***
Следующие четыре месяца промелькнули незаметно. Генри, по самые гланды занятый разнообразными делами, и оглянуться не успел, как на Кольский полуостров нагрянула полярная зима с величественно-таинственными северными сияниями. А после весёлых Новогодних праздников (с обязательными катаниями на оленьих и собачьих упряжках, лыжными гонками и массированными фейерверками) настали двухнедельные школьные каникулы, совпавшие по времени с первой сессией, которая для иностранного студента Баскервиля завершилась вполне пристойно: в зачётной книжке надежно угнездились российские оценки «Хорошо». Слава неизвестному изобретателю, его верному преследователю…(п/а: тьфу ты, ёлочки зелёные, опять опечатка - конечно, последователю!) - домовому Гиви и экспериментальному гипнотическому прибору! Ваши благородия, госпожи Чужбина, Удача и Победа! Вам, многоуважаемые дамы, тоже низкий поклон! Ибо Генри умудрился не срезаться даже по самому сложному предмету - русскому языку - и сумел-таки, без запинки отвечая на бесконечное множество дополнительных каверзных вопросов, выцарапать высший балл у самого-пресамого хитроумного и придирчивого педагога – подслеповатого вечного аспиранта Кукушкина. Секрет загадочного третьего взвода раскрылся сам собой в самом начале второго семестра. Оказывается, ларчик открывался совсем просто: в Дурмстранге начали работать обязательно-ежегодные краткосрочные высшие курсы повышения квалификации, созданные по типу знаменитых ВОК «Выстрел». И у кадровых офицеров – боевых магов со стажем - началась очередная переподготовка. В школу прибыли опытные, уверенные в своих силах и знающие себе цену взрослые волшебники – истинные воины, верховодил которыми заглавный герой «Книги про бойца» - легендарный генерал-полковник Василий Иванович Тёркин – общепризнанный весельчак и балагур. На его долгожданную увлекательную лекцию по теме «Современная тактическая и огневая подготовка», круто-замешанную на примерах из собственной военной биографии и богато пересыпанную искромётным юмором, солдатскими байками, народными шутками-прибаутками, мигом сбежалась вся школа. И во вместительном амфитеатре актового зала, впервые на памяти Генри, случился классический полный аншлаг, такой, что яблоку негде упасть. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. После товарища Тёркина выступали другие талантливые ораторы, и их слушали, затаив дыхание: ведь по заветным правилам подполковника Крама умные люди всегда должны учиться на чужом – бесценном – опыте. Тем более что и недавние боевые действия на территории Северокавказского региона и в предгорном Афганистане; и далёкие, но ни в коем случае не забытые Победы во Второй Мировой и Великой Отечественной войнах, выстраданные всем миром (и магловским, и Волшебным), дались боевым магам совсем непросто. И были щедро оплачены и их кровью тоже.***
- Рапорт? Ну-ка, ну-ка, почитаем, - директор Крам удивленно переглянулся со своим бессменным замом. – Чего нашему малышу не хватает в жизни? Итак! Слушайте внимательно: «Я, сэр Генри Баскервиль, эсквайр, лорд Поттер-Блэк, прошу разрешить мне трехмесячную стажировку»…круглая скобка открывается: «с первого июня по тридцать первое августа двухтысячного года», скобочка закрывается… в Кандагарской зоне Чеченской Республики Ичкерия. Искренне ваш. Дата. Подпись». - Не поедешь! – лучезарно улыбнулся Виктор в ответ на вопросительный взгляд прекрасных тёмно-карих глаз. – Прошение отклоняется: написано не по уставу. - Поеду! – необузданное упрямство сэра Баскервиля, помноженное на наследственный гонор Поттеров плюс фамильная спесь Блэков - это жутко-страшная убойная сила! – Я, между прочим, если кто забыл - не только гувернантка при мальчиках из благородных семейств, но ещё и национальный герой-освободитель-победитель… - Поедет! Боевой маг должен постоянно самосовершенствоваться, а не топтаться на одном месте, – Эрнесто задумчиво скосил глаза на детально-прорисованный огонёк толстой кубинской сигары формата «corona gorda». - Кстати. ¡Salud, camaradas!