишком быстро лишиться карьеры в спорте, чего хотелось менее всего. Более мальчик ничем подобным не занимается. - А я не умру, если сделаю несколько глотков этой мути? - Юрий поднимает теперь взгляд на своего приятеля и щурится, будто что-то подозревая. - Нет, не умрешь, пей. Плисецкий берет с полки две рюмки и ставит на стол рядом с бутылкой, при этом чувствуя слишком странное жжение на предплечье, однако старается не обращать внимание на такую мелочь. Он аккуратно наливает жидкость в прозрачные емкости, когда как Отабек берет из своей сумки несколько бутербродов, чтобы было чем закусить и перебить вкус спирта во рту. - Ну? За что пьем? - Плисецкий нерешительно улыбается и поднимает свою рюмку, обхватив ее тонкими пальцами. - За нашу новую дружбу? - Ага. Плисецкому даже понравился кумыс, и пить его не так противно, как может показаться на первый взгляд. Казах зажмуривает глаза после каждого глотка и громко выдыхает, закусывая белым хлебом с салями. Так странно угощать кого-то алкогольным напитком перед соревнованиями, однако это всяко лучше, чем лежать в холодной постели и думать о завтрашнем дне. После первой рюмки довольно-таки быстро зашла и вторая. Юрий пил с завидным энтузиазмом, время от времени рассказывая уморительные истории из своей жизни. Чем больше мальчик пил, тем больше он становился разговорчивее и милее, что подметил Отабек про себя. Он почти не пьянеет, наблюдая за юным российским фигуристом, внимательно слушая его и смеясь в ответ на очередную шутку. Он готов так проводить хоть каждый вечер, лишь бы можно было поговорить с кем-то и поведать что-либо сокровенное на пьяную голову. - Мне надоел твой кумыс, - вдруг заявляет блондин, поднимаясь из-за стола. - Я к Вите схожу, у него в номере наверняка есть мини-бар, оттуда можно стащить маленькую бутылку чистой водки. Я тебе покажу, что такое настоящий русский напиток. Жаль борща тебе сейчас приготовить нельзя, кухни нет. Юрия заметно шатает, поэтому Отабек ловко подхватывает его и улыбается. Благо на утро после этого зелья нет никаких намеков на плохое состояние, сколько бы ты ни выпил ночью, иначе это был бы самый подлый поступок за всю историю фигурного катания. - Да не надо никуда идти, - Отабек тихо вздыхает и усмехается, убирая пару прядок с симпатичного лица фигуриста. - У меня есть кое-что получше. Алтын ставит мальчишку на пол и идет вместе с ним в узкий коридорчик, где из шкафа и достал свой волшебный напиток, вот только ничего больше пить не собирается. Метка на плече горит огнем, с каждой секундой причиняя боль, и парень догадывался, в чем же все-таки дело. И сейчас хочет подтвердить свои мысли или же их опровергнуть. Плисецкий медленно подходит к шкафу и опирается на него спиной, чтобы не рухнуть на пол. Безумно кружится голова от выпитого алкоголя, да и в комнате почему-то стало на десяток градусов жарче, чем было ранее. Мальчик хмурится, когда его приятель останавливается прямо перед ним и наклоняется ближе, приникая своими губами к его. Странно при этом то, что сопротивляться чужому напору совершенно нет желания. Отабек улыбается, не прерывая аккуратного и нежного поцелуя. Его руки медленно проскальзывают под тонкую ткань рубашки и проводят по обнаженному, разгоряченному телу. - У тебя тоже появилась метка? - парень открывает глаза и с толикой смущения смотрит на старшего фигуриста. - Ага. Отабек проводит кончиком языка по мягким губам мальчика, слегка кусает их и в то же время ухмыляется. Кто бы мог подумать, что твоей истиной парой станет российский фигурист, один из главных претендентов на золотую медаль финала гран-при. И сейчас Отабеку хочется только одного – присвоить этого мальчишку себе. Раз уж Никифоров может заявлять о своей свадьбе с японцем, так почему бы и не стать парой с казахом? Все честно, так у казаха еще и кумыс есть с табуном лошадей. О чем еще можно мечтать. Брюнет подхватывает Плисецкого на руки, заставляя обхватить ногами его бедра, затем