M. A. D. E.

– Вира! Вира! – кричал Диего что есть мочи, сложив ладони вокруг рта. – Ну, то есть выше! Измазанные в краске сестры Цзун синхронно кивнули и залезли на следующую ступень стремянки. – Супер! То, что надо! – выставив вперед руки с поднятыми вверх большими пальцами, заверил их он, и девушки принялись вешать огромный баннер. Диего же, щурясь от бьющего в глаза солнца, лучился счастьем. Существуй в мире дозиметр, измеряющий уровень этого самого счастья, он бы зафиксировал, что от Диего фонит на всю округу. А дело-то было всего лишь в том, что в этом году он и другие студенты-волонтеры с его курса вызвались провести приветственную церемонию для первокурсников. В прошлом году ему очень понравилась эта самодеятельность, а потому радости не было предела, когда на днях Эмма предложила поучаствовать в подобном мероприятии. – Я вообще планировала, чтобы мы выступали все вместе, – писала в групповом чате «Скайпа» она. – Но если кто-то не может, я пойму. – Я с удовольствием выступлю! – ответил Диего, но уже через каких-то полчаса сидел в дальнем углу кровати, всерьез сомневаясь, сможет ли. Все же опыта в публичных выступлениях у него не так много, зато вот стеснительности хоть отбавляй. Он стопроцентно пошел бы на попятный, если бы не сообщения от других ребят. – Аналогично, – написал вслед за Диего Мэтт. – Можешь рассчитывать на меня. – И на меня тоже, – не заставило себя ждать сообщение от Ала. – Давайте зажжем этот NYSMEF! Решительный настрой друзей окончательно и бесповоротно вдохновил Диего, так что сегодня он с особым энтузиазмом помогал украшать колледж к первому дню нового учебного года. Впрочем, хорошее настроение присутствовало далеко не только у него одного. – Диего! – часом позже сгребла его в объятья Ната во время финальной репетиции. – Меня назначили куратором у первокурсников, так что теперь я у них босс! Порадуйся за меня! – Д-да, ты молодец! Я рад за тебя! – нервно улыбаясь, выдал тот, всем своим видом сигнализируя друзьям о помощи. На выручку тут же подоспел Ал с метлой наперевес, пообещавший треснуть сим орудием труда любого, кто еще раз посмеет помешать им репетировать. Ната в ответ на это надулась и с глубоко обиженным видом покинула актовый зал. – И кто бы что ни говорил, но люди зачастую лучше понимают грубую силу, нежели мягкие уговоры, – со вздохом сказал он, ставя инвентарь на место. – А потом все вокруг считают тебя хамом. – А может, ты просто не умеешь разговаривать с людьми? – лениво произнес Мэтт, не отрывая глаз от сценария. – Есть такие замечательные вещи, как риторика и личностный подход в психологии… – А еще есть такая замечательная вещь, как перестать быть занудой. Советую тебе попробовать. – Мальчишки… – недовольно протянула молчавшая все это время Эмма. – Вам принципиально постоянно ругаться друг с другом? – Это мужская дружба, Торн, – гордо заявил Ал, по-турецки садясь прямо на сцену. – Тебе не понять. – Конечно, не понять, – ответила та, нахмурившись. – Ведь я предпочитаю гендерно-нейтральную дружбу. – Ну ладно, хватит, – примирительно произнес Диего, и как только взгляды ребят устремились на него, указал на листы со сценарием. – Давайте… давайте еще один контрольный прогон, после чего со спокойной совестью разойдемся до завтра. На удивление его послушали. За это Диего был благодарен ребятам большего всего: его словами не пренебрегали. Перед самим выступлением мандраж, ожидаемо, усилился. Еще вчера пустой колледж вновь наводнился людьми, многие из которых находились в его стенах впервые. Как и год назад зал был заполнен до отказа. Диего, украдкой посматривая на зрителей из-за занавеса, нервно сглотнул. Столько народу будет на него глазеть, хоть бы все прошло нормально. – Что ж, коллеги, – в официальной манере напутствовал остальных Мэтт, – час икс настал. Позвольте выразить надежду на то, что наше выступление пройдет достойно. Диего и Эмма кивнули, а Ал хмыкнул. – Иными словами, – сказал он, – мы должны сделать всем день. С этим условным девизом Диего и выходил на сцену, а потому особенно приятно после шоу было услышать бурные аплодисменты зала и искреннюю благодарность самого ректора колледжа, мистера Лонг-Райта: – Спасибо нашим замечательным второкурсникам за оригинальное и правдивое представление студенческой жизни в NYSMEF. Хотя разве можно было ожидать, что с таким самоназванием они не сделают нечто грандиозное? Публика встретила шутку очень хорошо, как и Диего, который наспех записал ее на руке с целью позже увековечить на стенах собственной комнаты. Когда приветственная церемония завершилась, и ребята одними из последних, в надежде, что все к тому времени уже разбредутся по аудиториям, вышли из зала, они точно не ожидали увидеть в коридоре чуть ли не четверть своей группы. – Потрясное шоу! – воскликнула Нгози, затесавшаяся в ряды одногруппников. – Безумно вами горжусь! – Это было очень круто, – охотно подтвердил ее слова Алексей, – вы дали жару. – Нынешним первокурсникам придется постараться, чтобы переплюнуть вас в будущем году, – не отставала Мэй. – Мне тоже понравилось, – лаконично закончил поток восхищений в сторону изрядно смущенных ребят Карлос. И хотя вид его по-прежнему оставался пугающе хмурым, никто не сомневался в его словах. – Спасибо большое, друзья! – решил поблагодарить всех собравшихся Диего. – Нам правда очень приятно слышать, что вам понравилось, и… – И, по-моему, вам всем пора расходиться по кабинетам! – перебил его громкий и слегка визгливый голос Дикого Джексона. Суровый преподаватель шагал прямо к ним и, судя по его лицу, ничего хорошего его появление не сулило. – Да-да, я вам это говорю! Уже пять минут как идет пара, а вы все толчетесь в коридоре. Мне стоит расценить это как прогул и сделать официальный выговор? – Н-нет, профессор Джексон, мы просто… – начал было оправдываться Диего, чувствуя себя ужасно неуютно под испепеляющим взглядом преподавателя, но тут в диалог вступила Нгози: – Мистер Джексон, рада снова видеть вас, отлично выглядите! Новая прическа, да? Дикий Джексон аж остолбенел от такого внезапного вопроса. Он недоумевающе смотрел на девушку, а его лицо начало стремительно менять оттенки: от бледно-серого до пунцового. – Мисс Вайо!.. – начал было он, но Нгози не дала ему вставить и слова. – Вам очень идет. К слову, скажите, как вам сегодняшнее выступление? Чудесно, не правда ли? – Мисс Вайо, это не имеет никакого отношения… – Не увиливайте от ответа, мистер Джексон, скажите, как есть. Понравилось? Руки Джексона затряслись, брови сошлись на переносице, а губы сомкнулись в настолько тонкую линию, что, казалось, сейчас он набросится на студентов. – Да, понравилось, – как можно более равнодушно сказал он. – Довольны, мисс Вайо? А теперь марш по кабинетам, пока я не донес на вас мистеру Лонг-Райту! Вот бы вам всем так же бойко отвечать на моих парах, как вы чешете языками в коридорах! На этих словах он еще разок зыркнул на студентов своим фирменным взглядом, и Диего вместе с однокурсниками заспешил на свою первую лекцию в этом году.

***

– Добрый день, студенты, попрошу отнестись к тому, о чем я буду сейчас говорить, с особой серьезностью, ведь от этой информации зависит, закончите ли вы второй курс или нет. Молодая женщина, сидевшая на преподавательском столе, улыбнулась. – Меня зовут Джейн Лотери. В этом году я буду вести у части из вас базовый курс по маркетингу, но сегодня я здесь не для этого. Полагаю, вы знаете, что со второго курса у вас идет разделение по профилю? Судя по переглядкам студентов, знали далеко не все. – Ясно, похоже, доползти до регламентов и программ курса удалось немногим, – женщина снова усмехнулась. – Что ж, в таком случае, не зря наш департамент попросил меня довести до вас это лично. Итак, как вы уже, надеюсь, поняли, со второго года обучения структура курса меняется. Отныне у вас больше не будет ни фиксированных групп, ни общего расписания, обязательного для всех, вместо этого каждому из вас будет предложено составить себе расписание самостоятельно, исходя из ваших интересов и потребностей. Студенты, в общей массе, отреагировали на подобное заявление более чем положительно. – Однако не думайте, что раз вам дали свободу действий, то можно ограничиться двумя-тремя предметами и ходить на занятия раз в неделю. Да, вы сможете выбрать себе курсы по вкусу, но, тем не менее, у каждого студента будет базовый набор предметов исходя их того, какое из направлений обучения он предпочтет. В этом году вашему вниманию предлагаются направления «Маркетинг» и «Международный бизнес». Каждый из студентов должен выбрать одно из них, но, как говорится, выбирая одно, мы не отвергаем другое. При желании студент в качестве дополнительных предметов имеет право взять себе и лекции в рамках другого профиля. Никто этого не запрещает и препятствовать вам не будет. Диего заметил, как Эмма радостно сжала кулаки и беззвучно проговорила слово «Да». Кажется, в этом году, она решила основательно взяться за учебу. – Более того, тем, кто решится совместить оба профиля, точно не придется волноваться на экзаменах и судорожно высчитывать полученные кре́диты. Их вам точно хватит для успешного закрытия года. – Кредиты? – вскинула бровь Ната. – А можно поподробнее? – Кредит – это то, что позволяет оценить пройденный тобой курс, – ответил ей Мэтт, несмотря на то, что вопрос задали не ему. – Каждый предмет весит определенное количество кредитов, которое напрямую зависит от его сложности и важности в рамках твоей специальности. Для успешного прохождения семестра и всего учебного года тебе необходимо набрать то или иное количество кредитов, которое складывается из веса каждого предмета. Таким образом, каждый из студентов может пройти разные курсы, но в итоге одинаково успешно закончить год. – Да это же просто чудесно! – выслушав объяснения, возликовала девушка. – И что, сколько нам надо набрать этих самых кредитов? Мисс Лотери выдержала небольшую паузу перед тем, как ответить, что совершенно не понравилось Диего. – За весь год ваша цель – сто кредитов. Как вы их поделите между семестрами – дело исключительно ваше, но вынуждена снова предупредить, что один лишь базовый курс по любому из профилей вас не вытянет. – С этим вроде разобрались, – поднял руку Алексей, привлекая к себе внимание, – а что насчет профилей? Как узнать, что в них входит, и как вообще записаться на них и на дополнительные курсы? – Вся информация, а также бланки для подачи заявления имеются в обучающей информационной системе. Мне кажется, вам должны были рассказать про ОИС и зарегистрировать там, нет? Диего кивнул. С системой электронного взаимодействия и платформой для дистанционного обучения их познакомила ровно год назад Нгози на одной из первых лекций. – Скажите, пожалуйста, – услышал он вдруг тонкий голосок Эммы, – а когда крайний срок подачи заявления на профильное направление? – Насколько я знаю, у вас всего неделя на это, так что не затягивайте с выбором. – А это что получается, – хихикнув, сказал Ал, – у нас на этой неделе учебы не предвидится? – Подождите-ка, – протянул Диего, – но ведь на эту неделю стоят пары в расписании! Как же так? Студенты зашумели, явные нестыковки в информации никого не оставили равнодушным. – Расписание вам не лжет, и я с удовольствием объясню сложившуюся ситуацию, если мне дадут это сделать, – мисс Лотери многозначительно замолчала, дождавшись, пока в аудитории снова воцарится тишина, а потом продолжила: – Если мне не изменяет память, у вас всех стоят статистика и английский, но никакой ошибки здесь нет. Все вы, независимо от выбранного профиля, будете проходить эти предметы, так что нет смысла откладывать их на потом, когда можно начать уже сейчас. По аудитории прошелся недовольный гул. – Ну а пока, раз вопросов ни у кого больше нет, можете идти. – Но мисс Лотери, – донеслось откуда-то сзади, – пара еще не закончилась. – Я знаю, – кивнула та, – и если вы так хотите, то можете остаться, я обязательно придумаю, чем вас занять. Впрочем, желающих остаться как-то не оказалось. Даже тот самый парень, который чуть не подставил всю группу, спешно покинул аудиторию, боясь, что некоторые особенно рассерженные его поступком однокурсники украсят его физиономию парочкой фингалов. К счастью, на самом деле никому до него не было никакого дела, более того, Диего разом забыл об этом мелком недоразумении, стоило только Алу заговорить: – Слушай, я совсем забыл, у тебя же сегодня день рождения, да? Двадцать лет, большая цифра! Шедшая рядом с ними Эмма хлопнула себя по лбу. – Вот черт, точно! А я все пыталась вспомнить, что именно я забыла, – смущенно произнесла она, после чего заключила Диего в объятия. – С днем рождения! – С-с-спас-с-сибо, – то ли прошипел, то ли прохрипел тот. Он хотел было обнять ее в ответ, но не мог даже языком пошевелить, что уж говорить о движениях. Волной захлестнувшие Диего чувства обездвижили его напрочь. – О, выходит, что из нас троих я поздравил тебя самым первым? – с улыбкой произнес Мэтт. – Чудно. – Да, но, честно говоря, я был слегка удивлен тем, что ты знаешь, когда у меня день рождения. Не помню, чтобы я говорил дату. – Ты и не говорил, – согласился Мэтт. – Просто я нашел твой аккаунт в «Фейсбук». Глаза Диего округлились. – И как давно? – Где-то в апреле, точно не вспомню. – И что, ты с того времени так и не добавил меня в друзья? Мэтт развел руками. – Не хотел доставлять лишних неудобств. Почти на сто процентов уверен, добавь я тебя, к тебе в друзья стали бы стучаться назойливые репортеры, фанаты-блогеры и просто неравнодушные к моей личной жизни люди. Поверь мне, тебе бы не хотелось от них отбиваться. И только они спустились в холл, как его слова начали подтверждаться. Один за другим сбегались в их сторону студенты, пока вокруг не оказалась добрая половина присутствующих. – Мэттью Лемье, привет! Я была в шоке, увидев тебя на сцене. Подпиши, пожалуйста, мой любимый выпуск Everyzine, – говорила одна девушка, протягивая внезапно посуровевшему Мэтту журнал и ручку. – Мне тоже, – вторила другая. – Напиши: «Ариане Лав от Мэттью Лемье». Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – Вы же M. A. D. E., да? Те самые, что сегодня выступали? – выглянул какой-то парень из-за плеча Ала, отчего тот резко отшатнулся. – Вы нереально крутые, а Мэттью ну прямо настоящая звезда. Повезло же учиться с вами в одном колледже. И слушал бы Диего все эти оды еще очень долго, если бы в какой-то момент его вдруг не дернули за рукав рубашки. Сначала один раз, а потом еще и еще. Обернувшись, он увидел перед собой невысокого пухлого парня с редкими русыми волосами. Он неловко улыбался, поблескивая брекетами, и переминался с ноги на ногу. Также он постоянно то поднимал на Диего глаза, то снова опускал их в пол, будто боясь смотреть на него. – Привет, – голос у него оказался тонким и каким-то детским, будто его обладатель еще из пубертатного периода не вышел. – Ты Диего, да? Кивок. – Я… я все утро хотел с тобой познакомиться. Мне так понравилось ваше выступление, а ты… ты запомнился больше всех. Меня… меня зовут Клеменс, я первокурсник и тоже учусь на менеджменте. Он неуверенно протянул Диего руку и снова принялся рассматривать носки ботинок. Тот улыбнулся и в ответ протянул ему свою. Ладони у парня оказались неприятно влажными, а мясистые пальцы ухватились за чужую руку как за добычу, цепко хватая и не давая освободиться раньше времени. Только основательно потрепав ее, Клеменс соизволил-таки прервать рукопожатие. – Здорово, – выдал Диего, с некоторой опаской глядя на парня. – Ну, вот и познакомились, так что я, пожалуй, пойду. – Я с тобой! – с готовностью выдал Клеменс. – Не волнуйся, у меня сегодня все равно весь вечер свободный, так что я могу составить тебе компанию! Такой неожиданный напор выбил Диего из равновесия. Он на пару секунд завис, соображая, как ему поступить с назойливым первокурсником, и в итоге выдал следующее: – Извини, но вообще-то у меня уже есть компания, и я ей доволен. И у нас как раз на сегодня были большие планы, так что, увы, я очень занят. Давай как-нибудь потом, хорошо? Глаза Клеменса засверкали, а рот его изогнулся в какой-то полубезумной ухмылке. Тут-то Диего и понял, что только что совершил одну из самых крупных своих ошибок. – Конечно! – интенсивно закивал парень. – Я буду рад провести с тобой время! Дай мне свой номер, и я позвоню тебе, когда буду свободен, или ты мне позвонишь, или… – Ладно-ладно, сейчас, – перебил его Диего, лишь бы тот перестал тараторить. Он наспех и максимально непонятным почерком нацарапал на вырванном из тетради клочке свой номер и вручил его Клеменсу, и пока тот с восторгом смотрел на вожделенные цифры, слинял от него по-тихому. – Ты где застрял? – поинтересовался у него Ал, когда Диего вышел за пределы колледжа. – Пропустил все веселье. – Веселье? – Ага. Прикинь, две девчонки посрались из-за того, кто из них первой сфотографируется с Лемье. Как думаешь, такая стадия фанатской шизофрении лечится? – Ал сощурил глаза. – Так, в итоге, что тебя задержало? Диего стушевался. – Да так, ничего особенного, но я бы с удовольствием прямо сейчас свалил отсюда куда подальше. – Согласен, – Мэтт выглядел хмуро и как-то помято, – нет желания оставаться здесь ни на минуту сверх необходимого. Диего, как ты смотришь на то, чтобы прямо сейчас поехать ко мне и отпраздновать твое двадцатилетие? – Что, только я? – удивленно вскинул брови тот. – А как же… – Разумеется, нет. Приглашаются все, но в первую очередь ты, ведь праздник, посвященный тебе, проводить без твоего присутствия бесполезно. Все в ожидании замерли, глядя на Диего. На секунду показалось, что даже время остановилось. Такого в его жизни еще не было; никто не устраивал спонтанные вечеринки в его честь. – Ну, я… Я не хочу быть обузой и… Ты, что, заранее все приготовил? – Отчасти да, – спокойно ответил Мэтт, в очередной раз удивляя Диего. – Хотя я не был до конца уверен, что ты согласишься. – Но, тем не менее, все же рискнул, подозревая, что я соглашусь? – Пожалуй. Хотя в большей степени мне просто хочется поскорее уйти. – В таком случае я только за, – сказал наконец Диего. – А куда именно мы отправимся? – Да, куда это вы? – послышался вдруг за спиной голос Наты, а через пару секунд девушка уже втиснулась между Диего и Алом. – Замышляете что-то интересненькое и без меня? – Мэтт пригласил нас отпраздновать день рождения Диего, и мы собирались ехать к нему, – пояснила ей Эмма, но, встретившись с недовольным взглядом виновника торжества, закусила губу. Ната же оживилась. – Ого! День рождения, это правда? Почему ты мне не сказал? Знала бы, я бы тебе такой подарок подготовила – закачаешься! – Так, ладно, – прервал ее Мэтт. – Кто поедет со мной, пусть садится в машину, – он указал на черный «БМВ», остановившийся неподалеку, – с остальными я прощаюсь до следующей встречи. Однако ни с кем прощаться не пришлось. Все пятеро, весело болтая, скопом влезли в авто. Правда Диего, Алу, Эмме и Нате пришлось здорово потесниться на задних сидениях: даже просторный салон не мог вместить четверых взрослых людей. – Простите, сэр, – выцепил краем уха тихий голос водителя Диего, – а те молодые люди, они… – Мои друзья, Форд, – сказал Мэтт, устроившийся по правую руку от него. – И сегодня они поедут вместе с нами. – Я понял, – послышалось звяканье ключей, после чего двигатель зарычал. – В апартаменты, сэр? – В апартаменты.

