M. A. D. E.

И все-таки современное искусство – это сложно. Сложно и откровенно непонятно. Что ни картина, то кружочки, квадратики, бесформенные мазки и едва уловимый во всем этом смысл. Но нет, искусство ведь. Стой и любуйся. – Диего, Мэй, глядите, что я нашла! Радостный возглас Би разнесся по всему залу, обратив на низенькую девушку в толстовке цвета фуксии, радостно подпрыгивающую на месте и тыкающую в висевшее на стене полотно, ненужное внимание окружающих. – Просто прекрасно, не так ли? Какая форма, какие цвета, какой концепт! – эта картина была уже четвертой «просто прекрасной» за последние полчаса. Страшно представить, сколько «прекрасного» прошло через нее до сегодняшнего дня. – Как вам? Скажите же, круто! Подойдя поближе, Диего разочарованно сомкнул губы. Там, куда указывала Би, были изображены две абстрактного вида человеческие фигуры, между которыми красовался огромный неаккуратный черный круг, перечеркнутый длинной белой полосой. – Весьма интересная идея, – подхватила ее мысль Мэй. Прищурившись, она с видом прожженного искусствоведа рассматривала нарисованное, не желая упустить ни одной малейшей детали. – Хотя, по-моему, не хватает экспрессии. Картина выглядит неживой, я бы добавила цвета и поэкспериментировала с фактурой. А что ты думаешь, Диего? Тот слегка наклонился к выставленной картине. Он бы на их месте добавил реализма. И щепотку смысла. – Круто, – выдал он. Не хотелось ломать сестрам удовольствие от похода в МоМА [1]. – Очень необычно. Но мне не совсем понятно, чем она отличается от предыдущих трех? Би округлила глаза. – Как это чем? Идеей, техникой, настроением, цветопередачей… Всем! – О, да, конечно, – Диего покивал, соглашаясь с ее доводами. – И как я сразу не догадался. Он отошел в сторону, когда его подозвала к себе Мэй. – Ты ведь не разбираешься в этом, да? – она спрашивала в лоб, без уверток, и, казалось, будто она всей сущностью извиняется за свою прямолинейность. – И тебе это совсем не интересно, глаза никогда не врут в отличие от их обладателей, – она улыбнулась. – И зачем ты сказал моей сестре, что всю жизнь мечтал посетить эту выставку? Она же теперь всерьез будет думать, что нашла родственную душу, обожающую модерн не меньше ее самой. Диего виновато потупился. – Я просто хотел весело провести время, мы давно не пересекались, так что… – Ты скучаешь, – отрезала Мэй. – Скучаешь по своему другу, Алу Диазу. Тяжело винить тебя за это, но вынуждена разочаровать, мы с Би вряд ли сможем заменить его. – Я понимаю… – Но это не значит, что мы не можем изредка встречаться, – она скосила взгляд на сестру, которая почти вплотную прижалась к раме, делая какие-то заметки в блокноте, и на охранника, явно с неодобрением наблюдающего за ее действиями, – но лучше, если эти встречи будут проходить на нейтральной территории. – Да, ты права, – сказал скорее самому себе Диего, смотря, как Мэй отводит сестру подальше от злополучной картины. Выходя из здания музея и попрощавшись с сестрами Цзун, он думал о том, что врать насчет интереса к современному искусству и напрашиваться третьим лишним было по-настоящему глупо с его стороны. Он успел стряхнуть снег с подошв сапог, сесть в фордик, доехать до дома и вставить ключ в дверь, но в голове все еще витала одна-единственная насмешливая мысль. «Ты жалок, Диего Карлос, жалок до невозможности. Забудь о том, чтобы хоть с кем-нибудь подружиться, сиди дома и не высовывайся». Щелкнул замок, Диего ввалился в квартиру. Ленивым движением скинув с ног сапоги, он побрел в свою комнату, где натолкнулся на сидевшую за компьютером Людмилу. – О, ты уже вернулся, – весело произнесла она. – Это хорошо, у меня как раз к тебе есть один разговор. – Окей, – повесив куртку на вешалку, Диего плюхнулся на кровать. – Я тебя слушаю. – Я рада, – Людмила щелкнула мышкой, закрывая вкладку, и резво повернулась к нему. – Как дела на личном фронте? – Мама-а-а! – недовольно взвыл он, натягивая на лицо одеяло. Опять она за свое. – Не надо, пожалуйста. – Я просто поинтересовалась! Мне нельзя узнать у сына, что происходит в его жизни? – Можно, отчего нет. Смотри, – Диего начал загибать пальцы, – я учусь, учусь, учусь и учусь… ах да, забыл, еще учусь, конечно же. Людмила вложила в последовавший за этой исповедью выдох как можно больше драматичности. – Это-то меня и смущает. Ты совсем не отдыхаешь и все реже выходишь из дома «просто прогуляться». – А сейчас я, по-твоему, где был? – Не знаю, потому что ты мне ничего не говоришь, – в ее голосе промелькнули нотки обиды, – но это был второй раз, когда ты вышел из дома, за все рождественские каникулы, что, по-моему, лишь исключение, подтверждающее правило. Диего приспустил одеяло и взглянул на мать. Та уперла руки в бока и выглядела весьма озабоченной состоянием сына, поэтому он вернул одеяло на место, снова скрывая лицо. – Послушай, я без понятия, что произошло, но неужели это все из-за того мальчика, Ала? Как только он перестал появляться у нас дома, тебя словно подменили. Я думала, что Мэтт, этот чудесный молодой человек, сможет тебя растормошить, но сейчас вижу, что нет, даже у него не получилось, – неловкую паузу нарушали лишь случайные шорохи сминаемой пальцами одежды. – Мне бы хотелось снова видеть моего веселого и счастливого Диего, но с каждым днем ты все бледнее и несчастнее, а я даже не знаю, из-за чего, и поэтому ничего не могу сделать. Диего сжал мягкую ткань. Боже мой, до чего он докатился. Родная мать не в курсе того, чем он живет, с чем сталкивается, и куда делись все его друзья. Неудивительно, впрочем, что они куда-то делись, с его-то характером. – Прости, теперь, когда ты это сказала, мне ужасно стыдно. И поделом. Я заслужил, – он вылез из-под одеяла. – В последнее время мне было тяжело. Очень. Отношения с людьми в Школе не сложились, я выгляжу среди всех них как белая ворона, и это совсем не комплимент. Преподаватели относятся ко мне прохладно, словно просто терпят. В NYSMEF я едва поспеваю за остальными. Мне пытаются помогать, но чувство аутсайдера, увы, от этого только растет. А друзья… – Диего сглотнул. – Они замечательные, но после того, как Ал переехал и ушел из колледжа, кажется, будто мы все разделились, каждый живет своей насыщенной жизнью. Именно поэтому я загружаю себя работой и целыми днями сижу дома, мне просто некуда идти и не с кем. Вот и вся правда. Больше у меня нет от тебя секретов, но я не думаю, что тебе от этого легче. – Ну, да, я шокирована, – отозвалась Людмила. – Я даже не подозревала, через что ты проходишь, но теперь, когда я узнала все, что мне было нужно, я знаю, что делать. – И что же? – Диего откинулся на подушки. Он сам чувствовал себя… неоднозначно. С одной стороны, он давно искал повод поделиться накопившимися переживаниями, но с другой, повадки матери слишком хорошо ему знакомы, чтобы предполагать, что она попытается спустить все на тормозах. – Для начала – испеку шарлотку. Уверена, это поднимет тебе настроение. Надо только купить яблок. – Я могу сходить, если хочешь, все равно так и не успел раздеться. – Ну нет, – запротестовала Людмила. – Это моя идея, так что я сама! – И этот человек только что сетовал на то, что я постоянно сижу дома… – озорно протянул Диего, бросая взгляд на смеющуюся мать. – Весьма разумно, родной, – уступила она, наклонившись и поцеловав его в лоб. – Твоя взяла. Уже в супермаркете, набрав пакет яблок, он стоял на кассе, когда телефон внезапно зазвонил. Наиболее неподходящего момента и представить себе нельзя. Диего хотел проигнорировать звонок, но что-то все-таки заставило его ответить. – Хей, Карлос, слава богу, ты ответил. Как делишки? – Джон Рой? – он был уверен, его лицо исказилось в самую дикую гримасу изумления. – Какого черта? Откуда у тебя мой номер? – Боже мой, уровень твоей наивности еще выше, чем я предполагал. Пожалуйста, не говори ничего в следующие три секунды, иначе я окончательно разочаруюсь в тебе, как в личности. Пожав плечами, Диего отсчитал три секунды и задал главный вопрос, волнующий его прямо сейчас: – Что тебе от меня надо и откуда у тебя мой телефон? Тем временем, подошла его очередь расплачиваться, и тяжелый взгляд уставшей кассирши дополнительным грузом навалился на него. – В моих руках информационные потоки всей страны, неужели ты считаешь, что я не смогу найти нужную мне комбинацию цифр? – пренебрежение, сквозившее в голосе Джона, стало слышаться отчетливее. – Не будь глупеньким, Карлос. – Эй, парень, ты собираешься вообще платить или как? Чего завис? – ткнул Диего батоном под лопатки стоявший позади мужчина. На освободившуюся товарную ленту поместилась едва ли половина того, что он желал купить, и поэтому болтающий по телефону и задерживающий всех юнец его явно раздражал. – Простите, одну минутку, – приторно улыбаясь, ответил Диего. – Если у вас есть, что высказать, то, не стесняйтесь, говорите в динамик. Там человек, не дающий мне достать кошелек и создающий вам дополнительные проблемы. – Да пошли вы оба в жопу! – беззастенчиво бросил мужчина, скрещивая руки и отворачиваясь в сторону. Больше никаких комментариев он не дал. – Надеюсь, ты все слышал, – прошипел Диего Джону, скинул вызов и наконец-то достал из кармана джинсов наличку. Казалось, вся очередь облегченно выдохнула. На этом неприятности не закончились. Джон Рой то и дело названивал, но ничего содержательного так и не сказал, уводя каждый разговор в сторону и откалывая один ехидный комментарий за другим. Наверняка это приносило ему удовольствие: он наслаждался тем, как оппонент медленно, но верно начинал беситься и кричать. Стало ясно, за спокойствие придется бороться. Конечно, первая мысль в голове – поменять номер и лишить этого идиота источника наслаждения – пришла в голову и Диего. Однако он не учел одного, Джон и вправду не был рядовым хулиганом, и уже через день тот снова терроризировал его звонками. Очень хотелось спросить, откуда он так быстро узнал новый номер, но Диего хватало мозгов держать себя в руках и просто игнорировать попытки вывести его из себя, тем более что Джон перестал звонить так же внезапно, как и начал. – Он просто кидался в меня всякими обидными словечками, пока я не начал игнорировать его, но даже тогда он продолжал обрывать мне телефон. Я не знал, что делать… Я пытался расспросить его поначалу, зачем ему это нужно, но он уходил от темы. Мне пришлось купить новую симку, но это все равно не помогло. Пришлось врать матери. И это после того, как я сказал, что между нами нет секретов. Скажи, что ему от меня надо, а? Пожалуй, впервые в жизни Диего был рад тому, что каникулы закончились. Последние их дни обернулись сущим адом. Мешающий жить Рой, плотно взявшаяся за него мать и отсутствие насущных дел, с помощью которых можно было бы отделаться от ее излишней заботы. Ежедневно она три раза в сутки спрашивала у него, все ли хорошо, пыталась вытащить из дома по любому поводу и старалась проводить больше времени вдвоем. Не то чтобы он был против ее вопросов или совместного времяпрепровождения, но это уже начинало переходить границы и смахивать на излишнюю навязчивость. Поэтому с утра он летел в колледж на всех скоростях, где прямо сейчас перед началом пары невольно выложил всю правду о произошедших событиях Мэтту, хотя тот просто невзначай поинтересовался о причинах смены номера. – Я бы хотел ответить на твой вопрос, но, боюсь, не могу, – Лемье уткнулся взглядом в столешницу, что ясно давало понять: он на самом деле бессилен в этом вопросе. – Я знаком с Джоном Роем, но не уверен, что знаю его настолько хорошо, чтобы предполагать, с чем связано такое поведение. Диего уныло распластался на парте. Единственный шанс поставить этого парня на место упущен. – Все, что я могу посоветовать тебе на данный момент – не ведись на провокации. Ты знаешь, на что он способен, и это далеко не его максимум. По тону голоса Мэтта было понятно – это не шутки. – Добрый день, студенты! – в помещение впопыхах вбежал молодой мужчина. Скинув куртку на стул, он поправил галстук и с важным видом обратился к присутствующим: – Сегодня, к сожалению, я опоздал на минуту, поскольку необходимо было уладить кое-какие дела, но, обещаю, впредь никаких опозданий. И вас это тоже касается, – он оперся на преподавательский стол. – Меня зовут Гарри Стоун. Научная степень – кандидат в доктора наук по деловому администрированию. Профессиональные и научные интересы – современные подходы к маркетингу, сетевая структура управления, B2B коммуникации, информационные технологии в бизнесе. Также имею опыт работы бизнес-консультантом и аналитиком, – по аудитории прокатился гомон одобрения. – В этом году мистер Лонг-Райт пригласил меня вести для вас курс под названием «Информационные технологии в маркетинге», что коррелирует с моими интересами, так что я с азартом принял приглашение. Впрочем, мой азарт слегка поутих, когда до меня дошла информация, что вы не выпускники, а всего лишь третий курс, но, надеюсь, это не усложнит дело. В конце концов, напоминаю, в следующем году вы в том же составе, на что мы все рассчитываем, пойдете на защиту ваших выпускных проектов, так что я, как человек опытный, советую обратить внимание на этот предмет уже сейчас. Возможно, те вещи, которые мы будем проходить, помогут вам написать ваше исследовательское предложение о будущем проекте [2], которое является обязательным условием для допуска к защите, или лягут в основу вашей методологии. В следующем году вам расскажут об этом подробнее. Однако хватило уже этого. Профессор Стоун закончил представляться и перешел к лекции. Диего исправно конспектировал за ним, но мысли его были далеко отсюда. К множеству проблем добавился еще и призрачный выпускной проект. Подумать только, еще два года назад он и думать не мог, что уже так скоро окажется на финишной прямой. Рукой подать, и вот уже четвертый курс, проект, финальные экзамены, выпускной и… взрослая жизнь? Бр-р, даже думать не хочется. Вот где все его нынешние проблемы показались бы сущим пустяком. Внезапно над ухом раздалась стандартная айфоновская мелодия. Щеки моментально загорелись. Чертов Джон Рой, будь ты проклят! Однако, потянувшись за телефоном, Диего понял, что Джон тут совершенно ни при чем, и звонили вовсе не ему. Как ни в чем не бывало Мэтт поднялся с места и молча двинулся к выходу из аудитории, когда профессор Стоун вдруг громким кашлем обратил на себя внимание. – Простите, но как это понимать? – Мне нужно ответить на звонок. Это срочно. Прошу прощения за прерванную лекцию. И не говоря ни слова больше, Мэтт вышел из аудитории. Лекция продолжилась, но уже вскоре повторно прервалась. Не успел Лемье вернуться в зал, как, наскоро попрощавшись с друзьями, снова спускался к выходу. – Ну, это уже ни в какие рамки! Что вы себе позволяете, мистер… – Лемье, – холодно уточнил Мэтт. На быстрый обмен репликами студенты отреагировали бурно. Назревал скандал. – Лекция еще не окончена, сядьте, пожалуйста, иначе я буду вынужден проинформировать об этом мистера Лонг-Райта. – Информируйте, если посчитаете нужным, – кто-то с задних рядов присвистнул. – Меня только что вызвали по важному, не терпящему отлагательств делу в офис LMX Inc, и, думаю, вы, как человек опытный, отлично понимаете, что это значит. Профессор Стоун поджал губы. – Я понимаю, но также я считаю, что в стенах учебного заведения студенты обязаны соблюдать распорядок… – Не поймите меня неправильно, я уважаю внутренний распорядок, но от этого звонка может зависеть благосостояние тысяч людей, будущее компании и канадская экономика. Извините, не сегодня. Поставив в споре жирную точку, Мэтт круто развернулся и скрылся за дверью под ехидный смех и шепот однокурсников. – Прошу прощения, – подала вдруг голос Эмма, поднявшаяся со своего места, – но, по-моему, в уставе сказано, что в экстренных случаях студенты имеют право покидать аудиторию до окончания пары. Так что ваше желание поставить мистера Лонг-Райта в известность можно считать неправомерным. Десяток удивленных глаз уставился на нее. От поборницы правил и отчасти даже занудной заучки Торн открытого противостояния стоило ожидать меньше всего. – Мисс, я не намерен обсуждать эту тему, так как она не имеет отношения к предмету. Если вам нечего больше сказать по поводу коммуникативных систем, то сядьте, пожалуйста, чтобы я мог продолжить лекцию. Эмма села, но решимость с ее лица никуда не делась. – Зачем ты влезла? – шепотом спросил у нее Диего. – Он теперь нас всех возненавидит. – Ну и пусть! – равнодушно бросила она. – Не только профессора умеют жаловаться. Одна необоснованно заниженная оценка, и я в долгу не останусь. Диего лишь покачал головой. Кажется, оба его друга сошли с ума от власти.

