Автор морально и физически не может продолжить эту главу :( Не знаю, когда выйдут следующие, потому что, кажется, 19 у меня начинается школьные деньки, где я вряд ли смогу посидеть ночью. Надеемся на лучшее, а если нет... я постараюсь к выходным.
Глава XV — «Начало конца — I.»
— Мне плевать на всё то, что ты хочешь сказать. Даже не старайся. — Питер, ты не… — Хватит! — резко. — Замолчи. — Не затыкай меня! — взбесится не составляет труда, потому что я начинаю вспоминать, кто именно сейчас сидит передо мной. — Ты должен выслушать меня! Дать возможность всё… — Объяснить? — язвительно усмехается Питер, разводя руки в стороны. Я замечаю, что этот простой жест даётся ему довольно тяжело, потому что он всё ещё слаб. Осознание сего факта на немого остужает мой пыл. — Я не нуждаюсь в твоих объяснениях. Всё, что мне надо было, я выяснил ещё тогда, года три назад. — Но это лишь твоя точка зрения! — делаю попытку я, сжимая руки в кулаки. — Твоя версия! — О, а у тебя своя? — в таких прекрасных голубых глазах видно… О, Питер не просто зол, он в гневе, да ещё и обижен! — Ну, давай! — Питер встаёт с кровати и приближается ко мне, всё ещё сидящей на кровати. Возвышаясь надо мной, он сжимает ладони в кулаки. Я тупо смотрю на мышцы, что перекатываются под кожей и сглатываю. Нет, ничего не прошло. Только усилилось в стократ. — Давай, — мне кажется, он будто умоляет, но это лишь обман, потому что в голосе любимого сквозит сталь, — скажи мне, что ты не сбежала, оставив всех, кто дорожил тобой, кто готов был встать за тебя горой, а ушла, потому что у тебя появились неотложные дела… Или, может быть, за тобой кто-то гнался и ты хотела отвести от нас удар? — я подняла слезившиеся глаза, уставившись в потемневший от гнева зрачок, затопивший всю голубую радужку. Всего на долю секунды мне показалось, будто Певенси сейчас не сдержится и из его глаз потекут слёзы, такие же, как у меня сейчас. Но это мгновение прошло и я, больше не в силах смотреть на этот пустой взгляд, отвернулась, быстро найдя взглядом окно в спальне дома Леи и, сглотнув, произнесла: — Нет, я этого не скажу, — дрожащий голос был тих и жалок. Как и я сама. — Потому что это бы означало соврать. Внезапное резкое движение заставило вздрогнуть. Сжав пальцы на простыне, чтобы случайно не схватится в пшеничные локоны, которые сейчас были в непосредственной близи от меня, я перевела мутный взгляд на Питера, присевшего на корточки. Ничего в этой позе не говорило о том, что парень хочет близости. Нет. Она кричала мне «Опасно! Не подходи!» Я мельтешила по родному лицу, стараясь словить каждую эмоцию, одолевающую его, но он будто скрылся от меня невидимой стеной, которую ни разрушить, ни обойти. — А когда ты не врала? — спокойно, совершенно безэмоционально, спросил Питер, заглядывая мне в глаза. От этого вопроса я застонала от глухой боли в груди. Хотелось свернутся в калачик и закрыться от всего мира, от Питера, который сейчас убивал меня, выворачивал меня наизнанку. Я была не в силах прикрыть глаза, чтобы не смотреть в две голубые бездны, затягивающие меня и удушающие. — Я… не… врала… — практически задыхаясь, прошептала я, — никогда… Я бы не смогла… — Кому ты врёшь? — зло усмехнулся он. — Будто не в курсе, что я знаю тебя, как облупленную! — Но я не врала! — обида полыхнула где-то внутри, оглушая меня. — Ни разу за всё то время, что мы были вместе! Всё, что я чувствовала — было настоящим, исходившим от всего сердца! — Да? — одна густая бровь взлетела вверх, а губы исказила неприятная усмешка. — Ты вновь врёшь, дорогая, — обращение резануло по сердцу с такой силой, что я распахнула глаза, будто мне действительно всадили нож в грудь. — Потому что теперь я не в силах уйти куда-то от тебя? — вопросительно произнёс он. Вначале я не поняла о чём он, а когда до меня дошло… Я замерла, даже не моргая и почти не дыша. Я