***

Диего был невероятно рад, когда они наконец прибыли на место. Ноги сильно затекли, и ему очень хотелось поскорее выйти из машины и как следует размяться. Он полагал, что сделать это прямо на улице будет нетрудно: в его представлении Мэтт жил в каком-нибудь частном квартале, в собственном доме, а потому, увидев, где на самом деле проживает его друг, Диего потерял дар речи. Да, здесь ни о какой разминке и речи быть не могло; на Пятой авеню вообще останавливаться не рекомендовалось, а то человеческий поток грозил смести тебя с ног за считаные секунды. – Ты живешь в «Манхеттен Плаза»? – спросил изумленный Диего, к которому после того, как Мэтт слегка подтолкнул его ко входу в здание, вернулось самообладание. – Серьезно? Это же один из самых, если не самый дорогой отель Нью-Йорка! – И что? – резонно ответил ему Лемье. – Снимать номер в отеле все равно оказалось выгоднее, чем комнату у частных лиц. Видишь ли, главным фактором оказалось то, что я терпеть не могу бытовые хлопоты: у меня нет ни желания, ни времени ими заниматься. А здесь я желанное лицо номер один, главный постоялец, каждое желание которого закон. Понимаешь? – Понимаю, – медленно протянул Диего, не зная чему поражаться больше: шикарному интерьеру, состоящему из роскошных люстр, красных ковров и отделки под старину, или смекалке Мэтта. – Таким образом, – продолжал тот, явно довольный тем, какое впечатление произвел, – в моих апартаментах всегда чисто, трехразовый прием пищи происходит по личному графику и с доставкой к двери, а портье исправно здороваются, только завидя меня. Вот и сейчас он усмехнулся и слегка качнул головой, указывая на спешащего к ним парнишку в форме. – Добрый день, мистер Лемье, – бодро поприветствовал его парень. – У меня для вас новости. – Привет, – Мэтт скосил глаза на его бейдж, – Мартин. Что за новости? – Пока вас не было, звонил ваш отец, мистер Жан Этьенн Лемье. Внешне Мэтт как будто не изменился, но Диего отчего-то показалось, что новость его напрягла. Возможно, его выдало то, что следующую свою фразу он произнес сквозь зубы. – Да? И что же ты ему сказал? – Что сэр Мэттью Лемье очень занят и в данный момент находится на учебе. – Верно, – не стесняясь, тот потрепал портье по щеке. – В следующий раз напомни мне дать тебе на чай. Мартин отвесил чуть ли не полноценный поклон, а Мэтт, потеряв к нему всякий интерес, обернулся к Диего, заинтересованно наблюдавшего за их разговором. – Не обращай внимания, – словно извиняясь, сказал он. – Ежедневная рутина, даже в Нью-Йорке семейные дела меня не покидают. – Ну и чего вы зависли-то? – недовольно окрикнул их Ал, усевшийся на один из роскошных диванчиков, обитых красным вельветом. В соседнем же кресле расположилась пожилая дама, презрительно смотрящая на молодого парня из-под полей своей шляпки. Вообще вся их небольшая компашка вызывала у окружающих искреннее недоумение. Диего давно не ощущал себя настолько не в своей тарелке; сейчас он чувствовал себя так, как если бы прибыл на прием к британской королеве в одних подштанниках. – Пойдемте! – негромко, но решительно позвал друзей Мэтт и направился к лифтам. – А куда дальше? – поинтересовалась Ната, изучая длинную панель с кнопками. – Куда тыкать? – Пентхаус, будь добра, – в голосе Лемье звучала такая обыденность, что Диего уже в какой раз не мог не поразиться его хладнокровности. Нет, правда, живи он в чертовом пентхаусе самого крутого отеля города, то, наверное, не упустил бы момента этим похвалиться. Мэтт же ни разу за все время их знакомства не распространялся о том, где живет, и только сейчас правда наконец раскрылась. – Чувствуйте себя как дома, – гостеприимно сказал он, переступая порог роскошного номера. – Прошу вас, не стесняйтесь. Однако Диего так и застыл на месте. Открывшееся взору помещение было настолько подчеркнуто шикарно, что создавалось впечатление, будто он находится на съемочной площадке фильма, а все вокруг – декорации. Искусно созданные декорации, призванные вводить в заблуждение зрителей, фанатов кино и прожженных критиков. – Боже мой, я попал в рай! – воскликнул Ал, вскидывая руки и осматриваясь по сторонам. – Или, по крайней мере, во что-то, похожее на убежище Бэтмена… Минуточку… – он сощурился и обернулся к Мэтту. – Признавайся, Лемье, где ты прячешь свой костюм? – Какой из? – не сдержал улыбки тот. – У меня в шкафу много костюмов, все разных цветов, марок и фасонов, но каждый идеально мне подходит. – И где этот шкаф? – продолжал допытываться Ал. – В спальне. На втором этаже. – Ни слова больше! – парень сжал кулаки и, отыскав глазами лестницу наверх, рванул к ней. – Я раскрою все твои секреты, Лемье, можешь не сомневаться! – Но... Ал! – попытался было остановить своего взбалмошного друга Диего, но Мэтт положил ему руку на плечо, слегка сжав его. – Не стоит, Диего, пусть развлекается. – Но Ал может устроить наверху настоящий погром, неужели ты… Однако хозяин апартаментов снова одним движением руки заставил Диего замолчать. – Не устроит, поверь мне. Небольшой беспорядок – да, но не погром. А за это не волнуйся, я плачу за этот пентхаус не просто так и имею право на ежедневную уборку. Тут же сверху послышался истошный визг, то ли счастья, то ли ужаса. – О, это он, похоже, до джакузи добрался. На этом Мэтт провел Диего к квадратному прозрачному столу, за которым на просторном диване уже расположились Ната и Эмма. Девушки отреагировали на пентхаус куда проще, хотя глаза Наты явственно блестели, когда она только вошла сюда. – Итак, друзья, – галантно произнес Мэтт, останавливаясь прямо перед девушками и заводя руки за спину, – вижу, что вы наслаждаетесь, но для полного удовольствия, как мне кажется, не хватает напитков. Ассортимент широкий: вино, виски, коньяк, текила, абсент. Любой ваш каприз. Ната томно захихикала, прикрывая рот, а Эмма помахала рукой. – Это безумно мило с твоей стороны, но, думаю, я пас. Не планировала сегодня пить. – Да что ты, какое пить, – брови Мэтта изогнулись. – Всего лишь один никчемный бокал за Диего. Мы ведь, в конце концов, не просто так здесь собрались. Диего, увидев, что все взгляды снова устремлены к нему, смутился. – В таком случае, почему бы и нет? – улыбнулась ему Эмма, и тот почувствовал, как сердце забилось сильнее. Сейчас оно стучало так рьяно и неистово, как никогда раньше. Пожалуй, еще чуть-чуть, и можно будет вызывать карету скорой помощи. – Отлично, и что вы предпочтете выпить? – На твой вкус. – Тогда, полагаю, красное полусухое будет как нельзя кстати. – Полагаю, да, – ответила Эмма. Ната кивнула головой, соглашаясь. Диего аналогично возражать не стал. – Très bien! [1] – Мэтт сложил ладони вместе. – Тогда позвольте мне, на правах хозяина, поухаживать за вами. Я мигом. – Я тоже, – вызвался помочь Диего, но Мэтт смерил его снисходительным взглядом. – Прошу, не стоит. Ты сегодня мой гость и виновник торжества, так что я поухаживаю и за тобой. Поверь, мне совсем не сложно. – Но… – хотел возразить Диего и все-таки пойти помочь, когда его вдруг схватили за запястье. – Да расслабься ты, боже мой! – подмигнула ему Ната и потянула на себя. – Если что, я всегда могу тебе помочь. – Нет! – как-то слишком резко ответил ей Диего, выдирая руку. – Спасибо, не стоит. Он, не желая больше попадать под удар, незамедлительно сменил локацию и опустился на диван рядом с Эммой. В неоновом свете ламп ее волосы казались жемчужными и такими шелковистыми, что Диего едва сдержал желание потрогать их. Думается, она бы этого не оценила. – А вот и я, – нараспев протянул Мэтт, появляясь с четырьмя бокалами в руках. Он так умело нес их, не пролив ни капли, что Диего опять охватила зависть. Даже Джонни, проработавший официантом и бариста не один год, мог запнуться, пролить кофе или учудить еще какую неловкость. У Лемье же все получалось идеально, как если бы он использовал чит-коды в игре. Один чит прокачивает ловкость, другой – интеллект, третий – вызывает интерес у девушек. Интересно, существует ли вообще что-то, в чем он не преуспел? Здравый смысл подсказывал, что да, конечно, ведь идеальных по всем фронтам людей не существует, но по факту Мэтт пока во всем превосходил Диего. – Прошу вас, друзья! Диего взял один из бокалов и глянул на Эмму. Та с восхищением и благодарностью смотрела на Мэтта. – Предлагаю тост, – продолжал тот тем временем. – За нашего замечательного, неповторимого и доброжелательного Диего Карлоса! Без тебя, дорогой мой друг, мы бы сейчас вряд ли сидели здесь все вместе, ведь именно твоими усилиями в прошлом учебном году начала существовать такая замечательная команда, как M. A. D. E.! Ты сблизил и объединил всех нас, за что лично я ужасно тебе благодарен. Я пророчу тебе прекрасное будущее, Диего, если ты продолжишь в том же духе. За тебя! – За тебя! – вторили ему девушки, отчего Диего снова втянул голову в плечи. Хвалебные речи были чересчур хвалебными, ведь, на самом-то деле, он ничего особенного не сделал. – Двадцать лет, – задумчиво произнес Мэтт. – Здорово. Вот бы и мне вернуться в свои двадцать. – Не поняла, – удивленно подняла бровь Ната. – А тебе сколько? – Двадцать один, – улыбнулся Мэтт, и Ната снова захихикала. – Впрочем, я чуть не забыл о самой важной вещи. Он извинился и на секунду вновь скрылся с глаз за перегородкой. Диего нетерпеливо покачивался на месте. Интересно, зачем ушел Лемье. Однако вся интрига лопнула, как воздушный шарик, когда он вернулся с небольшой, упакованной в подарочную обертку коробкой. – Здесь твой подарок. К счастью, я вовремя вспомнил. И Мэтт, мило, в непривычной для него манере, улыбаясь, передал коробку Диего. Тот медленно, будто опасаясь подставы, начал распаковывать презент. Для пущей уверенности он украдкой перевел взгляд на Эмму, что, сложив ладони в замок, поглядывала на частично разорванную обертку, и продолжил распаковку. Увидев наконец, что спрятал за блестящей бумагой Лемье, Диего ахнул. – Я не могу… нет, – подавленно произнес он. – Это слишком дорогой подарок, я... В этот же момент Ната отобрала у Диего коробку и присвистнула. – А можешь отказаться от него в мою пользу? – она сняла с нее крышку и вытащила содержимое. – Мне лишний айфон не помешал бы. – Мэттью? – Эмма не могла сдержать удивления. – Ты серьезно? – А что такого? – ответил тот. – Я знаю, что ты, Диего, без ума от этих смартфонов, так что я просто хотел помочь. А еще я не умею выбирать подарки и у меня нет фантазии, так что я решил отыграть успешно разыгранную карту однажды повторно. – Мне приятно, конечно, но я правда не могу его принять, – честно признался Диего. – Что я скажу остальным? Что я скажу матери? Прикинь, мне тут один парень подарил дорогущий гаджет, круто, правда? Она не поймет. – Тогда не говори ей, что айфон дареный. Скажи, что купил его, – предложил Мэтт, на что именинник только вздохнул. – Слушай, я вижу, что для тебя такие покупки в порядке вещей, – он, чувствуя, как начинают гореть щеки, неловко почесал затылок, – но для нас… для меня он не по карману. Кто продаст новехонький телефон за гроши? – Оптовые перекупщики. Продавцы товаров-субститутов. Нелегальные поставщики, – принялся перечислять возможные варианты Мэтт, когда его вдруг перебила Ната: – А может, тебе просто сказать, что ты его выиграл? Диего недоуменно поднял бровь. – В смысле? – Ну, просто скажешь, что поучаствовал в какой-то лотерее и в итоге выиграл один из призов. Можешь даже для убедительности реальный билет купить и почиркать в нем. Вряд ли твоя мама будет это проверять. – Ната, – проговорил тот на одном дыхании, – ты гений! Решено, так я и сделаю. – Чудесно, – подытожила крайне довольная собой девушка. – А благодарный поцелуй спасительнице? – Э-э… не надо, я недавно болел и до сих пор не выздоровел полностью, не хочу тебя заразить, – Диего притворно покашлял. – Но против обнимашек я не буду. От предложенного Ната, конечно, отказываться не стала и обвила его руками, сильно стискивая. Едва пережив удушающие объятия, он отстранился как раз вовремя, чтобы услышать звуки, доносящиеся со стороны лестницы. К ним с безумной улыбкой на губах и непонятной, похожей на прут штукой в руках несся Ал. – Лемье! – на бегу кричал Ал. – Я так и знал, что ты что-то скрываешь. – О, Алехандро, – лениво произнес Мэтт, – забыл, что ты тоже тут. – Придержи свой сарказм при себе, – сверкнул глазами Ал, поравнявшись с ребятами, – потому что я нашел то, чем буду бить тебя каждый гребаный раз, когда ты зовешь меня Алехандро. Он вытянул руку вперед, продемонстрировав всем присутствующим предмет в ней зажатый. – Амигос, я нашел в спальне Лемье плетку! Это было довольно неожиданно: я уже хотел спуститься, разочарованный тем, что никаких супергеройских причиндалов у него в шкафу нет, как вдруг – бам! – увидел ее в углу, прямо за дверью. Я сначала подумал, что это такая необычная ложечка для обуви, но нет. Это плетка. Самая настоящая. Ну что, как ты это объяснишь, а? Все ошарашено смотрели по очереди то на торжествующего Ала, то на закатившего глаза Мэтта. – Во-первых, – начал он, – у тебя в руках не плетка, а стек. Во-вторых, я люблю конный спорт. В-третьих, я не собираюсь оправдываться за то, что ты лезешь не в свое дело, – Мэтт многозначительно кашлянул. – Так что тебе весьма повезло, что стек сейчас в твоих руках, а не в моих. Бьет он больно, если знать, как с ним управляться. – Слушай, Ал, какая тебе разница? – тоном учительницы спросила его Эмма. – Какое тебе дело до чужих вещей? Не окровавленный труп же нашел, и ладно. Диего удивленно взглянул на девушку. Это что-то новенькое, раньше она бы не позволила себе так шутить. – Лучше садись к нам, – поддержала ее Ната, – выпей что-нибудь. Ал потер руки. – Ха, это я всегда за!.. Только где мой бокал? – О, прости, говорю же, напрочь забыл, что ты тоже здесь, – Лемье неоднозначно дернул бровями. – Сейчас принесу. Однако, вернувшись, он застал Ала, развалившегося рядом с Диего на диване и хлещущего вино прямо из бутылки. – Ой, прости, – передразнил он Мэтта, – я забыл, что ты ушел за бокалом. – Да, это очень на тебя похоже, – безразлично произнес Мэтт. – Впрочем, это не проблема. Друзья, из-за Диаза мы остались без вина, но не расходитесь и не беспокойтесь, сейчас я принесу чего-нибудь покрепче, ведь вечер только начинается.

