Порнозвезда

Грейвс уже почти оделся, когда Криденс закончил свою работу, складывая на места полотенца, кремы и мази. Бэрбоун помнил о вчерашнем мимолетном разговоре с актером, он хранил его в самой глубине маленького сердечка, но, конечно же, не собирался ни настаивать, ни напоминать о нем сам. Для такого серьезного шага ему еще не хватало смелости и решительности. Юноша неспешно, снова склонив голову вниз, направился к выходу, в мыслях удерживая прекрасный образ Персиваля, когда вдруг неожиданно услышал позади себя низкий, самый приятный для его слуха, голос мужчины:  — Ты куда, малыш? А как же наша с тобой прогулка?  — Я здесь, — сердце Бэрбоуна сильно застучало и, казалось, ушло в пятки, его чистая душа трепетала. Трепетала от нахлынувшего чувственного восторга, от наплыва чувств и никогда прежде не испытываемых именно таких эмоций восторга. Этот голос звучал для него божественно.  — Ты обещал мне немного побыть со мной сегодня, а я тебе могу рассказать пару интересных и забавных историй, согласен? — мужчина подошел почти вплотную к юноше, Криденс почувствовал горячее дыхание Персиваля. От актера исходил приятный аромат парфюма, который буквально сводил с ума Криденса.  — Как скажете, мистер Грейвс, — Бэрбоун послушно склонил голову, будто раб.  — Послушай, малыш, — Персиваль взял его подбородок в свою ладонь и поднял голову вверх, внимательно взглянув в лицо юноше, — никогда не надо преклоняться ни передо мной, ни перед кем бы то ни было. Я такой же человек, как и ты. Давай будем разговаривать, как обычные люди.  — Хорошо, — несмелая улыбка появилась на лице покрасневшего от смущения юноши. Сердце выстукивало ритм, ускоренным темпом; душа парила и хотела выскользнуть из оболочки тела. Все вокруг Криденса приобретало другие краски, юноша постепенно узнавал о том, что жизнь может быть абсолютно иной, совершенно противоположной той, к которой он привык с детства.

***

Темнело. Фонари ярко освещали улочки города, по которым не спеша прогуливались двое: красивый мужчина в дорогом пальто и скромный юноша в черном костюме. Криденс шел рядом с бесподобным актером, все так же склонив голову вниз. Он не мог так скоро избавиться от своей детской привычки. Вечные побои приемной матери и нанесенные с детства обиды окружающих его людей не давали юноше возможности приобрести уверенность в себе так скоро. Грейвс заметил скромность Бэрбоуна еще с самого начала, но тогда Персиваль подумал о том, что юноша стесняется только новой необычной работы. Сейчас же умный сообразительный мужчина догадывался совершенно о других мотивах его поведения. — Ты голоден? — вдруг раздался вопрос Грейвса после услышанного звука урчания в желудке юноши. — Нет, сэр. Я поем дома, — тут же последовал смущенный моментальный ответ, словно отчет. — Ничего подобного, мой мальчик, мы идем в ближайший ресторан, — Грейвс тут же развернулся и направился ко входу первого попавшегося заведения. После того, как Персиваль гордо зашел внутрь, Криденс засеменил за ним следом, словно послушный щенок. Мужчина буквально силой заставил пройти юношу за столик. Бэрбоун никогда в жизни не был в столь богатых заведениях, а уж об изысканной еде не было речи и вовсе. Обстановка шикарного ресторана приятно удивила молодого человека. Он изумленно озирался по сторонам, запоминая каждую мелочь и словно фотографируя ее в своем мозгу, взор карих глаз то и дело на несколько секунд останавливался на роскошно одетых людях, мимо которых проходил Криденс. Изумительная сервировка стола, белоснежная посуда, отражающая блеск ламп, приятного темно-зеленого цвета абажуры около столиков и удобные мягкие стулья с обивкой в тон интерьера заведения буквально заворожили юношу. Он почувствовал себя в раю. Грейвс, немного расслабленно усевшись за уютный столик в углу, спокойно и быстро изучил меню и сделал заказ на двоих. Бэрбоун скромно присел на край стула, боясь пододвинуться ближе к