***
С отъезда Ала прошла всего неделя, но Диего до сих пор не находил себе места. Учеба еще не успела начаться, гулять в одиночку не хотелось, а оставшимся в городе друзьям было не до прогулок, поэтому скука, грусть и апатия втроем завладели его разумом. Он пытался занять себя чем-нибудь: чтением, просмотром фильмов, играми, выполнением мелкой домашней работы, сидением в сети, попытками дозвониться хоть до кого-то, но ничего не приносило ему настоящего удовольствия. Все вокруг напоминало ему об Але, времени проведенном вместе, как им вдвоем было весело, и как все вдруг резко оборвалось. От подобных мыслей хотелось лезть на стену. В отчаянии Диего решил было вернуться к своему основательно заброшенному блогу, но для того, чтобы снять видео, надо придумать достойный сюжет, настроить освещение и, конечно же, улыбаться в камеру. Идти на такие жертвы он был не готов. Вот и сейчас, бестолково проводя очередной день, он закрыл вкладку с только что закончившимся мультиком и камнем упал на кровать. И почему он не персонаж мультфильма? Он бы тогда владел магией или суперспособностями, мог попадать в другие миры, сражаться со злодеями, спасать попавших в беду, переживать настоящие приключения, и уж точно ему не пришлось бы страдать от безделья и одиночества, ведь у любого героя есть верные друзья и соратники. Друзья, которые не уезжают непонятно куда, и соратники, которым всегда можно выговориться. Диего резко поднялся. Именно этого ему сейчас не хватает – живого общения по душам, – и как же показателен тот факт, что стоило Алу исчезнуть с горизонта, общение исчезло вместе с ним. Ал был одним из тех немногих, с кем можно было говорить днями напролет, без перерывов и о чем угодно, но самое главное и лучшее его качество заключалось в том, что он всегда был на связи. И вот теперь, когда Ал временно вне досягаемости, а остальные не горят желанием проводить время вместе, Диего основательно приуныл. За последнюю неделю нахождение в компании исключительно собственной персоны ему порядком поднадоело. Взяв в руки телефон, он на автомате набрал номер Мэтта. Несколько монотонных гудков в очередной раз сменились на не менее монотонный голос, вещающий о том, что абонент не хочет вам отвечать и, вероятно, вовсе знать не желает. Тяжело вздохнув, Диего отбросил телефон в сторону. Бесполезно. В последнее время до него вообще невозможно дозвониться, как если бы это была горячая линия справочного центра, а не личный номер Мэтта Лемье. На губах появилась проказливая улыбка. Если подумать, невелика разница. Именно в этот момент в голову Диего пришла лучшая за день мысль. До Лемье в его жизни уже имелся один человек, вполне себе могущий сойти за ходячую энциклопедию, и по счастливой случайности он с этим человеком всегда хорошо ладил. Как раз хороший повод выйти на улицу, а то он основательно засиделся дома. Город встретил его неоднозначно: мелким моросящим дождем в лицо и теплом позднеавгустовского солнца одновременно. Накинув капюшон толстовки, Диего заспешил к стоявшему во дворе фордику. Ехать в центр на машине, пожалуй, не самая хорошая идея, но плевать. Сам факт того, что он сидит не в четырех стенах, а в салоне любимого фордика, радовал до безумия. На Манхеттене, как и ожидалось, он встал в пробке, впрочем, ненадолго. Затор рассосался так же быстро, как и образовался. Удачно припарковав фордик на обочине дороги, Диего вышел на оживленную улицу и слегка растерялся. Мозг чуть было не отправил его на автомате в колледж, но он вовремя спохватился. Нет, сегодня конечная цель лежит в другом направлении. В Старбаксе на 42-ой как всегда было уютно и пахло заварным кофе. Могли меняться сезоны, посетители, меню, но одно в этой кафешке оставалось неизменным – кофейный запах, манящий голодных и усталых посетителей с улиц. Диего, однако, сюда манил не только запах. – Добрый день, – как только подошла его очередь, заговорил он, – я ищу Джонни Дольмора, он работает у вас бариста. Скажите, он сейчас на смене, или если нет, то когда будет? – Понятия не имею, о ком ты говоришь, – ответила стоявшая за стойкой девушка. – Ты это, заказывать чего-нибудь будешь? – Э-э, да, двойной латте, пожалуйста, – он протянул ей банкноту. – Погодите, в смысле понятия не имеете? Такой долговязый, худой, в огроменных очках, ходит еще смешно. Нет? – Никаких идей, кем этот парень мог бы быть, – пожала плечами девица и передала Диего стакан с напитком. – Но если тебе так важен этот очкарик, то я могу позвать менеджера, она-то явно должна его знать. – Идет, – согласился тот, отпивая глоток. – Саша! – тут же громогласно выкрикнула девушка. – Клиент хочет тебя видеть! Ждать долго не пришлось, уже через пару минут перед Диего стояла с иголочки одетая женщина и с прищуром смотрела на него. – Что-то случилось? – вкрадчиво поинтересовалась она. – Неподобающе обслужили или, может, не выдали сдачу? – Ни то, ни другое, я ищу Джонни Дольмора, он у вас бариста работает. Не подскажете, по каким дням он бывает? Лицо Саши вытянулось, как если бы он спросил у нее что-то неприличное. Нижняя губа дрогнула, а сама она будто бы расстроилась от упоминания этого имени. – Боюсь, ни по каким, – голос ее стал тише. – Бедный, хороший мальчик, такая утрата. – Что? – теперь настала очередь Диего удивляться. – Что вы имеете в виду? – А ты не знаешь? Он умер, – женщина сочувственно покачала головой, не обращая внимания на отвалившуюся челюсть собеседника. – Для меня эта новость стала ударом. Очень жалко его, конечно, хороший был работник. Она тяжело вздохнула, и, кажется, сказала что-то еще, но весь окружающий мир вдруг исчез для Диего. Да, для него эта новость тоже стала ударом. Слишком сильным ударом. Казалось бы, они не виделись с Джонни всего несколько месяцев, ничего не предвещало беды, тот выглядел вполне здоровым, но вот его ошарашивают такими словами, и… и все, собственно. Джонни ужасно не повезло. Не повезло иметь такого отвратительного друга, как Диего. – Эй, парень, с тобой все в порядке? – очнулся от мыслей он лишь после того, как Саша пару раз щелкнула пальцами прямо перед его носом. – Скорую не надо вызвать? Ты так побледнел… – Как давно? – вместо ответа спросил у нее Диего. – Как давно он… – Уже вторая неделя пошла, – поспешила ответить женщина. – Слушай, может, все-таки врача? – Нет, не надо, – мотнул головой Диего, попытавшись незаметно вытереть начавшие слезиться глаза. – Я пойду лучше, спасибо вам большое, вы мне очень помогли. Не дожидаясь ответной реакции, он выбежал на улицу. Глаза жгло, нос хлюпал, а настроение упало куда-то на уровень нью-йоркского метро. Диего поднял взгляд к небесам. По всем канонам погода должна была моментально испортиться, небо затянуться тучами, а дождь зарядить в полную силу, но вопреки всему солнце светило так же ярко, как тогда, когда он только выходил из дома, а дождь наоборот перестал. Все-таки кое в чем старина Шекспир оказался неправ: не все люди актеры, а жизнь – это не бродвейский мюзикл. Возвращаться домой сейчас совершенно не хотелось. Во-первых, садиться за руль в состоянии полного разлада нежелательно, а во-вторых, нужно срочно прогуляться. Прогуляться, обдумать все еще раз и… Диего вдруг резко сорвался с места. Есть только один человек, которому сейчас явно хуже, чем ему, и он просто обязан этому человеку помочь. Просто обязан после всего того, что он мог сделать, но не сделал для Джонни. Дорога не заняла много времени, несмотря на то, что по пути он забежал в цветочный магазин за букетом гвоздик и в пекарню за пирогом. Манхеттен только кажется огромным, а на самом деле его вполне можно обойти за день, если, конечно, нигде не останавливаться. Подойдя к нужному дому, он позвонил в звонок. Ответили ему далеко не сразу, но когда ответили и узнали знакомые имя и голос, тут же впустили. – Диего, какими судьбами? – встречала его на лестнице явно удивленная спонтанным визитом высокая худосочная женщина средних лет. Выглядела она еще бледнее, чем обычно. С длинного носа свисали очки, а тонко очерченное лицо обрамляли темные волосы, поверх которых был повязан черный платок. – Добрый день, миссис Дольмор, – сказал тот, – понимаю, что, скорее всего, очень не вовремя, но я буквально только что узнал о том, что случилось с Джонни, и я просто не мог не зайти и не выразить свои искренние соболезнования. Я правда очень и очень сожалею, – он передал букет и пирог женщине. – Пожалуйста, возьмите это и простите меня за лишнее напоминание, мне, наверное, все же не стоило приходить. Он уже хотел уйти, но внезапно его остановили. – Обожди, – окликнула его миссис Дольмор, – я рада, что ты пришел, Диего. Хоть мы редко виделись, для моего сына ты был очень близким другом, так что, пожалуйста, проходи. – Не хочу лишний раз волновать вас… – начал было отнекиваться Диего, но вдруг осекся. Во взгляде женщины читалась просьба. Явная просьба не оставлять ее в одиночестве. Хотя бы на время. Все-таки он пришел как нельзя вовремя. – Впрочем, я могу остаться, если вы не против. Миссис Дольмор в ответ только улыбнулась, пропуская его в квартиру. За те пять лет, что его не было, здесь как будто бы ничего не изменилось. Все так же слабо светила лампочка при входе. Все так же сквозь щелки дверей завывал сквозной ветер. Все это было настолько хорошо знакомо, что казалось, будто прямо сейчас из своей комнаты выйдет Джонни и, завидев друга, со всех ног помчится к нему. Но Джонни не выходил, и только сейчас до Диего наконец окончательно дошел тот факт, что теперь он уже никогда не сможет увидеть его, узнать, как дела, и посмеяться над его шутками. – Я сделаю чай, – полушепотом произнесла миссис Дольмор и бесшумно прикрыла дверь в гостиную, предоставив Диего своим мыслям. Обойдя комнату, он остановился перед стеллажом. В привычном его виде изменилась всего одна небольшая деталь – на одной из полок появилась новая фотография. На ней был изображен беззаботно улыбающийся Джонни. – Она старая, – женщина вернулась слишком неожиданно, и Диего, взявший фотографию, чтобы получше рассмотреть, чуть не уронил ее. – Еще со школьных времен. В последнее время он как-то не любил фотографироваться. – Как это произошло? – слишком прямолинейно задал вопрос Диего. – В последнюю нашу встречу ничего не предвещало беды. – В тот самый день тоже ничего не предвещало беды, – дрожащими руками миссис Дольмор поставила поднос с чашками и чайником на стол. – Но злой рок настиг его, и никто ничего не смог сделать. Даже я. – Она сложила руки будто в молитве. Диего вдруг стало совестно, что заставляет ее мучиться, вспоминая несчастье, и он решил остановить рассказ, но не успел. – Джонни возвращался после вечерней смены. Все было как обычно, он открыл дверь, вызвал лифт, зашел в него, но до дома так и не добрался. Ты же, наверное, знал, что он был астматиком? – Диего кивнул. – Так вот в тот день мой бедный сын застрял в лифте. И все бы ничего, если бы не тот факт, что очень часто у нас в кабинке пахнет никотином. Это и раньше многих раздражало, но теперь… теперь, думаю, этим курильщикам несладко придется. – В смысле? То есть вы хотите сказать… – Джонни задохнулся. Из-за табачного дыма, – лицо женщины ожесточилось. – Мой мальчик не пережил поездку в лифте только из-за того, что кому-то очень не терпится потравить себя сигаретой! У меня нет слов, у меня просто нет слов!.. – Это действительно ужасно, – пытаясь подобрать нужные слова, протянул Диего. – И даже ингалятор не спас? – Выходит, нет, врачи констатировали смерть от удушья, – женщина закрыла лицо ладонями. – Он пытался выбраться оттуда до последнего, лифтеры уже были на подъезде, но они не успели. Не успели спасти его. Я до сих пор… до сих пор не могу в это поверить. Не прощу им этого! Ни за что… ни за что не прощу! Всхлипы миссис Дольмор становились все чаще, и Диего стало как-то совсем некомфортно. Ей определенно надо было выговориться, ему нужно было выслушать все из первых уст, но, черт, кажется, все зашло слишком далеко. Как успокоить неистово рыдающую мать умершего друга он не представлял, ибо никогда даже и не предполагал, что окажется в такой ситуации. Именно поэтому он предпочел не говорить ничего. Вместо этого он краем уха слушал причитания вперемешку со слезами отчаяния, помешивал порядком остывший чай и смотрел куда-то перед собой. Все-таки отвратительная эта штука, случай. Никогда не знаешь, что ждет тебя за очередным поворотом. Быть может, невиданная удача, или, может, верная смерть, а может, и совсем ничего. Просто чертов поворот. Бессмысленный и беспощадный. Внезапно воздух сотряс фирменный нокиевский рингтон. Извинившись за прерванный разговор, Диего вышел из комнаты и ответил на вызов. – Где ты? – лаконичный до безобразия вопрос тут же вернул ему чувство реальности. – Твоя мать, между прочим, тоже не в курсе твоего нынешнего местоположения, а потому сильно волнуется. – Мэтт, я… – Диего хотел было честно рассказать, где он и что делает, но решил ограничиться лишь следующим: – Я в центре, скоро буду. – В центре – понятие растяжимое, особенно когда речь идет о Нью-Йорке, – можно было бы подумать, что Мэтт сердится, но едва слышное хмыканье выдавало его с головой. – Точный адрес, пожалуйста. – Я в Сохо, – прикрыл глаза Диего, жалея, что вообще взял трубку. Лемье не отстанет, пока не выпытает из него всю необходимую информацию. Назвав адрес Дольморов, он хотел уже завершить разговор, как услышал следующее: – Отлично, будь там, Форд приедет за тобой через пару минут. Возразить Диего не успел. На последующие же звонки Мэтт не отвечал, так что ему не оставалось ничего иного, кроме как дождаться Форда. Поблагодарив миссис Дольмор за чай и сославшись на срочные дела, он попрощался с ней и спустился по лестнице. На улице его уже ждал знакомый «БМВ». – Мэтт, я же сказал, я… – рывком открыв дверь, начал свою гневную тираду Диего, но тут же замолчал. – Мистера Лемье здесь нет, – спокойно ответил Форд. – Он послал меня за вами одного. – И где же он тогда? – У вас дома, сэр. – У меня дома? – Диего удивленно встряхнул головой. Водитель кивнул. – Окей, Форд, у меня тут на 42-ой Западной осталась машина, не могли бы вы меня подкинуть дотуда? – Приказано вести вас в Брайтон, – возразил ему тот. – Я именно туда и собираюсь, – заверил его Диего. – Но на своей машине. Не оставлю же я ее здесь. – Ладно, подкину, – сдался Форд, махнув рукой, а после чуть тише прибавил: – Мне-то никакой разницы, все равно платят не за количество доставленных по месту назначения пассажиров, а за отработанные часы. Доехали до Брайтона они быстро. Днем, минуя первый час пик, город ненадолго разгружался, и им удалось попасть именно в этот счастливый для водителей промежуток времени. Оставив машину во дворе, Диего поднимался в квартиру и гадал, что, собственно, Мэтт здесь забыл, и как вообще попал внутрь. Ключей у него никогда не было, то есть открыть могли только изнутри. «Значит, все-таки мать», – отпирая дверь, подумал он и тут же убедился в правильности собственной догадки. В кухонном проеме маячил силуэт Людмилы. – Диего! – воскликнула она, как только он переступил порог. – Скажи-ка на милость, куда ты ушел? Твой друг стоял на лестнице, когда я вернулась домой, и, боже мой, мне было так неловко. Зачем приглашать гостей и потом уходить? – Я никого не приглашал! Он сам заявился, без спроса!.. Как давно ты пришла? – Буквально только что, – Людмила опустилась на стул, и Диего только сейчас заметил, что на ней все еще надет пиджак, строгая юбка-карандаш, в которых она обычно ходила на работу, и уличные туфли. – Что ж, раз Мэтт сам пришел, то я бы на твоем месте пошла бы и разузнала, зачем. Вдруг это что-то важное? – Да, конечно, ты права, – Диего кивнул в знак согласия и поспешил в свою комнату. Там на кровати, закинув ногу на ногу, сидел Лемье и со скучающим видом глядел на экран айфона. – Ну, и как это понимать? – Встречный и, что самое удивительное, аналогичный вопрос, – отбросив телефон, Мэтт встал и одним шагом преодолел разделяющее их расстояние. Нагнувшись к растерявшемуся Диего, он резко втянул носом воздух, будто попытавшись унюхать что-то, быстро оглядел его и, видимо зацепившись за что-то взглядом, присел до уровня рук. – Что ж, интересная картина: ты несколько дней кряду не выходишь из дома, но вдруг ни с того ни с сего срываешься куда-то, не предупредив даже собственную мать. Но куда? – он, пристально глядя в глаза растерявшегося хозяина комнаты, снова вытянулся во весь рост. – Тебя не было около двух часов, плюс-минус полчаса, в город ты поехал на машине и вернулся, кстати, на ней же, Форд ехал один. Голодным после поездки ты явно не остался, пирог с мясом и луком, полагаю? – он прищурился. – И, конечно, с чаем. Скорее всего, несладким или слабо сладким. Человек же, с которым ты его пил, явно не входит в круг наиболее близких знакомых, но недавно в его жизни случилось нечто важное, затрагивающее и тебя, но, впрочем, не настолько важное, чтобы ты не смог уйти при первой же возможности. Надеюсь, я ничего не забыл? – Нет, ничего, – ответил Диего, шокированный столь подробным описанием последних часов его жизни от человека, которого рядом с ним не было и не могло быть. – Но… – Как я узнал? – опередил его мысли Мэтт. – Просто. Начнем с пирога. Судя по ярко выраженному запаху изо рта, это что-то мясное с луком. Изначально можно подумать, что ты просто купил себе буррито на обед, но нет, ты ел не в одиночестве, поэтому это должно быть блюдо как минимум на двух человек. На несколько человек, мясное с луком, скорее всего купленное в магазине – пирог, очевидно. Но, постой, почему я решил, что ты был с кем-то? Чай. – Что? – Чай. Ты сам говорил, что не особенно любишь чай. Ты предпочитаешь кофе, и обожаешь сладкое, но мокрое пятно на рукаве