Северный король

Ренли посмотрел вокруг себя. — Бриенна! — Ваше величество. — Бриенна осталась в своих синих доспехах — только шлем сняла. В битком набитом шатре было жарко — и жидкие жёлтые волосы, намокшие от пота, прилипли к её широкому некрасивому лицу. — Моё место рядом с вами. Я поклялась быть вашим щитом... — Одним из семерых, — напомнил король. — Не опасайтесь: в бою меня будут сопровождать четверо ваших собратьев. Бриенна упала на колени. — Если уж я должна расстаться с вашим величеством, позвольте хотя бы облачить вас в доспехи перед битвой. Бриенна услышала чей-то смешок — но ей было плевать: она была рада каждому мгновению, что могла провести вместе со своим королём, со своим любимым королём. — Хорошо, — сказал Ренли. — А теперь прошу всех оставить меня. Даже короли должны отдыхать перед боем. — Милорд, — сказала Кейтилин, — в последней деревне, которую мы проезжали, есть маленькая септа. Если вы не разрешаете мне уехать в Риверран, позвольте съездить туда и помолиться. — Как вам будет угодно. Сир Робар, дайте леди Старк эскорт, чтобы проводить её до септы... и позаботьтесь, чтобы перед рассветом она вернулась к нам. — Вам тоже не мешало бы вознести молитву, — заметила Кейтилин. — За победу? — За ниспослание мудрости. — Останься, Лорас, и помолись со мной, — засмеялся Ренли. — Я так давно этого не делал, что уж и позабыл, как надо. Остальные к рассвету должны быть на местах — в доспехах, при оружии и конные. Это утро запомнится Станнису надолго. Бриенна, как и все другие лорды и рыцари, кроме сира Лораса, покинула шатёр короля. Сир Лорас... Он сразу же невзлюбил её, впрочем, как и все остальные люди, будь то мужчина, женщина, старик или дитя. Но не все осмеливались выказывать своё отношение к ней открыто. Не все — но многие. Бриенна отправилась патрулировать окрестности. Так, по крайней мере, она себя оправдывала. Когда она не нужна своему королю, — во всяком случае, когда сам король так считал, — она всегда пыталась покинуть лагерь. В это же время сама она уверенно думала, что всегда ему нужна и должна находиться рядом со своим королём, как и любой другой гвардеец Радужной гвардии. Но охранять его, возле входа в шатёр, остались два гвардейца и — сир Лорас... Она пыталась отгонять плохие мысли — мысли, которые пришли в её голову, когда она услышала, как некоторые конюхи и оруженосцы шутили о короле, плохо шутили. И в первый раз она пресекла эти разговоры, и во второй, и в третий — но шутки о нём не прекращались и исходили они от новых лиц. Спустя некоторое время она уже перестала обращать внимание на это, как и на то, что говорили о ней. Серый лагерь, освещённый лишь факелами, звёздами, и луной, с каждым шагом всё больше и больше отдалялся. К вечеру лязг стали от клинков и ржание лошадей становились всё меньше и меньше. А к часу волка они вовсе утихли — нет, не утихли. В каких-то уголках лагеря разносились некоторые звуки. Она не могла определить, что это, — но мысленно догадывалась, что, возможно, это оруженосцы, которые пытаются утопить свой страх в вине. Сама же она не считала это разумным: вино притупляло чувства — она реагировала на удары хуже. Бриенна не заметила, как приблизился рассвет, — значит, надо было отправляться в лагерь и подготовить короля к битве. Сам он, конечно, будет располагаться вдалеке от гущи событий. Шёлковый шатёр Ренли, озарённый свечами, светился точно волшебный изумрудный фонарь. Двое радужных гвардейцев охраняли вход. Зелёный свет из шатра придавал странный оттенок лиловым сливам на камзоле сира Пармёна и болезненный — подсолнухам, усеивающим жёлтый эмалевый панцирь сира Эммона. Длинные шёлковые плюмажи украшали их шлемы, плечи окутывали радужные плащи. Почти сразу же после неё пришёл лорд Рован, а лорд Тарли уже был в шатре к её приходу. «Надо было прийти раньше», — с долей досады подумала Бриенна. Король, увидев её, как всегда улыбался, хоть это успокаивало её. А лорды Рован и Тарли вместе с королём уже во всю обсуждали диспозицию и тактику. Поначалу Бриенна не обращала внимание, однако потом — невзначай — стала прислушиваться. — Ваше величество, наше войско уже выстроено и готово к бою, — сказал Матис Рован. — К чему ждать рассвета? Прикажите выступать. — Чтобы все потом говорили, что я победил предательским путём, предприняв вероломную атаку? Сражение назначено на рассвете. — Назначено Станнисом, — заметил Рендил Тарли. — Ему-то как раз выгодно, чтобы мы наступали против восходящего солнца. Мы будем наполовину слепы. — Только до первого удара. Сир Лорас прорвёт их оборону, и всё перемешается. — Бриенна затянула зелёные кожаные тесёмки и застегнула золотые пряжки. — Когда мой брат погибнет, позаботьтесь, чтобы его тело не бесчестили. Он моя кровь — и я не допущу, чтобы его голову таскали на копье. — А если он сдастся? — спросил лорд Тарли. — Сдастся? — засмеялся лорд Рован. — Когда Мейс Тирелл осадил Штормовой Предел, Станнис ел крыс, но ворот так и не открыл. — Как же, помню. — Ренли поднял подбородок, чтобы Бриенна могла закрепить латный воротник. — Ближе к концу сир Гавен Уайлд и трое его рыцарей