***

Январь подходил к концу, но штормить не прекращало. Все северо-восточное побережье утопало в снегу. Буря не утихала, заставляя обеспокоенных немилостью погоды американцев доставать из своих шкафов самую теплую одежду и гадать, когда метель успокоится. Радовались только школьники; брайтонскую школу закрывали уже несколько раз за прошедший месяц, так что детишкам открылась потрясающая возможность на законных основаниях пропустить уроки и вместо них вдоволь поваляться в снегу. Метро, кстати, тоже закрывали. В тот день Диего пришлось добираться до дома полупешком, утопая по щиколотки в сугробах, и, так сказать, вслепую. Единственный проводник в этих каменных джунглях, айфон, приказал долго жить и, не выдержав низкой температуры, просто отключился. – А ну-ка включайся обратно, предатель, – ругался на него Диего. – Будешь выделываться, я тебя на «Нокию» поменяю! Ругань, однако, не принесла никакого результата. Айфон остался глух к его угрозам. Дома поджидали события не менее неожиданные. – А я как раз гадала, когда ты вернешься! – Людмила сидела за столом, грея руки о теплую кружку, и выглядела какой-то чересчур восторженной. Неужели наконец-то хорошие новости? – Садись, выпей чая, согреешься после улицы. – Ты же знаешь, я не питаю особой любви к чаю, я лучше кофе сделаю. – Зря, я купила новый, с кардамоном, очень вкусный… – мечтательно произнесла она. – Но неважно, у меня есть к тебе небольшая просьба. – Какая? – поинтересовался Диего, потянувшись за банкой с кофе. – Мне нужно, чтобы в воскресенье ты передал кое-что одной моей коллеге. Точнее, тебе надо будет встретиться с дочерью коллеги и передать это ей. Встреча назначена в воскресенье в кафе «Виктори». – Окей, – отсыпав себе пару ложек, он поставил банку на место и полез в холодильник за молоком. – И что же это такое? – Цветы. До сих пор не касавшаяся стенок кружки ложка неприятно звякнула, после того, как Диего непроизвольно дернул рукой. Он, поморщившись, обернулся к матери. Та продолжала улыбаться. – Прости, я верно тебя понял: в это воскресенье мне нужно встретиться в кафе с какой-то девушкой, которая является дочерью твоей коллеги, и передать ей цветы? – Людмила кивнула. – Тебе не кажется, что когда мужчина передает женщине цветы в кафе, это выглядит слегка двояко? – Ничего не двояко, – произнесла она, недовольно отводя взгляд. – Подумаешь, мало ли что произошло. Может, как и в данной ситуации, у девушки мать заболела, и подруга этой бедной женщины хочет поддержать ее в трудную минуту. Вот! Диего поставил кружку на стол и сел, наблюдая, как его мать делалась все более похожей на обидевшегося ребенка, что было крайне необычно для нее. – Ладно, ситуация понятна, но почему ты не можешь сделать этого лично? – Потому что я буду сильно занята в воскресенье, – она сделала несколько быстрых глотков. – Не смогу же я присутствовать в двух местах одновременно? – И во сколько я должен быть там? – окончательно сдался Диего. В конце концов, просто передать букет ему не сложно. – В пять, – оживилась Людмила. Немое согласие явно обрадовало ее. – Деньги я тебе оставлю, купишь цветы сам. – Предпочтения или ограничения есть? – Вроде нет, – задумчиво произнесла она. – Хотя, кажется, она любит хризантемы. «Хризантемы так хризантемы», – равнодушно пожал плечами Диего и всю оставшуюся неделю не вспоминал об этом. Точнее он пытался не вспоминать, но в условиях, когда тебе чуть ли не ежедневно о чем-то напоминают, тяжело выкинуть это что-то из головы. Напористость Людмилы пугала. Обычно она становилась такой, когда вот-вот должно было произойти нечто важное, что определенно наталкивало на параноидальные рассуждения. – Да помню я, помню! – в очередной раз отмахнулся от напоминаний Диего, когда из комнаты донеслась мелодия вызова. Мысленно поблагодарив своего спасителя, он подорвался с места, влетел в свою комнату и схватил телефон. – Привет, – из трубки послышался тонкий смешливый голосок, – от тебя давно не было ничего слышно, поэтому я решила позвонить первой и узнать, все ли с тобой хорошо, а то мало ли… – Махуб! Конечно, все хорошо, – Диего рассмеялся. Вот так сюрприз! А он-то еще боялся, что их отношениям пришел конец. – Я не звонил, потому что ты сама просила, помнишь? Из-за твоего отца… – Ой, да, точно, – настал черед Махуб посмеяться. – Ну, отец уехал, так что ты снова можешь набирать меня время от времени. Если захочешь, конечно… – «С удовольствием!» – хотел сказать Диего, но не успел. – К слову, я тут подумала, что было бы неплохо прогуляться перед началом нового модуля. Как насчет вечера воскресенья? Он почти согласился, когда вдруг вспомнил о своем обещании. – Прости, вечером я буду слегка занят. Мать попросила меня сделать кое-что для нее. – О, понятно, – в голосе Махуб послышалось разочарование. – Но, вероятно, я очень быстро освобожусь, так что мы могли бы встретиться часов в шесть. Как тебе такой вариант? – Отлично! – воскликнула она. – Тогда договорились, встречаемся у Школы. Пожелав ей скорой встречи, Диего прижал айфон к груди, блаженно улыбнулся и радостно подпрыгнул на месте. Все-таки Махуб не обиделась, не возненавидела его, наоборот, она скучала, и теперь, когда ему предоставлен второй шанс, он обязан исправить все свои предыдущие ошибки. С того момента постоянные напоминания уже не так напрягали, лишь подстегивали ожидание долгожданной встречи, поэтому в назначенный день Диего ехал в «Виктори», но мыслями был уже у Школы вместе с Махуб. Купив по пути букет из шести самых красивых хризантем, что предлагались в магазине [3], он прибыл к кафе как раз вовремя и, заняв выжидательную позицию, высматривал в толпе высокую девушку с короткими волосами насыщенного розового оттенка. Именно так описала ее Людмила, не забыв упомянуть, что с такой внешностью она точно привлечет его внимание. Однако прошло уже минут десять, а никакой девушки и в помине не было. Диего чувствовал себя крайне неудобно. Его наблюдательный пост – столик у стены – хоть и был удален от середины зала, но по дурацкому недоразумению находился у всех на виду, у самого входа. Именно поэтому не проходило и пары минут, как на него кидали заинтересованный, высокомерный или, что еще хуже, жалостливый взгляд. Проклиная все вокруг, он догадывался, что наверняка для некоторых выглядит как несостоявшийся герой-любовник, который организовал свидание, купил своей второй половинке цветы, а та так и не соизволила прийти. Унизительно. – Хей, – вдруг раздалось над ухом, пока Диего исподтишка наблюдал за мужчиной, который в свою очередь тоже то и дело поглядывал в его сторону. – Так это ты Диего? Подняв взгляд на девушку, что обратилась к нему, он увидел перед собой ее, ту самую розововолосую дочку коллеги. – Угу, – ответил он, наблюдая, как она садится за противоположную сторону стола. – А ты Айрис? – Тебя хорошо осведомили, – иронично ответила та. – Ну, вот я здесь, надеюсь, ты доволен? – Э-э, да, вполне, – ответил тот, натянуто улыбаясь. – Это тебе, – он придвинул лежавший на столе букет в ее сторону, – точнее, твоей матери с наилучшими пожеланиями от нашей семьи. – Что? – брови девушки взметнулись. Казалось, она была невероятно удивлена его словам. – Ну, в смысле я и моя мать, Людмила Карлос, желаем твоей матери скорейшего выздоровления. А букет для поднятия настроения. Она же любит хризантемы? – Что? – растерянно повторила девушка. – Нет, она любит ирисы. Господи боже, очевидно же, раз она даже меня так назвала! Диего пару секунд тупо пялился на нее, после чего все-таки рискнул задать вопрос: – А кто тогда любит хризантемы? – Я! – выпалила та. – Я люблю! И моя мама вовсе не больна! Какого черта тут вообще происходит? – Очень, правда очень хороший вопрос, – протянул он. – Я полагаю, ты сюда пришла тоже по просьбе твоей матери? – Да, – Айрис нахмурилась. – Но вообще-то она сказала, что звал меня именно ты. Мол, ты влюбился в меня по уши и ужас как хочешь со мной встретиться! – Чего?! – теперь удивлялся уже Диего. Ну дела! И зачем надо было устраивать этот цирк? – Я тебя сегодня вообще в первый раз увидел, – девушка приподняла бровь. – То есть, не хочу сказать, что в тебя невозможно влюбиться, или что ты некрасивая, нет, конечно… – она прищурилась. – В смысле, все это бред сивой кобылы. Мне жаль. – За что? – За причиненные неудобства? – Диего пожал плечами. – Я имею в виду, ты ехала сюда, надеясь на… э-э… На лбу выступили капельки пота. Он сделал глубокий вдох, чтобы завершить предложение, когда Айрис вдруг рассмеялась. – Если честно, я совсем не хотела ехать, – сказала она и впервые за вечер улыбнулась. – Не принимай мои слова на свой счет, но мне все это неинтересно. Так что я даже рада, что мне не придется тебя отшивать. Не придется же? – Не придется! – поспешил заверить ее Диего. – Я сам отошьюсь, могу даже прямо сейчас. – Мудрое решение, – поднимаясь с места, произнесла она. – В таком случае, я пойду. Не хочу больше тебя задерживать. И Айрис, накинув на плечи куртку, выбежала из кафе. – Подожди, а цветы? – крикнул Диего ей вслед, но крик лишь растворился в фоновой музыке и разговорах посетителей. – И что мне с ними делать? Впрочем, ответ пришел достаточно быстро. Почему бы не подарить их Махуб? Цветы как цветы, в конце концов, пусть и слегка потрепанные общественным транспортом, но все еще дорогие и красивые. – Привет! Это тебе! – привел свой план в исполнение он, как только они встретились. На его удивление девушка от цветов отшатнулась. – Во имя Аллаха, убери их, пожалуйста! – Почему? Что не так? – в панике Диего отдернул руку и осмотрел букет. – Все в порядке, клянусь, они не ядовитые. – Я знаю, но не в этом дело, – Махуб натянула шарф на нос. – У меня сильнейшая аллергия на цветы, их запахи и пыльцу. Вообще на все, что с ними связано! Мне даже от духов тошно становится, если там есть хоть капля цветочного экстракта. Ты даже не представляешь, насколько мне тяжело с этим живется, учитывая, как часто окружающие любят такими духами пользоваться. – Ну, я могу догадываться, – он спрятал букет за спину. – На всякий случай, орехи – моя слабость. В плохом смысле. А то меня от незнания один раз тоже чуть не убили… В задумчивости он повернул голову и посмотрел на свое отражение. Дурацкий уже дважды отвергнутый букет трепетался на морозном ветру, еще чуть-чуть и от него останутся лишь торчащие стебли. – От этого, – он качнул головой в сторону отражения, – надо избавиться, есть идеи, как? Махуб призадумалась. – Думаю да, – наконец сказала она. – Пошли! Чуть позже Диего стоял на Таймс-сквер и, подходя к прохожим, дарил им по цветку. Выбирала людей, правда, Махуб, но каждый ее выбор отлично ложился и на его собственный. Когда же они отдали последний цветок, то вздохнули с облегчением. – Замечательно, – приспуская шарф, подытожила девушка. – Теперь можно и погулять. Диего ничего не ответил, лишь взял ее под руку. Все-таки день прошел неплохо, несмотря на полную неловкости встречу в кафе. И цветы. Гребаные цветы, с которыми мороки оказалось больше всего.