несет к кровати и аккуратно, медленно опускает, горячо выдохнув прямо на алые губы, которые хочется целовать без остановки. Как жаль, что человеческому организму нужен воздух. Отабек привстает и выпрямляется, но лишь для того, чтобы снять свою рубашку и бросить ее куда подальше. Сейчас ткань нужна меньше всего. После его губы прокладывают дорожку поцелуев вдоль тонкой шеи Юрия, кое-где оставляя после себя яркие следы от засосов. Футболка летит следом за рубашкой парня, то есть, куда-то на пол. Плисецкий медленно соображает, но наслаждается каждым прикосновением своего соперника. Он отвечает всем телом, слегка выгибаясь в ответ на малейшее касание горячих кончиков пальцев, таких мягких губ. - Блять, да не медли ты уже, - шипит сквозь зубы подросток и открывает глаза, стараясь сфокусировать взгляд на новоиспеченном любовнике сквозь сероватую пелену возбуждения и желания. - Трахни меня, а потом разберемся, что к чему. Два раза брюнету говорить не пришлось. Он расстегивает узкие джинсы подростка, приспускает их вниз вместе с тканью нижнего белья. Не удивительно, что Плисецкий настолько возбужден, что стонет только от прикосновения горячего языка к головке влажного от смазки члена. Отабек усмехается и обхватывает орган губами, смыкая их плотнее. Он не сводит глаз с раскрасневшегося лица Юрия. Это наверняка его первый раз, поэтому блондин так нерешительно себя ведет, хотя и просит более решительных действий. Старший вновь поднимается к губам мальчика, но на этот раз не целует. Он аккуратно проводит пальцами вдоль молочного тела и подставляет их ко рту, намекая на то, чтобы он вобрал их. Впрочем, Плисецкий слишком пьян для того, чтобы смущаться пред кем-то, поэтому аккуратно посасывает их, глядя любовнику в глаза, тогда как щеки невольно покрываются румянцем. При этом взгляд такой невинный и милый, что от одного лишь такого зрелища можно кончить. Однако спустя несколько минут Отабек убирает руку и подставляет влажные пальцы к узкому колечку мышц, медленно и аккуратно вводя внутрь. - Блять! – вскрикивает Плисецкий на чисто русском языке, стараясь отстраниться. – Мне не приятно, слышал? - А ты заткнись и попробуй расслабиться, – рычит теперь парень, снова заглянув в изумрудные глаза подростка. – Тихо. Скоро будет иначе. Алтын посыпает худые плечи мальчика жестокими поцелуями, жадными и собственническими, словно внутри парня что-то резко сломалось. В то же время с губ Юры уже начинают слетать тихие стоны. Признаться, он был не первым любовником у своего истинного, поэтому тот знал, как доставить партнеру удовольствие даже одними пальцами. Кажется, что все тело – один оголенный нерв. Спустя несколько минут блондин сам чуть ли не насаживается на чужие пальцы, забыв про свою гордость, про соседние номера и кого-либо еще. Теперь наплевать даже на Никифорова с его ручной свиньей. - Ты готов? – Отабек снимает свои черные рваные брюки вместе с боксерами, убрав пальцы. – Я могу еще немного тебя растянуть. - Я тебе не неженка, - бурчит подросток и кусает нижнюю губу, смотря на любовника снизу вверх. – Трахни уже меня наконец. Стоит только войти в это податливое тело, как крышу сносит окончательно. Первые несколько секунд Отабек не двигается, позволяя мальчику привыкнуть к новым ощущениям. И только тогда, когда он сам подается бедрами навстречу, старший решается на действия. Вместе они забывают обо всем, теряют счет времени и наслаждаются друг другом до дрожи в теле. Теперь боли нет, лишь безумное желание и влечение друг к другу. Комната наполнена громкими стонами и сбитым дыханием, такими пошлыми ударами кожи о кожу. Подумать только, чем могут заниматься фигуристы пред самым главным днем этого сезона. - Слушай, мы же с тобой теперь типа пара, да? – Юрий хмурит тонкие брови и поднимает голову с груди парня, заглядывая тому в глаза. - Да, пара, - тот качает головой в ответ и аккуратно целует искусанные в кровь губы. - Тогда давай в следующий раз без твоего кумыса.