смотрела только в глаза Питеру, не находя в них ничего. Мне казалось, я растворилась. Потому что так думать действительно было хорошо, потому что я больше не могла находится рядом с этим человеком. С тем, кто, наконец, открыл мне глаза. — Тогда ты тоже не врала? Зажмурив глаза изо всех сил, я медленно встала на дрожащие ноги и сделала шаг к Питеру, который тоже поднялся за мной и теперь стоял, напрягшись, совсем близко ко мне. Я чувствовала каждый его вдох и выдох собственной грудью, потому что приблизилась ну очень близко. Мне можно было — нужно было — остаться стоять в нескольких шагах от него, но тело не поддавалось. Я больше не ревела, когда подняла взор на Питера и заглянула в голубизну его невероятных глаз. — Ты был прав, — согласилась я, не давая сердцу воспротивится, не дать упасть в ноги тому, кого любит, и умолять простить. Потому что то, что я совершила, не достойно прощения. — Ты прав. Глупо было полагать, что мой уход никак не сказался на наших отношениях. И ты имеешь права меня… ненавидеть, — это слово далось с огромным трудом, — но это не значит, что мне нужно будет чувствовать тоже самое. Потому что я так никогда не смогу. Я люблю тебя, Питер, и, несмотря на то, что ты больше не чувствуешь того же… я буду продолжать любить тебя. Да, ты прав, я сбежала, потому что испугалась, также я пыталась избавиться от всего прошлого все эти годы, но… — я горько усмехнулась, — от прошлого не убежать. Никогда и ни за что. Оно всегда будет наступать тебе на пятки, но особенно, когда ты сам не можешь отпустить его. Моя ошибка, мой побег, только моя вина и, Господи, я заслуживаю всего твоего негатива. Но это не мешает мне продолжать любить тебя. Просто… знай это. — Думаешь твоя речь перечеркнёт все годы? — устало интересуется Питер. — Думаешь у меня есть желания и силы тебе верить? — Я ни о чём не думаю. Но позволь мне хотя бы объяснить из-за чего я сбежала. — Не стоит. Я знаю. Ты довольно подробно изложилась в своём письме, — из глаз Питера ушла злоба, но холод, пожалуй, останется там навсегда. Что ж, такова цена моей ошибки. — Да… — я отступила, как тут же замерла и в шоке уставилась на Питера. — По… погоди, что?! — в шоке произнесла я, совершенно не понимая о чём он. — Что? — не понял он. Этот разговор нам обоим потрепал все нервы. — О каком письме идёт речь?! — всё также, с нотками удивления, произнесла я. — Какое письмо?! — Которое ты написала в спешке, как раз тогда, когда сбежала. Неужели забыла? — Питер, — теперь мой голос был предельно серьёзен. Я знала, что такой мелочью всю трёхгодовалую пропасть не перепрыгнешь, но выяснить это было просто необходимо. Хотя бы для меня. — Ты сказал, что знаешь меня как облупленную. Тогда о чём ты говоришь? — Я до сих пор не понимаю в чём проблема, — сложив руки на груди, мужчина отступил и провёл рукой по своим отросшим волосами. Почувствовав длинные локоны, он сморщился. Возможно, в другой ситуации я бы усмехнулась. Но не сейчас. — Питер, ты помнишь нашу первую встречу? Саму первую, в моём мире? — тихим голосом произнесла я. — Ну же! — Как бы ни старался забыть, помню, — вздохнул он, переведя взгляд на меня. — К чему всё это? — К тому, что, если ты помнишь нашу первую встречу, то ты должен помнить и то, что я — русская! А знания твоего родного языка у меня были на нуле! — всплеснула я руками. — Доходит?! — Тогда каким таким прекрасным образом ты могла говорить со мной? — с полным пофигизмом на лице спросил он. — Да потому что я Всадник! Всадники на подсознательном уровне могут понимать другую речь! — зло вспыхнула я. — Я могу читать надписи, разговаривать с тобой, переводить, но… — я выдержала паузу, — это не распространяется на письме! Питер, я не могу писать на английском, ты понимаешь? Я как-то в своём мире пробовала, но у меня ничего не получилось. Это, во-первых! А, во-вторых, подумай