White Forever

Пушистые снежинки падали на землю, растворяясь на поверхности быстро спешащих куда-то машин, на мокрых дорогах и одиноких деревьях в пустом парке. Зима в этом году довольно снежная по сравнению с предыдущим, поэтому пейзаж за окном состоял в основном из белых красок, которые медленно перетекали молоком в тёмное небо. Многочисленные сияющие огни над городом, как калейдоскоп, переливались в глазах человека, одиноко стоящего возле огромного окна и смотрящего вдаль. Прекрасные черты лица, пухлые губы и необыкновенные тёмные глаза - всё в нём осталось прежним с тех пор, как он вместе с мемберами популярной тогда группы Супер Джуниор был на вершине славы. Не верится, что прошло уже 18 лет с их дебюта и 5 лет с момента их распада. Это было очень трудное время, особенно для него. Кюхёну казалось, что он сильнее всех переживал из-за ухода из группы. Не потому, что он любил купаться в роскоши и аплодисментах, нет. Ему просто хотелось и дальше жить вместе со своими любимыми хёнами, смотреть с ними телевизор, смеяться и радоваться просто тому, что они рядом. Но, как говорится, нет ничего вечного. И, в конце концов, даже такая дружная южно-корейская группа, как СуДжу, распалась. Бывший макнэ уже не помнил причины, не помнил обстоятельств, разногласий, возникших у них в конце существования коллектива… Он просто каждый день мечтал вернуться в те времена, когда ничто не могло перечить счастью обычных двадцатилетних парней, любящих петь и дарить своим пением радость другим. И вот, холодным декабрьским вечером Кюхён, держа бокал красного полусладкого вина в руке, вновь размышлял о прошлых годах, о мемберах. Многие нашли себе занятие по душе: например, Донхэ и Шивон стали профессиональными актёрами и теперь снимаются в популярных дорамах, Сонмин участвует в различных постановках и мюзиклах, остальные стали то ведущими на радио, то телеведущими. Только Кюхён всё ещё не нашёл себе любимое занятие. Наверное, никого не удивит тот факт, что нашего макнэ приглашали выступать сольно в одно из популярных агентств. Только тот отказывался. Петь соло, без толпы буйных хёнов, парень не хотел. Поэтому сейчас он просто безработный Чо Кюхён. Нет, он не перестал увлекаться творчеством; напротив, его навыки продолжали развиваться. Только немного в другом направлении - духовные переживания макнэ выплёскивал не в песни, а в написание лирики. Всю жизнь макнэ за эти пять лет можно было узнать, полистав большой толстый альбом со стихами. Кю никому его не показывал: ни мама, ни сестра не знали об этом хобби, да им и не надо было. Они волновались только о том, чтобы парень, наконец, нашёл себе постоянную работу и прекратил витать в облаках. Но хотел ли он этого? Жена, любимая работа, дети... Мысли о семейном счастье наведывались в голову макнэ довольно часто, ибо даже такому, как он, бывало одиноко. Но особо эта тоска по общению с близкими людьми ощущалась под Рождество. Взгляд на радостные лица молодых семей невольно напоминал о мечте иметь тех, которые заставляли бы улыбку на лице появляться всё чаще. Только кому он нужен теперь? Без денег, славы и бывалых лет? Правильно, никому. Был раньше человек, которому не важно было его благосостояние, но теперь нет и его. Кюхён был один. Один во всём мире. Удобно усевшись в кресло и накинув тёплое покрывало на ноги, он открыл альбом с потёртым корешком и взял со столика карандаш. Тысячи слов в голове макнэ понемногу складывались в понятные фразы и обрывки чувств, испытываемых Кю. Карандаш скользил по шероховатой бумаге, оставляя после себя различные закорючки и кружки. Так, первое четверостишие написано. Парень откинул голову на спинку мебели и закрыл глаза, пытаясь отыскать ещё какие-нибудь мысли. И вдруг в сознании макнэ возникли новые звуки чувств, удачно сложившиеся в пару строк нового произведения. Но дописать столь прекрасные слова Кю не успел - в дверь кто-то позвонил. Отбросив покрывало в сторону, Кюхён быстро шмыгнул к двери. - Вам посылка, - сказал курьер разочаровавшемуся парню и, получив подпись, скрылся за дверьми лифта. Мама Кю прислала открытку, потому что сама сейчас находилась далеко от Сеула, в тихом городке в гостях у своей подруги. По лицу макнэ скользнула улыбка, и он вернулся в немного остывшее кресло. Но тишину в