***
— Да чтоб тебя! — Серёга со злостью кинул джойстик на диван. Довольный, как пряник, Антон уже выбирал нового персонажа для следующего боя. Традиционные посиделки у Позова никогда не обходятся без вечного соперничества Матвиенко и Шастуна, тихого шуршания страниц книги Попова, спокойствия и рассудительности Димы — идиллия, не иначе. — Остынь, Серый, — Дима опустил руку на плечо друга, — Остынь и смирись. Он всегда будет тебя делать. — Русские не сдаются, — пробубнил в ответ надувшийся Матвиенко. — А как насчет русских армян? Антон и Дима прыснули от смеха. — Заткнись, Арс, — улыбнулся Серёжа, он никогда не умел долго злиться. — Поз, пойдешь курить? — Возьми красавчика с собой, я с Антоном сыграю. Арсений чувствовал себя неуютно с таким прозвищем, но чем больше он убеждал друзей не называть его так, тем вернее срабатывал обратный эффект. И дурацкая кличка прицепилась к нему мертвой хваткой. — Наконец-то достойный соперник, — Шаст сказал достаточно тихо, для того чтобы все услышали, за что незамедлительно получил подзатыльник от Серёжи. А Серёжа от Арсения. В свете недавних событий он слишком остро воспринимал любые тычки и колкости в сторону Антона. Дима благоразумно проигнорировал нарастающую цепочку, сосредоточившись на игре. Вместе с Серёжей Арс вышел в подъезд. Матвиенко чиркнул зажигалкой. Сигаретный дым рисовал причудливые узоры в подъездном полумраке. Раньше в их четверке баловался только Поз, но Серёжа неизбежно перенял у Димы эту вредную привычку. Лучше бы позаимствовал его непрошибаемость. — Ну чего ты там с Аней собираешься мутить или так и будешь во френдзоне торчать? Арсений подумал, что Димина непрошибаемость ему бы тоже пригодилась. Вопрос застал его врасплох, поэтому он ответил первое, что пришло в голову. Правду. — Она мне не нравится. — Анька и не нравится? Ты уверен, что мы об одном человеке разговариваем? Попов только пожал плечами. После того пустого секса с подружкой невесты на свадьбе, он хотел, чтобы в следующий раз все было по-настоящему. Хотел чувствовать. А к Ане он не чувствовал ничего. — Вот что тебе в Машке нравится? Сережа отвлекся от попыток выпустить идеальное дымное колечко и с удивлением уставился на друга. Похоже сам он никогда этим вопросом не задавался. — Ну... Она красивая. — И все? — Нет, конечно не все. Она умная, с ней можно поговорить обо всем. Мне нравится ее улыбка и как она... — парень затушил недокуренную сигарету, — Да просто мне крышу сносит, когда она рядом. Вот и всё. — Вот и я хочу, чтобы мне крышу снесло. Вот и всё. — Так можно до старости прождать и не дождаться. — Это да. — Это да. «Может я хочу слишком многого, может просто начитался всякой ерунды, а может я просто придурок. Но зачем тратить свою жизнь на пустое? Я верю в большую любовь, верю в это безумство. Только встречается она не каждому. Я же не каждый?»***
Первая учебная неделя после зимних каникул давалась ребятам особенно тяжело. У Арсения уже мозг вскипал от математики и физики, которые беспощадно чередовались в расписании. И он собирался с чистой совестью прогулять хотя бы один урок и провести его с книжкой на подоконнике. Арс нашёл безлюдный закуток на первом этаже. Приняв удобную позу и выискав глазами нужную строчку, Арсений уже почти погрузился в тягучую депрессивную атмосферу антиутопичного Оруэлла, но его внимание привлекло движение за окном. Широкими шагами какой-то парень пересекал школьный двор. Казалось, что он очень долго бежал до этого и теперь просто быстро шёл, цепляясь ногами за снежные сугробы. Арсений вернулся обратно в книгу. Ничего интересного. — Вот он, пацаны! — раздался приглушенный стеклопакетом выкрик. А вот это уже попахивает дракой. Четыре отморозка нагнали парня, один из них с ходу ударил его в живот. Парень согнулся пополам, жадно глотая воздух ртом. Арсений не горел желанием огрести по первое число, но просто сидеть и смотреть, как четверо избивают одного, тоже не мог. Кажется, альтруизм Шастуна заразен, когда проводишь с ним почти все свободное время. Арс торопливо убрал книгу в рюкзак, распахнул окно и вылез во двор. — Руки убрали от него! — ноги утопали в сугробах, через пару шагов Арсений споткнулся и чуть не упал. — А это дружок твой спешит на помощь, худыш? — Худыш у тя в штанах... — слабо отозвался парень и тут же получил очередной хук поддых. Дальше посыпался целый шквал пинков, ударов и затрещин. Арсений даже не сразу заметил, как его засосало в эту мясорубку. Парень, за которого он заступился не затыкался ни на секунду, одаривая обидчиков новой порцией оскорблений, каждый раз более ядовитой и жалящей. Попов сначала молча терпел побои, пытаясь как мог