сам! Я сбежала, Питер, сбежала, а не ушла! Ты серьёзно думаешь, что я бы села написать тебе письмо? Я убегала в спешке, по пути к замку! Чтобы меня не хватились! Неужели ты не помнишь, что не нашёл меня в тот же день? — Я нашёл только твоё письмо, которое лежало на кровати в моей комнате, — Питер был нахмуренным. — Я не могу писать! — взорвалась я. — К тому же, я убегала! И ты до сих пор думаешь, что я — адресат твоего письма? Что в нём было написано? — Из памяти ушло, — через некоторое время произнёс он. — Но кое-что помню. Ты просила тебя забыть. Вздохнув, я чуть усмехнулась, опустив взгляд и больше него не поднимаясь. — Кто бы это ни был, к какой бы цели ни шёл, я благодарна ему хотя бы за том, что позаботился об этом. Возможно, если бы мы встретились, а у тебя бы не было того письма и вовсе — всё было бы хуже. — Ксения, всё итак ужасно, — отвернувшись, Питер сел на кровать и невольно простонал. Захотелось подойти, обнять, успокоить. Но нельзя. Больше нельзя. — Что дальше? — тихо, боясь получить ответ, спросила я. — А разве не ясно? — несмотря на тихий голос, в нём была решимость. — Ничего. Кивнув больше самой себе, чем ему, я направилась к двери и, когда уже потянулась к ручке, была остановлена брошенной Питером фразой. — Не думаю, что вообще когда-нибудь смогу воспринимать тебя, как друга. Сейчас мне видеть тебя не хочется. — Зато предельно честно, — в который раз за весь этот тяжкий разговор, я прикрыла глаза, не сдерживая слёзы. — Я понимаю тебя. Обещаю, что ничего не буду требовать. — Это было бы глупо, — усмехнулся он тяжело. Я не ответила, наконец положив руку на ручку двери и дёрнув её. На дрожащих ногах, я вылетела из комнаты и только когда за спиной дверь захлопнулась, позволила себе скатится на пол по двери и, прикрыв глаза, тихо-тихо проскулить от боли, сжав пальцы на шее. Сладкая мысль о том, чтобы сжать их чуть сильнее была прервана тёплыми объятиями. Обвив руками шею Чарли, я позволила поднять себя на руки и отнести на диван. — Что мне делать, Чарли? — шепчу я, не открывая глаз и не двигаясь. Сил на это просто нет. Чарли тяжело вздыхает, сильнее прижимая меня к себе и чмокнув в макушку. Этот чмок был лишён чего-то такого… романтичного. Скорее это касание выражало сочувствие, поддержу, готовность помочь и быть рядом до конца. И за это я была ему преблагодарна. Новой боли вытерпеть сейчас я была не в силах. — Господи, что же делать? — вздохнув в шею Чарли, я чуть отстранилась, чтобы уткнуться лбом в местечко под подбородком. Сейчас мне было абсолютно плевать на то, что мы лежим слишком… странно для друзей. Чарли обхватил меня одной рукой за талию, а другую положил мне под шею, уместив мою голову себе на руку, я же облепила его всеми конечностями. Мне нужно было чувствовать поддержу, которую Чарли мне давал с удовольствием. И даже тот факт, что всего-навсего в другой комнате, за хлипкой дверью, служившей слабой преградой, разговаривают о чём-то Аслан и Питер. Совсем плевать и на то, что он мог войти и застать меня вот так вот. Я резко замерла. Нет, плевать мне не было, но отходить о Чарли было выше моих сил, потому что его волк внушал такое невероятное спокойствие, которое просто сводило с ума, заставляя забыть всё плохое. — У, ребят, — протянула Леа, падая рядом с нами на диван и пихнув нас двумя руками, — выглядите, как после… — договорить ей не дал злой взгляд Чарли, брошенный в её сторону. — Ой, извините, — она сдулась, сложив руки на груди, а после, будто решив что-то для себя, взобралась к нам поближе и, растолкав меня и волка, заставила чуть сдвинуться, чтобы упасть на диван точно сзади меня. Счастливо вздохнув, девушка обняла меня. И вот теперь я точно поняла, что ничего страшного мне не грозит. — Спасибо, — хрипло поблагодарила я её, оторвавшись от шеи Чарли и посмотрев на подругу. Та печально улыбалась. — Как