I've got a lot of love to give to you I've got a lot of love for you It's a little bit of pleasure, pleasure Without a bit of sin It's a little bit of heaven, heaven Without a bit of hell Wolf Colony – Pleasure
В Риме Сэм почти дает заднюю под действием увещевательных речей Салли. Но еще Салли говорит, что он здесь, чтобы было кому думать о Нейте, и белая пелена бешенства застилает Сэму глаза, Сэму даже кажется, что он слышит, как по стеклу стакана в его пальцах расходятся трещины. Что ж, если старик не верит, что Сэм в состоянии позаботиться о собственном брате, придется заставить его поверить. Когда дверь номера закрывается за Салли, Нейт смотрит на него со странной усмешкой и говорит: – Не могу поверить, что это действительно происходит. – Ты правда не обязан, – Сэм пробует еще раз, хотя смысла в этом особо и нет – Нейт давно все решил, а он не из тех, кто меняет свое мнение под влиянием чужого. – Нет, Сэм, я обязан. Я не позволю этому повториться, – Нейт вздыхает и отводит взгляд от его лица, задумчиво глядя в свой стакан. Янтарная жидкость в нем перекатывается от плавных покачиваний пальцев Нейта. – Мне паршиво, что я втягиваю тебя в это, – неожиданно честно говорит Сэм. – Брось, если кто из нас тут и плохой брат, то точно не ты. В голосе Нейта столько неприкрытого сожаления, что у Сэма щемит сердце. Нейт выглядит усталым и совершенно разбитым – все-таки им уже не двадцать лет, и даже непродолжительные вылазки дают о себе знать. – Иди сюда, – Сэм отъезжает на стуле подальше от стола и хлопает себе по ногам. Нейт снова смотрит на него несколько секунд, будто что-то обдумывает, а потом одним слитым движением перетекает Сэму на колени, развернувшись и прижавшись спиной к его груди. Нейт откидывает голову ему на плечо, и Сэма снова застилает, укутывает его запахом. – Пахнешь вкусно, – бубнит Сэм, потираясь щекой о шею Нейта. Сэм впутывает в его волосы пальцы одной руки, перебирает мягкие пряди, второй – гладит напряженные мышцы бедра. Они оба все еще под действием всплеска адреналина, их обоих все еще не отпустило это резкое, злое, почти забытое чувство тревоги, страха за себя и друг за друга, заставляющего тело и голову работать быстрее, на пределе возможностей, драться насмерть и бежать на немыслимой скорости. – Серьезно? – Нейт нервно хмыкает. – Я пахну отвратительно. Нейт пахнет порохом и потом. Его рубашка, которая была когда-то белоснежной, покрыта слоем дорожной пыли и пахнет землей. И еще совсем немного Нейт пахнет виски и утренним одеколоном. – Ты пахнешь опасностью, – выдыхает Сэм ему в стремительно алеющее ухо. – Мой любимый запах. – Идиот, – фыркает Нейт и кладет руки Сэма себе на грудь, сам тем временем начиная расстегивать пуговицы своей рубашки. – У меня немного другие планы, – говорит Сэм и прикусывает мочку уха, одновременно сжимая пальцами сосок Нейта. Нейт тихо мычит в ответ и елозит задницей на бедрах Сэма. – Тише, – у Сэма самого едва заметно дрожит голос – тело Нейта обжигающе горячее даже через два слоя ткани, податливое, как всегда готовое отозваться на любое его действие. – У меня для тебя кое-что есть. Готов поспорить, ты по этому скучал. Сэм тянется одной рукой вниз, чуть поддергивает вверх штанину и щелкает замком. У Нейта широко распахиваются глаза, когда Сэм выпрямляется, ведя блестящим дулом «Пары» по его ноге – от колена и до самого паха. – Что… Сэм? Сэм не отвечает, ведет пистолетом выше, отодвигает распахнутую на груди рубашку, прижимая холодный металл к гладкой коже прямо возле бешено колотящегося сердца, кладет вторую руку Нейту на горло и слегка сжимает. Нейт шумно выдыхает. Нейт даже не спрашивает, заряжен ли он. Его доверие безгранично. Сэм не обманет, Сэм не предаст, Сэм не навредит. – Я позабочусь о тебе, – запальчиво шепчет Сэм, прижимая ствол пистолета к щеке Нейта и немного наклоняя его голову в сторону. – Давай, сладкий, ты знаешь, что делать. Нейт низко, утробно стонет и проходится кончиком языка по подставленному дулу. Запах пороха усиливается. Сэм кладет палец на курок, мягко оглаживает его. Нейт стонет громче и жадно, нетерпеливо втягивает серебристый ствол в рот. Сэм тихо выругивается, глядя, как Нейт старательно сосет, помогает ему движениями руки, чуть крепче сжимает пальцы на его горле. Глаза Нейта зажмурены, ресницы подрагивают, бедра ходят ходуном, втираясь намертво в стояк Сэма. Сэму