Ian, Mickey and Trevor

Не то чтобы Тревор узнал об этой своей черте только сейчас. Он довольно давно заметил это в себе. И это не та его часть, которую он может исправить или вовсе избавиться от неё, нет. Это то, с чем ему приходится жить. И главная проблема в том, что сердце Тревора — эта та ещё непредсказуемая херня, которая подводила его даже больше раз, чем он готов признать. Взять, к примеру, Йена: они были знакомы всего пару месяцев, а он уже влюблен в этого доставучего ублюдка. Хотя, он не сможет солгать, первое время это чувство было потрясающим. Ведь нет ничего лучше эндорфинов, когда ты влюблен. Но сейчас всё совершенно иначе. Сейчас он, вместе с Йеном, идёт к дому Микки Милковича, чтобы лицезреть воссоединение двух бывших любовников. И Галлагер пытался делать вид, что это не так, и что он просто хочет увидеть, как поживает его бывший, но Тревор давно научился распознавать ложь. Вчера, когда они лежали в постели совершенно голые и прикрытые лишь простыней, на часах уже было за полночь. И именно тогда Галлагеру позвонили. И это не было чем-то необычным: Йен, как никак, работал в скорой помощи, да и самому Тревору нередко могли позвонить посреди ночи. Но в тот момент по лицу Галлагера было видно, что что-то не так, и это заставило Тревора обеспокоенно смотреть на рыжего в течении всего разговора, успокаивающе гладя того по руке. После того, как Йен, наконец, повесил трубку, он произнес те самые слова, что сумели проткнуть их пузырь. Пузырь, в котором они вместе с Тревом, несколько месяцев подряд, прятались от всего мира. — Микки вышел. В этот момент и сломалась та последняя преграда ко всем воспоминаниям о Микки и чувствам парня к нему. После этого Йен всю ночь — и даже несколько часов с утра — рассказывал Тревору о самом грязном белом парне из Саутсайда, прерываясь то на слезы, то на смех. И лишь после он, наконец, собрался и, не хотя, ушел на работу. Но самым дерьмовым было то, что Тревор даже не смог заставить себя разозлиться на него за этот словесный поток, потому как ранее Йен никогда не был так открыт и честен с ним. Поэтому он и слушал. И сейчас, спустя столько часов болтовни, Тревор ведет любовь всей своей жизни к тому, кто отберет её за считанные секунды. Вообще, до встречи с Йеном, Тревору ни раз казалось, что он встретил того самого, но всё заканчивалось практически мгновенно, как только происходило какое-нибудь дерьмо. Только вот сейчас он не до конца уверен, что сможет так же легко справиться, когда Йен оставит его, ради Микки. Да и судя по тому, как Галлагер рассказывал ему об этом парне, они и вовсе никогда не расставались. По крайней мере, для Йена это никогда не заканчивалось, даже несмотря на то, как сильно он пытался убедить всех в обратном. И Трев не мог винить его, тем более после всего, что Йен рассказал ему о Микки. По его словам, тот был ожившей мечтой об идеальном плохом мальчике. Тревор тяжело вздыхает от всех этих мыслей. Ладно, пусть он и пытался убедить себя в том, что сможет пережить это, но на деле парень физически ощущал, что с каждым новым шагом к дому Милковича, он буквально разваливается на части. Тогда он из последних сил пытается взять себя в руки, натянув на лицо свою фирменную фальшивую улыбку. Ту самую улыбку, которую ему приходится использовать, когда всё катится по пизде. Но сейчас ему нужно было держаться ради Йена, чтобы тот, наконец, вернулся на свое законное место. Ему нужно держать себя в руках хотя бы до тех пор, пока этот Ромео не вернется обратно к своей Джульетте. И только после этого Тревор спокойно сможет начать разбираться со своими собственными проблемами. Он так потерялся в этих мыслях, что даже не сразу заметил того, что Йен больше не шёл с ним рядом. Тогда он оборачивается и видит, что парень застыл в нескольких шагах от него с совершенно непонятным выражением лица. — Что не так? — Мне кажется, не стоит этого делать. Он не захочет меня видеть. — Ты хочешь его увидеть? — в ответ спрашивает его Трев, приподняв бровь. Тогда, опустив глаза в пол, Йен медленно кивает. — Вот и хорошо, тогда пойдем, — парень сам едва сдерживается от того, чтобы не закатить глаза на излишнюю фальшь в своем голосе. — Я нормально выгляжу? — спрашивает Йен, всё ещё не двигаясь с места. С грустной улыбкой глядя на рыжего, Трев отвечает: — Ты выглядишь замечательно, — он протягивает ему руку, и тогда они, наконец, двигаются дальше к дому Микки. И с каждым шагом хватка Галлагера на его руке становится всё сильнее и сильнее. И когда они уже стоит в нескольких сантиметрах от двери Миловича, парень едва чувствует собственные пальцы. — И чего ты ждешь? — спросил он, повернув голову и глянув на этого трусишку. Йен только качает головой и говорит: — Давай вернемся домой. Тогда, закатив глаза, Трев сам стучит в дверь. — Тревор! Какого хера?! — прорычал