твоей толстовки не пахнет кофе, не оставило характерного для кофе загрязнения и не липкое. К тому же, это явно не дождь, иначе вся толстовка была бы в таких пятнах, и я бы, конечно, увидел его через окно. Вывод очевиден, помимо пирога был еще и чай, а раз ты пил чай, да еще и несладкий, что совершенно не привычно с точки зрения твоих предпочтений, то это было чаепитие, и чаем тебя угощал некто посторонний, проживающий в Сохо, откуда Форд тебя и забрал. Диего в ответ лишь похлопал ресницами. Мэтт читал его как открытую книгу. – Но если ты был не один, то с кем и зачем? С позволения миссис Карлос я воспользовался твоим компьютером, зашел в историю браузера и увидел, что покинул дом ты около двух часов назад, хотя на протяжении всех предыдущих дней практически безвылазно сидел в интернете, скорее всего не выходя за пределы квартиры или выходя максимум в ближайший магазин. Что же такое могло заставить тебя выйти из дома? Ответ тоже довольно очевиден, у кого-то из твоих знакомых недавно что-то произошло в жизни, причем это что-то имеет к тебе прямое отношение, иначе ты бы проигнорировал событие, ведь вы с этим человеком всегда держались на расстоянии, да и вообще плохо друг друга знали, раз он поил тебя чаем. Ты взял машину, которой не оказалось во дворе, когда я подходил к твоему дому, и обратно, естественно вернулся на ней же, несмотря на приехавшего за тобой Форда. Сейчас я понимаю, что было весьма опрометчиво с моей стороны посылать его за тобой, однако обладай я необходимой информацией, не стал бы повторять ошибку. Он закончил свой монолог, ожидая хоть какой-нибудь реакции, но ее не последовало. Диего был слишком ошеломлен, чтобы сказать хоть что-нибудь. – Вижу, необходимый вау-эффект успешно произведен, так что перейдем, пожалуй, к наиболее насущной теме. К тому, зачем я здесь. – Мэтт многозначительно посмотрел на него. – Именно ты должен ответить на этот вопрос. – Я? Почему я? – Потому что ты звонил мне с утра аж целых три раза, и я подумал, что раз ты проявляешь такие чудеса настойчивости, то, возможно, случилось нечто серьезное. Диего смущенно втянул голову в плечи. – Ну, на самом деле… Мне просто было грустно, и я хотел прогуляться. – Полагаю, подвернувшийся случай выйти на улицу повысил тебе настроение. – Нисколько! – мотнул головой Диего, поджимая губы. – Я узнал, что один из моих друзей умер, и это буквально худшая новость за сегодня. – О, так вот оно что. Соболезную, – лицо Мэтта преобразилось. Настал его черед чувствовать себя неловко. – В таком случае предлагаю сменить тему, тем более что, вполне вероятно, вторая причина, по которой я сегодня здесь, окажется лучшей новостью за сегодня. – Это какая еще? – Ты будешь учиться в Нью-Йоркской Школе Журналистики! Мэтт победно улыбнулся, а Диего снова почувствовал, как у него отвисает челюсть. Уже второй раз за день. Но если в первый раз повод для этого был ужасным, то сейчас… Сейчас он готов был плясать от радости, если бы не куча вопросов, на каждый из которых ужасно хотелось получить ответ. – Уже вижу по твоему выражению лица, что необходимы объяснения. Что ж, тут все просто: обучение в Школе – это и есть мой настоящий подарок на твой день рождения. Я не стал говорить тебе об этом на самом празднике, во-первых, потому что тогда еще не было окончательных списков зачисленных студентов, а во-вторых, потому что предполагал, что ты слишком бурно отреагируешь. – Я не… – предположение оказалось как никогда точным. Опять. Диего на самом деле едва сдерживался, чтобы не закричать или, еще пуще, не расплакаться на месте. Он понятия не имел, как Мэтт узнал о Школе, о том, что учиться там – было его заветной мечтой. Заветной и, казалось, недостижимой до сегодняшнего дня. – Откуда? Как ты узнал? Я ведь никому об этом не говорил. Никому, даже матери! Это невозможно… ты что, следишь за мной? – Ни в коем случае, – Лемье улыбнулся. – Просто сопоставил все имеющиеся факты и получил единственно возможный вывод. Ты, конечно, никому ничего не говорил, но намерения не так просто скрыть, особенно от того, кто знает, куда смотреть. Позволь, поясню. Помнишь, как на первом курсе мы поменялись телефонами? Сейчас мне весьма стыдно за тот поступок, но, если честно, я сделал это лишь для того, чтобы узнать о тебе как можно больше, и именно тогда я натолкнулся в твоем телефоне на фотографию плаката, рекламирующего Школу. Насколько я помню, фотография датирована 2007 годом, то есть, сделана она была еще до поступления в NYSMEF. Это первый важный элемент пазла. Вторым стал буклет Школы на полке твоего шкафа, – Мэтт указал на книжный шкаф позади Диего. – Его я увидел, когда впервые оказался в твоей комнате. Меня просто привлек тот факт, что между вполне толстыми книгами лежит нечто тонкое, и, клянусь, будь там что-то личное, я бы в этот раз вернул на место, но это был всего лишь тот самый буклет со дня открытых дверей, и в этот момент пазл окончательно собрался. Конечно, были и другие элементы, по мелочи, вроде твоего комментаторского дебюта. Надо было проверить серьезность твоих намерений, справишься ли ты в принципе с заданием. Я уговорил Лонг-Райта взять тебя на эту роль, и ты справился. Причем очень хорошо. Потом, твой блог. Комментарии излишни. Очевидно, что и страха камеры у тебя нет. – Так, ладно, а блог-то ты как нашел? – удивляться уже не было сил, но приходилось. – Он назван не моим настоящим именем, да и я его уже второй год не обновляю. – Чистая случайность, – Мэтт пожал плечами. – Кажется, мне о нем Клеменс проговорился. Неважно. Важно то, что все эти детали, вроде наличия блога, интереса к определенному учебному заведению, способности к взаимодействию с разными людьми, открытости ко всему новому и азарта от поиска точной и правдивой информации, показывают, что ты вполне себе прирожденный журналист, по какому-то стечению обстоятельств оказавшийся в NYSMEF. – Он указал на себя. – Поэтому я в свою очередь, как хороший финансист и не менее хороший друг, решил, что это недоразумение нужно исправить. Отныне ты – студент Нью-Йоркской Школы Журналистики, и я надеюсь, что твоя мечта стала чуть ближе к реальности. Он ободряюще похлопал Диего по плечу, увидев, что тот спрятал лицо в ладонях. – Это на самом деле будто сон наяву… И я не могу его принять. Я никогда даже не заикался о Школе, потому что стоимость обучения там равна почти годовой зарплате матери. Для нашей семьи это неподъемная сумма, но и для тебя это не гроши, и я не могу позволить тебе сделать мне такой подарок. Айфон, который я в итоге потерял, еще куда ни шло, но это уже перебор. – Я так и думал, что все к этому сведется, поэтому заранее приготовил ответ. Во-первых, позволь мне распоряжаться моими средствами так, как мне вздумается. Каждый доллар, вложенный в твое обучение, заработан лично мной, так что если ты вдруг боишься за моего отца, то не стоит. Он не имеет к этим деньгам отношения. Во-вторых, потерять учебу в Школе будет намного сложнее, если только ты не пойдешь по стопам Диаза, и в-третьих, помнишь лекцию про стартапы? – Диего кивнул. – Инвестор никогда не знает наверняка, выгорит ли дело, он лишь видит в нем потенциал. Я вижу в тебе потенциал и хочу помочь его раскрыть. Я не делаю тебе одолжений, я никому и никогда их не делаю, лишь надеюсь, что в будущем мои вложения окупятся, и сделка окажется взаимовыгодной. Понимаешь? – снова неуверенный кивок. – Ну вот и отлично. Я надеюсь на тебя. Мэтт медленно подошел к двери, на ходу надевая пиджак. – Пока бюрократический вопрос не оформлен, ты формально не числишься студентом, а, значит, в любой момент твое место может отобрать любой другой более проворный и инициативный человек, так что, если не хочешь, чтобы такое случилось, предлагаю встретиться завтра в полдень перед входом в главный корпус. Чем скорее мы решим этот вопрос, тем лучше будет для нас обоих и тем скорее я смогу улететь в Чикаго. – Что? – из состояния безграничного счастья Диего опять провалился в безрадостное уныние. – И ты уезжаешь? – По работе, – Мэтт скрестил руки на груди. – Меня и так уже с прошлой недели ждут не дождутся в офисе TechGames: нужно решать организационные вопросы, запускать проекты и искать свежую геймдевелоперскую кровь, короче говоря, работы невпроворот, так что какое-то время меня здесь не будет… – он задумчиво почесал подбородок. – Думаю, где-то до ноября точно. – Ясно, понял, – удрученно заключил Диего. Перспективы вырисовывались не самые радужные. Все друзья вот-вот разъедутся, и он останется один. Снова.***
Первая неделя учебы была прогуляна, и впервые за все время обучения в NYSMEF Диего чувствовал, что его это абсолютно не волнует. Не волнует, чем это может закончиться. Не волнует, что об этом подумают преподы и однокурсники. Просто все равно. Отныне его намного больше занимало нечто другое – Нью-Йоркская Школа Журналистики. Конечно, все было бы иначе, если бы не Мэтт, но так сложилось, что последние несколько дней внимание Диего было приковано именно к ней. Он с нетерпением ждал начала занятий, отсчитывал дни и упорно игнорировал тот факт, что вообще-то теперь он учится в двух учебных заведениях. Он бы и вовсе об этом не вспоминал, если бы NYSMEF периодически не напоминал о себе чем-то вроде добавления в общую группу колледжа в Фейсбуке или отметками в Твиттере от тех девиц, что все еще продвигали идею Мэттиего – именно так они обозвали их с Мэттом пару – в массы и никак не могли этим переболеть. В остальном же его никто не трогал. До одного момента. Тогда Диего, как обычно, не подозревая подвоха, зашел в свой аккаунт и тут же стал больше похож на снег, нежели на живого человека. «Осталось семь дней», – прочитал он в самом верхнем посте, написанном, что особенно пугало, от его лица. Немного успокоившись, он подумал, что, возможно, случайно скопировал какой-то фрагмент из вчерашней статьи, посвященной выходу нового фильма про супергероев, и вставил это в окошко для поста, а потом каким-то образом нечаянно его опубликовал, но такая версия даже с учетом его криворукости казалась бредовой. Усложняло ситуацию еще и время публикации, которое ну никак не совпадало с тем, когда он читал статью. Он в принципе в это время был не онлайн, а занимался перечиткой комикса, по которому и делали фильм, чтобы потом в кинотеатре громче всех кричать о том, что в оригинале все совсем не так. Удалив загадочный пост и забыв о нем как о страшном сне, он и не подозревал, что уже завтра натолкнется на него снова, но уже в несколько видоизмененной форме. На сей раз сообщение вещало о шести днях, и вот теперь страх окончательно сомкнул свои ледяные пальцы на шее Диего, не давая ему даже нормально продохнуть. Терпеть подобную чертовщину не хотелось, поэтому в этот раз он не стал мелочиться и удалил весь свой профиль. Вроде бы это даже сработало, но ненадолго. Через два дня некто, взломавший его, объявился снова, но уже в другой соцсети. Новая публикация в Инстаграме с подписью «три дня» говорила сама за себя. Кто-то явно взялся за него и пытается вывести из равновесия. Нельзя сказать, что у него не получалось. Диего трясся как осиновый лист, глядя на черную, похожую на знаменитый квадрат Малевича, фотографию, и не знал, что делать дальше. Трубить о помощи? Попытаться выйти со взломщиком на контакт? Продолжать удалять аккаунты и делать вид, что ничего не происходит? Ужасно хотелось просто сложить руки и спрятаться в угол в надежде на то, что все пройдет само, но надо было действовать. Позвонить в полицию – первая же разумная мысль, стукнувшая в голову. Долго никто не отвечал, приходилось набирать номер снова и снова, пока удача наконец-то не повернулась к нему лицом. – Полицейский департамент Нью-Йорка, участок номер шестьдесят один, – голос на том конце был монотонным и будто вовсе неживым. – Лейтенант Андерсон слушает, представьтесь, пожалуйста, и вкратце опишите вашу проблему. – Добрый день! – Диего едва мог собрать мысли в кучу, а слова воедино. – Меня зовут Диего Карлос, я звоню, потому что мне угрожают! – Это кто-то из ваших близких или друзей? – лейтенант не выказал никакого сочувствия или удивления. Голос оставался все таким же монотонным. – Или кто-то малознакомый? – Я вообще понятия не имею, кто это, – озабоченно выдал Диего. – И я не знаю, что ему или ей от меня нужно, но он или она взламывает мои страницы в соцсетях и почти каждый день пишет мне жуткие посты о том, что осталось столько-то дней… Я боюсь и совершенно не понимаю, что мне делать! Несколько секунд на том конце стояла тишина, но вдруг послышался звук, напоминающий иронический кашель, и лейтенант снова заговорил: – То есть это все происходит в интернете, и в реальности вы даже не предполагаете, кто это может быть? – Да, но… – Слушай, мальчик, – внезапный переход на «ты» заставил Диего удивленно поднять брови, – не занимай линию. Дай взрослым людям поработать над серьезными делами и не пытайся больше звонить со своими приколами, иначе так просто ты больше не отделаешься. Он и возразить ничего не успел, как лейтенант скинул трубку. Внезапная ярость обуяла Диего, и он не сдержался от громкого рыка. Уже второй раз служители порядка принимают его совсем не за того, кем он является на самом деле, и это неимоверно бесило. Не везет ему с полицией, однозначно. Лишившись поддержки со стороны, Диего решил просто ждать. Не удалять профиль, не удалять фотку, лишь сменить пароль и ждать. Это помогло. На следующие трое суток таинственный взломщик снова залег на дно, но в назначенное время объявился, чтобы оставить последнее сообщение: «Время пришло». От этого сделалось дурно, а в голове словно ударил гонг. Весь день Диего сидел дома, боясь не то что выйти на улицу, но просто случайно выглянуть в окно. Хотя какое там выглянуть, он в принципе старался не подходить к окнам так, чтобы его можно было заметить снаружи. Остатки здравого смысла подсказывали ему, что это уже паранойя, но страх и оцепенение по большей части лишали возможности адекватно мыслить. Переживания зашли настолько далеко, что Диего даже не хотел отпускать Людмилу в магазин, когда она вернулась с работы, но в итоге все равно отпустил, потому что в ответ она предложила сходить ему, а этого никак нельзя было допускать. К счастью, все закончилось благополучно. – Что с тобой творится такое? – спросила она в процессе сортировки покупок по полкам. – Ты выглядел таким счастливым после того, как Мэтт рассказал о своем подарке, а сейчас на тебе снова лица нет. Все в порядке? Вопрос получился настолько внезапным, что Диего чуть не выронил пакет с молоком. – Угу, – он не глядя закинул пакет в холодильник и поспешил быстро удалиться из кухни, чтобы не попасть под град новых вопросов. – Я просто хочу сказать, что ты всегда можешь попросить помощи, – донеслось из-за спины, и Диего поджал губы. Как оказалось, не всегда, далеко не всегда. Следующие несколько дней он аналогично просидел в четырех стенах. Учеба в Школе должна была начаться послезавтра, а он не находил в себе сил даже подумать о том, чтобы выйти наружу. И хотя взломщик молчал, и казалось, что жуткие события позади, колокольчик интуиции звонил не переставая. Так продолжалось ровно до тех пор, пока ему не позвонила Эмма, в голосе которой слышалось не меньше тревоги, чем в его собственном. – Диего, привет, ты можешь говорить? – после краткого «да» она продолжила. – Я просто хотела узнать, когда ты появишься на парах? Тебя не видно уже третью неделю, и некоторые профессора волнуются, что с тобой что-то случилось. Мисс Лотери сегодня уже второй раз спрашивала у меня об этом, но если в первый раз я еще смогла как-то отмазать тебя, то сейчас, во второй половине сентября, это становится уже проблематично. У тебя все хорошо? – Я… – Что на это ответить, он не знал. Он не хотел рассказывать о недавних событиях, чтобы не втянуть в неприятности еще и ее. Не хотел говорить о том, что хочет покинуть NYSMEF и отчасти поэтому не приходит на занятия. Не хотел и благодарить ее за то, что она пытается выгородить его, потому что в этой медвежьей услуге не было никакого смысла. Но в одном она права – прийти надо, хотя бы затем, чтобы по-человечески известить всех, кого надо о своем уходе. – У меня все нормально, приду сегодня после пар. Передай это всем, кого я интересую. Бросив трубку, он тяжело вздохнул и, пересилив страх, подошел к окну. Он осмотрел беглым взглядом улицы, близлежащие дома и, не заметив ничего подозрительного, открыл его. Колючий, по-настоящему осенний ветер тут же обдал лицо, и Диего опустил раму обратно. Впервые за последнее время ежился он не от страха, а от обычного холода. Уже собравшись, он долго не мог заставить себя переступить порог квартиры. Даже надев наиболее непримечательные вещи и старую потертую кепку, найденную на самом дне шкафа, он не чувствовал себя в большей безопасности. Впрочем, обещание есть обещание, да и с колледжем надо все-таки кончать, так что вскоре он уже сидел в салоне фордика и мчал в Манхеттен. Поднимаясь по ступеням кампуса, Диего подумал о том, что поездка обошлась без неожиданностей: никто не поджидал его у подъезда, никто не пытался напасть на него из-за угла и никто в итоге не прирезал его в первой же подворотне. И вот вроде бы живи да радуйся, но что-то не давало ему покоя. Воздух пах затхлостью и проблемами. В холле на фоне серой сентябрьской улицы было очень уютно. Пары у многих уже закончились, потому сейчас тут находилось всего несколько человек, большая часть которых при звуке хлопка входной двери обернулась и приветливо замахала ему. – Диего! – окрик Нгози был настолько громким, что он жестами призвал девушку понизить голос и поспешил подойти к ней. – Дружище, я так рада тебя видеть! Без вас с Алом тут вдруг стало ужасно скучно. Где вы