***

Уже битых двадцать минут Диего сидел на кровати и залипал в окно. Нет, он не любовался утренним пейзажем. Нет, на улице не происходило что-то из ряда вон выходящее. Нет, просто ему приснился сон, настолько приятный и реалистичный, что на фоне психоделических артхаусов и жутких хорроров он казался золотым слитком, найденным на помойке. Сон точь-в-точь повторял их вчерашнюю прогулку с Махуб за исключением парочки несущественных деталей, вроде пустующей Таймс-сквер, что в принципе невозможно, или поцелуя в конце, которого не было, но какая разница? Приятное пробуждение состоялось, несмотря на будильник, семь утра и плотный график грядущего дня. Настроение было настолько хорошим, что даже ругаться с матерью не хотелось. Вместо этого он спокойно выслушал ее оправдания, объяснения случившемуся и просьбы прощения и принял их без лишних слов. – Я прекрасно понимаю, что все это не было задумано во зло, и что ты просто беспокоишься обо мне, о том, что я чересчур много времени посвящаю учебе, о том, что Ал уехал и теперь некому меня расшевелить, но, пожалуйста, не надо пытаться сводить меня с кем бы то ни было. Я достаточно взрослый человек, чтобы самостоятельно искать себе друзей и партнеров, – он накрыл ее ладонь своей. – Обещаю, что как только я найду любовь всей жизни, то сам приведу этого человека к нам на ужин. Окей? Надеюсь, ничего подобного больше не повторится? – Не повторится, – Людмила, готовая разрыдаться, уронила голову ему на плечо. – Мальчик мой, ты так вырос… – она шмыгнула носом. – Я горжусь тобой. Проведя где-то полчаса в попытках ее успокоить, Диего опоздал на пару, о чем он нисколько не жалел. – Мистер Карлос, вы очень вовремя появились, – с порога кинула ему мисс Лотери вместо приветствия. – У нас сегодня очень важный семинар, и я уверена, вас заинтересует перспектива проявить себя как можно лучше. Она многозначительно приподняла брови. – Конечно, профессор, – радостно ответил ей Диего. – Вы же знаете, я обожаю ваши семинары и не могу отказать себе в удовольствии поприсутствовать на них. По аудитории прошелся смешок. – Знаю, да, – женщина кивнула, – именно поэтому я приготовила для вас дополнительное индивидуальное задание. Надеюсь, вы справитесь с ним не хуже, чем с групповым. Студенты снова расхохотались, а Диего кисло усмехнулся. Вот так вот говоришь людям приятные вещи с исключительно добрыми намерениями, а они тебе в ответ все лицо ядом заплевывают и в спину ножичек аккуратненько вставляют. Впрочем, на поверку групповое задание оказалось достаточно простым: нужно было составить бизнес-план для одной из организаций, предложенных мисс Лотери. – Ерунда, сейчас все сделаем, – с энтузиазмом подошел к делу Мэтт, но тут же над головами ребят раздался грозный голос преподавательницы. – Мистер Лемье, никто не сомневается, что для вас это задание – ерунда, поэтому прошу дать мисс Торн и мистеру Карлосу шанс получить хорошую оценку самостоятельно. А чтобы вы не скучали, могу дать индивидуальное задание и вам; ваши оценки за прошедший семестр, увы, идеальностью не блещут. – Я был бы бесконечно вам благодарен, – с неохотой отстраняясь от макбука, протянул Мэтт. – Особенно если вы дадите мне что-то посложнее. Что ему в итоге досталось, Диего так и не узнал, поскольку, только получив листы с текстом задания, Лемье сразу же погрузился в его выполнение, и отвлекать его было бы некрасиво. Самому же Диего досталось по сути халявное заданьице. Все, что ему необходимо было сделать – найти в интернете цены различных услуг. Единственное условие, усложнявшее ему жизнь, заключалось в том, что цены должны быть максимально низкими, то есть по сути нужно было отыскать наиболее дешевое предложение из всех существующих. И если изначально он посчитал, что быстро справится с этим, то уже через пару минут понял всю свою наивность. В огромной сетке под названием интернет валялись тысячи сайтов и страниц, каждая из которых предлагала свою цену за ту или иную услугу, и почти каждый раз, когда ему казалось, что ниже уже не будет, ниже все-таки находилось. Или не находилось, и все предыдущие пять минут поиска выходили напрасными. Семинар был в самом разгаре, когда в дверь внезапно постучали. – Добрый день, мисс Лотери, студенты, – на входе в аудиторию стоял молодой профессор Стоун. – Мистер Лемье, прошу пройти со мной, вас ожидает профессор Лонг-Райт. – Мэттью сейчас занят, – возразила преподавательница, – у нас семинар. – Мне очень жаль, – процедил Стоун, – но вынужден настаивать, его присутствие обязательно. – Хорошо, я иду, – встрял в диалог Мэтт. – Видите, я встаю. Он поднялся с места и с гордым видом последовал за мистером Стоуном. Когда дверь за ними закрылась, Диего решил незамедлительно вернуться к заданию и случайно краем глаза заметил выражение лица Эммы. Она недовольно, даже злобно глядела на дверь, поджав губы. Удивительно, как та еще не обуглилась от такого яростного взгляда. – Вот червяк! – злилась она после пары. В таком взвинченном виде Диего видел ее всего раз, и то еще в старшей школе. А чтобы она злилась на препода… такого еще ни разу не было! – Чего он к Мэтту привязался? У него студенты никогда с пар не уходили по различным причинам? Ни у кого никогда не звонил телефон? Вот точно же из-за этого он его Лонг-Райту сдал… – Воу, что за кипиш? – нагнала их Нгози. – Что такое, Эмма? – Профессор Стоун забрал Мэтта с семинара у Лотери по какому-то срочному делу, – сказал Диего, опуская взгляд на кейс с макбуком, крепко зажатый в руках. – И до сих пор не вернул. Поэтому мы с Эммой идем в офис Лонг-Райта. – Ясно, мы тогда с Софи сейчас тоже подойдем, – Нгози отсалютовала и убежала в противоположном направлении. Оказавшись у кабинета, они остановились и принялись ждать, чем закончится вся эта история. Точнее, Диего остановился, Эмма же продолжала ходить туда-сюда и нервно кусать губы. Можно было не сомневаться, в случае чего она готова лезть на баррикады. – Ну дела, – Диего поднял голову и увидел, что перед ректорской появились Алексей, Карлос и сестры Цзун. – Кажется, Стоун всерьез взъелся на нашего Мэтта. – И если вдруг что-то пойдет не так, мы с сестрой готовы помочь, – заявила Мэй. – Мэттью однажды выручил нас, так что мы в долгу не останемся. Би кивнула. Ее круглое, будто детское лицо выражало решимость. – Что ж такого мог учудить наш красавчик, что вызвал гнев Стоуна? – Из-за спин ребят донесся голос Нгози. Все расступились, пропуская ее и идущую рядом с ней Софи в круг и наперебой пересказывая цепочку событий. – Ого, странно, – подытожила услышанное она, – учитывая, что Стоун вроде вполне дружелюбен. Зануден и педантичен, этого у него не отнять, но в целом мил и тих как полевая мышка. – Его можно понять, – задумчиво произнесла Софи. – У него вполне есть повод так себя вести. – Да ну? – скрестила руки на груди Эмма. – Интересно, что же это за повод такой? – Ну, как минимум Стоун – преподаватель, он имеет право устанавливать свои правила, которые распространяются на всех студентов, не важно, насколько они богаты и уважаемы. – На что ты намекаешь? – Эмма выглядела крайне рассерженной. – Даже если Мэтт и обидел его своим уходом, поскольку, повторяю, никаких официальных правил из устава он все-таки не нарушил, Стоун мог бы просто поговорить с ним, попросить объясниться, в конце концов, Мэтт нашел бы решение, устраивающее всех. А это… это детский сад! Софи хитро улыбнулась. – Вот и Стоун так же обозлился, как и ты сейчас. Уязвленный тем, что его авторитет так нагло подорвали, он сказал и сделал то, что диктовали ему его эмоции. Я просто пытаюсь встать на его место. – В этом есть смысл, – почесал подбородок Алексей. – О, кажется, кто-то выходит! Все присутствующие разом обернулись на приоткрывшуюся дверь. Секундой позднее из-за нее показался Мэтт в вполне хорошем расположении духа. – Как все прошло? – тут же спросила у него Эмма. – Великолепно, – отозвался Мэтт. – Я все-таки смог уговорить мистера Лонг-Райта выписать профессору Стоуну премию. – Что? – послышалось сразу от нескольких человек, в числе которых был и Диего, задавший еще один вопрос: – Но разве это не из-за того случая?.. – А, ну да, конечно, но по этому поводу мы быстро сошлись во мнениях: я поступил неправильно, в то время как мистер Стоун, безусловно, повел себя очень грамотно с точки зрения преподавателя, попытавшись восстановить порядок в аудитории. Так что теперь у меня есть дисциплинарный выговор, а у Стоуна – премия. – И что, тебя это устраивает? – Алексей посмотрел на него из-под очков. – Более чем. В конце концов, меня не отчислили, так что паниковать раньше времени не стоит. В этот момент дверь в кабинет снова распахнулась. В коридор вышел профессор Стоун и, приметив среди ребят Мэтта, подошел к нему. – Еще раз благодарю, – сухо сказал он, глядя прямо ему в глаза, после чего быстро кивнул и поспешил удалиться. – Что ж, получается, хэппи-энд? – с улыбкой сказала Нгози, приобнимая Софи за талию. – По крайней мере, временный. У нас в NYSMEF что ни день, то потрясение. – Угу, можно расходиться, больше тут смотреть не на что, – Алексей похлопал Мэтта по плечу, после чего махнул остальным на прощание рукой. – Бывайте! Потихоньку все разбрелись и перед кабинетом ректора остались только трое: Мэтт, Эмма и Диего. – Ну что, идем? – спросила девушка. – Следующая пара вот-вот начнется. – Да, конечно, вы с Диего идите, а я, кажется, в суматохе забыл в кабинете айфон, – он похлопал по карманам брюк. – Я вас догоню. Эмма кивнула, и Диего хотел было последовать за ней, как вдруг на его запястье легла чужая рука. – Постой, нам надо поговорить, – от легкой улыбки, с которой Мэтт провожал Эмму, не осталось и следа. А так ли все хорошо закончилось? – По поводу того случая. Тогда мне позвонили из офиса компании, сказали, что возникла внештатная ситуация. Если вкратце, кто-то взломал нашу локальную сеть только для того, чтобы написать в документе, разрешающем использование вертолетной площадки, всего одну фразу: «Скоро встретимся :)». Кроме этого ничего не изменилось, все файлы и документы остались нетронутыми. Послушай, не знаю, чем все закончится, но настоятельно рекомендую тебе внимательно смотреть по сторонам, понял? – Мне? – Диего широко раскрыл глаза. – При чем тут я? Ты знаешь, кто это был? Этот человек как-то связан со мной? Мэтт опустил голову. – Я не уверен, но у меня есть догадки, и впервые я не хочу оказаться правым… Просто пообещай, что будешь осторожен. – Ладно, обещаю, если тебе от этого станет легче. Но вообще-то именно тебе нужно быть острожным! – Диего нахмурился. – Так что ты мне тоже пообещай! – Обещаю, – Мэтт отпустил его руку. – А что еще остается в нашем положении? – Что ты имеешь в виду? То, каким тоном Лемье произнес последнюю фразу, Диего совершенно не понравилось. Он готов был слышать траурные нотки в голосе кого угодно, но не Мэтта. – Не хочется этого говорить, но, вероятно, нам объявили войну.