Галлагер, глядя на парня круглыми глазами, и уже подумывая о том, чтобы просто убежать, пока им не открыли. Но тогда Тревор обрывает эту мысль на корню, вновь стуча кулаком по двери, так ещё и в несколько раз громче. — Блядь, кто-то там умер или как?! Потому что, если нет, то это точно сейчас случится! — вдруг слышат они разгневанный голос Милковича. — Мило, — бормочет себе под нос Трев в то время, как Галлагер ещё крепче вцепляется в его ладонь. Тогда дверь распахивается, и перед ними оказывается он. Микки, блядь, Милкович. — Твою мать, Галлагер? — по лицу брюнета было видно, насколько он потрясен увидеть Йена здесь, но затем его взгляд падает на сцепленные руки этих двоих. Тогда он качает головой и хлопает дверью, перед этим бросив краткое: — Пошел ты к чёрту. Тревор, в свою очередь, лишь хмурится. Это просто неприемлемо. Он тут чёртов великомученик, который решился передать Йена в руки его истинной любви, а эта ебучая любовь хлопает дверью прямо у него перед носом. Тогда он вновь стучит в дверь своей свободной рукой. И к счастью, им снова открывают. — Чего тебе?! — рычит Микки. — Он хотел увидеть тебя, — ни чуть не смутившись, отвечает Трев. — Это правда? — помедлив, спрашивает он Йена, на что тот кратко кивает. Но Милкович лишь усмехается. — У тебя было дохера времени, чтобы прийти и увидеть меня, но ты решаешь прийти тогда, когда меня выпустили? Да ещё и припераешься сюда со своим долбаным плюшевым медведем. Лучше съебись нахрен отсюда. Повернувшись к Йену, Трев замечает, как тот опустил голову и плотно сжал свои тонкие губы. Казалось, от его былой уверенности не осталось и следа. Ладно, хорошо, его сердце сейчас и так вовсю истекало кровью, так почему бы еще немного не провернуть в нём нож? — Он только вчера узнал, что тебя выпустили, и с тех пор он не переставая говорит о тебе. Хотел узнать как ты, но испугался, что ты не захочешь его видеть. Мне пришлось буквально тащить его сюда. Взгляд Микки становится куда мягче, когда он вновь переводит его на Йена. — Это правда? — вновь спрашивает он, на этот раз куда осторожнее и тише, и парень снова лишь кивает. И вся эта ситуация просто выводит Милковича из себя, в особенности, когда он вновь смотрит на их сцепленные руки. — Уходи, — качает он головой, уже отходя назад, чтобы закрыть дверь. Но Тревор, в самый последний момент, просовывает ногу в щель и проскальзывает внутрь дома, таща Галлагера за собой. — Какого хрена тебе надо?! — тут же кричит брюнет. И Тревор не может сдержать улыбки. Это было ему знакомо. Он почти что ежедневно имел дело с обозленными на весь мир детьми. И он точно знал, что нужно делать дальше. — Он всё ещё любит тебя, — именно эти слова так просто сломали стену между двумя влюбленными парнями. — Ты что, язык потерял, пока я был в тюрьме, или как? — спрашивает Милкович, поворачиваясь к Йену. Тогда Галлагер, наконец, поднимает на брюнета глаза, и это всё, что требуется ему для того, чтобы отпустить руку Трева. После, метнувшись к Микки, Йен наваливается на него всем весом, сжимая парня в своих руках так сильно, что тому приходится шагнуть назад, лишь бы не рухнуть вместе с Галлагером прямо на пол. Уткнувшись лицом в шею брюнета, Йен вдыхает этот родной и любимый запах, без которого — хрен знает как — он обходился так долго. Тревор больше не мог смотреть на это. Он хотел уйти, но если он уйдет сейчас, то потом он уже не сможет забыть Йена и жить себе дальше. Он должен увидеть их вместе. Он должен убедиться в том, что Йен счастлив с Микки, прежде чем позволить себе уйти. — Прости меня, — тем временем, бормочет Йен, опаляя горячим дыханием кожу брюнета. — Всё нормально, у нас всё хорошо, — успокаивал Галлагера брюнет, поглаживая его спину. И глядя на них, Тревор не мог не улыбнуться. Вот и всё. Это тот человек, с которым Йену суждено остаться. — Я, наверное, пойду, — как можно тише говорит Трев, не желая рушить такой момент. Но Йен тут же приходит в себя, выпрямляясь на месте. — Что? — выдыхает он, взволнованно глядя на парня. Тревор, посмотрев на рыжего с грустью в глазах, лишь отвечает: — Я просто пойду домой, — он перевел свой взгляд с паникующего Галлагер на Микки, что неуверенно смотрел на него в ответ. Тогда он всё и решил. Ему нужно закончить всё это прямо сейчас, пока это не вышло из-под контроля. — Вы, ребята, кажись, наконец, нашли друг друга, и я не хочу вам мешать. Хмурясь, Йен вновь спрашивает: — Ты уходишь? Тревор буквально чувствовал сейчас, как у него щиплет в глазах. Чёртов Йен, всегда ему нужно всё усложнить. — Надеюсь, ещё увидимся, — говорит он, перед тем как развернуться. — Пока, Йен, — кидает он напоследок, прежде чем выйти из дома, закрыв за собой дверь. Он всё шёл и шёл, пока не оказался далеко от дома Милковича. Только тогда он позволил слезам ручьем катиться из его глаз. И вот мы вернулись к началу.

