Дневник

      На уроках Арс читал «Марсианские хроники», на перемене возился с Антоном, по которому за неделю осенних каникул успел соскучиться, и украдкой переглядывался с Аней. Которая, к слову, всё чаще обращала внимание на Арсения. Мальчик иногда замечал, как она смеется, когда он возится с Антоном. Может их дружба казалась ей милой?       А может она просто вспоминает строчки из моего дневника и угарает...       — Арс, смотри, что мы на трудах сегодня делали, — Антон запустил руку в карман пиджака, который был размера на два ему велик. На раскрытой ладони мальчика лежал огромный каштан, раскрашенный под жука, с пластилиновыми глазами и усиками-зубочистками.       — Крутой, — Арсений аккуратно взял каштан и покрутил перед глазами, — Сам сделал?       — Да! Это майский жук, похож?       — Ага, — Попов вернул мальчику поделку.       — Мы когда с братом ловили их, у меня ни одного так и не получилось поймать...       Антон неожиданно замолчал и поджал губы. Как будто ляпнул лишнего. От внимательного Арсения это не скрылось, но он тактично сделал вид, что не заметил. Будет время, сам расскажет. Раздался звонок на урок, и первоклассник, подцепив по пути какого-то своего другана в очках, помчался в сторону кабинета началки.       Арсений проводил малого взглядом, закинул лямку рюкзака на плечо и отправился в противоположную сторону. Уже около лестницы кто-то осторожно потянул его за рукав. Попов обернулся, ожидая снова увидеть Антона. Малой взял за привычку догонять его, после того, как они уже разойдутся, чтобы коротким объятием уткнуться Арсу носом в живот и снова убежать. В этой странной дружбе взрослого и не очень ребёнка уже появились свои негласные традиции. Но к удивлению Попова, это был не маленький Шастун.       — Привет, — Аня натянула самую обворожительную из всех своих улыбок, и Арсений сразу потерял все слова. — Поможешь портфель донести?       — Конечно... Да-да... То есть эээ... Привет, — Арсений почувствовал себя полным кретином. На самом деле он был больше похож на огромный помидор. Неловко переступив с ноги на ногу, он взял у Ани портфель, и они вместе пошли вверх по лестнице. Девочка трещала без умолку, Арс молча считал ступеньки. В тринадцать лет он и малейшего понятия не имел о том, как нужно вести себя с понравившейся девочкой.       Преодолев первый пролет, Арсений зачем-то обернулся. Внизу у лестницы стоял Антон. Сейчас он казался особенно маленьким и нелепым с его безразмерным пиджаком на худых плечах и торчащими из-под черных брюк ярко-зелеными носками. Он выглядел немного растерянным. Ничто никогда не препятствовало их маленькому ритуалу «догони и обними». Арсений успел спуститься только на одну ступеньку.       — Ты идешь? А то мы и так опаздываем, — откуда-то сверху раздался голос Ани.       — Да, сейчас, — Арс машет малому рукой, мол в следующий раз, и убегает вслед за девчонкой.       Антон еще несколько секунд стоит, задрав голову наверх. В больших зелёных глазах блестели слёзы обиды, мальчик стёр их тыльной стороной ладони. Ему нельзя возвращаться в класс заплаканным. Засмеют.       «Аня попросила меня помочь донести портфель! Она сама со мной заговорила! Я думал, что у меня сердце разорвется. С Антоном не очень хорошо вышло. Да и хрен, он все равно забудет через день.»       Арсений перечитал только что написанные строчки и на всякий случай несколько раз перечеркнул слово «хрен». Мама вроде не знает про дневник, но мало ли попадется под руку. Не успел он об этом подумать, как с кухни раздался ее голос:       — Арсюша, иди кушать, я тефтели погрела!       — Склизкие... — пробубнил Арс и, понуро опустив голову, поплелся ужинать.