(1) По настоятельной просьбе Генри магические изображения Че Гевары и Александра Невского переселили в директорский кабинет. Общительный Баскервиль как-то сразу прикипел душой к внимательным и понимающим собеседникам, а навещать их в Зале Славы, когда заблагорассудится, было несколько проблематично. С непривычки деликатный Генри ужасно робел перед другими пафосными портретами видных и важных военачальников, облаченных в парадные мундиры с приколотыми к ним многочисленными орденами и медалями за боевые заслуги, и не хотел тревожить их покой понапрасну. - Благо баешь, друже. Вестимо, поедет! – охотно поддержал товарища святой благоверный князь. – Ано в кольчуге. - В бронежилете, - конструктивное предложение Александра Невского тотчас было переведено на современный русский язык эрудированным Гиви. – Кевлар марки Ка-эМ-два в семь слоёв. С водостойким покрытием. Заговорённый. - Поедет, - уверенно подтвердил Кароль. – С моими фирменными боевыми амулетами и щитовыми чарами. Дело проверенное. Им даже прямое попадание осколочного снаряда не страшно, не говоря уж об автоматной очереди. - Ладно, поедет, - хитренько ухмыльнулся подполковник Крам. – Но при одном условии. Вернее, при двух: если закроет летнюю сессию на все пятёрки и выполнит нормативы ГТО наравне с пацанами (п/а: пацаны – курсанты первого и второго отделений второго взвода – пятнадцати-, шестнадцатилетние юные маги). Вот тогда поговорим. - А ничего, что я их стесняюсь?! – Генри уже привык без зазрения совести делиться своими горестями с верными друзьями, совершенно не опасаясь, что его поднимут на смех. – Комплексую, понятно вам?! Они во-о-он какие здоровенные! А у меня бицепсы как воробьиные коленки. - «Качалка» тебе на что? – немедленно отреагировал Виктор. – Двести раз говорил: открыто круглосуточно. Можешь заниматься, когда захочешь, и в царственном одиночестве. - Нет, амигос! – спокойно возразил рассудительный Че. – Болибилдинг – это совершенно другая история. Наш Генри – худощавый, тонкокостный и гибкий. Как ни старайся, Рэмбо и Терминатора из него не выйдет. Тут гораздо полезнее будет плаванье, спортивная гимнастика, капоэйра(2). Заодно и танцевать научится. В жизни всё пригодится. Не горюй, паренёк: были бы кости – мясо нарастёт. И вообще, мальчики растут до двадцати пяти. Так что у тебя, hijito mío(3), ещё ничего не потеряно.***
А на войне, как на войне, Патроны, водка, махорка в цене. А на войне нелёгкий труд, А сам стреляй, а то убьют.(4) В первом настоящем бою было реально страшно. По сравнению с апокалипсической вакханалией обычного магловского артобстрела («огонь-огонь-огонь, агония…») магическая дуэль с Тёмным Лордом отчетливо почудилась детскими игрушками в деревянной песочнице. Но младший сержант Баскервиль и тут не оплошал: сразу не отступил, не сдался, за широкие камуфляжные спины ребят-сослуживцев позорно не спрятался, а после – постепенно - и вовсе пообвык и приспособился. День простоял, ночь продержался, а напоследок даже умудрился своеобычно погорячиться-погеройствовать и прикрыть собственным - пока ещё худеньким - телом рядового срочной службы Никифорова, спасая неумелого необстрелянного паренька-неволшебника от свинцового града шальной автоматной очереди. А на войне, не ровен час, А может, мы, а может, нас. Защитные чары, родовые артефакты и заговорённые жилеты-амулеты таки сдюжили, зато парочка рёбер – слева и справа - симметрично треснула. На войне, да то оно, Там все серьёзней, чем в кино. Но что такое сломанные кости по сравнению с бесценной человеческой жизнью?! Тем более у нас с собой было. Флакончик концентрированного костероста (а вы что подумали?!) и Снейпова знаменитая заживляющая мазь от всех болячек. И вуаля! «Родной герой, пожалте в строй! Военный марш звучит». (5) К тому же крепкая мужская дружба на дороге тоже не валяется. Коренной ленинградец Колька Никифоров оказался парнем правильным: умным и добрым, справедливым и честным, улыбчивым и незлобивым, умеющим адекватно реагировать (ни капельки не обижаясь!) на грубоватое прозвище «Никола Питерский». Но эстету Генри пришлось по сердцу другое, случайно подслушанное, имя - морозно-зимнее, как колючая ледяная сосулька, и одновременно радостно-весеннее, как первая капель - Ко-лян, Ко-лян, Ко-лян. Всё в этом мире когда-нибудь да проходит, вот и сто дней «до приказа о ДМБ» гордо прочеканили строевым шагом по разбитой – изрытой снарядными воронками - военной дороге, и тридцать первого августа под вечер младший сержант Баскервиль засобирался восвояси. - Генка, ну что ты как Маша-растеряша! Банданку-то чуть не забыл, – домовитый Колян бдительно присматривал за торопливыми сборами Баскервильского вещмешка. - Слышь, братан, чем думаешь на «гражданке» заниматься? А то, может, опять вместе? Останемся на сверхсрочную по контракту, только теперь в ВДВ попросимся. - Не, Коляш! Прости, но не получится, - Генри небрежно смял мягкую ткань хитрого артефакта, закамуфлированного под привычный в жарком климате мужской головной платок. - Меня на работе уже заждались, и дома нужно помочь. Племяшки-то подрастают – а за ними глаз, да глаз! И в институте доучиться требуется…Вот держи! На память, – Баскервиль решительно протянул другу волшебную бандану, незаметно скрещивая пальцы наудачу. Что магу хорошо, вдруг и маглу зачем-нибудь да пригодится?! - Пока, брат! До связи. Адрес и телефон я записал. Скоро увидимся.***