~

Три недели спустя, Тревор, сам не зная как, оказался в кафе «Patsy's Pies». Он смотрел на то, как Айрис бездумно царапала ногтями поверхность стола, издавая при этом не самый приятный звук. Это было раннее утро, поэтому никакие другие заведения, кроме этого, ещё не были открыты. К счастью, Галлагеров не было видно поблизости, и Трев мог спокойно провести здесь встречу. Он сидел напротив последнего, на сегодня, ребенка, которому необходимо было найти дом. Её имя Айрис, ей шестнадцать, и она только-только должна будет пройти через операцию. Девчонка оказалась очень чувствительной и эмоциональной, что только усложняло им задачу. И именно поэтому Тревор согласился на эту встречу, назначив её как можно раньше. Вздохнув, парень уже в миллионный раз за сегодня проверяет свой сотовый. Снова ничего. — Они надули нас, не так ли? — пробормотала Айрис себе под нос так, что Тревор едва услышал её. — Нет, конечно нет. Они просто опаздывают, — попытался убедить он её, натянув на себя улыбку. — Да в пизду это, Трев. Они позвонили и назначали встречу на шесть, сейчас уже восемь утра. Они не собираются приходить, — фыркнула она. Тогда, вздохнув, Тревор говорит: — Я позвоню им ещё раз. — Зачем? Они не брали трубку и предыдущие два раза, — промямлила девочка. — Мне жаль, — выдавил из себя Трев, хмуря брови. — Да, пофиг. Без разницы, чувак. Я пойду, — кинула она, прежде чем встать и уйти. Сам парень глубоко вздохнул, проводя ладонью по лицу. Ну что за пиздец? — Тревор? — Да ты прикалываешься, — бормочет он, убирая руку от лица и глядя на человека перед собой. А перед ним стоял никто иной, как Йен Галлагер. — Ты в порядке? Усмехаясь, Тревор невольно задумался о том, что хуже этот день уже точно быть не может, после чего встал, готовясь уйти. — Я в порядке, — всё же отвечает он, обходя рыжего стороной. — Мы можем поговорить? Повернувшись к парню, и хмуро глянув на него, Трев спросил: — Что такое? — Может, сядем? — спрашивает Йен, уже садясь за стол, на место, где недавно сидела Айрис. И, оценив ситуацию, Тревор пришел к выводу, что сейчас ему нахрен не уперся лишний стресс. — Мне правда нужно идти. — Без тебя всё иначе, — протараторил Галлагер. Но Трев только вздыхает. — Всего несколько недель прошло, Йен. Пройдет время, и ты привыкнешь, — говорил он, уже направляясь к выходу. — Все злятся на меня, — но после этих слов он остановился. Было что-то в голосе Галлагера, не позволяющее Тревору сделать и шага. — Фиона бесится, из-за того что я снова сошелся с Микки. Думает, что я проебу все, чего добился без него, — вздыхает Йен. — Я об этом даже с Липом теперь не могу поговорить без того, чтобы он не спросил меня о таблетках. Он думает, что я перестал их принимать, — Тревор, тем временем, подходит всё ближе к столу, за которым тот сидел. — С Микки об этом тоже не поговорить, он точно взбесится. Нет никого, с кем бы я мог поговорить, — Йен поднял глаза на Тревора, поймав его взгляд, перед тем как сказать: — Ты был моим другом. Тревор не смог сдержать вздоха. Куда вообще катится его жизнь? Он на полном серьёзе собирается давать советы своему бывшему на счет того, как вести себя со своим новым парнем? — Что у вас там случилось? — в итоге, садясь напротив Галлагера, спрашивает Трев. Просто… кого он обманывает? Он никогда бы не смог отказать Йену. — Я больше не мог находиться дома, поэтому остался у Микки. Все так и ждут, что я облажаюсь, — говорил Йен, опустив глаза в пол. Но когда Тревор встает, Галлагер тут же поднимает голову, напряженно глядя на парня и думая о том, что тот, видимо, сейчас просто уйдет. Но он расслабляется, когда Трев просто садится с ним рядом. — Давай, я слушаю, — кивает он Йену, и тот благодарно ему улыбается. В итоге они проводят все утро, разговаривая друг с другом, но не только о проблемах Галлагера, но и обо всем, что произошло у обоих за то время, пока они не виделись. И Тревор ничего не мог поделать с тем, как его сердце словно оживало вновь в присутствии Йена. Знай он заранее, он мог бы просто избежать этой встречи, но к чёрту. Сейчас он будет наслаждаться каждой секундой проведенной с ним. Они были настолько поглощены разговором, что и не заметили, как время подошло к обеду, и в кафе начали заваливаться голодные посетители. В толпе которой оказался очень взволнованный Микки Милкович. — Йен? Блядь, слава богу, — брюнет тут же бросился к столу, за которым сидел Галлагер, кажется, и не думая замечать сидевшего рядом Тревора. — Что случилось? — хмурится Йен, глядя на парня. — Фиона с утра звонила. Взбесилась, что тебя нет дома, и сказала мне проверить твои таблетки. Но я все посчитал, каждую ебаную таблетку, тогда она сказала, что ты мог смыть их и все такое, и я не знал, где ты, и я просто… Я даже не мог выйти из дома и найти тебя из-за этого гребаного монитора, все просто… — Эй, Микки. Микки. Мик! — и только когда Галлагер хорошенько встряхивает брюнета, тот решается посмотреть на него. — Со мной всё в порядке. Я был здесь, с Тревором. Сам Тревор неловко помахал рукой, когда две пары глаз уставились прямиком на него. — Я в порядке, — повторил Йен, вновь возвращая внимание Милковича к себе. — Давай, вернемся домой, — с этими словами Мик взял Галлагера за руку, ведя того к выходу. Но тот не сдвинулся