прошло? — тихо спросила она, тут же изменив настроение с приподнятого на подавленное. — Всё плохо? Да, вижу по твоему лицу, что плохо. Вот только насколько? Неужели красавчик совсем с катушек слетел? — Всё ужасно, — я легла на спину, оказавшись в плотном кольце двух пар рук. — Настолько сильно, что даже слов нет. Но нет, Питер слетел бы с катушек, если бы принял меня с распростёртыми объятиями. — Этого стоило ожидать, — безапелляционно произнёс Чарли, сложив руки на груди и уставившись в потолок. — Ты же его предала. А что там за история с письмом? — я даже глаза не закатила, насчёт его осведомлённости. Чарли — оборотень, пора привыкать. — Какое письмо? — удивилась Леа. — Питер утверждает, что получил письмо от меня, в котором я объясняла почему ушла. Вот только ничего я не писала, потому что английский для меня — тёмный лес. — Тогда как ты говорила с ними всё это время? — удивилась Леа. — А, ну да… — дошло до неё. — Драконье наречие. — Драконье? — удивлённо произнёс Чарли. — Да, — Леа кивнула, — мне моя тётка рассказывала, когда я у неё обучение проходила. Всадники, такие как мы с Ксенией, имеют способность к пониманию всех наречий для более лучшей защиты Нарнии. Уж не знаю, что за бред точно там был, но факт остаётся фактом — мы, сами того не подозревая, говорим, подстраиваясь, на том языке, которым владеют собеседники, тем самым облегчая связи между народами. — Ага, — я, конечно, всего того, что рассказала подруга, не знала, но не глупая, догадалась сама. — Вот только один минус — писать не можем. Мне, знаете ли, в Нарнии это не нужно было. А в школе английский у меня всегда был на слабую четвёрку. И то, за счёт того, что я учительнице своей нравилась. А так, я и нормально предложение прописать не могу. Говорить — легко, шпарю, как будто язык мой родной, но стоит взять в руки ручку или карандаш — пробел. Конечно можно попробовать там, вспоминать как пишутся слова, читая их, но всё же… словарей у меня нет, а всё знать не могу, — я пожала плечами, повторяя движение за Чарли и складывая руки на груди. Разговоры с друзьями отлично помогали отвлекаться, но вот чтобы насовсем… Никогда. — А кто ты? — Чарли выглядел действительно заинтересованным. — Русская я, но ты не понимаешь, да? В общем, мой родной язык не тот, на котором говорю. Будет легче. — Ладно, — Леа села и обратила свой взгляд на запертую дверь. — Интересно, о чём они говорят? Чарли? — Я просила его не вникать, — вздохнула я. — Конечно, его слух не выключишь, но он старается. — Я мог бы и сам ответить, — буркнул Чарли, не выглядя обиженным. — А вообще, Аслан пытается ввести его в курс дела. Ну, знаете, всего… — И связи тоже? — я состроила страдальческую гримасу и прикрыла глаза руками, застонав. — Да бли-и-ин! — Эм, — волк тряхнул головой. — Да. Он… — Нет! — выкрикнула я слишком громко и, подорвавшись на диване, спрыгнула на пол, замахав руками. — Чарли, не надо! Вот совсем не надо мне этого знать! Он итак меня ненавидит… — Ксень, — Леа тоже встала, заглядывая мне в глаза. — Так или иначе, но вам придётся поговорить. Вы же теперь… вместе. — Пф, — я скрестила руки на груди, прикрыв глаза. — Не удивлюсь, если он меня прибьёт как только я ему на глаза попадусь. — Раньше же не убил, — пожал плечами оборотень, садясь на диване и смотря на меня. — Раньше было раньше, — с горечью произнесла я. — Леа, ты можешь… — я не договорила, потому что дверь распахнулась, являя на свет уставшего Аслана, который бегло пробежался глазами по моим друзьям и, остановившись на мне, поджал уши, как нашкодивший кот. И именно в тот момент, когда, встретившись со взбешёнными глазами Верховного короля, сердце ушло в пятки от страха, я и поняла — здесь и пролегает огромная пропасть, разделяющее «До» и «После» раз и навсегда. — Эм, — Леа резко обернулась и уставилась на Питера, который не сводил с меня раздражённого