пропадаете? – Это точно, пресно как в озере, – бросая попрыгунчик сидящему напротив Карлосу, пожаловался Алексей. – Колледжу вас тотально не хватает. Диего вдруг стало очень неловко. Он ожидал, что на встречу придет одна лишь Эмма, и не был готов к расспросам однокурсников. Такое внимание к его персоне сбивало с толку и заставляло чувствовать себя виноватым. – Ала больше нет с нами, – поспешно сказал он, но, увидев изумленные и озадаченные лица друзей, поспешил исправиться: – В том смысле, что он уехал. В Калифорнию. Больше он здесь не учится. – Он повернул голову в сторону. – И я тоже. Я принял решение уйти, и я вернулся только затем, чтобы поговорить об этом с мистером Лонг-Райтом. – Но почему? – всполошилась Эмма. Диего хотел бы заглянуть ей в глаза, но не мог пересилить себя. – Если ты испытываешь трудности, то, обещаю, я попытаюсь помочь. – Мы все поможем, – поддержала Эмму Мэй. – В беде не бросим, – продолжила мысль сестры Би, широко улыбаясь. – Мне будет не хватать M. A. D. E., – внезапно пробасил Карлос, и все тут же обернулись к нему. Тот невозмутимо продолжал кидать попрыгунчик, будто и не он это сказал вовсе. – А я считаю, что если он уже все решил, то и переубеждать его нет смысла. В конце концов, любое принятое решение – начало долгого и увлекательного пути. Общее внимание сразу же перешло к миниатюрной девушке, которую Диего до сих пор даже и не замечал. И не удивительно, она так сильно прильнула к плечу Нгози, что та почти полностью закрывала ее собой, но сейчас, когда девушка подала голос и чуть выдвинулась вперед, Диего смог ее рассмотреть. Темные волосы, постриженные под каре, пухлые губы, накрашенные ярко-красной помадой, сильно подведенные глаза, чокер на бледной шее и футболка с логотипом Wandy. Но наиболее необычно выглядели глаза: они были разного цвета. – Впервые вижу человека с гетерохромией, – вырвалось у Диего помимо его воли. – А я – с почти эльфийскими ушами. Такие острые, кажется, будто можно пораниться, – девушка улыбнулась, завидев смущение Диего. – Меня зовут Софи Джексон, если тебе интересно. – Приятно познакомиться, – отреагировал тот, – меня… – Я знаю, кто ты, Диего Карлос. Нгози рассказывала о тебе. – Э-э, ну да… – Нгози заерзала в кресле. – Должна же я была как-то ввести ее в курс дела перед учебой о том, что тут у нас творится. – И я тебе за это очень благодарна, – Софи клюнула Нгози в щеку, после чего еще крепче обхватила ее руку, снова обращаясь к Диего. – Лонг-Райт пока что все еще в своем кабинете, если хочешь успеть к нему, поспеши. Он кивнул и, чувствуя, как сердце колотится в груди, направился к лестнице. – И все-таки, – донеслись слова Нгози вслед, – надо было попробовать его отговорить. Сначала мы узнаем, что уехал Мэттью, потом Ал, а теперь еще и Диего собирается уходить. Это будет большая потеря для NYSMEF. – У тебя бы все равно не получилось, – категорично бросила в ответ Софи. – У него на лице написано, что выбор сделан, и нам остается только уважать его. Уважать. Классно сказано. Диего ступал по лестнице и откровенно не понимал, что там уважать, ведь на самом деле он с головой погряз в сомнениях, а чаши весов то и дело перевешивали друг друга. За одну минуту он успевал передумать трижды о том, стоит ли ему остаться в колледже, или все же покинуть его. С одной стороны, было бы хорошо отчислиться, чтобы целиком и полностью сконцентрироваться на учебе в Нью-Йоркской Школе Журналистики. С другой, бросать учебу на полпути – последнее дело, да и к колледжу, к ребятам он уже прикипел всей душой. В мыслях тут же сформировались два образа, и Диего, сев на ступени, схватился за голову. Слишком многим он обязан: Мэтту за то, что он помог ему исполнить мечту, а матери… собственно, за то же самое. Сейчас он вспоминал, как сильно радовался тому, что будет учиться в NYSMEF, как отчаянно доказывал Людмиле, что именно там ему самое место, и где в итоге он оказался. Сидит тут на лестнице и думает о том, чтобы взять и перечеркнуть все ее старания. Отчаяние, вина и злость – вот и все, чего он добился, и это единственное, чего он на самом деле достоин. – Мистер Карлос, – голос ректора не был громким, суровым или злым, но Диего аж подскочил на месте, – рад снова видеть вас в стенах NYSMEF. Надеюсь, с этого момента я буду видеть вас чаще. – Мистер Лонг-Райт, я… – Диего, чувствуя, как горят от стыда щеки, быстро поднялся с пола. – Простите, я... Мне надо с вами поговорить. – Вообще-то я собирался перекусить, но, что ж, надеюсь, это не займет много времени. – Нет, не займет, – Диего сделал глубокий вдох, приготовившись выложить все, что наболело, и взглянул на ректора. Вид у него был весьма дружелюбным. – Я хотел… Вот он, нужный момент. Всего-то и надо сказать: «Я отчисляюсь. Ухожу. Спасибо за все, до свидания». – Да? – Лонг-Райт выжидающе приподнял бровь, и Диего окончательно сдался. – Хотел заверить вас, что с завтрашнего дня я возвращаюсь в строй и начинаю усердно учиться. Никаких больше прогулов. – Безумно рад это слышать. Очень не хотелось бы с вами прощаться и терять одного из наиболее перспективных студентов. Ректор ободряюще улыбнулся и, видя, что разговор исчерпал себя, продолжил спуск. – Вы правда так считаете? – уже вдогонку крикнул ему Диего. – Что я перспективный? Эхо шагов затихло. – Да, считаю, – ответил ему Лонг-Райт. – И я надеюсь, вы оправдаете мои ожидания. Как он оказался на улице, Диего не заметил. Медленно ступая по мокрому асфальту, с глупой улыбкой он снова и снова прокручивал в голове слова ректора, пока дорогу ему не перегородили двое высоких мужчин в полицейской форме. – Вы Диего Карлос? – спросил один из них, на что получил кивок. – Пройдемте с нами. И не успел Диего хоть что-то предпринять, как его грубейшим образом втолкнули в полицейский автомобиль. – Простите, но что здесь вообще происходит? – борясь с желанием высказать все матерные слова, пришедшие на ум, относительно спокойно спросил он. Севший рядом с ним коп внушал благоговейный ужас, нарываться еще сильнее не стоило. – Вы разыскиваетесь по подозрению в совершении разбойного нападения и нанесении телесных повреждений, – мужчина кинул в сторону резко притихшего Диего презрительный взгляд. – Рекомендую тебе, парень, не задавать лишних вопросов и отвечать, только если тебя спрашивают. Очередной нервный глоток вызвал сильнейший спазм горла вплоть до тошноты. Ошибка. Все происходящее одна большая ошибка, потому что это нонсенс, чтобы он на кого-то напал. Пребывая в шоке, Диего пришел в себя только тогда, когда коп толкнул его локтем, приказывая вылезти. Место, куда его привезли, оказалось обычным полицейским участком, какие показывают в фильмах и сериалах, разве что намного запущеннее. Вот за компьютером сидит девушка и что-то напряженно набирает на клавиатуре, а в отдалении у кофейного автомата стоит парочка сослуживцев с откровенно скучающим выражением лиц. Диего же повели по длинному коридору, мимо всей суеты, пока он не уткнулся в дверь без каких-либо опознавательных знаков. – Входи и садись на стул, – скомандовал ему один из копов, и Диего послушно проскользнул внутрь. Здесь его встретил не кромешный, но сумрак, помещение освещалось всего одной лампой, располагавшейся на стоявшем посередине комнаты столе. Сама же комната больше походила на каморку, и размерами, и атмосферой. В целом ситуация все еще напоминала детективные фильмы и полицейские комедии. Впрочем, не успел он устроиться поудобнее, как дверь отворилась, и внутрь зашли двое: мужчина в сером плаще и парень с ярко-красными волосами. – Отлично, его уже доставили, – на ходу пробубнил мужчина, усаживаясь на стул напротив и веля красноволосому парню встать позади. – Не хочу терять время, так что приступим, мое имя Кит Шеннон, я инспектор полиции, и мне доверили вести это дело, – он сложил руки на столе и пристально всмотрелся в лицо Диего. – Тебя, наверное, уже просветили, почему ты здесь. Тот кивнул. Вроде бы это вопрос, и можно отвечать вслух, но он не рискнул. – Значит, буду максимально прямолинеен и краток: признаешься ли ты, что напал на Тодда Фримана, – инспектор указал на красноволосого, – и нанес ему ножевое ранение по кисти? – Чего? – произнесенное банально не укладывалось в голове. – Нет, конечно, я вообще впервые вижу этого парня! Инспектор тяжко выдохнул, вытащил откуда-то из-под плаща тонкую папку-файл и с крайним недовольством передал ее Диего. – В ней показания мистера Фримана, касающиеся тебя, в которых говорится о том, что пару дней назад в районе Бруклин Хайтс ты и твой сообщник, которого мы все еще ищем, напали на него, вероятно с целью кражи, и ранили ножом. Медицинское обследование наличие ран подтвердило. Сам мистер Фриман предоставил нам весьма исчерпывающую информацию о твоем внешнем виде при составлении дела, и позже опознал тебя уже по фотографии. Ну, что на это скажешь? Улики неопровержимы, лучше просто признайся, упростишь жизнь и мне, и себе. Он откинулся на спинку стула и победно усмехнулся. Диего же чувствовал себя букашкой, которую школьник пытается сжечь лучом солнца, пропущенным через лупу. – Поверьте мне, я не виновен, это ерунда какая-то… – едва хватало сил, чтобы держаться и не начать позорно плакать. – Я бы запомнил этого человека, с таким-то цветом волос, да и вообще этого не может быть, потому что последние несколько дней назад я безвылазно сидел дома, ведь… Диего не договорил. Он резко поднял голову и впервые напрямик посмотрел красноволосому в глаза. Тот в ответ пожирал его взглядом, невероятно холодным и диким. Его рот застыл в полуусмешке, такие же темные, как у Диего, брови сошлись галочкой на переносице. Но самое жуткое в нем было то, что он не моргал. Совсем. – Ведь что? – прервал их переглядки инспектор. – Кто-то угрожал мне в интернете. И, между прочим, я звонил с этой проблемой на горячую линию нашего участка по Брайтон-Бич, но никто не воспринял мои слова всерьез. Если хотите, можете проверить, я не вру. – Угрожал? – лицо Шеннона преобразилось. Выпрямившись, он снова облокотился на стол, всем своим видом показывая, что дело наконец-то приобрело для него интерес. – Погоди, хочешь сказать, что недавно сам пытался обратиться в полицию, и тебе отказали? – Именно, – скрестив руки на груди, ответил Диего. – Так и есть. Я же сказал, что не вру. – Чудеса расчудесные, – инспектор усмехнулся. – А кто угрожал-то? Взгляд снова переместился на красноволосого по имени Тодд, который вдруг явно стал чувствовать себя неуютно. Не осталось сомнений, что именно он и был тем самым взломщиком, но зачем он это делал и что ему нужно от Диего? Это-то и необходимо выяснить, и как можно скорее. – Думаю, он, – Диего кивнул в сторону Тодда, и инспектор повернулся к нему. – Не знаю, правда, зачем ему это было нужно, поскольку, повторяю, мы незнакомы, но то, что это он, я теперь уверен. – Ложь! Наглая ложь! Он пытается меня очернить! – вскрикнул красноволосый, гнусавя. Странно, но голос показался смутно знакомым, несмотря на то, что внешность у парня была совсем не знакомая. – Что вы тянете, просто арестуйте его уже! – Позвольте мне самому решать, что делать, – огрызнулся в ответ инспектор, и вот тут до Диего внезапно дошло. – Да это же был ты! – подорвался с места он, тыча пальцем в окончательно запуганного парня. – Это ты тогда напал на нас рядом с Бруклинским мостом и спер мой айфон! А сейчас перекрасился, чтобы я тебя не узнал, все переврал и пытаешься окончательно испортить мне жизнь! Голос тебя выдал! Ну ты паршивец!.. – Так! – на сей раз с места поднялся уже Шеннон. – А ну-ка быстро успокоились, иначе я вас обоих за решетку упеку! Карлос, или как тебя там, быстро сел на стул! Диего подчинился, продолжая буравить Тодда взглядом. Не будь они в участке, он бы точно устроил самосуд. – Итак, – инспектор, потирая виски, снова обратился к нему. – У тебя есть встречные обвинения, а потому мне нужны детали, – и, предчувствуя волнения за спиной, добавил, – и не вмешивайтесь Фриман, вашу версию мы уже слышали. Торжествуя, Диего рассказал инспектору историю про то, как они с Алом возвращались домой после ночевки под мостом, во всех подробностях, умолчав, правда, о том, откуда они шли. – Клянусь вам, – убеждал он, – обыщите его, и вы увидите, что в его карманах лежит украденный у меня айфон 3GS черного цвета. Я могу доказать вам, что он мой, только заберите его у этого воришки. – Вещи на стол, оба, – тут же скомандовал Шеннон. – Быстро! – Я не понимаю, при чем тут я, если подозреваемый он?! – истеричным тоном выдал Тодд. – Я невиновен! – Сейчас подозреваемые вы оба ввиду новых показаний. Или тебе есть, что скрывать, Фриман? Парень недовольно поджал губу, но подчинился. И каково же было ликование Диего, когда на столе появился изрядно поцарапанный, но тем не менее целый айфон. Его потерянный айфон. – Позвольте мне… – он уже протягивал руку, как Шеннон перехватил ее. – Только без глупостей, понял? Показывай мне все, что делаешь. – Без проблем, – согласился Диего, наконец беря в руки заветный гаджет. Однако уже в самом начале его ждала проблема: пароль не подходил. – Какой пароль? Зачем ты его сменил? – Все ясно, – голос инспектора не сулил ничего хорошего. – Что и следовало ожидать. – Да нет же, – из последних сил попытался возразить Диего. – Он сменил пароль блокировки, но, я говорю правду, внутри есть то, что однозначно поставит на этой истории крест. Заставьте его разблокировать, и если я не найду того, что мне нужно, то, ладно, его взяла. Я признаюсь во всем, хоть и не совершал ничего из этого. Последняя ставка сделана, осталось раскрутить рулетку. – Идет, – инспектор рассмеялся. – Фриман, разблокируй. Красноволосый в очередной раз состроил кислую мину, но упираться не стал. Разблокировав телефон и передав Диего, он наблюдал, как тот листает ленту и тыкает по нужным иконкам. Сам же Диего чувствовал себя как человек, сидящий на банке-окунашке. Всего одно нажатие на экран отделяло его от победы. Открыв нужный раздел настроек, он сначала долго разглядывал то, что ему высветилось, а потом, не сдержавшись, засмеялся. Передав айфон инспектору, он показал пальцем на то, что вызвало его смех. – Да, кажется, теперь пазл сложился окончательно. ID забит твой. Фриман, ты взят под стражу за кражу чужого имущества до выяснения обстоятельств дела, – стоило Шеннону это сказать, как в комнату ворвались два полицейских, тех самых, которые привели Диего сюда. Оба сразу же двинулись к нему, но заметив жест инспектора, направленный на Фримана, удивленно переглянулись, хотя оспаривать не стали. – Это еще не конец, Карлос, – зашипел тот буквально перед тем, как его вывели. – Оглядывайся чаще, возмездие близко! – Полагаю, это можно считать за чистосердечное. Все-таки не зря в отчетах отметили, что вероятно, это бытовое ранение, а не умышленное причинение вреда, да и шрам уж больно старый для недавних событий, – Шеннон проводил парня скептическим взглядом, после чего серьезно посмотрел уже на Диего. – Произошла чудовищная ошибка, жаль, что тебе пришлось во всем этом поучаствовать. Но мне до сих пор не понятно, почему ты сразу не заявил о пропаже? Эти ваши айфоны, вроде как, крутая штука, на дороге не валяются. – Я… – тот застопорился. Ну не скажешь же, что Ал, похоже, в самом деле попал Тодду тогда ножом по руке, и они, жутко испугавшись, решили просто замять это дело. Но карма ничего не прощает, и именно поэтому он сегодня здесь. – Я испугался. Испугался, что заяви я, меня начнут искать, пугать и шантажировать. Кто же знал, что так получится в любом случае. – Да уж, в знатное дерьмо ты влез, – инспектор, потянувшись, встал со стула. – На сегодня я тебя отпускаю, но, боюсь, по протоколу придется еще не раз заглянуть в участок для составления бумаг по делу. Оставь мне свой номер вот здесь, – он вытащил из внутреннего кармана плаща ежедневник и ручку. – И еще раз прошу прощения за нервотрепку, нечасто такое случается, поэтому, честно, не знаю, что могу тебе предложить в качестве моральной компенсации. – Ну, есть кое-что, – Диего неловко улыбнулся, указывая на кофейный автомат. – Можно я возьму себе кофе?***