с места, а лишь повернулся к Тревору и спросил: — Пойдешь с нами? И судя по тому, как брови Милковича буквально взлетели ввысь, Тревору было лучше отказать. — Звучит круто, но как-нибудь в другой раз. — Пожалуйста? Давай, хотя бы ненадолго. И когда Тревор вновь смотрит на Микки, стоящего позади Йена, то ему кажется, что он видит адское пламя в этих голубых глазах. — Не, — всё же решает отказаться он. — Мне нужно идти. Тогда Галлагер поворачивается к своему парню, словно без слов прося у того разрешения. И брови Милковича оказываются ещё выше. — Ты сейчас серьезно? В самом деле не видишь ничего плохого в том, чтобы привести своего бывшего ко мне домой? На это Йен лишь вздыхает. — Всё не так, Мик. Он мой друг. — Конечно же, — усмехается тот. Галлагер тут же меняется в лице, выглядя так, словно уже устал от этого разговора. — Прекрасно, — бормочет он, перед тем как направится прочь из кафе. Тогда Микки отчаянно вздыхает, подходя к Треву. — Если ты хоть, блядь, пальцем его тронешь, если хоть дыхнешь в его сторону, то останешься без башки, ясно тебе? На это Тревор только усмехается. На самом деле, дети из центра говорили ему вещи и похуже, но Микки был по-своему красноречив. И вообще, Тревор даже не собирался соглашаться идти с ними, но теперь, когда у него появился шанс побесить Милковича… Он не хотел упускать такой возможности. — Ты отсталый или типа того? — бросает Мик, глядя на улыбающегося парня. Ладно, Тревор уже потерял Йена. И он будет самым последним идиотом на Земле, если не воспользуется шансом и не поиздевается над человеком, который отобрал Галлагера у него. — Ну, тебе-то лучше знать, как выглядят отсталые, ты каждое утро в зеркало смотришься, — да, это было слабовато, но прежде, чем до Микки вообще дошли его слова, Тревор уже был у выхода из кафе. — Что ты, блядь, только что сказал?! — спустя какое-то время кричит Мик, следуя за парнем к выходу. Йен, в это самое время, ждал снаружи, когда Тревор вдруг вылетает на улицу с широкой улыбкой на лице. — Что такое? — тут же спрашивает его Галлагер. — Встретимся у Микки! — лишь кричит он тому, продолжая бежать как можно дальше от закусочной. И спустя секунду из кафе вылетает уже Микки. — Уебок! — кричит он Тревору в спину, тут же срываясь на бег и следуя за парнем. Недолго думая, Йен пожимает плечами и бежит за этими двумя к дому Милковича. В итоге, Тревор добирается до туда первым, прислоняясь к чужой двери и пытаясь отдышаться. Йен с Микки прибегают практически одновременно, но только брюнет, в попытке отдышаться, заходится кашлем. Тревор тут же начинает смеяться. — Господи. В тюрьме что, не было беговой дорожки? — когда, после этих слов, Милкович поворачивается к парню, на его лице видна чистая ярость. Йен же, при этом, только стоит и смотрит, даже немного сконфуженный тем, как эти двое ведут себя друг с другом. Он как раз собирался сказать что-то об этом, но не успевает — вместо этого парню приходится удерживать разъяренного Милковича от убийства. — Ты мудак! — кричит Микки, пытаясь вырваться из рук Галлагера. — Когда ты, блядь, успел стать таким сильным? — в итоге, только и ворчит Мик, когда понимает, что все его манипуляции бесполезны. И когда Галлагер осознает абсурдность всей ситуации, он не может сдержать громкий заливистый смех. Тогда Микки даже и забывает о том, что злился. Он только поворачивается к своему парню и смотрит на него, нахмурив лоб. — Какого хера? — тихо спрашивает он, на что Трев так же начинает смеяться. И Мик, честное слово, отчаянно пытался держаться за всю свою злость, но видя задыхающегося от смеха Галлагера, улыбка так и расползается по всему его лицу. — Да иди ты, — мямлит он, все ещё улыбаясь. Тревору, тем временем, видимо, уже надоело ждать у двери, и он начинает: — Смотри, это дверная ручка, а вот замочная скважина, сюда обычно вставляют ключ. Ключ — это плоский кусок металла специальной формы, сделанной под соответствующий замок. Замок встроен в дверь, всё просто, — чересчур драматизируя, объясняет он Микки, словно тот был пятилетним ребенком. И это то, что снова заставляет Галлагера рассмеяться. Микки только качает головой. — Вы чёртовы придурки, — говорит он, доставая ключ из кармана и, наконец, открывая входную дверь.

~

Остаток дня они провели, тусуясь в гостиной и разговаривая о всяком. Ну, хорошо, по большей части, говорили Йен и Тревор, а Микки кидался саркастическими замечаниями тут и там — в прочем, как и всегда. Но самым интересным для Йена оказалось то, что ни одно едкое слово Милковича, на этот раз, не оставалось без внимания Тревора, который все время отвечал ему, даже если ответ и не требовался. — Какой же, блядь, мудак, — в итоге, не выдерживает Мик, вставая со своего места. И как только тот скрывается в ванной комнате, Галлагер, пододвинувшись к Треву, спрашивает: — Что за херня происходит между вами двумя? Тот, усмехнувшись, отвечает: — Он сам вообще знает, насколько забавно его дразнить? То есть, в начале я намеренно бесил его за то, что теперь ты с ним, но сейчас, господи, — Тревор невольно улыбается, качая головой. — Как ты вообще можешь находиться с ним рядом и не пытаться хоть немного разозлить? — услышав вопрос, Йен тут же смеется. Он и сам не знает. Трев, тем временем, всё так же сидит и думает