попытались улизнуть через калитку, чтобы сдаться врагу. Станнис схватил их и велел выстрелить ими из катапульты. До сих пор вижу лицо Гавена, когда его привязывали. Он был у нас мастером над оружием. — Но к нам со стен никого не сбрасывали, — удивился лорд Рован. — Я бы запомнил. — Мейстер Крессен сказал Станнису, что нам, возможно, придётся есть своих мертвецов и незачем выбрасывать хорошее мясо. — Ренли откинул волосы назад; Бриенна связала их бархатным шнуром и натянула на уши стёганый подшлемник. — Мёртвых нам благодаря Луковому Рыцарю есть не пришлось, но мы были уже на грани. И сиру Гавену, умершему в темнице, грозила большая опасность. «Кейтилин Старк уже пора было вернуться в лагерь», — пришла к ней в голову мысль. Уже совсем скоро рассвет. Что-то Робар Ройс запаздывает. — Ступайте к войскам, милорды... И вот что: если Барристан Селми будет на стороне моего брата, я хочу, чтобы его пощадили. — О сире Барристане ничего не было слышно с тех пор, как Джоффри его выгнал, — возразил лорд Рован. — Я этого старика знаю. Ему непременно нужен король, которого бы он охранял, — только ради этого он и живёт. Однако ко мне он не явился, и леди Кейтилин говорит, что у Робба Старка в Риверране его тоже нет. Где же ещё ему быть, как не у Станниса? — Приказ вашего величества будет исполнен. Ему не причинят вреда. — Лорды откланялись и вышли. Закончив уже наконец-то обсуждения, Матис Рован и Рендил Тарли удалились из шатра. — Бриенна, — сказал король, — после того, как закончишь, найди сира Робара и леди Кейтилин, убедись, что они в целости и сохранности. И скажи, чтобы поскорее прибыли ко мне: я беспокоюсь, что, быть может, что-то случилось. Ведь сир Робар всегда был пунктуален. — Да, ваша милость, — добавила Бриенна. Сильный порыв ветра внезапно ворвался в дверь шатра. Бриенне померещилось какое-то движение — но нет, это только тень короля перемещалась по шёлковым стенам. Ренли шутливо сказал что-то, и его тень, чёрная на зелёном, подняла меч. Огоньки свечей колебались, мигали, что-то было не так. — Холодно, — тихо и удивлённо промолвил Ренли, а миг спустя его стальной латный ворот лопнул, как сырная корка, под напором теневого клинка. Ренли едва успел ахнуть, прежде чем кровь хлынула у него из горла. — Ваше вел... нет! — закричала Бриенна, перепугавшись, как маленькая девочка. Король упал ей на руки — и кровь залила его доспехи тёмно-красной волной, затопившей и зелень, и золото. Свечи мигали и гасли. Ренли, пытаясь сказать что-то, захлёбывался собственной кровью. Ноги подкосились под ним — и только сила Бриенны не давала ему упасть. Она запрокинула голову и издала громкий вопль, не находя слов от горя. Всего через пару мгновений в шатёр ворвались Робар Ройс и Эммон Кью — а казалось, будто прошла половина ночи. Позади толклись латники с факелами. Увидев Ренли на руках у Бриенны, залитой кровью, сир Робар в ужасе вскрикнул, а сир Эммон в расписанном подсолнечниками панцире завопил: — Ведьма! Прочь от него, гнусная женщина! — Боги праведные, Бриенна, за что? — спросил сир Робар. Бриенна подняла на них глаза. Её радужный плащ, весь мокрый от крови, сделался красным. — Я... я... — Ты поплатишься за это жизнью. — Сир Эммон выхватил боевой топор с длинной рукоятью из груды оружия у двери. — Твоя жизнь за жизнь короля! Зато Бриенна проявила невиданное проворство. Её собственный меч был далеко, поэтому она выхватила из ножен клинок Ренли и успела отразить удар топора. Сталь, стукнувшись о сталь, высекла иссиня-белую искру, и Бриенна вскочила на ноги, бросив мёртвого короля. Тело упало на Эммона, и он пошатнулся, а меч Бриенны расщепил деревянную рукоять топора, выбив его из руки рыцаря. Кто-то другой швырнул факел Бриенне в спину, но промокший радужный плащ не загорелся. Бриенна, повернувшись, отсекла руку, бросившую факел. Пламя ползло по ковру, раненый громко кричал. Сир Эммон возился с мечом. Второй латник ринулся вперёд, Бриенна встретила его, и их клинки зазвенели. Эммон Кью пришёл на подмогу, Бриенне пришлось отступить, но она умудрялась отбиваться от них обоих. Голова лежащего Ренли беспомощно откинулась набок, и на ней разверзся второй рот, медленно выбрасывая остатки крови. Сир Робар, до сих пор медливший, тоже взялся за меч. И теперь уже Бриенне пришлось обороняться уже от трёх людей, двух рыцарей и одного гвардейца. Бриенна быстро разобралась с гвардейцем — до того, как к ним подоспел Робар Ройс. Возможно, она одолела бы одного сира Эммона, хотя и в этом сомневалась. Но вот Робар Ройс уже другое дело: он был сильнее, проворнее и выносливее. И он уже видел, как она бьётся, — так что может предугадать её выпады. Выпад слева, выпад справа, ложный выпад — Бриенна оборонялась как могла. Робар Ройс подсёк ей ноги, от чего Бриенна ненадолго зашаталась, но этого было достаточно, чтобы Эммон успел поддеть её руку; она закричала. Но крик длился недолго: удар рукояти чьего-то меча повалил её — без сознания, она упала на ковёр, весь красный то ли от крови, то ли он изначально был таковым. Она даже не успела пожалеть, что не надела шлем, хотя вряд ли он бы ей помог.