квартире вновь прорезал дверной звонок. Раздражённый парень затопал по паркету в сторону источника давящего звука. Открыв дверь, Кюхён уже решил наорать на глупого курьера, но не тут-то было: перед ним стоял знакомый человек, укутанный в длинный шарф. Его красный нос напоминал нос Санты, а дрожащие от холода руки протягивали небольшой пакет. - С Рождеством, - произнёс Йесон и приветливо улыбнулся, всё ещё держа подарок. Буквально застыв на месте, Кю не мог даже слово сказать. Приезд хёна был очень неожиданным подарком. Дело даже было не в том, что Йе теперь очень занят и поэтому редко заезжает к нашему Кю, нет. Йесон за эти пять лет даже не позвонил макнэ, а сейчас вдруг приехал, как ни в чём не бывало, удивив тем самым младшего. Причиной их размолвки стала, как ни странно, измена последнего. Для многих это, скорей всего, будет очень неожиданно, но они и правда встречались во времена группы. Так, вернёмся непосредственно к измене. Кюхён тогда слишком много выпил в честь выхода нового альбома, а наутро проснулся в постели с какой-то непонятной девкой, которую он и в глаза не видел. Чонун закатил тогда огромный скандал, бился в слезах, разбил губу макнэ, и с того момента они больше не общались, а после распада дак и совсем видеться перестали. Но Кюхён никогда не винил своего любимого за это. Что это его вина, он понимал, поэтому совершенно спокойно воспринял то, что старший разорвал с ним всякие связи. Да, младший долго переживал, даже плакал, казня себя за такую глупость, но ни звонить, ни писать не стал. Алкоголь свёл, алкоголь развёл - смеялся про себя Кю потом. Пригласив гостя внутрь, макнэ предложил ему выпить что-нибудь горячего, и тот с радостью согласился. Раздевшись, светловолосый закопался в кресло, накрывшись одеялом. Через пять минут тёплый напиток уже был в руках Йе. - Мой любимый, - сказал Чонун, втягивая аромат капучино. Конечно любимый, ведь Кюхён никогда ни о чём, связанном с Йесоном, не забывал. Макнэ уселся на диван напротив черепашки и стал пристально того разглядывать. "Всё такой же прекрасный", - пролетело в мыслях у Кю. Как же он давно не видел эти маленькие ручки, обхватившие кружку, эти тонкие ножки и соблазнительную ключицу... - Ничего не хочешь спросить? - вдруг отозвался старший, поймав на себе увлечённый взгляд. - Например? - Хотя бы как я тебя нашёл. - Вероятно, спросил у сестры, - задумчиво кинул макнэ. - С чего взял? - Уверен. - А ты всё такой же... - он ещё сильнее сжал кофе в руках и загадочно посмотрел на собеседника, который так же, не отрываясь, вглядывался в родные черты лица. - Почему ты пришёл, хён? - спросил Кю. - Потому что захотел. - М, ясно, - равнодушно произнёс макнэ. - На самом деле я подумал, что тебе, может быть, немного одиноко сегодня. Ведь ты не любитель таких праздников, правда? - Ты вспомнил об этом спустя пять лет? - обиженно произнёс Кюхён. - Нет, я помнил всегда. - Тогда... - Просто только спустя столько лет мне хватило смелости придти, - пояснил Йе. - Но ведь... - Разве тебе хватило бы смелости сделать что-то подобное? - так вот в чём дело. - Думаешь, я трус? - перестав гнаться за любовью, я сделал неправильно? - Точно. - Я трус, - оставив его одного, я сделал неверно? - Прекрати. - Я трус, - неужели, все эти годы Йесон ждал моего звонка? - Кюхён! - Я люблю тебя. - ... Я ухожу, - сказал парень, встав с кресла и направившись к выходу. - Я люблю тебя, - в этот раз он не позволит уйти своему счастью. Резко схватив за руку Йе, макнэ развернул парня к себе и посмотрел ему в глаза. Что в них было? То ли злость, то ли страх. А может и вовсе боль. Почему-то в глазах у самого Кюхёна тогда не было ни злости, ни страха, ни боли, ни каких-либо других чувств... - Почему ты плачешь? - спросил Йесон и потянул маленькие ручки к лицу Кю, смахивая с него мелкие капли. По-прежнему детское лицо макнэ казалось Чонуну очень милым, особенно в слезах. Будто игрушку отобрали. Ну разве оставишь такого? Похоже, даже самые обидные моменты блекнут перед слезами Кюхёна, который вцепился тонкими пальцами в рубашку старшего, как в последнюю надежду на счастье. В надежду на то, что завтра утром он проснётся рядом с любимым, что они вместе съедят завтрак, что они вместе будут смеяться, что они вместе... просто будут вместе. Навсегда.