об этом с расслабленной улыбкой на лице. Но когда осознание происходящего вдруг настигает его, уголки губ тут же ползут вниз. Йен и Микки теперь вместе. Он больше не может цепляться за Галлагера всеми силами, он просто не может. И прежде, чем Тревор успевает что-либо сказать, телефон Йена начинает трезвонить. — Работа, надо ответить, — говорит он, перед тем как уйти на кухню. Трев, ничего не ответив, вжимается в диван, прикрыв глаза. Чёрт, он не должен был быть здесь, он не должен. И именно этот момент выбирает Мик, чтобы вернуться в гостиную. — Йен? — Он на кухне. Позвонили с работы, — тихо отвечает ему Трев. — Я должен идти. — Ты как, норм? — нахмурился Милкович, глядя на парня. Тот лишь отмахивается, отвечая: — Меня не должно быть здесь. — До тебя это только сейчас дошло? — усмехается брюнет в ответ. На что Тревор качает головой, опустив глаза в пол. — Прости меня, — тихо произносит он. — Я не хотел… Я не!.. Прости, я сейчас же уйду. — Эй, чувак. Я просто пошутил. Господи, что с тобой такое? — Меня здесь не должно быть, — тупо повторяет он, кажется, зациклившись на этой единственной мысли. Милкович, видя подавленное состояние парня, только вздыхает, перед тем как сказать: — Йен другой, когда ты рядом. Он смеется и прочее дерьмо, не закрывается от меня и остальных, знаешь. Ты должен остаться. И пока на вас обоих есть одежда и вы находитесь хотя бы в двух метрах друг от друга, у нас не будет с тобой проблем, — заканчивает Мик, пытаясь выглядеть как можно более непринужденнее. — И ты будешь в порядке с этим? — обеспокоенно спрашивает Трев. — Этого я не говорил, идиот. Не думай, что я сведу с тебя глаз, пока ты здесь. Тревор не мог не усмехнуться на это. — Не можешь отвести от меня взгляд, м? Фыркнув, Микки отвечает: — Отъебись, чувак. Трев лишь искренне улыбается, глядя на Микки. И кажется, теперь он понимает, почему Йен влюбился в этого парня. Он был чертовски сексуальным. Тревор не мог смотреть в эти голубые глаза и при это не чувствовать, что тонет. И то, как он вел себя — это было просто, блядь, неприемлемо. Но он делал всё, что хотел и ебал он в рот всех тех, кому что-то не нравилось. И его кожа, она буквально светилась. Тревор просто безумно хотел коснуться её и смотреть, как его пальцы скользят по этой мягкой бледной коже. Но это не всё. Он видел, как Микки смотрит на Йена. Будто всё, что вылетало изо рта парня было наравне с сонетами Шекспира. И даже несмотря на то, как абсолютно все Галлагеры глядели на брюнета сверху вниз, тот все равно оставался с Йеном, как бы сложно не было, совершенно наплевав на собственное «я». Тревор вздохнул при мысли об этом. Конечно, Йен был потрясающим, с этим невозможно спорить. Но Галлагер всегда был таким толстокожим, что не замечал вокруг себя даже самые очевидные вещи, которые Трев, напротив, улавливал с первого взгляда. И он видел, что Микки до сих пор боится того, что Йен в один день уйдет. Было видно, как он каждый раз переживал, что Йену что-то не понравится и он просто выйдет за дверь и больше никогда не вернется. Микки нужен кто-то, кто позаботится о нем так же, как он всегда заботится о Йене. И Тревор знает, как о нём позаботится. Глаза парня невольно расширяются, когда до него доходит, о чем он только что подумал. Блядь, блядь, блядь. — Думаю, мне правда нужно уйти. — Мы же только что решили этот вопрос, — хмурится Мик, звуча крайне неуверенно и неловко. — Да, но мне сейчас правда нужно идти, — бормочет Тревор в ответ. Тогда Милкович пожимает плечами, будто ему все равно. — Делай, что хочешь, мужик. Мне вообще пофиг, — кидает он, звуча немного обозленно. Он точно не собирался никого упрашивать. Ничего не отвечая, Тревор вылетает за дверь, заодно проклиная свое тупое сердце, которое вновь подвело его. Он мог бы справиться с любовью к Йену, это было бы трудно, но выполнимо. Но влюбиться в Микки? Нет уж. Огромное, блядь, спасибо, но нет. Нахуй это. Ему нужно было закончить это ещё до того, как его глупое сердце успеет опомнится. По крайней мере, он надеялся, что ещё не слишком поздно.

~

Вздохнув, Йен поднимает кулак и стучится в дверь офиса, где работал Трев. Последние несколько дней он только и пытался связаться с парнем, но всё безрезультатно: Тревор не отвечал на его звонки, а когда Йен приходил прямиком к нему, его соседи по комнате твердили, что парня нет дома. И теперь Йен оказался здесь, в его офисе. — Войдите! — слышит он голос Тревора, и только тогда решается зайти. — Привет, — отзывается Йен, просовывая лишь голову в отверстие меж дверью и косяком. — Что ты здесь делаешь? — тут же хмурится Трев. — Хотел убедится, что с тобой все хорошо. Ты не отвечал на мои звонки, и тебя все время не было дома, когда я приходил, так что… Услышав это, Тревор не нашёл в себе сил даже улыбнуться. — Да, и уже любой человек понял бы намек держаться подальше. Только ты мог принять это за приглашение в мой офис, так ещё и без предупреждения. — Я постучал, — неубедительно возражает тот. Тогда Тревор качает головой, спрашивая: — Чего ты хочешь? — Микки что-то наговорил тебе? Поэтому ты так внезапно исчез? — Нет. Микки ничего не сделал. — Тогда почему ты ушел? — Просто не хотел быть там. На это Галлагер приподнимает бровь. — Хватит мне врать. Усмехнувшись, Тревор