По обе стороны элувиана

Морриган очень долго откладывала этот момент, несмотря на все просьбы Кирана: ее сын уже давно выпрашивал разрешения побывать за пределами Перекрестка. Морриган потратила много времени на то, чтобы превратить это место между мирами в уютный дом под открытым небом, убежище, в котором Киран будет в безопасности, но тем не менее, она прекрасно понимала, что ее сын не может постоянно находиться в изоляции от внешнего мира: чтобы раскрыть свой потенциал и исполнить свою судьбу, он рано или поздно должен будет оказаться в центре событий. Пусть ведьма уже научила его многому, и Киран был умен и далеко не беспомощен, Морриган почему-то все равно медлила: ей не хотелось отпускать его одного в чужой и враждебный мир. Но однажды утром она решила - пора. Киран был очень рад: он прыгал по поляне и хлопал в ладоши, громко строя планы своего предстоящего путешествия - Морриган всегда забавляли перемены в его поведении: от спокойного и серьезного, как подобает Древнему Богу, до беззаботного и задорного, как часто бывает у детей в этом возрасте. Когда экипированный для своего первого самостоятельного приключения Киран исчез в элувиане, Морриган тяжело вздохнула. Все-таки она правильно сделала, что отпустила его сейчас: ее сын должен учиться выживать без нее. Хотя возможно, это ей стоило учиться выживать без него? После стольких лет, проведенных вдвоем с сыном, Морриган призналась себе, что материнство, начавшееся как необходимая ответственность, переросло в нечто большее, чему Морриган не могла даже найти правильного названия. Ее и Флемет всегда было сложно назвать семьей. Конечно же, Морриган была благодарна Флемет за все ее уроки и даже испытывала к ней... симпатию? Но ведьме не нужно было думать дважды, чтобы пожертвовать матерью ради собственного блага. В конце концов, именно так сама Флемет ее и воспитала: "каждый за себя" и "выживает сильнейший". Могла бы Морриган так же пожертвовать Кираном? Ведьма не хотела задумываться над этим вопросом, боясь того, что ее ответ окажется отрицательным. Киран вернулся только к вечеру второго дня, на день позже обещанного срока. Его одежда была грязна и порвана в нескольких местах, но сам он был, к великому облегчению Морриган, абсолютно цел и невредим. - Ты опоздал, я беспокоиться уж начала, - Морриган мысленно усмехнулась своему показному безразличию. Ей пришлось призвать на помощь все свое благоразумие, чтобы не броситься искать сына в лабиринтах улиц Вал Руайо. - Мама, прости, пожалуйста. Смотри, что я принес, - Киран протянул Морриган фарфоровую куклу изумительной красоты, явно работы мастера, стоимостью, пожалуй, в целый крестьянский дом. - Там была девочка, дочь графа. Ей покупали такие красивые игрушки, а она от них нос воротила. У меня никогда таких не было, а ей они были не нужны. Я... взял одну, но меня заметила стража, хотя я тихо-тихо подкрался, и мне пришлось от них убегать. А потом я заблудился и долго искал дорогу обратно. Морриган пришла в ярость: неужели ее сын забыл все ее наставления и в первый же день в большом мире совершил огромную глупость, которая могла стоить ему жизни?! Она выхватила куклу из рук Кирана, замахнулась - и поняла, что не может. Не может разбить ее. Абсолютно четко ведьме явилась картина: маленькая темноволосая девочка, рыдая, ползает на коленках по полу хижины, собирая осколки зеркальца в золотой раме. Она вспомнила свои чувства в тот момент: злость, боль, непонимание, бессилие. Морриган не могла разбить сердце своему сыну, заставить своего доброго, милого мальчика испытать такие чувства. Она медленно опустила руку и протянула игрушку сыну: - Держи заслуженный трофей свой, да береги его - достался он тебе большой ценой. Киран встал на цыпочки, чтобы поцеловать Морриган в щеку, и, довольный, умчался играть со своим новым приобретением. Морриган недовольно и устало вздохнула. Она не имела права проявлять слабость, когда дело касалось Кирана. Она знала, что боль - лучший учитель, и пусть лучше урок выживания преподаст Кирану она сама, чем кто-либо другой в более серьезной ситуации. Взгляд ведьмы упал на золотое зеркальце, лежащее на ее столе. Айдан так и не рассказал, где ему удалось достать точную копию того зеркала, которое в свое время разбила Флемет, но было ясно, что он специально искал его, чтобы сделать Морриган приятный сюрприз. Айдан... "Возможно, в этой жизни все же существуют вещи, которые, хоть бесполезны иль вредны, жертв наших стоят и страданий из-за одной своей лишь красоты?" - подумала Морриган и, усмехнувшись, покачала головой. - "Уж это вряд ли". Как бы не хотелось Морриган безоблачного будущего для ее сына, его почти наверняка ожидают опасности, лишения и потери и тяжелые решения. Он должен быть готов отвергнуть все, что мило его сердцу, чтобы идти вперед, и при необходимости пожертвовать самым дорогим. Даже если ему придется пожертвовать Морриган. Особенно если ему придется пожертвовать Морриган. Она должна заставить себя быть строже. Когда Киран вырастет, он поймет, что это были всего лишь уроки, что она любила его и хотела сделать его сильным. И возможно, тогда он простит ее.