взгляда. — Питер! Рада видеть тебя в добром здравии! Ты точно можешь вставать? Может лучше лечь обратно в постель? Всё же столько времени был... — И тебе привет, Леа, — звенящим от напряжения голосом поприветствовал её Питер, не сводя с меня взгляда. Мой страх, леденящий душу и сердце, видимо передался и Чарли, потому что я заметила быстро сжавшиеся кулаки, чтобы спрятать едва заметную судорогу, пробежавшую по рукам. — Слушай, Питер, — Леа явно пыталась спасти положение. Или меня? Вздохнув, я положила руку ей на плечо и, когда встретилась с её глазами, медленно покачала головой. Ну же, пойми меня правильно! И она поняла. Кивнув, девушка отступила, смутившись. Чарли напрягся сильнее, а Аслан лишь вздохнул. Никто не был в силах остановить надвигающийся ураган. — Ты ничего не желаешь мне сказать? — спросил Питер, хмурясь только сильнее. Я испуганно помотала головой, сжав руки в замок. Дрожащие пальцы не слушались, готовые пустится в настоящий припадок, а сердце пропускало удары. — Какого… — Питер сделал шаг ко мне, явно «воняя» злобой. Я сжалась в комочек, ожидая нападения. Только Питер, промелькнуло в моей испуганной голове, только Питер может лишить меня воли, заставить сдаться, принять как данное. И я даже была готова позволить ему, потому что тело предательски вздрогнуло, надеясь на любое прикосновение с объектом своей любви. Во всём этом была лишь одна проблема. Чарли не был готов. Громкое рычание зверя сотрясло деревянный домик Леи, заставив наступающую угрозу остановится, в шоке замерев, саму хозяйку вскрикнуть от испуга, а Аслана сокрушённо покачать головой. Я вскинула голову, упершись взглядом в широкую спину Чарли. Тот стоял в нескольких сантиметрах от меня, ограждая меня от явной угрозы, показывая всем своим видом, что не подпустит без боя. Брови Питера удивлённо взлетели вверх. Он офигевал, так бы я охарактеризовала выражение его лица. — Боже, Чарли… — застонала я, обходя спину оборотня и, встав рядом с ним, заглянула на его лицо. Увиденное поразило, заставив сердце вздрогнуть и замереть на пару секунд. Чарли полуобратился. Его глаза сверкали в чуть приглушённом свете, на разжатых пальцах острели волчьи когти, а клыки были обнажены в угрожающем оскале. Сам он всем телом наклонился, готовясь к прыжку, грозившему Питеру хорошей трёпкой. Настоящий зверь, готовый сорваться в любой момент. — Что проис… — начал было Певенси, но его вновь прервал грозный рык. Тело Чарли сильнее напряглось и задрожало. — Да что вообще… Взревев от гнева, Чарли кинулся на короля. Закричав от ужаса, я бросилась к Чарли, но тот уже налетел на Питера, прижимая его к полу. Питер, не отошедший от шока, вцепился в сильные руки, пытаясь отвести их от себя, но явно проигрывал, потому что звериная сущность Чарли была сильна, а вкупе с силой человека — превышала все допустимые рамки. Я понимала, что медлить нельзя ни в коем случае, но взбешённый Чарли вряд ли бы заметил меня в пылу. Я стояла над валяющимися на полу парнями и пыталась трезво осмыслить ситуацию. Не помогало, потому что Питер — О, Боже! — вскрикнул и запахло кровью. Вот тогда-то и мне соврало крышу, потому что вместе с запахом крови я почувствовала тихий отголосок боли в правом боку. Застонав, я схватилась за то место. Было не то, чтобы очень больно, но сильный дискомфорт присутствовал. — Чарли! — закричала я, огрев его по голове довольно сильным подзатыльником. — Чарли, твою мать! — вновь рявкнула я, когда парень застыл, продолжая впиваться когтями левой руки Питеру в бок. — Мне больно, идиот ты редкостный! — убрав одну руку с бока, я обхватила руками бешеное лицо Чарли, заглядывая в яркие голубые глаза зверя. — Чарли, — завладев его взглядом, произнесла я, — мы с ним связаны, помнишь? Больно ему — больно мне, — рассудок оборотня видимо окончательно помутился, потому что он рыкнул и вырвал лицо из