говорит: — Слушай, не знаю, может быть, ты забыл, но мы расстались. Я не обязан с тобой разговаривать. И теперь настает очередь Йена смеяться. — Точно, ты нихрена мне не должен с тех пор, как сбежал тогда. — Какого чёрта? Что я должен был делать? Сидеть и смотреть, как он забирает тебя у меня? Йен вздыхает, отвечая: — Я думал, мы сможем остаться друзьями. Ты понравился Микки. Качая головой, Тревор лишь говорит: — Я люблю тебя, Йен, и мне, правда, нужно прекратить это. — Не нужно тебе ничего прекращать, — практически умоляет его Галлагер. — Я тоже люблю тебя. — И ты не видишь в этом ничего такого? У тебя есть парень, Йен. Ты теперь с Микки! И что, готов снова всё проебать? После этих слов в голове Йена пробегает миллион мыслей, но он решается озвучить лишь одну: — Я хочу быть с тобой, но и с Микки тоже. — Ты не можешь быть с нами обоими. — Почему нет? Тревор не нашел, что ему ответить. Последние дни он и так жил лишь этим. Мечтами о том, что они будут вместе, втроем. Но парень тут же качает головой, пытаясь избавиться от этих назойливых дум. Йен ждал от него ответа. — Мы не можем делить тебя, — в итоге, говорит он. — И не придется. Тебе понравится Микки, он замечательный, — Йен, казалось, был в отчаянии. На самом деле, Галлагер даже и подумать бы о таком побоялся, но сейчас другой страх охватил его — страх потерять любимого человека. Он уже раз ощутил это на себе, и он бы не хотел, чтобы это повторилось. Поэтому он не мог упустить возможность начать прекрасные отношения с двумя его любимыми людьми. Ему всего-то и нужно быть немного напористее. Но в ответ ему Тревор только усмехается. — Да уж, только я так не думаю, — он переводит свое внимание на чистые листы перед собой и тут же хватается за ручку, начиная записывать туда имена участников группы «Backstreet boys». Всё, лишь бы выглядеть занятым. — Закрой дверь, как будешь уходить, — говорит он, даже не поднимая на парня глаз. Но затем, выводя чужое имя на бумаге, он слышит, как Галлагер, вопреки его же словам, идет прямо к его столу. Тогда он поднимает глаза и видит чужое лицо всего в нескольких сантиметрах от своего. Он даже не успевает ничего сделать, прежде чем их губы, наконец, встречаются в отчаянном поцелуе. — Пожалуйста, — выдыхает Йен напротив чужих губ. — Я прошу. Я не могу тебя потерять, и я не могу снова потерять Микки. Мне только нужно, чтобы ты попытался, хорошо? Пожалуйста, — просит Йен, вновь целуя парня в губы. Нет, ни за что. — Ладно, — Тревор, кажется, и сам не сразу понимает, что сказал, но его сбили с мысли эти глупые зеленые глаза напротив. Тогда Йен вновь наклоняется и целует его, улыбаясь, словно Чеширский кот. — Спасибо, — шепчет парень, перед тем как выйти из офиса. Тревор, вздыхая, опускает взгляд на собственную грудь. — Предатель, — в который раз обвиняет он свое сердце, после чего вновь возвращается к списку участников группы и записывает имя Криса Киркпатрика самым последним.

~

Проснувшись, Микки открыл глаза, сладко потянулся и тут же нахмурился, когда понял, что Йена не было с ним в постели. Но когда он слышит голос парня через стену спальни, он сразу же успокаивается, расслабленно улыбаясь в пустоту комнаты. Это было воскресенье, их с Йеном выходной день, и это означало, что Милковичу сегодня не придется терпеть этот отвратительный запах свежего мяса и прочего, и, вместо этого, он весь день проведет в компании своего парня. Конечно, по-началу, Мик был вне себя от того, что единственную работу, которую ему отыскал его надзиратель — это работа на блядском мясокомбинате, но потом он нашел в этом что-то забавное. Например то, что теперь они с Галлагером вместе возвращались домой с пятнами крови на одежде. Из этих мыслей Микки выводит ещё один голос, доносящийся с кухни. Это побуждает брюнета подняться, надеть на себя пару боксеров и, забывая о футболке, выйти из спальни на звук голосов. — Доброе утро! — улыбается ему Йен, как только тот показывается на кухне, и тут же тянется к Милковичу за поцелуем. И Микки не может сдержать улыбки, целуя парня в ответ. И вправду доброе. Только когда парни, наконец, отлипают друг от друга, Микки замечает Тревора, что стоял посреди гостиной и таращился на него своими огромными глазами. И под этим его взглядом, Микки буквально сжимается, почувствовав себя чересчур голым. — Ты хули уставился? — ворчит Мик, скрещивая руки на груди. И тогда Тревор, встряхнувшись, опускает глаза в пол и бормочет тихое: — Прости. Микки просто игнорирует его и садится за обеденный стол, спрашивая: — Вы уже завтракали? — Нет, но Трев притащил нам смузи, — говорит Йен, одновременно с этим залезая в холодильник и доставая оттуда контейнер с тремя пластиковыми стаканами. — Мы решили подождать, пока ты проснешься. — Это ещё что? — спрашивает парень, глядя на то, как Галлагер снимает крышки со стаканчиков. Выглядела вся эта хрень так, будто нескольких троллей убили в блендере и смешали в этих же самых стаканах. — Ты уверен, что это съедобно? Выглядит, как гребаный арт-проект. В ответ Йен закатывает глаза и говорит: — Это полезно! Для тебя, в том числе. — Что-то сомневаюсь, — бормочет в ответ Мик. Фыркнув, Тревор решает вставить свое слово: — Смешно слышать это от парня, который предпочитает на завтрак мини-пиццы с бутылкой