***

Диего было откровенно плохо. Каждый раз, когда он пытался вернуться в вертикальную позицию, голова начинала кружиться, а к горлу подступала тошнота. Не помогали даже родные брайтонские стены, на которые он то и дело опирался, проклиная все вокруг и себя в первую очередь за то, что не умеет вовремя останавливаться. И как так получилось? Вроде бы сидели спокойно и вполне прилично, алкоголь был не забористый, никакого адского кутежа не намечалось. Откуда тогда такой отходняк? Немного повыв волком на потолок, Диего наконец смог принять сидячее положение, а еще спустя некоторое время, шипя и хватаясь за голову, поднялся на ноги, которые тотчас повели на кухню. Проводя пальцами по шершавым обоям, он полностью погрузился в воспоминания о вчерашнем вечере. В те воспоминания, что были ему доступны. Вот они вчетвером сидят за столом и пьют вино, тогда он был еще трезв. Потом пришел Ал и начал размахивать стеком, он же и допил бутылку. Так, хорошо, тут вроде бы все нормально. Дальше Мэтт притащил еще вина, а Ната предложила сыграть в «Я никогда не». Под ноги заплетающемуся Диего подвернулся коврик в прихожей, и тот не успел среагировать, приземлившись пятой точкой на пол. Потирая ушибленное место, он снова встал и зашаркал дальше, недовольно бурча себе под нос. Ему вдруг подумалось, что сейчас он как никогда похож на недовольного всем деда, осуждающего все и вся, и, пожалуй, впервые в жизни понял, почему они так себя ведут. Подставляя свою любимую кружку под струю воды, он снова мысленно вернулся к вчерашнему вечеру. Все поддержали идею Наты, к тому моменту простая беседа начинала надоедать. – Тогда я первая, – охотно вызвалась девушка и тут же выпалила: – Я никогда не прогуливала пары! – Ну, это очевидно! – разочаровано протянул Ал, выпивая глоток вина, как предписывали правила. – Каждый хоть раз да прогуливал. – Говори за себя, – возразил ему Мэтт. К своему бокалу он пока не притронулся. – Слушай, тебе жить-то не скучно, идеальный ты наш? А то с тобой даже играть неинтересно. – Ладно, кто следующий? – прервала их Ната и вперилась взглядом в Эмму. – Давай, подруга, твоя очередь! – Хорошо. Я никогда не врал по-крупному своим родным. – Что значит по-крупному? – уточнил Ал, взяв бокал в руки. – Ну, значит, ложь, способная сильно пошатнуть их доверие к тебе, которая, возможно, могла бы втянуть их в неприятности. Ал все-таки выпил. Диего почему-то вовсе не удивился этому в отличие от ситуации с Мэттом, который в этот раз сделал свой глоток. – А вот это неожиданно, – прокомментировал он. Лемье лишь пожал плечами. – Твоя очередь, Диего! – хитро оскалившись, ткнула в него пальцем Ната. – Ага, – тот почесал подбородок, – допустим, я никогда не целовался с кем бы то ни было взасос. – Наконец-то! – вскрикнул Ал, отпивая из бокала. – Карлос перешел к нормальным вопросам! – И что-о-о… – ехидно улыбаясь, протянула Ната, тоже отпившая чуть ранее. – С кем это ты целовался? Ал махнул рукой. – А, ошибки юности. История не стоит эфирного времени. А твоя? – Тем более. Твоя очередь, кстати. Улыбка поползла по его лицу. – Ну, держитесь, детки! – он кровожадно потер руки. – Я никогда не влюблялся в какого-либо человека, сидящего в этой комнате. Выпили все, кроме самого Ала. Осматривая покрасневших, чувствующих себя максимально неловко друзей, он констатировал: «Шалость удалась!» Очередь перешла к Мэтту, чем он сполна воспользовался. – Я никогда не получал неуд за экзамен и не выходил на пересдачу. В этот раз, наоборот, выпил только Ал. – Я тебя ненавижу, – буравя Мэтта взглядом, сказал он. – И Джексона ненавижу. Противный старикан. – Что ж, снова я, – бодро произнесла Ната, и все повторилось снова. Вопросы разной степени провокационности, смех и алкоголь. Много алкоголя. Диего еще помнил, как, когда закончилась очередная бутылка вина, они решили перейти на что-то посерьезнее. – Повышаем градус! – заявил Ал, и, что самое забавное, Мэтт его послушал. Диего задумчиво провел пальцем по стенке кружки, царапая ее. И все-таки, в какой момент он перебрал настолько, что перестал запоминать происходящее? Последнее яркое воспоминание касалось очередного провокационного вопроса, заданного Алом с целью поддеть Мэтта. – Я никогда не использовал стек не по назначению. – Диаз, вопросы должны нести общий характер! – уже порядком поддатый Лемье попытался оспорить раунд, но, пожалуй, впервые проиграл в споре. – Он и так общий. Я же не говорю конкретно о тебе или ком-то еще и спрашиваю всех сразу. Откуда ж мне знать, может, не только ты интересуешься скачками? Лемье смерил Ала настолько холодным и строгим взглядом, что даже Диего стало неудобно, но больше возражать не стал. Вместо этого он опрокинул бокал и вылил все оставшееся содержимое в глотку. – Признаюсь, – сказал он, тяжело вздыхая и опуская голову. – À chacun ses goûts. [2] И все. Дальше провал. Полоскание головы под водой тоже не помогло. Память не вернулась, зато стало прохладнее, мокрее и противнее. Помотав головой, как пес, Диего решил вернуться в комнату и позвонить Алу, чтобы прояснить все окончательно. В конце концов, он даже не помнил, как добрался домой. – Алло, – раздалось по ту сторону трубки, – что вы хотели, о великий повелитель стола? – Повелитель стола? Чего? – Дай угадаю, ты ни хрена не помнишь? Неудивительно! Диего нахмурился и попросил друга рассказать все, что тот знает. – А что мне за это будет? – Не знаю, что будет, но если не расскажешь, на ближайшем тесте на меня можешь не рассчитывать! – У-у, чувак, ну ты че, – пошел на попятный Ал. – Погорячился слегка, бывает. Ладно, слушай, горе-танцор… А послушать было что. Оказывается, после того вопроса они еще раз прошли круг, и на одном из ходов кто-то сказал: «Я никогда не танцевал на столе». Конечно, никто на этом ходу не выпил. Диего показалось это несправедливым. – Да как же так? Неужели никто? – воскликнул он. – Это огромное упущение! Ответом ему была тишина. – Я готов это исправить! – сказал тогда он и полез на стол. Эмма, кажется, пыталась его остановить, но Ната, а после и присоединившийся к ней Ал своими воплями перекрикивали ее голос. – Ты так лихо отплясывал, грех было тебя останавливать, – хихикал в трубку Ал. – Судя по твоему лицу, тебе тоже нравилось. Мы, правда, в какой-то момент серьезно опасались за стеклянный стол, но он оказался в состоянии выдержать одного пьяного Карлоса! – А что Мэтт? – С ним забавно вышло. Выяснилось, что он тоже пить не умеет, а потому сидел весь оставшийся вечер задумчивый и угрюмый и фантастически тормозил. Было смешно, когда ты утихомирился, и мы с девушками подумали, что пора расходиться. Нам едва удалось донести эту простую мысль до мозга Лемье, а когда он понял, о чем мы, тут же замахал руками и принялся звонить своему водиле. Представляешь себе этого богатенького сынка, едва способного вспомнить собственное имя? – Едва ли. – А вот мы его таким застали! – Ала настолько распирало от смеха, что он хрюкнул. – Так вот, он долго и упорно объяснялся с этим Фордом, куда и кого из нас надо вести, а потом, даже не успев попрощаться, вырубился. Такой компромат! Жалко, у меня с собой не было камеры, так бы все снял и продал материалы за огромные деньги. – Диаз! Прекрати. – Что прекрати-то? Поднял бы бабло. Эх, Карлос, нет в тебе предпринимательской жилки. Что ты забыл на менеджменте одному черту известно. Диего вздохнул. А вот в этом Ал оказался как никогда прав. Менеджмент – не его факультет. Как и экономика, как и финансы. Вообще, если честно, сфера его интересов была довольно далека от NYSMEF, но зато в NYSMEF была Эмма. И Ал. И Мэтт. Это все решало. Узнав от друга все, что нужно, он попрощался с ним и закинул телефон на кровать. Внезапно его взгляд зацепился за невзрачную коробку, стоявшую на столе. Айфон мирно покоился в ней. Хорошие мысли приходят неожиданно, и эта не стала исключением. Уже по пути в ванную Диего внезапно остановился перед зеркалом и взглянул на свое бледное отражение. Волосы торчали ежиком, спина сгорбилась, под глазами запали синяки. Да, выглядел он неважно, но поразило его не это. Похоже, придя домой, он, не раздеваясь, плюхнулся в кровать и сразу же заснул, но сейчас, смотря на себя, он заметил кое-что важное: любимой клетчатой рубашки на нем не было. Странно, что это бросилось в глаза только сейчас. Вернувшись в комнату, он оглядел все вокруг, но так и не нашел ее. Вывод напрашивался только один: рубашка осталась в пентхаусе. Пожав плечами, Диего мысленно поставил себе галочку «Позвонить Мэтту по этому поводу» и вернулся в ванную.