Едва ли находилось слово, идеально описывающее нынешнее состояние Диего, но наиболее точным было бы «страдать». Источник страданий заключался в одном – он не справлялся. Учеба в Школе началась всего неделю назад, но уже сейчас, в начале октября, хотелось бросить все, зарыться под одеяло и ждать рождественских каникул, а на случай, если вдруг кто-то начнет прикапываться с тем, что он должен и обязан, начинать истошно рыдать, как младенец. Учиться на два фронта оказалось не просто сложно, а архисложно. Как если бы жизнь была игрой, и ты бы выбрал самый сложный уровень и сразу же пошел на босса, толком не прокачавшись. Он корил себя, свою нерешительность и глупость, за то, что так и не смог покинуть NYSMEF, но при этом одновременно гордился своим решением и считал, что все-таки поступил правильно, по совести. В общем, продолжал качаться на качелях сомнений и усиленно грызть гранит науки, тем более что, честно-то говоря, не колледж доставлял большую часть проблем… Все началось в первый же день занятий. Вновь ощущая себя наивным и счастливым первокурсником, Диего на всех парах несся в Школу, надеясь получить тот самый заряд позитива и услышать тысячу и одну приветственную речь, но в итоге получил лишь ступор и разочарование. Тут не толпилась куча студентов при входе, не наблюдалось доброжелательных старшекурсников, объясняющих новичкам, куда идти и что делать, не висели приветственные баннеры, и даже не проводилась официальная часть, где можно было бы послушать наставления ректора и профессоров. Ничего из того, к чему он привык в NYSMEF, здесь не было, поэтому в первый же свой день в новом учебном заведении Диего был полностью предоставлен сам себе. К счастью, имея некоторый опыт, он не потерялся в вереницах коридоров и кабинетов и вовремя попал на свою первую лекцию. Зайдя в аудиторию, он ненароком завис на входе, осматривая просторное, но уютное помещение. Оно представляло собой полный хай-тек. Отделанное в светлых, приятных тонах, оно переплетало в себе красоту геометрии, прямых и кривых линий, а также современных технологий, идеально вписывающихся в неброский интерьер. Мечта минималиста – так окрестил про себя этот дизайн Диего. Ступая по белоснежной лестнице, ведущей к верхним рядам, он чувствовал себя если не принцем из сказки, то, как минимум, звездой на красной дорожке. Он поднялся примерно до середины, когда понял, что все это время смотрел себе под ноги, а не по сторонам, пытаясь найти свободное местечко. Удивительно, но очень многие предпочли сесть отдельно ото всех, а соседние места заставляли своими вещами, чтобы их никто не занял. Такие прореши наблюдались в каждом ряду, и те, кто, как и Диего, еще не успел найти себе пристанища, даже не пытались в них обосноваться, наоборот они создавали новые, и найти полностью свободный ряд с каждой секундой становилось все сложнее. «Может быть, это из-за того, что здесь учащихся в разы меньше, чем в NYSMEF», – предположил он, наблюдая, как по правую руку от него смеются две девчонки. На фоне остальных студентов, залипающих в лаптопы, уныло разговаривающих по телефону или скучающе осматривающих аудиторию и находящихся в ней будущих сокурсников, эти двое казались чересчур эмоциональными. Диего улыбнулся, и именно в этот момент одна из девушек случайно бросила на него взгляд. Ей хватило пяти секунд, чтобы осмотреть его с ног до головы, вернуться к разговору и рассмеяться то ли над чем-то, о чем они говорили раньше, то ли над ним. Улыбка тут же пропала. Отвернувшись, он продолжил подъем. На его счастье последний ряд оказался пустым за исключением одного белобрысого парня, сидящего в самом углу и будто бы нетерпеливо постукивающего бледными худощавыми пальцами по светлой столешнице. – Привет! – поздоровался Диего, улыбаясь во весь рот. – Я могу сесть сюда? Он указал на место с другого края длинной парты, но парень даже ухом не повел, продолжая пристально смотреть вперед и перебирать пальцами. Похоже, тот кого-то ждал, и Диего, решив, что не будет отвлекать его больше, опустился на сидение. Он только-только положил сумку рядом с собой и начал раскладывать вещи, как в аудиторию ворвалась неожиданно громкая компания. И компания эта направлялась в его сторону. Поравнявшись с ним, один из парней, обладатель широких плеч, квадратной челюсти и жестких торчащих волос, наклонился и угрюмо выдал: – Что ты тут делаешь? Это наши места! – Да, проваливай поскорей, лекция скоро начнется, не хочу стать посмешищем, не имеющим места, – добавила девушка, каким-то образом умудрявшаяся ходить на невероятно высоких каблуках и справляться с начесом вдвое больше ее собственной головы. – Ты уже посмешище, Никс, – вступил в перепалку парень с белыми волосами и ресницами. Он возвышался над остальными как небоскреб, и, казалось, под его взором любой предмет мог бы за секунду стухнуть и покрыться плесенью. – Что за мерзость у тебя вместо прически? Тебя по всему Манхеттену собаки гоняли, что ты такая потрепанная? – Заткнись, Мердок, – прошипела в ответ девушка. – Я хотя бы не ношу эти дебильные полуботинки родом из прошлого сезона. Я ведь не хочу, чтобы меня по ошибке приняли за старуху и отвезли в дом престарелых. Широкоплечий басовито загоготал, а обиженный девушкой с начесом парень-альбинос одарил ее своим убойным взглядом. Парень же сидевший в ряду с Диего до последнего не вступал в разговор. Лишь когда все замолчали, он обернулся в их сторону и слабо улыбнулся. – Ребята, ребята, успокойтесь, ваши язвительные комментарии портят мне настроение, – закинув ногу на ногу, он продолжил: – В чем проблема? – Этот недоумок сел на наши места и не хочет уходить, – сказал широкоплечий. – А когда кто-то не понимает по-хорошему, приходится объяснять по-плохому. Он хищно усмехнулся, но до рукоприкладства не дошло. – Стой, Берн, притормози, – белобрысый парень поднял руку в примирительном жесте. – Я уверен, ты, несмышленый чурбан, просто недостаточно доходчиво объяснил нашему новому знакомому свои претензии. Так что заткни пасть и позволь мне вести переговоры… Здравствуй, ты, – он ткнул пальцем в сторону Диего, – кто бы ты ни был. Тут такое дело, мои коллеги тебе не рады и хотят, чтобы ты убрался восвояси. Не мог бы ты исполнить их маленькую просьбу и сделать как минимум троих человек счастливее, избавив их от своего присутствия? Широкоплечий Берн снова захохотал, а Диего, возмущенный подобным к себе отношением, ничего не говоря, скинул все вещи в сумку и поспешил убраться от этих выскочек подальше. Да что они себе позволяют? Становиться грушей для битья, как в средней школе, он не собирался. Впрочем, посмаковать происшествие не вышло, в аудиторию вошла статная дама средних лет и, представившись как мадам Шик, начала занятие. С самых первых минут, изучая представленный на огромном экране план занятий, Диего осознал, что придется работать в усиленном режиме. Следующим препятствием на его пути стало то, что мадам Шик попросила всех студентов иметь при себе на занятии лаптоп, а на его вопрос, можно ли пользоваться телефоном, ответила, что вряд ли найдется телефон, который сможет потянуть с десяток одновременно открытых программ и еще больше вкладок в браузере. Приунывший Диего тут же принялся обдумывать, где бы ему взять приличный лаптоп, да еще желательно к следующему дню, и совершенно не заметил, как пара подошла к концу. Он хотел было выйти из аудитории и прогуляться по этажам, как вдруг услышал позади требовательный кашель. Обернувшись, он увидел, что это был тот белобрысый парень. Отделавшись от своих друзей, он стоял над душой Диего, приторно улыбался и хлопал длинными ресницами. – Как неудобно вышло с моими ребятами, сожалею об этом нелепом случае, – произнес он, томно прикрывая глаза и прикладывая руку к груди. – У них, как видишь, тяжелый характер, чтобы поставить их на место приходится говорить на одном с ними языке. Ну, ты понимаешь... – он покачал головой. – Надеюсь, ты не в обиде? – Нет, конечно, – Диего натянуто улыбнулся, борясь с внезапно взбунтовавшейся гордостью. Та хотела послать белобрысого парня к черту. – Просто можно было и не унижать человека лишний раз. – Абсолютно с тобой согласен. Впрочем, некультурщина – она везде одинаковая, что с нее взять, – парень заложил руки за спину. – К слову, отличный костюм. – Спасибо! – улыбка стала шире. Костюм темно-коричневого цвета был новым, Диего с особой тщательностью выбирал его в магазине, потратив на примерку часа два. Помимо костюма он также купил себе новую голубую фланелевую рубашку в клетку, с которой у него, можно сказать, случилась любовь с первого взгляда. Все же очень вовремя он вспомнил про ту подарочную карту Мэтта. Еще месяц, и она была бы уже недействительна. – Наверняка дорогой, эксклюзивный, он прибавляет тебе серьезности, – парень принял позу мыслителя, медленно качая головой. – Но ты все равно не расслабляйся, по тебе все еще видно, что ты деревенщина. Услышав это, Диего вопросительно поднял бровь. – Шучу! – парень рассмеялся. – Он просто тебе не подходит. Хотя сам по себе костюм действительно хорош. Не обессудь, но коричневый – не твой цвет, а я просто даю тебе исключительно честную конструктивную критику. Не стоит благодарностей! Диего смущенно потупился. Ему казалось, что он выглядит в нем хорошо, что размер подходящий, крой добротный, да и цвет, в общем-то, ему приглянулся, такой теплый, приятный. Как видно, он все-таки облажался, и наверняка те девчонки обсмеяли именно его прикид. – Ну-ну, только не расстраивайся… как там тебя? – Диего Карлос. – Ага, именно так. Ты всегда можешь спросить у меня совета. Лучше меня в трендах все равно никто не разбирается. – Ладно. А ты кто, модный критик? Парень, собравшийся уже уйти, вдруг остановился. Резко дернув головой в сторону Диего так, что зализанная челка сбилась набок, он бросил на того укоризненный взгляд. – Кто я? Серьезно? Ты что на Марсе живешь, или, может, на океанском дне? Диего покачал головой. – Тогда вот тебе зацепка, – парень выставил вперед руку, указывая на айфон. – Спроси у Сири, кто такой Джон Рой, и даже чертова программа ответит тебе на этот вопрос. – Сири? – Диего боялся даже поднять взгляд. Большим дураком он себя давно не чувствовал. – А, ну да, – на выдохе произнес белобрысый, потирая веки. – Парень без лаптопа, конечно, априори не может иметь нормального смартфона последней модели. Это весьма логично, почему я сразу не догадался? В общем, суть ты понял, ищущий всегда найдет, а раз ты хочешь быть журналистом, Диего Карлос, то придется долго и упорно искать. Искать, копаться, добывать информацию любой ценой. Включать голову и работать мозгами. Это будет сложно, но у тебя получится, я верю. – Парень сжал кулаки и потряс ими. – Удачи! Она тебе понадобится! Как только он ушел, Диего принялся за поиски. Правда, раз он собирается стать тем, кто пишет о самых новых событиях, то просто необходимо научиться самостоятельно добывать информацию. Первая же попытка увенчалась успехом: Джон Рой, судя по всему, являлся той еще важной нью-йоркской шишкой, не говоря уже о его отце, который, как и отец Мэтта, владел каким-то крупным медиахолдингом, а соответственно был баснословно богат. У самого же Джона на попечении имелся целый бейсбольный клуб «Нью-Йорк Хоукс». Закрыв вкладку, Диего тяжело выдохнул и уткнулся носом в парту. Интересно, есть ли в мире хотя бы еще один нищеброд, которому повезло водить знакомство аж с двумя миллионерами? Наверное, есть, и наверняка он тоже чувствует себя полным ничтожеством в их окружении. Стараясь не думать об этом, Диего переключился идущую полным ходом на лекцию как раз вовремя: мадам Шик объясняла первое домашнее задание. Задание показалось ему каким-то странным: необходимо было сделать доклад... о себе! – Вложите все свои навыки, идеи и стремления в эту презентацию, – вдохновленно вещала преподавательница, – представьте себе, что именно этот текст собираются напечатать «Нью-Йорк Таймс». Готовы ли вы видеть его в представленном вами виде на первой полосе? Сделайте его максимально идеальным и привлекательным! – она обвела аудиторию оценивающим взглядом. – Сделайте мое знакомство с вами незабываемым. – Простите, мэм, – приподнялся с места Диего. – Есть ли у вас какие-нибудь практические советы по выполнению этого задания? – Советы? – Шик изогнула тонкую бровь. – Только один совет уместен в данном случае: будьте оригинальны и креативны. Сотворите нечто, способное удивить меня и заставить восклицать. Такой ответ не только не дал конкретики, но еще пуще ввел в заблуждение. Удивить – это хорошо, но ни одного критерия, в чем эта удивительность может выражаться, дано не было, так что придется действовать вслепую. – Эй, Карлос, хочешь я дам тебе совет? – услышал Диего голос Джона, как только пара закончилась, и он вышел в коридор. – Тебе, вроде, нужна была помощь зала. – Ну, давай, – пожал плечами тот. Помощь лишней не будет. – Тогда слушай и запоминай! – Джон наклонился к его уху. – Шик – светская львица, дама в возрасте, видавшая такое, что тебе даже в самых невероятных снах не снилось. Она любит все необычное, яркое, эксцентричное и, поверь мне, задавая такую ерунду, она надеется, что мы произведем фурор. Очевидно, ей придется расстроиться, поскольку большинство нынешних студентов бестолковы, но мы с тобой будем лучше всех, поверь мне. Все, что тебе нужно – это больше экспрессии и самовыражения. Не скупись на мечты и цели, представь свою серую и убогую жизнь в сто раз ярче и отпусти своего внутреннего лидера на волю! Опиши все, что ты думаешь о Школе и чего бы тебе хотелось здесь добиться, и как можно больше подробностей. Понял? – Понял! Спасибо! – Спасибо в расчет не берется, – на прощание Джон помахал ему рукой. – Лети, орел! Попутного тебе ветра! И Диего полетел. Не в прямом смысле, конечно, но по ощущениям он парил, а за спиной раскрылись небывалой величины крылья. Вприпрыжку преодолев лестницу, он захватил ветровку из гардероба, после чего бросился к выходу, продолжая витать в облаках и в мыслях создавать образ для презентации. О, это будет бомба! Всю ночь он просидел за экраном компьютера, пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь крутое, а из Power Point 2003 – красивое. В итоге получился, конечно, не шедевр, но Диего собой был более чем доволен. Спеша на следующий день в Школу, он представлял, как ахает от удивления мадам Шик, как он утер нос всем присутствующим, и как Джон Рой одобрительно кивает ему. Сегодня он даже приоделся соответствующе. Коричневый костюм был отправлен в топку, и вместо него на Диего красовалась новая фланелевая рубашка, которая могла бы теоретически понравиться Джону и остальным. Если подумать, он вчера среди них действительно напоминал не что иное, как пугало в огороде. Ворвавшись в кабинет перед самым началом занятия и прервав тем самым начавшую было говорить мадам Шик, Диего извинился и сел на свое место. Вызывая студентов по какой-то только ей известной очереди, Шик придирчиво оценивала выступление каждого и почти всегда делала «важные замечания», как она сама их называла: – Мисс Никс, – говорила она томным голосом, – ваше выступление в целом нельзя назвать плохим: вы грамотно преподнесли показавшуюся вам любопытной информацию о себе, но слушать вас поистине тяжело. Вам стоит прекратить использовать громоздкие предложения и пытаться разнообразить речь вводными словами. В любом деле есть свои границы, и вам не стоит их перешагивать, если только вы не обладатель Пулитцеровской премии и признанный мастер своего дела. И так из раза в раз. После такой разгромной критики Диего отчетливо чувствовал, как трясутся поджилки, но держал себя в руках. Не зря он всю ночь корпел над работой! – Мистер Рой, ваша очередь, – огласила Шик на всю аудиторию, и по ступеням спустился Джон. На парне сверкал – иначе и не скажешь – белоснежный костюм, а потому на него даже смотреть было больно, в антураже светлой комнаты он буквально светился. – Джон Рой, – произнес он самым пленяющим тоном, напоминающим диктора из рекламы. – Кто он такой? Для каждого он разный: кто-то видит его своим соратником, кто-то – парнем с экрана телевизора или газетных строк, а кто-то – критиком мира моды, – вдруг он взглянул на Диего и подмигнул ему. Все произошло так быстро, что тот даже не успел никак отреагировать. – Но сам он видит себя успешным и самым высокооплачиваемым журналистом во всем Roy Media. Слайд переключился, и Джон вдруг резко посерьезнел. – Он всегда на шаг впереди. Нет ничего, что он не смог бы предугадать, объяснить или узнать. К тому же, он владеет эксклюзивной информацией. Вот вы знаете, что на следующем слайде? Нет? А он знает! По залу прошелся смешок. Диего тоже улыбнулся, он бы не смог вот так во всеобщее обозрение себя расхваливать. Ему вообще всегда казалось, что это достаточно эгоистично, но Джон, стоявший на сцене прямо сейчас, доказывал, что главное – правильная подача, и, вуаля, публика уже не считает, что ты шут и посмешище. – Не говоря уже о том, что он отлично играет в бейсбол, – продолжал парень, щелкая по кнопке пульта. На слайде высветилась его фотография в спортивной форме. – Наравне со звездами бейсбола из лучшей команды Нью-Йорка – «Нью-Йорк Хоукс»! На следующем слайде та же фотография вдруг расширилась, и рядом с Джоном оказался загорелый мужчина в такой же форме. Аудитория снова рассмеялась. Диего готов был поклясться, что среди голосов он услышал бас Берна. – В общем, если вы спросите меня, то я однозначно скажу, что Джон Рой – ваш лучший выбор из всех возможных. Выберите этого человека, и вы не пожалеете! Студенты, особенно с задних рядов, активно зааплодировали, а сам Джон кивнул головой в знак благодарности. – Браво, мистер Рой, – сказала мадам Шик, как только хлопки утихли. – Ваше выступление – именно то, чего я ожидала от студента нашей Школы. Мне в принципе не к чему придраться, за исключением разве что вашей периодически возникающей излишней эмоциональности. Впрочем, и она идет вам на пользу, ибо лучше уж выглядеть перед публикой чересчур живо, нежели чересчур мертво. Благодарю вас. Джон в свою очередь поблагодарил преподавательницу за лестный комментарий и с видом победителя направился обратно к друзьям. – Мистер Карлос, теперь вы. Прошу. Выдохнув и откинув челку назад, Диего натянул на лицо лучшую из своих улыбок и вышел на трибуну. – Всем привет, меня зовут Диего Карлос, и сегодня я хотел бы рассказать кое-что о себе, – он обвел взглядом присутствующих, но сказанное не произвело на них никакого эффекта. – Мне всего двадцать один год, и сейчас я нахожусь на пороге новых открытий. Все это лишь потому, что я поступил в Нью-Йоркскую Школу Журналистики. Эта возможность для меня определяющая, и я надеюсь, что в дальнейшем я смогу показать себя как хорошего студента и приятного одногруппника. Он снова сделал паузу. В аудитории было тихо, словно в морге. – Уже сейчас я восхищаюсь каждой новой порцией знаний, каждой лекцией, каждой минутой, проведенной здесь, но что будет дальше? Я с надеждой смотрю в будущее, поскольку знаю, что дальше меня ждет еще много всего интересного, и я с предвкушением жду этого. На следующем слайде я представил краткий список того, что мне было бы интересно изучить… – Ботан, – послышалось сзади, как только Диего развернулся для того, чтобы переключить слайды. По телу прошла дрожь, а губы сами собой сжались от