***

Февраль начался с неожиданных и отнюдь не самых приятных событий. Только-только завидев несущегося прямиком к нему по коридору раскрасневшегося Мэтта, Диего понял, что ничего хорошего это не сулит. Его мысли сполна подтвердились, когда Мэтт наконец добежал до него и, судорожно дыша, сунул ему под нос айфон. Читать из его трясущихся рук не представлялось возможным, экран дергался, буквы плыли, поэтому, только вырвав телефон, Диего смог разобрать, что к чему. «Итак, время пришло. Наконец-то я сыграю с тобой решающую партию. Надеюсь, ты видел мою маленькую предупреждающую запись? Хотя зачем я спрашиваю, конечно, видел. Ты же Лемье, великий Лемье, ничто не может утаиться от тебя, не так ли? Докажи мне это. Докажи, что ты умный мальчик, и мои загадки тебе по зубам, найди меня, и тогда, так и быть, я замолчу. Даю слово. На время. Давай, король, покажи, на что способны ты и твоя новая пешка, дойди до конца. Ах да, не советую игнорировать меня, иначе вам обоим не поздоровится. Игра началась!» Так выглядело послание, высветившееся на экране. Отправителем значился какой-то неопознанный номер, который самому Диего аналогично знакомым не показался. – Это еще не все, есть продолжение, – задыхающимся голосом проговорил вдруг резко побледневший Мэтт. Он открыл следующее за тем сообщение. На экране тут же отобразился самый обычный, явно в спешке выдранный тетрадный лист. На первый взгляд лист казался пустым, но стоило приблизить изображение, как на пересечениях клеток, на стыках, Диего обнаружил едва заметные черные точки. Точки эти не были никак соединены, и даже если мысленно соединить их линиями, не выстраивались в единую картину. Они просто хаотично появлялись то на одном стыке, то на другом, вводя в заблуждение. – И что с этим делать? – вслух задал крутящийся на языке вопрос Диего. – Я решительно ничего не понимаю. Вдруг это просто чья-то шутка? – Не думаю, что чья-то шутка была бы столь продумана, а сам шутник стал бы обращаться напрямую по фамилии, еще и с конкретными требованиями. Нет, это не похоже на шутку. Это похоже на угрозу. – Час от часу не легче, – Диего еще разок неуверенно взглянул на тетрадный лист перед тем, как отдать айфон владельцу. – Но ты же знаешь, кто это, да? Кто бы это ни был, он прав, ты один из умнейших людей своего возраста, ты наверняка уже догадался, кто за всем этим стоит. – Я… – зрачки Лемье сузились. – Нет, я понятия не имею, кто это. Я пытался позвонить по номеру, с которого прислали сообщение, но он не обслуживается. Тот, кто взялся за это дело, подошел к нему крайне осторожно, что опять же не похоже на простую шутку. Это действительно война. Война в виде игры. – И я в ней пешка, да? – Что? – Мэтт тут же занялся разглядыванием таинственных точек. – Ничего, – пробормотал Диего, опустив глаза. Неприятно. Неприятно и обидно от того, что все вокруг постоянно считают тебя неказистым придатком к твоему более популярному и заметному другу. Даже таинственные незнакомцы. – Ты не подумал, что я не хочу в этом участвовать? Если это опасно, то я не готов откидывать ласты в таком юном возрасте. Мэтт с удивлением посмотрел на него. – Мне казалось, после знакомства с Диазом тебя не напугать опасностями, – в его глазах заплясали озорные огоньки. – Но ты прав, игра предстоит непростая, поэтому я не имею права втягивать тебя в нее. Извини, я должен был с самого начала прояснить этот момент, а не налетать с новостями. Впрочем, эмоции овладели мной, я не ожидал… что кто-то решится бросить мне вызов. Он уже хотел было уйти, как Диего остановил его. – Я не говорил, что я против. Я хочу помочь. Хотя, не стану скрывать, мне страшно. – Отлично! – тут же воодушевился Лемье. – Я знал, что на тебя можно положиться. Оставайся на связи, скоро я пришлю тебе копию ребуса. Вместе мы решим его. Только, пожалуйста… пусть это все останется в секрете. Отправившись на пару, Диего продолжал думать о том, что прямо сейчас они с Мэттом больше всего похожи на тех самых сыщиков из сериалов, которые живут расследованиями и которым с каждым новым сезоном, а то и серией, достаются все более сложные и заковыристые загадки. И он не мог бы однозначно сказать, нравится ему это или нет. В детстве он всегда хотел стать супергероем, спасающим мир от сил зла, воюющим – и обязательно побеждающим – со своим заклятым врагом и раскрывающим тайны вселенной, но теперь что-то весь этот экшн ему уже заранее не нравился. А что, если они не справятся? Не смогут дойти до конца? Да даже если и смогут, то одолеют ли финального босса, кем бы он ни оказался? А вдруг это президент США? Нет, конечно, глупо так думать, но вдруг? Что же им, с президентом сражаться? Отсидев лекцию мисс Вальдес, он так и не понял, о чем она была. Считай, не присутствовал. Все мысли занимал исключительно странный шифр, составленный из точек. Он, не отрываясь от экрана, всматривался в пересланное Мэттом изображение и никак не мог уразуметь, что оно означает. То, что это шифр, не было сомнений. Осталось лишь установить, какой именно. Увы, его скромные знания заканчивались на шифрах Виженера, Цезаря и Атбаш, именно ими пользовались они с Алом, чтобы зашифровывать свои бумажные переписки и бесить Дикого Джексона, понимавшего, что прочитать их сходу у него не получится. Но… Нет, здесь использовали точно не их. Под конец пары Диего был настолько измучен затянувшимся мозговым штурмом, что не придумал ничего лучше, как запросить подмогу у того, кому однозначно можно довериться. «Смотри, что есть. Знаешь, что за шифр?» – написал Диего Алу и приложил к сообщению злополучную картинку. Для надежности и привлечения внимания он тут же позвонил ему, и когда послышались первые гудки, сбросил. Теперь-то Ал точно заметит письмо. Однако заметил тот его только на следующий день. И максимально не вовремя. Стоя у доски и решая задачку по бухучету, Диего и не подозревал, что Ал решит поделиться своими изысканиями именно сейчас. С горящим от неловкости лицом, он достал мобильник, отключил на нем звук и продолжил выводить решение. – И кто же это имеет дурную привычку звонить вам во время занятий, Карлос? – остановил Диего у самого выхода Дикий Джексон своим вопросом. – Ал, сэр. То есть, Алехандро. – А, Диаз! Без него тут стало намного тише, – Джексон насупился. – Даже поорать толком не на кого. – Лицо Диего в удивлении вытянулось. Неужели он… скучает? Своеобразно, да, но все-таки. – Чего уставились, Карлос? Вон из класса, пока я не захотел придать вам дополнительного ускорения! Выбежал в коридор Диего с улыбкой до ушей. Интересно, как на случайное откровение Джексона отреагирует Ал, никогда не питавший к преподавателю добрых чувств? – Дай угадаю, я выбрал не лучшее время, чтобы поговорить? – первым же делом сказал тот, только взяв трубку. – Не то слово. Ты прервал пару Джексона. – Ой-ой! – Ал цокнул. – Надеюсь, я не навлек на тебя его праведный гнев? – Ну, немного, – Диего хихикнул. – Но, чтобы ты знал, он сожалеет о твоем отъезде. Теперь у него нет причин постоянно злиться и ненавидеть весь наш курс. Ал рассмеялся. Диего тоже улыбнулся собственной шутке, но решил все-таки перейти к делу. – Итак, как успехи? – А, шифр… Никак. Я не понимаю, что ты мне скинул. Первым делом подумал на Морзе, попробовал расшифровать, но выходит такая дичь, что жуть… – А потом? – А потом я понял, что больше не знаю графических шифров. Прости, но тут я бессилен. Откуда это у тебя вообще? Диего закусил губу. – Я не могу сказать. Пока что. Это не только моя тайна. – Ладно, я понял, – по голосу Ала можно было подумать, что тот дуется. – Я и не настаиваю. – Клянусь, я расскажу все, но чуть позже, окей? – поспешил заверить его Диего. – Потерпи. – Хорошо, сказал же. Удачи в дешифровке. Завершая звонок, Диего чувствовал себя полнейшим предателем. Они с Алом пережили столько всего, он мог бы и должен был бы рассказать ему все, но просьба Мэтта не давала языку развязаться. С другой стороны, может, это и к лучшему? Ал, в конце концов, тоже достаточно несдержан и вспыльчив, не хватало, чтобы он еще на последние гроши сорвался обратно в Нью-Йорк, опасаясь за жизнь лучшего друга. Следующие пару дней Диего провел как в тумане. Он практически не запоминал лекций, выполнял поступающие задания на автомате и ходил из NYSMEF в Школу и обратно как призрак, заблудший на бренной земле. «Может, это шрифт Брайля? – писал он Мэтту. – Похож ведь». «Нет, не то. Я хорошо знаю Брайль, чтобы не увидеть его сразу же. Я вообще не считаю, что это шифр. Код – да, но не шифр. Тут явно что-то закодировано, но не с помощью системы шифрования. Это что-то другое, и почему-то мне кажется, будто это что-то знакомое, что-то, что я уже видел раньше. Что именно? Пока, к сожалению, не могу сказать. Но надо думать быстрее». После этого Мэтт переслал скрин нового сообщения от неизвестного: «Время идет, помни об этом, я жду до пятницы. Ты же не хочешь досрочно проиграть, особенно когда мы оба хорошо знаем, что является ответом на мой вопрос?» «Но пятница уже завтра! – запаниковал Диего. – Мы ни за что не успеем!» «Ты заметил, что у него новый номер? – ответил на это Мэтт, словно вообще не волнуясь за нависший над ними дедлайн. – Он очень не хочет, чтобы его отыскали». «Конечно, не хочет, это ведь суть его игры, чтобы мы не смогли выследить его, – Диего нервно потер переносицу. – Что будем делать? Нам нужна хоть какая-то зацепка, подсказка, заметка». Он отправил сообщение, но ответа так и не дождался. Обычно Лемье реагировал сразу же, если ему было, что сказать, но в этот раз, похоже, все было абсолютно безнадежно. На следующий день он стоял у входа в колледж, продуваемый всеми ветрами в надежде получить добрые вести о ходе дела, и был вознагражден. – Диего! – вылезая из «БМВ», закричал Мэтт. – Я должен кое-что тебе показать. Найдя тихий угол рядом с туалетом в конце коридора, он передал айфон Диего. «Браво, маэстро, ошеломляющий ход на грани провала. Но посмотрим, не понесешь ли ты фатальные потери дальше». – Ты отгадал загадку! – Диего не мог сдержать улыбки. – Но как? Что это было? – Ноты, – Мэтт протянул ему папку, в которую был подшит единственный лист. – Это «Капля дождя», одна из прелюдий Шопена, раньше я частенько развлекался, исполняя ее. Ты молодец, я бы не догадался без твоей помощи! – Моей? – Именно! Написав слово «заметка», ты подтолкнул меня в правильном направлении. Я долго искал нотацию прелюдии, чтобы сверить ее с нарисованными точками, и когда нашел, убедился в правдивости своих выводов [4]. Они идентичны, можешь и сам проверить. Диего, открыв на телефоне картинку с точками и поднеся к нему врученную папку, раскрыл от удивления рот. И правда, точки на пересечениях располагались точно там, где на нотном стане – ноты. – Удивительно, – переводя взгляд от одного листа к другому, выдал он. – Невероятно. Я бы сам ни за что в жизни не догадался. Ноты… Надо же. Кажется, этот человек хорошо тебя знает. Даже слишком хорошо… – от поразившей его в одно мгновение догадки стало дурно. – Это точно не твой отец? Однажды он уже пытался выслеживать тебя, почему бы ему не провернуть что-то покруче? – Отец? – брови Мэтта изогнулись дугой. – Нет, определенно нет. Он любит следить за мной исподтишка через третьих лиц, особенно когда я не оправдываю его ожиданий, но страдать ерундой и терять драгоценное рабочее время, подсылая загадки… нет. – Тогда кто же это? Диего не унимался. Ему не давало покоя то, что какой-то неизвестный слишком хорошо знает их обоих, чтобы играть с ними как кошка с мышкой. – Я не знаю, – отведя взгляд, сказал Мэтт. В этот же момент айфон в его руке завибрировал.

«Слушай, дитя вселенной, Открой свою душу, внемли! Искусство – твое предназначенье, Пространство сквозь, время лети. И все понимающий ангел Проводит тебя до конца, В твой храм, где творцы и артисты, Сыграй же еще, дитя!»