***

– Эй, парниша, четкая мобилка!* – двое молодых ребят неотесанного вида сидели на скамейке вдоль Бродвока Брайтона и о чем-то эмоционально переговаривались друг с другом, пока в поле их зрения не появился Диего со своим новым смартфоном. Выглядели они как типичные хулиганы и, честно говоря, не вызывали никакого доверия. – Спасибо!* – с сильным акцентом ответил им тот и получил в ответ широкую лыбу от обоих. Улыбнувшись в ответ, он решил ускориться. Видимо, он все же правильно сделал, что ответил именно так, выбери он другую фразу, возможно, все закончилось бы не так хорошо. – Ух ты, не знал, что ты говоришь по-русски! – удивился Ал, когда Диего рассказал ему об утреннем происшествии. – А я и не говорю, я лишь делаю вид. Мать научила меня парочке фраз на всякий случай, и, как видишь, они периодически пригождаются, ибо некоторые брайтоновцы совершенно не знают английского. Но я каждый раз чувствую себя на грани, ибо обычно ни слова не понимаю из того, что мне говорят и лишь по интонации решаю, что ответить. – Это так странно, – жуя спагетти, протянул Ал. – Но одновременно с тем круто. Вообще до сих пор поражаюсь этому городу; вот вроде неофициальная столица Америки, и при этом куча его жителей не говорят по-английски. Уникально. Диего, однако, не разделил его восторга. – С городом пусть разбираются урбанисты, меня лично сейчас другое волнует. – И что же это? – Как что? – он удивленно посмотрел на друга. – Маркетинг. Уже пятница, а я расписания на следующую неделю еще в глаза не видел. Тебя это не беспокоит? – Мне плевать, – честно признался Ал, с громким чмоком втянув длинную макаронину. – И тебе тоже должно быть. Не пристало королю Брайтона переживать из-за пустяков. – Королю Брайтона? – Диего улыбнулся. – А как же! Только истинный брайтоновский король может понять своих подданных без слов. – В таком случае я король-дезертир. Как только соберу достаточное количество денег, сразу съеду оттуда. – Ну, значит, так тому и быть, – Ал пожал плечами. – Короли – не президенты, их не выбирают. Посмеявшись, ребята и не подозревали, что фраза оказалась как нельзя кстати. Выйдя из кафетерия, они увидели стоявшую на лестнице Эмму, одетую в кепку с фирменным лого колледжа и раздающую всем проходящим мимо студентам флаеры. – О, привет, ребята! – только завидев их, она помахала рукой. – Вы-то мне как раз и нужны! Я хотела попросить вас помочь мне на выборах. – Каких выборах? – задал преждевременный вопрос Диего и только потом соизволил опустить взгляд на флаер. – Президент студсовета? – Да! – девушка просияла. – До конца сентября любой студент NYSMEF имеет право баллотироваться в президенты колледжского студенческого совета, и я собираюсь это сделать! Но мне нужна ваша помощь. Вы ведь не планируете выдвигаться? Друзья переглянулись. – Нет, – заверил ее Диего, – я слишком ленив для этого. Но тебе я с удовольствием помогу! – И я тоже пас, но только потому, что я не признаю всякие там советы, – Ал сделал умное лицо. – Я вообще считаю, что каждый, кто придерживается либертарианских взглядов, обязан иметь дома ружье. Я вот имею. Оба, и Диего, и Эмма, посмотрели на него с нескрываемым удивлением. – То есть, я так поняла, что мне на тебя рассчитывать не приходится? – Да нет, почему, – ответил Ал. – Либертарианство не отрицает существование друзей, так что я вполне могу тебе помочь, но если твой совет будет лезть в мою личную жизнь, то нашей дружбе конец. Поняла? Он пристально посмотрел на нее, прям как Леонард Ди К’Априо** в том популярном меме. – Э, ладно, хорошо. По рукам! – она с улыбкой протянула ему руку для рукопожатия, но тот вместо этого ударил своей ладонью по ее. – Слушай, красотка, – поднял он бровь, – на будущее: пять дают не так. – Я тебе не красотка! – отдернув руку, возмутилась девушка и повернулась к Диего. Осмотрев его с ног до головы, она спросила: – А где твоя рубашка? – Хороший вопрос, – тот нахмурился. – Она бесследно пропала после моего дня рождения. – Может, ты оставил ее у Мэтта? – Не-а, я спрашивал, но ни он, ни горничные ничего не находили. – А, ну ладно. Может, еще найдется, – обнадежила его Эмма. – Может быть, – он в очередной раз глянул на флаер. – Ладно, неважно, у нас через две минуты начинается лекция, ты идешь? – Конечно! – закивала девушка, придерживая стопку бумажек. – Сейчас, закончу свои дела и присоединюсь. Вы идите, не ждите меня, – она подняла глаза к потолку и добавила. – Буду, кстати, очень благодарна, если займете мне место. – Займем, – уверил ее Диего, после чего Ал сразу потянул его к лестнице во избежание так называемых «карлосовских провисаний», когда, распрощавшись, тот не мог сразу же уйти и просто стоял, смотрел на собеседника, думая о чем-то своем. Однако дойти до аудитории в спокойствии и без лишних временных потерь все равно не получилось, то и дело на пути попадались очарованные их недавним выступлением студенты, желающие во что бы то ни стало пообщаться или хотя бы вставить свою реплику. И что особенно выбесило Диего – практически каждый из них не преминул указать на то, что сегодня он пришел в колледж без рубашки. – Ну камон, ребята! – шепотом возмущался он, садясь на длинную скамью рядом с Мэттом. – Какого черта все так свихнулись на этой рубашке?! Даже я так не расстроился, как все эти люди вокруг. В чем проблема вообще, неужели всех волнует лишь моя рубашка, а не я сам? – Извини, что вмешиваюсь, возможно, это не мое дело, – так же шепотом произнес Лемье, – но весь прошлый год ты проходил в ней и выступал тоже, так что, полагаю, из-за этого люди уже стали ассоциировать тебя с рубашкой. Она стала твоим постоянным атрибутом, по ней тебя узнавали, а теперь, когда эта важная часть вдруг исчезла из общей картины, понятное дело, почему все вдруг взволновались, казалось бы, на ровном месте. На подсознательном уровне такая резкая перемена в твоем образе могла бы стать для некоторых сигналом, что, возможно, что-то не так, и тебе нужна помощь. Увы, правильно проинтерпретировать свои подсознательные импульсы люди могут далеко не всегда, отсюда и столько навязчивых вопросов, – он соединил пальцы рук и многозначительно дернул бровью. – Впрочем, это всего лишь мои личные догадки. В конце концов, я не психолог. – С одним я согласен: ты не психолог, ты вундеркинд-зазнайка, – буркнул в ответ Ал. Мэтт же на это лишь усмехнулся. – Неужели я слышу в твоем голосе зависть? – Не знаю, как ты, но я определенно слышу в твоем безграничную скуку и неумение в сарказм. Не обращая внимания на препирания этих двоих, Диего всерьез задумался над сказанным. Такое объяснение показалось ему исчерпывающим, но, несмотря на это, оно не доставляло эмоционального облегчения. Он убедился в этом чуть позже, случайно натолкнувшись в коридоре на Клеменса. – Приветик! – поздоровался с ним парень, бегая по Диего глазами. – А где… – Заткнись, – неожиданно резко для себя выдал тот, даже не дав договорить. – Э… прости? – Клеменс, кажется, совершенно не понимал, за что его одернули, и, вообще-то, откровенно говоря, его действительно не за что было упрекать. – Прости, просто вырвалось. Если ты хотел спросить: где рубашка, то не надо, потому что я ничего существенного тебе все равно ответить не смогу, ибо не знаю. – А, ладно, – быстро кивнул парень и тут же хотел сказать что-то еще, но с лестницы послышался голос Нгози: – Вот ты где, Диего! Есть минутка? Минутка, конечно же, нашлась. Бросив на прощание пару слов Клеменсу, он с радостью переметнулся к своему бывшему куратору. – Есть у меня к тебе одно дело, – заговорщицким тоном произнесла Нгози, когда они вышли на лестницу. – Тут до меня дошли слухи, что тебя уже откровенно задолбали тем, что… – она опустила взгляд на уровень его груди, – ты решил кардинально сменить имидж. – Нгози… – тяжело вздохнул тот, но девушка тут же поспешила прояснить свою реплику. – Не-не-не, ты не подумай, я не буду тебя доставать, я наоборот тебе помочь хочу! – Помочь? – Диего с сомнением взглянул на нее. – Каким образом? Нгози усмехнулась. – Смотри, тут вот какое дело: мы в этом году решили с легкой руки мистера Лонг-Райта начать продавать наш местный колледжский мерч[3]: футболки, кепки, толстовки, ну, ты в курсе, наверное. – Диего кивнул. – И нужны те, кто готов подсобить нам на начальном этапе, грубо говоря, те, кто готов сделать нам бесплатную рекламу. – Не понимаю. – Короче, нам нужны те, кто купит наш товар и будет носить его если не ежедневно, то хотя бы частенько. Теперь понимаешь? – Теперь да. Но почему я? – Да потому что ты Диего Карлос из M. A. D. E., которого только ленивый не спросил про рубашку! Бро, я в курсе, что ты скромный, и будешь отрицать это до последнего, но вы откровенно дали жару на церемонии, и сейчас все перваки только и делают, что вас обсуждают. Да и не только перваки. Мы с Дредом и Гринвудом всегда готовы вас поддержать! Полностью подтверждая слова Нгози о скромности, Диего стушевался и тихо проговорил: – Слушай, я не знаю, как там на самом деле обстоят дела, но мне этого не надо. Попросите лучше Мэтта, он как раз модель, привык, что его вечно обсуждают, и, в отличие от меня, умеет держаться на публике. – А мы уже, – Нгози широко улыбнулась. – И он с радостью согласился помочь, но вот в чем проблема – размеров его в ассортименте нет, и пока сделают надо ждать еще неделю точно, а мы ждать не хотим. Вот-вот начнется президентская гонка, и мы тут как тут! Что называется – как раз в тему. – Что ж, ваши намерения мне понятны, но не уверен, что смогу помочь. – Сможешь, и еще как. Плюс, заработаешь себе немного уважения со стороны, в том числе и от мистера Лонг-Райта, и все враз забудут про эту дурацкую рубашку. Я гарантирую. Диего замер, пристально вглядываясь в искрящиеся глаза девушки. Тут как бы и раздумывать было нечего, вся эта история ему осточертела. – Договорились, – с готовностью согласился он. Так в его гардеробе взамен пропавшей рубашки появилась новая вещь – фирменная толстовка с надписью NYSMEF. Она была самой обычной и серой, ничем не выделявшейся на фоне других, и Диего уже начал было опасаться, что план по вытеснению ярко-малиновой, запоминающейся рубашки не выгорит, но нет. Уже на следующий день вопросы про рубашку сошли на нет, а вскоре о ней и вовсе никто не вспоминал. Вместо этого первое время к нему подходили некоторые любопытные студенты, спрашивающие, где он достал такую толстовку, но на этот вопрос он хотя бы мог однозначно ответить, не раздражаясь, чувствуя, что делает доброе дело. Также Нгози оказалась права, сказав, что Диего сможет заработать себе дополнительных баллов в карму. Убедился он в этом, когда в один из сентябрьских дней его попросил зайти в кабинет проходивший мимо Лонг-Райт. – Мистер Карлос, – начал он так строго, что у Диего аж сердце в пятки ушло. – Я безумно благодарен вам и мистеру Лемье за то, что вы делаете для NYSMEF. Я знал, что могу на вас рассчитывать. – Боюсь, я не понимаю… – неуверенно протянул он, глядя на ректора. – Я говорю о нашей продукции. Благодаря вам и мистеру Лемье спрос на нее увеличился чуть ли не втрое по сравнению с прошлым годом, что я и вижу на практике. Посмотрите, теперь каждый третий ученик ходит в одежде с нашим лого! – Это прекрасно, – улыбнулся Диего, на что получил ответный кивок. – И я того же мнения. Я всегда говорил: самосознательность – это хорошо, а чувство принадлежности к альма-матер – еще лучше, – на секунду его лицо осветила мимолетная улыбка, но, вспомнив, что он не один в помещении, Лонг-Райт тут же стер ее и сделался серьезным как никогда. – В общем, так держать. Этот эпизод в некоторой степени повеселил Диего. Как так постоянно получается, что он, просто желая помочь друзьям, оказывается в центре внимания, заслуживает очередные бонусы и в итоге становится почти что героем дня? – Прикинь, он так и сказал, – рассказывал впоследствии Диего об этом случае Эмме, когда они вдвоем, закончив работу, тащили в руках сумку с камерой, штатив и рюкзак, набитый шнурами и переходниками. Президентская кампания Эммы была в самом разгаре: листовки и агитки с ее портретом разлетались как горячие хот-доги, плакаты, услужливо сделанные Нгози в качестве благодарности за помощь с мерчем, висели на каждом стенде, а саму девушку раздирали между собой студенты-избиратели, студсовет и преподы. Ни малейшего шанса на передышку, а потому в какой-то момент она просто пропала из виду. Порой ей некогда было даже пообедать, не то что встретиться с друзьями на выходных, поэтому Диего был особенно рад, когда она проговорилась, что ей нужна помощь со съемкой предвыборного видеоролика. Он с радостью предложил ей свою помощь, а она с не меньшей радостью согласилась. В конце концов, не зря же все это время он вел свой блог, какие-никакие навыки в видеосъемке удалось получить. – Он в конце еще так улыбнулся невзначай, а потом снова насупился, типа весь из себя важный. Но я-то все видел! Он неестественно громко и наигранно засмеялся, надеясь, что Эмма поддержит его историю смехом, но нет. Девушка лишь вымученно улыбнулась. Не то, чтобы ей не понравилась история, скорее просто она была не в состоянии смеяться. Казалось, еще чуть-чуть, и она просто закроет глаза и упадет, выбившись из сил окончательно. – Слушай, плохо выглядишь, – вызвав лифт, невесело сказал Диего. – Уверена, что все окей? – Да, – снова слабо улыбнувшись, ответила девушка. – Просто временные трудности. Нужно войти в режим, и станет легче. – Как знаешь, – пожал плечами тот, пропуская Эмму в кабину лифта и заходя следом, – но я бы рекомендовал тебе хорошенько отдохнуть. – Отдых подождет. Работа сама себя не сделает. Диего поджал губы. Отвечать и уж тем более разводить полемику он не стал, пожалел и без того уставшую девушку, хотя все-таки и согласиться с ней не мог. Все его нутро протестовало против таких заявлений, в сердце вспыхнула жалость. Ну нельзя себя так загонять… Однако мысль его оборвалась, так и не закончившись. В этот миг лифт вдруг резко дернулся, заскрежетал, а потом остановился. Двери, впрочем, открываться не спешили. – Приехали, – убито простонал Диего, бессмысленно тыкая в кнопку открытия дверей. Ничего не работало. – Вот повезло, а. И почему это я попадаю в такие ситуации? – Ну, вообще, ты тут не один, – послышался голос Эммы, которая даже на новость о том, что они застряли в лифте, никак толком не отреагировала. – Позвони диспетчеру. Пусть нас вытащат отсюда да поскорее. – Да, ты права, сейчас позвоню, – тут же нашелся Диего, нажимая самую крайнюю кнопку в виде колокольчика. В динамиках послышался какой-то непонятный звук. – Эм, здравствуйте… Простите, но мы, кажется, застряли, не могли бы вы вызвать лифтовика? Он замолчал, надеясь на то, что сейчас им ответят или дадут указания, но не тут-то было. В динамике все еще слышался странный звук и только. – Вы нас слышите вообще? Эй, кто-нибудь! – из последних сил крикнула Эмма, косо смотря на панель с динамиком. Звук продолжал фонить, человеческой речи они так и не дождались. Девушка разочарованно выдохнула. – Дохлый номер. Диего бросил жать кнопку и полез за мобильником. Увы, сети за плотными стенками кабинки не наблюдалось. – Вот черт. Черт, черт, черт. Надеюсь, нам хватит воздуха, и мы не умрем от удушья до того, как нас хватятся. – Диего, прекрати! – Эмма сморщилась. – Нас скоро высвободят отсюда, надо только еще раз попробовать вызвать хоть кого-нибудь. – В том-то и проблема, система связи, похоже, сломана, и теперь черт его знает, сколько нам предстоит просидеть в этой тесной камере! Он шмыгнул носом и медленно сполз по стенке на пол. – Знаешь, вот именно поэтому ты иногда невероятно меня бесишь, – массируя виски, проговорила Эмма. Диего же, широко раскрыв глаза, уставился на нее. – Чт… что? – Ну, неправильно сказала. Меня бесишь не ты, а твоя привычка впадать в истерику и пускать все на самотек. Прости, но это правда, иногда кажется, что ты просто не в состоянии думать рационально. Диего не сразу нашелся, что ответить. Такой внезапной прямолинейности по отношению к себе он не ждал. – Я… у меня просто слабая психика! Я же не виноват, что не всегда могу держать свои эмоции под контролем. Иногда… иногда они сильнее меня. Последнюю фразу он произнес так громко, четко и возмущенно, что показалось, будто еще несколько следующих секунд она гуляла по лифту эхом. – Мне кажется, дело не совсем в этом, – выждав некоторое время, примирительно произнесла девушка. – Видишь ли, в некоторых ситуациях у тебя почему-то получается вести себя собранно, брать на себя ответственность и действовать решительно. Да хотя бы тот эпизод, когда в прошлом году ты сделал из нас команду. Тогда ты не думал о том, поступаешь ли правильно, и что о тебе подумают. Ты просто взял ситуацию в руки, не боясь, что что-то пойдет не так. – Легко тебе говорить, со стороны-то, – Диего чувствовал себя максимально неловко. – Я тогда чуть не умер от стыда и волнения, но дедлайн приближался, и… я решил, что надо что-то предпринимать. – Так я об этом и говорю! Ты решаешь действовать только тогда, когда понимаешь, что, кроме тебя, некому. Это не выход. При таком подходе однажды ты останешься один на обочине, пока все остальные уже разойдутся кто куда, избрав свою дорогу, – лицо Эммы исказилось. – А ведь, знаешь, я тоже ужасно боюсь остаться на обочине, в конце списка, забытым и обесцененным элементом, поэтому и стараюсь успеть везде, где только можно, стараюсь напоминать о себе, стараюсь сделать себе имя и показать, что я не безвольная кукла, с которой можно делать что захочется. Я не хочу, чтобы на меня смотрели, как на человека второго сорта. Не хочу, чтобы мои слова не воспринимали всерьез. Я готова достигать своих целей, а не получать поблажки, и я хочу, чтобы меня уважали и со мной считались. И я буду идти к этому, как бы мне ни было тяжело. Она внезапно замолчала, а Диего так и продолжал неотрывно глядеть на нее, не зная, что сказать. – Но, Эмма… Ты и так… и так огромнейшая молодец и пример для подражания. По крайней мере для меня. Как думаешь, почему я вообще пошел в NYSMEF? – он, встретившись с ней взглядом, вымученно улыбнулся. – Потому что сюда пошла ты. Это было главной причиной. – Он опустил взгляд в пол. – Я видел, как ты ни секунды не колеблясь, добиваешься своей мечты, как уверенно идешь к ней, и меня это вдохновило. Меня, человека, у которого нехилые проблемы с цифрами и лидерскими качествами, вдохновило пойти учиться на менеджера! Сейчас я понимаю, что это было ошибкой. В прошлом году я серьезно подумывал уйти из колледжа, но потом понял, что… не могу. Не могу, потому что тогда мне придется бросить вас, тех, благодаря кому я чувствую себя собой и не боюсь собой быть… хоть иногда это вас и бесит. Оба, и Диего, и Эмма, усмехнулись. – Вы – главная причина, почему я все еще здесь. Почему ношу эту толстовку, – он указал на черные буквы на груди, – мне здесь очень хорошо и уютно, и все это благодаря вам. Так что тебе совершенно не о чем волноваться. Ты заслуживаешь быть не просто президентом этого колледжа, но и президентом этой страны, потому что ты честная, умная, классная и имеешь еще множество других качеств, которые я могу назвать, но главное… главное, что ты знаешь, к чему идешь. Для некоторых это непозволительная роскошь, знаешь ли, и некоторые очень тебе завидуют и мечтают научиться быть такими же. – Диего, я… – соединив ладони, тихо проговорила Эмма, но Диего остановил ее. – Подожди, я еще не закончил. Так вот, я хотел сказать, что ты – мой идеал. И все это время я пытался быть на тебя похожим. Я хочу, чтобы ты знала, что нет никого круче тебя в моих глазах, да и, думаю, что в глазах остальных, так что тебе нет нужды ничего доказывать. Ты уже все доказала. Их взгляды снова встретились. Они смотрели друг на друга несколько секунд, и все это время Диего не мог вздохнуть. Ему казалось, что у него вот-вот закружится голова, что он сойдет с ума, что задохнется, если продолжит рассматривать лик прекраснейшей из девушек, сидящей напротив, но, к счастью, она разорвала зрительный контакт, рассмеявшись. – Тебе когда-нибудь говорили, что ты отличный льстец? Диего опешил. – Все, что я сказал, было правдой! Эмма снова рассмеялась. – А еще слишком доверчивый, – тот скрестил руки на груди, нахмурившись, и девушка положила свою ладонь на его плечо. – И, тем не менее, самый лучший друг, который только может быть. – Друг? – тут же позабыл о ее недавних словах он. – Да, – девушка вздохнула и отвернулась, прикусывая губу. – Слушай, раз уж мы так спонтанно разоткровенничались, то, наверное, стоит прояснить все окончательно. Диего с мольбой взглянул на нее, но та не обратила на этот взгляд внимания. – Видишь ли, – собравшись с духом, выпалила она, – в настоящее время мне в принципе некогда думать не то, что о встречах романтических, но даже о встречах с друзьями. Сейчас у меня другие приоритеты в жизни, и мне бы ужасно не хотелось, чтобы кто-то питал какие-то ложные надежды в мою сторону. Я хочу, чтобы ты понял: ты мне нравишься, но как хороший друг. Не думай, что это касается только тебя, все, кто сейчас со мной общаются, воспринимаются мной как друзья. И мне кажется, что чем раньше окружающие это поймут, тем легче будет и мне, и им. Она с теплотой взглянула на Диего. Тот же ощущал себя так, словно у него вырвали землю из-под ног, и теперь он плавает в невесомости. Он облокотился на стенку лифта и попытался проглотить ком, вставший в горле, но тот застрял намертво. – Я хочу сказать, что мне надоело делать вид, что я не замечаю того, как ты пытаешься меня впечатлить, и обесценивать тебя, но, господи, это не потому что я в принципе против общения с тобой. Я против всех этих ухаживаний, любовных соперничеств и толп воздыхателей за спиной. Будь на твоем месте кто-то другой, я бы вела себя абсолютно так же. Диего хотел было на эмоциях сказать, мол, почему-то с Лемье это не работает, но вовремя одернул себя. Во-первых, потому что не хватало только рассориться, а во-вторых, потому что на самом деле, Мэтт не проявляет какой-то особенной заботы по отношению к ней, которые можно было бы трактовать как явный подкат. Нет, ну правда, что такого Мэтт делал для Эммы, что не делал, например, для него самого? Да ничего, в общем-то. Дарить дорогие подарки и подвозить на личном автомобиле, как оказалось, для него всего лишь простые дружеские жесты. – Пожалуйста, я не хочу обижать тебя или что-то в этом роде, я просто хочу облегчить нам обоим жизнь. В конце концов, почему бы нам не быть лучшими друзьями, если качество наших отношений не только не пострадает, но и, наоборот, возрастет. – Действительно, – наконец, пересилив себя, ответил Диего и попытался улыбнуться. – Ты права. Ты как всегда права. Я был идиотом, раз даже не пытался понять, что ты чувствуешь, и что тебе все это приносит дискомфорт. Простишь меня? Эмма кивнула. – Конечно, друг! – Спасибо… друг, – ответил ей Диего. Легче, увы, не стало.