негодования. Как подло кидать такое человеку в спину! – Спасибо, мистер Карлос, но я вынуждена вас прервать, – перебила его мадам Шик еще до того, как он успел снова открыть рот. – Ваш рассказ скучнее, чем монография о разновидностях грунта. Уж поверьте мне на слово, я в своей жизни что только не читала! Диего залился краской. Захотелось срочно исчезнуть с глаз долой. – Я говорила мистеру Берну, что его доклад пресен и однобок, но на тот момент я еще не слышала вас, и вот теперь вы убедили меня, что работа мистера Берна еще не наихудший вариант. Простите меня за мою прямолинейность, но это невозможно слушать: то, что вы презентуете, не интересно никому, кроме вас. То, как вы предстаете перед публикой, можно подставлять в примеры «как делать не надо». Ну а то, как вы звучите, способно усыпить даже самого устойчивого к рутине и скуке человека. Вы правы, вам еще многому предстоит научиться, а пока садитесь, пожалуйста, и внимательно наблюдайте за остальными. До конца пары Диего сидел на месте, боясь даже двинуться, и прилежно смотрел на выступающих, но ничего не видел. Провал. Полный. И как так у него вечно получается выставить себя бесполезным дурачком перед окружающими? – Джон, можно тебя на минуту? – тихим голосом позвал его он, когда Шик отпустила всех на перерыв, и в аудитории осталось меньше половины группы. Тот кивнул, неохотно поднимаясь и отходя к стене. Позади послышался смех его дружков, но Диего изо всех сил старался не обращать на них внимания. – Я сделал все так, как ты сказал, но ничего не вышло. Ты же обещал, что все получится... – Я ничего не обещал, начнем с этого. Не надо пытаться скинуть вину за твое эпичное фиаско на других, – холодно оборвал его Джон, рассматривая ногти. – Да и вообще, я был о тебе лучшего мнения. Все были о тебе лучшего мнения. – Я не понимаю… Ты сказал мне рассказать о своих мечтах во всех подробностях, не стесняться быть самим собой… – О, ну, значит, твои мечты, твоя личность и ты сам никому не интересны. Такое бывает, – он пожал плечами. – В таких случаях люди из кожи вон лезут, чтобы завоевать чужое внимание и никогда – запомни! – никогда не показывают своего истинного лица. Как хорошо, что я не вхожу в их число, но, увы, не всем позволена такая роскошь. – Эй, недоумок! – донесся до Диего голос Берна. – У нас тут вообще-то важный разговор, нам нет дела до проблем неудачников вроде тебя. – С волей народа тяжело спорить, – Джон театрально развел руки. – Вынужден оставить тебя наедине, но это даже к лучшему, будет время обо всем подумать. Он одними кончиками пальцев поправил жилетку, после чего развернулся на каблуках и ушел. Выходил из корпуса Школы Диего расстроенный. День не просто не удался – он стал одним из худших в его жизни. Закинув сумку на плечо, он только ступил на оживленный проспект, как вдруг кто-то коснулся его спины. – Привет, Диего, вчера ты забыл тетрадь, и я хотела передать тебе ее еще сегодня в перерыве, но забыла, совсем вылетело из головы. Перед ним стояла девушка. Хотя он бы сказал, не просто девушка, а богиня. Прекрасная богиня. Она залезла в сумку и выудила оттуда потрепанную тетрадку. – Возьми. Это же твое? Диего усилием заставил себя посмотреть на протянутую тетрадь, но глаза сами вновь поднялись на держащую ее девушку. Она была необыкновенной красоты. Струящиеся, невероятно длинные шелковистые черные волосы, собранные в пышную косу, маленький аккуратный нос, слегка загнутый книзу, какой-то невозможной длины ресницы и глаза. Глаза, прекраснее любого драгоценного камня. Кажется, будто они и правда блестели как алмазы, серо-зеленые алмазы, если такие вообще существуют. – Эй, – она хихикнула и помахала перед его лицом своей тонкой ручкой, – ты меня слышишь? – Да… ага, – сказал Диего, забирая тетрадь. – Спасибо, э-э… Только сейчас он вдруг понял, что не знает ее имени, хотя по идее должен. Видно, это потому, что она выступала уже после того, как он публично облажался и перестал реагировать на мир вокруг. От вновь нахлынувших воспоминаний и стыда загорели щеки. – Махуб Аль-Банна, – представилась она, совсем не обидевшись. – Не за что. Я рада помочь. Если вдруг тебе будет что-то нужно, обращайся, – она отвела взгляд. – И я не считаю, что ты скучный. Наоборот, это классно, что ты один из тех немногих, кто пришел сюда учиться, а не самоутверждаться за счет других. Диего не нашелся, что ответить, разве что уголки его губ сами собой разъехались в стороны. – Ну, до встречи, – сказала девушка и в последний момент почти неслышно прошептала: – Держись подальше от Джона Роя. Он хотел было спросить, что она имела под этим в виду, но ее и след простыл. В этот же момент с неба упала первая капля надвигающегося осеннего ливня, и Пятое авеню заспешило еще больше. Прижав тетрадь к груди, Диего опустил голову и только сейчас заметил торчавший между страницами клочок бумаги. Потянув за него, он увидел написанные на нем цифры, по мере вытягивания складывавшиеся в телефонный номер и завершившиеся лаконичной подписью «Махуб».***
Октябрь медленно подходил к концу. Улицы Нью-Йорка неизменно желтели и не просыхали от дождей, а витрины универмагов и кафе в очередной раз стали похожи на лавку ужасов. Симптомы очевидны: надвигался Хэллоуин. У Диего уже были выстроены нерушимые глобальные планы на этот праздник и ближайшие пару дней. Все благодаря Эмме, которая, видя, как тяжело ему приходится – это было тяжело не заметить, ведь теперь в NYSMEF Диего приходил, исключительно чтобы поспать на парах – посвятила его в таинства тайм-менеджмента. – Во-первых, ты должен структурировать все свои дела: от наиболее до наименее важных. Это поможет тебе грамотно распределить усилия, чтобы не перегореть или не оказаться лицом к лицу с дедлайном в самый неподходящий момент. Во-вторых, распределяй свои дела так, чтобы на неделе сложных заданий или проектов в несколько этапов было не больше трех. Лишняя нагрузка точно не способствует работоспособности. В-третьих, отдых важен, но он не должен занимать больше трети всего расписания. Лучше делать маленькие перерывы по тридцать минут между делами, чтобы успокоить нервы и дать мозгу отдохнуть. Так есть больше шансов, что ты посмотришь на работу свежим взглядом, заметишь какие-то допущенные тобой ошибки и успеешь исправить все до сдачи. И еще один совет – заведи ежедневник. Так действительно проще, не приходится держать все в голове. Совет оказался очень полезным. Презиравший раньше все эти ежедневники и не понимавший, зачем они вообще нужны, Диего нашел их очень удобными для планирования и отныне не представлял свою жизнь без них. Кроме того, помимо важных дел в книгу можно записать любую пришедшую тебе мысль или чужой номер телефона. Так, например, номер Махуб отлично смотрелся на персикового цвета бумаге. Две недели назад, когда он только обнаружил спрятанный лист с номером в тетради, Диего ужасно боялся позвонить по нему. Ему казалось, что это дурацкая идея и, возможно, что это и вовсе розыгрыш, устроенный друзьями Джона, которые терпеть его не могли. Да и сам последний разговор с Джоном сильно понизил его и без того низкую самооценку. И это еще не вспоминая позорного выступления перед аудиторией… После такого набора тяжело было поверить в то, что он может казаться хоть кому-то интересным, а уж тем более такой девушке, как Махуб. Впрочем, в один из дней все изменилось. Будучи слегка навеселе, Диего отмокал в теплой ванне и листал заметки в айфоне. По телу то и дело проходили приятные мурашки, а жар, исходящий от теплой воды, ни разу не способствовал протрезвлению, так что с каждой минутой он становился все беззаботнее и расслабленнее. Номер Махуб попался в одной из заметок: в ней были только цифры и ничего более. Будь Диего в здравом уме, он бы наверняка вспомнил, чей это номер, но тогда, силясь понять, кому он принадлежит, он просто позвонил на него. – Алло? – донеслось с того конца. – Кто это? – Упс, – Диего вжал голову в плечи и чуть не нырнул в воду. К счастью, он удержался, и айфон не умер смертью храбрых. – Махуб, это ты… – Кто это? – в голосе девушки чувствовалось беспокойство. – С кем я говорю? – Это Диего. Ну, тот, который твой однокурсник, – в ванной вдруг резко стало как-то чересчур душно. – Привет. Вылезая из воды, он услышал, как Махуб рассмеялась. – А, ну конечно, я тебя помню. Спасибо, что позвонил. – Э-э, не за что, – ответил тот, одной рукой обвязывая полотенце вокруг бедер, а второй удерживая телефон. – Всегда к твоим услугам! – О, правда? – внезапная пауза и смешок ему совсем не понравились. – Тогда не мог бы ты оказать мне одну услугу? – К примеру? – К примеру, я бы очень хотела найти в этом огромном городе такое место, которое было бы очень красивым и незабываемым, но при этом умиротворенным и не запруженным туристами. Я имею в виду, – она понизила голос, – такое место, которое могло бы стать для меня родным вдали от моего дома. Место, о котором потом я бы вспоминала с теплотой на душе и слезами на глазах. Ты знаешь, где можно было бы найти что-то такое? – Ого, сложный запрос, – произнес Диего, упав на кровать. – Мне, это самое, нужно время на подумать. – Подумай, конечно. Как только додумаешься до чего-нибудь, позвони. Она бросила трубку. Этот эпизод глубоко въелся ему в память, хотя обычно он мало что помнил после пьянок. Потратив некоторое время в интернете, пролистав несколько десятков сайтов и прочитав сотни отзывов, он таки нашел место, которое могло бы понравиться Махуб. На удивление, она даже не поинтересовалась, что это и где находится. Их следующий же разговор начался с ее прямолинейного: «Когда встречаемся?». Она ни на секунду не предполагала, что он мог ничего найти или просто отказаться. Встретиться в итоге договорились на выходных. – И куда мы едем? – с предвкушением поинтересовалась Махуб, подпрыгивая от нетерпения. – В Ричмонд-Таун, – ответил Диего, но, столкнувшись с озадаченным взглядом девушки, уточнил: – В Статен-Айленд. Честно говоря, поездка туда даже для меня большая редкость. Он не врал. В Статен-Айленде он бывал не больше десяти раз в своей жизни, так что поездка воспринималась как приключение для обоих. Махуб же и вовсе пребывала в поистине детском восторге. Забравшись на борт парома, отправлявшегося из Манхеттена, она перевесилась через перила так, что Диего даже пришлось на всякий случай придержать ее за рукав куртки. – Это Гудзон? – спросила его она, вглядываясь в мутную, идущую мелкими волнами воду. – Я не особо хорош в географии, – почесал затылок тот, – но, думаю, да. – Папа говорил, что он холодный. И что мне ни в коем случае нельзя даже думать о том, чтобы там купаться. – В таком случае твоему отцу не стоит волноваться. В нем запрещено купаться. Когда же они вновь сошли на берег, Махуб не удержалась и испустила очередной восторженный возглас. – А мы точно все еще в Нью-Йорке? – спросила она, рассматривая местную флору и фауну в виде спокойно прогуливающихся с псами вдоль набережной людей. – Конечно, – Диего рассмеялся. – Леди Либерти все еще видно, а покуда ее видно, значит, мы в Нью-Йорке! [1] До Ричмонд-Тауна ребята добрались без происшествий. Вертящая головой во все стороны и вдохновленная даже банальной поездкой на автобусе Махуб заставляла Диего то и дело напрягать мозг и гугл-карты, чтобы рассказать своей спутнице о том, где они сейчас находятся и нет ли тут чего-нибудь примечательного. – Ричмонд-Таун – это исторический музей, но не простой, а под открытым небом. Здесь можно узнать все об истории Соединенных Штатов и увидеть быт американцев прошлого и первооткрывателей. А кроме того это просто парк, в котором приятного провести время, так что, если вдруг история тебе не интересна, то можно просто прогуляться и отдохнуть на природе. И самое главное – это не популярная ловушка для туристов, в Статен-Айленд мало кто едет. Надеюсь, тебе тут нравится, но если нет, то… – Мне тут очень нравится! – не дала ему договорить Махуб. – Я хочу увидеть все. Так… – она осмотрелась по сторонам, – давай начнем с того домика. Она указала на деревянную хижину, на фасаде которой висел баннер с надписью «Welcome!». Войдя во двор, Диего обнаружил, что тут есть даже настоящие загоны с живыми свиньями, козами и утками. Сама же хижина оказалась еще более маленькой, нежели можно было подумать, увидев ее снаружи. Здесь располагались всего две комнаты, продуваемые сквозняком и набитые всевозможной доисторической утварью. – Что это? – спросила Махуб, рассматривая большой станок с кучей натянутых между двумя перекладинами нитей. – Наверняка это как-то связано с рукоделием. – Ты права. Табличка гласит, что это ручной ткацкий станок. Хотя по мне так больше похоже на первобытную гитару. Смеясь, они выбежали из хижины, как вдруг в глаза Диего бросился другой домик. – О, смотри, «Обитель ужаса», – указал он на украшенный искусственной паутиной, свечами и тыквами с вырезанными рожицами дом. – Пойдем? – Ну, не знаю, я страшная трусиха, – смутилась девушка. – Прям вот вообще. – А, брось, – Диего махнул рукой. – Это они только пытаются быть страшными, а на самом деле – это весело. Пошли! Махуб неуверенно взглянула на жуткий дом, но все же согласилась составить другу компанию. – Доброго дня, путники! – приветствовал их при входе не менее жуткого вида старик с горбом. – Готовы зайти в «Обитель ужаса»? Он расставил руки в стороны и затряс ими, заставляя висящие на нем лохмотья выглядеть как крылья летучей мыши. – Не особенно, – честно призналась девушка, и старик хрипло усмехнулся. – О, ну тогда ты просто обязана взглянуть в лицо своим страхам, иначе они будут преследовать тебя вечно! – он открыл перед ребятами скрипучую дверь. – Удачи, путники, да поможет вам выбраться из этого дома чудо! Как только они зашли, дверь тут же захлопнулась. – Мне страшно, – схватив Диего за руку, пискнула Махуб и со всей силы прижалась к нему. Это было настолько неожиданно, что тот даже не смог сообразить, как подбодрить ее. – М-мы… мы и шагу не сделали, – сказал он, чувствуя, как под курткой тело словно начало пылать в огне. – Давай просто пройдем этот лабиринт и все. Не будет тут ничего страшного, обещаю. Впрочем, уже на середине пути он искренне жалел, что потянул Махуб сюда. В это было невозможно поверить, но то, что для обычного американца было просто забавным развлечением, для нее оказалось реальной проверкой на выносливость. Каждый манекен, выпрыгивающий из-за угла, каждый крик и смех из динамиков, каждую мигающую лампочку она встречала визгом и по-детски закрывала глаза, умоляя, чтобы этот кошмар закончился. – Слушай, прости меня, пожалуйста, я не думал, что все так будет, – Диего чувствовал себя максимально неловко. Многие девчонки из застенчивости говорят, что они боятся, но в итоге смеются, и он не ожидал такой бурной, а главное настоящей реакции. – Мне надо было послушать тебя и не заставлять туда идти. – Я и сама не думала, что это так меня испугает, – Махуб сидела на одной из лавочек и медленно приходила в себя. Она отчего-то виновато смотрела в землю, из-за чего становилось вдвойне ее жаль. – Ты, наверное, теперь думаешь, что я ненормальная. – Нет, конечно... – Диего тоже опустил взгляд, наблюдая, как в луже рядом с ними резвятся воробьи, – я тоже раньше часто становился объектом насмешек со стороны своего друга. Если бы он сейчас был с нами, то не обошлось бы без шуток о том, что я неженка. Так что на месте труса запросто мог бы быть я. – А где твой друг сейчас? – простой вопрос пришелся в самое больное место. – Я не знаю, – выдох. – Он уехал, и мы уже больше месяца не общаемся. Но не будем об этом. Как насчет сладкой ваты? Диего кивнул в сторону киоска со сладостями, и девушка захлопала в ладоши, поддерживая идею. – Ты случайно упомянула о своем отце, – произнес он, откусывая голову желейному пауку, затерявшемуся в паутинообразной вате. – Какой он? – Строгий, – брови Махуб изогнулись в горестном изломе, – но заботливый и справедливый. Зачем ты спрашиваешь? – Пытаюсь поддерживать разговор. Прости, если это запретная тема. – Нет, нет, что ты! – девушка замахала руками. – Я люблю его, и готова поддерживать во всем. И он тоже любит нас с мамой, я уверена, просто… у него никогда нет свободного времени на нас. Видит Аллах, я бы отдала все имеющиеся у нас деньги, лишь бы мы были больше похожи на нормальную крепкую семью. – А кем он работает? – аккуратно поинтересовался Диего. Он предполагал, что Махуб – девушка из кардинально другой культуры, и сегодня его предложения подтвердились окончательно. – О, он не работает, – та улыбнулась. – Он владеет нефтяными вышками у нас на родине, и ими он занят больше чем семьей. Дыхание вдруг резко перехватило, вата попала не в то горло, и Диего закашлялся. Махуб тут же бросилась помочь ему, но он заверил, что все окей, и не стоит волноваться, хотя окей, конечно, и близко не было. Нефтяные вышки. Пресвятые угодники. – А твои родители работают? – послышался вопрос, и он понял, что пропал. Ну, и как быть? Сказать правду, чтобы девушка его мечты перестала с ним общаться из-за того, что он по сравнению с ней практически нищий? – У меня только мать, – он решил начать с самого начала. Будь что будет. – Она… э-э… кулинар и… э-э… ресторатор. – У нее свой ресторан? – глаза Махуб загорелись. – Да, типа того, – на лбу появились первые капельки пота. Лгать он никогда не умел. – Так, семейное дело, можно сказать. – Я хочу туда сходить! – закономерное желание девушки заставило Диего беззвучно завыть. Что теперь говорить? Что делать? – Не думаю, что это хорошая идея, ну, знаешь, у нее очень много брони и заказов, да и вообще, честно говоря, это и не мишленовский ресторан вовсе, а так, обычный… ничего особенного, – выкрутился, осталось перевести тему. – Я тут подумал, может, вместо