Дневник

      — Армян, освободи батьке место.       "Уж чего-чего, а наглости у этого Кощея не занимать", — подумал Серёжа и перевел удивленный взгляд на Арсения, но тот и слова против не сказал. Матвиенко искренне не понимал, в какой момент Паша успел набиться в лучшие друзья к Арсу. Прошел всего месяц с тех пор, как его перевели в эту школу. Бесит.       — Чего вылупился? — терял терпение Воля, — Пересаживайся давай.       Серёга еще раз многозначительно глянул на Попова. Ноль реакции.       — Остановите нахрен планету, мне надо сойти, — пробубнил Матвиенко, и, выискав глазами свободное место, удалился. Это уже не первый случай, когда ему приходится засунуть свою гордость куда подальше, но терпение имело свойство лопаться. И терпение Сереги было уже на полпути к этому.       — Ребятки, есть ручка? — с первой парты повернулась Юлька. С этой обезьянкой у Матвиенко были особенные отношения. Знаете, есть люди с которыми можно по душам поговорить, проблемами поделиться своими, а есть те, с которыми обо всей чепухе забываешь, творишь всякую дичь и смеёшься, как ненормальный, со всякой ерунды.       — Есть, держи, — Серёжа протягивает свою руку Юльке, та хлопает по ней ладонью.       — Шариковая, дурачок.       — Нету, у Чехова спроси.       — Я ему уже четыре ручки торчу.       — Посмотри на него, — Серёга кивает головой в сторону вышеупомянутого парня, который едва встретившись с Юлькиным взглядом, покраснел и быстро отвернулся. — Он тебе душу за улыбку продаст.       Юлька корчит рожицу и отворачивается. Вечный ребенок. Матвиенко только покачал головой. Некоторым людям повзрослеть просто не суждено.       Урок географии вместо Андрея Андреевича сегодня вела Михална. Слушать её писклявый голос было просто невозможно, и ребята тихо перешептывались друг с другом.       — Эй, Хилькевич, — Паша протянул руку через ряд, дергая девушку за юбку. Та вытащила наушник из уха.       — Чего тебе?       — Хорошо выглядишь сегодня.       — Отстань, дрищ, — фыркнула Аня, возвращая наушник на место и демонстративно утыкаясь в учебник. На самом деле новенького парня в классе приняли не очень тепло.       Паша тут же наклонился к соседу по парте.       — Арс, спорим она мне даст?       — Аня моя подруга вообще-то.       — Спорим твоя подруга мне даст?       — Будь я бабой, ты бы и меня трахнул... — закатил глаза Арсений.       — Это не обязательно.       — Что?       — Чтобы ты был бабой, — Паша сказал это настолько посредственным тоном, что в качестве шутки эти слова ну совсем не воспринимались. Арс вдруг почувствовал себя неловко и после недолгой паузы ответил.       — Это мерзко.       — Но ты задумался, — самодовольная ухмылка.       — Нет.       — А чего щеки красные?       — Здесь душно, — в кабинете и правда было жарковато.       — Обманывай себя дальше. Сам же потом просить меня будешь.       Арсений промолчал. В отличие от своих одноклассников он не терял времени даром и решал домашку по геометрии. Паша не знал, чем себя занять. В один прекрасный момент ему стало совсем скучно, и он просто смотрел, как пыхтит над особенно сложной задачей Арсений. Столько сосредоточенности во взгляде, губы сжаты плотно, он не отвлекается ни на секунду, даже когда рука Паши легко касается его ноги под партой. Пальцы скользят по бедру все выше, находят ширинку. Арс отрывается от задачи и с серьезной миной оборачивается на Пашу, встречаясь с его неприкрытой похотью во взгляде.       — Давай без твоих тупых шуточек, руки убери, — шепчет Арсений, ловя себя на мысли, что тело его вовсе не против продолжения.       — Это не шуточки, — Паша закусывает губу, но руку убирает. — Если ты понимаешь, о чем я...       — Завали, Паш, Михална уже пялится.       — Мне все равно, ты же знаешь. Я мог бы и здесь тебя отыметь, при всех.       — Придурок.       — Попов! Вон из класса! Хватит Пашеньку отвлекать.       Пашеньку? Пашеньку?! — Арсений удивленно глянул на парня. С каких это пор он у Михалны в любимчиках? Пашенька хитро подмигнул в ответ. Хренов лицемер.       Арс хлопнул дверью и, оказавшись в пустом коридоре, пошел к любимому подоконнику.       Пашин юмор выводил его из себя. Насколько разным может быть человек? За месяц общения Попов так и не разгадал, какой Паша на самом деле. Создавалось впечатление, что каждое утро парень вытягивает жребий, какую маску надеть сегодня: «долбоеб», «мистер доброта», «мастер гейских шуточек», «правдоруб», «отличный друг», «подонок» и т.д.       «Мне кажется, что я схожу с ума.»

