M. A. D. E.

Яркий свет даже сквозь закрытые веки сильно резал глаза, заставляя жмуриться. Конечно, с ним можно бороться, спрятаться за ладонями, натянуть на лицо одеяло или банально перевернуться на противоположный бок, но как только в голову начинают приходить подобные мысли, считай, ты проиграл. Потому что лучу света удалось добиться своего. Ты проснулся. Принимая свое поражение в борьбе человека с утром, Диего недовольно вздохнул, чувствуя, что пробуждение уже сейчас не получается приятным, и, перевернувшись на спину, раскрыл глаза. Прямо над ним нависла заспанная, но оттого не менее идеальная физиономия Мэтта Лемье. – Доброе утро, соня, как спалось? В его слегка хриплом после сна голосе звучала такая необычная забота и нежность, что Диего стало как-то совсем неудобно. Он был ошарашен, а его мозги еще не успели заработать на полную катушку, поэтому вопрос остался без ответа. Вместо этого он слегка приподнялся на локтях и посмотрел в сторону Мэтта. Только сейчас пришло осознание, что тот, по крайней мере верхняя его часть, голый. – Э-э… а что ты здесь делаешь и… почему без одежды? – спросил у него Диего, сгорая от неловкости. Вопросов настолько неудобных он не задавал еще никогда. – Потому что ты, как и я, лежишь в моей кровати, – спокойно ответил Лемье, откинувшись на подушку, – а уж в каком виде мне находиться в моих апартаментах – дело исключительно мое. – Минутку, чт… Диего наконец сообразил осмотреться по сторонам. Вокруг было очень просторно, не в пример его крохотной комнатушке. Широкая кровать стояла на небольшом возвышении по сравнению с остальным пространством, так что отсюда все было как на ладони: и длиннющий, будто бесконечный, шкаф-купе в человеческий рост, и элегантный черный письменный стол, стоявший напротив панорамного окна и то самое джакузи, вызвавшее море восторга у Ала. – С Рождеством! – внезапный возглас, сотрясший воздух, заставил Диего дернуться от испуга и обернуться в ту сторону, откуда он доносился. Прямиком из-за лежавшего и подозрительно улыбающегося, будто его это все не касается, Мэтта торчала еще сильнее растрепанная, чем обычно, голова того, о ком только что вспоминали. – Я смотрю, вы, голубки, уже проснулись. Он перевел взгляд с одного парня на другого и хитро прищурился. – Давно уже, – ответил ему за двоих Лемье, указывая рукой на пол. – Друг мой, будь так добр, подай Диего его штаны. Есть подозрения, что сейчас они ему понадобятся. – Момент! – сказал Ал и нырнул за кровать. Диего же заглянул под одеяло и убедился в том, что из одежды на нем лишь трусы. Тем временем, Ал достал откуда-то помятые джинсы и запульнул их в его сторону. – Прошу вас, сэр. Спасибо, что воспользовались услугами нашей штанодоставки! – Так, все, хватит! – поймав джинсы, рявкнул Диего и резко сел на кровати. – Какого черта тут происходит? Я требую объяснений сейчас же! Если это какой-то дурацкий розыгрыш, то прекращайте, это не смешно. – Если бы это был розыгрыш, то он бы стал венцом моей карьеры пранкера, но, увы, это лишь забавное и совершенно случайное стечение обстоятельств, – Ал сложил руки на краю кровати и опустил на них голову. – Эх, видел бы ты свое перекошенное от негодования лицо. – Он прав, ничего из того, что сейчас происходит, не было подстроено, – подтвердил Мэтт, после чего выставил руку ладонью кверху. – Диаз, подай еще и мою одежду, пожалуйста. Тот, однако, показал ему средний палец. – Еще чего, сам ищи, Лемье. Я тебе не горничная. – И это благодарность за мое великодушие и гостеприимность, – с насмешкой проговорил Мэтт, не сдвинувшись с места. – Не забывайся, Алехандро, иначе в следующий раз не разрешу спать в джакузи. – Спать... где? – поднял бровь Диего. – В джакузи, – важно повторил Ал. – Можешь смеяться сколько хочешь, Карлос, но там ужасно удобно спать. Тем более что выбор у меня был лишь между джакузи и ковром при входе. Ковер, вообще, тоже неплохой вариант, но такими темпами у меня блохи заведутся. Ал и Мэтт засмеялись. А с ними и кто-то третий, внезапно обнаруживший себя смехом. – Простите, парни, просто реально смешная шутка, не смог сдержаться, – принялся оправдываться голос, и Диего запоздало опознал в нем Алексея. – Получается, мы тут не одни? – поинтересовался Диего, все еще с трудом понимающий, как оказался в кровати Мэтта. – Господи, прошу вас, просто расскажите мне, что вчера произошло. – О, это долгая история, амиго. Долгая и весьма эпичная, если хочешь выслушать ее в полной версии, советую запастись попкорном и терпением. – Ладно, – натягивая джинсы, кивнул тот. – Тогда я пошел за попкорном. Жду вас внизу. Борясь с приступами головокружения, Диего кое-как встал с кровати и, надев футболку с толстовкой, мелким шагом двинулся к лестнице. Судя по собственным симптомам и общей дикости происходящего, Ал был прав, его ждала несравнимая по эпичности история. Преодолев последнюю ступеньку лестницы, он поднял глаза и встретился взглядами с сидящим на диване Алексеем. Рядом с ним, жуя остатки пиццы, расположился Карлос Кариньо. – А вот и наш заядлый тусовщик собственной персоной, – взгляд Алексея прошелся по нему, после чего задержался на лице. – Ставлю свои очки, что ты ничего не помнишь из вчерашнего и наверняка крайне дезориентирован. – Спор не принимается, так как ты все слышал, – Диего сделал еще несколько шагов и плюхнулся на диван. – Но, да, ты прав, рад, что хоть кто-то в этом помещении смог верно прочувствовать всю абсурдность моего положения. Хоть положение и правда было сомнительным, Диего улыбнулся. Ирония не покинула его даже в такой ситуации. – Может, кто-нибудь расскажет мне наконец, почему… – он застопорился. О пробуждении в чужой кровати лучше не распространяться, – Ал спал в джакузи? Решение перевести стрелки на лучшего друга пришло случайно. – Ал спал в джакузи? – переспросил Алексей. Похоже, для него это оказалось новостью. – Ты знал? Он повернулся к Карлосу. Тот без лишних слов покачал головой и протянул коробку с пиццей Диего. – Не хочу, спасибо, нет аппетита. Однако Карлос не только не отступил, но сильнее нахмурился, продолжая настаивать на своем. – Хорошо, возьму, – уступил ему Диего, взяв самый маленький кусочек. Карлос, впрочем, вполне этим удовлетворился, поставив коробку на стол и возвратившись к просмотру телевизора. – Окей, вы не в курсе джакузи, но хоть что-то вы должны помнить! «В отличие от меня», – напрашивалось продолжение. – Ну, да, конечно, – Алексей усмехнулся. – Я ведь не зря сказал, что ты у нас самый заядлый тусовщик; не каждый сможет за раз выхлебать чуть ли не половину бутылки вина или пить попеременно текилу и водку, закусывая все это несчастным ломтиком сыра. Честно говоря, я очень рад, что ты выжил после этого алкоприключения, а то с таким миксом не каждый справится. Диего, округлив глаза, смотрел на Алексея невидящим взглядом. Ему просто невероятно повезло, что он вообще проснулся. – Я такого не помню! Наверняка это было уже под конец, да? – Это нормально, на твоем месте никто бы не помнил, поверь, – Алексей легонько похлопал его по плечу. – Но да, это было уже после полуночи. До полуночи вечеринка была тухлой и до неприличия приличной. Диего кивнул. Это он еще с горем пополам помнил, хотя тоже урывками. После катка он и остальные ребята из M. A. D. E. приехали к Мэтту и помогли ему подготовить пентхаус к праздничной вечеринке. Заказали пиццу, отодвинули все легко бьющиеся предметы по углам, соорудили посередине комнаты нечто похожее на танцпол, так что изначально все начиналось хорошо, хоть гостей и было предостаточно. Все мило беседовали, поздравляли друг друга с Рождеством, а Мэтта – с днем рождения, танцевали и слушали музыку. Когда все обратилось в ад, Диего не помнил. – Да я и сам как-то не заметил, – пожал плечами Алексей, отвечая на соответствующий вопрос. – Просто в какой-то момент танцы стали безумнее, музыка громче, а народ пьянее. Рано или поздно эта вечеринка должна была дойти до нужной кондиции. Ты был одним из первых, кому напитки отключили адекватность. Диего закатил глаза. Так на него похоже. – Точняк, – послышалось со стороны, – забавно наблюдать, как тебя срывает с тормозов, и ты превращаешься в поехавшего отморозка. Со стороны лестницы к ним приближались Ал и сам хозяин апартаментов. Диего уже и думать о них забыл. – Чую, теперь ни одна вечеринка не будет обходиться без Диего Карлоса, мальчика-которого-разносит-в-хлам, – Ал, не сдержавшись, заржал. – Коваленко рассказал тебе про вчерашнее? Диего, скрестив руки на груди, ничего ему не ответил, поэтому вместо него ответил Алексей. – Мы как раз остановились на конкурсе. – О-о-о, конкурс, – Ал потер ладони. – Платиновый момент вчерашнего дня. Мы вроде как уже и до того знали, что ты танцор от бога, стол нам свидетель, покойся он с миром, но то, что ты вчера выдал, было не менее потрясающе. По идее Диего должен был бы заинтересоваться, что же такого он сделал, но вместо этого он обернулся и обвел помещение взглядом. В противоположном конце комнаты, напротив бара, он увидел груду переливающихся на солнце прозрачных осколков. – Это… это я его так? – упавшим голосом произнес он, однако, к его облегчению, Ал помотал головой и исподтишка взглянул на смутившегося Алексея. – Это я случайно на него налетел. Не увидел в полутьме, споткнулся и упал. Отделался, к счастью, всего парочкой порезов на руке. Он закатал рукав и продемонстрировал замотанную бинтом руку. – Спасибо Карлосу, что оказал мне первую помощь, без него я бы скорее всего продолжил истекать кровью. Все взгляды обратились к Карлосу. Тот, почувствовав внезапную заинтересованность к своей персоне, вжался в диван. – В детстве я хотел быть спортивным врачом, – объясняясь, прогнусавил он. – Позволь мне тогда задать один вопрос, – встрял Ал, – зачем ты поступил в NYSMEF? – С химией не сложилось. Ал покачал головой. – Вот все вы Карлосы такие: хотят одно, а делают совсем другое. – Окей, со столом понятно, – вспомнив о конкурсе, произнес Диего, – но если не я его разбил, то что случилось? – Все просто, – ответил Мэтт, – ты выдал несколько безумных па, заставил всех и каждого рукоплескать тебе, а в итоге, в попытках вытянуть остальных потанцевать, ты порвал одному парню кофту. – Чего? Как? – Ну, просто схватился за рукав, не устоял на ногах и начал падать. Сам парень не упал и не пострадал, в отличие от тебя и того самого рукава, оставшегося в твоих руках. – Диего рвать! – передразнил его Ал, сделав вид, что разрывает на себе одежду. – После этого я тебя почти боюсь. Почти, потому что это все же больше смешно, чем страшно. – Полагаю, это все, что я успел учудить? – с надеждой спросил тот, скрывая лицо за ладонью. Смотреть на друзей сейчас было невыносимо. – Не-а! – сказал Ал то, чего Диего боялся больше всего. – Ты еще заблудился, и мы вдвоем с Мэттом искали тебя по городу. А казалось, его уже ничего не могло удивить. Казалось… – Короче, под конец тусовки ты уже более-менее успокоился и просто спокойно болтал с кем-то из девчонок, не помню, кто это был. Но потом, когда все массово стали расходиться, мы обнаружили, что ты куда-то исчез. На тебя это как-то не очень похоже, чтобы ты свалил, не попрощавшись, поэтому мы решили тебе позвонить. Когда дозвонились, то по характерному шуму догадались, что ты где-то на улице, но самое смешное, что уточнение, где именно, ввело тебя в ступор. Ты сказал, что не знаешь, но попросил нас повисеть, пока не спросишь у кого-нибудь, где находишься. В общем, ответил нам какой-то пацан, сказавший, что ты стоишь неподалеку от остановки на Чеймберс-стрит. Ну, мы за тобой приехали, забрали, обратно отвезли и положили спать в кровать Лемье, где ты и проснулся. Блин, хорошо еще, что мы быстро тебя нашли, а то ты вышел на улицу в расстегнутой куртке и без шарфа. А знаешь, зачем ты вообще поперся на улицу посреди ночи? Диего отрицательно мотнул головой. – Ты ушел, потому что кто-то сказал, что тебе было бы неплохо проветриться. Диего Карлос, официально заявляю, что ты идиот. – Официально заявляю, что принимаю сей почетный титул, – обреченно выдохнул тот. – В общем, подытоживая, я был позорищем всей вечеринки. – Ну, кстати, нет, – улыбнулся Мэтт. – Боюсь, что даже тут тебя обошли. Все разом уставились на него. – Я бы по праву присудил звание главного недоразумения вечеринки Клеменсу Бартеру. Кажется, ты знаком с ним, Диего? – Ага, что он наделал? – Ну, скажем так, ничего, но дело не в этом. Сегодня утром я нашел его спящим в туалете в весьма необычной позе. Он сидел на крышке унитаза с бутылкой вина в одной руке и членом в другой. Видимо, в разгар вечеринки он решил уединиться, но в итоге просто заснул и проспал там всю ночь. В этот момент по комнате прошелся дикий смех Ала. Услышав эту историю, он начал смеяться так сильно, что согнулся пополам. Алексей вторил ему не менее припадочным смехом. Даже Карлос улыбнулся, оголив крупные зубы. – Ему очень повезло, что нашел его именно я, а не кто-нибудь, кто стал бы фоткать его и снимать на видео, как тебя, Диего. – О нет! – простонал он. – Только не это! – Да-да, – еще пуще заржал Ал. – Буду теперь мониторить видеохостинги без остановки! Рано или поздно все эти чудные видео должны всплыть на поверхность! Ну а наш Сэр Клеменс Дик, – он сделал паузу, стараясь сдержать новую порцию смеха, – просто вишенка на торте. Скажи мне на милость, Лемье, что он сказал, когда ты его разбудил? – Он был очень смущен, – спокойно ответил Мэтт. – Мне пришлось пообещать, что это останется между нами, так что, надеюсь, дальше этой комнаты рассказанная мной история не распространится. – Ну и вечеринка… – протянул Диего, откидывая волосы назад. – Думаю, я еще не скоро приду в себя после нее. – Согласен, – кивнул Лемье. – Для себя же я уяснил лишь одно: никаких больше вечеринок в пентхаусе. Еще одного разбитого стола я не переживу. Под общий смех Алексей виновато пожал плечами.