- Ну, наконец-то! – подполковник Крам, в два счёта выбравшись из-за фундаментального письменного стола, сгрёб приятеля в стальные объятия. – Младший лейтенант Баскервиль! Желаю здравствовать. - Чур, твоя ошибочка! – Генри, ужасно-соскучившийся по старинным друзьям, был страшно доволен радушным приёмом, но небольшую оговорочку по Фрейду требовалось срочно исправить. – Я ж сержант…младший. - Уже нет! – Виктор легко взъерошил чёрные вихры, внося свою привычную лепту в художественный беспорядок старо-поттеровской причёски. – За героизм и мужество, за выдающиеся заслуги перед мировым Магическим сообществом тебе досрочно присвоили внеочередное офицерское звание. Так что с тебя причитается. Обмоем звёзды? Эй, Эрнестито! И вы, великий князь…Что молчите-то? Наш Генри вернулся. Живым и невредимым. Давайте, други, живо зовите дядю Гиви и Кароля. Будем праздновать! Привычная школьная жизнь постепенно вошла в своё повседневное русло. Но в Баскервильском заветном списке неотложных дел появилась ещё одна первостепенно-важная зарубочка на долгую память: примерно раз в две недели - под покровом тёмной полярной ночи и тайком от вездесущего директора Крама – сэр Генри «ходил в самоволку». Ну а как же иначе? Ведь недаром говорится: мы всегда будем в ответе за тех, кого приручили, а для Коляна война пока не закончилась. Да, война, война, война, Дурная тётка, стерва она. Изобретательно минуя и бдительных часовых, и хитрую электронную сигнализацию, офицер Баскервиль ловко пробирался в Колькину казарму с целью подзарядить магической энергией дарёную бандану, стараясь действовать максимально осторожно, чтобы ненароком не разбудить спящего воина. Ведь отдых для солдата – дело святое: «Праздник, который всегда с тобой – это отбой». В следующие летние каникулы сэр Генри отпросился в Алжир – на гражданскую войну, потом в его послужной список добавились Конго и Сьерра-Леоне, а после так и повелось: Бурунди, Непал, Либерия… Для ответственного и отзывчивого лейтенанта Баскервиля всегда находились серьёзные занятия в «горячих точках» нашего Земного шарика. И не только… Ведь не напрасно же граф Лев Николаевич Толстой озаглавил свой четырехтомный труд не просто «Войной», но ещё и «Миром»? Естественно, на переднем крае театра военных действий случались длительные передышки, тогда сэр Генри возвращался к гражданской жизни и тихим домашним радостям: любимой семье и подрастающим крестницам, к преподавательской стезе и школьным многодневным турпоходам с дымными кострами и песнями под гитару. К карельским рыбалкам наедине с суровой северной природой и многолюдно-торжественным Шармбатонским ассамблеям с бесконечными контрдансами в паре с мадам Максим. К привычным полётам наяву: на супер-пупер навороченной метле последней модели (в магическом Дурмстранге свято чтили квиддичные традиции) и на разноцветном гоанском кайте, и во сне… Катаясь на огнедышащих трехголовых драконах из русских народных сказок и, как предрекал мудрый Че, постепенно подрастая. Благодаря регулярным физическим нагрузкам и Иванычевой спецдиете, некогда хрупкое юношеское тело дошло до нужных мужских пропорций и спортивных кондиций. Красивая внешняя оболочка сама собой гармонизировалась с богатым внутренним содержанием, даже непослушные жесткие вихры внезапно поменяли свою структуру. Под воздействием мягкой местной воды и натуральных индийских шампуней волосы значительно отросли и завились тугими тяжёлыми локонами. Их длина оказалась достаточной для того, чтобы Генри без труда смог соорудить специальную боевую причёску, подсмотренную на тренировках пары прибалтийских высших эльфов-полукровок, вплетя в пышную косу специальные грузила - в рукопашной схватке с заклятыми врагами все средства хороши. Прошло совсем немного времени, и у легкого на подъём перекати-поля сэра Баскервиля внезапно организовалось ещё одно увлекательное хобби: ему очень понравились обычные немагические путешествия. И не только длительные зарубежные турне-круизы с пляжным отдыхом в пятизвёздочных