этого вместе встретим Хэллоуин? Я имею в виду, погуляем, повеселимся… – Посмотрим фильмы! Только не страшные, пожалуйста. – Фильмы… – прикинув расклад, Диего сообразил, что своими же руками загнал себя в ловушку. Любой нормальный кинотеатр в хэллоуинскую ночь будет крутить ужастики, и чем ужаснее, тем лучше для проката. Не оставалось ничего, кроме как пригласить Махуб домой в Брайтон, чего по многим причинам допускать нельзя. Казалось, выхода нет, когда в голову вдруг пришла неожиданная идея. – Окей, ночь фильмов. Нестрашных. Так и запишем, – он достал свой ежедневник и чиркнул в нем пару строк. – Тогда еще созвонимся, как время подойдет. Так родилась легенда о том, что у Диего есть деньги не только на уличный кофе, но и на собственные апартаменты, а то и еще чего покруче. Поддерживать ее оказалось не так сложно, как представлялось. Помог случай. Хотя, когда дело касается Мэтта, нельзя знать наверняка. Еще в самом начале октября, страдая от отсутствия навороченного лаптопа, Диего проговорился об этом Эмме, по стечению обстоятельств ставшей на этот небольшой период его спасительницей, на что та ответила: – Ты можешь попросить у Мэтта одолжить его тебе на время. Не думаю, что он откажет, – а на закономерный удивленный взгляд Диего и вопрос «Как это возможно, ведь Мэтта нет в городе, а лаптоп остался в пустующем нынче пентхаусе?» сказала: – Об этом не волнуйся. Он оставил мне резервный ключ на всякий случай. Вдруг, – девушка зарделась, – мне что-то понадобится, или, вот как вышло, тебе. Сказанное сильно затронуло природную любопытность Диего, но сейчас он находился не в том положении, чтобы разбираться в словах Эммы, так что лишь поблагодарил ее и уже на следующий день пошел в «Манхеттен Плаза». Удивительно, но никто из персонала в принципе не стал до него докапываться, хотя выходящий из пафосного отеля парень в откровенных обносках с дорогой техникой подмышкой – это достаточно странное зрелище. Конечно, это было еще до того, как он узнал, что Махуб – потенциальная миллионерша, и соврал о своей семье, но сейчас все так удачно складывалось, и он не мог не ухватить удачу за хвост. Начать свое великолепное превращение в успешного человека Диего снова решил с внешнего вида. Неудачный костюм он собрался вернуть в магазин, а на полученные деньги купить что-нибудь другое, но вот незадача – оказалось, что товар, приобретенный по подарочным картам, вернуть нельзя. Точнее можно, но без возврата денег. Выход был только один – распрощаться с карманными средствами, которые Людмила все же, смиловавшись, продолжила ему выдавать. На этот раз Диего подошел к выбору одежды с толком. Он представил, что рядом с ним стоит Джон Рой, и каждый раз, когда из его уст могло бы теоретически вылететь что-то вроде «Я звоню в модную полицию!» или «Деревенщина!», он понимал, что это не то. Перебрав тонну одежды, Диего все же нашел то, что одновременно нравилось и ему, и его воображаемому критику. Избранным образом стали бежевый осенний плащ, темно-серый строгий пиджак, брендовая футболка, не менее брендовые кроссовки и джинсы с порезами на коленках. Следующая и самая важная ступень плана – забрать ключ от пентхауса. Провернуть это не так сложно, сложнее – успокоить свою совесть и заверить себя, что это для благой цели, и всего-то на одну ночь. Обманывать Эмму не хотелось, но и падать в грязь лицом тоже. Разжиться ключом получилось не сразу. Она хранила его в своей сумке, во внутреннем кармашке, Диего лично видел, как она клала его туда, и он надеялся, что такая постоянная и организованная девушка, как Эмма, не будет устраивать хаос в личных вещах. Другое дело, что влезть в чужую сумку само по себе нелегко, а уж когда это женская сумка, которую девушки привыкли вечно таскать с собой повсюду, задание приобретает уровень максимальной сложности. Он пытался провернуть дело на парах, но как назло отвечала Эмма с места, не выходя к преподавателю. Пытался случайно ронять что-то, но времени катастрофически не хватало. А при попытке помочь достать предмет, который был ей нужен, она и вовсе посмотрела на него как на идиота и задала вопрос, чуть не разрушивший все: – По-твоему, я не могу достать из своей сумочки свой же хайлайтер? Ты вообще знаешь, что это такое? Тот покачал головой и благоразумно оставил попытки добраться до ключа напрямик, пока окончательно все не испортил. Наилучший момент для диверсии подвернулся абсолютно случайно. Эмма, собираясь домой после пар, оставив сумку на диване, ушла за верхней одеждой, и именно в этот момент Диего решил действовать. Быстро схватив собственную куртку, он подбежал к сумке и раскрыл ее. Дрожащими пальцами он пролез в маленький кармашек и, радуясь своему везению, вытащил из него заветный ключ. Едва он сделал это, как послышались шаги – еще секунда, и Эмма увидит его, склонившегося над ее сумкой с ключом в руках. – Эмма, слушай, я потерял свой шарф, не могла бы ты посмотреть на полу, пока ты там. Пожалуйста! – Окей, – послышалось в ответ, и осознание, что его пронесло, будоражащей волной пронеслось по телу. – Тут ничего нет. – А, ну конечно! – закрывая сумку, нервно рассмеялся Диего. – Он здесь, я забыл, что запихнул его в карман. Прости! Выходил из колледжа он с самооощущением себя как героя, предотвратившего катастрофу, и сжимал злополучный ключ в кулаке, понимая, что осталась лишь последняя ступень плана: узнать, какие именно фильмы нравятся Махуб, чтобы снова не попасть в неудобное положение. С этим он справился легко, просто спросил у нее напрямую. Делать все исподтишка порядком надоело. И вот в день Хэллоуина все было готово. Фильмы скачаны и готовы к просмотру, пентхаус временно – тяжело даже поверить в это – принадлежал только ему, а модные шмотки сидели как влитые, так что можно было сказать, что Диего готовился встречать Махуб во всеоружии. Его, впрочем, немного смущал тот факт, что он не смог заехать за ней сам, но с другой стороны это даже к лучшему. Кроме как на старичке-фордике приехать было не на чем, а фордик и пентхаус – вещи несовместимые. Нечего расшатывать и без того неустойчивую легенду. Диего заканчивал последние приготовления, когда телефон вдруг зазвонил. А вот и сигнал. Ответив на звонок, он спустился на первый этаж, где его уже ждала улыбающаяся во все тридцать два зуба Махуб. – Вау! – только и смогла сказать она, войдя в шикарные апартаменты. – Тут классно, но почему ты живешь в отеле? – Ну-у, – замешкался Диего, – временные меры. Дело в том, что в нашем доме… э-э… ремонт. Да, ремонт! У матушки огромные планы, целую гвардию дизайнеров впрягла. Ты бы видела, словно Помпеи уже после извержения вулкана собрались реставрировать. Махуб засмеялась. Диего тоже, но не потому что действительно смешно пошутил, а потому что нервы шалили похлеще, чем на экзамене. Так далеко в отношениях с девушками он еще не заходил. – А что будем смотреть? – спросила она, опускаясь на диван перед огромной плазмой. – А где пульт? – Э-э… – Диего принялся шерстить взглядом по комнате. На лбу выступил пот. Так, только не впадать в истерику. Надо вспомнить, как включали этот чертов телик на той вечеринке в честь дня рождения Мэтта. – А может, ну его к черту? Все равно все фильмы на макбуке. Чтобы смотреть их, нам нет необходимости включить телевизор. [2] Внезапно прямо за спиной Диего раздался мужской голос, монотонно зачитывавший котировки, и тот вздрогнул. – О-о, так оно реагирует на голос! – девушка пребывала в полнейшем восторге. – Выключить телевизор! Словно по мановению невидимой волшебной палочки он выключился. – Ух ты, круто, а со светом получится? Выключить свет! – свет закономерно потух. Следующие же пару секунд Махуб развлекала себя тем, что включала-выключала светильники, лампы и панели, выкрикивая в воздух соответствующие команды. – Окей, все это забавно, но, может, уже перейдем к фильмам, – поспешил переключить ее внимание на себя Диего. – Тому, ради чего мы сегодня здесь. – Подожди немного, я еще не была наверху, – Махуб только сейчас заметила закрученную спиралью лестницу, ведущую на второй этаж. – Можно? Диего равнодушно кивнул. Пусть осмотрится, тем более, у них впереди еще целая ночь, чего бы и нет. Так он думал, пока сверху не донеслись ее душераздирающие крики. Вскочив со стула, он диким взглядом вперился в лестницу, ожидая, что сейчас с нее польется кровь, спустится маньяк или случится еще какая-нибудь чертовщина, но ничего не происходило, а Махуб больше не издала ни звука, и это пугало еще сильнее. Схватив канцелярский нож, лежавший в ящике письменного стола, Диего на цыпочках прокрался к лестнице и начал подниматься наверх, приготовившись буквально ко всему, что только может случиться. Однако к тому, что он увидел, он все равно оказался не готов. – Д-диего! – едва он появился на втором этаже, его с ног сбила чуть ли не взахлеб рыдающая Махуб. – Я поднялась, а тут… тут какой-то мужик! Вон там! В полутьме он пригляделся в сторону, куда указывала девушка. На кровати, на скомканных простынях лежал… – Мэтт?! – его имя Диего выкрикнул, причем каким-то чересчур визгливым голосом. Понизив тембр, он продолжил: – Что ты тут делаешь? – Я тут живу, – резонно ответил тот. – А вот что вы оба тут делаете, вот это уже интересный вопрос. – Так ты его знаешь? Кто этот жуткий человек? – очень не вовремя встряла Махуб со своими вопросами. – Что тут происходит? – Я попросил бы!.. – Мэтт сложил руки на груди. – Я сильно запустил себя за последние пять недель, но я не жуткий. Впрочем, коль дама интересуется, стоит ответить. Мое имя Мэттью Лемье, я живу в этом пентхаусе последние два года, и мы с Диего Карлосом определенно знакомы, а вот с вами, мисс, увы, нет. Тем не менее, я буду рад восполнить пробел, – никак не отреагировав на последние слова, девушка продолжала с напряжением смотреть на него исподлобья. – Ну, нет так нет. – Я… – Диего чувствовал себя облапошенным, – я не понимаю, ты говорил, что вернешься не раньше ноября. – О, пардон! – Мэтт резко сел в кровати, показательно задрал рукав рубашки и посмотрел на свои «Ролекс». – Три, два, один… Веселого Хэллоуина! И с первым днем ноября, если для вас это хоть что-то значит, – он перевел взгляд на Диего. – Я не говорил точную дату своего возвращения. Лишь приблизительную. Тем более я не мог не приехать, после того, как получил сигнал тревоги. – Сигнал тревоги? О чем это ты? – О чем это вы оба? – Махуб явно не нравилось, что ее вдруг отодвинули на второй план и не давали никаких комментариев по этому поводу. – Кто-нибудь наконец объяснит, что тут происходит? – Я могу попробовать, если позволите, – добровольно вызвался Мэтт. – Итак, с чего бы начать. Начну, пожалуй, с того, что ты, Диего, балбес. – Держи свои оценочные суждения при себе, пожалуйста, – огрызнулся Диего, отвернувшись. – Прости, вырвалось, – губы Мэтта растянулись в подобие чеширской улыбки. – Но началось все действительно с тебя. Ведь именно ты и твоя очаровательная спутница оказались сегодня непрошеными гостями в моих покоях. – Непрошеными гостями? – брови Махуб вспорхнули вверх. – То есть все-таки это не твой пентхаус? Все взгляды обратились к и без того смущенному Диего. – Нет, – бросил он. – Это пентхаус Мэтта. – Именно. Здесь Диего решил устроить незабываемый вечер для тебя, девушка, имя которой я так и не узнал... – Меня зовут Махуб, – все-таки представилась она. – Приятно познакомиться, – кивнул ей Мэтт. – Он предполагал, что свидание здесь точно придется тебе по вкусу, и ради этого пошел на наиподлейшее действие, на которое был способен. Скажешь сам? – Я спер ключ от пентхауса. Черт, я не мог иначе. – Не просто спер, а подставил Эмму. Видишь ли, когда я ответил на ее звонок, она аж хрипела от слез, умоляя простить ее за потерю ключа, – слушая это, Диего сам едва сдерживался, чтобы не зарыдать. Какой же он мудак. Он думал, что Эмма не заметит пропажи, а даже если и заметит, то не станет так убиваться, но, в конце концов, на ее месте он бы тоже скорее поседел за миг, поняв, что потерял ключ от номера за миллион долларов, нежели просто спокойно пожал плечами. – Но, честное слово, я бы скорее поверил, что Нью-Йорк пал под нашествием инопланетян, что Эмма потеряла что-то важное и доверенное ей другим человеком. Что-то в этой истории не сходилось, не хватало одной детали, – Мэтт сложил пальцы рамкой, – и вот я ее нашел. И я удивлен. Никогда бы не подумал, что ей окажешься ты. – Как ты мог?! – набросилась на Диего Махуб, будто и без того не было тошно. – Зачем ты подставил ту бедную девушку? Ради чего? Воцарилась пауза. Более-менее подавив желание просто заорать от раздирающих изнутри эмоций, Диего медленно произнес: – Посмотрите на себя. И посмотрите на меня. У вас есть все: власть, богатство, крутая жизнь, а у меня нет ничего из этого. Ничего, за что можно ухватиться, чтобы быть с вами наравне, но из-за того, что я вечно оказываюсь среди людей вашего уровня, мне приходится. Приходится врать, лицемерить, выкручиваться, лишь бы меня не видели тем, кем я являюсь на самом деле, – он поджал губы. – Деревенщиной. Планка задрана слишком высоко, чтобы я смог не то что дотянуться до нее, но даже допрыгнуть, – он все же не сдержался, слезы потекли по щеке. Тряпка. – Когда ты сказала, что твой отец нефтяной магнат, я просто не знал, что ответить. Когда я узнал, кто такой Джон Рой, мне было стыдно, что я нахожусь рядом с ним. Когда мы с тобой, Мэтт, познакомились, я тоже пытался держаться от тебя подальше, потому что думал, что слишком жалок для тебя. Я и сейчас иногда так думаю. Кажется, будто я всех вокруг тяну на дно из-за своей невозможности соответствовать, но что я, студент, живущий в Брайтон-Бич, могу дать окружению, кроме вечных сомнений и нескончаемой лжи? Видно, ничего. Мне жаль. – Ты не должен был врать мне, – первой нарушила очередную образовавшуюся паузу Махуб. – И никому из остальных. Ложь – великий грех, нельзя быть счастливым, выдавая желаемое за действительное, так ты рискуешь навсегда потеряться в сумраке своих грез. Это хорошо, что ты хочешь расти над собой, но не стоит усердствовать слишком сильно, если видишь, что пока некоторые вещи тебе недоступны, и тем более не стоит прибегать к обману. Позволь людям видеть и любить тебя таким, какой ты есть. – В принципе, согласен, хотя тема грехов и морали не совсем моя сфера интересов, – Мэтт вальяжно развалился на кровати. – Но в одном я уверен точно: никогда не стоит решать за других, что, как и кто им нужен. Это приведет к полной катастрофе, проверено. У тебя есть друзья, которые ценят тебя и дорожат дружбой, а те, для кого приходится соответствовать, отсеются сами собой. Благо, сволочных людей можно запросто выкидывать из своей жизни, пока между вами не подписан какой-либо контракт… – он вдруг задумался. – К слову о птичках, я услышал упоминание имени Джон Рой. Чудесный человек, но только если смотреть с приличного расстояния. – В смысле? – хлюпая носом, спросил Диего. – В самом что ни на есть прямом, – взгляд Мэтта на секунду затуманился, как если бы он вдруг вспомнил что-то не очень приятное, но уже в следующий момент он вполне четко смотрел в глаза Диего. – В любом случае я надеюсь, ты усвоил урок и вынесешь из всего, что случилось, много полезного, впрочем, – он снова задумчиво взглянул куда-то вверх, – все мы должны вынести что-то новое для себя, ведь не зря же сказал однажды классик: «Tu deviens responsable pour toujours de ce que tu as apprivoisé». [3]***