***

Отгремевшая вечеринка не раз аукнулась Диего: народ еще долго вспоминал про его выходки, а увековечили их в истории появившиеся в интернете ролики с его участием. Забавно, правда, что это почти никак не повлияло на его жизнь, он-то ожидал, что теперь его будут гнобить все, кому не лень, но нет. Максимум – неприятные колкости со стороны и слухи, но никаких откровенных унижений не последовало. Такой расклад его обрадовал, в школе его уже вовсю обзывали бы алкашом и подпирали дверь туалетной кабинки, чтобы он не мог выйти. И это еще самое легкое из того, что его дорогие бывшие одноклассники могли бы в теории придумать. Куда серьезнее досталось от матери. Оказалось, что в тот роковой вечер Людмила звонила ему, и не раз, но все звонки оставались без ответа. Кроме одного. Диего снял трубку лишь однажды, но и этого хватило для того, чтобы на голове Людмилы появилось несколько новых седых волосков. – Что происходит? Почему ты не отвечаешь? – обеспокоенно закидывала Диего вопросами она, как только он ответил. – Что за звуки? Ты на улице? – Ма, да я вообще без понятия, – едва выговаривая слова, сказал тот. – Парень объяснил ребятам, они уже едут. А я пока прилягу, что-то мне, ой, нехорошо… но ты не волнуйся, я скоро буду. Конечно, домой явился он совсем не скоро. Людмила, по обыкновению спокойная и добрая, тогда была больше похожа на демоницу, только что подравшуюся с Цербером и одержавшую над ним победу. Она целых пять минут пожирала умирающего со стыда Диего строгим взглядом в полной тишине, после чего, сказав только: «Тебе должно быть очень стыдно», ушла в гостиную. Диего даже не смог поднять на ее удаляющийся силуэт взгляд, все сказанное было чистейшей правдой. – Это было ужасно: она на полном серьезе на меня обиделась! И я ее отлично понимаю, я бы тоже на себя обиделся, ибо в ту ночь я вел себя максимально по-дурацки, – делился впоследствии произошедшим с Алом он. – К счастью, я сумел все исправить, но для этого пришлось применить всю свою смекалку. Я заказал три торта с разными надписями. На первом было написано: «Я хочу извиниться за то, что иногда бываю идиотом», на втором – «Ты в этом не виновата, просто иногда одни люди превращаются в оборотней, а другие – в идиотов», а на третьем – «Поэтому ты можешь обижаться на меня, но не на эти примирительные торты». Она посмеялась и простила меня, сказав, однако, что так просто мне это с рук все равно не сойдет, и я остаюсь наказанным, так что не видеть мне денег на карманные расходы ближайшие полгода. В общем, я впервые задумался о подработке. – Или сказ о том, как одна ночь сделала из Диего Карлоса думающего взрослого человека, – усмехнулся Ал. – Давно пора, я считаю. Это ты еще легко отделался. Я всегда считал, что твоя мать – святая, чего не скажешь о моих родичах. Узнай об этом моя мать, она бы устроила скандал в трех актах. А батя… в этот раз он бы точно написал заявление об отказе от меня. – А Мани? – А Мани попытался бы меня отмазать, но потом устроил бы ненавязчивый разговор по душам, чтобы выяснить, зачем я страдаю херней. – Ясно, – кивнул Диего. – Продолжая разговор о родственниках, ты ведь знаешь, чем весь этот кутеж обернулся для Мэтта? – Лемье? – удивленно переспросил Ал. – Неужели он попал в неприятности? – Еще какие! Говорят, его отец в ярости. Настолько, что даже забрал Мэтта обратно в Канаду и теперь хочет оставить его там. Он считает, что Америка плохо на него влияет. Ал посмотрел на Диего, будто не понимая, шутит ли он, но тот постарался сделать такое выражение лица, чтобы сразу было понятно: никаких шуток. – Так вот, почему его в последнее время не видно… Выходит, вся эта затея с вечеринкой вышла всем боком, причем по полной программе. Н-да, хороший урок преподала нам жизнь. – И не говори, – безрадостно сказал Диего. – Будто на новый уровень вывела. Осталось только сразиться с главным боссом. Именно в этот момент их обоих окликнула Эмма. Стараясь привлечь их внимание, девушка неслась по коридору, виляя между студентами. – Желания сбываются, Карлос, – сквозь зубы процедил Ал. – Хотел сражение – получай. – Ребята, какое счастье, что я вас нашла, – Эмма, настигнув друзей, оперлась о стену и попыталась отдышаться. – Я только хотела сказать, что, как представитель студенческого совета, я обязана участвовать во всех важных мероприятиях колледжа и доводить до сведения студентов всю информацию, касающуюся их. – Это все? – вскинул бровь Ал. – Если да, то мы, пожалуй, пойдем. – Нет, не все. На следующей неделе пройдет городской фестиваль общественно полезных дел, и NYSMEF участвует в нем. – И? Нам это неинтересно… – начал было отмахиваться от нее Ал, но девушка даже не стала его слушать. – Я вас уже записала. Ал медленно повернулся к ней. – Ты... Что?! Я же, кажется, предупреждал, чтобы твой совет не мешал нашей дружбе и моей личной жизни! Он выглядел настолько рассерженным, что Диего на всякий случай встал между ним и Эммой. Пылкий нрав друга был хорошо ему известен. – Да, я примерно такой реакции и ожидала, – Эмма, чувствуя, как накаляется атмосфера, сделала шаг назад. – Но почти уверена, что ты изменишь свое мнение, как только услышишь о денежном вознаграждении. – Вознаграждении? – Диего отреагировал даже быстрее, чем Ал. – То есть, существует вероятность получить за участие деньги? – Точно, – Эмма улыбнулась. – Фестиваль предлагает всем участникам посоревноваться друг с другом и получить денежный приз. Насколько я знаю, призовой фонд составляет десять тысяч долларов. Диего с Алом переглянулись. Идея поучаствовать в фестивале больше не казалась такой уж плохой. – Ладно, считай, что мы в деле, но есть пара вопросов: что надо делать, и как проходит этот твой фестиваль? – Всем участникам выдаются бланки, где фиксируются их успехи и количество тех, кому они смогли помочь своим делом. Количество подсчитывается исходя из того, сколько подписей благодарных людей будет в бланке. Подписи служат чем-то вроде заверения, что вы сделали что-то полезное. Это как с выборами, чем больше подписей соберешь – тем лучше и больше шансов на победу. – Но способы добычи этих подписей остаются на усмотрение участника, верно? – задумчиво поинтересовался Диего. Он, конечно, не собирался жульничать, но если что, всегда ведь можно дорисовать парочку-другую подписей для красоты. – Да, но если ты вдруг считаешь, что сможешь самостоятельно забить лист подписями, то даже не думай. Среди организаторов обитает ну очень уж подозрительный специалист-почерковед, вроде как даже бывший следователь, так что он в момент раскусит твой коварный план. Вроде как в прошлых годах уже были прецеденты, ничем хорошим это не закончилось. – Понял, – обреченно кивнул головой Диего и впал в раздумья. Всю оставшуюся неделю они с Алом обмозговывали самые разные варианты того, что они могут сделать для фестиваля, да так чтоб с максимальной отдачей, но пока к единому решению, устраивавшему каждого, прийти не удавалось. – Это умственный тупик. Тупи-ик! – подытожил очередной безуспешный мозговой штурм Диего. Он закинул голову назад и уперся затылком в холодные прутья продуктовой тележки. – Все бесполезно. – Это потому, что ты буквально запер свои мысли в клетке, – возразил ему занятый рассматриванием своих чертежей Алонсо. – Может, стоит вылезти из тележки и подумать еще раз? – Не думаю, что это поможет. Я натуральный овощ, неспособный сгенерировать годную идею, так что мое место как раз в тележке. – Ты слышал, слышал?! – со стороны ближайшей кровати послышался смех Ала. – Карлос потихоньку учится смешно шутить, я знал, что общение со мной пойдет ему на пользу. Mi chico [1], горжусь тобой. Диего в ответ только фыркнул, Алонсо же и вовсе промолчал. Нестыковки в собственной работе волновали его чуть больше, чем проклевывавшееся чувство юмора лучшего друга соседа. – Похоже, это бесполезно, – вылезая из тележки, проговорил Диего. – Я еду домой, ибо больше не могу думать о фестивале, голова идет кругом. Однако по иронии всю поездку в метро его мысли занимал исключительно фестиваль. Диего не мог отвлечься от него ни на секунду. Даже при попытке целенаправленно перевести поток мыслей в другое русло, он как назло возвращался к исходной точке. Именно поэтому, например, от сочувственных раздумий о неудавшейся вечеринке и Мэтте он переходил к тому, что мог бы сделать Мэтт, участвуй он в фестивале. Но даже так новые идеи в голову приходить не спешили. В какой-то момент Диего окончательно решил перестать запариваться, вернулся в реальный мир и вдруг услышал музыку. Не из наушников, нет, в конце вагона стояла пара молодых ребят с музыкальными инструментами в руках и наигрывала что-то веселое. Диего и сам не заметил, как закивал головой в такт музыке. Тем временем, пока ребята играли, по вагону, протягивая перед собой кепку, прошла девушка. Улыбаясь, она обводила взглядом пассажиров и даже пыталась пританцовывать. Когда она подошла ближе, Диего ссыпал ей в кепку несколько центов, найденных на дне кармана, и показал палец вверх. Девушка же в ответ отвесила ему полноценный поклон, как и всем остальным, кто дал денег, что заставило его улыбаться еще шире. – Они хорошо играли, – уже позже писал Алу Диего. – Честно говоря, впервые увидел на нашей линии музыкантов. В Манхеттене они на каждом шагу, а у нас их днем с огнем не сыщешь, так что это оказалось приятным сюрпризом. Он удовлетворенно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, желая немного расслабиться, но тут айфон буквально начало разрывать от оповещений. – Ну конечно! – писал ему Ал, отправляя кучу сообщений, состоящих из двух-трех слов, и заставляя телефон постоянно вибрировать. – Эти ребята очень вовремя попались тебе на глаза и подали мне отличную идею. Именно этим мы и будем заниматься. – Чем? Мы будем играть в метро? Я надеюсь, ты в курсе, что я не в ладах с музыкальными инструментами? – Зато я в ладах. Это будет мой первый концерт для большой публики. После этого шел подмигивающий смайлик. – Отлично, а я что буду делать? – А ты будешь собирать подписи! – У Ала, похоже, уже был готов исчерпывающий план. – Не думаю, что с этим возникнут проблемы, в конце концов, это не деньги. Мы, по сути, ничего не просим взамен. – Это все, конечно, классно, но как это относится к полезным делам? – Ты что! Мы будем дарить людям радость и позитивные эмоции, по-моему, это очень хорошее дело. Мы будем что-то типа мариачи. Ты что, никогда не слышал о мариачи? – Э-э, – вслух протянул Диего, после чего написал: – Боюсь, что нет. – Ну, это типа уличные музыканты в Мексике. Они играют на площадях и центральных улицах города и зарабатывают себе этим на жизнь. Карлос, не тупи и соглашайся, у нас все равно больше нет вариантов. Тебе даже делать толком ничего не придется: будешь просто объявлять мои номера и собирать подписи. Халявное дело! Ты ведь в деле? «Вот именно это меня и беспокоит», – подумал Диего, но написал лишь: – Да, в деле. В назначенный день он стоял на платформе брайтонской станции, ожидая поезда, и думал, что, наверное, это все-таки не самая лучшая идея. Понедельник, двадцать четвертого января, а именно на эту дату выпал фестиваль, предполагает, что куча недовольного народа едет на работу, учебу или по каким-либо другим серьезным делам, пока они, веселые ребята, будут пытаться всех развлекать. А ведь еще существуют копы, которые запросто могут их задержать за нарушение порядка. Диего сглотнул образовавшийся в горле ком. Лишь бы все прошло хорошо. – Не дрейфь! – подбадривающе потрепал его по плечу Ал, когда они встретились на станции Проспект-Парк. – Бланки у тебя? Диего кивнул. Перед встречей с Алом он съездил в NYSMEF, чтобы взять все необходимые бумаги и прослушать инструкции. – Конкурс заканчивается в пять вечера, так что, как сказала Эмма, к шести все бланки должны быть на месте. – Получается, у нас всего пять часов, – глянув на экран телефона, с грустью в голосе уточнил Ал. – Всего? Посмотрим, что ты скажешь после того, как все закончится. Ты осознаешь, что тебе придется практически непрерывно играть на протяжении этого времени? – Угу, – с улыбкой ответил тот. – Между прочим, отличная проверка на прочность. Думаю, что-то такое вполне могло бы быть частью посвящения в ниндзя. Сравнение рассмешило Диего. Жаль только, что веселое настроение ему надолго сохранить не удалось, и уже через несколько минут было совсем не смешно. Дела шли из рук вон плохо, план рушился на глазах. Одно выступление, два, три – ничего. Лишь под конец первого часа им удалось выбить одну-единственную подпись. Второй час прошел лишь немногим лучше. Решив, что дело в неудачном участке ветки, они переместились поближе к центру города. Здесь появилось больше открытых уличному искусству людей, не пожалевших для ребят своей подписи, но также и тех, кто не одобрял подобную самодеятельность. В частности станционные дежурные. Чем ближе к Манхеттену приближались ребята, тем больше шансов быть застигнутыми врасплох у них возникало. Так на Канал-Стрит они все же ненароком привлекли к себе ненужное внимание. – Парни, у вас все в порядке? – поинтересовался дежурный, заметив, что Ал сидит на полу. – Порядок, офицер, – ответил ему тот. – Просто проверяю инструмент. Он, знаете ли, требует особого ухода, а поездки в метро для него могут оказаться губительны. После этого инцидента решено было подняться на поверхность, засесть в ближайший «Старбакс» и сделать перерыв. – Все идет совсем не так, как должно. Я не понимаю, – причитал Диего, грея руки о стаканчик с горячим латте. – Мы явно что-то делаем не так, но что? – Не знаю. Тоже не могу понять, что не так. Неужели кому-то может не нравиться Nirvana или AC/DC? – Ну, может, им не нравится именно твое исполнение? – Ал одарил Диего таким злобным взглядом, что тот тут же пошел на попятный. – Ничего личного, всего лишь предположение! – Скорее уж им не нравится, как ты умоляюще смотришь в душу своим щенячьим взглядом. Это пугает. Диего обиженно насупился и скрестил руки на груди. – Вот тогда ты и собирай эти подписи, раз такой умный. Думаешь, я не понимаю, что выгляжу глупо? У меня и так, между прочим, от напряжения руки трясутся. Вот, гляди, до сих пор не прошло. Он вытянул руку прямо перед лицом Ала, чтобы парень смог увидеть все своими глазами, но тот только оттолкнул ее от себя. – Да понял я, понял, но нам надо поскорее придумать, что делать дальше, так как времени у нас немного, а собрали мы всего… сколько, кстати? Диего достал из сумки-почтальонки бланки и подсчитал подписи. Результат его не удовлетворил. – Семь штук. – Семь штук за два часа! – Ал уронил голову на стол. – Мы лузеры. – И если продолжим в том же духе, то вряд ли ситуация вдруг резко изменится, – подвел неудовлетворительный итог Диего. – Может, все же сменить репертуар? – Ни за что, – категорично отозвался Ал. – Уж лучше я сменю пол, чем начну играть второсортную попсу авторства какого-то популярного красавчика, чье имя красуется на обложках бульварных журнальчиков. – Я и не говорю про попсу, но… – Диего вдруг прикрыл глаза и радостно сжал кулаки, будто только что выиграл в лотерею. – Имя, точно! Точнее, не имя, а фамилия. – Слушай, сверхразум, кажется, я опять не догоняю полет твоей мысли, – потерянно произнес Ал, и Диего поспешил объясниться: – Люди достаточно подозрительны, а отдать свою подпись каким-то двух незнакомым парням – достаточно рисковое решение. И, в принципе, это правильно, не хочется потом случайно узнать, что ты стал жертвой аферистов. Наверняка именно это нам мешало. – И как ты предлагаешь устранить проблему? – Заменить подпись на фамилию. Пусть каждый пишет свою фамилию, так люди будут чувствовать себя в большей безопасности, ведь с одной фамилией даже аферисты далеко не уедут, а значит, будет больше желающих отметиться. Подумай, нам ведь совершенно не принципиально, подпись там или просто фамилия, важен факт того, что человек отметился. Плюс, почерки у всех разные, так что придирок в нашу сторону тоже быть не должно. – Боже мой, по-моему, ты сейчас превзошел самого себя. Это было гениально. Запомни эти слова, если потом все же придется отстаивать свою позицию перед судьями. На всякий случай. А сейчас предлагаю вернуться к делу и проверить твою теорию на практике. Дважды повторять было не надо. Окрыленные надеждой, ребята снова принялись за работу. – Дамы и господа, добрый день! – десятки глаз пассажиров тут же обратились к Диего, в момент одеревеневшему от напряжения. – Мы участвуем в фестивале общественно-полезных дел и надеемся, что если вам понравится наше бесплатное выступление, вы выразите нам свою благодарность, просто написав свою фамилию в бланке, – Диего поднял листок над головой. – Ничего больше не надо, только фамилию, но вы уже сделаете нас намного счастливее, как и мы своим выступлением, надеемся, сможем сделать ваш день немного лучше. И все пошло по накатанной. Ал начал играть, а Диего пошел по вагону. Вспомнив о той девушке, собиравшей деньги, он нацепил на лицо свою лучшую улыбку и, представив, что он звезда бродвейского мюзикла, решил показать свои танцевальные навыки. Потихоньку он вливался в ритм все сильнее, а оцепенение спадало с него, отчего движения становились плавнее и увереннее. Когда же Ал закончил играть, Диего даже слегка разочаровался: за пару минут он успел войти в раж. – Ну, чего, как успехи? – нетерпеливо спросил Ал, как только ребята вышли на платформу. – Дай посмотреть! Выдернув лист из рук друга, он прошелся по нему глазами и обомлел от увиденного. – Десять штук?– он недоверчиво прищурился, будто не веря в то, что видит. – Окрутительно! Да такими темпами мы с легкостью наверстаем упущенное! – Вы набрали… сколько? – вечером того же дня вопрошала Эмма, просматривая бланки друзей. – Сто семь подписей, это если не считать пять последних, которые люди пытались оставлять уже после того, как у нас стала заканчиваться ручка. Поэтому они такие нечеткие. – Невероятно, – Эмма пребывала в полном смятении. – Как вам это удалось? – Секрет фирмы, – горделиво ответил Ал, затыкая Диего, который чуть было не проговорился. – Мы не раскрываем свои методы, да, амиго? – Угу, – кивнул тот, получив от друга предупреждающий толчок. – Ну, полагаю, теперь Добби свободен, и мы можем идти? – Конечно, но сначала я должна вам кое-что сказать… – Господи, прошу, только не еще одно мероприятие! – застонал Ал, молитвенно складывая ладони. Эмма покачала головой. – Нет, не мероприятие. Я только хотела сказать, что Мэтт вернулся. – Да? Когда? – набросился на нее с вопросами Диего. – С ним все хорошо? – Хорошо, – тут же ответил ему знакомый голос сбоку, – даже лучше, чем ты думаешь. Пока Мэтт шел к ним медленным шагом, заложив руки за спину, Диего ошеломленно разглядывал его. За то время, что его не было, он заметно осунулся, побледнел и стал выглядеть потрепаннее, чем обычно. Под глазами залегла усталость, а голос, хоть и слегка, но охрип. И где же хорошо, когда весь его внешний вид говорил об обратном?