Таков был текст нового сообщения. Сомневаться в том, что оно от таинственного незнакомца, не приходилось. – Дитя… Ну что, будешь и дальше говорить, что это не твой отец? Мэтт ничего не ответил. Он, как завороженный, глядел в подсвечивающий его кожу белым экран и беззвучно двигал губами, будто что-то наспех просчитывая в уме. – Есть какие-либо идеи? – после целой минуты напряженного молчания снова сдался Диего. Находиться в тишине после такого было невозможно, самые дурные мысли тут же начинали лезть в голову. – Рояль. Мне нужно найти место, где есть рояль, – выдал Мэтт. Его лицо из удивленно-испуганного вдруг резко стало каменно-решительным. – Или пианино. Или на крайний случай синтезатор. – Зачем? – опешил Диего. – Затем, что это не просто стих, а послание, в котором меня просят сыграть прелюдию из предыдущей загадки, и поскольку это произведение для фортепиано, то мне нужен инструмент. И не какой-нибудь, а конкретный… – Конкретный? – Да, храм – это место, где находится нужный инструмент, но я пока не понимаю, в каком направлении искать. Диего нахмурился, наблюдая за шагающим от одной стены коридора к другой Мэттом. – Ерунда какая-то… – Согласен, но наш друг по переписке считает, что это одно из условий, необходимых к выполнению для того, чтобы он наконец-таки оставил нас в покое, – тот остановился и взглянул на часы. – Вернемся к этому позже, теория игр не ждет. Игры. Они везде, даже в экономике. И лицо Дикого Джексона, пар с которым в этом году у их группы было слишком много, не сулило в этой игре победу. – Итак, – поправляя свою любимую шелковую жилетку, хитро произнес он, – поскольку вы, уважаемый третий курс, уже однозначно пересекались с некоторыми понятиями данного предмета ранее, то первую нашу лекцию я бы хотел провести в формате блиц-опроса. Аудитория недовольно загудела, пусть недовольство и погасло в следующую же секунду, встретившись с демоническим взглядом Джексона. Все-таки никто не хотел пасть жертвой его опроса. – Давайте-ка начнем, – он бегло обвел студентов взглядом. – Мистер Карлос, пожалуйста, дайте статистическое определение понятию вероятности. Диего, специально севший как можно дальше, пытаясь спрятаться за чужими спинами, резко и крайне недовольно выдохнул. Черт возьми, из всего потока прицепились именно к нему. Поднявшись с места, он улыбнулся самой неотразимой из имеющихся в его арсенале улыбок. – Я не помню его, сэр. – Прискорбно, Карлос, весьма прискорбно, – Диего надеялся, что такой прямолинейный ответ собьет преподавателя с толку, и он посадит нерадивого студента на место, но Джексон, кажется, и не думал отступать. – Может, тогда вы скажете нам, в чем заключается принцип Парето? Краем глаза Диего заметил, что Эмма приподняла руку, явно зная ответ. Вот пусть у нее и спрашивают! – Понятия не имею, сэр, – он держался хладнокровно. Это точно лучше, чем мямлить и краснеть, доставляя Джексону удовольствие. – Жаль, – тот ступил на лестницу аудиторного амфитеатра, медленно поднимаясь прямиком к Диего. – Ну, так и быть, дам вам еще один шанс. Что такое дилемма заключенного и в чем ее смысл? – Увы, сэр, не думаю, что я знаю ответ на этот вопрос, – Джексон уже был в паре ступеней от него. – Но, мне кажется, Эмма знает. Спросите ее. – Благодарю вас за наводку, Карлос, но позвольте мне самостоятельно выбирать, кого спрашивать, – остановившись прямо перед ним, Дикий Джексон сощурился. Только сейчас Диего вдруг заметил, что преподаватель ниже его почти на голову, что, впрочем, не мешало ему внушать студентам, особенно новичкам, трепет. – Я выбрал вас, потому что, принимая во внимание ваши кошмарные оценки за прошлый семестр и следуя указаниям мистера Лонг-Райта, вам определенно нужно браться за ум. Вы не избранный, Карлос, не думайте, что вам и дальше будут идти навстречу. Последнюю фразу он произнес тихо, почти шепотом, обращаясь к одному лишь Диего. Решив, что на сегодня хватит, он жестом велел ему сесть и развернулся, возвращаясь к преподавательскому столу. – Надеюсь, Карлос, этот предмет станет для вас полезным повторением пройденного. Мисс Торн, будьте добры, заполните пробелы в знаниях вашего товарища. И пока Диего делал вид, что слушал Эмму, он подумал, что ему крупно повезло. Джексон, что совсем не в его стиле, смиловался над ним, а случайно – или все-таки специально? – произнесенные слова об указаниях ректора… Пора прекращать действовать преподам на нервы. – Дилемма заключенного предполагает, что в условиях отсутствия информации о поведении другого игрока, каждый из них будет действовать исключительно в личных интересах, то есть рационально, максимизируя личную выгоду, в то время как на самом деле наибольшую выгоду игроки получат в сотрудничестве, а не противостоянии. Легче рассмотреть на примере… – Эмма щелкнула пальцами. – Возьмем учебную группу. Идет экзамен. Преподаватель выходит из аудитории, и все студенты начинают списывать друг у друга. В какой-то момент преподаватель возвращается назад, но к тому моменту ничего не выдает случившегося. Во время проверки преподаватель обнаруживает, что все работы написаны идеально, есть подозрения на то, что студенты списывали, и он решает по отдельности вызвать каждого из них на разговор. Во время беседы он говорит, что если студент признается в списывании и назовет имена всех, кто это делал, то ему дадут переписать экзамен, а если не признается, но его вину признает кто-то другой, то есть вероятность, что его отчислят за грубое нарушение правил. Итак, логично, что студент видит только один возможный исход – признаться в содеянном, сдать остальных и заново написать экзамен. К такому выводу придут все студенты, если они мыслят рационально, но на самом деле, есть еще третий вариант. Если все промолчат, то никому не нужно будет писать экзамен заново и никого не отчислят, потому что у преподавателя не будет доказательств вины группы и отдельно взятого студента. Таким образом, именно последний вариант, когда студенты сотрудничают друг с другом, является наиболее выгодным для них, хоть при этом и более опасным, ведь никто не знает, как поступит его одногруппник, если сотрудничество заранее не обговорено. – Совершенно верно, Торн, – оценил ответ Джексон. – Вы привели наглядный пример того, как можно обхитрить преподавателя, ничего не понимающего в теории игр, – аудитория засмеялась. – Имейте в виду, со мной такой фокус не пройдет. Когда же пара закончилась, и студенты разбрелись кто куда, Эмма нагнала хмурого как туча Диего в коридоре. – Слушай, мне жаль, что все вышло именно так, Джексон прицепился к тебе неожиданно сильно, я не смогла перетянуть его внимание, – она прикусила губу. – Я просто хотела сказать, что если тебе нужна помощь… – Мне не нужна помощь! – рявкнул Диего, отворачиваясь. Он был бесконечно благодарен Эмме за неравнодушие, но вся эта ситуация выводила его из равновесия. Надо взять себя в руки. – Ладно, нужна, просто я не хочу быть обузой для тебя. Не хочу, чтобы из-за меня ты скатилась до моего же уровня. – О, Диего, прекрати! – она скрестила руки на груди. – Я бы не предлагала помощь, если бы не была в состоянии ее предоставить. А о моей успеваемости не беспокойся, уверена, ты не позволишь мне скатиться. Ее прекрасное лицо осветилось улыбкой, и он не мог не улыбнуться в ответ. – Спасибо. – Пока не за что, – Эмма откинула упавшую на лоб прядь. – Прибереги свое спасибо до того момента, как твои оценки начнут улучшаться. С тех пор Диего раз, иногда два, в неделю приходил в гости к Эмме, где она объясняла или пыталась объяснить все, что он умудрился пропустить или не запомнить. Каждый раз, после очередного занятия чувствуя себя ужасно глупым, он в душе боготворил ее и не мог нарадоваться тому, что они друзья. И все было бы отлично, если бы не одно маленькое «но»… – Погладь мистера Нюхалза! Ну погладь! «Но» звали Поузи. Эта маленькая негодница не упускала случая пристать к Диего, и тот, не в состоянии отказать ее щенячьим глазкам, велся на уловки. – Хорошо, поглажу, – он протянул руку к кролику, но тот, не оценив вторжение в личное пространство, укусил его за указательный палец. – Ай! – Ой, забыла сказать, он кусается, – сказала Поузи, хихикая, и вприпрыжку убежала из комнаты. – Знаешь, – пробурчал после очередной выходки Диего, – мне кажется, у твоей сестры ко мне какая-то неприязнь. Такое ощущение, будто она не хочет, чтобы я здесь появлялся. Эмма лишь махнула рукой. – У нее ко всем людям неприязнь, иногда я не понимаю, как это родители не видят, что произвели на свет оружие массового поражения. Диего тогда посмеялся, и после они вернулись к учебникам, но в один день все пошло не по плану. Снова попавшись на розыгрыш Поузи – в этот раз она легонько шарахнула его спрятанным электрошокером, – он шел в комнату Эммы, когда айфон внезапно завибрировал. «Есть ли в городе какие-нибудь открытые арт-пространства, которые назывались бы «Ангел» и в которых был бы рояль? Поиски в интернете ничего не дают». Вот такое сообщение пришло от Мэтта, что могло означать лишь одно. Он почти разгадал и эту загадку. «Нет, ничего не приходит на ум», – написал Диего, но решил повременить с отправкой. Он в гостях у Эммы, человека-событие, уж она-то точно должна быть в курсе. – Эмма, – издалека начал он, берясь за книгу по эконометрике, – ты ведь хорошо знаешь город, что где находится, да? – Ну, не весь, конечно. Карта и навигатор справятся с определением местонахождения лучше. – Само собой, но все-таки, может быть, ты знаешь какое-нибудь арт-пространство для пианистов? Кажется, кто-то говорил мне о каком-то «Ангеле»… Эмма внимательно посмотрела на него. – Честно, не знаю про арт-пространства, они не совсем по моей части, – она подперла подбородок рукой. – А ты что, пианист? Вот уж не знала. – Не-е-ет, ты что, – начал отнекиваться Диего. – Куда уж мне, я… э-э… для друга… да! – А, – девушка прищурилась. – Для друга, значит. Понятно. – Ага, – Диего сглотнул. Надо как-нибудь записаться на курсы по убедительным отмазкам. – А название тоже ни о чем не говорит? Эмма призадумалась. – Ну, я знаю одно кафе в Манхеттене, называется «У Эйнджел», но оно вообще никакого отношения к искусству не имеет, так, проходное, хоть и весьма стильное место. Кроме этого, боюсь, ничем не могу помочь. Диего приуныл. Надежда наткнуться на зацепку таяла на глазах. Распрощавшись с Эммой и сев в вагон метро, идущий на Манхеттен, он захотел своими глазами увидеть это кафе. Неясно зачем, но интуиция подсказывала, что еще не все потеряно, и он должен там побывать. Выйдя на станции рядом с Брайант-парком, Диего направился вниз по Бродвею. Судя по тому, что он нарыл в сети, кафе находилось где-то поблизости. Проходя по широкой, наводненной людьми улице, он пристально всматривался в вывески на фасадах зданий, пока вдруг не натолкнулся на одну, название которой отдалось в голове набатом. «Открытое Арт-Пространство «Нью-Арт-Йорк» имени мадам Дарлинг». Диего встряхнул