***

      Аня буквально втиснулась в их нерушимый дуэт, и Арсению приходилось делить перемены на них двоих. Странно, но он не мог просто так перестать общаться с маленьким Антоном. За эту короткую осень он стал для него кем-то вроде младшего брата. Как будто сама судьба наградила Арса попыткой восстановить баланс справедливости в этой вселенной. В глубине души ему очень хотелось бы, чтобы Соня любила его хоть на грамм так же, как он любит своего лопоухого товарища. Но получал он от сестры только тычки, подзатыльники и тонну измывательств.       — Посуду вымой, мартышка.       — Но я вчера мыл! Сегодня твоя очередь.       — Меня в твоей воображаемой очереди нет, пиздуй к раковине.       Иногда Арсений поддавался родственному порыву и сам пытался сделать первый шаг навстречу сестре, но каждый раз упирался в непоколебимую стену ее равнодушия.       — Давай фильм вместе посмотрим?       — Отвали.       — Соня, помоги мне с задачей, пожалуйста.       — Отстань.       — Пошли на каток?       — Рот закрой, мартышка.       И все в таком духе. В конце концов мальчик плюнул, и общение с сестрой постепенно сошло на нет. Арс перестал реагировать на ее колкости, они даже не ругались и не дрались больше, чему несказанно была рада мать. Ведь «детки наконец повзрослели». У Соньки были свои заботы, только изредка она продолжала язвить брату, но его это больше не задевало.       При одном взгляде на Аню, Арсений чувствовал, как в груди распускаются цветы. Он мог часами слушать ее бестолковую болтовню о косметике, которой она начала пользоваться одной из первых в своем классе, о новой юбке и туфлях, о том как Машка из восьмого сама призналась в любви однокласснику Арсения и о многих других вещах, совершенно не интересных Попову. Ему просто нравился её голос, журчащий и звонкий, её тонкие запястья, золотые локоны и бездонные голубые глаза. Нравилось, как она заправляет выбившуюся прядь за ухо, как, поправляя ему воротник рубашки, легко касается холодными пальцами его шеи. Он был по-мальчишески влюблен, и эта влюбленность связывала его по рукам и ногам, пихала кляп в рот, не давая сказать и малой доли того, чем бы ему хотелось с ней поделиться.       Зачастую обстановку разряжал маленький Шастун. Он догонял парочку в шумном школьном коридоре, бесцеремонно прерывая монолог Ани о чудесной водостойкой туши, подначивая Арсения ввязаться в спор о том, какой динозавр круче: тираннозавр или ютараптор. Он мог появиться из ниоткуда, взять Арса за руку и просто пройтись рядом молча. Этот непринужденный жест придавал Попову смелости, он сразу находил нужные слова и чувствовал себя намного свободнее в разговоре с Аней, сжимая маленькую теплую ладонь лопоухого солнышка.       Арсений продолжал «кормить» Антона книгами, фильмами, мультиками и комиксами. Малой впитывал любую информацию словно губка. С каждым днем спорить с ним становилось всё сложнее, Антон обрастал непоколебимыми фактами и учился отстаивать свою точку зрения.       — Ютараптор — стайный хищник. У твоего ти-рекса не было бы ни малейшего шанса.       — А один на один?       — Арс, тебе нравится тираннозавр, потому что во всех частях «Парка юрского периода» он — самый опасный, но это не значит, что больше не было никого круче, — закатил глаза Антон. — Я пошел, меня ребята ждут.       Шастун отпустил руку Арсения и унесся в толпу одноклассников. Ещё одна особенность Антона — он был центром любой компании. У него уже было знакомых больше, чем оттенков пудры в косметичке у Ани. А их у неё, уж поверьте, не мало. Антон не терялся в толпе старшеклассников, носился по коридорам с одногодками, одинаково много общался с девочками и мальчиками. У него не было неприятелей, от него были без ума все учителя и даже школьные охранники охотно пожимали малому руку.       Как бы Арсений ни гордился и ни радовался за своего маленького друга, каждый раз, когда он видел Антона смеющимся, спорящим или идущим за руку с кем-нибудь другим, в груди неприятно кололо.

***

      Зима подкралась незаметно. И школьные будни превратились в сплошную непроглядную ночь. Утром еще темно, вечером уже темно. Арсений и думать забыл о дневном свете. Ребята готовили новогоднюю постановку, потому задерживались на репетициях каждый день. Раньше Арс никогда не принимал участия в подобных мероприятиях, но Антон и Аня совместными усилиями втянули его в эту канитель.       — А кто меня провожать будет после репетиций? — хлопала глазами Аня.       — Аааарс, будет весело, — цеплялся за руки Антон, — Если пойдешь, обещаю, подарю тебе майского жука.       У него какой-то фетиш с этими жуками... — думал Арсений, мысленно проклиная себя за излишнюю мягкость.       Поначалу Попов как и всегда держался особняком от шумной толпы своих одноклассников и не только. В постановке были задействованы дети совершенно разных возрастов. Даже Сонька не осталась в стороне, взявшись ни много ни мало провести всё мероприятие. В пару соведущим ей достался Антон. Рослая, плотная Софа и маленький, щуплый Тоша вместе смотрелись весьма комично, и ко всему прочему очень гармонично, так что ни у кого и мыслей не возникло брать на эти роли кого-то другого. А если к удачно прописанным шуткам приплюсовать обаяние, которое оба включали по максимуму (Арсений с неохотой признавал, что и Сонька справляется неплохо), получалась просто бомба.       — Если бы Михална не правила мой текст, было бы еще угарнее, отвечаю, — сокрушался Серега, одноклассник Арсения. Тот самый, которому судя по слухам в любви призналась восьмиклассница Маша. — Вот, сам почитай.       Арс повертел головой, убедившись, что рядом больше никого нет, и Матвиенко действительно обращается к нему. Пробежавшись глазами по сценарию, Арсений проникся искренним уважением к Сереже, которого раньше считал полнейшим имбицилом. Матвиенко слыл местным хулиганом и грозой школьных унитазов.       Ребята разболтались. Оказалось, что они не такие уж и разные, общих тем для разговора нашлось немало. И когда пришло время Арсению идти на прогон номера с его участием, он даже немного расстроился, что приходится прерывать беседу.       После репетиции Шаст подбежал к Арсению и, как обычно, уткнулся носом ему в живот.       — А я говорил, что весело будет, — Антон выглядел очень уставшим, но довольным. Арс положил ладонь на его голову, зарывшись пальцами в светлые и без того взлохмаченные волосы.       — Ты был прав, как всегда.       — Ты подружился с Сережей?       — Просто поболтал, — Арсений удивленно взглянул на малого. Для семилетнего мальчика он был слишком проницателен.       — Нельзя как ты, всё время одному ходить. Все дороги ведут к людям.       — Все дороги ведут к людям, — повторил Арс, чувствуя, что эту фразу он уже где-то встречал, но слишком устал, чтобы вспомнить где.       В тот вечер уставший Арсений черканул в дневнике только одну строчку: «Все дороги ведут к людям.»