***

В темном, длинном коридоре не было видно ничего, кроме одной единственной двери, подсвеченной узким лучом света. Именно к ней Диего и подбежал. По сравнению с ним дверь была высокой, он едва доставал до ручки. Но сейчас открывать ее он не спешил. За дверью происходило нечто. Слышались голоса, нечеткие, запутанные, словно пропущенные через шифратор, отрывки предложений. Диего аккуратно прислонился к двери. Главное не выдать себя, ведь подслушивать – это плохо. Разобрать, о чем говорилось, было тяжело, но отдельные слова его слуху все же удалось выцепить: – Когда все будет сделано, вы должны уехать. И желательно как можно скорее. Не затягивайте, – голос отца был по обычаю строг и непоколебим. – Дом остается в моем распоряжении. Мать что-то ответила, но Диего не расслышал, после чего снова вступил отец: – Да-да, именно. А Диего... – по телу прошли мурашки. Говорили о нем. – Ты заберешь его, увезешь с собой, и я больше никогда его не увижу. Надеюсь. Дыхание сбилось, сердце пропустило удар. Он, наверное, ослышался. Ему показалось. Отец имел в виду что-то другое. По ту сторону двери снова послышался тонкий мамин голос и, как ему почудилось, всхлипы. – Диего, – услышал он свое имя из ее уст, и произнесено оно было явно с вопросительной интонацией. – Он ничего не должен знать. Чем меньше ему обо всем известно, тем лучше для него же, – тоном, не терпящим возражений, ответил отец. И снова всхлипы и будто убитый горем мамин голос. И тут... – Да кому он нужен! – резкий и неожиданно громкий крик отца словно оглушил Диего. В груди отчаянно затрепетало, а в голове эхом отдавалась эта пугающая фраза. Но дальше стало только хуже. – Не давай ему находиться рядом со мной. И, пожалуйста, сделай все, чтобы он как можно меньше попадался мне на глаза. Если же он постоянно будет бегать у меня под ногами, то, боюсь, я сорвусь. Вы с мальчиком должны уехать. Всхлипы определенно стали еще громче, но Диего даже не сразу это заметил. Из его собственных глаз ручьем текли слезы. Горечь острой болью пронзила его изнутри. И не только она. Он ощущал, как внезапно стало пусто внутри. Как жуткий ветер пробирает до костей. Как стены родительского дома, обычно такие гостеприимные, вдруг стали мрачными и чуждыми. Он вдруг четко понял, что же на самом деле происходило в последнее время в их семье: и недавние размолвки, и папина холодность, и мамино понурое лицо – все это звенья одной цепи, которые привели его к ужасной правде. Правде, которая с насмешкой говорила: «это конец». Его било крупной дрожью, как будто от озноба. Ноги подкосились. Голова наполнилась звенящими голосами, завывающими и кричащими всего одну фразу: «Да кому он нужен!» Диего резко раскрыл глаза. Вокруг было темно, и лишь по потолку ползали бледные полоски света от фар проезжающих мимо машин. Проведя рукой по лицу, он почувствовал, как пальцы намокли. Опять, опять этот сон, из-за которого он постоянно просыпается в слезах. Заснуть этой ночью уже не получилось. К утру самочувствие улучшилось, и в колледж Диего собирался почти что в хорошем настроении. Почти, потому что он беспокоился о Мэтте. Вчера так и не удалось нормально поговорить, поэтому он надеялся на то, что хотя бы сегодня сможет выловить его в перерыве между парами. Однако жизнь – штука ироничная и чертовски последовательная, и раз уж день не задался с самого начала, то тебе, можно сказать, сильно повезло, если к его концу ты остался жив. Неприятности преследовали весь день. Сначала Диего простоял на платформе двадцать минут, ожидая поезда, но так и не дождался. Благодаря твиттеру выяснилось, что сегодня утром на линии случилась какая-то авария, и поэтому метро временно не работало. Когда же он наконец-то прибыл в колледж, пропустив почти всю первую пару, оказалось, что помимо нее он пропустил и еще одну вещь. Дождавшись перерыва, он вошел в аудиторию и увидел, что его место рядом с Алом уже занято кем-то другим. Сам же Ал отсутствовал. Сев на свободное место в последнем ряду, Диего подумал о том, что это мало похоже на Диаза. Раньше Ал предпочитал делить место только с ним, Эммой и Мэттом, либо вообще сидеть в одиночестве, положив на соседний стул свой рюкзак. Но Эмма и Мэтт сейчас были совсем на другой паре, в другой аудитории, и никак не могли находиться здесь. Что-то явно не сходилось. Ответ нашелся быстро, стоило только перерыву подойти к концу. В аудиторию начали ломиться спешащие к началу пары студенты, и вот тут-то Диего и приметил друга. Да не одного, а с другим парнем. Диего видел его впервые. Он был четко в этом уверен, потому что, надо сказать, незнакомец выглядел эпатажно и очень нестандартно. Он во многом был похож на Ала: такой же низкорослый, подвижный, с хитрым огоньком в глазах. Густые, медные кудри его были собраны в хвост, широкие плечи подчеркивал шерстяной пиджак, усеянный разными нашивками, а завершал образ клетчатый килт. Парень притягивал к себе внимание, так что не было ничего удивительного в том, что вся аудитория то и дело поглядывала на него, а некоторые и вовсе, не скрываясь, наблюдали за новичком. Диего подумалось, что он мог бы запросто конкурировать с Лемье по количеству заинтересованных взглядов в свою сторону. Сразу же после того, как пара закончилась, и незнакомец вышел из аудитории, Диего поймал Ала у двери, отвел в сторону и спросил, стараясь сделать свой голос максимально ровным: – Ну, и кто это такой? – Дилан О’Брайан. Он приехал в NYSMEF по обмену. Впрочем, мне кажется, это достаточно очевидно. Ты видел, какой у него клевый килт? Хотел бы я себе такой же, – Ал выглянул из-за плеча Диего, помахал рукой и выполнил их фирменный жест двумя пальцами, с помощью которого они обычно прощались друг с другом. Обернувшись, Диего увидел, что в другом конце коридора, недалеко от главной лестницы, стоит рыжий новичок и отвечает Алу теми же жестами. – Ага, классно, и именно поэтому ты общаешься с ним с помощью наших, – Диего сделал на этом слове акцент, – жестов. И, полагаю, именно поэтому этот парень занял мое место. Ал посмотрел на него исподлобья. – Ты опаздывал, а он не знал, куда сесть, вот я и предложил твое место. Не хотелось бы, чтобы Дилан подумал, что у нас учатся одни социофобы. – А жесты? – настаивал Диего. – А что жесты? Они, кажется, общие, для всех придуманы, – Ал, воспользовавшись тем, что Диего сложил руки на груди, обошел его. – Мне вообще не нравится этот внезапный допрос с пристрастием, Карлос. Диего отвел взгляд в сторону. – Ты прав, пожалуй, я слишком сильно реагирую на ерунду. Мне просто нужно расслабиться, в последнее время как-то слишком много всего навалилось. Давай… давай сходим куда-нибудь и купим кофе? – Нет, не могу, – замялся Ал. – Дилан ждет меня внизу. Я обещал ему экскурсию по городу. – Понятно, – тут же снова изменился в лице Диего. – Раз вы уже договорились, то иди. Не заставляй Дилана ждать. Он ведь круче никчемного Диего, который вечно все портит, в сто раз! – Да что на тебя нашло? – поднял бровь Ал. – Что за истерики такие? Плохое настроение? День не задался? Ничего не понимаю. Мне кажется, ты должен быть рад, что мы предположительно уделали всех на фестивале добрых дел. Услышав это, Диего чуть не задохнулся от негодования. – Я должен быть рад?! – переспросил он. – Чему? Тому, что вчера я весь день убил на фестиваль, в котором участвовал бок о бок с тем, кто сегодня запросто променял меня на незнакомого парня? Если так, то да, я рад! Невероятно рад! На этой ноте он решил завершить дискуссию и, не обращая внимания на окрики Ала, направился к лестнице. В холле собралась небольшая кучка народа. Они стояли полукругом вокруг одного из диванов, и промеж людей вдруг показалась знакомая рыжая шевелюра. Это сразу отбило любое желание подойти поближе. Вместо этого Диего быстро направился к выходу. Оказавшись на улице, он с неудовлетворением отметил, что погода продолжает свирепствовать. По лицу ударил морозный ветер, щипля щеки и заставляя жмуриться. И еще раз. И еще. Мысленно проклиная все на свете, Диего засеменил к станции метро. Однако не успел он толком отойти от колледжа, как к нему подкатил огромный «БМВ», стекла которого тут же приопустились. – Любишь погулять в плохую погоду? Замерзнуть не боишься? – шутливо спросил у него Мэтт, выглядывая из окна. Сам он, насколько можно было видеть, оделся легко, не по погоде. – Слушай, Мэтт, у меня сейчас нет настроения шутить и веселиться, давай потом? – честно ответил ему Диего, понимая, что строить из себя душу компании у него желания нет. Мэтт в ответ лишь одарил его скептическим взглядом. – Извини, но я вынужден тебе отказать. Никаких потом, хочу услышать все из первых уст сейчас же. Он открыл дверь и взглядом пригласил Диего сесть. Тот, не в силах отказать, подчинился. – Рассказывай, – произнес Мэтт, едва за Диего закрылась дверь. – О чем рассказывать? – О том, что с тобой происходит, конечно же, – пояснил Мэтт, продолжая всматриваться в лицо Диего, в голову которому вдруг пришла нелепая мысль, что глаза Лемье удивительно напоминают сверкающий на свету снег. – Я вижу, что у тебя проблемы, тебя что-то сильно беспокоит, и из-за этого ты взволнован. – Скажи, ты точно сын предпринимателя, а не гадалки? – ехидно поинтересовался Диего. Примечательно, что именно из-за Мэтта он сегодня впервые улыбнулся. – Но, по сути, ты прав. Есть кое-что, что меня беспокоит. Это ты. Мэтт кивал на протяжении всей речи, как если бы заранее знал, что именно так все и будет, но в самом конце встрепенулся. Похоже, это застало его врасплох. – Я? – замешательство на лице парня было настолько непередаваемым и необычным явлением, что Диего прыснул от смеха. День, когда Мэттью Лемье не смог просчитать все варианты исхода событий и встал на перепутье неизвестностей. – Да, ты. И не надо делать вид, что не понимаешь, о чем я. Мне тоже вчера хватило одного взгляда, чтобы заметить, что у тебя не все гладко идет в последнее время. Я ведь прав? Мэтт прикрыл глаза, выдохнул и расплылся в улыбке. – Тяжело не заметить потерю веса, из-за которой одежда на мне начала висеть, увеличившиеся мешки под глазами и мою безграничную рассеянность. – Рассеянность? – переспросил Диего. Чем-чем, а вот рассеянностью Мэтт страдал в последнюю очередь. – Именно, в последнее время я ужасно рассеян. Например, в начале разговора я забыл поздороваться с тобой, а обычно о таких вещах я не забываю. Прости меня, пожалуйста. Все эти стрессы сказались на мне сильнее, чем я предполагал. – То есть я был прав. Но что именно произошло? Почему тебя забрали в Канаду?.. Однако Мэтт не дал договорить, приложив палец к губам. – Думаю, самое время немного помолчать, – он скосил взгляд на водителя. – Молчание способствует постижению себя, а также снимает головную боль. – Никогда не понимал, как это работает, – полушепотом произнес Диего, на что получил следующий ответ: – Ты просто неправильно молчишь. «Отлично, я даже молчу неправильно», – подумал тот, однако тишину больше не нарушал. Снова они заговорили лишь в лифте отеля. – Немного жалко и стыдно от того, что приходится скрывать последние события от Форда. Он хороший человек, и я бы хотел ему доверять… – Но? – Но мне бы не хотелось ставить его под удар. – В смысле? – уточнил Диего, выходя из лифта. – В прямом. Чем меньше он знает, тем будет лучше для него же. – То есть, подожди, его ты не хочешь ставить под удар, а меня, значит, можно? Диего упер руки в бока и смешно насупился. Из-за этого Мэтт отвлекся, рассмеялся, выронил магнитный ключ от номера и в итоге чуть не раздавил его. – Диего Карлос, в эту маленькую карточку вложены сотни тысяч долларов моего отца. Если бы я сломал ее, то это был бы мой бесславный конец. Мэтт нервно хмыкнул и передернул плечами как от холода. – А, то есть дело в твоем отце? – спросил Диего, проходя внутрь комнаты. Он огляделся. Здесь все было так же, разве что разбитый стол до сих пор не заменили. – Похоже, отцы – повальная проблема всего моего окружения. – О нет, боюсь, в моем случае проблема все же во мне, – откликнулся Мэтт, поднимаясь наверх. – Отец просто в очередной раз напомнил мне, что я имею склонность забываться, пусть и своими своеобразными методами. – Но ведь в итоге все обошлось, не так ли? – последовал за ним Диего. – Очень хочется верить, – произнес Лемье, пересекая спальню. – Я повел себя безответственно, сделал много необдуманных вещей, чем подставил отца, но надеюсь, что в первый и последний раз. Он с серьезным видом сел за стол и откинул крышку макбука. – А сейчас, Диего, я попрошу тебя лишь об одном: что бы ни происходило, ни в коем случае не пытайся вмешаться, не влезай в кадр и не подавай лишних звуков. Тебя будто бы здесь нет, понял? – тот кивнул. – На твоем месте я бы даже не дышал и не думал, а то я давно уже подозреваю, что он умеет читать мысли. С этими словами Мэтт повернулся к макбуку, и на время весь мир сузился до его рамок. Он не обращал внимания на вопросительные взгляды Диего, его попытки заглянуть в экран. Вдруг свет, падающий на лицо Мэтта, потускнел, и послышался чей-то холодный, стальной голос. Человек говорил по-французски, но такой красивый и мелодичный язык мало сочетался с безэмоциональной и сухой речью. Мэтт отвечал аналогично кратко и сухо, также по-французски. Диего даже ощутил легкий укол зависти: вот Мэтт с фамилией Лемье знает французский, а он с фамилией Карлос едва сможет поздороваться и представиться на испанском. Впрочем, не успел Диего как следует потерзаться, как диалог завершился. Нахмурившись, Мэтт еще пару минут в задумчивости глядел в экран, после чего опустил крышку макбука и снова обратил свое внимание на гостя. – Ну что ж, на сегодня переговоры с отцом окончены. – Это… Это был твой отец? Теперь понятно, в кого ты такой. – Какой такой? – Ну, такой строгий и серьезный… Ладно, неважно, – махнул рукой Диего, чувствуя, как на щеках появляется румянец. Надо было сменить тему. – Зачем ты ему звонил? – А, ерунда, просто докладываюсь. Одним из условий моего возвращения в США был ежедневный отчет в реальном времени о моей жизни. Впрочем, меня это не напрягает: раньше все было примерно так же, разве что звонил он и всего раз в неделю, – Мэтт поймал взгляд Диего и улыбнулся. – К тому же я хотел, чтобы ты удовлетворил свое любопытство и понял, что за меня не надо волноваться. Диего втянул голову в плечи. – Да я не настолько сильно волновался… – промямлил он, но Мэтт перебил его: – В машине ты говорил совершенно другое. Ты сделал особый акцент на том, что тебя беспокоит мое состояние, и я в свою очередь сделал все, чтобы помочь тебе избавиться от волнения. – Спасибо, конечно, но, по-твоему, я понимаю французский? – Не переживай, понимать как раз таки не надо было. Достаточно было прислушаться к голосу отца. Поверь мне, тут важно не то, что он говорит, а как. – Час от часу не легче, – всплеснул руками Диего. – Обычно таким голосом, каким говорил он, ведут похороны, а не с сыном общаются. А учитывая то, что я смотрел много фильмов и мультиков, я бы подумал, что он профессиональный маньяк-психопат и хочет тебя убить, но тщательно скрывает это. В ответ на это Мэтт улыбнулся. – Замечательная характеристика, жаль, что он тебя не слышит. Но, увы, это его нормальное состояние, и сегодня он как раз спокоен и относительно доброжелателен. В комнате повисла тишина. Диего пытался уложить все мысли и впечатления по полочкам, а Мэтт просто задумчиво разглядывал расстилающийся за окном центр Нью-Йорка. – Идешь на танцы в честь дня всех влюбленных? – внезапно спросил Мэтт, все еще не отрывая взгляд от окна, поэтому Диего не сразу сообразил, что вопрос адресован ему. – Э-э, не знаю, – ответил он, пожимая плечами. – Я бы, может, и пошел, но мне не с кем. Брови его сомкнулись на переносице. – А как насчет Эммы? Упоминание имени девушки заставило Диего поднять глаза и посмотреть на Лемье. Он не верил, что слышит это. – Но я думал… ты с ней пойдешь. Это казалось самым наиболее вероятным вариантом, тем более, после того, как они с Эммой окончательно все обсудили и решили остаться друзьями, но на удивление… – Нет, – выдал Мэтт. – Пока я свободен, хотя уже очень многие выражали свою надежду на то, что я соглашусь составить им компанию на вечер. – Ясно, – Диего снова стушевался. – Ну, тогда советую тебе пригласить Эмму, если ее еще никто не пригласил, так как… – он сглотнул, – мне кажется, она была бы рада этому. – Правда? Лицо Мэтта оставалось непроницаемым и ничего не выражало: ни самодовольства, ни победного торжества, но отчего-то Диего больно кольнула очередная волна зависти и ненависти. Чертов Лемье, он же наверняка знает, что давно победил, что ему еще нужно? – Да, – процедил Диего сквозь зубы. Ну, теперь-то точно все. – Спасибо, я подумаю, – произнес Мэтт, одной фразой добив окончательно. Ах, он, мать его, еще подумает. – Но и ты тоже подумай насчет вечеринки. В конце концов, не обязательно приходить туда гостем, можно прийти как работник, отлично провести время в компании друзей, да еще и подзаработать. – Подзаработать? – зацепился за ключевое слово Диего. – А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста. – О, ну конечно, – улыбнулся Мэтт. – Все, что тебе нужно сделать, это подойти к Эмме и сказать ей всего пару слов…

***

– Я хочу быть официантом! – озвучил свои намерения Диего перед Эммой так, как подсказал ему Мэтт. – На вечеринке четырнадцатого числа. – Замечательное решение! – воскликнула девушка, делая пометку в блокноте. – Но, честно говоря, я думала, что ты придешь не один, а с Алом. – Это еще почему? – нахмурился Диего, скрещивая руки на груди. – Ну, вы обычно всегда вместе ходите, поэтому я надеялась, что Мэтту удастся уговорить вас обоих. – Мэтту? Да вы что тут, сговорились все? Ты еще скажи, что он тебя на самом деле пригласил на танцы! – Пока нет, а должен был? – смутилась девушка, прикрывая лицо блокнотом. – Э-э, не знаю… – протянул Диего, чувствуя неловкость из-за того, что опять ляпнул лишнего. – Неважно! При чем тут Мэтт вообще? – Я просто хорошо помню, как Ал отреагировал на фестиваль. Мне тогда показалось, что он меня убьет за эту новость, поэтому в этот раз я попросила Мэтта донести ее до вас. Он, как мне подумалось, точно сможет справиться со взрывным характером Ала. Но, похоже, мы сильно недооценивали этого парня… – Да нет, Ал тут ни при чем, просто Мэтт говорил только со мной. По крайней мере, в моем присутствии. – Это все проясняет. Может, тогда ты спросишь у Ала, не хочет ли… – Эмма не успела договорить, как Диего прервал ее. – Нет, не спрошу, – отрезал он. – Я с ним не разговариваю, с этим предателем. Извини. – Ладно, – растерянно отозвалась Эмма, высматривая что-то поверх плеча Диего. Тот обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть горделиво вышагивающего по коридору Ала. И все бы ничего, но на нем был самый настоящий килт, похожий на тот, в который был одет Дилан, но более темной расцветки. – Я тогда пойду. Если что-то понадобится, расписание подскажет, где меня найти. – Угу, – пробубнил Диего, неодобрительно глядя на друга. Шел всего второй день после приезда Дилана, а у него уже поехала крыша. Сжав кулаки, Диего стрелой метнулся к Алу и остановился прямо перед ним, преградив путь. – Я смотрю, вы с О’Брайаном отлично спелись, раз под его давлением ты уже на юбки перешел. Тебе очень идет. – Заткни свой рот, – зло бросил Ал в ответ. – Килт – не просто какая-то там юбка, усек? Это одежда воинов и настоящих мужиков, а не всяких обиженных истеричек, так что неудивительно, что он мне идет. – Отлично, – Диего презрительно фыркнул, отворачиваясь. – В таком случае не буду задерживать тебя, вояку, от таких важных дел типа как бахвалиться на людях и терять друзей. – Вот и вали, – крикнул ему вслед Ал. – Не забудь еще Лемье в жилетку поплакаться! Диего возмущенно обернулся и хотел было сказать что-нибудь колкое, но передумал и вместо этого ускорил шаг. Уже сейчас, спустя всего минуту, он жалел о сказанном. Ему не надо было срываться и устраивать спектакль, но внезапно появляющаяся каждый раз, как на глаза появлялся Ал, злость клокотала в нем, желая выплеснуться бесконечным потоком. Человек, называющий себя лучшим другом, променял его на новенького О’Брайана в один из самых тяжелых моментов жизни, именно тогда, когда ему как никогда нужна поддержка, и такое тяжело игнорировать. Но, тем не менее, после каждой спонтанной перебранки он неизменно чувствовал себя еще хуже, чем до нее. Совесть и разум корили его за излишнюю эмоциональность, и он с ними соглашался, но потом все равно делал все неправильно, поддаваясь порыву. Вдруг вспомнилось, как недавно Ната устроила ему примерно такой же разнос, как он потом считал ее ненормальной из-за этого, и устыдился еще сильнее. Удивительно, как далеко может зайти человеческая глупость. – Я нереальный идиот, – подытожил Диего, распластавшись на стойке и прокручивая кофейный стаканчик. – Поссорился с единственным человеком, который меня понимал. – Может, я и не прав, но, по-моему, не единственным. Мне казалось, мы всегда были на одной волне, – возразил ему только что обслуживший очередного клиента Джонни. Он обтер руки о фартук и поправил очки. – По крайней мере, раньше так точно. После того, как ты поступил в NYSMEF, все изменилось. Ты сам в первую очередь. – Нет-нет, ты прав. Ты очень даже прав, – вздох получился особенно тяжелым, – я изменился, и я пока не уверен к лучшему или худшему. – Мне, увы, тяжело сказать, – Джонни передернул плечами. – Мы видимся так редко, что все, что мне остается – это делать заметки постфактум. – К худшему, – простонал Диего и уткнулся носом в стойку. – Мне так жаль, что я такой. – Ну, если тебе правда жаль, то надо работать над собой. Мой сенсей говорит, что спокойствие и гармония – ключ ко всему. – Сенсей? – Точно! – Джонни расплылся в улыбке. – Я тут недавно записался на курсы по карате, чтобы, ну, знаешь, привести себя в форму, а то надоело быть, – он опустил взгляд, – хлюпиком. Может, и тебе записаться на какие-нибудь курсы, но не по карате, а, там, на какое-нибудь психологическое саморазвитие? Или, если нет денег на курсы, то можно найти себе человека-идеала, который мог бы в теории стать твоим наставником, стараться ему подражать и каждый раз задавать себе вопрос перед тем, как совершить какой-нибудь необдуманный поступок: а одобрил бы этот человек такое? Ну, ты понял, надеюсь. – Человек-идеал? – Диего закусил губу. – Но это же гениально, Джонни, и почему я сам не догадался? Спасибо за совет! – Да не за что, ты же знаешь… Однако договорить он не успел. Диего наспех застегнул куртку, скомканно попрощался и направился к выходу, не дослушав до конца. – …я всегда готов помочь, – произнес Джонни вслед удаляющемуся силуэту Диего, который уже знал, к кому ему идти дальше, и стремительно мчался туда. Добравшись до «Манхеттен Плаза» за рекордное время, Диего прошмыгнул мимо ресепшена и охранников и вызвал лифт. Тот, казалось, как назло ехал медленнее, чем обычно, что вызывало новые приступы бешенства. Впрочем, в этот раз Диего удалось взять эмоции под контроль и в относительном покое доехать до пентхауса, где его поджидали новые проблемы, а именно, как проникнуть внутрь. Персонал проходил благодаря имеющимся у них ключам, как и Мэтт, иного способа просто-напросто не существовало, кроме разве что сломать дверь. Впрочем, такой подход был Диего не по карману, и он решил воспользоваться старым добрым методом стука. Забарабанив кулаками, он понадеялся, что Мэтт услышит хоть что-нибудь, но, увы, дверь так и оставалась закрытой, что означало лишь то, что старания напрасны. Он пробовал еще и еще, опасаясь, как бы кто-нибудь не увидел его за этим занятием, и с каждой секундой все сильнее терял надежду, пока не распознал знакомый голос. – Кто бы вы ни были, если вы не прекратите сейчас же, я вызову охрану и буду жаловаться администратору. – Мэтт, это я! – крикнул Диего, боязливо осматриваясь по сторонам. Это было громко. Даже чересчур. – Диего? – в голосе Мэтта появились нотки удивления, а через мгновение дверь отворилась. – Что ты здесь делаешь? – Я… э-э… это… – сбивчиво произнес Диего, входя внутрь и разглядывая хозяина апартаментов. Он выглядел вроде бы как обычно, но при этом настолько по-домашнему уютно и нелепо, что это вызывало когнитивный диссонанс. На нем был надет фирменный сиреневый халат отеля и такие же сиреневые тапочки, а на голове красовался тюрбан из полотенца. – Я не вовремя? – Ну, если честно, да, – ответил Мэтт, разматывая полотенце. От влажных волос тут же донесся коричный аромат. – Я не ждал гостей. – Мне уйти? – напрямую спросил Диего, но Мэтт тут же помахал рукой. – Нет, оставайся. Раз ты пришел, значит, был повод, и я готов пожертвовать СПА процедурами и выслушать тебя. Он перекинул полотенце через шею и уселся на диван, положив ноги на стоявший перед ним пуфик. – Но, повторяюсь, гостей я не звал, так что прошу простить меня за некоторые вольности и нарушение целого ряда этических норм. – Например? – Например, на мне должна быть хоть какая-то одежда. – А халат разве не одежда? – Очень условная, – Мэтт хитро оскалился. – Впрочем, если ты намерен спорить со мной по этому поводу, то не стоит. У меня нет желания, да и к тому же я на сто процентов уверен в своих словах, ты все равно не сможешь меня переубедить. – Не намерен, – заверил его Диего, стараясь не смотреть на оголенные участки тела парня. – Я хотел тебя кое о чем попросить. О небольшой услуге. – Внимательно слушаю, – отозвался тот. – Мне нужно, чтобы ты научил меня спокойствию. – Спокойствию? – бровь Лемье поползла вверх. – Уверен, что обратился по адресу? – Абсолютно, – настаивал на своем Диего. – Я уже давно наблюдаю за тобой, а недавно смог косвенно познакомиться с твоим отцом, и теперь уверен, спокойствие и хладнокровность – ваша семейная черта. Все, что я прошу, так это чтобы ты дал мне советы о том, как держать себя в руках и быть невозмутимым даже в условиях, когда мир летит в тартарары. Мэтт одарил его оценивающим взглядом, в котором помимо прочего читалось некоторое замешательство. – Это, безусловно, мне очень льстит, но ты ведь понимаешь, что чтобы достичь нужного уровня, мне понадобилось двадцать лет, а отцу – все пятьдесят? – Понимаю, – упадочным тоном ответил Диего. – Но ты моя единственная надежда. В последнее время я сам не свой: срываюсь, истерю, страдаю от наплывов гнева, я едва могу с этим справиться. Пожалуйста. – Так, допустим, но все-таки для начала я хочу задать тебе один вопрос. Ты имеешь права мне не отвечать, так как это медицинская тайна, но все же… У тебя есть какие-либо психиатрические диагнозы? – Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, – скосил глаза в сторону Диего. – Хорошо, – Мэтт примирительно выставил руки вперед. – Но на всякий случай: я не врач, и я не смогу тебя вылечить, понимаешь? Полноценную помощь ты можешь получить только у специалиста. – Я знаю, – Диего выглядел огорченным. – Прости, наверное, я зря пришел. Он встал с дивана, но вдруг почувствовал, как его запястье охватила горячая ладонь Мэтта. – Слушай, проблема не в том, что я не хочу помочь. Проблема в том, что я боюсь, как бы тебе не стало еще хуже. Диего обернулся. Пронзительно-серые глаза Лемье глядели на него в упор, словно пытаясь просканировать и разгадать, что же все-таки происходит. – Ты поможешь мне? – Да, – услышал он в ответ. – Всем, чем смогу.