головой, не веря своим глазам. Повернувшись чуть в сторону, он увидел, что через дорогу находится то самое кафе «У Эйнджел», и тут пазл сложился сам собой. «Я нашел, это «Нью-Арт-Йорк», – Диего стер предыдущее сообщение и написал новое. – Наверняка это нужное нам место». Отправив его, он подошел к входу. На стеклянной двери висела табличка «Скоро открытие – 14 февраля». – Вот почему про него никто ничего не знал, – на следующий день, размахивая руками, вещал о своих вчерашних открытиях Диего, – оно только собирается открываться. – Да, это очевидно оно, – согласился Мэтт. – «Храм, где творцы и артисты» – место, связанное с искусством, а если точнее, открытое арт-пространство, об этом говорят первые слова каждой строки, а ангел… я думал, это название самого арт-пространства, но я чуть ошибся, не взяв в расчет слово «проводит». Логично, что оно на самом деле принадлежит соседнему кафе. – И когда мы туда пойдем? – В день открытия, естественно, чем быстрее разберемся с этим, тем лучше. Диего смущенно втянул голову в плечи. – А может, через день? Ну, все-таки четырнадцатое, праздник… – Ты можешь не идти со мной, если не хочешь, – ошарашил его Мэтт. – На данный момент ты сделал все, что мог, с остальным я справлюсь. Он легко улыбнулся, но Диего в ответ лишь удивленно вскинул брови. – В смысле? А если этот ненормальный только и дожидается, чтобы ты пришел туда один? Ну нет, я должен быть рядом. – Тогда четырнадцатого, – продолжал стоять на своем Мэтт, и Диего сдался. – Окей, четырнадцатого, но есть вероятность, что я буду не один, – Лемье упер руки в бока. – Клянусь, тайна останется между нами, человек просто будет думать, что я хипстер, любящий потусоваться в модных арт-пространствах. – Как я обычно говорю, искусство – это набор множества неизвестных. Именно поэтому каждый найдет в нем что-то для себя, и именно поэтому на нем практически невозможно зарабатывать, – он усмехнулся. – Ладно, договорились, против Махуб я точно не буду, она милая. Диего в недоумении развел руки в стороны. – Как ты… – хотел было спросить он, но понял, что это весьма очевидно, да и выражение лица Мэтта говорило о том, что не надо обладать особым умом, чтобы прийти к таким выводам. – Раз такой умный, скажи тогда, кто нам пишет? – Я и сказал, не знаю, – тот, кажется, совсем не обиделся на выпад в свою сторону. – Что ж, решено, встречаемся во вторник, в пять вечера. До вторника, правда, Диего еле дожил. Чувство близкой развязки окутало его с головой, и теперь он ждал, что вот-вот должно произойти нечто существенное, необычное, судьбоносное. – Я так рада, что ты пригласил меня погулять, – обхватив его руку, громко говорила Махуб, несмотря на поднявшуюся вдруг метель. – Буря, конечно, не очень способствует прогулке, но мы видимся так редко, что каждая встреча для меня как праздник. – Мы почти каждый день видимся в Школе, – возразил Диего, натягивая на лицо капюшон. Давненько в Нью-Йорке не было такой паршивой погоды. – Хотя я заметил, что там ты предпочитаешь проводить больше времени со своими подругами. – Да, потому что ты тоже больше заинтересован Джоном Роем и его друзьями, нежели мной, и я предпочитаю не вмешиваться. Диего, опешив, встал на месте. – Что?! С чего ты это взяла? Джон Рой… гад и засранец, вот кто он, и он мне ни капельки не интересен! – Рада слышать это, – Махуб прижалась еще сильнее. – Все-таки без него в Школе намного спокойнее, нехорошо этого говорить, да простит меня Аллах, но мне намного легче, когда он не приходит на занятия. Последние несколько дней были просто чудесными. – Последние несколько дней? Его не было на занятиях? – Диего нахмурился. И как он не заметил этого? – Почему? – Откуда мне знать, – пожала плечами Махуб. – Мы скоро уже придем? – Да, скоро, – кинул в ответ тот, задумавшись. Уж не связано ли это никак со всеми этими загадками? Что если Рой как-то к этому причастен? Объективных причин быть мировым злом у него, вообще-то, нет, но Диего такая идея пришлась по душе. У входа в «Нью-Арт-Йорк» к тому времени, как они подошли, уже стоял основательно заснеженный Мэтт. Упрекнув Диего за опоздание, он открыл дверь, пропуская их с Махуб внутрь. Здешнее убранство с первого взгляда показалось странным. Странным и футуристичным. Они будто оказались на борту межгалактического лайнера будущего; мягкие линии, металлические цвета, полукруглые окошки и рассеянный свет под самым потолком создавали ощущение чего-то невероятного, несуществующего, интригующего. – Добрый вечер, добрый вечер! – весело поприветствовал их добродушный полноватый мужчина в фиолетовом пиджаке, сидевший за стойкой. Его шею полностью скрывала забавная бабочка в крупный горошек, что вызвало у Диего ассоциации с персонажем диснеевского мультфильма. – Добро пожаловать в храм искусства в самом центре Нью-Йорка! Только у нас собрана уникальная коллекция картин молодой выдающейся корейской художницы Пак Хун Ин с комментариями автора и описанием процесса создания! В честь открытия входные билеты с пятидесятипроцентной скидкой! – Добрый вечер, – переговоры, судя по всему, взял на себя Мэтт. – Я наслышан, ваши посетители имеют возможность поиграть на рояле… хотелось бы опробовать. – О да! – мужчина энергично закивал. – Отличный рояль, доставлен прямиком из Франции, из личной коллекции мсье Жиру, любезно пожертвовавшего инструмент нам. – Чудесно, три билета, пожалуйста. – Почему он платит за нас? – напряглась Махуб. – Я не хочу оставаться в должниках. – Не переживай, ты не останешься, на самом деле… э-э… – Диего застопорился, – это Мэтт пригласил нас сюда, хотел показать новую коллекцию и поиграть нам немного. – Он пригласил? – девушка встрепенулась. – Значит, это была не твоя идея? – Ну, технически, нет, – смущенно ответил Диего. – Но это не значит, что я не рад тебя видеть. Однако по лицу Махуб он догадался, что свернул не туда. – Выставочный зал располагается на втором этаже, рояль – там же. Вы можете воспользоваться лестницей, либо лифтом. Приятного вам времяпрепровождения, – широко улыбнулся мужчина, и ребята двинулись к лестнице. Наверху антураж был уже более приземленный, привычный. Обставленный по принципу минимализма, интерьер не удивлял яркими деталями или смелыми решениями, что, конечно, не плохо, ведь в первую очередь его задача – обращать внимание на выставленные шедевры. Именно к ним Махуб и направилась. – Пейзажи! – разочарованно воскликнула она, обойдя пару-тройку картин. – Не люблю пейзажи, они всегда казались мне скучными. Ну, природа, так что с того? В Тегеране много красивых садов, как и в Нью-Йорке. Вживую их видеть намного приятнее. – Это точно, – поддакнул Диего. – Ну, может, тогда послушаем Мэтта? Он собрался взять Махуб за руку, но та отдернула ее. – Нет настроения, спасибо. – Почему? – Диего откровенно не понимал, что не так. Только что все было хорошо. – Ты же так хотела здесь побывать. – Да, хотела, и я думала, мы будем вдвоем. Понимаешь? А получилось, что мало того, что из-за твоего друга я чувствую себя третьей лишней, так это еще и его идея. Я думала, ты хочешь сделать мне приятный сюрприз, провести этот вечер со мной, а оказалось… Прости, Диего Карлос, я ухожу. Развернувшись на каблуках, она быстро зашагала к лестнице. – Постой, – кинулся за ней Диего. – Подожди, мне жаль, что все так вышло, но я не хотел тебя обидеть, я… Я хотел показать тебе новое место в городе, ты же так любишь узнавать что-то новое, искать интересности, не так ли? Махуб остановилась и вполоборота взглянула на него. В ее глазах стояли слезы. – Почему тогда ты сам не додумался до этого? Почему вспомнил обо мне, только когда тебе подали идею со стороны? Ты не хотел меня обижать, но обидел. А пока Диего соображал, что ей ответить, она уже сбежала вниз, и лишь звон стеклянной двери оповестил об ее уходе. – Мне жаль, – произнес Мэтт, который уже снял пальто и теперь сидел перед сверкающим белым роялем, разминая пальцы. – У нее весьма взрывной характер для восточной девушки. Уверен, потому она и переехала в Нью-Йорк, у себя на родине она бы вряд ли прижилась. – Никто не просил твоих комментариев, – неожиданно резко ответил Диего. – Так что заткнись и играй. – Справедливо, – Лемье закатал рукава рубашки и, вздохнув, занес руки над инструментом. Момент, и раздалась мелодия. Тонкая, надрывная, тихая, она, тем не менее, с каждой секундой все больше и больше заполняла собой каждый сантиметр окружающего пространства. Диего слушал ее, и ему думалось, что, несмотря на простоту и кажущуюся легкость исполнения, потребуется не один год, чтобы не то что отточить ее до мастерства, но хотя бы просто сыграть. Однако пальцы Мэтта перелетали – иначе и не скажешь – с одной клавиши на другую, создавая удивительное творение, невидимое человеческому глазу. Как ткачи создают из шелковых нитей ковры, так и Мэтт создавал из нот, соединяя их друг с другом, нечто поистине великолепное. Внезапно музыка стала громче, напористее, словно переходя в крик, а потом опять сошла до уровня тихого плача. В какой-то момент она и вовсе будто прерывалась, Диего побоялся, что Мэтт просто забыл, как играть, но нет, секундная тишина тоже была частью этой чарующей музыки. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного, никогда раньше ему не приходилось видеть, как люди исполняют нечто подобное. Мелодия вновь начала затухать. Именно сейчас почему-то вспомнилось ее название. Капля дождя. Россыпь едва уловимых, звенящих звуков разнеслась по залу и стихла. Сильно наклонив голову вперед, Мэтт продолжал нависать над роялем, хотя руки его уже лежали на коленях. – Сэры, сэры! – послышался голос нового знакомого со стойки и звуки шагов. Кажется, он бежал по лестнице. – Господа, это было прекрасно! Позвольте спросить, это Шопен, я ведь прав? Диего утвердительно кивнул, как только мужчина подбежал к ним. – Замечательно, просто замечательно! У вас талант! Он подошел к Мэтту, чтобы в очередной раз похвалить его, и тот вдруг ожил. – Я бы на вашем месте руки оторвал тому, кто так халатно относится к состоянию инструмента. – Ч-что, простите? – испуганно дернулся мужчина. – Что вы имеете в виду? – Рояль расстроен, – Мэтт коснулся некоторых клавиш по очереди. – Ми, соль и ля малой октавы никуда не годятся. Из-за них я чуть не сбился, решив, что попал по неправильной ноте. – О-о, дорогой сэр, приношу свои извинения, мы все исправим. Это не должно так оставаться, вы правы! – он удрученно покачал головой. – А пока в качестве извинений я могу предложить вам специальный ваучер, дающий право получить билеты на ближайшие бродвейские представления со скидкой. Признаться, я хотел приберечь его для себя, но раз такое дело… Возьмите, сэр, прошу, мне ужасно стыдно за случившееся. И как бы Мэтт ни отнекивался, настойчивый мужчина все-таки вручил ему свой утешительный подарок. – Пожалуйста, приходите еще! – с улыбкой сказал он ребятам напоследок. – Обещаю, к следующему разу все будет сделано!