отелях, но и совсем коротенькие простенькие автобусные экскурсии. Помимо верных и испытанных друзей в кипучей жизни сэра Генри появились новые приятели – современные магловские города-мегаполисы: деловитая Москва с педагогическим университетом и курсами военных переводчиков, с дрессированными медведями в цирке на Цветном бульваре, со знаменитыми бронзовыми фигурами на станции метро «Площадь Революции» и Могилой Неизвестного Солдата у Кремлёвской стены. Степенный Санкт-Петербург с неспешными (по примеру коренных ленинградцев) прогулками по Дворцовой площади и Невскому проспекту – от Московского вокзала до Лавры – в приятной компании наконец-то демобилизовавшегося Коляна. Злата Прага с Карловым мостом через студёную Влтаву, астрономическими курантами на Староместской площади и бравурными органными концертами в соборе святого Витта. Романтичный Париж с ажурной Эйфелевой башней, королевским Лувром, белокаменной базиликой Сакре-Кёр на Монмартре, с известнейшим кабаре Мулен Руж и «марсианскими» домами в районе Дефанса. С тенистыми бульварами…и с многочисленными праздно-прогуливающимися влюблёнными парочками, целующимися буквально на каждом шагу. На них Генри посматривал несколько свысока и с оттенком некоего снисходительного превосходства. Простые и понятные истории этих людей, происходящие в настоящём времени и случайно выставленные напоказ, почему-то представлялись немного пресными и слегка скучноватыми. Короче говоря, с ними всё более-менее ясно: встретились – влюбились, потом в лучшем случае поженятся. Или на худой конец разойдутся, как в море корабли. То ли дело лихо-закрученная интрига с волшебными кольцами, таинственными незнакомцами, чудесными сказками о вечной и бесконечной Любви, которая ещё впереди и волнует гораздо больше, чем чужие сложившиеся взаимоотношения?! В общем, как вы уже поняли, и внеплановых приключений, и насущных забот-хлопот у неленивого сэра Баскервиля был полон рот, адреналинчику тоже вполне хватало, мучиться дурью было недосуг и не с руки, поэтому таких понятий как «Пучина грустного одиночества» и «Неустроенная личная жизнь» для него просто не существовало. Сторожевое колечко постепенно приучило не засматриваться и не пускать слюнки на чужих парней. Ну, а женская красота его никогда (даже во времена юного Гарри Поттера) особенно не беспокоила. Зато загадочный артефакт совершенно не возражал против эротических сновидений с непременным участием старых знакомых – томного блондина и властного брюнета. И хотя обручалочка имелась в наличии в одном единственном - штучном - экземпляре, а желанных партнёров появлялось сразу двое, третьего лишнего в их виртуальной супружеской постели даже в упор не наблюдалось. Всем находилось дело по душе, по вкусу, по способностям и по потребностям. Возможно, с точки зрения современной психиатрии и научной медицины такие иррациональные практики посчитались бы сексуальными отклонениями от нормы, планомерно-приводящими к разносторонним эректильным дисфункциям, психогенным нарушениям, аверсиям и прочему ущербу для драгоценного мужского здоровья, но на сомнительное «авторитетное» мнение самоуверенному сэру Генри было тьфу и растереть. Потому что после таких фантастично-фантасмагорических свиданий он просыпался неизменно бодрым, полностью удовлетворённым и счастливым до абсолюта. В этом самом месте по неписаным законам непростого жанра любимых Гиви телесериалов просто обязаны будут появиться промежуточные титры: «Прошло десять лет». Ан нет! Не дождётесь. Слишком банально. Время для неугомонного Баскервиля промелькнуло-пролетело-просвистело…в настойчивых поисках заплутавшего где-то реального счастья. В постоянных странствиях по белу свету Генри вдруг понял одну очень важную вещь. Вернее, две. Первое – мир велик и одновременно тесен. Второе - и это никакой не заумный парадокс, потому что везде и повсюду живут хорошие люди, и их гораздо больше, чем плохих. Но, чу! Друзья мои, а вам не кажется, что наш временнóй вояж слишком затянулся, и пора возвращаться в девятое января 2010 года на виллу «Акация»? Где давным-давно поспели пироги, а хитроумный Томас уже тихо и незаметно, аки тать в ночи (п/а: это ему так хочется думать, на самом деле топочет как индийский слон!), подкрадывается к кухне с вполне определённой коварной целью: хоть раз в жизни застать боевого мага Баскервиля врасплох. Пусть они спокойно позавтракают и поговорят о том о сём, а мы пока привычно послушаем их вдумчивую и серьёзную беседу.