***

– Да кому он нужен! Диего пронзительно вскрикнул, резко вскинул голову и широко раскрыл глаза. Он дышал отрывисто и то и дело пропускал возможность нормально набрать воздух в легкие. – Мистер Карлос, с вами все в порядке? Стоявшая у доски мисс Лотери обеспокоенно смотрела на инстинктивно подорвавшегося с места после упоминания собственной фамилии Диего. Кажется, его пробуждение оторвало ее от письма, так как рука женщины с зажатым в ней маркером застыла в непосредственной близи от белого полотна доски. – Нет. Пожалуй, я и правда плохо себя чувствую. Можно мне выйти? – Конечно, – мисс Лотери кивнула, и Диего, собрав все свои вещи, пулей метнулся к выходу. Переступая порог аудитории, он слышал, как долетают до него шепотливые переговоры однокурсников, ехидные смешки, и ощущал спиной их пристальный взгляд. Всю оставшуюся пару он просидел у дверей кабинета, в котором были занятия у группы Мэтта и Эммы. Самочувствие его было на редкость отвратным. С каждым днем становилось все хуже: сны с участием отца продолжались вторую неделю подряд, и из-за них Диего недосыпал, раздражался по любому поводу и перманентно чувствовал себя подавленным. А теперь в копилку неприятностей добавился еще и этот случай. – Что, Карлос, совсем с катушек съехал? – вывел его из мыслительного транса чей-то насмешливый тон. – Я думал, ты классный парень, веселый, интересный, а оказалось, что ты всего лишь обычный алкаш с повернутой психикой. Что ж тебе там такое приснилось, что ты аж закричал? Я теперь не успокоюсь, пока не узнаю. Подняв глаза, Диего увидел перед собой одного из своих одногруппников, с которым он общался в своей жизни максимум раза два. Кажется, его звали Энди. Или Эрни. Нет, кажется, все-таки Энди. – Да ничего необычного, – стиснув кулаки, ответил он. – Всего лишь твое лицо. Энди насупился. – Ты слишком много на себя берешь, Карлос, – сказал он, противно причмокивая. – Не зря ведь Диаз перебежал от тебя к О’Брайану, должна была быть причина, и теперь я вижу, что это за причина такая. Ты ненормальный. Диего, стараясь выровнять дыхание, едва сдержал себя, чтобы не вмазать ему по челюсти. Вместо этого он медленно сосчитал про себя до десяти. – Что тут стряслось? – строгий голос со стороны вызвал в душе Диего ликование. – Макмиллан, Карлос, у вас какие-то проблемы? – Что вы, профессор, все супер, – расплылся в фальшивой улыбке Энди и тут же поспешил ретироваться. – А что насчет вас, Карлос? – сместил фокус внимания с одного студента на другого Дикий Джексон. – Я жду Мэттью Лемье. – А разве вы не должны быть на парах? – испепеляющий взгляд из-под очков был призван выбивать из учащихся чистосердечные признания о прогулах, но Диего учился здесь уже второй год и достаточно приноровился к привычкам профессора, чтобы легко поддаваться. – Сэр, до конца занятия осталось пять минут – он указал на настенные часы, – нас отпустили чуть пораньше, чтобы мы успели перекусить. – Что ж, отлично, – Джексон вынужден был признать свое поражение и отступить. – Но я все равно слежу за вами, Карлос. На это заявление Диего лишь покорно пожал плечами и сказал: «Хорошо, сэр». – Это снова был тот сон, – чуть позже по пути к кафетерию делился переживаниями с Мэттом он. – Про отца. Ну, помнишь, о котором я тебе рассказывал? Лемье кивнул. – Он не оставляет меня ни на секунду. Стоит мне заснуть, как я сразу оказываюсь перед той дверью. Это невыносимо. Я хочу спать, но не могу, потому что каждый раз вижу одно и то же, после чего просыпаюсь в панике. Мне кажется, еще чуть-чуть и я сойду с ума. – Ситуация усугубляется. Это то, чего я боялся, – Мэтт неутешительно покачал головой. – Диего, прошу тебя, нужно обратиться к врачу. – И что он сделает? – грубо прервал его тот. – Сотрет мне память или сразу сделает лоботомию? – Ни то, ни другое, но он явно сможет сделать намного больше, чем я. Я не стану заставлять, но, пожалуйста, подумай об этом. Обещаешь подумать? Диего согласно потряс головой. – Чудесно, а пока предлагаю переменить тему, – Мэтт пригнулся и жестом призвал Диего сделать то же самое. – Тем более что мне тоже нужна твоя помощь. – Что случилось? – Ничего серьезного, – он слегка кивнул головой. – Слушай внимательно: позади тебя за дальним столиком в одиночестве сидит парень с темными волосами до плеч. Несколько дней назад он приехал в колледж в качестве студента по обмену и назвался Вэрианом. С тех пор я пристально за ним наблюдаю. Если ты обернешься, то увидишь его. Подожди, пока не нужно этого делать, он смотрит прямо сюда. – Но что в нем такого необычного? – недоуменно развел руками Диего. – В нашу группу тоже попал зарубежный студент, и я не особо от этого в восторге, но почему тебя это так напрягает? – Есть три причины. Для начала, угадай, откуда он прилетел. – Э-э… – Диего потер подбородок. – Канада? – Точно, – подтвердил догадки Мэтт. – Потом, он ничего не смыслит в экономической теории. Не смог ответить на банальнейший вопрос о формуле Кобба-Дугласа. – Не хочу тебя расстраивать, но я бы тоже не смог, – произнес Диего, чувствуя, как щеки начинают гореть от стыда. – Это было частью нашего практического задания. – А, ну тогда другое дело, – стыд разом сошел на нет. – По логике, нужно было подготовиться к занятиям. – Именно, – Мэтт улыбнулся. – И напоследок, во время нашего знакомства он никак не отреагировал на мое имя. То есть вообще. Не переспрашивал, правда ли это или ложь. Не стал просить автограф. Фотографию на память. Вообще ничего, – он провел рукой по лицу. – Не пойми меня неправильно, такое случается, и, в общем-то, по отдельности все эти события не вызвали бы у меня никакой реакции, но в совокупности я вынужден предполагать, что что-то тут не чисто. – И?.. – Диего не терпелось узнать, что задумал Лемье. – Мне нужно, чтобы ты следил за ним. Не постоянно, конечно, но по мере возможности. – Ты хочешь сказать, что этот парень представляет опасность? – Вряд ли, – отрицательно покачал головой Мэтт. – Но для меня это важно, и я хотел бы, чтобы ты серьезно отнесся к моей просьбе. Если ты не готов, то… – Нет-нет, я готов, – на лице Диего проявилась решительность. – Я максимально серьезен. – В таком случае я рад, что могу положиться на тебя. Кстати говоря, как насчет прогуляться? – Прямо сейчас? Но у меня… – Диего осекся. Если подумать, то не так уж сильно ему хочется учиться. – У меня нет шарфа, забыл дома, а там прохладно. Боюсь простудиться. – Не страшно, – парировал Лемье. – Я дам тебе свой. – И куда же мы пойдем? – спустя некоторое время спросил Диего, натягивая полосатый серо-зеленый шарф на нос. – Не знаю, – ошарашил его ответом Мэтт. – А куда бы ты хотел? – Ну-у, честно говоря, мне все равно холодно, поэтому я не уверен, что смогу долго бродить по улицам. Плюс, я немного голоден. – Раз так, то наилучшим вариантом мне видится Уан-Пенн-Плаза. Тут как раз недалеко. Противопоставить этому Диего было нечего, поэтому предложение он принял с охотой. – Выглядишь невеселым, что-то не так? – спросил Мэтт уже после того, как они уселись за свободный столик. – Тебе не понравились пончики? Не может быть, они прекрасны, ты просто плохо распробовал. Возьми еще один. Он протянул Диего пакет с пончиками, но тот отрицательно качнул головой. – Не надо, спасибо, дело не в пончиках. – А в чем же? – не унимался Мэтт. – Любую беду может поправить вкусный пончик. – Мэттью Лемье, хватит со мной сюсюкаться и пытаться меня кормить, – внезапно взорвался Диего, хмуря брови. – Я же сказал, что не хочу. – Окей, твое слово – закон, – тот пожал плечами, – просто обидно, что вся эта вкуснятина достанется мне, и ты так ее и не попробуешь. – Прекрати, – Диего засмеялся. – Я разрешаю: можешь съесть все, если хочешь. – Благодарю, – Мэтт притворно поклонился, отчего его темные очки, из-за которых он становился похож на Нео из Матрицы, чуть не слетели. Он спешно поправил их. – Мне надо много есть, так что пренебрегать разрешением я не буду. – Но ты же модель. Тебе не надо, ну, за фигурой следить? – понятия «много есть» и «модельный бизнес» плохо укладывались друг с другом. – Ну, я в первую очередь мужчина весом в сто семьдесят один фунт и ростом шесть и одна футов. – На секунду повисло неловкое молчание. – Впрочем, ты прав, Верджи меня по голове не погладит за сладкое. – Верджи? – Да, главный редактор Everyzine, журнала, в котором я снимаюсь. Последнюю фразу Мэтт произнес максимально тихо. – С другой стороны, по моему скромному мнению, журнал сейчас переживает творческий упадок и откровенно деградирует, так что еще один пончик мне не повредит. Он с пакостной улыбкой вновь зашуршал рукой в пакете. – Это твое мнение? И как тебя за него до сих пор не уволили? – Во-первых, меня уважают, – ответил Мэтт, жуя пончик, из-за чего часть звуков проглатывалась. – Во-вторых, это мое тщательно скрываемое личное мнение, мое же официальное мнение отличается повышенной лояльностью к журналу и пропитанностью духом корпоративизма, но не отражает объективной сути дел. Диего наблюдал за тем, как Мэтт поедает пончики, и периодически вставлял реплику-другую, как вдруг его внимание привлек кто-то на фоне. Скосив глаза в сторону, Диего увидел того, кого ожидал увидеть в последнюю очередь. – Мэтт, посмотри, – Диего слегка наклонился вперед, шепча. – Он здесь. Лемье тут же напрягся. Подняв бровь, словно спрашивая, можно ли ему посмотреть, и получив кивок, он обернулся. Перед его взором предстал Вэриан, якобы студент по обмену, сидевший прямо сейчас за одним из столиков и будто бы даже не замечавший их. – Я так и знал, – на лбу Мэтта появились морщины. – Нас выслеживали. – И что теперь делать? – взволнованно пискнул Диего, уже чувствуя, как подкатывает волна паники. – Надо сбить его со следа, – решительно сказал Мэтт и встал со стула. Он шел быстро и делал такие огромные шаги, что Диего едва успевал за ним. Всего за несколько минут они покинули Уан-Пенн-Плаза и направились по 8-ой авеню в сторону Центрального парка. – Как думаешь, зачем ему слежка? – поинтересовался Диего, когда они вдвоем, пытаясь отдышаться, прогуливались по пешеходным дорожкам парка. Вопрос прозвучал достаточно наивно. – Именно это мне сейчас и предстоит выяснить, – лаконично ответили ему. – Ты не считаешь, что это может быть опасно? Вдруг это наемный убийца? Может, стоит передать это дело полиции? – Не думаю, что полиции будет интересно разбираться в наших с отцом семейных отношениях. Люди и так загружены работой, оставь их в покое. – Ты… – Диего застопорился. – Ты хочешь сказать, что во всем этом замешан твой отец? Но это же безумие! Зачем ему это? Мэтт вымученно улыбнулся. – Я рад, что хотя бы ты это понимаешь, но все относительно. Для тебя это безумие, а для меня – реалии жизни. Отцу что-то от меня нужно, и он не успокоится, пока не получит свое. – А я еще думал, что это мой отец – истинное зло, заладил сниться по ночам и не отпускает, – Диего криво усмехнулся. – Но он хотя бы не преследует меня в реальности в прямом смысле слова. – Еще ничего не доказано, но, да, тебе на самом деле повезло, что никто не пытается тебя выслеживать, – Мэтт достал айфон и набрал какой-то номер. – Я вызову Форда, чтобы он отвез тебя домой. – Что? Зачем такие сложности, не надо, я и сам могу… – оборвал себя на полуслове Диего, встретившись с тяжелым взглядом Лемье. – Я сказал, я вызову для тебя Форда. Это не обсуждается. Спорить с ним совсем не хотелось.

***

День святого Валентина настал абсолютно внезапно и застиг всех врасплох. Четырнадцатое февраля, выпавшее по дурацкому стечению обстоятельств на понедельник преподнесло студентам NYSMEF не только праздничный бонус в виде танцевального вечера, но и подставу в виде теста по маркетинговым технологиям. Диего написал тест от балды, ставя крестики на те места, какие ему больше нравились с точки зрения эстетики. Он так и не подготовился по причине того, что ему ужасно не хватало концентрации. Строчки начинали плыть перед глазами, стоило взять конспекты в руки, а мысли путаться и связываться в тугой ноющий узел. – Как ты себя чувствуешь? – спросил у него Мэтт, сразу же прочувствовавший, что что-то не так. Иногда казалось, что у него есть рентгеновское зрение, и этот парень правда видит все насквозь. – Идешь сегодня в «Виктори»? – Придется, – равнодушно ответил Диего. – Я же обещал, что помогу, к тому же мне позарез нужны деньги. – Понимаю. Если хочешь, я могу подвезти тебя сегодня вечером. – Нет, спасибо, не надо, я приеду сам, – сказал он, на что Мэтт не стал возражать. Диего думал, что настроение улучшится, приди он домой и отведай свежеиспеченного пирога, который обещала сделать мать сегодня вечером, но, оказавшись в квартире, он понял, что ему стало только хуже. В квартире было темно, холодно и пусто, пирог отсутствовал, а мать задерживалась на работе. «Да что ж ты будешь делать! – гневно думал он, роясь в шкафу в поисках подходящей одежды на выход. – Не день, а сплошное разочарование». Он доставал одну вещь за другой и скидывал их в потихоньку растущую горку на кровати. Только сейчас он вдруг осознал, что ему нечего надеть. Ну, точнее, надеть-то было что, но эти вещи выглядели такими заношенными, что Диего было неудобно показываться в них на людях. С сожалением он взглянул на «Финансиста» Драйзера, в чьих страницах была спрятана подаренная Мэттом карточка. Если бы он вспомнил о ней раньше, то мог бы прикупить себе что-нибудь приличное. Он перевел взгляд с книги на шкаф и приметил в углу полки как попало скомканную рубашку, которую ему также любезно подарил Мэтт. Диего сморщился. Ну и позорище, до сих пор неприятно вспоминать о том дне рождения. Вытащив рубашку, он повертел ее в руках, чтобы еще раз убедиться, что она выглядит в разы лучше любой его одежды. Пришедшая в следующую секунду мысль смутила его: нет, надевать эту рубашку на танцы рискованно, что если Мэтт узнает ее? Будет очень неловко. Плюс, она ему велика. С другой стороны, если закатать рукава, заправить ее в штаны, а сверху скрыть ее под… Диего снова поморщился. Жилеткой. Он терпеть не мог жилетки в отличие от Людмилы, которая с самого детства постоянно норовила одеть его в жилетку вместо пиджака. «Тебе очень идет! – приговаривала она, готовя его в первый класс. – Даже больше, чем твоему папе!» Это было роковой ошибкой. После этих слов Диего и начал ненавидеть жилетки всей душой. А также школьную форму, в которой верхняя часть костюма считалась для мальчиков обязательной. Он вздохнул. Выбора у него все равно особенно не было. Либо нормальная рубашка плюс жилетка, либо его страшные, поношенные рубашки без жилетки. Надо выбирать меньшее зло. К началу танцев он опоздал. Сначала ему пришлось мириться с необходимостью ненавистной жилетки, потом выслушивать от пришедшей в последнюю минуту матери, как он все-таки хорош в ней, а напоследок он долго возился с фордиком. Машина упорно не хотела заводиться. Выйдя из салона, Диего встал перед капотом и громко сказал, как если бы фордик мог что-то понять: – Имей в виду, я упертее, чем ты, и так просто не сдамся. Работай давай! После этого машина завелась, за что Диего погладил ее по сидению и мягко произнес: – Вот сразу бы так. Человек против машины – один-ноль, прости, Скайнет, не сегодня. В «Виктори» было шумно. Даже слишком. Обычно в кафе царила достаточно спокойная атмосфера, но сегодня был необычный день. Лонг-Райт, пользуясь панибратскими отношениями с владельцем кафе – бывшим студентом NYSMEF, арендовал его за полцены и был невероятно доволен собой. Сам владелец тоже находился в приподнятом настроении: он отпустил по домам всех своих официантов, что означало неплохую экономию на их зарплатах. Вместо них пусть работают студенты-волонтеры, согласившиеся весь вечер бегать туда-сюда за какие-то нищенские пять долларов в час. – Отлично выглядишь! – встретила Диего на входе Эмма. – Ты немного опоздал, так что вливаться придется сходу, инструктаж ты пропустил. Но если вкратце, то не соваться в центр танцпола, не грубить студентам и разносить всем воду. Ясно? – Так точно, мисс, – отчеканил Диего и по указу девушки направился к барной стойке. Получив в свое распоряжение поднос с напитками, он пошел по стенке, предлагая всем встречным освежиться. Народу и правда было много. Казалось, что «Виктори» едва вмещает в себя всю эту толпу. – Добрый вечер, – Диего повернулся на голос, раздавшийся с правой стороны. – Полагаю, я могу взять себе попить? – Конечно, Мэтт, – он протянул поднос, чтобы Лемье сам мог выбрать себе понравившийся стакан. – Безумная вечеринка. – Согласен, – кивнул тот, отпивая глоток. – Тут слишком людно и тесно, из-за чего я вынужден стоять у стены, а такими темпами никто не сможет оценить по достоинству мой внешний вид. Диего отступил на шаг, чтобы осмотреть Мэтта с головы до ног. Элегантный темно-красный костюм сидел на нем превосходно, а тонкий светло-серый галстук, выделяющийся яркой полосой на черной рубашке, подчеркивал его глаза. – Ненавязчиво напрашиваешься на комплимент? – Диего Карлос, напрашиваться на комплимент – это своего рода искусство, овладеть которым не всякому дано. И даже мне, раз уж меня раскрыли. – Без обид, мне на самом деле нравится. И прическа… с этим зачесом ты напоминаешь мне Рика Эстли! Ну, знаешь, never gonna give you up… – Never gonna let you down. Да-да, в курсе. [2] – Чудненько! – кто-то ткнул Диего в спину. На проверку оказалось, что это был один из студентов, желавший воды. Разобравшись со студентом, он обернулся и заметил пристальный взгляд Мэтта, застрявший где-то на уровне собственной шеи. – Знакомая вещица, – задумчиво проговорил тот, разглядывая рубашку. – Я ведь не ошибаюсь, это она? – Что она? Ты вообще о чем? – похлопал глазами Диего, играя дурачка. Самое время перевести тему. – Слушай, а ты Ала не видел? Обведя взглядом зал, он успел заметить вовсю веселящегося Дилана, но вот Ала рядом с ним не наблюдалось. – Нет. А что? – Да так, ничего, – Диего оставалось лишь грустно вздохнуть. Он был таким дураком, думая, что его хотят заменить Диланом. Тогда ему казалось, что его будто выбросили за борт за ненадобностью, а в итоге все с точностью до наоборот. Он повел себя по-дурацки, чем оскорбил Ала, и теперь чувствовал вину и желание извиниться как можно скорее. – Ладно, мне пора возвращаться к моим временным обязанностям, а то есть сомнение, что стоять на месте – это хорошая идея. Танцы тем временем набирали обороты. За пультом активизировался приглашенный диджей-ведущий, чтобы объявить о начале основной части вечеринки – конкурс на пару вечера. Конечно, Диего не собирался в этом участвовать: во-первых, он пришел один, а во-вторых, у него есть работа, которую нужно выполнить. В своем темпе он обошел половину зала, как вдруг вновь натолкнулся на Мэтта. – Как ты здесь оказался? – вопрос вырвался у Диего произвольно, еще до того, как пришло осознание, что он идиотский. – Просто перебрался на эту сторону зала, – был простой ответ на идиотский вопрос. – Чтобы ты знал: Ала я так и не нашел, зато Вэриан здесь. – Что? Он опять играет в детектива-следователя? – руки Диего задрожали, и поднос пошел ходуном, поэтому Мэтт решил перенять его на время. – Мне надоело, может, стоит просто подойти и спросить в лоб, зачем ему это? – Даже не вздумай, иначе мы его спугнем, – предостерег Мэтт. – Считаешь, это он ведет охоту на нас? Как бы не так. Его лицо озарила самоуверенная улыбка, после чего он слегка повернул голову и помахал кому-то. Повторив движение головой, Диего увидел, что к ним шла Нгози. Судя по подносу в руках, сегодня она тоже была официанткой. – Привет, – поприветствовал ее Мэтт. – Решила помочь с разносом воды? – Ага, кто ж, если не я? – с лучезарной улыбкой ответила девушка. Диего в очередной раз поразился ее энтузиазму. – А вот от тебя, Мэттью, я не ожидала, честно… – А, нет-нет, ты неверно все поняла, – сказал тот, хмыкнув, – я и не собирался. Это Диего, он сегодня твой коллега. А я помогаю. На добровольных началах… А вообще-то, дорогая Нгози, не могла бы ты оказать нам обоим небольшую услугу? – Конечно, парни, чего надо? – А теперь медленный танец, – донеслось со стороны диджейского пульта. – Кавалеры приглашают дам, дамы приглашают кавалеров – неважно, главное, что приглашают! Приятная музыка от нас в подарок. – Подержи, пожалуйста, – Мэтт передал девушке поднос. – Мы скоро вернемся, не скучай. «Это было некрасиво», – пронеслась скорая мысль, но она оборвалась, как только Диего почувствовал, что его тянут за руку. – Что ты делаешь? – произнес он первое цензурное, что более-менее оформилось у него в голове. – Куда ты меня тянешь? Что происходит? – Расслабься, Диего, – голос Мэтта будто бы понизился и приобрел интимные нотки. – Отдайся музыке, в танцах это самое важное. – Танцах? Каких, к черту, танцах? – хрипло ответил он, чувствуя, как на талию ложится чужая ладонь. И причем не женская, а мужская. – Что ты делаешь? – Всего лишь хочу потанцевать, – он красноречиво взглянул на Диего. – С тобой. Просто один ни к чему не обязывающий танец. Ты же не откажешь мне при всех? Упоминание о том, что они в помещении не одни, пришлось как хлесткая пощечина. «При всех, при всех», – звучало в голове невыносимым колокольным звоном. Он хотел было сказать что-то, стенать, умолять отпустить его, но понимал, что не может. Силы будто разом покинули его, и он обвис на чужих руках картофельным мешком, но Мэтт, похоже, совсем не заметил этого. На его губах играла улыбка, не устрашающая, не хитрая, не маньяческая, а самая обычная фирменная улыбка Мэттью Лемье, что означало лишь одно – он всегда был таким. Это не опьянение, не приход, не прикол и даже не страшный сон. Это реальность, в которой Мэтт насильно вытащил его на танцпол под медляк. По телу Диего прошел озноб. – О-о-о, а у нас, кажется, намечается победитель нашего конкурса, – ехидный голос диджея не предвещал ничего хорошего, а буквально через секунду опасения подтвердились – свет софитов, ранее освещавший зал равномерно, теперь слепил глаза. Сказать, что Диего едва себя сдержал, чтобы не заплакать от режущего света и разрывающих его изнутри чувств, – ничего не сказать. – Целуйтесь! – вдруг донеслось из темной, сливающейся в единую тень толпы. – Целуйтесь, кому сказала! – Целуйтесь! – вторил ей другой голос. – Я жажду поцелуя! – Эти двое такая сладкая парочка! ЛГБТ рулят! – Поцелуй! Поцелуй! Это слышалось отовсюду. Толпа озверела, сошлась в более-менее едином мнении и начала скандировать одно и то же слово вновь и вновь. – Поцелуй! Поцелуй! Диего, ища спасения, попытался выцепить из толпы Нгози и, о чудо, ему это удалось. Он жалобным взглядом уставился на нее, но встретил в ответ искренние девичьи слезы. Нгози плакала. И это не были горестные или осуждающие слезы. По ее лицу, насколько Диего успел рассмотреть, скользила улыбка. Она была счастлива. Не успела на него накатить очередная волна безысходности, как он почувствовал сухой жар чужого дыхания, горячие ладони на своих щеках и до безумия нежное прикосновение чужих губ к своим собственным. Сердце екнуло, ухнуло в пятки, но почти сразу же забилось в два раза чаще. Волнение и напряжение моментально куда-то улетучились, а вместо них по телу разлилась сладкая истома. Поцелуй длился всего пару секунд. Мэтт не стал углублять его, превращать момент в пошлость. Все закончилось ровно так же, как началось: легким, невесомым прикосновением. Они отстранились друг от друга. Диего дышал рвано и чувствовал себя так, словно только что взобрался на Эверест без какого-либо снаряжения. Его лихорадило. – Я думаю, что ни у кого не осталось сомнений – вот они, наши влюбленные дня, победители конкурса, поаплодируем им, – как сквозь толстую стену донеслись до него слова диджея и хлопки. – А, продолжая романтичную линию, хотелось бы зачитать одно из тех писем, что вы писали друг другу и складывали в ящик любви, – диджей поднял над головой коробочку, украшенную сердцами и ленточками. – Сейчас я запущу в нее руку и достану первое попавшееся письмо. Ага, есть! – он пробежался глазами по листку. – О-о, это ужасно романтичные стихи, только послушайте:

