Возвращение

      Часы на стене бара показывали только три часа дня, но, по ощущениям Зика Педрада, был уже вечер. Вчерашняя вечеринка, в которой он принимал самое активное участие, затянулась до глубокой ночи, и недостаток сна вместе с похмельем уже сейчас сказывались на самочувствии не лучшим образом. Зик старался не думать о том, как он собирается продержаться до конца вечера, когда еще за несколько часов до открытия ему хочется послать все куда подальше и отправиться домой. Но как назло у всех старых работников сегодня был выходной, а оставлять бар на новичка-бармена и неопытную официантку было рискованно.       Чертыхаясь про себя, Зик срывал со стен гирлянды, плакаты и баннеры и убирал оставшийся после ночного празднества мусор. Он уже бесчисленное количество раз отругал себя за то, что не сделал это сразу после ухода Трис, когда ему могли помочь хотя бы Шона с Юрайей. Теперь же приходилось разгребать бардак самому.       Когда последний пакет с мусором отправился в бак на задворках бара, Зик расположился за стойкой и, опустив голову на сложенные руки, собрался немного подремать до открытия. Но громко хлопнувшая входная дверь и перезвон колокольчика разрушили его планы на такой желанный отдых.       — Вообще-то, мы еще закрыты… — недовольно начал Зик, но увидев вошедшего, остановился. — Здарова, Тобиас! Что ты здесь делаешь в такое время?       — Налей мне двойной виски, — вместо приветствия бросил Итон и плюхнулся на стул напротив Зика.       — Не рановато для пьянства? — удивился Зик, но все же достал стакан и через минуту вручил другу стакан с напитком.       — Самое то, — сказал Тобиас и, одним глотком осушив половину порции, пояснил: — Если я останусь кристально трезвым, то свихнусь.       — Проблемы на работе? Или со своей фифой поцапался?       — Прекрати так называть Ниту! — взорвался Тобиас и залпом допил оставшееся, громко стукнув стаканом о стойку. — Повтори.       — Так что все-таки случилось? — спросил Педрад, ставя перед другом новую порцию виски.       — Беатрис.       — Беатрис? Мучаешься похмельем после вчерашнего? — Понимающе улыбнулся Педрад.       — Скорее уж головной болью после сегодняшнего, — сердито буркнул Тобиас.       — Не понял.       — Я взял выходной и предложил Беатрис прогуляться, чтобы наконец-то нормально поговорить наедине.       — Она отказалась?       — Согласилась. Даже удалось избежать присутствия ее женишка. Он вроде всю ночь кого-то по работе консультировал.       — И что дальше? — нетерпеливо воскликнул Зик. — Итон, мне из тебя все клещами вытаскивать?!       — Сначала все было нормально. Мы поехали в Миллениум-парк, гуляли, вспоминали детство. А потом она как с цепи сорвалась. Наговорила гадостей про Кристину, затем заявила, что больше не хочет со мной общаться, и ушла. Дурдом!       — Ну, этого следовало ожидать. — Зик ухмыльнулся и почесал затылок. — Кристина вчера перегнула палку. Но, к счастью, Эрик ее вовремя осадил, а то могли быть жертвы. Все-таки не стоит злить специального агента ФБР.       — Эрик ее не осадил, а оскорбил! Он практически назвал ее шлюхой!       — И он был недалек от истины. Как еще можно назвать девушку, предлагающую себя жениху лучшей подруги на глазах у последней?       — Уверен, что Кристина поняла, что за фрукт этот Эрик, и хотела вывести его на чистую воду.       — Ты сам додумался до этого бреда? Даже если бы Кристина хотела помочь Беатрис, то способ был, мягко говоря, так себе. Но мы же говорим о Кристине — она ничего не делает из альтруистических соображений. А ее вчерашний номер — банальная зависть.       — Ты говоришь, как Беатрис. Она еще заявила, что Кристина не дружила с ней, а использовала. И якобы Кристина никогда не пыталась связаться с Беатрис, когда та уехала в Дартмут.       — Но ты же не пытался связаться с Беатрис. Почему Кристина не могла повести себя так же?       — Но она говорила, что звонила, а Беатрис…       — Слушай, Кристина вообще много чего говорит. И почему вообще ты так из-за этого переживаешь? Вы с ней давным-давно расстались, причем по твоей инициативе.       — Меня бесит поведение Беатрис. Она ведет себя так, будто я для нее пустое место.       — А чего ты хотел? Вы не общались девять лет. Твоя маленькая подружка выросла, у нее теперь новая жизнь, новые друзья. Надо же, наша кукла Барби теперь крутышка из ФБР!       — Она вычеркнула меня из жизни девять лет назад! Она даже не попрощалась, когда уезжала! Я узнал обо всем от этого говнюка Калеба спустя два дня после ее отъезда. Как он тогда злорадствовал, кретин белобрысый!       — Опять завел старую пластинку. — Вздохнул Зик. — А потом Ал в раздевалке хвастался, что трахнул Беатрис. И ты набил ему морду. А потом вынес мне весь мозг своим негодованием по поводу того, что Беатрис не заручилась твоим благословением на занятие сексом. И еще много лет спустя ты попеременно доставал всех своими метаниями: «Мне написать ей? Позвонить? Съездить? Нет! Она предала нашу дружбу!»       — Я все эти годы ломал голову, почему она так поступила. И когда мы наконец-то встретились, ответа не получил. Да и моей лучшей подруги больше нет — теперь это взрослая женщина с опасной работой, кучей татуировок и уродом-женихом, которая разговаривает со мной, будто я — главный враг в ее жизни. Почему все так получилось?       — Ты идиот, — заключил Зик и, не желая поддерживать разговор, включил телевизор.       Тобиас пил уже третий стакан виски и смотрел какое-то реалити-шоу, не особо вникая в суть происходящего. Зик тем временем завершал последние приготовления перед открытием вместе с явившимися на смену барменом и официанткой. Когда шоу сменилось выпуском новостей, Тобиас уже потерял интерес к происходящему на экране. Только восклицание молоденькой официантки: «Смотрите, это же тот маньяк!» заставило его вновь сконцентрировать свое внимание на телевизоре. Одетая в строгий костюм журналистка вела репортаж на фоне здания тюрьмы.       «Джеймс Шрайк, известный в СМИ как кукольник, осужденный за пятьдесят доказанных случаев убийства молодых девушек в штате Техас и приговоренный к казни на электрическом стуле меньше, чем через три месяца, сегодня утром поступил в больницу с острой сердечной недостаточностью. На фоне этого происшествия правозащитники собираются отсрочить или обжаловать смертный приговор, который вопреки всем нормам должен вступить в силу лишь после пяти лет заключения…»       — Обжаловать! — возмутилась молодая официантка. — А совсем выпустить они его не хотят?! Идиоты! Он же маньяк!       — Анджела! Иди переодеваться! — рявкнул на девушку Зик и прибавил звук на телевизоре.       «Напомним, что Джеймс Шрайк был задержан первого июня две тысячи двенадцатого года в ходе операции поведенческого отдела ФБР. При задержании пострадала одна из агентов — Беатрис Прайор. В настоящее время…»       — Интересно, откуда у сми такая информация? — задумчиво почесал подбородок Зик. — И как именно пострадала Беатрис?