Несмотря на кажущуюся тупиковость, ситуация с пентхаусом разрешилась сама собой. Мэтт не стал обижаться на Диего за его необдуманный поступок и рвать все контакты, но и закрывать на случившееся глаза не собирался. Вместо этого он предложил необычную сделку, хотя «предложил» – не совсем правильное слово, поскольку Диего понимал, что у него нет морального права отказываться после всей этой истории. – У меня есть небольшая просьба, и я надеюсь, – взгляд Мэтта был многозначительнее некуда, – что ты не откажешься протянуть мне руку помощи. Дело в том, что через три дня стартует Е4, полагаю, ты знаешь, что это такое, не так ли? – Диего кивнул. Е4 была самой крутой и масштабной выставкой компьютерных игр и софта во всем мире. Или, по крайней мере, во всей Америке. – И TechGames, соответственно, будет там, а поскольку за часть новых проектов компании отвечаю я, то и вести панель предстоит мне в том числе. Для компании это будет дебютом, и мне бы хотелось, чтобы у нас была поддержка СМИ. Я предложил Верджи получить аккредитацию для Everyzine, что было успешно выполнено, но вот незадача – послать на выставку некого. Все сотрудники забиты под завязку, полный аврал. – Лемье сочувственно покачал головой. – Поэтому я решил попросить тебя. Невероятная удача, я считаю, будучи всего лишь студентом, посетить такое мероприятие в качестве журналиста, и это я уже не говорю про опыт и отработку полученных навыков. – Меня? – встрепенулся Диего. – Но я же еще толком ничего не умею. У нас на курсах пока только семантика да теория текста, практики минимум… – Ну, значит, вот тебе и подвернулся шанс попрактиковаться внеурочно, – настаивал на своем Мэтт. – К тому же неужели тебе совсем не хотелось бы побывать на Е4, еще и абсолютно бесплатно? Такая возможность выпадает нечасто, но если ты не заинтересован в ней… – Нет, я заинтересован! – тут же запротестовал Диего. Все же Мэтт прав, попасть на полноценный конвент – его давняя мечта гика, которая вот-вот могла исполниться, но с одним условием. – Тебе всего лишь нужно написать статью про будущие проекты TechGames, желательно, конечно, в позитивном ключе. Я ведь могу на тебя рассчитывать? – Пожалуй, но у меня есть вопросы. Мою статью опубликуют? В Everyzine? – Да, поэтому в твоих интересах, чтобы она была действительно хорошей, иначе по твоей вине может пострадать другой человек. – В смысле? Мэтт отвел глаза. – Ты не можешь поехать туда как Диего Карлос, поэтому на выставке тебе придется жить и работать под чужим именем. Видишь ли, присутствовать официально могут только аккредитованные участники. От Everyzine может поехать только ее работник, но не переживай, это все равно никто не проверяет. Голос Мэтта звучал спокойно, но почему-то это совсем не успокаивало. Интересно складываются дела, мало того, что придется выполнять чью-то чужую работу, так еще и готовую статью не получится добавить в личное портфолио. Впрочем, идти на попятную было бы некрасиво, да и тот факт, что он впервые едет на игрофест, и не просто так, а в статусе журналиста, радовал его и вселял веру в то, что он хоть на что-то годен. – Окей, я согласен, – принял окончательное решение Диего. – В конце концов, игры и красивые косплейщицы того стоят. – О да, определенно, – Мэтт усмехнулся. – Но должен тебя расстроить, косплейщиц не будет, поскольку мероприятие закрытое, но зато будут блогеры и, конечно, игры. Море игр. С тех пор Диего активно готовился к предстоящей трехдневной выставке: собирал вещи в поездку, составлял список блогеров, с которыми ему жизненно необходимо сфотографироваться, и выбирал наиболее подходящий крем от загара. Мэтт заранее предупредил, что в Лос-Анджелесе – а именно там и проходила Е4 – сейчас жарко, как летом, так что ни о каких куртках и свитерах и думать не стоит. В день отлета он стоял на взлетно-посадочной полосе аэропорта с закинутым на плечо рюкзаком и только сейчас потихоньку осознавал, какое приключение его ожидает. Ему выпал просто невероятный шанс проявить себя и увидеть изнанку игровой индустрии, а он чуть не проворонил его из-за собственной нерешительности. – Пожалуйста, будь осторожен, – наставляла Людмила, сжимая его в прощальных объятьях. – Ох, кажется, я уже начинаю переживать. – Вам совершенно не о чем беспокоиться, миссис Карлос, – поспешил заверить беспочвенность ее волнений Мэтт. – Ваш сын под надежным присмотром. – Вот за это я и переживаю, – сказанное оказалось неожиданностью. – Как бы мой сын не стал для вас обузой. – Мама! – воскликнул Диего, чувствуя, что краснеет, а Мэтт лишь рассмеялся в ответ. – Поверьте, не станет. Он оказал мне большую услугу, согласившись полететь в Калифорнию, так что вы можете им гордиться. – Конечно, – Людмила улыбнулась, беря Диего за руку на прощание. – Я люблю тебя, и верю, что у тебя все получится. Удачи вам, мальчики! – И вам удачи, до скорой встречи, – попрощался с ней Мэтт и встал на трап, поднявший его наверх. – Не скучай, я скоро вернусь, – сдержать слезу так и не получилось, и Диего небрежно смахнул ее. – Пока. Уже с высоты он в последний раз взглянул на мать. Та махала рукой и все никак не могла сесть обратно в машину Форда, любезно согласившегося подвезти ее до дома. Он помахал ей в ответ, после чего скрылся в салоне самолета. – Добро пожаловать на борт «Лемье-джет», – тоном типичного бортпроводника произнес Мэтт, развалившийся на обшитом белой кожей диване, – мы рекомендуем вам занять любое свободное место и приготовиться к наиприятнейшему полету в вашей жизни. – Спасибо, – улыбнулся Диего, садясь рядом с ним. – Чувствую, эта поездка и правда останется в моей памяти как самая лучшая. Вряд ли мне еще когда-либо придется летать на частных самолетах. – Я бы на твоем месте не был так категоричен, кто знает, что уготовлено нам в далеком будущем, – Мэтт потянулся за кейсом, в котором лежал макбук. – К счастью, что предстоит в ближайшем будущем известно достоверно, так что я рекомендовал бы тебе изучить требования к статье, техническое задание, схему стендов и расписание панелей. На протяжении трех дней тебе предстоит документировать панель TechGames, но в свободное время ты предоставлен самому себе, так что мой тебе совет – составь собственное расписание дня: куда сходить, что посмотреть, где засветиться, – Диего, переняв макбук, кивнул. – И да, вероятно, я буду тебя немного отвлекать, но мне тоже нужно подготовиться. Заранее прошу прощения. И правда, за время полета до него периодически долетало глухое бормотание, но ему не удалось различить и слова – Мэтт говорил сам с собой на французском. По прилету же, стоило обоим сойти по трапу, Лемье разом посерьезнел. Его движения стали более резкими, а решимость в глазах – различимее. – Отлично, мы прибыли как раз вовремя, – сверился с собственными часами он. – Сейчас четыре часа восемь минут. – Четыре? – Диего удивленно посмотрел на экран айфона. Тот показывал семь вечера. – Верно, советую перевести время прямо сейчас, пока ты окончательно не запутался. Минус три, если что, – предусмотрительно подсказал ему Мэтт, высматривая что-то вдали хайвея. – Черт, где же водитель? Просил же приехать заранее. Я что должен ждать, рискуя опоздать на пресс-конференцию? Он провел тыльной стороной ладони по лбу, приговаривая, что жаркая нынче погодка, и, помедлив, снял с себя бархатный пиджак. В тот же момент Диего вдруг поймал себя на мысли, что уже несколько минут бесстыже пялится на него и поспешно отвернулся. Все-таки Мэтт невероятный человек. Как ему с такой легкостью удается держать планку? До их знакомства Диего казалось, что жизнь бизнесмена – это что-то на грани реальности, и он сам ни за что не выдержал бы такого темпа жизни, но вот ему подвернулся шанс проверить себя, в который до сих пор тяжело поверить. Мэтт продолжал нервно притоптывать ногой, а Диего все думал о том, что, возможно, он здесь лишь потому, что ему решили показать пределы его возможностей. Не выложи он тогда все, что накопилось на душе, про неспособность соответствовать, его бы тут не было. – А вот и он! – возвестил о прибытии личного водителя Мэтт. – Что ж, приятного нахождения в Лос-Анджелесе, Диего, надеюсь, ты доберешься до города без происшествий, и завтра я увижу тебя среди репортеров в добром здравии и отличном расположении духа. – В смысле? Разве... – О, нет, – он даже не дал закончить вопрос. – Сейчас я еду на пресс-конференцию, а твоя помощь сегодня не нужна, так что здесь наши дороги расходятся, тебе придется добираться самостоятельно. – Но я… Я впервые в этом городе, я не знаю, как доехать отсюда до центра, и вообще я даже не знаю, где тут такси ловить... у меня и денег толком нет… – Точно, хорошо, что ты напомнил, – уже сев в приехавшую машину, Мэтт опустил окно, чтобы передать Диего пластиковую черную карту и свернутую вчетверо бумажку. – Это моя кредитка и код от нее, разрешаю тебе пользоваться ей, но только в случае необходимости и по делу, – он нахмурился. – Поверь мне, я в момент узнаю, если что-то не так, и мне не составит труда ее заблокировать. – Да я даже и не думал! – Диего тут же сунул карту в карман клетчатой рубашки. – Честно! – Я надеюсь. Не подведи мое доверие во второй раз. Сказав это, Мэтт поднял стекло, и теперь в темной поверхности отображалось лишь лицо Диего, выражающее одновременно целый спектр разномастных эмоций. До Лос-Анджелеса повезло добраться автостопом. Компания веселых ребят, завидев его, голосующего на трассе, смилостивилась и подобрала, после чего долго и упорно расспрашивала о жизни. – И откуда ты будешь? – поинтересовался водитель, темнокожий парень с дредами. – Из Нью-Йорка, – зажатый на задних сидениях между двумя другими ребятами Диего чувствовал себя килькой в банке. – У меня кореша недавно оттуда вернулись, – прохрипел парень слева. От него несло крепким табаком, и от этого запаха на глаза наворачивались слезы. – Сказали, та еще дыра. Прикинь, выходишь на улицу, а там, куда ни глянь, небоскребы. Тут небоскреб, там небоскреб… так и свихнуться недалеко. – Это только на Манхеттене так, – парировал Диего, сам не зная зачем. Спорить с этими ребятами не стоило, вдруг еще выкинут посреди дороги. – В Бруклине уже по-другому. – Чувак, – внезапно подал голос парень справа. Он звучал так, словно только что вышел из комы, – я чего-то не догоняю. При чем тут Манхеттен и Бруклин, когда мы про Нью-Йорк говорим. Это же другие города! Его друзья активно закивали, а Диего лишь закатил глаза. В итоге до своего заранее забронированного номера в отеле он добрался целым и невредимым, хоть и морально потрепанным. Ребята напоследок, перед тем как отпустить случайного путника, предлагали ему взять у них самокрутку и встретиться как-нибудь еще, «поотвисать». От всего предложенного он отказался, что, впрочем, не помешало им расстаться полюбовно. Перебросившись с администратором парой слов, Диего успешно оформил заезд и поспешил осмотреть номер. Тот оказался самым обычным, не убогим, но и не роскошным. И только у окна раскрылся секрет его относительной дороговизны: шикарный вид на океан. Решив, что все вокруг подождет, Диего, нисколько не сомневаясь, скинул рюкзак на пол, достал из него плавки, полотенце и крем и рванул на пляж. Валяться на горячем песке, плескаться в теплой воде и нежиться под солнцем в ноябре – вот опыт, которого ему не хватало. Впрочем, процедуры в соленой воде в принципе были редкостью, в Нью-Йорке особо не поплаваешь. Уже какой год городская администрация предупреждала, что плавать в районе местных пляжей опасно или просто нежелательно. Зато сейчас Диего мог расслабиться, как подобает, и не думать ни о чем. Однако одна мысль, заставившая его подскочить на месте, все же успела влезть в голову. Черт возьми, он же в Калифорнии. Как он раньше-то не додумался? Взяв айфон, он по памяти набрал нужный номер, но никто трубку так и не взял, из-за чего пришлось слушать монотонный голос автоответчика. – Эй, Ал, привет! – звуковой сигнал сработал и запись началась. – Не поверишь, где я сейчас! В Лос-Анджелесе! Нет времени объяснять, как так получилось, но у меня всего три дня в запасе, так что, пожалуйста, перезвони, как только получишь это сообщение, не встретиться будет большим упущением с моей стороны. До встречи. Вечером того же дня, так и не дождавшись ответного звонка, он не сдержался и повторно набрал номер друга. И в этот раз ему повезло. – Диегито! Неужели это ты? Давно ничего от тебя не слышал, как жизнь? – Все просто отлично, ты получил мое сообщение? – Какое еще сообщение? – в голосе Ала слышалось замешательство, и Диего не мог не улыбнуться. – Ты же в курсе, что я не захожу сейчас в интернет? – Голосовое, но это уже не важно. Я просто хотел сказать, что приехал в Лос-Анджелес на конференцию на пару дней, и мы могли бы встретиться. Если ты можешь, конечно… – Могу ли я? – Ал сделал небольшую паузу. – Могу, конечно! Святоша приехал, имею ли я право пропустить такой шанс снова увидеть твои дурацкие эльфийские уши? – Заткнись, Диаз! – Диего рассмеялся. – Значит, забились. Когда тебе будет удобно? – Вообще все равно, – бросил Ал, почти сразу сделав ремарку: – Но лучше, если вечером, причем, чем позднее, тем отличнее. Договорились в итоге встретиться в последний день пребывания Диего в Калифорнии. Ал на радостях аж пообещал, что привезет с собой какой-то сюрприз, и оттого ожидание дня икс становилось еще приятнее. Все три дня Е4 пролетели незаметно. Каждое утро Диего исправно приезжал в павильон, подходил к стенду TechGames, и ожидал начала панели. Он записывал себе все, что спрашивали репортеры и блогеры, и все, что отвечали разработчики и представители компании, среди которых был и Мэтт. Тот вообще резко выделялся на их фоне. Каждый день он приходил в новом аутфите, каждый из которых поражал воображение. Особенно приглянулись Диего пиксельные очки, выглядевшие так, словно их только что достали прямиком из старого восьмибитного платформера. Видимо, недостаток косплееров и прочих гиков он собирался компенсировать своими экстравагантными образами. В перерывах между выступлениями Диего, как и обещал Мэтт, был предоставлен сам себе, так что он не раз обошел весь павильон, побывав везде и послушав не только TechGames. И на самом деле, теперь он понимал, почему Мэтту так нужна была его поддержка: у стендов более крупных и именитых производителей творился сущий хаос. Диего далеко не всегда удавалось разглядеть, что происходит на сцене, такие толпы собирались перед ней. И, несмотря на то, что те делали умеренные объявления о выходе одной игры или приставки в следующие два-три года, по сравнению с тремя готовящимися к релизу проектами TechGames, ажиотаж не спадал ни на секунду. – Возможно, мы чересчур поторопились в попытках вырваться вперед, – уже позже прокомментировал этот момент Мэтт. После трех дней постоянного актива он казался не более уставшим, чем обычно. – Но конкуренция есть конкуренция, и в наших силах сделать все, чтобы стать прибыльной частью игрового рынка. Диего спорить с ним не стал, потому что едва ли понимал всю специфику индустрии. Да даже если бы и понимал, все равно бы не стал, он был слишком измотан. Сейчас из положения лежа его могло вытащить только одно – долгожданная встреча с Алом. Прибыв в Парк-Уайт-Пойнт к десяти часам вечера, он стал вызванивать друга. Тот ответил сразу же: – Как насчет обернуться влево? – со смехом бросил он без всякого приветствия, и Диего повернул голову. На другой стороне улицы стоял Ал и изо всех махал ему руками, пытаясь привлечь к себе внимание. – Как же я рад тебя видеть! – захватывая Ала в объятия, воскликнул Диего. – Я так скучал по нашим тусовкам, но вот я здесь, и мы снова вместе. Хотя вообще-то это ты обещал приехать! – Да, обещал, и я сдержу обещание. Когда-нибудь в будущем, – тот сначала похлопал друга по спине, а потом вдруг резко оттолкнул его. – Но хватит телячьих нежностей, моя красотка уже ревнует. – Красотка? Ты с девушкой? – Нет, с гитарой, – только сейчас Диего заметил очертания черного футляра за спиной Ала, который минутой ранее он принял за мусорный бак. – Мы с ней в последнее время неразлучны, без нее я бы уже пропал. – Что, все так плохо? – радостный настрой резко улетучился. – Но ведь в Нью-Йорке ты отлично справлялся. – Первые два года, да, и то только потому, что мои предки присылали мне деньги и платили за мое обучение. Сейчас, когда я решил прекратить учебу, они… – он прикрыл глаза и судорожно выдохнул. – Короче, нет у меня больше семьи, а я им больше не сын – так они сказали. Мани еще как-то пытался мне помочь, но я отказался. Я должен сам, понимаешь? Кто я такой, если не могу сам справиться со своей жизнью? – Он просто хотел поддержать тебя в трудную минуту. Семейный разрыв это тяжело… – Ты сюда приехал, чтобы мне на мозги капать? – резко прервал его Ал, и Диего понял, что продолжать тему не стоит. – Я-то надеялся, что ты о себе что-то расскажешь. Как там твоя конференция? – Хорошо, надеюсь, Мэтту понравится статья. Не хочу его разочаровать, он многое для меня сделал после того, как ты уехал. – А, Лемье… – Ал фыркнул. – Ну да, так и думал, что он возьмет тебя в оборот. – В смысле? Что ты имеешь в виду? Но Ал только махнул рукой. – Как там в NYSMEF? Все так же тухло? – Ну, будем честны, немного. Некоторые ребята скучают по тебе. Алексей и Карлос с теплом вспоминали твои выходки и шутки. – Особенно Карлос, – прыснул Ал, на что Диего не мог не отреагировать смехом, представив себе навзрыд рыдающего Кариньо. – А что Алонсо? Ты с ним не общаешься? – Нет… Кстати, где ты теперь живешь? – Вообще я снимаю комнату у одного мужика в Сан-Диего, но зачастую я просто сплю где-нибудь в коробке, в ночлежке, если пустят, или, ну ты знаешь, под мостом, – Ал многозначительно поиграл бровями. – И только когда работа отпускает, я еду домой, отсыпаться на своей съемной койке. Короче говоря, я – кочующий полубомж. – Ясно, – смахивая слезы смеха, проговорил Диего. – И на какую же работу нынче берут полубомжей? – Ни на какую! – с гордостью возвестил Ал. – Я самозанятый. Сажусь в парке, на улице, рядом с магазинами и начинаю играть. Иногда, если повезет, застолблю себе местечко в метро, и тогда деньги можно грести лопатой, но там уже на месяцы вперед все расписано, кто за кем, так что запросто можно получить от братвы, если влезешь без очереди. – По-твоему, оно того стоило? – Диего сложил руки в неловком жесте. – Бросать колледж, уезжать из Нью-Йорка? Ал долго не отвечал на вопрос. Сев на тротуар и облокотившись на стену дома, он достал из кармана грязных джинсов пачку сигарет. – Да, – бросил он, поджигая одну, – определенно. Многие думают, что такой образ жизни – это деградация, но на самом деле это и есть свобода. Так выглядит ее истинное лицо, нелепое и счастливое, совершенно не похожее на то, что впихивают нам с экранов, но это она. Свобода от рабской жизни, свобода от обязанностей, свобода от общественного осуждения, – он проводил взглядом проходящую мимо женщину. – Это мой личный рай, и я ни на что его не променяю. – Что ж, в таком случае я рад за тебя, – улыбка озарила лицо Диего. – И хотя я не совсем поддерживаю твою идеологию, мне приятно знать, что ты счастлив. – Спасибо, – докурив, Ал затушил бычок об асфальт и бросил его в стоящий неподалеку пакет с мусором. – Помнишь, как на первом курсе мы после Хэллоуина пошли гулять на пляж и набухались в хлам дешевым пивом из ларька? – Еще бы, – воспоминание было довольно ярким, чтобы забыть его. – Тогда я перебрал, и тебе пришлось тащить меня домой. А мать-то тогда как перепугалась… Неудобно вышло. – Ага, неудобно, – Ал полез за новой сигаретой. – А помнишь, как после этого я заставил тебя сожрать баночку детского питания? – К сожалению, – на лице Диего появилась гримаса отвращения. – Это было весьма жестоко. – Прости, я просто находился под впечатлением, – отвечая на вопросительный взгляд друга, Ал продолжил: – В ту ночь твоя мать поила меня чаем и зачем-то показывала твои детские фотки. – Господи боже! – Вот да, – от смеха он закашлялся. – Не знаю, чего она пыталась добиться, но мне особенно запомнились те, где ты сидишь на горшке, и где тебя стошнило детским пюре. Шедевры. Мне кажется, она хотела тебя проучить таким образом. Диего спрятал пылающее от стыда лицо в ладонях. Какой позор! – Это я просто к чему, – Ал похлопал его по плечу и поднялся. – Предлагаю повторить, но на сей раз без алкогольных ком, неловких чаепитий и детского питания. К тому же, я обещал тебе сюрприз, так что ты просто обязан будешь его выслушать, я что зря что ли над новой песней бессонными ночами в подворотнях корпел?***