Прекрасна, как луна в ночи, Она единственная, кто Способна вызвать у меня Порывы трепета души.

Услышав эти строчки, Диего обомлел. Сквозь него словно прошел электрический разряд.

Прекрасна, как речные переливы, Восходы солнца и моря, Как невесомые туманы, Как запах полевой травы.

От услышанного желудок неприятно сворачивался в узел. Какой кошмар… нет, это невозможно, он отказывался в это верить.

Нет слов, чтоб выразить все ощущенья, Что возгораются при встрече взглядов с ней Ее люблю я очень – точка! И коль ответа нет, судьба моя – забвенье.

Диджей закончил чтение и сделал паузу для аплодисментов. Диего же явственно чувствовал, что его тошнит. Не может быть… не может этого быть… – Стих написан неким Диего Карлосом и посвящается Эмме Торн! Ну разве не прекрасно? Любовь торжествует! Диджей восторженно вскинул руку с листком, заводя пластинку. Диего же, окончательно добитый этим ужасным, еще в начале второго курса написанным стихом, который впоследствии считался утраченным вместе с рубашкой, едва мог стоять на ногах. Его мутило, все двоилось, кроме одной-единственной фигуры, обескуражено глядящей на него с возвышения, на котором стоял диджей. Эмма смотрела на Диего, Диего смотрел на нее, все смотрели на Диего, и никто толком не мог сказать, что вообще происходит, и что каждый чувствует. Что-то обжигающе теплое побежало по подбородку, щипля его. Дотронувшись пальцами до этого нечто, Диего увидел, что они красные и липкие. Характерный металлический запах тут же ударил в нос. Не в силах больше бороться с окружающими обстоятельствами и всей этой неразберихой, он выдохнул, и ноги тут же подкосились. Пол приближался примерно так же стремительно, как Диего терял сознание.

***

Картинка была нечеткой. Диего уже две секунды лежал с открытыми глазами и все еще не мог нормально видеть то, что должно было находиться перед ним, а именно потолок его комнаты. Да, он надеялся, что раз он открывает глаза, лежа, значит, все это было сном. Просто напрягающим, неприятным сном, но не более. О нем можно забыть, как только эта чертова картина мира наконец сфокусируется. И вот перед глазами в кои-то веки оформился потолок. Правда совсем не тот, что был у него в комнате. Покрутив головой, он осознал, что лежит в машине на задних сидениях. Нет, все-таки не сон. Приподнявшись на локтях и еще чуть-чуть понаблюдав окружение, Диего зацепился взглядом за любимую мамину подвеску, висевшую на зеркале заднего вида, и окончательно решил для себя, что окружение для него не враждебно. – Ты как? – вопрос, хоть и был задан полушепотом, все равно резкой болью отдался в районе затылка. – Я боялся, что все-таки придется вызывать карету скорой помощи. Голос принадлежал Мэтту. Он, скрючившись и опустив голову, сидел на смежном с водительским креслом сидении и рассматривал носки собственных ботинок. Выглядел он как провинившийся школьник, пойманный на забаве с поличным и отправленный в кабинет директора. – Как ты открыл машину? – почему-то именно этот вопрос первым возник у Диего. Впрочем, надо же с чего-то начинать. Сидеть в тягостной тишине после всего, что случилось между ними, не комильфо. – В твоей куртке был ключ, я решил воспользоваться им, – объяснился Мэтт. – Прости меня за эту самовольность, я просто не хотел ждать, пока приедет Форд, а оставлять тебя валяться на полу – тем более. – Самовольность? – недовольно переспросил Диего. – Да что уж там, ты сегодня весь состоишь из сплошных самовольностей. Интересно, тебя вообще хоть что-то способно остановить, или тебе просто плевать на чувства и личные границы других людей? – Обычно я останавливаюсь вовремя и не перегибаю палку, так как здравый смысл и логика – единственное, на что я привык опираться, но… так было до недавнего времени. Рядом с тобой меня как будто перемыкает, и я начинаю вести себя… хм… не так, как ожидалось. Мне жаль. – Типа срывает крышу? – уточнил у него Диего. – Из-за меня? – Oui, – подтвердил свои слова кивком тот, внезапно перейдя на французский. – Complètement. [3] Плечи Лемье начали подергиваться. – Ты что… плачешь? – от этого предположения Диего испытал что-то сродни когнитивному диссонансу. Хотя, на самом деле, его даже этим уже вряд ли можно было серьезно удивить. – Нет, – плечи продолжали дергаться. – Просто мне тяжело дышать и говорить. Диего нахмурился. – Не верю. Не верю больше ни единому твоему слову. Повернись. И Мэтт повернулся. Он действительно не плакал, но выглядел так жалко, потрепанно и взъерошено, что последний налет идеальности и превосходства спал. Сейчас они вдвоем были как никогда похожи друг на друга. Да, все же Мэттью Лемье – такой же обычный человек, склонный совершать ошибки и расплачиваться за них. – Теперь веришь? – его глаза были обращены к Диего. Тот под этим взглядом почувствовал себя каким-то злым отчимом, издевающимся над пасынком, и попросил отвернуться обратно. Мэтт беспрекословно исполнил просьбу. – Прошу, выслушай меня. Я могу все объяснить. Диего промолчал. Гордость бесновалась, возмущение бурлило в груди, хотелось рвать и метать, но вместо этого он вдруг осознал, что стоит усмирить бурю в душе, если не хочет наломать еще больших дров. «Один, два, три, – считал он, – четыре, пять, шесть… Возьми себя в руки. Семь, восемь, девять, десять». Глубокий вдох. – Хорошо, – по слогам произнес он. – Я готов тебя выслушать. В конце концов, я уже совершил подобную ошибку однажды, не выслушал человека и потерял его в итоге. Не хочу снова наступать на одни и те же грабли. – Très bien, alors... [4] – Мэтт набрал в грудь побольше воздуха, видимо, готовясь к очень длинному монологу, ну или просто собираясь с мыслями. – Для начала сразу же хочу сказать одну вещь – я никогда тебе не лгал. – Ага, а тот факт, что ты гей, ты просто забыл сообщить, не так ли? – не удержался от язвительного комментария Диего. Ненадолго его хватило. – Не так, хотя бы потому, что, во-первых, я не гей, а бисексуал, а во-вторых, моя идентичность никого особенно не интересовала до сего дня. У меня не было цели скрывать это, просто я не считаю необходимым говорить о каких-то вещах просто так, когда о них никто не жаждет слышать. – Допустим, – пытаясь не вступать в открытый конфликт, сказал Диего. – Но почему нельзя было сразу сказать, что я тебе нравлюсь? К чему был весь этот цирк с танцами и поцелуем? Зачем ты вообще это сделал? У тебя не появилось мыслей, что я не хочу, что мне неприятно? И как с этим связана Нгози? Вы заранее сговорились, или что? – Нгози? – Мэтт встрепенулся. – Нет, я… я ни с кем не сговаривался, конечно. Что за чушь? – Тогда что это было? – Я… – он замялся, – я не имею понятия. Я подумал, что ты не будешь против, так как по легенде мы уже давно встречаемся. Сейчас я осознаю, что поступил опрометчиво, но тогда мне казалось, что все идет как надо. Я же говорю, иногда в твоем присутствии эмоции побеждают разум. Он снова повернулся и изобразил сумасшествие, глупо махая руками. Диего не удержался и улыбнулся. В этой своей искренней непосредственности Мэтт казался таким уязвимым. Дотронься до него пальцем, и он рассыплется на тысячи осколков. Диего в очередной раз переживал открытие: как же много в нем рефлекторной, годами наработанной образности. Неприступность крепости и напор бульдозера – лишь способы самозащиты. – Я понимаю, – смягчился вдруг Диего. – Но всего-то и требовалось, что спросить, уточнить. Ты всегда так делаешь, вспомни, до этого дня ты всегда проявлял вежливость по отношению ко всем, хоть и держался от многих на расстоянии. Здесь все то же самое. Надо было только спросить… – он почесал подбородок, отмечая, что крови нет. Видимо, Лемье стер ее, пока он был в отключке. – Я, кажется, понял. Тебя ошарашило, так сказать, преодоление барьера, который отделяет друзей и знакомых от тех, кто проявляет к тебе заботу. Я, Эмма, в каком-то смысле Ал и еще куча других людей, их внезапно стало слишком много. Ты просто банально не привык к такому, я прав? Мэтт не ответил. – Вот, что тебе нужно. Вот, чего тебе не достает. Заботы. Извини меня за излишнюю прямолинейность, но твой отец, может, и заботится о тебе, но как-то странно. Я бы даже сказал жутко. Строгие разговоры, похожие на общение судебного пристава и заключенного, домашний арест, слежка. Он что тебя, за особо опасного преступника, разыскиваемого Интерполом, а не собственного сына держит? – Диего, я же говорил тебе, что еще не факт, что Вэриан с ним связан… – Неважно! – прервал его Диего. – Это не имеет большого значения, сам факт того, что ты подумал на собственного отца, уже о многом говорит. В общем, это я все к чему, мне важно, чтобы все мои друзья чувствовали себя комфортно рядом со мной, но и в обратную сторону это должно работать тоже. Мне должно быть комфортно с ними. Мне комфортно с тобой, Мэтт, это правда, – Диего улыбнулся, – но мне нужно знать, что и ты не будешь страдать рядом со мной и сходить с ума. Помнишь, в один день я пришел к тебе в пентхаус и стал просить помощи? – теперь настала очередь Мэтта улыбаться. – Мне нужно было, чтобы кто-то выслушал меня, смог понять, что я чувствую, поддержал советом и дал пинок в сторону самосовершенствования. Мне казалось, что никто, кроме тебя, не сможет помочь мне, ты виделся мне лучшим наставником, достигшим всех возможных высот. И, вообще-то, так оно и есть, за исключением одного. Ты, как и я, совершенно не умеешь контролировать свои эмоции. Только я не умею справляться с негативными эмоциями, а ты, на удивление, с позитивными. Ты привык подавлять чрезмерную радость, громкий смех и душащую изнутри потребность в заботе и нежности, я – неуемную ненависть, серую грусть и самоедство. Но подавление не лечит, а еще сильнее травмирует. Диего протянул Мэтту руку. – Поэтому я предлагаю помогать друг другу с тем, чтобы справляться с этими душевными багами. Я думал, что только мне нужна помощь, но оказалось, что ты нуждаешься в ней не меньше моего, и я готов тебе помочь. Всем, чем смогу, – он на секунду задумался, – но при условии, что ты больше ничего от меня не скрываешь и не пытаешься меня поцеловать. Не пойми меня неправильно, я не против сексуальных меньшинств, но нам обоим правда нужно разобраться в своих чувствах, окей? А пока, надеюсь, мы сможем оставаться друзьями. В первую очередь мы – M. A. D. E., самая крутая и дружная банда NYSMEF. – Окей, – Мэтт пожал протянутую ему руку. Сейчас он уже не выглядел настолько разбитым, что определенно повысило Диего настроение еще на пару воображаемых пунктов. – Я приму твою помощь с большим почтением и благодарностью. Вдруг в окно постучали. За ним виднелось лицо личного водителя Мэтта. – Привет, Форд, – сказал тот, опустив окно. – Знакомься, этот автомобиль – твой тезка, сегодня тебе выпал замечательный шанс отвезти меня и Диего на нем до... – Моего дома! – встрял в их разговор Диего. – Но вообще-то я бы и сам мог... – Ни за что, – возмутился Лемье. – Поведет Форд, это не обсуждается. – Сэр, – водитель поморщился, – эта машина, она… я боюсь, как бы она не встала где-нибудь посередине дороги. – Она только кажется такой несуразной, – протянул Мэтт, – на самом деле, возможно, она еще может дать фору твоему «БМВ». – Маловероятно, сэр, – ревниво произнес тот. – Простите, но я очень сомневаюсь в безопасности этой машины. – Дорогой мой Форд, – Диего отметил, что в голосе Мэтта снова стала появляться уверенность, щедро сдобренная сарказмом и некоторой долей надменности. – Я безгранично ценю тот факт, что ты так отчаянно переживаешь за мое здоровье, и именно поэтому я готов доверить тебе свою жизнь на дороге целиком и полностью, но, пожалуйста, вспомни, что я плачу тебе не за споры со мной, а непосредственно за вождение. Услышав это, водитель спохватился и все-таки открыл дверцу, спеша выполнить свою задачу. Несколько секунд просражавшись с застревающим ремнем безопасности, он наконец завел машину, и фордик, стреляя выхлопной трубой, укатил в направлении Бруклина.

