И даже смерть не разлучит нас...

Сигнал общего сбора уже прозвучал, но девушка находилась в другой части города в это время. Она спешила изо всех сил, чтобы успеть в здание, где находился сейчас ее отец. Что же случилось? Она не понимала, она не догадывалась. Жалкая четвёрка ниндзя никогда не была угрозой для Шредера, лишь помехой. Маленькой помехой, вечно стоящей на пути. С командой мутантов, носивших цветные повязки, Караи была знакома не понаслышке. Лидер — Лео; кажется, он испытывал к девушке тёплые чувства. Да, он был мутантом; да, пару раз юная куноити использовала это для своих целей; да, это было вовсе не пару раз, но сказать, что это было совсем безответно, было нельзя. Она была молодой девушкой, запертой в храме боевого искусства, под строгим надзором отца, который превращал дочь Хамато Йоши в машину для убийства. Караи знала правду, она ненавидела Шредера, она ненавидела Сплинтера. Один врал ей всю жизнь, другой даже не пытался вернуть, а Лео… Лео был тем, кто хорошо относился к ней и верил, что все можно исправить. Все всегда можно исправить… Какой же дурачок. Остальные члены команды… Рафаэль, Донателло, Микеланджело… Они были хорошими соперниками, да и вообще хорошими парнями, но они были врагами, и девушка это знала. Она посмеивалась дома, перечитывая Шекспира и глядя в окно, где иногда ей удавалось увидеть силуэты четырёх мутантов, которых сегодня ей не хотелось убивать. Караи приближалась все ближе и ближе к FC Building, из которого поступил сигнал. В этом месте, парой месяцев ранее, клан Фут устанавливал связь с кренгами и договаривался с ними о взаимовыгодных условиях. Когда девушка уже готова была проникнуть в здание, громкий звук остановил ее. Именно в этот момент раздался огромный взрыв, унёсший жизни сотни человек и четырёх мутантов, находившихся в здании. Караи попала внутрь позже. Когда взрывная волна прошла, а пламя, наконец, потушили. Распихивая ногами обгорелые трупы, девушка, наконец-то, добралась до тела в железных доспехах. Она присела рядом с тем, что осталось от ее отца, а вернее от человека, который так себя называл. У него не было левой руки и, кажется, был оторван кусок от правой ноги. Запах горелого человеческого мяса и волос вызывал у юной леди рвотные позывы, но она не могла просто уйти. Ее отец был мертв, дом уничтожен, клан больше не существовал… Она сидела там до тех пор, пока не услышала, как люди поднимаются на верхние этажи здания. Караи склонила голову над телом Шредера в последний раз и удалилась, простившись навсегда.

Он просто тихо закроет глаза И растворится в безоблачной мгле. Она ему не нужна, Чтоб убедиться в себе. Он только сможет ее попросить, Она не сможет ему отказать Под сердцем верно хранить Свинца немую печать.

Она осталась одна в этом мире, тот взрыв унёс жизни и ее близких, и ее врагов. У неё не было никого и ничего, кроме катаны и злобы, прожигающей ее изнури. Наверное, если бы каждая девочка-подросток была обучена так же, как и Караи, то в нашем мире было бы опасно выйти из дома. Куноити быстро нашла себе жильё и деньги на первое время, а потом и дело. Она стала той, кем и должна была быть с самого рождения — наемницей. Ей было не за кого мстить, не за кого бояться, не кого любить. Холодное сердце девушки согревали лязганье металла и предсмертный крик жертвы. Она никому не была предана и никого не боялась потерять. Куноити — без эмоций. Каждое убийство, воровство, шантаж давались ей не только без труда, но и с удовольствием. С возрастом она понимала, что ее руки были по локоть в крови ещё тогда, когда ей только исполнилось двадцать, а теперь кровь ее жертв сочилась через ее поры алым вином. Кажется, Стокман успел вывести мутаген из ее крови, но она так и была змеей — беспощадным хищником, чьим ядом был острый клинок. Понимание, совесть, осознание — это все громкие слова, если они сказаны в сторону серийного убийцы. Скорее, это была усталость. Караи никогда не была столь фанатична, как Шредер, поэтому создавать новую империю из воинов тени она не собиралась. Но восстановление клана началось через семнадцать лет после взрыва. Куноити искала всех, кто остался в Нью-Йорке, с требованием присягнуть в верности к новой главе клана. Кто отвечал ей отказом, сразу преподносил свою голову в знак уважения; к слову, тело бедняги Караи не интересовало. Связи в Японии помогли ей найти чуть больше подданных, которые соглашались выполнять за неё всю работу. Несмотря на новую власть, деньги и силу, со дня взрыва женщина не была счастлива ни одной минуты. Она промёрзла насквозь, как Снежная Королева. Она была гнила и холодна. Она чувствовала это. Она чувствовала, как умерла в тот день, но, к сожалению, лишь душой.