«О нет, мне жизнь не надоела, Я жить люблю, я жить хочу, Душа не вовсе охладела, Утратя молодость свою. Еще хранятся наслажденья Для любопытства моего, Для милых снов воображенья, Для чувств всего». А. С. Пушкин.
На балконе, обдуваемым пронизывающими до костей утренними ветрами, веющими с севера, стояла измученная бессонницей девушка с недлинными темными волосами, в которых играли желтые лучи восходящего солнца. Когда-то давно, в детстве, ее волосы были цвета расплавленного серебра — они были такими красивыми, чуть вьющимися, доходящими до поясницы. Ее старший брат заставил ее покрасить их в каштановый цвет и остричь, чтобы ее нельзя было узнать лишь по невероятной красоты волосам, что всегда, наравне с глазами всех оттенков фиолетового, было характерной чертой их семьи. Она была против этого, но он переубедил ее. Не уговорами, но угрозами. Она без всякого интереса смотрела на медленно пробуждающийся ото сна серый безликий город, в котором она была заточена чуть ли не с самого рождения. Упершись ладонями в мокрые от утренней росы края балкона, она нехотя изучала взглядом неосвещенные узкие улочки неблагополучного района Мехико, которые были расположены впритык тому небоскребу, в котором на высоте тринадцати этажей в апартаментах крупного предпринимателя Иллирио Мопатиса была вынуждена жить, будто какая-то заточенная в башне принцесса, Дейенерис Таргариен, младшая дочь обезумевшего от власти и денег бизнесмена по имени Эйерис Таргариен, найденного мертвым в собственном доме шестнадцать лет назад. По влажным переулкам уже то и дело шныряли беспризорники с грязными лицами, и Дени с грустью подумала, что здесь ей не место. Она здесь чужая, как и ее брат Визерис, но по какой-то причине они все еще медлили с возвращением домой. Она ровным счетом ничего не помнила о своей родине (ее увезли оттуда сразу после ее рождения), но, судя по рассказам Визериса, там было намного лучше, чем в Мексике. Что мешает им вернуться сейчас, когда подонок Баратеон, перерезавший всю ее семью, наконец угомонился? Ее мысли прервал резкий хлопок двери. Дейенерис обернулась и увидела сквозь песочного цвета шелковые занавески балкона стремительно приближающегося к ней брата, что-то держащего в руках. Было не позднее пяти часов утра, но Визерис был уже бодр и свеж. — Дени! — воскликнул он, ворвавшись на балкон, словно буря, и улыбнулся обычной для него холодной улыбкой. — Смотри, что я тебе принес. Дейенерис бросила мимолетный взгляд на светло-розовое платье, которое Визерис протянул ей, и тактично кивнула, выдавив из себя улыбку. — А что за повод? — тоненьким от напряжения голоском спросила Дени. Ей всегда было некомфортно находиться рядом с братом. Наверное, она просто побаивалась Визериса из-за его вспыльчивого характера и не всегда предсказуемых поступков. — Ты что, забыла? — в фиолетовых глазах Визериса сверкнули искорки гнева. — Мистер Мопатис любезно согласился представить тебя одному из влиятельнейших людей Мексики, Дрого Дотраку. Дени дернулась, будто ей дали пощечину. Дрого был не просто одним из влиятельнейших людей Мексики. Он был опасным человеком, его деятельность, которую он осуществляет через свою группировку «Дотрак», названную по фамилии ее лидера, была не раз признана мексиканскими властями как преступная, но с ним и его бандой по сей день никто не желает связываться. И теперь Визерис хочет свести собственную сестру с этим человеком? — Но… — Ты понравишься ему, — пропустив мимо ушей попытку Дени возразить, Визерис продолжал гнуть свою линию. — Конечно, понравишься. Но только при условии, что ты не будешь много болтать и… — Визерис аккуратно уложил платье в руки сестры и расправил Дейенерис плечи. — И не сутулься. А то он подумает, что я пытаюсь втюхать ему доску. — Визерис… — Дени опустила глаза на платье, а потом снова подняла на брата. — Я не хочу знакомиться с Дрого. Я хочу домой. — Домой? — переспросил Визерис, сощурив глаза, и крепко схватил Дени за подбородок. — А есть ли у нас дом, моя дражайшая сестрица? — Есть, — набравшись смелости, ответила девушка, но ее голос по-прежнему звучал неуверенно и слабо. — Мы можем вернуться в Штаты. — Нет, милая, мы не можем, — прошипел он и сильнее стиснул пальцы. — Пока мы уязвимы, пока у нас нет ни единого союзника, мы не можем вернуться. Баратеон раздавит нас, как мух, а Старк, старый добрый пес Старк поможет ему в этом. Если ты хочешь вернуться домой, Дейенерис, — ее имя из уст Визериса звучало странно по-змеиному. — Будь добра, обеспечь нам союз с Дрого. Имея за спиной его и его бешеных дотракийцев, мы вернем себе все, что у нас отняли. Мы отомстим всем, кто принял участие в уничтожении нашей семьи, и, я обещаю тебе, мы заставим их страдать в тысячу раз сильнее, чем страдали мы. Они пожалеют, что