***

Удивительно, но после всего произошедшего на танцах Диего стал чувствовать себя лучше. Эмоциональная неразбериха, мешавшая жить, улеглась, сны с участием отца перестали докучать, а с души, по ощущениям, будто оползень сошел, отчего сразу стало так легко-легко, что не описать словами. Встряска в итоге пошла ему на пользу, пусть и заставила пережить адский стресс и до сих пор заявляла о себе многочисленными последствиями в виде неадекватного интереса к его персоне со стороны окружающих. «Почему ты раньше не афишировал ваши с Мэттью отношения?», «Руки прочь от Лемье!», «Определись уже с кем ты, лол», «Шлюха!» – пестрили вопросами, комментариями и сообщениями все его соцсети, но ему было наплевать. Хотя, конечно, немножко все же было обидно, но в целом наплевать. Ему удалось одолеть злость, так что теперь вместо того, чтобы срываться и рвать на себе волосы, он с жалостливой улыбкой читал все эти попытки насолить и продолжал со спокойной совестью их игнорировать. Тем не менее, он здраво оценивал ситуацию и понимал, что требуется время, чтобы сенсация перестала быть таковой, и потому временно прекратил посещать занятия. Нужно было переждать, пока люди наговорятся, насплетничаются и устанут поливать его грязью, поняв, что это уже приелось и больше не доставляет такого удовольствия, как раньше. На это его надоумил Мэтт, которому, закономерно, тоже досталось. Ему и вовсе пришлось удалить парочку своих аккаунтов и ограничить доступ к другим, чтобы остановить виртуальное наступление обезумевших хейтеров и фанатов. И если Диего, внезапно обретший дзен, относился к случившемуся как к данности, то Мэтт все никак не мог перестать корить себя. – Мне ужасно жаль, – потупив глаза, убито произнес он, на следующий же день заявившись к порогу чужого дома. – Все эти неприятности – последствия наиболее неадекватного решения за всю мою жизнь. Я осознаю вину и готов нести ответственность за свои поступки. – Таким образом, суд признает вас виновным, – Диего ударил воображаемым судебным молотком по воздуху, – и назначает вам наказание в виде пирога с кофе. Данное решение вступает в законную силу немедленно и подлежит к исполнению провинившейся стороной. – Возражение? – уголки губ Мэтта растянулись. – Никаких возражений в моем суде! Шагом марш на кухню! – Слушаюсь, ваша честь, – на ходу снимая пальто, отозвался тот. Пирог, послуживший наказанием, был съеден за рекордные полтора часа, что в очередной раз дало Диего повод поразиться неуемному аппетиту друга, а Людмиле, вскоре вернувшейся с работы, наконец-то познакомиться с Мэттом и заодно поворчать по поводу того, что хоть кто-то в этом доме питается нормально. – Мэм, позвольте выразить вам свое глубокое почтение и безграничную благодарность за столь теплый прием и наивкуснейший пирог, что я ел в своей жизни. У вас талант, без преувеличения, – Лемье взял со стола салфетку и написал на ней номер. – Если вдруг захотите открыть свой ресторан, звоните, не стесняясь, помогу, чем смогу. Людмила покрылась румянцем и засмеялась, принимая салфетку и рассыпаясь в ответных благодарностях. – Какой приятный мальчик, почему ты раньше не приглашал его? – спросила она сразу же после того, как они вдвоем с Диего проводили гостя. – Ну, видишь ли, он очень занятой и замкнутый человек. Раньше он никогда не выказывал желания заглянуть к нам, – объяснил тот, мысленно добавив: «но сейчас, похоже, все изменилось». И правда, после этого случая Мэтт еще несколько раз заглядывал к ним на чай или кофе, каждым своим визитом радуя даже не столько Диего, сколько Людмилу, которая буквально расцветала и становилась особенно словоохотливой в его присутствии. В последний раз она так оживилась, когда ей довелось встретиться с Натой, но в том случае можно было бы списать все на неравнодушие Людмилы к России и желание потрепаться на одном из родных языков. В случае же с Мэттом… Диего предполагал, что все дело в его природной харизме, умении выслушать и поддержать беседу, а также в бездонном желудке, которого ей так не хватало в собственном сыне. – С твоей матерью очень приятно иметь дело, – с подачи Диего этот момент прокомментировал и сам Мэтт. – Она отличный собеседник, прекрасный повар и в целом замечательная женщина. К тому же, полагаю, у нас много общего. – Общего? Это особенно странно, учитывая, что вы даже не родственники и вообще знакомы всего пару дней. – Ты не понял, общего в психологическом плане. Я не уверен, но, похоже, у нас схожие психотипы… – заметив некоторое замешательство на лице Диего, он прервался. – Впрочем, не важно. Главное, что ни родственные связи, ни объем проведенного в знакомстве времени на это никак не влияет. Так или иначе, встречами каждый остался доволен. Увы, сохранить положительный настрой удалось ненадолго. Приближался март, а вместе с ним медленно приходило осознание, что до конца учебы, а соответственно, и экзаменов остается всего ничего. Надо было возвращаться в колледж и наверстывать упущенное, тем более что, судя по резко схлынувшему потоку сообщений, народ наконец-то успокоился. Мэтт тоже это понимал и готовился со дня на день влиться в учебный процесс. Для Диего это оказалось особенно тяжело. Если раньше на него злился только Ал, то теперь к нему прибавилась как минимум Эмма. Он до сих пор не понимал, как его утерянный недостих оказался в коробке с любовными признаниями, но факт есть факт, и отменить его или стереть у всех из памяти никак нельзя. Придется выходить из положения с честью и бесконечными извинениями. В аудиторию Диего заходил, физически ощущая на себе многочисленные взгляды одногруппников. С грустью отмечая, что место рядом с Алом занято Диланом, Диего прошел в самый конец и сел за пустую парту. Всю пару он наблюдал за другом со стороны и отмечал, что тот выглядит достаточно счастливым и без него. Тот шепотом переговаривался с О’Брайаном и беззаботно смеялся над его шутками. Похоже, в этой компании Диего был лишним. – Что ж, на этом мы закончим сегодняшнюю лекцию, – внезапно донесся до него голос мисс Вальдес, а также суетливые движения одногруппников. – Но не спешите собираться, друзья, у нас еще есть несколько минут! Недовольный гул был подавлен еще в зародыше, так что мисс Вальдес, поблескивая очками, продолжила: – Основываясь на моем преподавательском опыте, сухие теории укладываются в ваших юных умах не особенно хорошо, поэтому предлагаю вам сыграть в игру, чтобы закрепить пройденное, – она взяла со стола две маленьких бумажки. – Сейчас каждый из вас получит карточку, содержащую в себе информацию о произведенных товарах одного из американских штатов. Это будет таблица, в шапке которой указано название вашего штата, а в основной части – категории товаров и количество произведенных единиц. Ваша главная и единственная задача, основываясь на рикардианской модели абсолютных преимуществ и имеющихся у вас данных, найти себе идеального торгового партнера в виде другого штата, с которым у вас будут взаимные абсолютные преимущества в одном из видов товаров. К примеру, если у вас штат специализируется, то есть имеет наибольшее количество выпущенных единиц, на сельском хозяйстве, тогда когда в добыче нефти он проигрывает, а ваш штат-партнер – наоборот, то это и есть абсолютные преимущества для каждого. Также прошу обращать внимания на названия штатов, вас больше, чем пятьдесят, поэтому они будут дублироваться, что означает, что один и тот же штат не может сотрудничать сам с собой, даже если условие преимуществ выполняется. Тем студентам, кому удастся соблюсти оба правила, получат оценку «отлично» за сегодняшнее занятие. Надеюсь, правила всем понятны, и мы можем начать? Возражений из зала не последовало, поэтому уже через несколько секунд на парту Диего легла одна из бумажек, перевернутая лицевой стороной вниз. Как только последняя бумажка нашла своего хозяина, мисс Вальдес огласила начало игры, и в аудитории тут же началась ходьба. До конца пары оставались считаные минуты, и поэтому каждый студент ходил туда-сюда, надеясь поскорее найти своего партнера и получить заветную оценку. Диего же взглянул на свою карточку, тяжело вздохнул и привстал с места. Первой его мыслью было пойти к Алу, но он слегка застопорился, наблюдая за тем, как тот тут же начал сверять данные своей карточки и карточки Дилана, после чего оба, похоже, пришли к неутешительным выводам и принялись искать своих партнеров дальше. Решив, что это его шанс, Диего направился к нему. Однако, пробираясь сквозь толпу студентов, он носом к носу столкнулся с Натой. – Дай пройти, Карлос, не видишь, я пытаюсь найти себе торгового партнера? – язвительно сказала она, пытаясь обойти его, но Диего вдруг, сам от себя не ожидая, схватил ее за руку. – Ты чего творишь? – Я просто подумал, что ты как-то слишком быстро сбросила меня со счетов, – улыбнулся ей тот. – А вдруг нам есть, что предложить друг другу? – Даже если и есть, то неужели ты думаешь, что я буду с тобой сотрудничать? Из принципа не буду! – Ната отвернулась, вздернув нос к потолку. – Пусти, противный! – Ладно, – разжал ладонь Диего. – Как пожелаешь. Девушка в ответ лишь хмыкнула и поспешила ретироваться. Ему не оставалось ничего, кроме как продолжать поиски Ала. – Алло-алло, как слышно? Это Техас, звоним вам с предложением сотрудничать, – произнес Диего, как только они успешно завершились. – Извините, но у нас в Колорадо сегодня весь день помехи на линии, – ответили ему, – перезвоните позже, желательно никогда. – Ну, если вы так с нами, то мы будем стрелять и злиться, по-другому мы ведь не умеем решать проблемы. Только в стиле Дикого Запада. Пиу-пиу, – Диего усмехнулся. – Но есть возможность избежать крупных проблем в виде гражданской войны, если вы прямо сейчас повернетесь к нам лицом, а не задницей, и мы поговорим по-нормальному. Уговоры подействовали, и Ал таки развернулся к нему. Во всем его внешнем виде сквозило открытое пренебрежение. – И вы всерьез считаете, что гражданская война может начаться из-за наших действий? А как же бревна в ваших глазах? – Ну, допустим не бревна, с древесиной у нас беда, засушливый климат, знаете ли, но, да, мы те еще товарищи с отстойным характером и привычкой реагировать быстрее, чем думать. Мы не подарок, и мы это понимаем, поэтому надеемся на ваше понимание, прощение и, как итог, возобновление дальнейшего сотрудничества. – Рискованное предложение, зная вас. Можно получить пулю в висок в любой момент. – Оружие нам нужно для защиты и охоты; если не будете гнать дичь в нашу сторону и пытаться подменять нас другими штатами и странами, то обещаем повесить ружья на стену или, еще лучше, спрятать в шкаф. Ал усмехнулся. – Ладно, товарищи техасцы, предлагайте нам свои товары, – Диего передал ему свою карточку. Тот после тщательного сличения показателей, кашлянул и протянул руку. – Поздравляю, наш доблестный штат готов заключить с вашим взаимовыгодный договор. Эту фразу они скрепили рукопожатием. – Окрутительно! – заключил Диего, но тут же получил укоризненный взгляд из-под бровей. – Попрошу не зазнаваться, авторские права никто не отменял, – упрекнул его Ал, передавая их карточки мисс Вальдес. – Прошу прощения. Снова, – ответил ему Диего, наблюдая, как преподавательница сначала бегло просмотрела их, а потом, похвалив, сделала заметку напротив фамилий друзей. – Но ты имей в виду, – сказал ему Ал по пути в кафетерий. – Я тебя еще не полностью простил. Теперь тебе придется заново зарабатывать мое расположение. И лучший способ это сделать – купить мне пожрать. – Извини, я на мели, – Диего развел руками. – Я даже кофе себе не могу купить, не говоря уже обо всем остальном. Гонорар за работу официантом вышел мизерным, а с тем фестивалем все еще ничего не ясно… – Блин, точняк, я совсем о нем забыл во всей этой суматохе, – Ал резко остановился. – Погнали спросим у Эммы, что да как, она-то точно должна знать. – Ну, э-э… – к встрече с Эммой прямо сейчас Диего был не готов, но и объяснять свое нежелание идти к ней ни о чем не знающему Алу он хотел еще меньше. В конце концов, что ни делается, все к лучшему. – Ладно, пошли. До последнего его не покидала надежда, что Эмма сейчас занята, что она на парах и не сможет с ними встретиться, но фатум оказался непреклонен. – Привет активистам! – поприветствовал девушку Ал в своем стиле, обнаружив ее за дверью учебного офиса. – Мы с Ди хотели спросить, что там по фестивалю? Вроде уже дочерта времени прошло, было бы неплохо узнать, когда мы сможем забрать свой выигрыш. Эмма, не отрывая глаз от документов, с которыми она работала, хмыкнула. – Выигрыш? Ты так уверен, что вы победили? – Конечно, – стоял на своем Ал, – наша заявка была самой сильной, не поверю, если нас кто-то обошел. – Ладно, ты прав, никто так и не смог вас обойти, – услышав это, ребята радостно переглянулись. Новость о победе временно вытолкала мысли о провале со стихом, – но все, что вы заработали, в итоге достанется колледжу, потому что вы участвовали от лица NYSMEF. Ал так и застыл с раскрытым ртом. Диего разом приуныл. Плакали его денежки. – Простите, – Эмма пожала плечами, – я и сама только недавно узнала об этом, но все забывала вам сказать. В любом случае поздравляю с победой. А сейчас мне надо работать, так что, надеюсь, больше вам ничего от меня не надо. Она бросила на Диего быстрый, колкий взгляд, отчего тому стало неудобно. Ал же, явно из последних сил державший себя в руках, проворчал что-то вроде: «Кругом одни обманщики, никому нельзя верить», и пулей вылетел из кабинета, забыв прихватить с собой друга. – Ну, вообще-то надо, – оставшись с Эммой наедине, неуверенно произнес Диего. – Я бы хотел сказать, что не знаю, как то дурацкое стихотворение оказалось в том чертовом ящике, может быть, его кто-то туда подбросил, но я прекрасно понимаю, что это звучит странно, а потому сам до конца не верю в эту теорию. В общем, пожалуйста, не злись на меня, я бы не стал этого делать. Ты ведь знаешь. Эмма наконец полностью оторвалась от созерцания бумажек и в упор посмотрела на стоявшего перед ней Диего. – Я уже усвоил, что мне не стоит пытаться добиваться тебя, понял, что нам не быть вместе, я отлично помню наш разговор в лифте, – он нервно переминулся с ноги на ногу. – И что ты думаешь, я бы после этого стал бы снова наступать на одни и те же грабли? Я, конечно, идиот, но не настолько. Мне плевать на потерянный стих, который потом так неожиданно нашелся, но мне не плевать на тебя, и я бы не хотел потерять еще и твою дружбу. – Да и я тоже хороша, надулась, как дурочка, вместо того, чтобы попытаться прояснить ситуацию, – выдохнула Эмма, улыбаясь. – Просто в какой-то момент мне правда показалось, что ты снова взялся за старое и сделал это нарочно, и я уже всерьез хотела начать тебя избегать. Какой ужас. Тем более тут еще и история с Клеменсом сыграла роль… – Стоп, что? – поднял бровь Диего. – Клеменсом? Это тот первокурсник? – Да. Бывший, – девушка поджала губы. – Несколько дней назад он отчислился. – Что? Почему? – Я не знаю, и никто не знает. Но… – она скосила взгляд, – но он заявил, что винит в этом тебя. Ошарашенный столь неприятным поворотом событий, Диего рухнул на ближайший стул. – Мда, просто отлично. Похоже, теперь меня ненавидит как минимум половина NYSMEF, – он уронил голову на грудь. – Мне и моей репутации конец. Может, тоже отчислиться? – Ну, это только тебе решать, – поднявшись со стула, Эмма закинула папку с документами на стеллаж. – Но мне кажется, что ты станешь для колледжа намного большей потерей, нежели Клеменс. В конце концов, если ты уйдешь, кого будут ненавидеть все эти люди? Диего рассмеялся. – Черт возьми, и то верно. Я не могу лишить их такого удовольствия, добровольно капитулировав. Пусть терпят меня дальше. Выходил из кабинета он в приподнятом настроении. Сегодня все шло довольно гладко, несмотря на ожидания и известие об уходе Клеменса. Диего направился в кафетерий, полагая, что сможет найти смотавшегося невесть куда Ала именно там, но от конечной цели его снова отвлекли. Едва войдя в кафетерий, он первым делом увидел вовсе не своего друга. Прямо при входе стоял Вэриан и, конечно же, если проследить за направлением его взгляда, то выяснится, что он наблюдал за сидящим к нему спиной Мэттом. – Привет, Вэриан, – обратился к нему Диего, махая рукой прямо у него перед носом. Тот насупился, но ничего не ответил. – У меня есть к тебе разговор, но давай лучше выйдем, здесь шумно. Снова игнор. Время переходить к тяжелой артиллерии. – Слушай, Вэриан, я с тобой не собираюсь играть и притворяться, что не в курсе, зачем ты здесь. Я все прекрасно знаю! – Диего упер руки в бока. – Зачем ты следишь за Мэттом? Что тебе от него надо? Тебе это его отец приказал, да? После этих слов Вэриан изменился в лице. Весь флер отчужденности резко спал. – А ты прав, лучше выйдем, – он оскалился и, схватив Диего за шкирку, буквально выволок его из кафетерия. Да, он оказался явно сильнее, чем рассчитывалось. Приперев побледневшего Диего к стене, он произнес: – Откуда тебе известно о моем задании? – Это Мэтт, он сам обо всем догадался, а потом рассказал мне. Он предупреждал, чтобы я не совался, но я все равно сунулся. Пожалуйста, не бейте меня, – на одном дыхании, кряхтя и цепляясь за жизнь, выпалил Диего. Он зажмурился, ожидая удара, которого, впрочем, не последовало. Вместо этого хватку ослабили, и теперь он мог нормально дышать. – И как давно он все знает? – Э-э, ну, около месяца, – прикинул Диего. – Я так и знал, что что-то тут не так, – Вэриан сжал и тут же разжал кулаки. – Лемье не такие идиоты, чтобы давать водить себя за нос, – он задумчиво почесал подбородок, – хоть младший в последнее время и вел себя как настоящий идиот. Теперь-то ясно, чего это он удумал. Сорвать мне наблюдение. Саботаж. Вэриан хмыкнул. – Простите, пожалуйста, – осмелился вставить реплику Диего, – что вы имеете в виду под «вел себя как идиот в последнее время»? Это имеет какое-то отношение ко мне? – К тебе? – Вэриан оценивающе осмотрел его. – Минутку, блондинистый, я ж тебя помню. Ты тот самый из Уан-Пенн. И на празднике тоже был ты? Диего, смутившись, кивнул. Вэриан одарил его кротким смешком. – Ну, тогда поздравляю, тебя использовали, чтобы насолить мне. Как хорошо, что я лучший в своем деле, и не ведусь на такие откровенные провокации. Этот парень хитер как настоящий суперзлодей, не спорю, но не стоит меня недооценивать. Он снова гыгыкнул. – Ну что ж, спасибо за важную информацию, блондинка, я теперь хотя бы понял, что не так, – Вэриан стряхнул с Диего невидимые пылинки, после чего, махнув на прощание рукой, оставил его наедине с мыслями. – Бывай. Диего же, едва способный переварить новую информацию, на автомате направился к столу Мэтта. – Значит, это все было спланировано? Большая подстава для Вэриана с использованием меня? Произнеся это, он наблюдал, как Мэтт застыл на месте, удивленно подняв на него глаза и недожевав яблоко. – О чем ты говоришь? – Да все о том же, – отвечал тот. – И почему я сразу не догадался, что я всего лишь пешка в твоей игре? Мэтт нахмурился. – Диего Карлос, что ты несешь? Объясни, пожалуйста. – Только что я поймал Вэриана с поличным, не удержался и переговорил с ним. И знаешь, что? Ты был прав от начала и до конца, этот тип шпионил за тобой по приказу твоего отца. Но, похоже, теперь все позади, так как я рассказал ему о том, что ты разгадал его намерения. Он с гордым видом взглянул на Лемье и с изумлением отметил, что тот выглядит так, словно с него при всех стянули штаны. – Диего, – он плотно сжал губы, видимо боясь высказать лишнего, – я же просил тебя не лезть к Вэриану. Просил или не просил? – Ну-у… – протянул Диего, пряча взгляд. – Просил, – подытожил Мэтт, потихоньку справляясь с шоком от внезапной новости. – А ты все равно полез и тем самым приблизил развязку всего этого представления. Что ж, – он выдохнул, – планы кардинально поменялись, надо действовать. Хорошо, что ты сообщил мне об этом сейчас, пока еще не стало слишком поздно. Он резко поднялся с места и двинулся к выходу. На его лице читалось беспокойство. Диего, стараясь не отставать, последовал за ним. – И что ты собираешься делать дальше? Что это вообще за планы такие, которые я, видите ли, сорвал? – Диего, – произнес Мэтт, не сбавляя шагу, – скажи мне, на этот раз я могу тебе доверять? – Э-э, да, наверное, но при условии, что ты все-все мне объяснишь! – Хорошо, – Лемье резко затормозил, отчего Диего чуть не впечатался в его спину. – Купи мне билеты на любой ближайший рейс из Нью-Йорка в Торонто. Деньги не проблема, если что, попроси выписать чек на мое имя. Все объяснения будут позже, – он посмотрел на наручные часы. – Встретимся в аэропорту имени Джона Кеннеди через два часа, я буду ждать тебя у информационной стойки. Мои надежды целиком и полностью возложены на тебя, Диего, не подведи. Он коротко кивнул, набросил на себя пальто и вышел из здания колледжа. Следующие два часа Диего ощущал себя сидящим на бомбе замедленного действия, готовой подорваться в любой момент. На душе скребли кошки, а в мозгу крутилась только одна мысль: «Какого черта?». Как оказалось, брать билеты на чужое имя не так уж легко, можно даже сказать, практически невозможно. Ему пришлось здорово понервничать и попререкаться с оператором в этом плане, прежде чем он додумался просто взять и забронировать чертов билет онлайн. Также пришлось здорово побегать по терминалам, которых в Джона Кеннеди было целых восемь. Правда, некоторые из них были временно закрыты, но от этого легче не становилось. – Черт, черт, – ругался Диего, пробегая мимо очередной стойки и не видя рядом с ней Мэтта. – Черт возьми. Вскоре ему надоело искать одного человека на общей площади в тысячи акров, и он воспользовался телефоном, чтобы не терять время зря. – Как успехи? – поинтересовался Мэтт, видя, как в нему подбегает запыхавшийся, ужасно растрепанный и с подергивающимся глазом Диего. – Я надеюсь, тебе удалось достать билеты. – Да, я забронировал тебе место на рейс «Эйр Канада», он вылетает через полчаса. Тебе осталось лишь выкупить его, – Диего прервался, чтобы перевести дыхание. – Но имей в виду, это не бизнес-класс, так что на комфорт не рассчитывай. – Чудесно, – Лемье сверился с часами, – пока что я укладываюсь в график. В качестве благодарности возьми это, – он достал бумажник и вытащил оттуда стодолларовую купюру. – Купишь себе чего-нибудь, что ты любишь, кофе, например. Не отказывайся, иначе я обижусь. – Где ты видел кофе за сто долларов? – смущенно произнес тот, забирая купюру, однако ответа не последовало. Мэтт целиком и полностью погрузился в оплату билета. – Слушай, я все еще не понимаю, что происходит. – Я лечу в Канаду, – спокойно сказал Лемье. – Ты уверен, что взял то, что нужно, если до сих пор этого не понял? – Мэтт, я серьезно, – Диего нахмурился. – Что все это значит? По-твоему, это нормально, что тебе пришлось в один момент срываться с места и куда-то лететь? – Домой, Диего, – оторвал взгляд от экрана айфона Мэтт, – не куда-то, а домой. Из-за твоего вмешательства ситуация повернулась так, что мне приходится возвращаться много раньше, чем планировалось, – теперь он перевел его на часы. – Но пока, к счастью, я не опаздываю. – Раньше? Опаздываю? – в голове стояла полная путаница. – Что я наделал вообще? – Пока что ничего такого, что нельзя было бы исправить. Но у меня мало времени, и если ты будешь задерживать меня своими расспросами, то может стать слишком поздно, – Мэтт положил ему ладони на плечи и стиснул их. – Я обещал объяснить тебе все, и я сдержу обещание, как только вернусь обратно. Договорились? – Договорились, – растерянно произнес Диего, глядя в серые глаза друга. – Прекрасно, – Мэтт мимолетно улыбнулся. – А пока давай распечатаем билеты, а заодно купим беруши на случай особо громких детей в салоне.