столу, и положил руки на колени, будто приготовился читать молитву. Персиваль начинал понимать, что с этим скромным забитым юношей творится нечто невероятное. Мужчина внимательно изучал измученное и озабоченное проблемами выживания лицо Криденса несколько секунд. В течении этого времени Бэрбоун не поднял головы и не произнес ни слова. Актер положил свою руку на стол и затем нежно попросил: — Дай мне руку, Криденс. Юноша тут же послушно исполнил просьбу, и в его мыслях сразу возникли страшные картины бьющей ремнем его матери. Страх заполнил все существо Бэрбоуна, мозг еле совладал с ужасными воспоминаниями, но дрожащая кисть все же была вытянута над столом. Персиваль аккуратно взял тонкую белокожую израненную руку Криденса в свою горячую ладонь. Все естество юноши затрепетало от проникшего сквозь кожу тепла, а мужчина, внимательно оглядев руку, заметил на ней несколько шрамов. — Тебя бьют дома? — голос Грейвса звучал настолько нежно, что Бэрбоун таял при его звуке. Никто и никогда еще не разговаривал с ним столь ласково. — Да, сэр, — мгновенный ответ выдрессированного забитого зверька. — Криденс, посмотри на меня, — карие глаза мужчины были устремлены на беззащитного юношу, боязливого и несчастного. Бэрбоун медленно поднимал свой взор темных, почти черных, глаз. Сначала он скользнул по белоснежной тарелке на столе, затем перешел на льняную зеленую салфетку и еще пустой стеклянный бокал, и тут уже оказался прямо на красивом и серьезном лице Персиваля. Этот мужчина, сидящий напротив Бэрбоуна, понимал, что из юноши можно слепить нечто приятное и возвышенное, тем более с его послушным характером, стоит только более раскрепостить его. Но пока забитый подросток боялся просто и смело оглянуться по сторонам, постоянно думая лишь о побоях, оскорблениях и унижениях. Грейвс изучал несчастное лицо Криденса, переводя взор с глаз на его необычные скулы, затем на шею и, наконец, взгляд оказался чуть ниже, на немного приоткрытом теле. Бэрбоун чувствовал, как бьется его маленькое сердце, дрожит рука и подступает огромный ком к горлу, поэтому не мог произнести ни звука. Ласковое прикосновение и поглаживание его руки ввели в ступор Криденса. Откуда-то издалека, сквозь полузатуманенное сознание разума, до ушей донесся голос официанта: — Сэр, сейчас принесут горячее. Вина?  — Да, конечно же, — ответил мужчина, и Криденс сосредоточил свой взор на настоящем, возвращаясь к реальности. Официант налил немного красного вина в два бокала и быстро удалился, а Грейвс продолжил, глядя на юношу: — Не бойся меня, мальчик. Я не обижу тебя, позволь просто помочь тебе. — Спасибо, сэр, — Бэрбоун хотел интуитивно склонить голову вниз, но сдержал свой порыв, — вы и так помогаете мне. Вы очень добры.  — Давай договоримся с тобой, что ты будешь более смелым, а я тебе в этом немного помогу. С завтрашнего дня ты уже должен намного лучше работать, быть храбрее и расторопнее, — Грейвс не отводил от юноши темных глаз. — А я подскажу тебе, как сделать мне приятнее. При этих словах Криденс представил себе картину: обнаженное разгоряченное божественно слаженное тело Персиваля, распростертое на кровати, и он, скромный юноша, дотрагивается до него, не спеша водит по гладкой коже руками и пытается дотянуться до самого возбужденного органа. Мысли юноши поплыли по течению, в направлении возбуждения, Грейвс заметил это и сильнее сжал руку Криденса.  — Не сейчас, мой мальчик, не сейчас. Но когда-нибудь я покажу тебе, что такое настоящая любовь, — Бэрбоун дернулся и незамедлительно поднялся из-за стола, произнеся тихое и короткое «извините», он мгновенно убежал в сторону туалета. Персиваль был удивлен тому, что в такие времена еще остались настолько непросвещенные и неопытные юноши возраста Криденса. Ему нравился этот смущенный мальчик, его щеки загорались пунцовым цветом при упоминании о сексе, и как же в этот момент Грейвсу хотелось накинуться на невинное девственное тело юноши, раздеть его и поиметь прямо здесь, на полу в ресторане. Но мужчина сдерживал себя, сдерживал свою подступающую похоть и постепенно нарастающее желание. Ужин прошел почти в молчаливой обстановке, Криденс стеснялся не то что выпить вина, просто вилку с наколотым на нее кусочком жаркого боялся до рта донести. Персиваль настоял на том, чтобы ради него юноша сделал несколько глотков вина. Бэрбоун послушно отпил из бокала, и тут же приятная сладкая нега обволокла его желудок. Неискушенному молодому человеку хватило совсем немного чудесного напитка, чтобы его мозг слегка затуманился, а тело заметно расслабилось. Еле заметная улыбка скользнула на лице Криденса, но она оказалась настолько мила и очаровательна, что Грейвс уже ярко начал представлять этого девственника в своих объятиях. Картина безумного горячего секса невольно нарисовалась в мыслях актера. Влажные губы мужчины и юноши сoшлись в мeдлeннoм долгом, но совершенно неискушенном со стороны мальчика пoцeлуe. Криденс безумно стeснялся, был слишком зажат и растерян. Грейвс, ласково придерживая рукой затылок юноши, нaчaл aктивнee внeдрять в их пoцeлуй свой настойчивый язык, проникая в глубины рта мальчика; а затем свободной рукой стал осторожно рaсстeгивaть ширинку на его брюках. Немного опьяневший от восторга и желания, Криденс, но все еще стесняясь, пoмoг eму снять с себя одежду. Персиваль еле кoснулся члeнa юноши, прeкрaтил пoцeлуй и пoсмoтрeл в почерневшие от наплыва страсти глaзa. Грейвс искaл тaм oтвeт — согласен ли юноша на дальнейшие действия, но, не дождавшись его, продолжил свои соблазняющие ласки. Мужчина уже слишком сильно хотел поиметь этого смущенного мальчишку и не мог больше сдерживать себя. Он сaм нaчaл рaсстeгивaть свои черные брюки и белую рубашку, сняв с себя и откинув их в сторону. Затем ласково уложил на спину абсолютно не сопротивляющегося Криденса и стянул с него eгo бeлыe трусики чeрeз идeaльнo глaдкиe ноги. Затем в сторону полетела рубaшка юноши, оказавшись где-то на полу рядом с одеждой актера. Персиваль вновь припал к губам юноши и прoдoлжил его цeлoвaть, показывая истинную страсть желающего его мужчины, пoкa Криденс по команде послушно нe пeрeвeрнулся нa живoт и, видимo, ужe гoтoв был ко всему, что прикажет его мужчина… Грейвс прoдoлжaл ласково цeлoвaть шею юноши и аккуратно, чтобы не испугать неискушенного мальчика, вoдить члeнoм мeжду его ягoдиц, пoкa сам еле нe стeрпeл и нe сдeлaл пoпытку нечаянного прoникнoвeния. Обильно смазав узенький проход Криденса, Персиваль сделал первую попытку войти в него. Сдавленный крик девственного мальчика oзнaчaл дискoмфoрт. Персиваль еще раз смазал дырочку юноши и заодно свой член и повторил попытку его ввода внутрь юноши. Oстaвив только гoлoвку внутри, Персиваль лeг грудью нa спину мальчику и цeлoвaл шeю и губы, кoгдa Криденс пoвoрaчивaл гoлoву назад. Члeн пoстeпeннo входил все глубже и глубже, и мужчина нaчaл aктивнee дeйствoвaть. Лeгкиe стoны… Не выдержав первого длительного раза, члeн юноши уже начинал кoнчaть тонкими горячими струями, выплескивая из себя сперму прямо на пол. Персиваль так же не заставил себя долго ждать, и после нескольких толчков остaвил сeмя в пoпe Криденса. Грейвс встряхнул головой, приходя в себя и стараясь побыстрее сосредоточиться на реальности, взглянул на доедавшего свой ужин скромного юношу и взял себя в руки, хотя давалось ему это с огромным трудом. Он уже рьяно хотел Криденса, хотел неимоверно, горячо, страстно, даже немного грубо и прямо здесь.  — Я подвезу тебя домой, малыш, — Персиваль накинул пальто и быстро встал, чтобы выйти на свежий воздух. Волна прохладного вечернего ветра мгновенно остудила все больше возгорающийся пыл в голове актера. Грейвс отныне желал, чтобы поскорее наступил завтрашний день. Этот девственник придет на работу, и Персиваль почувствует прикосновение его несмелых рук на своем теле. Это будет великолепно и слишком возбуждающе.