***

– Парни, да тут люди! Внезапно брызнувший в глаза яркий свет и грубые мужские голоса вырвали Диего из сна и заставили окончательно пробудиться. Разлепив веки, он увидел, что двери лифта открыты, а в проеме торчали силуэты рабочих в спецовках. – Святые угодники! – воскликнул один из них, протягивая огромные ручищи Диего и Эмме, помогая им обоим подняться с пола. – И сколько вы тут уже торчите? – А сколько сейчас времени? – вопросом на вопрос ответил тот. – Какой сегодня день? Год? – Двадцать второе сентября две тысячи десятого года, – обеспокоенно выдал мужчина, не понимая, что это шутка. Взглянув на наручные часы, он прибавил: – восемь утра. Ребята переглянулись. – Значит, мы пробыли здесь всю ночь. Бывает. Диего лениво потянулся, забирая с пола лифта свою толстовку. Он не проносил ее и месяца, а она уже выглядела так, словно ее нашли на помойке. Впрочем, удобство Эммы, для которой он постелил эту самую толстовку, чтобы было комфортнее спать, важнее, чем состояние вещи. На крайняк одежду можно и постирать, а вот часы недосыпа никак не вернешь. – Зато я хотя бы выспалась, – потягиваясь, сказала Эмма, когда рабочие, убедившись, что с ними все в порядке, отпустили их. – Ни о чем не жалею. – Вот видишь, как хорошо. Все-таки отдых нужен даже таким супервумен, как ты, – усмехнулся Диего, завязав толстовку на бедрах. Сам же он совсем не выспался: из головы никак не шел их разговор. Он все еще не знал, правильно ли сделал, навсегда отказавшись от своих притязаний на Эмму, но одно он знал точно – теперь самой Эмме будет легче. – А мне вот повезло меньше, так и не удалось нормально подремать. – Ну, может, тогда поедешь домой и не будешь себя мучить? – Может, – согласился с предложением он, – но для начала я все-таки помогу тебе дотащить всю эту технику до актового зала. Взвалив рюкзак на плечи и взяв подмышку штатив, он направился к лестнице. Уже после того, как они благополучно свалили все это в одну кучу, Диего поинтересовался: – Может, ты тоже домой поедешь? После такого и на пары? – Ну а что? – легко улыбнулась Эмма. – Я хорошо себя чувствую и, кажется, особенно не испачкалась. Я ведь нормально выгляжу? Она обернулась вокруг своей оси, после чего Диего подтвердил, что переживать не о чем. В отличие от него. Мало толстовки, так у него и все джинсы были в пыли. Вообще, откровенно говоря, ему хотелось засунуть в стиралку всего себя. Спускаясь к выходу и думая о том, что теперь он наконец-то может расслабиться, так как все позади, Диего и не подозревал, что на самом деле его проблемы только начинаются. Все спокойствие разом улетучилось, стоило ему столкнуться на лестнице с взъерошенной и будто бы обеспокоенной Натой. – Так это правда? – бросилась она к нему. – Ты на самом деле застрял в лифте? – По мне, что, не видно? – расставил руки в стороны тот. – И как это ты так быстро об этом узнала? – Я просто хотела воспользоваться лифтом, а уборщица сказала, что он не работает. Вот я и спросила, почему… – Ага, ясно, – равнодушно произнес Диего. – Слушай, Ната, я очень устал и плохо себя чувствую, в отличие от Эммы, всю ночь не спал, и… – Стоп, что? – внезапно прервала его та. – При чем тут Эмма? Однако не успел Диего ничего ответить, как Ната резко переменилась в лице и оттолкнула его от себя. – Так, значит, Эмма! Значит, всю ночь не спал! – сквозь зубы процедила она. – Теперь-то все понятно, не удивлюсь, если ты это специально сделал! – Что специально сделал, о чем ты вообще? – едва соображая, к чему клонит девушка, нахмурился Диего. Ната, конечно, сама по себе странная, но такой внезапной перемены настроения было сложно ожидать даже от нее. – Естественно, ты не понимаешь. Действительно, а зачем? Тебе же плевать на меня! – бросила она ему в лицо с какой-то претензией на разрастающуюся истерику. – Ну и черт с тобой! Она вытянулась по струнке и демонстративно обошла Диего со стороны. Ненадолго задержавшись, она напоследок одарила его уничижающим взглядом и толкнула в бок. Сильно толкнула. – Черт со мной? Да это черт с тобой! Ненормальная! – бросил ей на эмоциях вслед Диего, все еще не понимая, чем заслужил такой праведный гнев. «Девушки. Ну почему они всегда такие… такие… Угх!» Настроение было испорчено. Даже всю ночь просидеть в лифте не так неприятно, как получить моральную оплеуху неясно за что. Добравшись до станции метро, Диего прошел на платформу и оперся о столб. Противная Ната, из-за нее все душевное равновесие кануло в Лету! Ожидая поезда, Диего осмотрелся по сторонам. Как всегда куча людей. Задерживаясь на каждом из них взглядом, он думал, что, наверное, среди всех он единственный такой неудачник, с самого утра уже переживший два потрясения. Внезапно среди невзрачных серо-черных пиджаков и плащей незнакомцев на глаза ему попалась темно-синяя полицейская униформа. Коп стоял и пристально, с подозрением смотрел прямо на него. Диего, вздрогнув, отвел взгляд. Просто случайность. Однако сам коп так не думал. Через пару мгновений ему на плечо опустилась тяжелая рука, а твердый голос произнес: – Молодой человек, пройдемте со мной. Это был тот самый коп, ранее буравивший его взглядом. Выглядел тот решительно, отчего у Диего пробежали мурашки по спине. Сам не зная, что он делает, он попытался было вырваться из захвата и двинуть к выходу что есть мочи, но не тут-то было. Очевидно, полицейский на то и полицейский, что проходил спецподготовку, справиться с таким худощавым задохликом, как Диего, для него раз плюнуть. Почувствовав, что «добыча» вот-вот ускользнет, коп сжал плечо парня, не давая вырваться, после чего схватил того за запястье и заломил руку за спину. – Ну, все, теперь точно пройдемте, – рыкнул он и пнул Диего по ногам, заставляя идти. Под удивленные и осуждающие взгляды окружающих они дошли до какой-то небольшой каморки, прилегающей к платформе, в которую коп втолкнул пойманного, а после зашел сам. Заперев дверь и встав в стойку, он жестом указал на обшарпанный стул. Перечить Диего благоразумно не стал, а потому с неохотой опустился на жесткое сидение. Да что же за день сегодня такой! – Так вот ты какой, значит, – нарушил тишину офицер и в очередной раз прошелся по сидящему парню взглядом. – Нам думалось, постарше будешь. – Сэр, – удивляясь, как он вообще может говорить в такой стрессовой ситуации, промямлил Диего, – я на сто процентов уверен, что вы меня с кем-то путаете… – Молчать! – вдруг яростно крикнул коп, ударяя кулаком по столу. – Я точно знаю, кто ты такой! Думаешь, можешь у меня под носом творить беззаконие? Думаешь, можешь грабить пассажиров в мою смену? Как бы не так! Он хищно усмехнулся, нависая над Диего, как скала, норовящая обрушиться. – Но… но я никого не грабил! – пересиливая пробирающий до прожилок страх, вставил тот. – Я вообще образцовый гражданин, я даже жвачку из супермаркета никогда не крал! Это ошибка! Однако его и слушать не хотели. – Можешь пудрить мне мозги сколько хочешь, но на тебя уже не раз поступали жалобы. Десятки жалоб от людей на то, что их обокрали, а также на то, что в метро поселился какой-то ободранный бомж. Все сходится, тебе не отвертеться, пацан! Глаз задергался, а руки самопроизвольно сжались в кулаки. Чувства страха и негодования одновременно волной накатили на Диего, заставляя глотать воздух и быть похожим на выброшенную на берег рыбу. Нет, ну ладно его обвинили в воровстве, но безапелляционно называть бомжом – это уже некрасиво! Не так уж и потрепанно он выглядит, чтобы вешать на него подобные ярлыки! – Я не бомж! – возмущенно выдал он. – И не вор! Я простой студент, у которого есть дом и который по несчастливой случайности сегодня застрял на всю ночь в лифте, и я ехал домой, чтобы привести себя в порядок и выспаться! Коп поднял бровь, а потом вдруг расхохотался. – Да ты еще и выдумщик. Надо же, какая проникновенная история, я почти поверил. Эта фраза разозлила Диего не на шутку. Он приподнялся на стуле и указал на отнятую у него сумку. – Я могу доказать, что говорю правду, но для этого мне понадобится моя сумка. – Ну уж нет, – наотрез отказался от предложения коп. – Знаю я эти ваши штучки, достанешь оттуда огнестрел и размозжишь мне бошку. – Да нет же! – в отчаянии крикнул Диего и тут же, заметив, как нахмурился полицейский, втянул голову в плечи. – Там лежит мой айфон, и я хотел бы позвонить с него моему другу Мэттью Лемье, сыну Жана Этьенна Лемье, главы корпорации LMX. Он откинулся на спинку стула и надел на лицо самоуверенную ухмылку в надежде, что это слегка остудит пыл стража порядка, но, увы, это лишь вновь рассмешило его. – Ага, да, конечно, айфон у тебя! И друг-миллионер! Сказочник! – он смеялся так сильно, что начал заикаться. – А мой дедушка Билл Хейтс**, а я сам президент Филиппин. Ну, насмешил! Похоже, ты не просто бомж, но еще и поехавший. Диего едва сдерживал себя, чтобы не психовать. И это так работает доблестная нью-йоркская полиция? Ни профессиональной этики, ни презумпции невиновности, как в фильмах, что-то не наблюдается, одни лишь оскорбления. – Ладно, так уж и быть, дам тебе шанс и поищу твой айфон, – коп, смахивая невидимые слезы, притянул сумку к себе и принялся рыться в ней. Спустя пару минут он, сверкая зубами, поднял взгляд на парня. – Что и требовалось доказать, никакого айфона. Отлично, еще и ложная дача показаний. Дело приобретает интересный оборот! Диего будто молнией прошибло. Как это нет? Не может быть! Неужели… неужели он его потерял? Только этого не хватало… – Но он был, должен быть, – принялся вслух оправдываться он, чувствуя, как по лбу сбегают капельки пота. – Я все равно хочу позвонить. – А я хочу упечь тебя за решетку, как думаешь, чьи шансы выше? И правда. Нужно было срочно что-то предпринять. Мысли хаотично возникали одна за другой, только сильнее запутывая. И тогда Диего решился. – У меня есть право на звонок, и я хочу им воспользоваться. Он вдруг вспомнил все боевики, которые посмотрел за свою жизнь, и примерил на себя роль крутого парня. В данный момент это было как нельзя кстати. – Твоя взяла, звони, – сдался полицейский, пододвигая стационарную трубку к нему. Не мешкая, Диего схватил ее трясущимися руками и завис над диском набора. В самый ответственный момент все нужные цифры вдруг вылетели из головы. «Соберись, тряпка, – сказал сам себе он. – Нам нужен номер Мэтта, срочно. Давай, фотографическая память, не подведи!» Он закрыл глаза и попытался представить себе экран смартфона. Вот он открывает контакты, вот видит нужный номер. Осталось только набрать. Пальцы сами двигали диск, и когда номер был набран, пошли гудки. Диего волновался как никогда. Даже на экзамене его так не трясло. – Добрый день, чем могу быть полезен? – послышался на той стороне голос Мэтта, и из груди вырвался облегченный вздох. – Мэтт, прошу тебя, скажи этому мужчине, которому я сейчас дам трубку, что я не бомж и не вор, а просто студент NYSMEF, и ты мой друг. Он с видом победителя передал трубку полицейскому в надежде, что сейчас его наконец-то отпустят, однако, когда разговор завершился, тот выдал следующее: – Сейчас этот твой друг приедет, там и разберемся. Если он реально Лемье, то я его узнаю. Диего беззвучно простонал. Ну вот, теперь мало того, что придется неопределенное количество минут сидеть в этом недобункере, так он еще и вынудил Мэтта бросить все свои дела и спасать его из положения. К счастью, он явился даже раньше, чем того ожидали. – Добрый день, – выражение его лица, как всегда, было ровным и непроницаемым, но оттого не менее строгим. – Полагаю, мое появление здесь означает, что вы сейчас же отпустите мистера Карлоса и извинитесь перед ним за то, что безосновательно обвиняли его в воровстве и поборничестве. – Отпущу, как только вы, сэр, ответите на парочку вопросов, – гнул свою линию коп. – Как вам будет угодно, – согласился Мэтт, встав по левое плечо от Диего. – Итак, вы подтверждаете, что этот парень – студент и ваш друг? – Да, – уверенно ответил Мэтт. – И вы ни разу не замечали за ним девиантного поведения? – Ни разу. – И вы можете поручиться за него? – Безусловно. Если у вас есть какие-то сомнения в честности моего товарища, то лично я не вижу никаких проблем, чтобы проверить его по базе данных. К тому же, как уже раньше было сказано, мистер Карлос является студентом NYSMEF, и вы могли бы проверить это, во-первых, попросив у него ID-карту, а во-вторых, найдя в списке зачисленных студентов на сайте колледжа. Все это делается буквально в два клика и без применения психологического насилия. Коп хлюпнул носом. Он явно был сметен ошеломляющей уверенностью и несгибаемостью Мэтта. – Также не совсем понятны претензии в отношении внешнего вида мистера Карлоса. Определенно, вы вправе подозревать его в чем-либо, но при условии предоставления неопровержимых доказательств и отсутствия у обвиняемого алиби. В данном случае, вы не попадаете по обоим пунктам. Мистер Карлос в ночь с двадцать первого на двадцать второе сентября имел неосторожность застрять в лифте, чем и объясняется его некоторая неопрятность. Думаю, в случае острой необходимости подтверждения случившегося, камеры видеонаблюдения зафиксировали инцидент, так что ваши обвинения в корне необоснованны и оскорбительны, – Мэтт щелкнул пальцами. – И да, еще кое-что, улика, обличающая ваш непрофессионализм, которую вы каким-то образом умудрились упустить из-под носа. Он попросил Диего встать, и как только тот выполнил его просьбу, сдернул с его бедер толстовку. – Скажите на милость, кто, кроме студента NYSMEF, будет носить такую вещь? Закончив свою речь, он воззрился на полицейского. Бедняга выглядел крайне подавлено и пристыжено. – Простите, сэр, приношу свои глубочайшие извинения вам обоим и желаю удачного дня. На этих словах, он передал Диего сумку и открыл дверь, жестом выпуская их наружу. – Беспрецедентный случай, – хмуро сказал Мэтт, когда они вдвоем наконец-то оказались на поверхности. – Мало того, что ты попал в неприятности, чего я от тебя ожидал меньше всего, так еще и поставил меня в неловкое положение, заставив уйти с середины пары, оправдавшись какой-то ерундой, и спуститься в подземку впервые за долгое время. Диего боязливо зажмурился, боясь, что сейчас ему жизнь медом не покажется, но тут Лемье в очередной раз удивил его, по-дружески похлопав по спине. – Спасибо, – он хитро подмигнул. – Лекция была ужасно скучной. Если бы не ты, то так бы и пришлось все полтора часа слушать то, что я и так знаю лет с десяти. Продолжили разговор они уже в машине. Мэтт любезно довез Диего до колледжа, где тот сразу же побежал к охраннику. Обычно все потеряшки отдавали ему, так что если вдруг нашлась добрая душа, нашедшая айфон и решившая вернуть его владельцу, то стоило начать с этого. – Здравствуйте, мистер Мортимер, – поздоровался со скучавшим за работой охранником Диего. – Скажите, вам никто случайно не приносил потерявшийся айфон? Мистер Мортимер недоуменно посмотрел на него. – Ай… чего? Прости, но я в этом не очень-то разбираюсь. – Такой черный телефон с большим экраном, с одной круглой кнопкой и яблоком на задней панели? – А, да, было что-то такое! Совсем недавно пришла студентка и вручила мне, сказала, потерял кто-то. Погоди, сейчас достану. Охранник наклонился к столу и, провернув ключ в замке, выдвинул нижний ящик. – Вот, – мистер Мортимер достал оттуда айфон и положил перед Диего. Тот хотел было взять его, но охранник придержал гаджет пальцами. – Точно твой? – Его, – раздался голос Мэтта за спиной Диего. – Можете не сомневаться. – Ну хорошо, – улыбнулся мистер Мортимер. – Забирай. – Спасибо, – протянул Диего и неуверенно, будто колеблясь, спросил: – А кто принес, не подскажете? – Так девушка какая-то, я ж сказал, я вас будто всех наизусть знаю. – Это-то понятно, но как она выглядела? Охранник почесал затылок. – Высокая, худющая, с короткими темными волосами… – Собранными в хвост? – закончил за него Диего. – Ага, да! – активно закивал мистер Мортимер. – А ты что, ее знаешь? – Не то слово, – грустно сказал Диего и, поблагодарив за помощь, попрощался с мужчиной. – Значит, Ната нашла. Что-то мне все это не нравится. – Почему? – спросил Мэтт. Еще бы, он пока не был в курсе. Однако Диего не спешил рассказывать ему об утренних событиях, вместо этого он пролепетал что-то неразборчивое и хотел было вызвать себе такси – в метро он уже бы точно не стал возвращаться, – как тут Лемье предложил подвезти его до дома. – Пожалуйста, пусть все это останется между нами. Не хочу, чтобы еще и эта история стала достоянием всего колледжа. – Конечно, – с улыбкой ответил Мэтт. Ему можно было верить. Диего прислонился к стеклу и, закрыв глаза, задремал.