пива, — говорит он, хватая свой стакан со смузи и уходя в гостиную, на диван. — Что он тут забыл? — только и вздыхает Микки. — Ты сам сказал, что он может зависать здесь! — восклицает Йен, делая глоток из своего стакана. — Да, но это наш выходной, чувак. Я думал, мы проведем его вдвоем, — неловко бормочет Микки себе под нос. — Я попрошу его уйти, если ты этого хочешь, — вздыхает Йен, выглядя расстроенным. Тогда Микки смотрит на парня, раздумывая. Кажется, Тревор выглядел довольно безобидно, да и Йен все это время был с ним, они не могли трахаться за его спиной. К тому же, последний раз, когда Галлагер изменял ему, был ещё в то время, когда Мэнди была здесь, а это было довольно давно. Так что Микки бы не хотелось просто так разрушать дружбу своего парня с этим чуваком. Тогда Микки вздыхает, принимая свое поражение. — Не, мужик. Всё в порядке. Сам Тревор, всё это время, следил за парнями с дивана. И он снова захотел уйти, как только увидел это грустное выражение на лице Микки. Он не хотел его здесь видеть. Тем временем, ничего не замечающий Йен, солнечно улыбается на что-то, что сказал ему его парень, после чего они оба поднимаются со своих мест и присоединяются к Тревору на диване. Завтракают они, в итоге, в полной тишине. И Микки это никак не смущало, он спокойно ел свой завтрак до тех пор, пока не почувствовал эти волны напряжения, исходящие от парней, сидящих по обе стороны от него. — Да что с вами? — спрашивает он, даже не глядя на них. Тревор же, в это время, просто застывает на месте. Он уже и так не очень-то нравился Микки, и ему бы не хотелось делать ситуацию ещё хуже. Но сейчас Йен молча просил его сделать хоть что-то; сделать первый шаг, в конце концов, но проблема была в том, что Тревор не знал, как. — Ничего, — бормочет Йен Милковичу в ответ, доедая свой завтрак буквально за секунду. — Я всё, пойду приму душ, — говорит он с полным ртом, перед тем как удалиться. — Да что за хрень? — Тревор вдруг замечает, что Микки выглядит просто очаровательно, когда не понимает, что происходит. Но он даже не может насладиться этим, потому что в данный момент его охватила паника. Оба парня молча умоляли Йена не оставлять их в присутствии друг друга. Но Галлагер проигнорировал их обоих и ушел в спальню. — Не удивительно, что он такой высокий. Просто всасывает в себя еду, как чёртов пылесос, будто я не кормлю его по три раза в день, — бормочет Микки, съедая очередную ложку. И тогда Тревор напрягает мозги, пытаясь выдать что-нибудь сексуальное. — Ну, или, возможно, поэтому у него такой большой член, — господи, что за хуйню он только что сказал?! Ложка Микки тут же пролетает через всю гостиную, с грохотом падая на пол. — Что ты, блядь, только что сказал? — Тревор, даже если бы мог, вряд ли бы ответил. — Я спросил, что ты, блядь, сказал?! — Мы ведь с ним встречались раньше, я видел, что у него там, — тараторит Тревор в ответ. — Я буквально могу выкинуть тебя из этого чёртового дома, ты вообще понимаешь это?! Тревор вздыхает. Нет, так точно ничего не выйдет. — Слушай, прости меня. Ты просто заставляешь меня нервничать, — признается парень, заставляя Милковича нахмурится. — Мне все время кажется, что я скажу что-нибудь не то, и ты взбесишься; или что я скажу что-то глупое, и ты будешь думать, что я скучный, — продолжает он. Тогда Микки только цокает языком и закатывает глаза. — Тебе, нахуй, и не нужно впечатлять меня, придурок. Йену ты уже нравишься. — А что насчет тебя? — почти что шепчет Трев. — Йену я нравлюсь просто ахуенно сильно, не смей сомневаться. — Я не это имел ввиду. — Тогда почему бы тебе просто не сказать всё, как есть, чтобы мы, наконец, смогли закончить этот ебаный разговор, а? — тут же ворчит Милкович. Тогда парень задумывается. Что бы он сказал, если бы был сейчас на работе? Что бы он сказал, будь Микки ожесточившимся брошенным ребенком? — Ты в безопасности. — Что за хуйню ты несешь? Ты под кайфом или типа того? Тревор вновь глубоко вздыхает. Боже, слишком много стресса на сегодня, пора было что-то делать. — Йен любит тебя, но и меня он любит тоже, поэтому он подумал, что, возможно, мы могли бы начать встречаться. Поэтому он и оставил нас вместе, чтобы я мог, не знаю, очаровать тебя и всё такое, — фыркает Трев, ожидая реакции Микки. Но тот просто замирает, глядя на парня с непонятным выражением. — Это работает? — спрашивает Тревор с неловкой улыбкой на лице. — Галлагер! — вдруг кричит Микки, срываясь с места в спальню. И глаза Тревора тут же расширяются до смешного. — Блядь! — чертыхается он, следуя за брюнетом. Ладно, максимум, чего он ожидал — это что Микки ударит его, но он даже и подумать не мог, что тот решит выместить всю злобу на Галлагере. Распахнув дверь спальни, Микки даже не удивляется, увидев Йена сидящим на краю кровати. Галлагер же, напротив, тут же вскакивает и взволнованно смотрит на Милковича. И то, что он видит, его совсем не радует. — Да? — нервно спрашивает он. — Не да-кай мне тут, блядь! О чём ты, нахуй, думал, Йен?! — тут же переходит на крик Микки. — Ты сказал ему? — спрашивает Галлагер, явно обращаясь к Тревору, что в это время стоял в проходе. Тот только пожимает плечами, даже и не зная, что ответить. На это Микки невесело усмехается. — Типичный Йен, мать вашу, Галлагер. Всегда