моих рук, вновь обернувшись к Питеру, который лежал на полу, зажмурившись и продолжая держать его за одну руку. Вразумить его не получилось, а если я опущу руки, он разорвёт его! А вместе с ним и меня! Не успев подумать, я упала на колени, защищая беззащитную грудь Питера своей спиной. Спину обожгло болью и я, вскрикнув, зажмурилась, вцепившись ладонями в деревянный пол. Раздался невероятно испуганный вой и Чарли с нас, как ветром сдуло. Тяжело дыша от настоящей боли, не той, что я ощущала, когда ранили Питера, я приоткрыла глаза, уставившись в помутневшую голубизну взгляда своего любимого. Волосы прикрывали нас завесой, служа некой защитой от посторонних взглядов. Питер испытывал сильную боль в боку, а теперь мучился и от боли в спине. Это отрезвило и я, сморщившись, чуть сдвинулась, рухнув на пол и удобно расположив голову ему на груди. Дышать через рот получалось довольно плоховато из-за острой боли во всём теле, но ощущение быстрого биения любимого сердца в груди придавало некую оптимистичность. — Ксения! — вскрикнула Леа, падая рядом со мной и прикасаясь к моей спине. — Чёрт! — я глухо застонала, дёрнувшись. Горячее прикосновение исчезло, давая более трезво мыслить. — Иди… — я повернула голову, смотря на Лею из полуприкрытых глаз, — найди его… Он сейчас, наверное, себя ненавидит. — И правильно делает! — возмутилась Леа. — Леа, — я вновь поморщилась, но теперь от усилившегося дискомфорта в боку. — Он просто защищал меня, ты же знаешь. — Ладно-ладно, — зло взмахнув руками, девушка вышла в проём, где ранее была дверь. Сейчас же там зияла дыра. — Как он? — хрипло произнесла я, переведя взгляд на Аслана, который склонился над правым боком Питера. Сам король, кажется, прибывал в забытье. Ну да ладно, так намного лучше. Аслан не ответил. Вместо слов, он подул на рану и та волшебным образом стала затягиваться. Из лёгких мужчины вырвался глухой стон, а после он зашевелился, открывая глаза. Я с лёгкой улыбкой посмотрела на него и, убедившись, что с ним точно всё нормально, обратила все свои ощущения на спину, где мягкое покалывание служило тому, что Аслан уже приступил залечивать и меня. — Мне так жаль, — вздохнула я, сев на полу и уставившись на Питера, который бестолково хлопал непонимающими глазами. — Чарли… он… — Оборотень, — приведя свои чувства в порядок, сказал он. — Удивлён, что они так близко к нарнийским границам. — Чарли особенный, — я закусила губу, словив удивлённо-скептический взгляд короля. — Он мой… волк. Точнее, его волк выбрал меня в пару. — Так вот почему он защищал тебя так рьяно. — И это всё? — вот это было действительно удивительно. В голосе Питера не было ничего, кроме понимания и усмешки. Это бесило! — Что-то ещё? — холодная корочка вновь покрыла голубое озеро, оттолкнув меня. Хотя я не уверена, что эта корка вообще уходила. — Мне больше интересно то, что я чувствовал твою боль, а ты мою. — Аслан же всё рассказал, — хрипло выдавила я из себя, до сих пор обиженная на Питера. — Ты жив только благодаря мне. И, чтобы не слушать что он мне на это ответит, я встала на ноги и развернулась, собираясь пойти найти Чарли, потому что Леа — не самая лучшая поддержка для расстроенного оборотня на данный момент. — Нам всё равно придётся поговорить! — зло произнёс Питер, даже не повышая голоса. — Я знаю, — я обернулась уже в самом проёме, печально посмотрев на него. Питер выглядел зло. — Рано или поздно поговорим. А пока я собираюсь избегать этого столько, сколько на это хватит сил. Оставив Питера с молчаливым Асланом, я вышла их дома и, пошла в сторону рощицы, окружающей домик Леи полукругом, двигаясь точно по следам, оставленным явно в спешке. И кускам рваной одежды.***