***

И хотя Мэтт сдержал слово и никто так и не узнал, куда он тогда отлучился с пары, на следующий день на Диего все равно как-то странно посматривали. И на следующий после того дня тоже. И вообще всю неделю. В целом, ему было наплевать. За все это время он научился относиться к повышенному вниманию к себе снисходительно. Да, есть люди, которым хочется знать о других все. И обычно они делятся на две категории: сплетники и журналисты. И если у журналистов хотя бы было понятие о допустимых границах, то для сплетников никаких границ обычно не существовало. Потому Диего старался не обращать на шепотливые переговоры ни малейшего внимания. И так продолжалось бы и дальше, если бы к нему не подошла одна из студенток, которую, надо сказать, он вообще видел в своей жизни впервые. – Это правда? – спросила она, как-то пакостно улыбаясь. Ничего хорошего в этом Диего заранее не предвидел. – Что именно? – поинтересовался тот, пытаясь сообразить, к чему она клонит. Девушка зарделась. – Ну… что ты… – она сделала парочку невнятных пасов руками и, наклонившись, прошептала, – нетрадиционной ориентации? Диего закашлялся. Вопрос, что называется, был не в бровь, а в глаз. – С чего ты это взяла?! – В смысле? – та, кажется, вообще ни на секунду не смутилась. – Ты же сам об этом написал. Диего захлопал глазами. Пожалуй, это даже для него слишком неожиданный поворот. Он попытался вспомнить, когда и почему мог написать такое, но, проанализировав события последних дней, так и не пришел ни к какому выводу. Вроде бы не пил, ни с кем не спорил, никто его на слабо не брал. Что-то однозначно не сходилось. – Правда? И где же это я такое написал? – Ну как где, в «Формспринге». Ага, в «Формспринге», значит. Неудивительно, что он ничего не заметил. Он не заходил на этот сайт уже около месяца. – Тебя спросили, встречаешься ли ты с Лемье, и ты ответил «да», – девушка надула губы. – Так и думала, что это вранье. – Вранье! – поддакнул тот. – Еще какое. Меня взломали! Хотя в последнем утверждении он не был уверен. В любом случае одному тут не разобраться, и он решил поделиться своими догадками и опасениями с тем, кто помимо него оказался невольно втянут в ситуацию. – Это Ната, точно тебе говорю! – положив айфон с тем самым ответом перед Мэттом, злился Диего, ходя из стороны в сторону и не находя себе места. В аудитории кроме них никого не было, так что можно было позволить себе ругаться в полную громкость. – Она тогда сильно обиделась на меня и теперь мстит. – Слушай, – задумчиво протянул Мэтт, – я, конечно, не осведомлен о том, что между вами произошло, но это довольно весомое обвинение. Ты уверен, что Ната к этому причастна? – Я вообще ни в чем не уверен. Но посмотри сам, все сходится. Мы ссоримся, в тот же день я теряю телефон, Ната его находит, а потом вдруг в одном из моих аккаунтов я нахожу это! Это точно она, под воздействием эмоций она захотела со мной поквитаться, а это самый легкий и доступный из вариантов. Согласись, есть мотив. – Соглашусь, – в раздумьях постучал по столу Лемье. – Соглашусь в первую очередь с тем, что это хороший урок тебе на будущее: всегда защищай доступ к своим данным. Диего угрюмо пробурчал что-то и пнул свою сумку. – Да понял уже… – он вскинул взгляд к потолку и сморщился. – Хотел бы я знать, за что мне все это! Один дьявол поймет, что у женщин на уме. – Диего Карлос, не сваливай всю вину на других, – наставническим тоном ответил ему Мэтт. – Тем более что ты явно хотел встретиться со мной не для того, чтобы лишний раз пообвинять Нату и поплакаться мне в плечо, – он сцепил руки в замок. – Полагаю, ты хотел бы, чтобы я подсказал тебе, что делать дальше? Тот кивнул. Мэтт же заблокировал телефон и передал его владельцу. – Я считаю, что надо поддержать легенду и подыграть тому, кто это сделал. От услышанного Диего чуть не потерял дар речи. Он скептически поднял бровь, ожидая от Лемье пояснений. – Я считаю, что это сыграет нам на руку. Сам подумай, если тот, кто это написал, причем неважно кто и с какой целью, хотел задеть нас или раздуть скандал, то он окажется в проигрыше. Своим спокойствием и немым согласием мы не дадим ему повода повторить свою попытку снова и снова, грубо говоря, пресечем потенциальный шантаж на корню. Человек поймет, что совершил большую ошибку, но будет уже поздно. Сев рядом с Мэттом, Диего продолжил внимательно его слушать. – Потом, это станет сдерживающим фактором для остальных. Проще говоря, к тебе почти наверняка перестанут лезть с глупыми и навязчивыми вопросами, а ко мне – с просьбами стать чьим-то парнем и сходить на свидание. – К тебе правда лезут с такими предложениями? – поинтересовался Диего, живо воображая, как очередная фанатка стоит на коленях и держится за ногу Лемье, приговаривая, что не простит ему, если он не пригласит ее в кафе. – И это еще самое безобидное из того, что мне предлагают, – улыбнулся Мэтт. – И последнее – это никак не меняет реального положения дел. Люди могут думать, что хотят, мы и наше ближайшее окружение будут знать правду и, формально, все останется абсолютно так же, как и было. Первое правило маркетинга – мы должны давать людям то, что им нужно. На этом он замолчал, и Диего полностью погрузился в свои мысли. С одной стороны, в доводах Мэтта было рациональное зерно, если сделать так, как предлагает он, то таинственный недоброжелатель и правда останется с носом. Желание проучить Нату или кого бы то ни было простым бездействием было сильно как никогда. Но с другой стороны… – Слушай, это все, конечно, клево в теории, но… но на практике мне придется притворяться геем. – Да, но что с того? По-твоему, это оскорбительно? Диего закусил губу. Пересилив себя, он-таки ответил на поставленный вопрос: – Нет. Наверное… Просто, понимаешь, у меня есть мать, друзья, и я не уверен, что они поймут это правильно… – За них не волнуйся, – перебил его Мэтт. – Уверен, они поймут, как только я расскажу им про наш план. А твоя матушка никогда об этом не узнает. Легенда не выйдет за пределы NYSMEF, обещаю. И все равно, несмотря на все доводы, ситуация отдавала мощным душком абсурда. – Так или иначе, окончательное решение за тобой, – подлил масла в огонь сомнений Лемье. – Все-таки это якобы твой ответ, а не мой. Вот оно, момент истины. Сейчас все зависит исключительно от того, какое решение он примет. Будьте прокляты, такие моменты. Набрав воздуха в легкие, Диего убито произнес: – Будь ты на моем месте, что бы ты сделал? – Я только что во всех подробностях изложил тебе свой план действий. Очевидно, я бы подыграл незнакомцу, если бы допустил такой прокол, не поставив пароль на телефон. Мэтт бросил очередной красноречивый взгляд на Диего, но тот лишь отмахнулся. Он сгреб со стола айфон, перекинул через плечо сумку и вышел из аудитории. – Так все и началось, – выдохнул Диего, пересказав недавние события Алу, пока они бодро шагали по бруклинской Пятой авеню. На улице было морозно, и он, кутаясь в куртку и выпуская воздух изо рта, пытался увидеть пар, но не получалось. Видимо, пока все-таки не настолько минус, как кажется. – То есть, – ехидно хмыкнул тот, – если я правильно понял, ты теперь официально главное ЛГБТ-лицо NYSMEF, хотя на самом деле это не так? И как тебя угораздило на это согласиться? Где были твои мозги в самый важный момент? Диего прошелся по другу взглядом: его косуха была расстегнута, а из-под нее торчала легкая футболка. Подранные на коленях джинсы сужались к щиколоткам, на ногах вместо ботинок красовались кеды. Неужели ему вообще не холодно? – Где надо. Решение было тщательно обдумано и взвешено. Ал фыркнул. – А, ну да, конечно, его ведь предложил Лемье, как я мог забыть. Разве твой фиктивный бойфренд мог придумать что-то неидеальное? – И зачем я тебе об этом рассказал? – Диего смерил друга упрекающим взглядом. – Я надеялся на поддержку с твоей стороны… я и так долго не мог решиться, чтобы посвятить тебя во все, и вот наконец осмелел, а в итоге… – Слушай, амиго, – Ал жестом заставил его замолчать. – Ты получил, что хотел. Моя поддержка заключается в том, что я все еще здесь, иду рядом с тобой, выслушивая ваши с Лемье выдуманные бредни. Будь на твоем месте кто другой, я бы уже давно слинял, возможно, плюнув ему в лицо, ибо я педиков терпеть не могу, но тебя я знаю достаточно хорошо, чтобы сказать, что не мог ты оголубиться за пару недель. – Он пристально взглянул на Диего исподлобья. – Я ведь прав? – Угу, – протянул тот. – Я и сам был в шоке, чего уж тут. Если бы не та девушка, черт знает, сколько бы я еще проходил в неведении. Ну, Ната, все нервы истрепала!.. – Вот именно поэтому тебе жизненно необходимо прогуляться в компании лучшего друга, то есть меня, – Ал ткнул себя в грудь. – Прогулка тебя взбодрит, ветер выдует из кипящей головы весь негатив, а взамен вдует то, что нужно – план мести этой девчонке. – Э, нет, я не собираюсь никому мстить, – замахал руками Диего, вызывая на лице Ала удивление. – Мы с Мэттом решили, что правильней всего будет проучить ее нашим бездействием. Это выбьет ее из колеи, и нам совсем ничего не придется делать! Умно и хитро, как по мне. Ал с сомнением покачал головой. – Не знаю, не знаю. Вся эта идея в принципе вызывает много вопросов, как будто… Как будто, сам Лемье играет в ней не последнюю роль, – он задумчиво погладил бородку. – Например, потому, что он сам же это и подстроил. – Диаз! – встрепенулся Диего. – Не неси ерунды! На кой черт ему все это подстраивать? Ты еще скажи, что он рептилоид с Нибиру, жаждущий уничтожить человечество, за которым он наблюдает через всевидящее око на долларовой купюре. – Ты знаешь, мне нравится эта теория. Но, по-моему, все куда проще. Он банально пытается тебя дискредитировать. – Зачем? – Из-за Эммы, конечно, – вынес вердикт Ал, после чего Диего побледнел. – Я ни разу не эксперт по любовным делам, но надо быть слепым, чтобы не замечать, как ты безуспешно пытаешься к ней подкатить. И он пытается. А кому нужны конкуренты? Объяснить, почему Ал не прав, у Диего хватило духу далеко не сразу. Он только сейчас осознал, как глупо выглядел все это время. Щеки загорелись, и, казалось, холод тут же отступил, так как ему вдруг стало очень жарко. Какое же он посмешище. Может, теперь, когда они с Эммой остались просто друзьями, он перестанет быть таким смехотворным? Собравшись с силами, он поведал Алу о происшествии в лифте и о разговоре, случившемся в его стенах. Также он напомнил о дне рождении Эммы, когда Мэтт помог ему с честью выйти из неприятной ситуации. – Ладно-ладно, признаю, моя теория потерпела крах, но ты только подумай, как мало мы о нем знаем. Наверняка известно только то, что он сын канадского бизнесмена, живет в пентхаусе элитного отеля на Манхеттене, у него есть стек и он не против выставить себя нетрадиционным на весь колледж. Этот парень загадочнее блядской улыбки Джоконды. Ребята рассмеялись. – В общем, единственное, в чем я уверен – с ним нужно быть осторожнее. Стремный он какой-то, – на этих словах Ал поднял голову и констатировал: – О, да мы уже почти на месте. После следующего перехода будет входная арка. Диего кивнул, топать по узкому тротуару и слушать шум проезжающих сбоку машин ему откровенно надоело, поэтому новость была как нельзя вовремя. Тем более изначально Ал пригласил его прогуляться по парку, так что на шумные улицы он не подписывался. Однако чем дальше, миновав входную арку, они удалялись от дороги, тем отчетливее Диего понимал, что это не совсем парк. Точнее, совсем не парк. Остановившись прямо перед мраморной статуей печального ангела, сложившего ладони вместе, он нервно сглотнул и задал Алу наиболее актуальный на данный момент вопрос: – Скажи, пожалуйста, что мы тут забыли? Ты, кажется, предлагал пойти в парк, а не на чертово кладбище! Ал равнодушно повел рукой. – Ну да, но какая разница? В парках куча народу, животных и мамаш с детьми, а тут такая же природа, тишина и практически всегда никого нет. Из живых, по крайней мере. Он устрашающе улыбнулся, и от этой улыбки стало не по себе. – Н-да, – следуя за другом и оглядываясь по сторонам, сказал Диего. – Я думал, ты уже не сможешь удивить меня своими выходками, но, нет, сегодня тебе это удалось. Я удивлен. Неужели тебе вообще ни капельки не… некомфортно? – Да нет, – спокойно ответил тот, проводя рукой по одному из надгробий и читая надписи на другом. – Меня, наоборот, вся эта атмосфера уединения успокаивает. Я, знаешь ли, хоть и экстраверт, но тоже люблю побыть один, – он повернулся к Диего. – Но я начинаю подозревать, что подобный способ постижения дзена подходит лишь таким психопатам, как я. Если хочешь, можем пойти в Проспект… Но Диего не дал ему договорить. – Нет, не стоит. Мне просто надо привыкнуть к идее, что по кладбищу тоже можно гулять как ни в чем не бывало. Поверь, все окей. – О, ну раз так, то присаживайся, – Диего обвел взглядом местность. Ни одной скамейки поблизости не наблюдалось. – И куда же это, интересно? – спросил он, но уже через пару секунд пожалел о том, что вообще раскрыл рот. Ал, нисколечко не смущаясь, с удовлетворенным видом уселся сверху на ближайшее к нему надгробие. – Сюда, например, – прокомментировал он. – Закреплено на совесть, можно не бояться, что свалится. Однако Диего так и остался стоять как вкопанный. Он никогда не считал себя моралистом, поборником этических норм и всего такого, но для него то, что творил Ал – немыслимо. – Пожалуйста, встань, – выдал он. – Нельзя же так. – А что такого? Хочешь сказать, что я делаю что-то ужасное? – тотчас на лице Ала появились первые признаки раздражения. – Может быть, я кого-то убиваю прямо сейчас? Насилую? Совершаю грабеж или вооруженное нападение? Нет? А почему тогда ты выглядишь как священник, заставший сестру-монахиню за потрошением котенка? Диего потупил взгляд. Похоже, его недоумение приняли за порицание. – Да нет же, ты все не так понял, – тихо ответил тот. – Я просто… Как-то неправильно это – сидеть на чужих могилах, не думаешь? – Если это так неправильно, то пусть прямо сейчас бог, творец или кто-либо еще поразит меня грешного молнией за святотатство и отправит прямиком в ад, – Ал насмешливо раскинул руки в стороны, но, конечно, ничего не произошло. – Ух ты, надо же, кажется, никто из всевышних, если они существуют, не считает мое сидение на надгробиях грехом. Прости, Карлос, ты проиграл. Ал насупился, а Диего, сдув челку, упавшую на лицо, прислонился к стоявшей рядом могильной плите. Залезать на нее он не осмелился. – Поражаюсь людям, – продолжал тем временем свой монолог Ал. – Просят у других поддержки, принятия их такими, какие они есть, со всеми тараканами, но как только дело доходит до ответного принятия, они сразу же становятся радикальными борцами за идею и истинно верующими, доказывающими тебе, что так, как ты живешь, жить нельзя и надо меняться в угоду обществу. А потом еще спрашивают, а чего это ты такой странный, агрессивный и нетерпимый. Да потому что не ценят обычно люди к себе хорошего отношения и не замечают его до того момента, пока ты вдруг не исчезнешь. Оно и понятно. К хорошему легко привыкнуть… Он сжал руки в кулаки и закрыл глаза, медленно вдыхая и выдыхая. – Это ты из личного опыта? – осмелился спросить у него Диего спустя время. Он боялся, что Ал после этого вопроса сорвется на крик и окончательно выбесится, но тот лишь изогнул брови. – Диегито, все, что я говорю и делаю, из личного опыта. Ничего в этой жизни не бывает просто так. Вот, к примеру, знаешь, почему я не испытываю мук совести, садясь на эти плиты? – Диего покачал головой. – Да потому что я все детство так делал! Мой дед, старик Рикардо, жил