***

– Диего, не планируй ничего на воскресенье, мы идем в театр, – с таким заявлением подсел к нему Мэтт перед парой мисс Лотери. – Что? Зачем? – недоумевал тот ровно до того момента, как ему показали новое сообщение от неизвестного. В нем не было ни буквы текста, но зато красовалась афиша нового мюзикла под названием «Племянник Бальтазара». На ней вампироподобный мужчина обнимал за талию не менее вампироподобную девушку, а над ними нависало написанное самым готическим шрифтом из всех возможных название. – Ага, ясно. – Думаю, это последний этап, – Мэтт выглядел донельзя взволнованным. – Скоро мы положим этому конец. – И наконец-то узнаем, кто за этим стоит, – Диего сжал кулаки в предвкушении. – Ну, держись, тот-кто-любит-интриговать. Вот встретимся, заставим ответить за все потраченные нервы и деньги! Странно, но он больше не чувствовал страха. Спонтанные приключения пошли ему на пользу, встряхнув покрывшуюся было плесенью жизнь, а постоянное напряжение держало его на плаву и дарило энергию для дел. Даже кофе в последнее время почти не требовался, адреналин делал всю работу за него. Единственное, что возвращало его в состояние уныния – Махуб. Серьезно, обидеться из-за такой ерунды… Он пытался, и не раз, подойти к ней в Школе, попросить прощения, но она демонстративно отворачивалась, скрещивала руки и дулась, поднимая его попытки помириться на смех. Смеялись над ним все, кому не лень, кроме, что удивительно, Джона Роя. Он, вернувшийся в строй, выглядел каким-то слишком уж отрешенным, погруженным в свои мысли настолько, что даже замечательный повод высмеять своего противника его не волновал. Вместо этого он пустым взглядом смотрел в экран телефона, иногда меланхолично поглаживая его, отчего у Диего по спине проходили мурашки. У него возникали мысли подойти и узнать, чем вызвано это жуткое состояние, или просто-напросто зависнуть рядом, чтобы позлить Махуб, но в итоге он так и не решился на это. Все-таки не хотелось падать до уровня поступка Джона с прошлого семестра. Махуб еще наверняка образумится, а вот он, если совершит подобную пакость, уже точно не сможет вернуть ее доверие. В столь неопределенном состоянии Диего дотянул до воскресенья. Только сейчас, когда они с Мэттом сидели бок о бок в «БМВ», и дороги назад уже не было, вдруг пришло осознание, что когда все закончится, он наверняка свалится в затяжной и особенно тяжелый депресняк на контрасте. Автомобиль затормозил. – Прошу вас, – вышедший из салона водитель открыл заднюю дверь, выпуская пассажиров на залитый неоном и бликами тысяч вывесок Бродвей. – 53-я улица, как и просили. – Спасибо, Форд, – отблагодарил его Мэтт, после чего направился прямиком к зданию театра. Диего последовал за ним, оглядываясь по сторонам и восхищаясь буйством красок. Пройдя билетный контроль, они зашли в зал, где уже собралось приличное количество народа. Просидев несколько часов в интернете в поиске информации, Диего знал, постановка новая, что автоматически обозначало ажиотаж как минимум среди заядлых любителей-театралов. Однако, судя по количеству присутствующих сегодня, пришли далеко не только они. Наконец заняв свое место в партере почти у самой сцены, он мог снять с себя верхнюю одежду и расслабиться. В конце концов, их ждет шоу, и он надеялся, интересное. Увы, спустя два часа его ждало разочарование. Нет, представление действительно оказалось зрелищным, одна бутафорская кровь, льющаяся фонтаном, чего стоит – кажется, впечатлительной женщине в передних рядах даже стало дурно, и она грохнулась в обморок, иначе что за шевеление происходило прямо у него перед глазами? – но впечатление под конец осталось весьма двойственным. Сюжет откровенно слабый, тянущий максимум на звание мыльной оперы, мотивация персонажей провисает, актеры переигрывают… Нет, не того он ожидал от бродвейского мюзикла. – И что теперь? – спросил он, когда они вдвоем вышли из теплого здания на морозный воздух. – Это должно было как-то приблизить нас к разгадке, но лично я для себя отметил только плохое качество постановки. Деньги на ветер. – Мы явно что-то упускаем… – изо рта Мэтта вырывался едва заметный пар. – Не может быть, чтобы все было напрасно, где-то должна быть зацепка. Лемье, раздраженный тем, что они потеряли целых два часа своей жизни впустую, пару раз померил шагами асфальт, после чего, достав из внутреннего кармана сигарету и зажигалку, сел на ступени театра. Диего, чувствуя необходимость поддержать друга, примостился рядом. Забавно. Только что они занимали лучшие места, а сейчас отмораживают пятые точки, как бомжи. – Ты не против? – учтиво поинтересовался у него Мэтт. Тот лишь махнул рукой, не привыкать. Чиркнуло колесико зажигалки. Затянувшись как следует, Лемье опустил руку с сигаретой вниз, пряча ее под подолом пальто. – У меня небольшая просьба: не мог бы ты не трогать меня в ближайшие пару минут? Я попытаюсь вспомнить весь мюзикл от начала до конца, вдруг мы все-таки что-то потеряли из виду. И он закрыл глаза, как если бы заснул или погрузился в транс. Диего же ничего не оставалось, как развлекать себя наблюдением за никогда не успокаивающимся Нью-Йорком. Он переводил взгляд с одних людей на других, рассматривал проезжающие машины и думал о том, что Форд, видимо, встал где-то в пробке и из-за этого задерживается. Бессмысленное метание туда-сюда привело его к тому, что он зацепился за афишу того самого шоу, на котором они только что побывали. Не самого лучшего шоу, справедливости ради надо заметить. Однако весь скептический настрой исчез как по мановению волшебной палочки: внимание Диего привлекла знакомая постройка на фоне главных героев. – Мэтт, – озарение снизошло тогда, когда его совсем не ждали. По классике. – Мэтт, проснись, это важно! – Я же просил, – хрипотца в голосе Лемье и недобрый блеск в глазах заставили передернуться, но решимости растрясти его не убавили. – Что случилось? Форд приехал? – Нет, но… – Диего указал на злополучную афишу, – это здание на фоне очень похоже на одну церковь в Бруклине. Я отлично помню, как мы с Алом проходили мимо нее, когда гуляли поблизости. Еще год назад. Может ли быть так, что она как-то связана с нашим делом? Он криво улыбнулся, наблюдая, как Мэтт затушил сигарету и резко поднялся на ноги. Очистив пальто от снега, он подошел к афише и пристально всмотрелся в нее. Простояв перед ней секунд пятнадцать, он вернулся обратно, присел и заключил Диего в объятья. – Ты гений, – прошептал он. – Мы едем туда сейчас же. – Сейчас? Ты уверен? – Да, сейчас. Иначе потом может быть уже поздно. К счастью, Форд приехал вскоре после этого диалога. Он принялся было извиняться за опоздание, но Мэтт даже слушать его не стал. – Посмотри, – показал он афишу, присланную таинственным незнакомцем. – Ты знаешь, что это за церковь? Диего сказал, она находится в Бруклине. – Да, сэр, это Баптистский храм, одна из достопримечательностей боро. Вы хотите поехать туда? – За это я тебя и уважаю, ты достаточно смекалист для обычного водителя, не в обиду будет сказано, – Мэтт спрятал айфон в карман. – Поехали. Добравшись до храма, он попросил Форда подождать их где-нибудь рядом и подошел к дверям здания. Дернув за ручку, он обнаружил, что они закрыты. – Я так и думал, что сегодня идти было бессмысленно. Ну ничего, вернемся завтра, – утешающе произнес Диего, но не тут-то было. Лемье, похоже, был решительно настроен на то, чтобы попасть в здание именно сегодня. Потеряв всякий интерес к дверям, он направился к забору. – Что ты собираешься?.. – не успел закончить предложение Диего, как Мэтт, воспользовавшись выступающим из фасада камнем, подтянулся на верхних перегородках и ловко перемахнул через забор. – Слушай, если я сказал, что гулял здесь однажды с Алом, это не значит, что ты должен вести себя как он. Впрочем, тот ремарку успешно проигнорировал, продолжая искать что-то на земле в полусогнутом состоянии. – Тебе невероятно повезло, что сейчас поздний вечер и дикий холод, что в совокупности дает минимум народу на тротуарах, но все равно давай лезь обратно. Ты же не хочешь быть пойманным? Мэтт снова ничего не ответил, но вдруг остановился как вкопанный, глядя в одну точку. – Что там? – пугливо спросил Диего. – Нас засекли?! – Нет, – спокойно ответил Мэтт, присаживаясь на корточки и полностью пропадая в тени здания. Теперь его со стороны дороги и не приметишь. – Но зато я нашел сокровище. В его руках блеснула какая-то вещь. Не без помощи Диего он снова перелез через злополучный забор, на сей раз чуть не разодрав пальто об острый выступ, и показал ему находку. Ей оказался запакованный в прозрачную упаковку календарь. – Хорошо, что успели вовремя. Задержись мы хотя бы на день, есть вероятность, что он был бы погребенным под слоем снега и испорченным влагой. А так… – Лемье бросил на календарь оценивающий взгляд, – он пролежал на земле всего пару часов. Диего же, распираемый любопытством, не мог больше ждать. Разорвав прозрачную упаковку, он вытащил слегка намокший календарь и, перевернув первую же страницу, увидел, что страница с февралем оторвана. Все остальные месяцы оставались на месте. Он убедился в этом, пролистав календарь до конца. Единственная же подсказка была выведена на обороте аккуратным, каллиграфическим почерком: «Только человек, продавший его, знает точную дату твоего падения. Тебе осталось лишь назвать ему пароль. Итак, твои последние слова?» – Ублюдок, – вырвалось в сердцах. – Сколько можно! Это невыносимо… – Ничего, – Мэтт успокаивающе похлопал его по плечу и забрал находку себе. – Тебе и правда стоит отдохнуть, все эти загадки кого угодно сведут с ума. Просто расслабься и забудь обо всем, Диего, ты заслужил, ведь твоя помощь была по-настоящему неоценима. – Что ты имеешь в виду? – нахмурился тот. – Что дальше я буду заниматься этим самостоятельно. Пойми, человек, затеявший эту игру, действительно может быть опасен, и я не хочу, чтобы… – Слава досталась кому-либо, кроме как тебе? – взъелся Диего. – Отлично придумано, заставить меня помочь с разгадыванием, чтобы потом явиться к мистеру незнакомцу и сказать, что все его загадки были полнейшей легкотней. Мы проделали весь этот путь вместе, и я хочу увидеть, чем все закончится, своими глазами. В порыве гнева он не заметил, как навалился на друга, заставив того балансировать в неудобной позе. – Что бы ни поджидало нас в конце, мы окажемся там вместе, пообещай мне, – он сделал два шага назад. – И прости, пожалуйста, я не со зла накричал… Нервы ни к черту. – Поэтому я и предложил тебе отдых, – тихо произнес Мэтт. – Но раз ты так хочешь продолжать, то, – он тяжело вздохнул, – обещаю. И, к твоему сведению, я никогда бы так не поступил. Напоследок кинув на Диего взгляд полный сомнений, он вызвал Форда и, когда тот подъехал, сел в машину. – Тебя подвести? – повис неловкий вопрос облачком пара. Дверь авто призывно оставалась открытой. – Нет, не надо, сам доеду, – послышался хлопок, и «БМВ», шурша шинами, укатил вдаль. Смотря ей вслед, Диего и сам не понимал, что на него нашло. Очередной нервный срыв, вот до чего он опять себя довел. Следующие пару дней они с Мэттом не общались. Что даже к лучшему. Им обоим нужен отдых, а не только ему, в первую очередь друг от друга. Перед тем, как вплотную взяться за тайну календаря, есть время перевести дух, выпустить пар, обдумать случившееся и предусмотреть все, чтобы в будущем не допускать подобных просчетов. Впрочем, расставить все точки над i он все равно не успел. – Ты еще не передумал? – нагнал его Мэтт по дороге в кафетерий. – Я имею в виду… – Да понял я, – ответ получился чересчур грубым. Спокойствие, только спокойствие. Он будет сильно сожалеть впоследствии, если потеряет такого друга, как Лемье. – Не передумал. – Похвально, – холодно произнес Мэтт. Кажется, дурацкое поведение Диего его все-таки задело. – Выдвигаемся сегодня. Я узнал, где покупали календарь. В маленьком киоске в Бронксе, на упаковке был адрес. На упаковке, которую Диего чуть не разодрал в клочья. Стыдно… Дождавшись конца пар, они быстро собрали вещи, оделись и поехали в Бронкс. За все время поездки никто из них не сказал ни слова. Обстановку попытался разрядить Форд, пошутивший про ни с того ни с сего повысившийся уровень интереса к городу у своего нанимателя, но тот даже не улыбнулся. Диего тоже было не до шуток, их дружба трещала по швам, а все из-за него, из-за его неспособности держать себя в руках. И ведь с Алом в прошлом году было абсолютно то же самое, но и к граблям он, к великому сожалению, тоже обычно слеп. Выйдя на невзрачную улицу, по обочинам которой валялся мусор и горки грязного снега, Диего поежился. Больше чем Брайтон он не любил только Южный Бронкс. Мэтт же на градостроительные особенности района не обращал ни малейшего внимания. У него была цель, и он шел к ней. Цель эта – небольшой магазинчик с покосившимся баннером над входом, вещающим о том, что здесь можно приобрести печатную продукцию, сделать фото на документы и даже заказать услуги графического дизайнера. Сто в одном, в общем, характерно для бедных районов. Переступив порог киоска и услышав противный звон подвески, Диего осмотрелся вокруг. Железная вешалка при входе, чуть поодаль табуретка, стоящая на фоне белой ткани, предположительно бывшей простыни. Сбоку висело маленькое зеркальце. С другой стороны разваливающийся стол, еще одна табуретка, ручка для записей и куча разбросанных журналов. А спереди, там, куда прошел Мэтт, стойка с кассой, за которой стоял разбойнического вида продавец-латинос. Лемье, не выказывая радости от нахождения здесь, положил свой дипломат на стойку и, раскрыв его, вытащил оттуда календарь. Он не сказал ровным счетом ничего, но продавцу, похоже, этого вполне было достаточно. – Пароль? – сказал он, картавя. – Прости меня, – произнес Мэтт, и этого хватило, чтобы челюсть Диего отвисла. В смысле? Зачем он попросил у этого человека прощения? Продавец кивнул, удовлетворившись услышанным, и скрылся за ширмой, разделявшей киоск на части для посетителей и работников. Диего не успел даже собраться с мыслями, чтобы спросить обо всем, что его волновало, как тот вернулся и передал Мэтту сложенную в несколько раз ту самую вырванную из календаря страницу. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? – не выдержал Диего, стоило только им покинуть киоск. – Например о том, кто был этот мужчина, и почему пароль – это извинение? Лемье, однако, вместо того, чтобы объясниться, ускорил шаг. – Я сейчас прозвучу как моя мать, но не пытайся уйти от ответа! – он схватил за рукав упорно игнорирующего его Мэтта, едва нагнав его. – Я имею право знать! Тот остановился, но делиться информацией не спешил. – Ясно, очередные тайны Мэттью Лемье, – обиженно бросил Диего. – Дай хоть посмотреть, что там с февралем… Он потянулся, чтобы забрать с трудом раздобытую страницу, но Мэтт отпрянул назад, поднимая руку со страницей над головой. Шокированный таким поворотом Диего нашелся далеко не сразу, но когда до него наконец дошел смысл произошедшего, то щеки загорелись от ярости, и он попытался во что бы то ни стало достать до нее. Очевидно, затея не удалась, ростом Лемье превосходил его. – Ты… Да ты… Да как ты смеешь?! Я помогал тебе, я… – Тебе вообще не пристало здесь находиться, – строго отчеканил Мэтт. – Ты сделал все, что мог, за что я тебе благодарен и чуть позже готов вернуть свою благодарность соразмерным поощрением, но есть вещи, которые знать не стоит, если они тебя не касаются. Я пытался спокойно поговорить с тобой об этом, но ты устроил истерику, даже не выслушав. Так вот слушай: дальнейшим расследованием займусь я, а ты не ищи себе лишних проблем. Это больше не твое дело, поскольку оно слишком опасное, и я не хочу подвергать тебя риску, так что держись от него подальше. Последнюю фразу он, наклонившись, бросил прямо в лицо Диего. – Вот она, твоя истинная сущность, – зло процедил тот. – Я тогда сказал, что это наш любитель игр ублюдок, но я ошибся. Настоящий ублюдок – это ты. Мне казалось, мы команда, друзья, но все это время ты только и делал, что использовал меня в своих целях, чтобы в самый ответственный момент выкинуть за борт. Я ведь такой глупенький и безотказный, да? Наивный Карлос, которого обвести вокруг пальца как конфету у ребенка отобрать! Ты ведь обещал мне... Как я мог тебе довериться? Он поджал губы, чувствуя, что к глазам подступают слезы. Слезы самого жестокого разочарования за последние годы. Оттолкнув Мэтта от себя, он развернулся и побежал куда глаза глядят. В спину ему донеслись какие-то отчаянные выкрики, просьбы остановиться, но, мысленно послав бывшего друга куда подальше, Диего ни на секунду не сбавлял скорости, пока не начал задыхаться от слез и быстрого бега. Хотелось поскорее вернуться домой, напиться чаем, кофе или даже чем-нибудь покрепче и отмыться от мерзкого, липкого ощущения плевка в душу, стремительно растекающегося ядом по телу. Хотелось утопиться, чтобы никто и никогда больше не смог его обмануть, чтобы никогда больше не ощущать боли от потери, казалось бы, близкого человека в одночасье ставшего чужим и ненавистным. Персоной нон грата. Нежелательным лицом №1. Всю следующую неделю он просидел дома, запершись в своей комнате. Людмиле он ничего не сказал, отчего та ходила сама не своя, так же, как и оставшимся друзьям, которые сначала активно названивали ему, пытаясь разузнать, почему он не появляется на занятиях, а потом бросали это дело, видя, что на их звонки никто не отвечает. Не сдавалась только Эмма, по иронии судьбы одна из первых указавшая ему на его истинное место. Ей он тоже не отвечал, не хотел разочароваться в своем круге общения окончательно. Мэтт же так ни разу и не позвонил, что в очередной раз подтвердило неутешительный вывод о том, что Диего для него – лишь очередное средство достижения цели, инструмент, о котором вспоминают лишь при необходимости. Заблокировав его номер, аккаунты в соцсетях и поудаляв все сообщения, он вздохнул с некоторым облегчением. Наконец его жизнь станет адекватнее, стабильнее и хоть чуть-чуть лучше. Так бы он и продолжал сидеть дома, если бы не раздавшийся в один день звонок в дверь. Сначала Диего и его хотел проигнорировать, но звонивший был не менее настойчив, нежели Эмма, к тому же стало совсем не до шуток, когда помимо трезвона послышались еще и копошащиеся звуки в замке. Подорвавшись с кровати, Диего забежал на кухню, схватил первый попавшийся нож и подкрался к двери. Сорвав цепи и провернув замок, он выставил перед собой нож, но никакие воры за дверью не поджидали. – Джон Рой?! – Тот хищно улыбнулся. Поправив похожую на королевскую мантию с мехами дубленку, он прошел в квартиру, слегка потоптался туфлями по придверному коврику и неудовлетворенно хмыкнул. – Как ты узнал, где я живу? Что тебе нужно? – Одинокий, брошенный на произвол судьбы, преданный тем, кто казался другом, – Рой произнес эти слова, растягивая и по-разному интонируя каждое из них. – Вот, где ты оказался. Конечная станция, Карлос, приехали. Диего, сам не понимая, что творит, направил нож на вставшего напротив него Джона. Конечно, он не собирался пускать его в ход, но припугнуть непрошеного гостя был не против. Однако слабые попытки устрашения того лишь рассмешили. Неуловимо быстрым движением он ударил ребром ладони по запястью Диего, и нож со звоном выпал. – Твое время пришло, пешка. Время сослужить своему королю хорошую службу. Темные очки в золотой оправе недобро блеснули. Не успел Диего предпринять хоть что-нибудь, как Рой вплотную подошел к нему и мертвой хваткой вцепился в плечо. В шею уперлось что-то холодное и острое. Секунда, две, три, и в глазах поплыло. Цепляясь за стены, шкаф в прихожей и белоснежные штанины Джона, Диего в бессилии осел на пол. – Добрых снов, – услышал он прямо перед тем, как отключиться.