***

Настойчивые трели дверного звонка не прекращались. Диего слышал их аж из своей комнаты, находясь в плотном коконе из одеяла, и понимал, что тот, кто стоит за дверью, уходить явно не собирается. Этот некто был очень настойчивым, другой на его месте уже бы точно ушел и перестал терзать бедный звонок. Диего стиснул зубы. Людмилы дома не было, а незнакомец продолжал действовать на нервы, так что не оставалось иного выхода, кроме как подняться с кровати и открыть дверь этому товарищу, яростно желавшему достучаться до обитателей квартиры. В прямом смысле слова, так как некто, похоже, принялся пинать дверь. – А вот это уже некультурно, – пробурчал Диего и, вооружившись ножом, провернул замок и снял цепочку. Он резко распахнул дверь, готовясь атаковать, если потребуется, но нападать на него никто не собирался. – Санта Мария, Карлос, ты чего такой дерзкий? – по ту сторону оказался Ал, слегка ошарашенный открывшимся ему видом на воинственно настроенного Диего в растянутой майке и шортах и ножом в руках. – Совсем одичал, что ли? – Встречный вопрос: ты зачем начал по двери дубасить? – он осмотрел друга, и его взгляд задержался на чемодане, спортивной сумке и чехле для электрогитары, стоявших подле него. Неужели и он собирается уезжать? Это что, сезонная миграция началась? – Ты вообще зачем сюда заявился с утра пораньше и почему с вещами? – Наконец-то ты начал задавать правильные вопросы, на которые у меня есть развернутые ответы! – Ал улыбнулся до ушей. – Но перед тем как я отвечу, можно войти? Это длинная история, и слушать ее с порога будет неудобно. Диего отошел в сторону, пропуская его внутрь и помогая занести багаж. Скинув с себя кожанку, Ал прошел на кухню и плюхнулся на стул. Притянув к себе стоявшую на столе кружку, он заглянул в нее и, убедившись, что она пустует, обратился к хозяину квартиры: – Диегито, бро, будь другом, дай воды, с самого утра ни глотка не сделал. – Может, тебе чаю? Или кофе? – участливо спросил тот. Он и сам был не против немного взбодриться с утра. – Да плевать, – откровенно сказал Ал. – Лишь бы побыстрее. – Понял, – Диего схватил с полки первую попавшуюся кружку и набрал в нее воды. – Прошу. Ал принял кружку, кивнул в знак благодарности и залпом опустошил ее наполовину. – Так что за длинная история с тобой приключилась, что ты ко мне пожаловал? – А, это, – он махнул рукой. – Временные жилищные трудности. Дело в том, что старушка Ортега, наша арендодательница, собралась проводить дезинсекцию и попросила нас с Алонсо съехать на пару недель. Не знаю, что это ей вдруг в голову ударило, так как лично я ни разу не видел в ее доме ни одного вредителя, но не буду ж я с ней спорить, тем более что она клялась, что ей очень жаль нас выселять, – он сделал еще один глоток. – Алонсо-то сразу нашелся, куда ему податься. Ты вообще знал, что он, оказывается, встречался все это время с девушкой? – Диего отрицательно покачал головой. – Вот и я не знал! А ведь он мой сосед... Короче, он решил пока поселиться у своей второй половинки, а я... А я вспомнил о тебе. А потом о Лемье. Но к нему было как-то стремно идти, особенно после той рождественской бузы, и я все-таки остановился на тебе, потому что в тебе я уверен и знаю, что ты не оставишь меня в беде. Ал с просьбой в глазах уставился на Диего. – Ну, я... – неуверенно протянул тот. Отказывать Алу было полным свинством, но с другой стороны он ведь жил в квартире не один. Если бы не Людмила, он бы согласился, не раздумывая, а так есть риск, что она будет против. Впрочем, даже если и не против, что при ее уступчивом характере вероятнее, в квартире просто физически нет места для еще одного человека. Даже лишнего спального места не найдется. – Ты моя последняя надежда, – перебил размышления невеселый голос Ала. – Мне, кроме тебя, некуда идти. Разве что под мост ночевать. – Ну, это да, мост после джакузи в пентхаусе – это своеобразная деградация, – усмехнулся Диего, смотря в мутное кухонное окно. – Ладно, оставайся. По крайней мере, до вечера, а там придет моя мать и решит твою дальнейшую судьбу. Ну, ты сам понимаешь, кто налоги за жилплощадь платит, тот и решает. – Справедливо, – Ал согласно кивнул, после чего, недолго думая, схватился за свои, оставленные при входе вещи. – Я тогда это все в твою комнату перетащу, bien? [5] – Угу, – согласился тот. – Нда, нам бы сейчас уж точно не помешал пентхаус. Там бы попросторнее было. – Может, все-таки напроситься к Лемье на передержку или это на грани возможного? – Скорее второе, хотя бы потому, что Мэтта нет в городе, и он при всем желании не сможет помочь. Он улетел в Канаду, но обещал вернуться. – Он что? – Ал прищурился, ставя рядом с кроватью чемодан. – Уехал посреди семестра? Но зачем? – Не знаю, – честно ответил Диего, снова чувствуя вину за все случившееся. – Но вроде как это что-то ужасно важное. Что-то, что намного важнее учебы. – То есть буквально все, – Ал упал на кровать, раскинув руки в стороны. – Свалил, а пентхаус, получается, как раз пустует. И нет бы дать своему лучшему другу Алу ключик на хранение, чтобы ему там спокойненько перекантоваться и не ходить по знакомым как брошенная на обочине шалава. Я б так был рад, так рад!.. Жопа. Прямо натуральная хитрая жопа этот ваш Лемье. – Насчет натуральной я очень сомневаюсь, – отметил Диего, чувствуя, как горят щеки. – Но в остальном не могу не согласиться. Ребята рассмеялись. Вообще, если подытожить, то весь оставшийся день они только и делали, что смеялись по разным поводам. То Ал рассказывал какую-то дурацкую шутку или историю из жизни, которую даже не сразу можно идентифицировать как реальную, то Диего, пытаясь выиграть у него в приставку, в жажде победы чуть не валился с дивана, то попадалось на глаза что-то такое, к чему ни тот, ни другой не имели прямого отношения, и от чего у обоих начиналась неконтролируемая истерика. Как, например, фанфик, ссылку на который скинула Диего в твиттере какая-то незнакомая девушка из NYSMEF. «Я нашла это сегодня и хочу, чтобы ты это прочитал», – интригующе пестрела надпись рядом с ссылкой. – Рискнем? – скосил глаза на Ала Диего. – Кто не рискует, тот не пьет шампанское, а я пью, и не только шампанское, значит, обязан рисковать, – протараторил тот. – Если что, я буду героически терпеть и храбро прикрывать глаза ладошкой. Однако на героическое терпение его хватило ненадолго. – Мы остались в комнате одни, – с придыханием, едва сдерживая слезы, вслух зачитывал Диего. – Свет слабо освещал ее, но все равно этого освещения хватало, чтобы подчеркивать сверкающие, как тысяча бриллиантов, глаза Мэттью. «Ты сегодня просто сногсшибательно выглядишь, – слова заставили меня задержать дыхание, я едва находил в себе силы продолжать дышать дальше. О боже, неужели… – Я едва борюсь с желанием запереть нас здесь, прижать тебя к стене и хорошенько оттрахать». Мэттью устремился ко мне. Его взгляд явственно ощущался мной, и я вздрогнул, в животе порхали бабочки. Боже, как он прекрасен… – Все, заткнись! Карлос, заткнись сейчас же! – Ал, кажется, вот-вот тоже готов был перестать дышать, как и герой фанфика, но только от рвущегося наружу судорожного смеха. – Прекрати, иначе я перестану уважать и Лемье, и тебя тоже, – он дрожащими руками откинул волосы с лица и попытался успокоиться, но от этого только сильнее начинал хохотать. – По-моему, стоит пойти сунуть голову под кран, чтобы смыть с себя грех от прослушивания этой несусветной херни. – Хорошо устроился, – аналогично держась из последних сил, с трудом выговорил Диего. – Тебе только голову сполоснуть, а мне придется мыть рот с мылом. Новая волна смеха накрыла обоих. – А еще лучше взять это мыло и намылить веревку, чтобы избавить себя от мучений, а авторов этой писанины от вдохновения на будущие опусы. – Ну, не знаю, это как-то жестоко, – покачал головой Диего, беря айфон в руки. – По отношению ко мне. Открыв твиттер, он напечатал в ответ девушке: «Если ты автор, то знай, что я никогда впредь не буду с тобой общаться. Если автор не ты, то передай ему то же самое». Вернувшаяся вечером Людмила застала их за просмотром какого-то сериала по телевизору и поеданием китайской еды из коробочки. Узнав про неприятную ситуацию Ала и выслушав его просьбу остаться, она сделалась печальной. – Конечно, ты мог бы остаться, если бы у нас было бы место для тебя, – проговорила она, поджимая губы. – Ладно, я понял, – уныло ответил тот, отложив недоеденную коробочку с лапшой, – но все равно большое спасибо за гостеприимность. – Подожди, мам, дело всего лишь в том, что ему негде спать, так? – внезапно спросил Диего. Людмила кивнула. – Ну, тогда это не проблема, на самом-то деле, – вопросительные взгляды обоих заставили развивать его мысль дальше. – Надо просто купить складную кровать. – А пока ее нет, что прикажешь мне делать? – поинтересовался Ал, скептически приподнимая бровь. – А это я предлагаю обмозговать общими усилиями в частном порядке, – Диего бросил в его сторону многозначительный взгляд, а потом с улыбкой повернулся к матери. – Ну что, если мы обещаем решить вопрос, то ему можно остаться? – Думаю, да, – Людмила пожала плечами, – конечно. – Класс, спасибо, – он крепко обнял ее, после чего взял Ала за руку и потянул к себе в комнату. – Короче, все, что я могу тебе предложить, это часть моей кровати – она у меня достаточно большая, чтобы мы оба смогли поместиться, – но при двух условиях: мы спим под разными одеялами, и ты не храпишь. – А больше вариантов нет? – заискивающе поинтересовался Ал. – Ты не пойми меня неправильно, но спать в одной кровати с другим мужиком – последнее, что я хотел бы делать. – Да нет, почему, есть, конечно. Ты всегда можешь переночевать у кого-то другого. – Примерно такого ответа я и ожидал. Похоже, у меня нет выбора. Я, в принципе, согласен, но после того фанфика мне чего-то стремно. – Диаз, – Диего закатил глаза. – Пожалуйста. – Ладно-ладно, извини, – Ал хихикнул. – Я просто впечатлительный. Так в квартире Карлосов появился еще один, пусть и временный, жилец. Сначала Диего долго привыкал к новым условиям: плюс еще несколько пар носков на полу, занятая по утрам ванная, обертки от шоколадок под подушкой и остальные прелести соседства. Но, так или иначе, обычно он оставался спокоен и терпеливо указывал Алу на то, что тот тут вообще-то не один. Однако рано или поздно любому спокойствию приходит конец. – Диего! Диего! – начался один из стандартных дней совсем не стандартно. – Диегито, вставай! Давай, поднимай свои булки с кровати. – Что… что происходит? – пытаясь разлепить глаза, произнес Диего. – К чему такая спешка? Сегодня же суббота. – И что, что суббота? – продолжал трясти его за плечи Ал. – Я, между прочим, в любой день голодный! – В смысле? – вырываясь из рук друга, вопрошал Диего. – Я тут при чем? – При том, – Ал подтянул плед, служивший ему одеялом, к подбородку. – Иди и сделай мне пожрать. Сонный, едва соображающий спросонья Диего уставился на друга. – Что? Ты чего издеваешься, что ли? Сам иди делай, я спать хочу, – однако не успел он снова удобно уложиться в кроватку, как резкий толчок в спину вырвал его из ее объятий. Дикий смех Ала настиг его уже тогда, когда он обнаружил себя на полу. – Ну ты ублюдок! Одним ругательством дело не ограничилось. Хватая с пола упавшую следом за ним подушку, он швырнул ее в рванувшего к выходу из комнаты Диаза, но в итоге попал в дверь. – Я, кажется, понял, каких паразитов хотела травить старушка Ортега, – крикнул ему вслед Диего. – Клянусь, еще чуть-чуть, и я последую ее примеру. В остальном же с присутствием Ала можно было мириться, тем более что от него была и польза. Учебу никто не отменял, а потому все чаще они вдвоем, заперевшись в комнате, сидели на кровати и в свете ночника решали задачки по статистике. Точнее, решал их Диего, а Ал помогал ему оформлять их в Ворде в качестве зачетного проекта по дисциплине, строил графики и диаграммы, заказывал еду и просто всячески поддерживал морально. – Диегито, ты святой. Видимо, у вас это в семье наследственное, – наигрывая расслабляющую мелодию на гитаре, говорил он. – Не знаю, что бы я без тебя делал, потому что статистика – это ад. Я с обычной-то математикой не дружу, а тут еще и высшая, да еще и на английском. Для меня это просто откровенный перебор. – Всего один вопрос: как ты будешь сдавать экзамен? Уверен, Джексон подойдет к нему со всей ответственностью и свойственной ему жестокостью по отношению к студентам. – По наитию, амиго, по которому все обычно и происходит в моей жизни. По наитию. Не то чтобы этот подход разительно отличался от подхода Диего. Он и сам большую часть вещей делал или говорил на каком-то интуитивном уровне. Вот недавно, например, он прогуливался по даунтауну Манхеттена и в какой-то момент зацепился взглядом за маленькую открытку на витрине одной из лавок Чайна-тауна. На ней на фоне небоскребов был изображен рыжий лепрекон в костюме, похлопывающий по набитым деньгами карманам. Под лепреконом красовалась надпись «Уолл-стрит, Нью-Йорк». Диего настолько сильно понравилась открытка, что он не удержался и купил ее на ту самую подаренную Мэттом сотку. Следующие два дня он недоумевал, зачем поддался наваждению и потратил деньги именно на нее, но на третий день, придя в колледж, он узнал, что сегодня день отъезда учеников по обмену. И поэтому он нисколько не удивился тому, что Ал тут же направился к Дилану. Не удивился и не стал препятствовать, более того пошел вместе с ним. – Почему ты не сказал, что уезжаешь сегодня? – спросил Ал, как только выдалась возможность. – Чувак, я думал ты будешь тут до конца года… мы столько всего не успели сделать. – Я пробыл здесь почти три месяца, программа обмена подразумевает, что этого достаточно для ее участника, – Дилан хлопнул Ала по плечу. – Не переживай об этом, чел, я и так уже сыт впечатлениями по горло, в хорошем смысле, конечно. С тобой было клево отвисать, так что, надеюсь, как-нибудь еще встретимся. – Обязательно, – парни дали друг другу пять. За три месяца они действительно стали хорошими друзьями. – Э-э, да, Дилан, перед тем, как ты уедешь, я бы тоже хотел кое-что сказать, – Диего скрестил руки за спиной, чувствуя себя максимально неловко. – Я понимаю, что, возможно, ты вообще не желаешь со мной разговаривать, но я просто хотел извиниться. Мне очень стыдно за себя и свое поведение. Я был неправ, наговорил глупостей Алу и заставил всех чувствовать себя ужасно. Вот, – он залез в сумку и достал ту самую открытку, которая с момента покупки так и оставалась в ней. Только сейчас он понял, зачем ее купил. – Возьми это, пожалуйста. Понимаю, что дурацкой открыткой случившегося не исправить, но, может, это даст понять, что у меня не было злого умысла. Не знаю. Просто возьми. Иначе я обижусь. Он протянул ему открытку в надежде, что Дилан не станет отказываться или вовсе не развернется к нему спиной. К счастью, все обошлось, тот с улыбкой принял подарок. – Я возьму, не обижайся. Спасибо. – Пустяки, – Диего отвел глаза. – Я просто хочу, чтобы это напоминало тебе о Нью-Йорке. Не обо мне, а именно о городе, поэтому я выбрал персонажа, отдаленно напоминающего тебя, крутого и рыжего. – Рыжего, говоришь? – Дилан всмотрелся в изображенного на открытке лепрекона. – Ну, да, я могу не разбираться в крутости, но уж в цветах я точно разбираюсь. – Да нет, я верю тебе. Не подумай, что я придираюсь, просто… – О’Брайан усмехнулся, – я как раз в отличие от тебя плохо разбираюсь в цветах. – О-о, ты этот, как его, – Ал защелкал пальцами в попытках вспомнить вылетевшее из головы слово. – Дальтоник, – Дилан кивнул. – Да. Так что я просто поверю вам на слово. Еще раз поблагодарив Диего за подарок, он напоследок обменялся с Алом адресами электронной почты. – Странно, что Вэриан не пришел попрощаться, – задумчиво произнесла Эмма, присоединившаяся к ним на лестнице. – Хотя его в принципе в последнее время не было видно. Наверное, заболел, бедняга. У Диего аж зубы свело. Заболел, ага, как же. Он бы хотел ей рассказать, кто этот Вэриан на самом деле, но после спешного отъезда Лемье вообще боялся поднимать эту тему. Мало ли он опять все испортит. Лучше дождаться возвращения Мэтта и, соответственно, его объяснений. Тот же возвращаться не спешил. Дело шло к концу апреля, но от него не поступало ни единой весточки. Помимо Лемье под землю будто провалилась и сеньора Ортега. На звонки и попытки связаться старушка не отвечала, а куда она сама уехала, не знал никто. У Алонсо дозвониться до нее тоже не выходило, однако, он и не особо пытался. Жизнь с любимой устраивала его чуть более чем полностью, и он серьезно сомневался, хочется ли ему возвращаться на пыльный чердак лавки Ортега. Ала же такой расклад дел совсем не устраивал, а потому он решил явиться в лавку самолично. Вдруг сеньора уже вернулась, но просто еще не успела или, может, забыла сообщить об этом ему. Диего же, страдая от безделья, согласился составить ему компанию. – От нее уже целый месяц ничего не слышно, тут явно что-то не то, – строил догадки Ал. – Не может быть, чтобы травля вредителей длилась так долго. Диего в ответ лишь задумчиво пожимал плечами. Бороться с насекомыми ему еще пока не приходилось. Правда открылась, стоило только ребятам подойти к лавке Ортега. Уже бывшей лавке. – «Сдается в аренду»? В смысле сдается в аренду? – возмущался Ал, разглядывая прибитую к двери табличку. – Что это все значит? – Ну, например то, что сюда ты больше не вернешься, – Диего поднял глаза на оставшиеся от снятой вывески крепления. – Кажись, старушка обанкротилась, и ее выселили. – Твою мать, – Ал от злости пнул подвернувшийся под ноги мусор. – И ведь она нам даже не сказала об этом. Серьезно, Карлос, она ведь обещала позвонить, когда все закончится, и мы… – он нахмурился. – Минутку, получается, что… Диего неохотно кивнул. – Думаю, она и не собиралась. И история с дезинсекцией была выдумана, чтобы в последний раз вытянуть у вас платеж за аренду. Ты же платил ей за последний месяц? Ал побагровел, что вполне можно было проинтерпретировать как положительный ответ. – Старая карга! Ну попадись она мне на глаза в следующий раз… – начал сотрясать воздух угрозами он, но Диего примирительно приобнял его за плечи. – Слушай, она одинокая пожилая женщина, отстань от нее. Я понимаю, некрасиво получилось, но ее вполне можно понять. – Ее можно понять, а мне что делать? Я теперь бомж, понимаешь? Нужно искать новую квартиру, а у меня нет денег. Это провал. – Ну, ты можешь пока оставаться у нас, и… – Нет, – перебил Ал. – Я и так уже достаточно злоупотребил вашей добротой и не могу остаться. Диего скрестил руки на груди. – Откуда это у тебя взялась совесть? И, что интереснее, почему она вдруг появилась только сейчас? – Ха-ха, Карлос, очень смешно, – пробурчал Ал, срываясь с места. – Дело не в совести, а во мне. Чем дольше я у вас нахожусь, тем больше становлюсь похож на амебу. Извини, конечно, мне у вас очень нравится, но что я сделал за последний месяц? М-м? Отвечаю: ничего. Ничего интересного, крутого или безрассудного. Я даже поскейтить ходил от силы раза три. Кошмар! У вас слишком уютно и, как бы сказать, расслабленно, я просто вообще не напрягаюсь. Не надо ни ходить за едой, ни готовить ее, ни убираться, ни чинить протекающую крышу, ни выслушивать бубнеж Алонсо перед сном, ни даже искать деньги, чтобы платить за аренду. Не то, чтобы мне все это нравилось, но без этого скучно. Не знаю, как объяснить, это немного сложно. Просто, если я проведу в таком ритме еще хотя бы неделю, то, уверен, я окончательно превращусь в унылую человеческую массу. – Мне тяжело тебя понять, но допустим, – честно признался Диего. – И каков же тогда твой дальнейший план? – Завтра я начну искать себе новую хату, – Ал широко и хитро улыбнулся. – А сегодня я пойду спать под мостом, как и планировал ранее. – Отличная шутка, а если серьезно? – А если серьезно, то я еду к тебе домой сейчас же, собирать все необходимые вещи для ночевки. Диего не сразу понял, что и это заявление было не шуткой. Однако решительный настрой Ала и тот факт, что он и правда принялся набивать рюкзак всякой всячиной, говорили сами за себя. – Блин, ты что, реально собрался спать на улице? Не хочу говорить как моя мать, но ты же замерзнешь. Сейчас, конечно, тепло, но только днем. – Карлос, такие как я, не замерзают, – гордо ответил тот. – К тому же у меня есть плед. Диего вздохнул. Решившегося на что бы то ни было Ала не так-то легко отговорить. – Мам, – уже вечером, стоя в коридоре с сумкой через плечо, кричал он, – мы с Алом идем на ночевку к Мэтту, ну, тому парню, что приходил к нам недавно. Вернемся утром. – Будьте осторожны, ладно? – донеслось в ответ. – Не ходите по темным улицам. – Окей, – согласился Диего. Послышался хлопок дверью, и в прихожей все стихло. – И зачем ты со мной поперся? – допрашивал его Ал. – Тебе-то чего дома не сиделось? – Ага, сейчас я так тебя одного и отпустил на ночь глядя по городу шастать. Ты бы только и делал, что по темным улицам ходил, – Диего втянул голову в плечи. – Да и вообще, когда еще выпадет шанс переночевать под мостом? Интересный бомжовый экспириенс, между прочим. Всю оставшуюся дорогу они молчали. Не хотелось привлекать к себе внимание поздних прохожих, встречавшихся на пути, и терять тепло; все-таки ночью и правда подмораживало. Лишь придя на место, ребята расстелили на земле плед и, отложив рюкзак и сумку, уселись на него. – Я раньше часто наблюдал, как в этот парк приходят люди и устраивают тут пикники. Правда днем и в приличном отдалении от моста, – сказал Диего, хлопая по устою[6]. – Таких ненормальных, как мы с тобой, я еще не встречал. – Отличный тост, предлагаю за это выпить, – отозвался Ал, доставая из своего рюкзака термос с чаем. – За шнурки! – Шнурки? – Угу, – Ал открутил крышку термоса. – Я тут недавно подумал, что люди похожи на шнурки. Все разного размера, цвета, формы. Кто-то толще, кто-то тоньше, кто-то от начищенных летних туфлей, а кто-то от разношенных ботинок полярника. Каждый шнурок уникален, но, тем не менее, априори имеет свою пару, потому что один шнурок никому не нужен. Их должно быть двое. Без пары шнурок, конечно, может быть браслетом, например, или частью колокольчика, но в своем изначальном предназначении он бесполезен. Поэтому шнурки так радуются, когда находят другого потерянного шнурка: теперь эти двое смогут связаться в узел и принести пользу тому, кто будет носить обувь, в которую они вплетены. Такая вот шнурковая философия. – Неплохо, – оценил идею Диего, отобрал термос у Ала и отпил глоток, – но как-то непродуманно. А что с теми шнурками, которые порвались? Это кто? – Так с этим-то как раз все просто: эти становятся отщепенцами. Маргинальными элементами, не вписывающимися в шнурковое общество и поэтому отброшенными хозяином на дно мусорки. – А хозяин – это кто? – Хороший вопрос, – задумался Ал. – Может быть, божественная сила, в которую все верят. Или судьба. Или адамсмитовская невидимая рука рынка. Кто знает. Стоит хорошенько это обдумать. Они оба легли на плед. Ал включил на телефоне музыку, присоединил наушники и предложил Диего один из них. – Боже мой, – услышав раздающуюся из них мелодию, удивился тот. – Что это такое? Не думал, что ты такое слушаешь. – Я вообще много чего слушаю на самом деле, – широко улыбаясь, ответил Ал. – А уж аниме-опенинги – это вообще разновидность искусства, так что не понимаю, что тебя так удивило. Диего пожал плечами. Он и сам не понимал. Слушая смешивающиеся между собой звуки музыки и ночной жизни города, а также наблюдая, как над Бруклинским мостом сияют редкие звезды, иногда пробивающиеся сквозь грязно-рыжие, подсвеченные иллюминацией облака, он медленно проваливался в сон.