бедно, на отшибе города, он рано похоронил свою жену и был своего рода белой вороной в семье. А еще он был могильщиком. За сущие гроши целыми днями ходил по периметру кладбища Сан-Себастьян и орудовал лопатой. Честно, не халтуря. Однако, как я уже сказал, в нашей семье его особенно не принимали. Как и все друзья и знакомые. А знаешь, почему? Из-за того, что он могильщик. Все считали, что лучше с ним не общаться, что он странный, раз выбрал себе такую профессию, что наживаться на трупах никуда не годится, а в придачу на него еще и повесили диагноз шизофреник за то, что он интересовался шаманскими практиками и языческими ритуалами. На самом деле, конечно, никаким шизофреником он не был, и врачи в голос это подтверждали, но разве его кто-нибудь слушал? Ты, наверное, слышал об этом заблуждении, мол, якобы шизофреник никогда не признает свою болезнь и не осознает, что болен. А потом, когда мне было девять, он умер. И уже кто-то другой копал ему могилу и делал крест. Без энтузиазма, я полагаю, так как мне довелось побывать на месте его захоронения и не раз. Ну так вот, это я все к чему… Я знал его и виделся с ним в детстве, хотя мать была категорически против. Она из той породы женщин, которые своего не упустят, а если вдруг начинают упускать, закатывают истерику, чтобы таки получить желаемое. Отношения у нас с ней, сколько себя помню, всегда были… хмм, напряженными. Она хотела, чтобы я был примерным мальчиком, слушавшимся мамочку и папочку, но, к их сожалению, таким я никогда не был. Я стал бы грандиозным разочарованием в семье, или мои родители не выдержали и сдали бы меня в детдом, если бы не моя старшая сестра Иса и дядя Мани. Мани стал тем человеком, благодаря которому я обрел свободу в своих действиях. Он, скажем так, был моим личным семейным адвокатом в спорах с родителями и тем самым единственным взрослым родственником, не считая сестры, которому я мог рассказать все. И единственным, кто разрешал мне видеться с дедом Рико. Мать, как могла, возражала: «Маноло, ну чему Алехандро может у него научиться? У него же не все дома!», но Мани всегда каким-то образом улаживал конфликты. Я бы сказал, у него был своего рода дар убеждать людей, и он отлично умел им пользоваться. Настолько отлично, что дорвался до уровня депутата городского совета. Ты, кстати, мне его чем-то неуловимо напоминаешь. – Я? – удивленно переспросил Диего. – Угу, вы, похоже, оба умеете нравиться людям, и это здорово. Впрочем, я говорил о Рико… мы впервые встретились, когда мне было пять. Дед сначала очень обрадовался, увидев меня, а потом внезапно заплакал. Я был в непонятках, а потому незамедлительно спросил, что его так расстроило. Ответ меня поразил: «Ты очень похож на своего отца». Тогда я не понимал, почему он так сильно расстроился из-за этого, ну, подумаешь, похож и ладно, тем более это же логично, но потом, чем старше я становился, чем больше слушал деда, чем больше расспрашивал Мани о случившемся, тем больше вникал в суть. Понимаешь, старик на склоне лет остался один-одинешенек, без близкого человека рядом при живых родственниках. Семья оттолкнула его, ссылаясь на то, что он не такой, что он не вписывается в картину их мира. Когда-то у него была жена и двое сыновей, живые, а теперь только незнакомые ему люди. Мертвые. И тут спустя время появляюсь я и Мани, один из его сыновей, и я почти уверен, что ему вдруг в какой-то момент показалось, что я, похожий на отца, тоже его сын. Он хотел бы видеть его вместо меня. И увидел на одну секунду, но потом иллюзия рассеялась. Я бы сам до этого не дошел, если бы не Мани. Он сказал мне, чтобы я не обижался на старика за его поведение и слова, но я не мог выкинуть их из головы. Я не мог понять, что он имел в виду под похожестью: простую внешность, или, может, он увидел во мне что-то другое. Я склонялся к первому, но вот это второе не давало мне спокойно спать. После того, что я узнал, быть похожим на отца мне совсем не хотелось. Я проводил с Рико как можно больше времени, помогал ему по дому и на работе, выслушивал его. Это именно с его легкой руки я так часто проводил время на кладбище, это именно благодаря ему я узнал все легенды, связанные с миром мертвых, это именно он сказал мне, что нет ничего плохого в том, чтобы присесть на надгробный камень, если хочется отдохнуть, главное сделать это аккуратно, не разрушив его, и поблагодарить того, кому он принадлежит, когда соберешься уходить. Я делаю так по сей день, и я верю, что никто из тех, на чьих камнях я сидел, не обижается на меня, ведь тогда дед сказал мне, что любой человек будет рад сослужить службу другому даже после смерти. – Ого, это все объясняет, – собравшись с мыслями, произнес Диего. – Я сейчас взглянул на твои поступки другими глазами. Слушая историю Ала, он и не заметил, как сам уселся на каменную плиту, но теперь его это не смущало. – Да знаешь, я тоже не ожидал от себя таких откровений. В твоей компании меня несет, не разбирая дороги, и я особенно не задумываюсь над тем, что говорю, – Ал достал пачку сигарет из кармана косухи и дрожащими пальцами выудил оттуда одну. – Это о многом говорит, знаешь ли. Раньше со мной такое происходило только в присутствии Мани и… Исы. Он с тонной печали в глазах поджег сигарету и затянулся ею. – Что-то не так? – аккуратно спросил Диего, заметив, как резко переменился в лице Ал после упоминания сестры. – Диегито, бро, раз я сегодня бросился во все тяжкие, можно я вылью на тебя еще немного душевных переживаний? У тебя отлично получается играть роль психолога: умеешь выслушать, не перебиваешь дебильными вопросами и не пытаешься ставить диагнозы «пациенту». – Конечно! – закивал тот, приготовившись слушать. От осознания, что сейчас он сильно кому-то нужен, появилась внутренняя ответственность. – Рассказывай, я готов. – Gracias, – Ал выдохнул дым. – В общем, как ты уже понял, Иса была лучиком света в моем темном царстве. Она стала мне чуть ли не второй матерью, она всегда поддерживала меня, признавала мои интересы, увлечения и недостатки, оберегала и защищала от невзгод и иногда собственной семьи. Она была старше меня на шесть лет, и, когда для многих hermanos [4] это сродни автоматическому непринятию друг друга из-за разницы возрастов, для нас это, наоборот, стало тем, что объединило. Я смотрел на нее и хотел быть таким же, она стала отличным примером для меня. Мы росли, ссоры редели, наша дружба крепла, все было хорошо… Было… – Что случилось? – тихо спросил Диего. Он обещал не мешать Алу говорить, но тот, кажется, нуждался в подтверждении того, что его слушают и слышат. – Это был праздничный вечер, Синко де Майо. Иса возвращалась домой с концерта. Она всегда была необычайно талантлива, еще с детства она могла танцевать хоть весь день и петь так громко, красиво и заразительно, что невозможно было не присоединиться к ней, никто не сомневался, что свое будущее она свяжет со сценой. У нее были все необходимые данные артистки: она всегда была жутко эмоциональной, но в хорошем смысле, энергичной и открытой окружающим. Порой, чрезмерно, до наивности. Именно это ее и погубило. Ал снова сделал затяжку. – В тот день она просто не вернулась домой. Ее телефон не отвечал, а все подруги, до которых мы достучались, отвечали лишь тем, что она попрощалась со всеми и поехала домой на такси. Номер машины, конечно же, никто из них назвать не смог, но они однозначно сходились на том, что водитель был какой-то дерганный, все поторапливал ее, говорил, быстрее сядешь, быстрее домой приедешь. Но увы. Она не приехала. Пропуская детали, ее мертвой нашли на седьмой день поисков. Опознали по татушке на запястье, по-другому бы не получилось, Мани сказал, что все тело было изуродовано, а лицо больше напоминало кашу из крови, кожи и грязи. – А преступник? – Диего, вцепившись в холодное надгробие, дрожал всем телом. Раньше он сталкивался с таким лишь в сводках новостей. – Не нашли. Даже несмотря на то, что мой отец чертов состоятельный бизнесмен, а дядя – чиновник. Ничего не помогло, никакие связи, никакие показания. Жизнь моей сестры оборвалась из-за какого-то ублюдка, который все еще ходит на свободе, и никто ничего не может с этим сделать. Теперь ты понимаешь, к чему я? Люди не ценят добро, свет, все то хорошее, что есть в мире. Всем на всех плевать лишь за редким исключением. Ал вздрогнул. Потом еще раз. Диего впервые видел, как он плачет. Крупные капли слез скатывались по его щекам, и он не пытался их сдерживать, лишь периодически утирал рукавом куртки. – Одно меня радует: наверняка сейчас она в лучшем мире. Хотя мне потребовалась уйма времени, чтобы дойти до этого. Я будто сошел с ума, когда до моего воспаленного мозга наконец дошло, что Исы больше нет. Что я ее никогда не увижу в этой жизни. Я снова и снова цеплялся за вот эту часть, идею «этой жизни», и мысль о суициде никогда не казалась мне такой верной, такой правильной. Я был истощен, смысл потерян, и я не чувствовал себя более готовым к тому, чтобы тихо уйти, когда мое состояние заметил Мани. Он серьезно взялся за меня, пытался привести в чувство, хотя я видел, он и сам потрясен. Впрочем, потрясены были все. Даже мой «каменный» отец, проявивший вдруг сострадание. Смерть Исы объединила нас на некоторое время и, пожалуй, это единственный неотрицательный момент. Мани просил меня взять себя в руки, перестать убиваться от одних мыслей об Исе и ругать себя за случившееся. Он отрезвил меня, сказав, что пусть бы я был рядом с ней в роковую ночь, вряд ли смог ей помочь. Скорее, трупов стало бы два, а не один. Сначала я отталкивал его, не принимал его слова, но сейчас, спустя время, я вижу, как он был прав. Перед моим перелетом в США он сказал, что всегда готов поддержать меня, и подарил вот это, – Ал, наклонив голову, снял с себя цепочку с пластиной, на которой было выгравировано число 13. – Он сказал, что несмотря на то, что большинство людей считают это число несчастливым, мне оно обязательно принесет удачу и станет моим талисманом. И пусть его не любят, боятся, но, в конечном счете, все это лишь из-за предрассудков. Тринадцать – это просто число, порядковый номер, чистая математика, самобытная и бесконечно прекрасная для тех, кто ее понимает. Он сказал, что мое время еще не пришло, но скоро оно обязательно придет, главное не забывать об этом и не терять надежду. И, возможно, он был прав, ведь лучше все же ощущать тлен этого мира, чем не ощущать. Не так ли? Диего кивнул. Он бы и сказал что-нибудь, да только не знал, какие слова будут в данном случае уместны. – Я тебя, наверное, совсем загрузил, да? – Ал шмыгнул носом. – Ну, прости. Можешь теперь в ответку закидать меня «крутыми», – он изобразил кавычки пальцами, – историями из своей жизни. – Ну, мне на самом деле особо-то и рассказывать нечего… – пожал плечами Диего, но его тут же перебили: – Вздор! Не верю, что за двадцать лет у тебя не случалось чего-то такого, что перевернуло весь твой мир с ног на голову, и о чем ты все это время хотел бы поговорить, но не мог себя пересилить. У каждого есть такая тема, так что давай, валяй. Сейчас самое время. Диего вздохнул. – Ладно, есть кое-что, а точнее кое-кто, кто волнует меня большую часть моей жизни. Это мой отец. – О, еще один человек, которому не повезло с отцом, – оживился Ал, кидая сигарету на землю и с каким-то особым удовольствием придавливая ее подошвой. – Продолжай. – В общем, помнишь, когда мы только познакомились, ты решил, что я приезжий, потому что у меня необычное имя? – Ал кивнул. – Тогда я, кстати, обещал рассказать тебе эту историю, но обещание как-то забылось. Вот, считай, что я возвращаю тебе долг. – Чудно, люблю, когда задолжавший сам вспоминает, что что-то мне должен. А теперь к делу… что там с именем? – Ничего необычного, в общем-то, – Диего почесал затылок. – Оно досталось мне от отца, который считал, что сам должен выбрать мне его. Как рассказывала мать, она вообще не участвовала в этом, он даже не посоветовался с ней. Отец был убежден, что только мужчина имеет право решать, как назвать своего сына. Меня всегда это возмущало, а она… она не видела в этом ничего плохого. – Это, конечно, очень странно, – встрял Ал, – но человек, из миллиона вариантов выбравший имя Диего, не мог быть американцем. – Он и не был. Мой отец, как и ты, приехал из Мексики. Его звали Кристиан Карлос, и он был простым рабочим из какой-то глуши до того, как переехал в Штаты и купил в Техасе небольшую ферму. На самом деле это все, что я о нем знаю. Мать говорила, что он никогда особенно не рассказывал о своем прошлом до переезда, а сам я у него не спрашивал, так как тогда был еще слишком маленьким, и меня все это мало интересовало. Вообще раннее детство я запомнил как безоблачное, идеальное время, когда меня вообще ничего не заботило. То место в Техасе, где мы жили, маленькая деревушка на десяток-другой домов, там всегда было тихо и спокойно. До ближайшего города было несколько миль, ездили мы туда по необходимости, где-то пару раз в месяц. В основном за такими вещами, которые не добудешь своими силами, ведь все остальное-то у нас было. Фрукты, овощи, мясо, сладкая выпечка и контактный зоопарк в виде скота – этим жила вся деревня. Как сейчас помню, мне всегда казалось, будто все жители – одна большая семья, все всех знали, все со всеми свободно общались. Это прекрасное время продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось шесть. Я точно помню, что был сентябрь, и я грустил в одиночестве, потому что большинство моих друзей уже ходили в школу, и им было не до гулянок. В то время я и так чувствовал себя подавлено, но добило меня известие о том, что мы с матерью должны уехать. Вдвоем. Без отца. Насовсем. Я совершенно не понимал, что происходит, хотя я, честно говоря, до сих пор не понимаю, но меня поставили перед фактом: мы уезжаем, отец остается. Переезд не занял много времени, через неделю мы уже были в Нью-Йорке, но с того момента я ни на секунду не переставал думать о том, почему мы вообще тут оказались. Почему пришлось в экстренном порядке перелетать через всю страну и – самое главное – почему без отца? Я бьюсь над этими вопросами уже какой год, но до сих пор не могу сказать, что нашел на них ответы. Одно ясно точно – случилось что-то серьезное, но что именно я так и не узнал. Никто из них не захотел мне говорить. Отец в те последние дни после шокирующего известия вообще перестал со мной общаться и захлопывал дверь прямо перед моим носом, игнорируя меня, скребущего дверь, как кот, которого хозяин вдруг ни с того ни с сего выставил за порог. Мать всегда уходила от ответа. Она предпочитала говорить, что так получилось, так сложилась судьба, и никто в этом не виноват, однако, чем дольше я об этом думал, тем больше я ненавидел отца. Что бы там ни произошло, выставлять семью из дома – последнее дело, ведь всегда можно найти способ все исправить, вернуть на круги своя… Увы, его способ заключался в том, чтобы избавиться от нас. – И что, с того момента он никак не обнаружил себя? Не дал о себе знать? – Нет, – Диего покачал головой. – Никаких вестей. Я даже не знаю, жив ли он, и если жив, то где находится, чем занимается… С того момента он пропал из нашей жизни навсегда, и я не знаю, как к этому относиться. Я бы хотел узнать все наверняка, хотел бы услышать его объяснения, оправдания, чтобы увидеть всю ситуацию его глазами, но это невозможно. По крайней мере, я привык так думать. Ал тяжело выдохнул и, спрыгнув с надгробия, подошел к приунывшему Диего. – Друг мой, нам надо похмелиться. – Пожалуй, – согласился с ним тот. Больше не проронив ни слова, они покинули кладбище.

