По обе стороны элувиана

В Денериме некуда было деться от звона колоколов. Холодный воздух был настолько пронизан погребальным звоном, что казалось, будто он материален, будто можно протянуть руку и ухватить пару нот себе на память. Хотя протянуть руку куда-либо на площади торгового квартала Денерима было весьма проблематично: весь квартал был заполнен людьми настолько, что яблоку было негде упасть. Пусты были только охраняемая стражниками дорожка от ворот до Церкви, по которой шла похоронная процессия, и непосредственно церковный двор, где все уже было готово к службе. Толпа начала собираться здесь уже с рассвета, несмотря на метель. Вот и поди пойми: то ли короля действительно так сильно любили, то ли горожанам не терпелось оказаться в первых рядах, когда королева будет на выходе из Церкви кидать в толпу кошельки с монетами. К полудню в городе распогодилось: снегопад закончился, и выглянуло яркое зимнее солнце. Морриган попыталась мысленно убрать всех людей с площади - получилось бы очень красиво: огромный слой снега, искрящегося под лучами солнца, явно шел городу на пользу, скрывая под собой весь мусор, нищету и убожество местной архитектуры. Ведьма до сих пор не понимала, почему разрушенную Порождениями столицу нельзя было отстроить как-нибудь побогаче. Не привила она Айдану чувство прекрасного, видимо, а жаль. Морриган шла в голове процессии: за королевой, вместе с родственниками короля и представителями ферелденской знати. Орлесианский обычай носить маски - просто находка для шпионов: никто из присутствующих так и не понял, что императрицу Селину на похоронах представляет отнюдь не старшая дочь графини Монбейяр. Убедить девушку не ехать в Ферелден было проще простого, Морриган даже не пришлось ничего говорить: репутация опаснейшей отступницы - полезная вещь, как ни крути. Ведьма чувствовала себя обязанной прийти посмотреть на этот устроенный Анорой фарс. Это надо же было додуматься - устроить пышные похороны еще живого человека! Морриган чувствовала, что Айдан еще жив, что он еще в Орзаммаре, но скоро он должен будет спуститься на Глубинные Тропы и встретить там свою смерть. Несмотря на то, что ведьма уже попрощалась с Айданом и, казалось, обрела спокойствие после их последнего разговора, она до сих пор втайне боялась того мгновения, когда она перестанет чувствовать его. Наверное, это будет похоже на ощущения человека, которому ампутировали какую-то часть тела, - со смертью Айдана исчезнет часть Морриган, которой она привыкла пользоваться не задумываясь, прислушиваясь к кольцу время от времени, чтобы убедиться, что у ее любимого все хорошо. Теперь же, шагая по ковровой дорожке, Морриган чувствовала себя немного не в своей тарелке. Она пыталась прочитать лица окружавших ее людей, разгадать, что они чувствуют. Вот Фергюс - серьезный, собранный, но мешки под глазами и осунувшееся лицо выдают его с головой - он на самом деле любит брата и скорбит по нему. Морриган даже захотелось подойти и сказать ему что-нибудь, что она понимает, как ему тяжело, поддержать, разделить его печаль. Но она сдержала себя - сочувствие и соболезнование не лечат раны, Фергюс сам должен справиться со своими чувствами. Морриган отвернулась от тэйрна Хайевера и продолжила разглядывать людей: вон Эамон - выглядит так, как будто у него сегодня праздник, и даже не пытается для приличия изобразить горе. Хотя на его месте Морриган тоже радовалась бы: Герринов король не жаловал как потенциальную угрозу своему правлению. За размышлениями Морриган не заметила, как процессия остановилась, и Анора взяла факел, подошла к сложенному погребальному костру и обернулась лицом к толпе для поминальной речи. Ведьма знала, что Анора - прекрасная актриса, но тут она превзошла все ожидания: на лицо был наложен аккуратный грим, придававший королеве болезненный и измученный вид, руки дрожали, голос