***

В небольшой светлой комнатушке наблюдалась относительная пустота. Вещей, как бывших здесь изначально, так и привезенных, было мало, поэтому тесное пространство, освещенное естественным солнечным светом, казалось просторнее, чем оно было на самом деле. На столе, стоявшем посередине комнаты, пыхтел только что вскипяченный чайник, и поблескивали тарелки с уложенными на них закусками. Подсвеченная золотым лучом пылинка, мерно опустившаяся в углубление одной из чашек, потеснившихся рядом с тарелками, не успела замереть и закончить свой путь, как та взмыла вверх, потревожив ее. – Лемье, тебе два куска или один? – услужливо поинтересовался Ал, наливая в чашку горячую воду и бросая следом чайный пакетик. – Один, – ответил ему Мэтт, принимая чашку, в которую предварительно был закинут ровно один прессованный кубик сахара, прямо сейчас с тихим шипением стремительно растворявшийся в темном чае. – Благодарю. – Мне тоже, пожалуйста, – улыбнулась Эмма, сидевшая по левую руку от Мэтта. – Умираю, как хочу сладкого. – Так, может, тогда все-таки два? – предложил Ал. Девушка, слегка посомневавшись, махнула рукой и согласилась на два. – На вон, еще печенья возьми, Диего, подай тарелку, будь мужчиной. – Сейчас, – спохватился тот, подрываясь со стула. Перевесившись через весь стол, он дотянулся до тарелки с печеньями и протянул ее Эмме. – Спасибо, – поблагодарила она и взяла три штуки. – Это вам, ребята. Неудобно набивать живот в одиночку. Она отдала по одной штуке Диего и Мэтту, после чего со спокойной совестью принялась есть. – Ну что, ребята, – Ал наконец закончил разливать всем чай и поднял свою чашку вверх. – Поздравляю всех нас с завершением очередного учебного года. Мы выжили, ура! – Ура! – вторил ему Диего. – Причем в прямом смысле выжили, у меня до сих пор не прошла нога после встречи с теми отморозками. – И не напоминай. Омерзительные ублюдки, – Ал сдул с лица прядь. – Вот и ходи так по городу, постоянно оглядываясь в страхе. – Я смотрю, вы времени зря не теряли, пока меня не было, – Мэтт отхлебнул из своей чашки. – Желаю услышать подробности. – Это произошло в апреле, когда мы с Алом возвращались после… хмм… ночевки, – Диего нервно затеребил край футболки, кося взгляд на Ала. Тот ехидно усмехнулся. – Это было раннее утро, едва светало. Мы были сонные и замерзшие, поэтому решили не мудрить и пойти дворами, чтобы побыстрее добраться до метро. – Замерзшие? – Мэтт приподнял бровь. – Так утро же. Прохладное апрельское утро. Ты даже не представляешь, насколько прохладное, – встрял Ал, помешивая чай ложкой. – Карлосу потом даже пришлось лечить насморк. Поверьте, столько зеленых соплей вы вряд ли в своей жизни видели. Услышав это, Эмма поморщилась. – Ой, – Ал прикрыл рот рукой, – кажется, я только что испортил всем аппетит, простите. – Поэтому предлагаю тебе заткнуться, пока ты не испортил вообще все, – сказал Диего, испепеляя друга взглядом. Ну кто его просил говорить про насморк? – Так вот, решение пойти дворами оказалось худшим из возможных. На нас напали. – О боже, кто? – Эмма прикрыла рот рукой. – Как это произошло? – Внезапно, – сыронизировал Ал. – Прямо-таки очень. Шли себе, никого не трогали, и тут, хоба, дорогу перекрывают двое парней гангстерского вида. Повезло еще, что у них пушек не было. – Ага, они вышли перед нами и начали нас осматривать. Один схватил меня, другой Ала. Сзади еще были двое других, они заблокировали единственный путь отступления. Тот парень, что держал меня, ударил по ногам, отчего я согнулся пополам, а потом пнул по спине, и, как только я упал, прижал сверху. Я так понимаю, он искал, чем поживиться, деньги и другие ценности, так что этот засранец ощупал меня всего. Я был бы рад вырваться, но не мог, он был явно увесистее, да и плюс еще вокруг другие, сообщники, даже одолей я его, с остальными бы вряд ли справился. Я слышал, как Ал тоже пытался выбраться, сначала кричал что-то, потом уже хрипел. Они пытались тебя задушить, да? – Да, каким-то ремнем, – ответил тот, растирая горло. – Твари. Мне вообще было плевать, что они сделают со мной, но вот за Диего стало страшно. Пожалуй, даже слишком. Я сделал вид, будто я все, обвис тряпкой, а они и расслабились, как я и думал. Короче, дальше я мало что помню, походу, уже чисто на аффекте действовал. Пришел в себя я, когда вокруг уже никого из тех подонков не было, а в моей руке был зажат мой карманный нож-бабочка. Ну я, простите мне мой французский, охуел знатно, конечно. В этот раз меня жестко переклинило. Бля, не знаю, куда я там кому и во что попал, если попал, но надо было ливать срочно, поэтому я сгреб в охапку Карлоса, спрятал в рюкзак нож и на каком-то втором дыхании дополз до метро. Как-то так все и было. – А еще, – Диего потер плечо, – я то ли потерял, то ли у меня украли айфон. Предполагаю, что второе, но все равно обидно, – он виновато взглянул на Мэтта. – Прости, пожалуйста. – За что? – Лемье расставил руки в стороны. – Ты жив, и это главное, какое мне дело до груды железа. Пусть и практичной груды железа. Лучше подойди сюда. – Зачем? – Осмотрю твою ногу. Ты, кажется, упомянул, что она все еще болит. – Да ладно, не надо… – начал было лепетать Диего, но Мэтт не стал его слушать и вместо этого пересел поближе к нему. – Ногу на колени, – скомандовал он. – Смелее, больно не будет, обещаю. Диего подчинился, хоть и чувствовал себя ужасно неловко. – Не стоит, – почти что прошептал он. – Правда. – Я тут буду решать, что стоит, а что нет, – резко перебил его Мэтт. – У врача был? Диего отрицательно покачал головой. Очередной упрекающий взгляд стальных глаз. – Слышь, Лемье, – влез в разговор Ал, – ты сегодня какой-то уж слишком дерзкий. Смотрю на тебя и сразу вспоминаю про испанскую инквизицию. – Правда? – сказал тот, ощупывая поврежденную голень. – А я вот на тебя смотрю и вспоминаю про испанский стыд. Периодически, – он слегка нажал на нее. – Так болит? – Не особенно, раньше болело намного сильнее. Вплоть до того, что мне было больно ходить. Поэтому я какое-то время лежал дома под предлогом простуды, ну, про это вы уже в курсе. Он взглянул на Ала, как раз в тот момент, когда он изо всех сил пытался сдержать смех. – Растяжение, – констатировал в итоге Мэтт. – Если бы ты своевременно обратился к врачу, возможно, сейчас бы уже болеть перестало. – В следующий раз обязательно обращусь, – пообещал Диего, натягивая кроссовок. – Ты лучше расскажи, зачем ты улетал. – Да, мне тоже интересно, – поддержала Эмма. – Что такого должно было случиться, чтобы ты бросил учебу? – Я не бросал учебу, – категорично заявил Мэтт. – Ты ведь передавала мои работы, которые я присылал? – Передавала, – Эмма улыбнулась. – И чуть не разорилась на копицентрах. Знаешь ли ты, сколько сейчас стоит напечатать тридцатистраничный доклад с цветными схемами? – Я готов залатать образовавшуюся дыру в твоем бюджете, – Лемье показал жест «окей». – Куда важнее, что мои усилия не пропали даром. Эмма закатила глаза. – Так что там с Вэрианом? – задал наиболее животрепещущий вопрос Диего. – Ты обещал, что все объяснишь, когда вернешься. Я жду. – Да, конечно, – Мэтт прокашлялся. – Вэриан, как я и думал, не был никаким студентом по обмену. Его нанял мой отец, чтобы он весь семестр следил за мной, пока я нахожусь вне гостиничного пентхауса. Таким образом, он мог бы быть уверен в том, что со мной все хорошо, а в случае опасности Вэриан должен был спасти мне жизнь. Диего, помнишь, я при тебе звонил отцу? – тот кивнул. – Перед моим отъездом в январе мы условились о том, что я буду сообщать обо всем, что происходит в моей жизни, но ему показалось этого мало. И он для подстраховки выслал Вэриана. Уладить же все так, чтобы это не выглядело подозрительно, не составляло труда: в NYSMEF как раз должны были приехать иностранные студенты. – Получается, Лонг-Райт был в этом замешан? – удивленно спросил Диего. – Да, и не только он. Многие преподаватели были осведомлены о прибытии Вэриана, так чтобы ни у кого не возникло идеи спрашивать его на парах или ставить неуды за несданный проект, так как формально он не студент. – Только что я в очередной раз убедился, что никому нельзя доверять, – пробурчал Ал, скрещивая руки. – Везде сплошная подстава. – Вот прям никому? – задал каверзный вопрос Диего. – И даже мне? – Карлос, о чем ты, я даже себе не доверяю, – он обернулся к вытяжке, в которой отразилось его лицо. – Кто ты такой и что ты делаешь в моем теле? Все это очень подозрительно. – Ну, хорошо, – Эмма сложила ладони на коленях. – А зачем все-таки было улетать? Если Вэриан был не опасен, то что случилось? – В итоге ничего. К счастью, – Мэтт загадочно прищурился. – Я улетал, потому что понимал, раз Вэриан раскрыт, то его следующая цель – доложить обо всем моему отцу, грубо говоря, отчитаться. Как только я догадался, кто он такой, я понял, что допускать того, чтобы он вернулся раньше меня, нельзя ни в коем случае. Мне нужно было прибыть домой раньше него и поговорить с отцом один на один, чтобы окончательно расставить все по своим местам. Ты был прав, Диего, меня не устраивает отношение ко мне как к заключенному, о чем я ему и сказал. Мне нужно было понять, в чем кроется недоверие, и не допустить ненужного влияния Вэриана. Этот недотепа мог бы выставить меня в дурном свете. – Ему бы для этого даже делать ничего особенно не пришлось, – хмыкнул Ал. – Я знал, что недавно пошатнул отцовское доверие, но не подозревал, насколько сильно это ударит по мне в долгосрочной перспективе. Вэриан же представлял собой дополнительную помеху в наших отношениях, так что выбора у меня не оставалось, надо было действовать быстро. – Понятно, – заключил Диего, – ты спасал свою семью от собственного отца. – Не от отца, а от его потребности все контролировать. Видишь ли, пока я был в черте фамильного особняка, родного города, страны, ему не было причин так сильно тревожиться. Сам факт того, что я буду учиться в другой стране, стал для него ударом – он понимал, что не сможет постоянно наблюдать за мной, и тем более иметь каких-то гарантий того, что я в безопасности. Он помешан на безопасности, мой отец. Особняк Лемье как неприступная крепость, ни разу не было случая, чтобы на его территорию кто-то пробрался, тогда как в Нью-Йорке все по-другому, никогда не знаешь, что может случиться. – Окей, с этим понятно, у твоего бати немного сдвиг по фазе, – Ал погладил бородку. – Но неужели твоя мать ни разу не пыталась вмешаться? – Нет. Моя мать уже несколько лет как лежит на одном из кладбищ Торонто, и я сомневаюсь, что она в состоянии вмешаться. По весьма естественным причинам. Ал поджал губы. – Впрочем, Верджи пыталась. Именно благодаря ей я здесь. – Верджи? – имя показалось Диего знакомым. Он попытался напрячься и вытащить его из памяти. Что-то он в итоге нащупал. – Но, если я правильно помню, это же главный редактор Everyzine… О боже мой… – Я что, не говорил о том, что она моя мачеха? Видимо, как всегда, не было повода. – Мэттью Лемье, – негодующе воскликнул Диего, – каждый чертов раз, когда мне кажется, что я уже все о тебе знаю, открывается какой-то факт, который рушит все и заставляет меня заново выстраивать картину. Давай уж лучше разрушим ее сразу и основательно, чтобы больше к этому не возвращаться. Что еще потенциально шокирующего я о тебе не знаю? – Ты уверен, что хочешь этого? Имей в виду, многие факты моей биографии являются засекреченными, что автоматически накладывает на всех, кто о них знает, обязательства о неразглашении. И это не шутка. – О нет! Нет, нет, нет, я пас, – Ал поднял руки вверх, будто сдаваясь. – Я слишком свободолюбив, чтобы накладывать на себя какие-то обязательства. Счастливо оставаться, я на крышу! Он распахнул окно настежь, залез на подоконник и, жестом попрощавшись со всеми присутствующими, выпрыгнул. Диего тут же, подбежав к окну, выглянул наружу. Ал обнаружился на небольшом балконе, располагавшемся практически под окном, целым и невредимым. Он отряхнулся после прыжка, после чего как ни в чем не бывало полез вверх по пожарной лестнице. – Да ладно, Диего, неужели ты думал, что он разобьется? – что Эмма, что Мэтт выглядели абсолютно спокойными, будто каждый день наблюдали, как Ал выходит в окно. – Это же Алехандро Диаз, парень, которому чужды двери и адекватность. – Вы просто недостаточно хорошо его знаете, – пробурчал Диего, задергивая окно занавеской. – Он на все горазд. Буквально на все. – Я об этом и говорю, – Эмма пожала плечами, но развивать дискуссию не стала. Ее внимание, как и внимание Диего, снова перешло к Мэтту. – Полагаю, вас ответственность не пугает? – оба кивнули. – Даже не знаю, с чего начать… Ну хорошо, пусть это будет набор наиболее шокирующих фактов о моей личности. Правда, я боюсь, что после этого вы порвете со мной все контакты, но вы сами напросились. – Что бы там ни было, я готов ко всему, даже к тому, что ты наемный киллер. – Ладно, начнем… – Мэтт сложил руки в замок и закинул ногу на ногу. – Все мое детство меня считали так называемым одаренным ребенком. Я научился читать и писать слегка раньше положенного, где-то в три года, поэтому в четыре с половиной я уже написал свое первое сочинение на полторы страницы. Насколько я помню, там было что-то вроде расчетов среднего значения заработных плат на основе найденных мною отчетностей. С детства я билингв, но в семь лет я уже знал четыре языка, три из которых в совершенстве. В десять я наизусть читал произведения Шекспира на английском и французском, так что я не врал, когда говорил, что он мой любимый поэт. В тринадцать я получил аттестат о прохождении школьного образования и поступил в университет Торонто на факультет прикладной экономики. В семнадцать я уже был бакалавром, а в девятнадцать – магистром по направлению «Мировая экономика и финансы». Что касается увлечений, то я обожаю конный спорт. У меня даже есть личная лошадь, Вильгельм. Если говорить о специфичных навыках, то могу сыграть «К Элизе» с закрытыми глазами задом наперед, но с музыкой, да и искусством в целом у меня не сложилось. Не умею водить машину, зато неплохо справляюсь с пилотированием вертолета. Владею методами логического и статистического анализа. Из личного – полиамор, не понимаю, почему общество табуирует возможность существования любовных отношений у одного человека с несколькими людьми одновременно. Ненавижу бобовые, особенно горох. Люблю танцевать, пока никто не видит. А еще я курю. Много. Но до сих пор мне удавалось это скрывать. Мэтт откинулся на спинку стула и с нескрываемым удовольствием наблюдал за вытянувшимся лицом Диего. – А еще ты очень скромный, – сказал тот. – Не без этого. Повисла неловкая пауза. – Теперь я точно обескуражен. С другой стороны, это многое объясняет. Очень многое. – Я лично не знала только про раннее детство, магистратуру и то, что ты куришь, – Эмма же отреагировала на все намного спокойнее. – Кстати, почему ты ничего не сказал про шахматы? – Это не шокирующе. Многие интересуются шахматами. – Многие, да, но не многие в юном возрасте играют на уровне профессионалов. – Все равно это не то. Скучно, неинтересно, непровокационно. – А ну да, тебе лишь бы было провокационно. Ты ведь любишь быть в центре внимания. – Вздор, – Мэтт хмыкнул. – Чтобы на меня опять разевали рот все, кому ни попадя. Нет, спасибо. – Так я и поверила, – Эмма улыбнулась. – Чужое внимание тебе льстит, признай. Я отлично помню лагерные дни. – Мне было одиннадцать. – Тем не менее, уже тогда ты ставил наших вожатых на место. Мне иногда казалось, что они тебя боятся. – Они и правда боялись, – Мэтт повел плечом. – Только не меня, а моего отца. Я хорошо их понимаю. – Ладно, ребят, – прервал их беседу Диего, – я, наверное, пойду проветрюсь. Нужно как следует переварить всю новую информацию. – Конечно, – сказал Лемье. Эмма одобрительно кивнула. – Мне тоже было бы неплохо прогуляться. Кислород полезен для умственной деятельности. Выйдя на площадку этажа, Диего вызвал лифт. В ожидании он огляделся вокруг – дом, в котором располагалась новая квартира Ала, выглядел очень хорошо. Выйдя на последнем этаже, он прошел на общий балкон и медленно, боясь даже взглянуть вниз, вскарабкался по пожарной лестнице на крышу. – О, Карлос, – Ал помахал ему рукой. Аккуратно ступая по серому бетону, будто он вот-вот провалится, Диего подошел к другу. – По шкале от одного до десяти насколько неожиданным оказался экскурс в жизнь Лемье? – Сто пять целых и три десятых, – ответил тот, садясь на нагретую солнцем поверхность крыши. – Не знаю, почему именно это число, но зато честно. Диего подтянул колени к подбородку и обхватил их руками. Отсюда открывался невероятно захватывающий вид на Манхеттен. Исполинские небоскребы торчали из земли, словно острые копья, а их братья-близнецы отражались в Гудзоне, создавая ощущение бесконечного. Ветер лениво задувал за шиворот. От невероятной высоты и опьяняющего чувства свободы кружилась голова.