***

Остаток вечера запомнился отрывочно. Диего отчетливо помнил то, как они добрались до ближайшего магазина и набрали там самого разного алкоголя. – Это так, про запас, – пояснил Ал, выкладывая весь ассортимент на ленту. – Точно! Еще же нужно имбирное печенье. Ты подожди секунду, я сейчас вернусь. Уже после того, как Ал возвратился с коробкой печенья, они оплатили покупку и вышли на улицу, он произнес: – Ты когда-нибудь думал о том, что некоторые люди покупают слишком странные вещи? Только прикинь, сколько странностей каждый день видят кассиры. Я уверен, они-то давно просекли, что к чему, и мне порой кажется, что они, раз взглянув на покупки, могут понять, что из себя представляет тот или иной человек. Просто подумай, Карлос. Они знают о нас все, но не подают виду. – Если так, то нас с тобой только что наверняка отправили в разряд заядлых алкоголиков. – И поэтому, раз уж мы такие маргиналы, предлагаю спереть у них тележку. Из принципа. Да и тащить все эти пакеты ужасно в падлу. Так сеть супермаркетов «Фикс Стор» лишилась одной из своих фирменных продуктовых тележек, которую впоследствии Ал забрал себе и которая стала служить ему книжным шкафом, тумбочкой для обуви и вешалкой для одежды одновременно. Диего потом еще долго удивлялся, как у него вообще хватило духу на такое безрассудство? И самое удивительное, на тот момент он не был пьяным. Наверное, будь они с Алом уже тогда под градусом, они бы и вовсе сожгли этот чертов магазин. Или что-то в этом духе. Смотря, как далеко зашла бы их безумная мысль. Второй момент, отложившийся в его памяти, знакомство с Алонсо, сожителем Ала. Именно для него, как оказалось, предназначалась коробка печенья. – Куда мы едем? – в какой-то момент, вертя головой из стороны в сторону, поинтересовался развалившийся в тележке Диего. – Куда ты меня толкаешь? Ал, в очередной раз оттолкнувшись, перекинулся через ручку тележки и ответил: – На хату. – Хату? – Диего попытался извернуться так, чтобы увидеть лицо друга, но у него ничего не вышло. – Ну да. Я же с общаги съехал, не мог больше терпеть это дерьмо. Я тебе что, не говорил? – Учитывая, что я слышу об этом в первый раз, то, выходит, не говорил. – Не может быть, – Ал явно был удивлен самим собой. – Впрочем, если так, то это даже к лучшему. Очень хочу увидеть твое лицо после того, как ты увидишь, где я теперь обитаю. Это сполна заинтриговало Диего, а потому он не мог сдержать разочарованного вздоха, когда тележка остановилась прямо перед неказистым двухэтажным домом, таким же, как тысячи других в этом районе. Единственное, что хоть как-то выделяло его – плохо подсвечиваемая вывеска, на которой значилось «Лавка антикварных ценностей сеньоры Ортега». – Сеньора Ортега сдает мне и еще одному парню верхний этаж за бесценок, а сама живет внизу и параллельно содержит магазин. По сравнению с пентхаусом Лемье просто конура, но здесь не менее уютно. Чувствуй себя как дома, mi casa es su casa[5]! Порывшись в карманах куртки, он нашел ключи от двери и, некоторое время повозившись с замком, открыл ее. Пустив вперед озирающегося Диего с тележкой, он прошел за ним следом и каким-то образом проскочил мимо, оказавшись в конце комнаты, у лестницы. Ловкаческие маневры Ала не могли не поразить Диего: вокруг был самый настоящий фарфорово-стеклянный склад, а он в нем походил на слона с тележкой. Боясь сдвинуться с места, он осматривал различные диковины вроде высоких ваз с узким горлышком и картин-витражей с цветочным рисунком. – Ты чего застрял, давай двигай скорее! – начал подгонять его лишенный всяческого такта и выдержки Ал, и Диего, задержав дыхание, сделал шаг вперед. Аккуратно, шаг за шагом, он медленно, но верно приближался к лестнице. Внезапно под ногами послышался скрип. Резко дернувшись от звука, Диего не заметил, как толкнул локтем стоявшее на подставке зеркало в потемневшей от времени медной раме. Зеркало долго раздумывать не стало и, накренившись, начало падать. К счастью, вовремя подоспел Ал, в какой-то момент ясно понявший, что его друг не сможет пройти через комнату без дополнительных проблем, и подхватил громоздкое зеркало уже у самого пола. – Карлос, ты человек-жопоног, – процедил он, забирая у него тележку. – Все люди как люди, а ты – жопоног. – Но, прости, это ведь в порядке вещей. Или, по-твоему, откуда у других ноги растут? – Так оттуда же, – прохрипел Ал, пытаясь затащить тележку наверх. – Но у тебя жопа особенная, любящая приключения, так что в твоем случае это стоит воспринимать как упрек. Когда же Диего оказался наверху, ему показалось, будто он ослеп. Если внизу еще было какое-никакое освещение, то здесь стояла полнейшая темнота, хоть глаз выколи. Он хотел было остаться здесь ненадолго, чтобы привыкнуть к темноте, но Ал уверенно потянул его вперед. Он прошел наискосок и отодвинул что-то, напоминавшее театральный занавес. В маленький темный закуток хлынул свет. Отодвинув занавес, Ал прошел внутрь, и Диего последовал за ним. За занавесом располагалась комната-чердак прямиком под самой крышей, и несмотря на то, что размеров она была весьма маленьких, много меньше общажной, в ней спокойно уживались два парня. И если с Алом все было понятно – он, наверное, мог бы жить даже в коробке из-под холодильника, – то второй парень вызывал интерес. Он, закутавшись в плед, лежал на стоящей справа от входа кровати и, видимо, читал книгу до того, как его прервали. Сейчас он в упор смотрел на Диего, щурясь и нащупывая что-то под подушкой. Этим чем-то оказались очки; надев их, парень с новым рвением принялся рассматривать гостя. – Прости, Алонсо, мы слегка припозднились, – хмыкнул Ал, подкатывая тележку к другой, левой кровати. – Зато я купил тебе печенья, чтобы ты перестал нудить и упоминать при мне про эти твои транзисторы или как их там. Хватит заставлять меня чувствовать себя тупым.* Алонсо отложил книгу и сел на кровати. – Трансмиттеры, – поправил он Ала и усмехнулся. – И я же не виноват, что ты такой и есть?* – Договоришься ты, – тот достал из пакета коробку печенья и запульнул ею в соседа. – Попрошу старушку Ортега тебя выселить.* Оба засмеялись, и Диего, не зная, что делать и куда приткнуться, по инерции улыбнулся. Те настолько увлеклись, что перешли на испанский и забыли о том, что он вообще-то тоже здесь. – Ну ладно, я, пожалуй, пойду, не хочу мешать, – указал на занавес Диего и хотел уже было шагнуть назад, но его остановили. – В смысле пойдешь? Я, по-твоему, зачем тебя сюда привел? Мы для кого бухло вообще покупали? – О, у вас есть, что выпить? – встрял вдруг в разговор Алонсо. По-английски он говорил немного хуже, чем Ал. – Неужели сработало? – Ага, прикинь, Диего, я купил выпивку благодаря его документам. Никто не заметил подставы. – Ты использовал чужой ID? Серьезно? – Ага, и это прокатило. Неужели мы настолько похожи? Диего присмотрелся. На самом деле, если Алонсо снять очки и перестать щуриться, а Алу подстричься, то их и правда будет сложно отличить. Удивительно. – Кстати, нас так и не представили друг другу. Меня зовут Алонсо Фернандез, я учусь в Нью-йоркском техническом университете на радиомеханика, так что если вдруг нужно что-либо настроить на получение или передачу сигнала, то это ко мне. – Окей, – улыбнулся Диего, протягивая руку. Теперь ясно, почему стены были увешаны чертежами. – Я Диего Карлос, учусь вместе с Алом и совершенно ничего не понимаю по-испански, поэтому почувствовал себя неловко и захотел уйти. – Диего, который не понимает по-испански? Да, необычно, но не критично, благо я понимаю английский. Алонсо улыбнулся в ответ и жестом пригласил гостя сесть на его кровать. Тот возражать не стал. – Ну что, – закинув ноги на стоявшую рядом с его кроватью табуретку, спросил Ал, – как тебе тут? Нравится? – Нравится, – ответил Диего, в очередной раз оглядываясь по сторонам. – Весьма уютно, хоть и нестандартно. – Да еще бы у нас было стандартно! В этой комнате живут аж два Ала, ни о какой стандартности не может идти и речи, я прав? – Так точно, – подтвердил его слова Алонсо. – Мы нонконформисты. – Именно. Понятия не имею, что значит это слово, но звучит круто, – Ал достал из пакета две бутылки пива и передал их ребятам. – Предлагаю отметить знакомство. – Поддерживаю, – Алонсо без особых усилий вскрыл перочинным ножом свою бутылку, после чего так же быстро расправился и с бутылкой Диего. – Приятно было с тобой познакомиться! – Мне тоже, – послышался звон бутылок и смех ребят. Так Диего провел остаток того вечера, а через несколько дней и Хэллоуин. – Уже придумал, как будешь праздновать? – спросил у него Ал на одной из пар. – Ты же не пойдешь на эту колледжскую вечеринку для перваков во второй раз? – Нет, конечно. – Тогда, может, придешь к нам? Мне кажется, в прошлый раз мы неплохо посидели. И Диего согласился. Практически не раздумывая. Ему нравилось тусить с ними, так почему бы и нет? Однако это же решение резко перевернуло жизнь с ног на голову. Смотря марафон фильмов ужасов по телевизору и распивая текилу, Диего не ожидал, что на ночь глядя он может кому бы то ни было понадобиться, но телефон в кармане джинсов вибрировал, а значит, кто-то упорно хотел ему дозвониться. – Да забей ты! – когда Диего наконец вытащил его и увидел, что достучаться до него пытается Дарья Романова, девушка, с которой они общались обычно не чаще раза-двух в месяц, сказал Ал. – Она наверняка звонит тебе из-за какого-нибудь задания по учебе, оно тебе сейчас надо? Потом разберешься. – А вдруг что-то произошло? – Диего расплывающимся взглядом посмотрел на экран. – Что могло произойти? Обложка от книжки отклеилась? Даже если и произошло, то чем ты сейчас можешь помочь? Посмотри на себя, ты едва языком ворочаешь. – Ал прав, – кивнул Алонсо. – Ты скорее еще больших дров наломаешь, чем поможешь в таком состоянии. Решив прислушаться к их словам, Диего перевел телефон в беззвучный режим, а на следующий же день, придя в колледж, получил смачную пощечину от Наты. – Ты отвратительный человек, Диего Карлос! Отвратительный! – на ее лице читалась истинная ненависть. – Неужели так сложно было взять трубку и ответить? Она звонила тебе раз пять! Она хотела поделиться с тобой, рассказать тебе о том, что случилось, но ты просто проигнорировал. Как ты мог?! – Я не понимаю… что случилось? – уши и щеки горели, а случайные чужие взгляды и ехидные усмешки ранили сильнее, чем гневные слова Наты. – А действительно, что? Что может быть важнее того, чем ты вчера занимался? – Диего опустил взгляд в пол. – Ну, не знаю, может быть, смерть родных? – Что? – слух внезапно обострился настолько, что Диего начал слышать, как под самым потолком от напряжения гудят лампы, а за окном завывает ветер. – Вчера Даша в одночасье лишилась обоих родителей в автокатастрофе и стала сиротой, но тебя это мало волнует, раз ты был не в состоянии даже снять трубку, чтобы ее утешить. – Я не знал, если бы я… – попытался оправдаться Диего, но это лишь разозлило Нату. – О да, она бы не рыдала еще и из-за тебя, если бы ты не был таким мудаком, верно! – Я хочу увидеться с ней, хочу извиниться. – Поздно, – перебила его девушка. – Сейчас уже поздно, она не хочет тебя больше видеть, слышать и знать. Своим появлением ты лишь сделаешь ей еще больнее. К счастью, Даша скоро уедет и никогда больше не увидится с тобой. – Уедет? – Да, теперь ей придется вернуться в Россию на некоторое время, а это значит, что об учебе в NYSMEF придется забыть. Вчера у тебя был последний шанс с ней поговорить и расстаться по-нормальному, но ты все, просто все испортил. Она в последний раз окинула его презрительным взглядом, после чего ушла. Сказать, что после такого он чувствовал себя отвратительно – ничего не сказать. Ему думалось, что он последний ублюдок, раз бросил свою, пусть и не очень близкую подругу в тяжелый момент. А все из-за дурацких советов Ала. – Что ты сможешь сделать, значит? – гневно процедил он, хватая того за куртку и резко толкая к стене, когда они случайно пересеклись в уборной. – Из-за тебя Дарья теперь считает меня конченным уродом! – Из-за меня, точно? – полурыча, отвечал ему Ал. – Это я, что ли, у тебя телефон отбирал или грозился убить, ответь ты на звонок? Я вообще хотел как лучше, и, по-моему, финальное решение ты принял самостоятельно! Отпусти меня сейчас же, придурок, иначе сначала я приложу все силы, чтобы вырваться, а потом приложу тебя головой о батарею. Он стряхнул в ту же секунду ослабевшие руки Диего и встал в боевую стойку, готовый отражать нападки взбесившегося друга, но тот не собирался нападать. Он лишь погрузил лицо в ладони и затрясся всем телом, разразившись рыданиями. – Я ужасный человек, просто ужасный, зачем я вообще существую, а? – глотая слезы, произнес он. – Оставь меня, а то я и тебе что-нибудь испорчу. – Так, Карлос, а ну-ка отставить истерику! – строго сказал Ал, легко тряся друга за плечо. – Пойми одно: ты, конечно, облажался со звонком, но вообще-то ты тут совершенно ни при чем. Все рано или поздно умирают, и родители Дарьи не исключение. Они умерли не из-за тебя, а из-за несчастного случая. Все, что ты сделал не так: не выслушал ее в нужный момент, но ты не рушил ее жизнь и, Санта Мария, не убивал никого. Не поддавайся панике и забей на эту ненормальную Нату, лучшее, что ты можешь сделать прямо сейчас – поговорить с Дарьей наедине, без посторонних. Этот совет показался Диего намного разумнее, чем вчерашний во всех смыслах, а ободряющие слова более-менее привели в чувство, так что он решил действовать незамедлительно. Увы, ни в этот, ни в следующий день, ни даже в конце недели Дарья так и не ответила. В конце же месяца номер и вовсе перестал быть доступен. – От меня одни неприятности, ты никогда не замечала? – в один день заявил Диего Людмиле, лежа на кровати, закутанный в одеяло. – Куда бы я ни шел, чем бы ни занимался – все обречено на провал. Все, к чему бы я ни прикоснулся, портится и увядает. Из-за меня Дарья осталась без поддержки, из-за меня мы переехали, из-за меня ты вынуждена все это выслушивать. Я – ходячая катастрофа. – Все не так, – мягко произнесла Людмила. – Мне очень жаль эту бедную девочку, остаться без семьи – это ужасно, но ты ведь никак не можешь это изменить. Ты поступил неправильно, но не со зла, ты пытался все исправить, но тебе не дали шанса. В этот раз все закончилось не очень хорошо, но, может, стоит извлечь из этого урок, а потом отпустить печаль и продолжить жить? Иногда, к сожалению, случаются неприятные вещи, в которых мы играем не последнюю роль, но не надо на них зацикливаться. Поверь, в данном случае ты сделал все, что мог, и я горжусь тобой. Диего ничего не ответил. Лишь с благодарностью посмотрел на нее. – Тебе стоит отвлечься, может, почитаешь? – Людмила сняла с полки стеллажа первую попавшуюся книгу. – О, Шекспир, ты ведь так его любишь. Она положила книгу на кровать, тепло улыбнулась и вышла из комнаты. Диего же, не отрываясь, смотрел на потертый книжный корешок. Шекспир. Да, ему нравились его сонеты, но сейчас он видеть их не мог. По иронии судьбы именно эту книгу, однажды одолженную Дарьей у Диего, взяла Людмила, и именно эта книга стала той последней нитью, связывающей его с девушкой. Той последней каплей, переполнившей чашу. Он решил избавиться от книги во что бы то ни стало. К счастью, сделать это было не так уж сложно: приближалось Рождество, а книга, как известно, лучший подарок. – Ого, Шекспир, избранные сонеты, – протянул Мэтт, освобождая книгу из подарочной бумаги. – Как ты узнал, что он мой любимый поэт? – Статистическая вероятность на уровне тенденции. По личным наблюдениям, каждый третий в моей жизни испытывает неравнодушие к произведениям Шекспира. – Я смотрю, пары профессора Джексона пошли тебе на пользу. – Не уверен, что на пользу, – покачал головой Диего. – Но на мозги статистика давит сильнее остального. – Это еще ерунда, поверь. У экономистов, вон, вообще эконометрика, сущий ад, – Мэтт улыбнулся, а Диего принялся в свою очередь распаковывать свой подарок. – Подарочная карта в бутик мужской одежды? – удивился он, не зная радоваться ему или обижаться. Вдруг Мэтт считает, что он выглядит, как бомж? – Признаться, это самый компактный подарок, что мне дарили. – Я ценю практичность, – сказал тот, закидывая ногу на ногу и отпивая горячий глинтвейн. – А еще я всей душой желаю, чтобы у тебя больше никогда не было проблем с рубашками. На лице Диего сама собой появилась улыбка. Это все проясняет. – Диего, эм… весьма необычный подарок, – донесся до него голос Эммы. – Но все равно спасибо. Он вскинул бровь. Такие слова совсем не вязались у него с тем, что было упаковано для девушки. – В смысле? Тебе не понравилось? Странно, мне казалось, ты любишь украшения для волос. Лицо Эммы вытянулось. – Украшения для волос? Диего Карлос, ты подарил мне наколенники! – Что?! Не может быть, – однако девушка продемонстрировала ему содержимое коробки, и сомнения тут же отпали. – Но тогда, что же… Ал! Все разом уставились на во весь рот улыбающегося Ала. Тот безмятежно смотрел на друзей, а на его голове виднелась ярко-розовая полоса ободка, сильно выделяющаяся из его общего образа. – Я красавчик, не правда ли? – специально делая тонкий голос, протянул он. – Спасибо, бро, благодаря тебе сегодня я королева вечера. Диего смутился. – Простите, кажется, я перепутал подарки. Может, вы обменяетесь ими, и… – Ни за что! – наотрез отказалась от предложения Эмма. – Наколенники мне еще очень даже понадобятся, если мы собираемся идти на каток. Мы же собираемся? Мэтт кивнул, а Ал поддержал ее. – Действительно, Ди, ты что думаешь, я расстанусь с моей новой прелестью? И вообще, меня слегка оскорбил тот факт, что ты считаешь, будто я настолько плохо катаюсь, что могу упасть. Да я чуть ли не профессиональный скейтбордист и велоспортсмен. – Ты когда-нибудь стоял на льду? – с усмешкой спросил его Мэтт, на что получил хмурый взгляд исподлобья. – Нет, но не думаю, что это принципиально отличается от роликов. Я однозначно с этим справлюсь! Однако в реальности… – Держи меня! Держи меня, Лемье, я кому говорю. Как тут вообще можно нормально ехать?! Черт бы побрал этот лед! Хватаясь на пальто Мэтта, как за спасательный круг, Ал раз за разом пытался нормально встать на коньках, но пока у него мало что получалось. – А говорил, что справишься, – хихикала Эмма, которая стояла по другую сторону от Мэтта. – Я вот не умею кататься, так хоть не выделываюсь. – Ой, простите, госпожа президент студсовета, забылся, не смею более затмевать ваше сиятельство. Эмма закатила глаза, но препираться с Алом не стала. – Кстати, да, как прошли дебаты? – спросил запыхавшийся Диего, только что сделавший еще один круг по катку. – Мне очень жаль, что после того момента с лифтом я как-то выпал из твоей избирательной кампании и очнулся уже в день голосования. – Да ничего, я все понимаю, у тебя и своих забот было по горло, – Эмма улыбнулась будто с некоторой жалостью. Диего вспомнил о Дарье, но тут же выкинул ее из головы. Нет, мать права, прошлое должно оставаться в прошлом, каким бы досадным оно ни было. – Все прошло отлично. На финальных дебатах нас осталось лишь двое я и Кит Бернс с экономического. Нас спрашивали в основном о предвыборной программе, всяких положениях из устава колледжа и о том, каким мы видим его будущее. Под конец мы отвечали на вопросы студентов, пришедших на дебаты. – Да, – добавил Мэтт, – мне особенно понравился тот момент, когда я спросил у Кита по поводу новой формы для колледжской сборной, а потом на меня надавили и заставили тот же вопрос задать еще и Эмме, хотя ее позиция по данному вопросу была более чем ясна. – Но зачем? Нельзя задавать вопросы только одному из участников? – Можно, но некоторые считали, что я чересчур пристрастен. – И что в итоге? – поинтересовался Диего, легко катясь задним ходом, отчего Ал смотрел на друга с нескрываемой завистью. – Я выиграла дебаты! – Эмма, слегка покраснев, улыбнулась. – Не с большим отрывом, конечно, но, мне кажется, это решило исход выборов. – Пожалуй, ты права, – поправив шарф, сказал Диего. – Поздравляю тебя с новой должностью. Рад, что все было не зря. – Благодарю! И, к слову, спасибо тебе, мистер крутышка, что помог мне с плакатами и лозунгами. – Не называй меня так, – ответил Ал напыщенно, – да и вообще, чего ты ожидала, поручая мне такое дело? Я – мастер нейминга, и должен поддерживать имидж, а также продвигать свои гениальные идеи и наш бренд. Диего, ты будущий маркетолог, скажи им! – Не ввязывай меня в это, пожалуйста, тем более что ты тоже маркетолог, – засмеялся тот. – Но вообще плакаты мне тоже очень приглянулись. Я бы забрал один из них себе на память и повесил бы дома. Думаю, теперь, когда выборы закончились, я могу это сделать? – Так уж и быть, один я для тебя достану, – хитро сказал Ал, – но только если ты признаешь, что «We can M. A. D. E. it better!» [6] звучит обалденно. – Я только что признал это тем, что хочу забрать плакат с такой надписью себе! Что тебе еще надо? Диего махнул рукой, а потом, резко оттолкнувшись, поехал на новый круг. Ощущение скорости и морозного ветра в лицо сейчас было как нельзя кстати. Все-таки, как ни крути, ему очень повезло, что именно эти ребята стали его друзьями; в отличие от доброй половины NYSMEF, отвернувшейся от него после оплеухи Наты, они никак его не упрекнули. Да они вообще ничего не сказали, будто ничего и не произошло, и это было в сто раз лучше, чем если бы каждый из них начал бы его оправдывать или жалеть. Он тут же вспомнил о Клеменсе, который при любом удобном случае спешил ему напомнить, что он считает Диего невиновным, сочувствует ему и вообще готов поддержать в любое время дня и ночи. Чрезмерное внимание и обожание напрягали не меньше, чем ненависть, поэтому приходилось избегать встреч с ним или даже в открытую игнорировать. Завершая круг, Диего заметил, как вокруг Мэтта собралась небольшая толпа, а сквозь ее бреши виднелись силуэты девушек, наводящих на него камеру и пытающихся сфоткаться с ним. Ал и Эмма, оставшиеся без поддержки, стояли, намертво вцепившись друг в друга. – Поверить не могу, – сказал Диего, беря обоих под руки. – Я всего один раз объехал каток, а его уже облепили люди. Как так получилось? – Скажи спасибо Алу, во всю глотку крикнувшему: «Мэттью Лемье, черт тебя побери!». Вот и побрал. Неужели ты не слышал? – Нет, я задумался, и как-то мимо прошло, видимо, – Диего обвел ребят взглядом. – Впрочем, держитесь крепче, мы едем спасать Мэтта из лап фанатов, пока весь каток не встал в пробке по нашей вине.