получаешь то, что хочешь, так ведь? Ты просто, нахрен, не можешь не манипулировать людьми. Тебе всегда нужно, чтобы они делали всё то, что ты хочешь! — Это не так, — бормочет Галлагер в ответ. — Да? Так какого хрена ты послал ко мне этого идиота, чтобы он уговорил меня на всё это дерьмо?! Почему ты сам не спросил меня, как я отнесусь к этому?! — с каждой секундой парень становился всё громче и громче. И у Йена не нашлось, что ответить. Он не знал, что сказать. — Меня так, блядь, достало, что люди вечно пытаются помыкать мною. Господи! — развернувшись, Микки хотел как можно скорее выйти из комнаты, но Трев не дает ему этого сделать. — Мик, — тихо зовет его Йен, но брюнет игнорирует его. Вместо этого, Мик сосредотачивает всё свое внимание на другом парне. — Я тебе вообще когда-нибудь нравился? Или ты его очередная марионетка? И сердце Тревора буквально разбивается при взгляде на него. — Если бы ты мне не нравился, я бы не пошел на это. — Ты меня даже не знаешь. — Но я бы хотел узнать. — Почему? — хмурится Мик. И сейчас парню нужно было быть как можно более осторожным в словах. — Я видел вас с Йеном вместе. И ты так сильно печешься о нем, всегда заботишься о том, что ему нужно. Здесь всегда полный холодильник, оплачено отопление, вода и электричество — всё это. И я не думаю, что Йен знает, как тяжело тебе справляться со всем в одиночку. Услышав это, Йен нахмурился. По правде, Трев был прав, он никогда не задумывался об этом. Конечно, в глубине души он понимал, что кто-то заботится обо всем этом дерьме, но пока этим занимался не он, Галлагер даже и не хотел об этом думать. И теперь он чувствует себя последним говнюком. — Это мой дом, мои заботы, — бормочет в ответ Мик. Тревор лишь улыбается ему, говоря: — Ты тратишь столько энергии, лишь бы Йен чувствовал себя здесь хорошо, что совсем забываешь о себе. Йен, тем временем, вообще не понимал, что происходит. Нет, конечно, он знал, что Трев просто пытается убедить Микки дать им троим шанс, но сейчас Йен лишь чувствовал то, как щиплет у него в глазах. Он чувствовал себя самым хреновым парнем на свете. Ему в голову не приходило, что о Микки нужно заботиться. Ему казалось, что они просто продолжают свои отношения с того места, где они закончили. — И что теперь? Ты хочешь обо мне позаботиться? — усмехается Милкович. Но, не растерявшись, Тревор отвечает ему, все с той же мягкой улыбкой на лице: — Ты заслуживаешь, чтобы к тебе относились так же, как ты относишься к Йену. — Я могу это сделать! Я могу о нём позаботиться! — говорит Йен сквозь слезы. — Чёрт, — бормочет Трев. — Йен, это не одно и то же. — Уходи, — глядя парню в глаза, заявляет Галлагер. — Йен, — вздыхает Тревор., тут же переводя взгляд на Микки. Но тот только с грустью ему улыбается и пожимает плечами, после чего разворачивается и подходит к Йену, который тут же сжимает Милковича в объятьях. Сжав руки в кулаки, Тревор практически убегает от туда. Он был так чертовски глуп! И почему ему обязательно нужно было открыть свой гребаный рот? Он ведь был так близко! У него почти все получилось! Но, конечно, он как всегда зашел слишком далеко и все испортил! Захлопнув за собой входную дверь, он плюхается на ступеньки, пытаясь прийти в себя, перед тем как уйти домой. Может, всё это и к лучшему. Йен заслуживает быть с Микки. И Микки заслуживает быть с Йеном. Тревору здесь нет места.

~

Йен прижимает Микки к своей груди, пока смотрит через его плечо на то, как Тревор уходит. Микки, тем временем, поглаживая плечо рыжего, тихо говорил: — Всё в порядке. Вздыхая, Галлагер решается спросить: — Это все правда, не так ли? Всё, что он сказал. Тогда Микки выпрямляется, глядя прямо в зеленые глаза напротив. — У тебя и так в жизни много дерьма происходит, тебе каждый день приходится спасать людей и всё такое. Я уж как-нибудь справлюсь со счетами и прочим, пока ты борешься за чужие жизни. — Но разве я не забочусь о тебе? Тогда Мик натягивает на лицо пошлую ухмылку. — Очень даже заботишься, — он поиграл бровями, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. На это Йен лишь усмехается. — Я не только об этом, Мик. Есть и другие вещи. — Знаешь, я не привык просить помощи у других людей. Если я сам не могу ничего для себя сделать, то, может, я и не заслуживаю чей-то помощи. Хмурясь, Йен с надеждой спрашивает: — Ты не ведь, на самом деле, не думаешь так, правда? — Это то, как меня воспитали, — вздыхает Мик. — Тревор просто возомнил себя ебаным психологом. Но он видит меня насквозь, я даже ничего не могу с этим поделать. — Бля. Тревор, — морщится Галлагер, когда понимает, что наделал. — Мне нужно перед ним извиниться. — Не похоже, что он успел далеко уйти, — замечает Мик, кивая головой на окно в спальне. Там, на ступеньках, около двери, сидел Трев, яростно вытирающий слезы и бормочущий что-то себе под нос. — Блядь. Он плачет из-за меня, — выдыхает Йен. — Верни его, — вдруг просит Мик, подталкивая Галлагера к двери. Тот, в свою очередь, поворачивается к парню и смотрит на того широченными глазами. — Блядь, я не имел ввиду «верни его в нашу жизнь» и прочее, просто верни его в дом. — Но ты думал об этом? О том, чтобы дать нам троим шанс? — с надеждой в голосе спрашивает его Йен. — Может. Посмотрим, что из этого выйдет.