— Чарли? — тихо спросила я, заглянув в темноту пещеры. Именно к ней привели меня следы. Самое странное было то, что следов Леи не было совсем. Похоже девушка просто не отыскала пути. — Чарли, ты здесь? Ответом мне послужил сдавленный скулёж и что-то мелькнуло в глубине. Убедившись в том, что это именно Чарли, я, не волнуясь ни секунды, вошла внутрь, следуя лишь ориентиру, который создавало скуление Чарли. Волк обнаружился в самом конце, прислонившись к стене. Найти его не составило труда только потому, что его шерсть блестела даже в темноте, а глаза сверкали. Я быстро подошла к волку и села на коленки, протянув руку к огромной морде. Чарли испуганно посмотрел на мою руку и вновь сжался в комочек. Волк был испуган. — Иди сюда, малыш, — прошептала я нежным голосом, чтобы успокоить его. — Иди ко мне, я не злюсь. Белые уши задрожали сильнее, прижавшись к макушке и я, вздохнув, сама прислонилась к трясущемуся телу. Чарли визгливо не той гавкнул, не то рявкнул, пытаясь отстранится, но не тут-то было. Я обхватила его шею, утыкаясь в тёплый пушистый мех. — Мне не больно, — прошептала я, чмокнув его в местечко между ухом и глазом. — Ну же, почувствуй. Мне не больно. Хрипло заскулив, волк прижался ко мне, положив могучую голову мне на плечо. Влажный язык прошёлся между лопаток, проверяя, стараясь залечить невидимые раны. — Убедился? — усмехнулась я, чувствуя, как меняется в моих руках тело. Через несколько секунд меня обхватили горячие дрожащие руки полностью обнажённого Чарли и я чуть-чуть смутилась. — Я ранил тебя… — хрипло, извиняясь. — Аслан уже залечил, — отмахнулась я, радуясь тому, что в пещере темно. — Я так виноват перед тобой… И перед Питером. — Ты защищал меня, — я чуть качнула головой. — Только защищать не надо было. — Ты злишься? Ну конечно ты злишься! — Я не злюсь. Несомненно я расстроилась, но не злюсь. Чарли, пойми, теперь ты можешь часто видеть то, как он орёт на меня, но тебе нужно знать, что он никогда, даже будучи в настоящем, праведном гневе, не ударит девушку. В этом он молодец. — Я чувствовал его эмоции, — хрипло произнёс Чарли, прижимаясь ко мне сильнее. — От него буквально несло гневом и… — он всхлипнул, — ненавистью. Это откровение больно прошлось по сердцу и то, глухо ударившись, застонало от боли. — Это было видно, — не успев совладать с голосом, произнесла я. — Я не выдержал… Прости меня! Я думал, убил его… — Не убил. Чарли, поклянись мне, что никогда не сделаешь ему больно! — Теперь, когда из-за этого можешь пострадать ты, я буду пытаться беречь и его. Я улыбнулась, потянувшись и чмокнув его в щёку. — Больше не делай так. — Не буду. Чарли выглядел так по-детски наивно, что я не сдержалась и легонько поцеловала его в нос. Чарли фыркнул. — Мы в тёмной пещере одни, а я не совсем одет… — начал Чарли, возвращаясь к своему спокойному и доброжелательному настрою. — Не смутишь! — я шлёпнула его по макушке, совсем не так как до этого и встала. — Мог бы одежду снять, прежде чем оборачиваться! — возмутилась я картинно. — Было не до этого, — вновь погрустнел оборотень. — Ладно, — я кивнула, — пошли. — Слушай, — Чарли резко меня остановил почти у выхода, оставаясь в тени, чтобы не смущать. — После случившегося… Может мне перекинуться? — Да, сейчас самое время, а то видеть тебя голым будет ударом для меня, — беззаботно произнесла я, ощутив неприятный укол где-то внутри. Осознание. — Ты поняла о чём я. — Чарли, — я вздохнула. — Возможно, я действительно эгоистка. Прошу, не бросай меня. Я раздавлена и единственное, без чего я просто не смогу, это надёжное плечо рядом. Ты мне нужен. — Ладно, — Чарли кивнул. — Теперь, когда всё так сложилось, я думаю, что будет лучше остаться человеком. — Спасибо, — я кивнула. — А ты до сих пор..? — договаривать нужды не было. Я хмыкнула. — А ты как думаешь? — я даже не взглянула на него, уставившись на тёплый рассвет, начинающийся где-то на востоке. — Ты любишь его, — ответил Чарли, перекидываясь в другую форму. Я, прикусив губу, кивнула. — Я люблю его даже сейчас.