***

      В день новогоднего концерта все шло наперекосяк. Кто-то забыл сценический костюм, кто-то заболел и ему срочно искали замену, кто-то до последнего пытался перекроить сценарий. Аня и вовсе психовала по поводу и без. Арсений старался сталкиваться с ней как можно реже, что было непросто. Они много времени проводили вместе и неплохо сдружились, Арс чувствовал себя намного свободнее и не краснел больше как рак в её присутствии. Он привык к её ослепляющей красоте и слушать её стало не так интересно. Гораздо прикольнее было подурачиться с Матвиенко или повозиться с Антоном.       Михална собрала всех участвующих в празднике в актовом зале. Ребята постарше развешивали мишуру и елочные игрушки. Остальным она самым строгим голосом велела повторять свои реплики и поспешила в учительскую.       — Волнуешься, мелкий? — Сережа положил руку на плечо Антона.       — Не дождешься, — мелкий и правда выглядел спокойным. В отличие от своей напарницы. Софа сидела отдельно ото всех, уставившись в папку с текстом совершенно пустыми глазами. Арсений время от времени посматривал на сестру, но подойти не решался. Она только пошлёт его как всегда.       — Соня! Иди к нам!       До Попова не сразу дошло, что это выкрикнул Антон. К его удивлению Софа очнулась из своего немого оцепенения, улыбнулась и подошла. Шастун жестом попросил её наклониться, и, когда она оказалась на одном уровне с ним, что-то горячо зашептал ей на ухо.       «Не знаю, что он ей сказал, но это был первый раз, когда я видел Соню смеющейся не надо мной, а как-то... По-доброму. Этот мальчик вообще с нашей планеты? Иногда мне кажется, что располагать людей к себе — его супер-способность.»       Арс не знал о чем говорить. Компания, надо сказать, подобралась слишком разношерстная. Обстановку очень разряжали Серега с Антоном, затеявшие очередной спор.       — Говорю тебе Супс круче, чем Бэтс, — Матвиенко уже изрядно нервничал, потому что явно проигрывал малому, — Он сильнее в сто раз и у него куча примочек типа лучей из глаз, ледяного дыхания и...       — Невероятно низкого уровня интеллекта, — этот многозначительный взгляд нужно было видеть. Серега подхватил Антона и, оперев на свое колено, начал щекотать. В зале сразу стало теплее от заливистого солнечного смеха Шастуна. Антону не сразу удалось освободиться, но как только он выбрался из цепких рук Матвиенко, сорвался с места и побежал, что есть сил. Сережа помчался следом.       Арсений и Софа вместе смеялись над этой парочкой. Вместе. Арс смотрел на сестру новыми глазами.       — Чего вылупился, мартышка? — в таких обычных словах не хватало одного. Язвительной холодной колкости. Софа улыбалась, глядя в голубые глаза брата. И это было невероятно странное чувство. Еще немного и Арс начнет снова верить в новогоднее чудо.       А тем временем чудо неслось через весь зал ему навстречу, широко раскинув худые руки. Арсений подхватил Антона на руки и, прежде чем вернуть на пол, несколько раз прокружил. Серега подошел, тяжело дыша.       — Ладно... Ты... Победил... Но только... В честь праздника...       Зал постепенно заполнялся гостями. Ребята всей толпой ушли за кулисы. Антон и Сережа играли в камень-ножницы-бумага, последний неустанно матерился. Михална раздавала последние указания всем, кто попадался ей на пути. Аня поправляла многочисленные лямки своего танцевального костюма. Софа нервно раскачивалась на каблуках. Арсений крепко сжал ее мокрую ладонь. Девушка с благодарностью посмотрела на брата.       А дальше... А дальше всё пронеслось так быстро, что двухчасовой концерт показался секундой. Зрители хлопали, смеялись, а особо растроганные родители успели даже поплакать.       На поклон ребята выходили, держась за руки. Антон вложил в руку Арсения каштанового жука.       — Как и обещал.       Арсений чувствовал себя бесконечно счастливым. Казалось его жизнь, словно солнцем освещённая, заискрилась и заиграла новыми красками.