связались с драконами, — Визерис всегда называл Таргариенов драконами из-за их фамильного герба, хотя сам Визерис больше походил на ящерицу. — А теперь… Готовься ко встрече с Дотраком. Я жду тебя внизу в семь вечера. И не смей опаздывать. Он отпустил Дени и, взмахнув занавесками, ушел. Дейенерис еще минут пять стояла в оцепенении, чувствуя, как ноют отметины на подбородке, оставленные костлявыми пальцами ее брата. А потом она пошла в ванную и встала под горячий душ, пытаясь смыть с себя страх. Я — дракон, твердила она себе. По моим венам течет огонь, и я не боюсь. Когда вечером она спустилась ко входу в здание, Визерис и Иллирио уже ждали ее. Мопатис был высоким, но невероятно толстым человеком с мягкими пухлыми руками и жидкой светлой бородой. Его казавшиеся желтыми в неверном свете фонарей волосы были зачесаны назад, буквально сверкая от чрезмерного количества геля на них. Он был одет в белый еле застегивающийся на нем костюм, а белая бабочка, стягивающая его шею, готова была вылететь со свистом от напряжения. Визерис же не удосужился так нарядиться для Дрого. Он был в обычном черном костюме с красным платочком в кармашке на груди, короткие, крашеные в темно-русый цвет волосы не были уложены должным образом, как можно было ожидать от любого другого человека, который хотел произвести хорошее впечатление на того, от кого фактически зависит его судьба. Визерис всегда считал, что все ему что-то должны, и он никогда не прилагал никаких усилий, чтобы добиться чьего бы то ни было расположения. Зачем утруждаться, если твоя фамилия говорит сама за себя, правда же, Визерис? — Ты вовремя, — Визерис повернул голову к сестре и внимательно изучил ее строгим взглядом сиреневых глаз. Дени нервно поправила платье, вспоминая, все ли она сделала так, как требовал Визерис. Ей не нужны лишние проблемы с братом, который никогда особо не церемонился с Дейенерис, когда та делала что-то против его воли. — Вы выглядите прелестно, мисс Таргариен, — Иллирио улыбнулся Дени и посмотрел на наручные часы. — Мистер Дотрак скоро будет здесь. — Он что, не в курсе, что заставлять нас ждать — дурной тон? — буркнул Визерис, пребывающий в не самом лучшем расположении духа. — Это он нас должен дожидаться, а не мы его. — Потерпите, друг мой. Визерис хмыкнул и сложил руки на груди, хмуро уставившись на тяжелые ворота, через которые с минуты на минуту должен приехать Дрого. Боковым зрением наблюдая за братом, Дейенерис все еще удивлялась глупости Визериса и его слепому стремлению к власти. У него ведь даже образования толком нет, хотя ее он заставляет учиться. Спустя несколько минут напряженного молчания, за воротами послышался негромкий звук скрипящих по не самому ровному асфальту колес. Массивные створки автоматически раздвинулись перед въезжающим во двор кортежем из пяти черных автомобилей. У Дейенерис перехватило дыхание, когда первая машина остановилась и из нее вышел молодой высокий мужчина с бородой. Он был в черном костюме, но ему он был, похоже, мал, потому что пуговицы на его расстегнутом пиджаке не застегнулись бы, даже если хорошо постараться. Под пиджаком была такая же черная рубашка, заправленная в черные брюки. — Мистер Дотрак, — Иллирио в один момент оказался рядом с мужчиной, надменный и яростный взгляд которого мог бы убить любого. — Рад встрече. Дени в недоумении уставилась на брата, а тот лишь хмуро пожал плечами. Неужели это и есть Дрого Дотрак? Дейенерис ожидала увидеть сидящего в инвалидном кресле, укрытого клетчатым пледом полулысого старичка, который отдает приказы свои головорезам, а сам никогда не занимается ничем противозаконным. Но, глядя на непривычно красивое украшенное шрамами лицо Дрого, Дени не могла поверить, что этот человек, которому и тридцати-то на вид не было, и есть тот самый криминальный авторитет. — А это — Визерис и Дейенерис Таргариен, — Мопатис подвел Дрого к Дени и ободряюще подмигнул ей. — Мисс Таргариен была бы очень рада познакомиться с Вами поближе. На Дени устремился пристальный взгляд черных глаз, под которым Дейенерис почувствовала себя неуютно. Девушка буквально заставила себя поднять глаза и натянуто улыбнуться Дрого, но тому, видимо, было не до улыбок. Он развернулся к приехавшим вместе с ним мужчинам и сказал что-то на испанском. Те удовлетворенно хмыкнули, с ухмылками глядя на Дени и ее брата. А потом они просто прошли мимо них, даже не взглянув. Когда все гости скрылись в здании, Визерис дернул Иллирио за рукав. — И что это было? — спросил он. — Им понравилась Дейенерис? — Поверьте, друг мой, — снисходительно улыбнулся Иллирио, словно объяснял ребенку элементарную вещь. — Если бы она им не понравилась, все мы сейчас лежали бы на асфальте с пробитыми черепами.Глава 2. Железное небо.
12 июля 2017 г. в 14:38