отбиваться, но отморозки, подначивыемые худым парнем, только больше зверели. — Да заткнись ты уже! Все ошалело уставились на Арсения. Образовавшуюся тишину нарушал нестройный хор отяжелевшего дыхания и сопения. Один из отморозков вдруг широко улыбнулся беззубым ртом. — Ты даже друга своего заколебал, худой, — тяжелая ладонь опустилась Арсению на плечо, — Считай, что тебе повезло. Хватит с них, парни, пойдем. Отморозки ушли, отплевываясь и шумно обсуждая свои самые удачные удары. Арсений только сейчас почувствовал жгучий холод и внезапно нахлынувшую боль во всем теле. Худой парень вел себя, как будто был здесь один. Подобрал со снега какой-то ремешок и, тихо выругавшись, убрал его в карман. И уже по всей видимости собирался уйти, когда охреневший от произошедшего Арсений подал голос. — Арсений, — он протянул руку, но рукопожатия не последовало. Этот неловкий момент. — Пффф... Арсений? — парень сплюнул. — А че не Афанасий? — Мама Фета не любила, — пробубнил Попов, уже пожалевший, что ввязался во все это. Худой парень довольно хохотнул. Видимо в русской поэзии он разбирался неплохо, и во взгляде наконец промелькнуло что-то очень отдаленно напоминающее уважение. — В следующий раз не лезь, — он подобрал из сугроба свой рюкзак и теперь смахивал с него остатки снега, — Очередь желающих меня отпиздить с каждым днем только растет. — Вот не удивил сейчас, веришь? — Верю, — ухмыльнулся парень, и протянул руку, все-таки соизволив представиться, — Павел Алексеевич. — К сожалению не могу сказать, что рад знакомству, — бросил Арс, но от предложенного рукопожатия не отказался. — Очень взаимно, — Паша брезгливо одернул свою ладонь, едва она соприкоснулась с запачканной кровью ладонью Арсения. — У тебя кстати глаз пиздец разнесло, ты бы хоть снега приложил. Арс послушно зачерпнул рукой немного красно-белого месива и приложил к щеке. — Ты кажется желтенького подобрал. — Сука... — Попов отшвырнул от себя снег. — Да расслабься, Афанасий, я пошутил. Он издевается?! — Считай, что в очереди у тебя пополнение, — обиженно пробубнил Арсений. Он уже не ждал банального «спасибо», ему было достаточно простого кивка или благодарного взгляда, но с этими человечными вещами обращаться к Пашке было явно не по адресу. — Отсоси, — парень показал средний палец и был таков. Арсений вернулся в школу тем же путем, что и вышел — через окно. По правде говоря, сделать это было сложнее. Все тело ломило, да и взбираться с внешней стороны было не так удобно. Решив, что теперь уже и любимую литературу не грех прогулять, с таким-то красивым лицом, Арс подобрал рюкзак, зацепил в раздевалке куртку и пошел к парадному выходу. Как назло прозвенел звонок с урока и школьные коридоры с неимоверной быстротой заполнила кричаще-вопящая толпа. Проталкиваясь сквозь океан первоклашек, Попов натянул капюшон толстовки, привлекать внимание к своей помятой роже он не хотел. — Ааарс! Ты куда? — звонкий, но уже чуть огрубевший голос Антона догнал Арсения у самой двери и заставил приостановиться лишь на секунду. Если он обернется, придется объясняться перед мелким. Ну нахрен. — проносится в голове, и Арсений, не оборачиваясь, выходит во двор. «Помогать людям — это же нормально? За это благодарят обычно, да? Хрен там был. Мало того, что у меня теперь глаз синее синего из-за этой палки с ручками, так он еще и послал меня. Отвратительный тип. Странно, но... Хочу встретить его еще раз.»***
Иногда судьба делает нам огромный подарок, а иногда крошит все в пух и прах, исполняя наши самые неразумные желания. И когда спустя выходные Михална затолкала в класс нового ученика, Арсений почему-то даже не удивился. — Ребята, это — Паша, ваш новый одноклассник, товарищ и друг. Прошу любить и жаловать. Паша, чьи ссадины на лице после той злополучной драки были еще свежи, встретился взглядом с Арсением, у которого под глазом красовался невероятной красоты фингал. По классу пробежала волна взволнованного шепота. Ребята слишком поспешно сложили два плюс два. Серега пихнул друга локтем. — Это вот с этим ты подрался? — Нет, — буркнул Арсений, легко касаясь пальцами подбитого глаза. Паша медленно шел между рядами к единственно свободной парте на самых задворках кабинета истории. Проходя мимо Арсения, он остановился и положил руку ему на плечо. — Я кажется забыл сказать спасибо, — Попов оторопело уставился в ответ, собираясь бросить обычное «да не за что», но губы парня почти сразу растянулись в ехидной улыбке. — Хотя как можно забыть то, чего делать не собирался. — Что это было сейчас? — Матвиенко проводил новенького взглядом полным открытой неприязни. Арсений промолчал, но в голове пронеслось: «крышеснос».