Вернувшись в Нью-Йорк, Диего снова впал в уныние. Волшебная поездка в Калифорнию закончилась и оставила после себя много новых приятных воспоминаний, например, гневное, переполненное матами и благодарностями одновременно сообщение от Ала, в котором он уверял, что втихаря подбрасывать триста долларов – это уже перебор, а также желание вернуться снова. Вот хоть прямо сейчас. Но, увы, дела есть дела, и надо было снова возвращаться к ежедневной рутине, что за время его отсутствия обросла огромным комом проблем. К примеру, он пропустил важную проверочную по эконометрике и выступление с презентациями по маркетинговым технологиям, из-за которых его оценки рисковали скатиться до уровня плинтуса. И это не говоря о Школе, которая аналогично требовала к себе внимания. – Студенты, – мадам Шик была предельно серьезна. – Близится конец первого модуля, а это значит, что вам необходимо всерьез задуматься о вашем зачетном проекте. Зачетный проект – это то, что составляет основу ваших итоговых баллов, и он должен выглядеть как полноценный пресс-релиз. Представьте себе, что вам необходимо рассказать, представить информацию о некотором событии аудитории. Выберите любое из проходивших недавно событий в мире и подготовьте для него эффективный пресс-релиз. Повторяю, ваш проект – главная составляющая оценки, то есть студенты, провалившие защиту проекта, могут быть отчислены за неуспеваемость. В общем, ситуация накалялась с каждым днем, а процент невыполненных работ только и делал, что неуклонно рос. А тут еще и статья, так некстати поджимающая его и без того отсутствующее свободное время. Но подвести Мэтта он не смел, так что, скрепя сердце, пришлось пожертвовать всеми развлечениями и даже сном. – Слушай, Карлос, ты выглядишь таким усталым, измученным, – в один из редких солнечных ноябрьских дней обратился к нему Джон Рой. – Ты знаешь, тяжело видеть тебя в таком состоянии, поэтому у меня есть предложение. Безвозмездное, прошу заметить. Я могу помочь тебе с твоим проектом, если, конечно, ты хочешь. – Зачем тебе помогать мне? – спросил Диего, не ожидая от него ничего хорошего. Однако Джон отреагировал на вопрос спокойно. – Я чувствую себя отчасти виноватым за тот твой провал, – сказал он тихо, предварительно оглянувшись по сторонам, будто боялся, что кто-то может его услышать. – Я дал тебе совет, но не помог воплотить его в жизнь, и вот, вышло то, что вышло. Не хочу, чтобы такое произошло снова, иначе тебя могут отчислить. Это будет ударом для нас всех. Диего с сомнением посмотрел на него. – Спасибо, но я все-таки воздержусь, – ответил он погодя. – Я должен справиться с проектом самостоятельно, иначе какой вообще смысл продолжать учиться, если я уже сейчас сдамся? – Справедливо, – заметил Джон, убирая руки за спину. – Я уважаю твой выбор, журналистике нужны выдающиеся кадры, так что вперед, к победам. Уверен, в будущем тебя ждет потрясающий карьерный рост. Такого неожиданного заряда позитива и поддержки от Роя в свою сторону Диего не ожидал. На удивление, его слова отлично мотивировали не сдаваться. Направив всю жажду деятельности в нужное русло, он избавился от почти всех горящих дедлайнов в колледже и начал писать порядком задолженную Мэтту статью. – Джон, подожди, – позже окрикнул он парня на ходу. – Спасибо за вдохновение! Твои слова помогли! – Не за что, – тонкая улыбка расчертила лицо Роя. – Обращайся. Если что, мое предложение все еще в силе. Но кому оно теперь нужно? Диего влился в процесс с головой, и ничто не могло ему помешать. Уже дописывая статью, он вдруг подумал, что из этого же материала можно также сделать и проект. В конце концов, он же не обязан давать в пресс-релизе подробности произошедшего на мероприятии, лишь сделать его анонс. Идея показалась хорошей, и, разобравшись со статьей, он приступил к своему проекту. Когда же он закончил работу, радости не было предела. Он так постарался, что справился даже раньше положенного срока. Конечно, изначально Диего обрадовался этому, теперь он наконец-то мог отдохнуть, но внезапно появившаяся из ниоткуда тревожность все испортила. А что если его проект недостаточно качественный? Что если Е4 – не то мероприятие, о котором можно делать пресс-релиз? Что если из-за этого он, думая, что у него получилось хорошо, повторно опозорится на всю аудиторию? Ничего из этого допускать было нельзя. – Джон, нам нужно поговорить, – на следующий же день подошел к парню Диего. Экстренная ситуация требует экстренных мер. – Мне все-таки нужна твоя помощь. Надеюсь, еще не поздно? – Конечно, нет! – тут же оживился тот. – Я надеюсь, у тебя хоть что-нибудь уже сделано? – У меня сделано все, – Диего тяжело вздохнул, – но я не уверен в том, что оно сделано правильно. – Тогда не вижу смысла тянуть, давай встретимся сегодня после семинаров в библиотеке. Я рад, что ты все-таки обратился ко мне, я помогу сделать твой проект лучше, вот увидишь. Вечером Джон уже ждал его у входа в библиотеку. Зайдя внутрь, они сели за первый же компьютер, на котором Диего открыл ему свой проект. – Вау, ты превзошел мои ожидания, – просматривая текст, протянул Джон. – Замечательно. – То есть, у меня все получилось? – обрадовался тот. – Ничего не нужно менять? – Как это не нужно? Нет-нет, замечательно для твоего уровня, но, конечно, это пока сырой материал. Нужно дорабатывать, – Джон махнул рукой в сторону экрана. – Это вот, например, что такое? – Э-э, слова, – непонимающе отозвался Диего, пытаясь понять, что не понравилось Рою. – Да, слова, но каким кеглем они написаны. Четырнадцатый – устаревший формат, меняй на двенадцатый. Поверь мне, я знаю, что говорю. Да и междустрочный интервал надо сделать поменьше. Эта широкая убогость в мо… твоем проекте не нужна! – А по содержанию замечания будут? – спросил Диего, исправляя ошибки. – Ну, может, что-то нужно с точки зрения структуры изменить, или… – Нет-нет, с этим все хорошо, ничего менять не надо, – заверил его Джон. – А презентация у тебя есть? Позволишь взглянуть? Просмотрев ее, он удовлетворенно констатировал: – Что ж, мне все нравится, ты отлично поработал, Карлос. – Спасибо, – ответил тот, – я… – Но ты еще не отрепетировал свое выступление. Боюсь, именно по устной части у тебя наибольшие проблемы. Спорить с этим было тяжело. Собравшись с духом, Диего прогнал перед ним свое предполагаемое выступление, на что получил гору критики: – Плохо, очень плохо, – Джон с жалостью взглянул на него. – Значит так, сходи в уборную, умойся, приведи себя в порядок, а потом возвращайся и попробуй еще раз. Идет? – Идет. Выполнив все наставления, он вернулся в библиотеку и попробовал снова. – Уже намного лучше! Намного! Я бы сказал, очень хорошо, – такая резкая перемена мнений удивляла. Он ведь толком ничего и не поменял в своей речи. – Что ж, думаю, на этом все, ты молодец. – Ты уверен? – сомнения все еще не покидали Диего. – Абсолютно! – Джон улыбнулся. – Через пару дней сам увидишь, насколько этот проект хорош, если, конечно, ты не испортишь его своими попытками сделать лучше. На этих словах он попрощался и поспешно покинул библиотеку. Самому же Диего ничего не оставалось, как покорно ждать защиты. – Все будет хорошо, – в решающий день успокаивала его Людмила за завтраком. – Ты плодотворно работал все это время, иначе и быть не может. Тот только рассеянно кивал. Хотелось бы верить. Уже придя в Школу, он воспрянул духом. Пути назад нет, а все, что можно, было сделано. Заходя в аудиторию и садясь на место, он отыскал глазами Джона и хотел было помахать ему рукой, но тот так и не посмотрел в его сторону. Защита проходила достаточно быстро, каждому давалось не больше пяти минут. Диего сидел будто на иголках и с ужасом думал, когда же его вызовут, поскольку мадам Шик пользовалась своей любимой тактикой: выбирала студентов наугад. – Джон Рой! – выкрикнула она, и парень, как всегда уверенный в своих силах, вышел вперед. – Добрый день, господа, – произнес он, оттягивая лацкан пиджака. – Моя сегодняшняя презентация посвящена особенному событию, ивенту мирового масштаба, проходящему из года в год и каждый раз собирающему все больше и больше зрителей, участников и спикеров. Итак, позвольте представить – Е4, крупнейшая конференция, посвященная последним достижениям игровой индустрии! На экране показалась знакомая презентация, и Диего почувствовал, как внутри что-то надорвалось. С раскрытым ртом он смотрел, как этот подлец Джон Рой рассказывает о его проекте, и не мог ничего поделать. По-хорошему, он должен был прямо сейчас встать и во всю глотку закричать: «Это моя работа!», но не мог заставить себя даже сдвинуться с места, так сильно потрясло его случившееся. Какой же он дурак, что доверился ему… – Диего Карлос! – услышал он вдруг свое имя. – Прошу вас. Резко стало нечем дышать. По телу пронеслась будоражащая волна, а перед глазами залетали мушки. Он попытался встать, но лишь чуть-чуть сдвинулся на стуле. – Диего, вы меня слышите? – мадам Шик повысила голос, а сбоку от него послышались смешки. Ну все, началось. Собрав волю в кулак, он поднялся и вышел на трибуну, чувствуя себя осужденным на смерть. Вставив флешку в компьютер, он решил, что попытается восстановить справедливость, показав всем, что его презентация настоящая, поскольку дата создания будет явно отличаться от той, что у Джона, но ничему этому не суждено было сбыться. Файл как в воду канул. «Он его удалил», – отдалось эхом в разом опустевшей голове. – Вы можете начинать, – некоторые смеялись уже в открытую, не скрываясь. На глаза начали наворачиваться слезы. Ноги превратились в вату. – Вы ведь готовы выступать? – Я… Я не… – успел сказать Диего до того, как мир вокруг поплыл и потемнел.***
На фоне темно-синего неба бледные, отблескивающие, словно маленькие падающие звездочки, снежинки казались настоящим чудом, произведением искусства, умиротворяющим душу и сердце. Они медленно танцевали свой танец, падая все ниже и ниже, неумолимо приближаясь к земле, где им суждено навсегда застыть и смешаться с остальным снегом, превратившись в жуткое месиво. Рождество. Никто не должен грустить в Рождество, но лежавший на диване Диего определенно точно не мог сказать, что счастлив. Настроение не помогли улучшить ни плед, ни теплый свитер, ни даже большая плитка шоколада и кружка горячего кофе с молоком. Вот уже больше месяца он находился в дурацком пограничном состоянии, то и дело балансируя между способностью к активной жизнедеятельности и полным упадком сил вкупе с полноценной депрессией. Хотя встречался и третий вариант: время от времени он сходил с ума от жажды мести и с упоением швырял в стену вещи, представляя себе, что это Джон Рой. Чертов Рой, отныне он стал той фигурой, о которой Диего даже думать не хотелось. Стоило только ему вспомнить о нем, как руки начинали трястись от ненависти и желания придушить этого ублюдка. Иногда ему даже снились четкие, реалистичные сны, как тот бьется в судорогах, задыхается и медленно теряет краски лица, что не могло не пугать и заставляло просыпаться посреди ночи в поту. А все из-за одного неверного решения. Решения довериться Джону. Он корил себя, мысленно отматывал время назад и слал Роя в далекое и увлекательное путешествие, и в итоге успешно защищал свой проект, но, увы, реальность оказалась печальнее. Доказать, что проект его он так и не смог: единственной уликой были файлы с презентацией и текстом пресс-релиза, но оба оказались безвозвратно удалены. Впрочем, ему все же немного повезло. Потеря чувств сыграла на руку, выступление перенесли на следующий день. Не то чтобы этого времени было достаточно для подготовки проекта с нуля, но выбора не оставалось. – Что ж, вынуждена признать, что на сей раз вас было намного приятнее слушать, – подытожила итог его напряженной работы мадам Шик, – но все же я откровенно не понимаю, что двигало вами, когда вы решили выбрать событие, проходившее почти два года назад? Неужели вы не могли найти что-то более свежее? – Простите, мэм, – убито произнес тот, желая поскорее отделаться от нее. – Концерт Wandy – первое, что пришло в голову. – В таком случае первая оценка, что приходит в голову мне – удовлетворительно. Вступать в полемику Диего не стал, ни сил, ни желания для этого не наблюдалось. Не исключат и ладно, на остальное плевать. К слову, его успеваемость в NYSMEF тоже особо не радовала. – Мистер Карлос, не могли бы вы остаться на секундочку, – задержала его мисс Лотери после длиннющего экзамена. – Я понимаю, что вы сейчас вряд ли в состоянии выяснять отношения, но, пожалуйста, объясните, что происходит? В прошлом году вы были одним из лучших студентов колледжа, а сейчас едва дотягиваете до среднего балла. Я очень надеюсь, что этот тест вы написали хорошо, иначе есть серьезный риск незачета, – она пристально посмотрела на Диего. В ее взгляде читалось сочувствие. – Мне бы очень хотелось знать причину, может, я могла бы вам чем-то помочь… – Благодарю за вашу доброжелательность, но не стоит, правда. Я просто… в последнее время столкнулся с некоторыми проблемами, мне катастрофически не хватает времени на все, но обещаю, в следующем семестре я постараюсь чаще ходить на занятия и лучше справляться с заданиями, – он хотел бы звучать убедительнее, но не мог. – Просто временные трудности. – И что, у вас с Мэттью Лемье общие трудности? А то, судя по его оценкам, у него проблемы не меньшие, чем у вас. – У всех у нас свои проблемы, которые нельзя недооценивать, – пожал плечами Диего. – И всем нам нужно время, чтобы их решить, которого, к сожалению, зачастую нет, что создает новые проблемы поверх старых. В итоге получается рекурсия, из которой вырваться, по-моему, можно только в случае смерти. – Вижу, вы знаете, о чем говорите, – протянула мисс Лотери. – Я все же надеюсь, что вы найдете менее радикальный способ выхода из сложившейся жизненной ситуации. А если же нет, – она улыбнулась, – вы всегда можете попросить совета. – Конечно, – ответил Диего, опуская взгляд. Допросился уже, хватит с него. Добивало же его эмоциональное состояние то, что Махуб так и не простила его после того инцидента с пентхаусом. Она вроде бы и не обижалась, спокойно общалась, здоровалась и прощалась изо дня в день, даже смеялась над его шутками, но на предложения погулять отвечала односложно, ссылаясь на занятость или плохое самочувствие. А недавно она сказала, чтобы он не звонил ей, поскольку к ним с матерью приехал отец, и он не будет рад постоянным звонкам его дочери от парня. Диего надеялся, что история с отцом – это реальная причина, а не попытка отделаться от него, но самоубеждение работало плохо, и он в очередной раз возненавидел себя за свои идиотские решения. Во всем, абсолютно во всем, даже в ситуации с проектом, виноват он, и именно ему нести за это ответственность. – Диего, я ухожу в гости к Марго, ладно? – закутанная в пальто Людмила бодро натягивала на ноги сапоги, напевая себе под нос какую-то песню. – Вернусь завтра. Тот меланхолично покивал, что, кажется, не устроило ее. – Родной, что с тобой? – она отбросила второй сапог и на одной ноге допрыгала до дивана. – Ты выглядишь совсем плохо. Может, мне остаться с тобой? – Нет, не надо, правда, – отбиваться от пытавшейся на скорую руку померить ему температуру матери он не стал, но попытался закрыться от нее пледом. – Мам, пожалуйста… – Я думала, ты собираешься идти куда-то с друзьями, не может быть, чтобы ты ни с кем не договорился или тебя никто не пригласил. Оптимизм Людмилы вызвал лишь ухмылку. Да, ни с кем. Совсем. Мэтт уехал в Канаду. Эмма тоже отправилась куда-то на каникулы. Ал… ну, тут понятно. Никого, с кем он мог бы разделить этот праздник, не было рядом. – Я договорился, просто мы встречаемся чуть позже. И нормально я выгляжу, не преувеличивай. Вообще, как бы глупо это ни звучало, от отчаяния он пытался договориться о встрече с... Натой. В конце концов, на первом курсе они уже встречали Рождество, но Ната в ответ рассмеялась ему в лицо. В прямом смысле. – Ты нормальный вообще? Нет, спасибо, тем более что я лечу домой в Санкт-Петербург, так что даже теоретически не смогу здесь находиться во время Рождества. Да и вообще, Карлос, забудь этот номер, пожалуйста, тебе тут не рады. Прощай. Это была последняя капля и попытка найти себе компанию. – А, тогда хорошо, – ответила Людмила, прыжками возвращаясь в коридор. – Повеселитесь там. – Обязательно. На мгновение повисла отчего-то особенно тяжелая пауза. – Ты точно не хочешь, чтобы я осталась? – в голосе Людмилы сквозила тревога и жалость. – Я могла бы… – Нет, не хочу! – чересчур резко ответил Диего, сильнее зарываясь в складках пледа. – У тебя были планы, так следуй им. Марго уже наверняка заждалась. – Да, наверное, – с внезапной грустью ответила Людмила. – Тогда я пойду. Если что, звони. – Хорошо, – дежурный ответ на дежурную фразу. – Пока. Мать вышла. Дверь аккуратно закрылась, щелкнули замки, и квартира вновь погрузилась в тишину. Протяжно скрипнули пружины дивана, когда Диего поднялся, чтобы выключить свет, а потом улегся обратно. – Завтра будет новый день, – в тихом голосе слышалась безнадега. – С Рождеством, Диего Карлос. Снежинки за окном, подсвеченные фонарями, все продолжали исполнять свой незамысловатый танец.