срывался, на глазах то и дело выступали слезы. Морриган даже поверила, что королеве действительно жаль своего супруга. На целую секунду. Тем временем королева вещала: - Граждане Ферелдена и дорогие гости нашей страны! Сегодня мы скорбим по моему супругу, ушедшему от нас королю Айдану. В честь него я хочу зажечь этот погребальный костер и вспомнить все его деяния, пока горит пламя, - обработанные дрова мгновенно вспыхнули от факела Аноры. Костер был огромен, его наверняка было прекрасно видно даже из самых отдаленных уголков площади. - Благородный и величественный, он героически спас нашу страну от Мора, преданно продолжая дело Серых Стражей, рискуя своей жизнью ради благополучия всех жителей Ферелдена: от знати и до самого бедного крестьянина! Он помог мне, покинутой всеми, взойти на трон и до конца жизни был мне близким, добрым другом и любимым мужем! Вот тут Морриган не удержалась и расхохоталась в голос: надо же было показать Аноре, что ее комедия действительно смешная и нашла хоть одного благодарного зрителя. Ее хохот прозвучал достаточно громко в торжественной тишине похорон, чтобы все члены процессии уставились на нее с удивлением и возмущением. Морриган сдернула маску с лица - по толпе пошел шепот: "Кто это?" - "Это ведьма Диких Земель!" - "Говорят, что у нее был роман с королем!" - "Да какой роман, по ее лицу видно, что она малефикар из малефикаров!" - "Наш король бы никогда не спутался с такой..." Слушая все это, Морриган расхохоталась еще сильнее, сделала шаг в сторону Аноры и обернулась к толпе. - Вы знать хотите, каков король ваш был на самом деле? Страну вашу он спас, не спорю с этим, но не жалел при этом ни знати, ни крестьян. Он уничтожил магов Круг, не разбираясь, кто одержимый там, а кто не виноват - конечно, не могу сказать, что я за это на него в обиде. Шел по прямой он, твердо, с намеченного пути не сходя ни для кого, не зная жалости, доброты и состраданья. Врагов своих он убивал жестоко, согласно их грехам в его воображеньи - не как герой из бардовских сказаний, как человек из крови и плоти, способный на глубокие чувства и настоящую страсть. Он боялся смерти и с ужасом ждал, покуда скверна поглотит его, но стрелами любого бы нашпиговал, кто трусом посмел его назвать бы. Он был ужасно глуп: он потерял любовь и счастье, возможность исцелиться и обрести могущество иным путем ради насиженного места на стуле и железяки с драгоценными камнями. О как была я зла! Но показал себя прекрасным королем он, страною с умом правил и, видимо, любовь народа заслужил. Теперь могу сказать я, что он почти был даже мудр и я горжусь им. А ты, Анора, лучше б не позорилась: все при дворе прекрасно знают, что он терпеть тебя не мог. По крайней мере, уж точно не любил. И кабы выбор был бы у него, ближе, чем на дюжину шагов, он к управленью государством тебя бы не подпустил. Так вот, такой был ваш король: эгоист, корыстный властолюбец, мстительный, мнительный, жесткий, но это был тот король, в котором вы все нуждались во время Мора. И знаете что? Глядя на ваши пресные лица, на весь этот театр, на "безутешную вдову", он только бы с презреньем рассмеялся, разогнал толпу, бездарных организаторов в карцер посадил для профилактики. Хватит ломать комедию, Анора. Одно легкое движение руки ведьмы - и громадный погребальный костер превратился в глыбу льда. Анора, которая всю речь Морриган слушала не шевелясь и с открытым ртом, вдруг очнулась и закричала: - Да как ты смеешь так говорить, ведьма! Стража, храмовники, арестуйте ее! - Смею. Потому что он мой, - улыбка Морриган была больше похожа на оскал, и под шокированный визг толпы ведьма обернулась в ворону. Она пролетела прямо над самой головой Аноры, заставив королеву пригнуться, и скрылась в небе с громким "Каррр!", которое, видимо, относилось к только-только подоспевшим стражникам и означало "Пока, неудачники".