***

      — Арс, а правда голос изменится, если шариком подышать?       — Да, если шарик с гелием.       — А как понять, что он с гелием?       — Он летает.       — А сколько шариков нужно, чтобы взлетел я?       — Много.       — Ну примерно?       — Не знаю.       — Сто хватит, как думаешь?       — Не знаю.       — А если я...       По дороге домой Антон продолжал нести всякую чушь и засыпать друга своими дурацкими вопросами, но Арсений уже не слушал. Он думал о предстоящем вечере: Паша позвал его потусить со своими друзьями. Попов не поверит, что люди, выдерживающие скверный характер Паши больше пяти минут, существуют, пока лично с ними не познакомится. Да и вообще это «потусить» вызывало у него нездоровый интерес. Слишком долго круг его общения сходился на маленькой группке самых близких. И Арс чувствовал себя тепличным растением, заласканным регулярным поливом и удобрениями. Его бунтующая подростковая голова просто требовала приключений на пятую точку, игнорируя голос здравого смысла и...       — Ааарс, — Антон потряс руку Арсения, за которую держался все время, пока они шли до дома, — Зайдешь на чай? Мама пирог испекла.       — В другой раз, Тох, — высвобождая ладонь, отмахнулся Попов.       — К Диме вместе пойдем?       — Не сегодня, — ответил Арс и бросил вдогонку сухое «пока». Нужно успеть заскочить домой переодеться и привести себя в порядок.       Антон обиженно надул губы. Мальчик стоял около подъездной двери до тех пор, пока Арсений совсем не скрылся из виду, по-детски надеясь, что он передумает и вернётся. Арс ведь никогда раньше не отказывался от маминой выпечки, а уж от посиделок у Поза тем более.

***

      Дима зашел в комнату и поставил еще две чашки горячего чая на тумбочку. Тишину нарушал только звук автомобильного рева и щелканье кнопок джойстиков. Странно, но и Матвиенко, и Шастун играли без особого интереса, хотя на последнем кругу заезда шли почти вровень. И даже когда Антон проиграл, Серёжа не проронил и слова.       — Разве так ведет себя человек, у которого только что исполнилась мечта всей жизни?       — Чего? — Матвиенко непонимающе пялится на Диму, заражая его своим ступором.       — Ты налил лишнюю кружку, — отметил Антон, откладывая джойстик в сторону. — Арсений не придет.       — Ну и ладно, — безразлично пожал плечами Дима. Он искренне не понимал, почему у друзей такие кислые лица. Как будто на Попове свет клином сошелся. Ну подружился с кем-то еще, ну пропускает теперь иногда их посиделки. Не трагедия. У каждого из них полно знакомых и друзей. У каждого из них, кроме Арсения, круг общения которого всегда был очень ограничен. Вот оно что.       Остаток вечера они провели за игрой в карты. Антон с Серёжей шутили друг над другом без особой охоты. И как бы Дима ни пытался, вернуть эту теплую обволакивающую атмосферу спокойствия и легкости не получалось. Всего без одной шестеренки механизм их общения дал сбой.       — Скучно, — собирая и перемешивая заново колоду, выдохнул Матвиенко. Дима демонстративно цокнул и закатил глаза.

***

      — Скучно, — пожаловался Арсений, поставив стакан с чем-то алкогольным на кухонный стол. «Тусовка» с друзьями Паши оказалась простой массовой попойкой у кого-то на квартире. И Арс чувствовал себя явно лишним. — Я пойду, Паш?       — Тебе действительно нужно мое разрешение? — ухмыляется парень, выдыхает остатки дыма и топит в пепельнице бычок.       Попов рассеянно пожимает плечами.       — Нет, — запоздало отвечает он, — Нет, не нужно. Но вроде вместе пришли.       — Если честно, я думал здесь будет повеселее, — протянул Паша, — Когда я вчера познакомился с этим... Как его... Ну чья квартира?       — Вчера?! Я думал это твои друзья!       — По-твоему я похож на человека, у которого они есть?       — Ты похож на придурка, — честно выпалил Арсений, тем самым вызвав у Паши улыбку, вполне сошедшую за искреннюю.       — Пойдем отсюда.       Уже давно за полночь. Пронизывающий до костей ветер язык не поворачивается назвать весенним. Кажется, Арсений поспешил сменить пуховик на легкую куртку.       Парни почти два квартала идут пешком. Паша молчит, только Арсений болтает обо всем подряд, потому что молчать с Пашей ему было жутко не комфортно. Он сам не знал почему, но любая пауза или заминка казалась ему неловкой.       — Вот и мой подъезд, — Арс останавливается, разворачиваясь к Паше лицом, — Тебе далеко еще?       — Не потеряюсь, — ухмылка в ответ, карие глаза смеются. Нет. Насмехаются. И опять эта дурацкая натянутая пауза.       — Тогда пока, — прозвучало больше как вопрос. Арсений протягивает руку для рукопожатия.       — До завтра, Афанасий.       Паша коротко качнул головой и, проигнорировав протянутую ладонь, осторожно обошел Арсения. Легкий шлепок по пятой точке заставляет Попова вздрогнуть. Он возмущенно оборачивается, но натыкается взглядом лишь на быстро удаляющийся силуэт.       Пиздец, — проносится в голове.       — Пиздец, — вторит ему тихий женский голос со стороны подъезда.