кажется, что пистолет напрямую связан с его членом, потому что каждое движение Нейта отзывается новым витком тянущего возбуждения в паху. Сэм, не в силах оторваться, внимательно наблюдает, как блестящий от слюны ствол то появляется, то почти полностью исчезает между припухших покрасневших губ брата, и думает, что он умер и попал на небеса. Или в преисподнюю. Просто потому что в жизни так быть не должно. – Ты бы это видел. Если бы ты только это видел, черт побери, – хрипло говорит Сэм, голос почти совсем перестает его слушаться. – Знаешь, из него сегодня, скорей всего, кого-то подстрелили, ты в курсе? Нейт снова заходится стоном, открывает глаза и смотрит на Сэма горячим, обещающим все муки ада взглядом. Сэм знает, что он будет гореть в аду, он давно к этому готов. Нейт показательно проводит последний раз языком по всей длине и немного отодвигается. Тонкая ниточка слюны тянется от его губ к дулу пистолета, и обрывается, когда Сэм его целует. Рот Нейта металлический на вкус, он целует Сэма так же жадно, как до этого отсасывал его пушке, и бесконечно трется о него задницей. – Ты кончишь так, – говорит Сэм. Не вопрос – утверждение. И вталкивает ствол обратно между приоткрытых губ Нейта, отпуская его горло, кладет руку на вздыбленную ширинку – на Нейте нет белья, Сэм знает это еще с утра, когда, едва увидев Нейта при полном параде, втрахал его в этот самый стол, за которым они вечером этого же дня попивали виски в компании Салли. Сэм нетерпеливо дергает вниз язычок молнии, обхватывает ладонью тяжело стоящий член и с силой, размашисто дрочит. Нейта выгибает на его коленях, когда Сэм прикусывает его плечо через рубашку. Сэм отстраненно замечает, что Нейт трет пальцами свои соски через уже насквозь мокрую от пота ткань, и чуть не рычит от невыносимого звериного возбуждения. Всех этих стимуляций достаточно для того, чтобы через несколько минут Нейт задрожал, выпустил изо рта хорошенько отполированный ствол «Пары» и кончил с жалобным стоном, пачкая руку Сэма и дорогую ткань своих брюк. – Охренеть, – слабо шепчет Нейт, обхватывает запястье Сэма и вытирает его ладонь о свою рубашку. Сэм хищно улыбается. – Все новое – хорошо забытое старое, верно, братишка? – он кладет пистолет на стол и оглаживает большим пальцем нижнюю губу Нейта. – А теперь сделай мне хорошо. Нейт послушно кивает и опускается на пол между ног Сэма, расправляясь с его ремнем и ширинкой все еще подрагивающими пальцами. Сэм редко такой, и только когда это нужно Нейту.***
Стоя на балконе и всматриваясь в подсвеченный ночными фонарями Рим, Сэм затягивается спасительной сигаретой. Он думает, как было бы хорошо, если бы он мог быть с Нейтом честным. Его предательство жрет его изнутри, мешая эйфории от воссоединения затопить его полностью. Он думает, как было бы хорошо, если бы брат никогда не отходил от дела, которое было его призванием. Как было бы хорошо, если бы никогда не было никакого дома и никакой Елены. Это эгоистично и очень по-детски, но Сэм не может избавиться от этой глупой обиды на мир за то, что все сложилось именно так. – В Шотландии сейчас холодно. Сэм не замечает, как открывается балконная дверь и Нейт выходит на улицу в одном полотенце на бедрах. Ночь теплая, так что опасаться нечего. Нейт встает рядом, упираясь локтями в железный бортик с витиеватыми узорами. Сэм окидывает взглядом обнаженную спину с плавно перекатывающимися мышцами и отчетливо виднеющиеся вены на руках, откровенно любуясь. Мрачные мысли сменяются теплом, разливающимся в солнечном сплетении, остаются ненавязчиво маячить где-то на периферии. Сэм обязательно все исправит, рано или поздно. Они со всем разберутся. Вместе. Сэм протягивает Нейту сигарету. – О, нет, паровоз, – смеется Нейт. – Если я и умру, то не от этого. Сэм пожимает плечами и задумчиво говорит: – Хорошо, если холодно. Нейт изумленно поднимает бровь. – На тебе будет больше одежды, и я не буду умирать от желания вставить тебе каждый раз, когда ты будешь разбивать кому-нибудь очередной нос, или типа того, – объясняет Сэм. – Так вот, что тебя заводит, – Нейт задиристо пихает его локтем в плечо. – Ты заводишь меня. Даже когда не двигаешься, – вкрадчиво говорит Сэм, тушит сигарету и кидает окурок вниз с балкона. Нейт провожает его взглядом. – Мне нравится в Италии, – говорит он. – Нужно будет вернуться. «Все, что захочешь, – думает Сэм. – Все, что захочешь».