***

– Ты ведь обещал мне… Как я мог тебе довериться? Слова пришлись пощечиной, а потом еще и толчком в живот, правда больно было не столько физически, сколько морально. – Диего, постой, я не это имел в виду! Вернись! – поздно, непоправимый урон нанесен, пусть и нежелательно. – Черт тебя дери! Фигурка парня стремительно отдалялась. Догонять бесполезно. Если только… – За ним! – крикнул Мэтт Форду, залезая в салон. Хлопнула дверь автомобиля, и гонка началась. Увы, как оказалось, бессмысленная, Диего все же умудрился сбежать. Благодаря Нью-Йорку. Сам город помог ему скрыться своими дорогами с односторонним движением. Мэтт искренне ненавидел его за это. – Мы потеряли его, сэр, – констатировал очевидное Форд. – Позвольте спросить, что случилось? – Я устал, – отрезал Мэтт. – Отвези меня в отель. В этом весь он, Диего прав. На любой сколь-нибудь каверзный вопрос отвечать увертками, намеками, полуправдой. Это было вопросом времени, когда тот обидится на него. Вопросы вызывал лишь предмет обиды. Вариантов существовало не так много, и этот… Пожалуй, он был одним из самых спорных. С одной стороны, хорошо, что выброс гнева произошел именно сейчас, у парня в запасе есть время, чтобы остыть и осмыслить случившееся, с другой… сам Мэтт на грани. На грани потерять лучшего друга, так неудачно раскрыв ему свою худшую сторону. Но лучше уж Диего сам все увидит, чем ему наплетут с три короба со стороны. Так хоть Мэтт будет знать, что какое бы решение тот ни принял, это его личное решение, основанное на объективных фактах, а не домыслах и угодной некоторым лжи. Поднявшись в пентхаус, он, не раздеваясь, подошел к лаптопу. Подняв крышку, он включил его и увидел новое сообщение. «Жду встречи». Этого хватило для того, чтобы вызвать у Мэтта желание оторвать написавшему конечности. Захлопнув крышку многострадального макбука, он скинул пальто на диван и подошел к бару. Достав уже успевшую порядком опустеть бутылку отличного коньяка, он дергающимися руками налил себе немного в стоящий наготове стакан. Последние два месяца он только и делает, что глушит алкоголь, неудивительно, что все вокруг им недовольны. Факультет, друзья, совет директоров, новый портье, личный водитель, дорогой отец, и, конечно, мстящий игрок. Последний определенно недоволен больше всех, иначе не стал бы позориться и начинать весь этот спектакль. Стакан опустел, а вместо горла все еще чувствовалась пустыня, так что в него полилась новая порция коньяка. Обхватив стакан неслушающимися пальцами, Мэтт сел на диван, достал из кармана пальто сложенный пополам лист и раскрыл его. Столько проблем из-за одного чертового листа. Взору предстала вполне стандартная для календаря картина. Все числа месяца были зачеркнуты, кроме одного. Двадцать девятое февраля, редкое явление, несколько раз было обведено и подписано: «Конец игры, полдень». Сделав очередной глоток, Мэтт прикрыл глаза и откинул голову назад. Он будет там. Как бы ему ни хотелось остаться в стороне, он будет там в назначенный день, в назначенное время, чтобы положить стараниям этого возомнившего о себе невесть что придурка обозначенный в послании конец. Смятый листок полетел в стену, взгляд пал на айфон. Позвонить Диего или не стоит? Не стоит. Пока не стоит. Парню нужно успокоиться. А ему – не испортить собственный план действий. Надо бы залечь на дно. Проблема в том, что залечь на дно не так-то просто, когда тебя зовут Мэттью Лемье. Всем вокруг обязательно что-то от тебя нужно, да и учебу с работой бросать никак нельзя. Каждый новый день – соревнование с самим собой, сколько ты сможешь сделать сегодня и не умереть? В водовороте дел и обязанностей он бы напрочь забыл о надвигающемся дне икс, если бы не тот факт, что у него в принципе не наблюдалось склонности к забыванию важных вещей. Тем более, всегда есть тот, кто напомнит тебе о том, что ты был бы не прочь забыть. «Короли в эндшпиле. Твоя драгоценная пешка в опасности». Мэтт едва сдержал себя, чтобы не подорваться с места и свернуть парту. Вот дерьмо. «Ты обещал, что не тронешь его, если он будет участвовать в игре вместе со мной». «Ты тоже много всего наобещал и не выполнил. Неприятно, правда? Поторопись». Едва пара завершилась, Мэтт сломя голову понесся к выходу. На ходу он попытался дозвониться до Диего, но номер постоянно был занят, что не вселяло спокойствия. – Ты куда? – поймала его у самых дверей Эмма. – У нас еще пары с Джексоном. Пропускать крайне не рекомендую. – Прости, не могу остаться, – улыбнулся тот и, наклонившись, поцеловал ее. – Важная встреча. Скажи Джексону, если он будет спрашивать, что теория игр очень помогает мне вести переговоры. Эмма посмеялась и сгребла Мэтта в объятия. – Удачи. – Спасибо, – прошептал он, после чего девушка отпустила его. Надо спешить. Явившись в офис LMX в полдвенадцатого, Мэтт поздоровался со всеми, кто встретился ему на пути, и, доехав на лифте до верхнего этажа, вышел на нем. Дойдя до конца коридора, он остановился у неприметной железной двери и провел по считывающей панели пропуском. Писк возвестил о том, что проход открыт. За дверью не оказалось ничего, кроме лестницы. Поднявшись по ней, он уперся в новую дверь. Тоже закрытую. К счастью, заранее раздобыть ключи не составило труда, так что два поворота по часовой стрелке, и замок уже не преграда. Стоило открыть ее, в лицо тотчас дохнул дикий холод. Здесь всегда бесновался ветер, не зря же крыша располагалась на высоте пятидесяти этажей. Аккуратно ступая по заледеневшему настилу, Мэтт подошел к выделяющемуся темным пятном на фоне летящего во все стороны снега вертолету. – Эффектно, ничего не скажешь, – прокричал он, надеясь, что его услышали. – Я могу относиться к тебе не самым лучшим образом, но, не стану отрицать, удивить ты всегда умел, Джон. Оппонент не заставил себя ждать. Выйдя из тени вентиляционной шахты, он остановился прямо напротив Мэтта. Темные очки были залеплены снегом, но Рою это не мешало, поскольку он поднял их на лоб и взирал на мир с подчеркнутым пренебрежением. – Где он? – перешел сразу к делу Мэтт. – Где Диего? Рой закатил глаза. – Серьезно? Я затащил тебя на крышу небоскреба, а все что тебя интересует – это Диего? – он покачал головой. – Всему свое время, Лемье, не спеши. – Ты абсолютно прав, мне все равно на твой спектакль, попытки вывести меня из себя и откровенный шантаж, но упомянув Диего, ты отлично знал, что это заставит меня прийти. И вот я здесь. Заканчивай театр одного актера и говори, где он. – Мой театр все равно лучше, нежели этот «Племянник Бальтазара». Такая дрянь. Я был настолько расстроен увиденным, что даже специально подстроил все так, чтобы вы на него сходили, – Рой усмехнулся. – Наконец-то у меня есть с кем его обсудить. – Не пытайся сменить тему. Где Диего? – А где ты его оставил? Где он сбежал от тебя? Где его след теряется? – тот развел руками. – Он надеялся на тебя, а ты повел себя как типичный Лемье, так что неудивительно, что теперь ты не можешь его найти. Мэтт насупился, но ничего не сказал. А что скажешь на правду? – Жаль его, – продолжил Джон. – Бедный Карлос и не подозревал, какой ты на самом деле. Лживый, жестокий, расчетливый манипулятор. Так обставить дело, чтобы парень сам сделал всю работу для тебя и даже этого не понял. И я не только про нашу игру, так было не раз и не два, разве я не прав? Взять хотя бы ту же Школу Журналистики. Никто в здравом уме не подумает, что у Карлоса хватит денег там учиться, явно не обошлось без покровительства кого-то вроде тебя. Не подумай, не имею ничего против, благотворительность всегда в моде, благое намерение… Но благими намерениями сам знаешь, куда дорожка вымощена. – Рой сложил ладони вместе. – Е4, закрытое мероприятие. Невероятно, но Карлос оказывается и там. Как же так? Неужели он имеет хоть какой-то вес в мире журналистики? А, нет, конечно, нет, просто опять Лемье не мог не обдурить своего недалекого протеже. Статья, надеюсь, хоть хорошей получилась? А то ты сильно рисковал… – Ты не знаешь всей правды, – возразил Мэтт. – Ты прав, я просил Диего съездить на конференцию, но я не заставлял его это делать. Это была просьба с потенциальным отказом, а не ультиматум. – Просьба? Да ты хоть понимаешь, как тяжело отказать человеку, которого ты фактически поставил в зависимость от себя? – Джон всплеснул руками. – Это тебе только кажется, что ты предлагаешь, на самом же деле ты не оставляешь ему выбора. Он чуть ли не целиком и полностью зависит от тебя, спонсора, решившего, что ангельский нимб ему к лицу. Для таких людей, как Карлос, это замкнутый круг, и ты даже не замечаешь этого. Не замечаешь их, твою невольную армию, слепую к кукольным ниточкам, за которые их порой дергают. Руки сами собой сжались в кулаки, уголок губ начал подрагивать. Терпения оставалось все меньше. – А как насчет неисполненных обещаний? – продолжил тот. – Сначала клянешься всем, чем можно, что твое слово – гарант, а потом… Впрочем, к чему объяснения, Карлос самолично столкнулся с данной твоей особенностью. Как и я. Как и многие другие люди, которых ты обманом удерживаешь рядом с собой. Просто удивительно, насколько неидеальным и гнилым изнутри может оказаться внешне идеальный человек. Я рад, что Карлосу не придется докапываться до этой простой истины самостоятельно. Ты жалок в своем величии, Лемье. На лице Роя засветилась пакостливая улыбка, и жгучее желание стереть ее раз и навсегда было уже не сдержать. Мэтт, наплевав на гололед, в два счета подбежал к застопорившемуся Джону и, схватив его за грудки, припер к железной оградке. Тот, хватаясь за крепко держащие его руки и перила, учащенно задышал, опасаясь за собственную жизнь. – О-о-о, неожиданная развязка, Мэттью Лемье, балансируя на краю крыши, хочет скинуть с нее своего злейшего врага. Тебя это заводит, да? Хотя кому, как не мне, знать, что тебя заводит, – он осклабился. – Ну давай, действуй, чего ты ждешь? Только представь себе новостные заголовки завтрашним утром: зверское убийство Джона Роя, его бездыханное тело нашли перед зданием LMX Inc. Король умер, да здравствует король! Мой папаша будет вне себя от радости. Избавиться от меня чужими руками… Интересно, кто же убийца в контексте не самых добрых отношений между владельцами двух корпораций и того факта, что тебя видели сотрудники примерно в тот час, когда наступила смерть? Ошибка, коварный просчет, у тебя нет алиби, – вытянув шею и сократив расстояние между ними, он прошептал: – Ну так что, сделаешь мне одолжение? Толчок, и руки разжались, отпуская псевдоцарские меха. Рой, не устояв, повалился на ледяной настил. – Не сегодня, – Мэтт презрительно сморщился, наблюдая, как тот пытается подняться. Решив, что делать ему здесь нечего, он повернулся вокруг своей оси и встретился лицом к лицу с Диего. Парень выглядел очень разозленным. – Откуда ты… – Смотрю, на доске появились новые фигуры, – из-за спины послышался смех Джона. – Я же говорил, Карлос, Лемье тебе не меньший враг, чем я, а ты не верил. – Заткнись, Рой, – процедил Диего, кинул неодобрительный взгляд на Мэтта и подошел ко все еще сидящему Джону. Тот втянул голову в плечи, приготовившись к возможному удару, но никакого насилия не последовало. Вопреки всему Диего протянул ему руку. – Поднимайся давай. – Значит так, – произнес он, отойдя на приличное расстояние от них. – Вы оба – говнюки и моральные извращенцы, оба вконец разочаровали меня, и оба вызвали столько противоречивых эмоций разом, что, если честно, у меня нет сил даже злиться. Джон, – он повернулся сначала к одному, – не знаю, на что ты рассчитывал, устраивая весь этот цирк, но если ты хотел заставить меня возненавидеть Мэтта, то не вышло. Мэтт, – а потом к другому, – за последние пару дней я узнал о твоей личности много новых и неприятных вещей. Обманы, предательства, аферы – от кого не ожидал так от тебя, – на его глазах выступили слезы. – Тем не менее, как я уже сказал, это не повод для ненависти. Слышишь, Джон? Пускай однажды Мэтт сделал тебе больно, дал обещание и не выполнил его, даже пусть такое важное обещание, это не повод мстить во что бы то ни стало. Это повод либо дать человеку исправиться, либо исключить его из своей жизни, если отношения зашли в тупик. Ты стопроцентно прав, никто не идеален, у каждого из нас есть та самая темная сторона, жуткая, пугающая, наполненная болью и отчаянием, но это совсем не значит, что надо давать ей волю. Ты мне не нравишься, Джон Рой, я буду с тобой честен, но я не презираю тебя, не ненавижу и не собираюсь уничтожать. Я тебе тоже не нравлюсь, так давай не будем портить друг другу существование. Не собираюсь умолять тебя на коленях оставить меня и Мэтта в покое, но подумай над этим. И если вдруг ты снова начнешь лезть в наши жизни, я обращусь в полицию. Мне плевать, насколько ты богат и влиятелен, ясно? Потому что, что бы ты там себе ни думал, я не чья-то марионетка. Не пешка, не собачка, не слуга. Я такой же человек, у меня есть права, и я буду требовать, чтобы их соблюдали. И пока ты этого не признаешь, прости, Джон Рой, нам не по пути. Кивнув на прощание, Диего направился к выходу. – Ты думаешь, пафосный монолог меня проберет? Кто ты такой, чтобы учить меня жизни? – Джон выглядел крайне сердито. – Я еще вернусь, вот увидишь. – Ну, возвращайся. В следующий раз мы, – Диего многозначительно посмотрел на Мэтта, – будем готовы и пресечем любые интриги на корню. Кивок. Никаких больше игр. – Пешка прошла в ферзи и объявила тебе шах и мат, Джон Рой, – произнес Мэтт, встав рядом с Диего. – Ты проиграл.

***

От кружки с горячим кофе поднималась тонкая струйка пара. Завороженно наблюдая за ней, Диего пытался уже в какой раз подвести итоги недавних событий, сделать соответствующие выводы и отложить их на задворки памяти, но почему-то не получалось. Опять. Пар плавно поднимался вверх и растворялся в воздухе, как и некоторые воспоминания Диего о том дне на крыше. Его до сих пор не оставлял в покое эпизод с потерей сознания. По крайней мере, так сказал Рой: ты потерял сознание. Сам же он даже не мог толком вспомнить, что происходило до того, как он оказался в кабине вертолета. Все, что запомнилось наверняка – Джон позвонил в дверь, переступил порог квартиры, сказал что-то про предательство и друзей, а потом… Пустота. Просто провал. Нечто в этой истории явно отсутствовало, и это нечто крайне волновало Диего. И хотя Рой списал все на обморок, тяжело было поверить, что он в здравом уме согласился пойти за ним на это сомнительное рандеву. С другой стороны, к его ужасу, все указывало именно на его добрую волю, поскольку, когда Рой заявился в квартиру, на Диего были лишь шорты и футболка, а на крыше он был уже в джинсах, рубашке и куртке. Но даже если так, и Джону каким-то волшебным образом удалось его уболтать, то почему он ни черта об этом не помнит? На кухню вошла Людмила и, положив грязные тарелки в раковину, подошла к Диего, и обняла его за шею. – Утренние обнимашки для моего мальчика, – она пыталась звучать задорно, но грусть в голосе с потрохами выдала ее. – Что опять не так? – О чем ты? – Диего тоже не сумел отыграть беззаботность. – Тебя опять что-то заботит, тяготит, – она села рядом. – Ты можешь рассказать мне, обещаю, в этот раз не лезть с несанкционированной помощью. Она улыбнулась, и он ответил на улыбку. – Поссорился с Мэттом. Сильно. – Я уверена, все образуется, – Людмила накрыла его ладонь своей. – А из-за чего поссорились? – Из-за календаря, – Диего отпил немного кофе, видя, как мать непонимающе хлопает глазами. – Это на самом деле намного серьезнее, чем кажется. – Я не сомневаюсь, – та поднялась с места. – Как я и сказала, вы обязательно помиритесь, что бы там ни было. Такого друга, как ты, никому не захочется терять! – Спасибо, мам, – глядя на дно кружки, проговорил он. – Удачи на работе. Людмила кивнула в знак благодарности и вскоре скрылась за дверью. Диего, если подумать, аналогично не стоило засиживаться дома. В NYSMEF, особенно в главном холле, царило оживление. До того, как найти Эмму и ребят, он и предположить не мог, из-за чего весь переполох. – Диего! – оперативно отреагировала на его появление девушка. – Ты очень вовремя, у нас ЧП! – Что такое? – его воображение рисовало картины разной степени кошмарности от препод перенес важную контрольную на сегодня до Джон Рой, не удовлетворившись своими играми, пошел дальше и собирается сжечь весь колледж к чертям собачьим. – Мэтт Лемье собирается отчисляться, – опередила Эмму Софи. – Так не похоже на него. – Чего? – Диего аж подпрыгнул на месте. Да, такого он не ожидал. – В смысле? Почему? – Мы не знаем, – Эмма печально выдохнула. – Но он просил передать, что хочет с тобой поговорить. Он бы тебе напрямую сказал, но у тебя телефон вечно недоступен. Диего хлопнул себя по лбу. Номер-то заблокирован. – А еще он просил никому не рассказывать об этом, но кое-кто, – Нгози многозначительно взглянула на смутившуюся Эмму, – случайно обмолвился об этом при Нате, и теперь, по-моему, даже самый зашоренный студент в курсе новости. И что с ней стало? На первом курсе была такая доброжелательная девушка… – Думаю, ее просто свел с ума один человек, – сказал Алексей, и на сей раз хитрые взгляды были обращены к Диего, воспринявшему выпад в штыки. – Но всеобщее волнение понятно, если в NYSMEF что-то происходит, то в этом наверняка замешаны M. A. D. E. – Поговори с ним, пожалуйста, – подошла к нему Эмма, когда все заспешили на пару. – Потому что со мной он отказывается это обсуждать. Говорит, не хочу тебя расстраивать. «А меня, значит, хочет?» – пронеслось в голове, но, к счастью, так и не вырвалось наружу. Стоя на пороге пентхауса после занятий, Диего долго не мог решиться постучать в дверь. Прислонившись лбом к ней, он думал о том, что не может полностью простить Мэтта за все случившееся. Как ему поговорить с ним, не сорвавшись и не порвав последние связи? Набрав все-таки разблокированный обратно номер, он с удивлением обнаружил, что Мэтт ответил практически сразу. – Диего? Хорошо, что ты позвонил! Я пытался до тебя дозвониться самостоятельно, но почему-то не получалось… – Угу, я в курсе, Эмма рассказала, – бесцветным голосом сказал Диего. На контрасте с восторженным Мэттом он звучал ожившим мертвяком. – Может, откроешь дверь, и поговорим лично? Повторять дважды не пришлось. – Ты хотел меня видеть? – спросил Диего, входя в столько повидавшее за последнее время помещение и садясь на диван. Что бы ни происходило, надо держать себя в руках. – Да, – ответил Лемье. – Я хотел извиниться перед отъездом. Было бы некрасиво уходить по-английски после всего того, что произошло. – И ты всерьез считаешь, что извинений достаточно? – вспыхнул Диего. Черт. – Ты все равно собираешься уходить по-английски, потому что, прости, конечно, но я все еще не понимаю, зачем было мне врать? Зачем ты сразу не сказал, что за всем этим стоит Джон Рой? Чего ты боялся? Что я не пойму? Что меня так шокирует тот факт, что вы были в отношениях? – Да, – прервал бурные восклицания кратким признанием Мэтт. – Да, все то, что ты назвал, сразу. Видишь ли, часть моей биографии, связанная с Джоном Роем, очень тяготит меня. Все чаще, оглядываясь назад, я думаю, что мне не стоило связываться с ним в принципе, но на тот момент я и не думал, что невинная попытка подружиться, а после и быть вместе принесет столько проблем каждому из нас, и даже выйдет за пределы, затронув человека со стороны. Тебя. Он опустил голову и закрыл лицо руками. – Мне стыдно. Стыдно за свои решения и желания, потому что, Джон прав, во многом виноват именно я. Я в свое время сделал первый шаг к этим отношениям, и я же потом сделал первый шаг к тому, чтобы их закончить. – И что? – повел плечами Диего. – Это… это нормально, что люди сходятся и расходятся, у вас получилось так же, здесь нет ничего… сверхъестественного. – Я рад, что ты так думаешь, но ты не в курсе всей истории, – Мэтт откинулся на спинку дивана. Голос его подрагивал. – Если хочешь, я могу рассказать ее, но, пожалуйста, не осуждай меня за то, что услышишь. Я и так не могу простить себе свои слабости. Могу я попросить тебя об этом? – Конечно, – Диего кивнул. – Не в моих привычках осуждать… – он хотел сказать «друзей», но гордость взяла свое, – знакомых. – Замечательно, – Мэтт прикрыл глаза. – Для начала ты должен знать, что Джон – такой же проблемный ребенок для своего отца, как и я для своего, но в отличие от меня, он еще и нежеланный. Насколько он мне рассказывал, и насколько потом это подтверждалось моими личными поисками, его появление на свет было чистой случайностью. Оно не обрадовало вообще никого. Дело в том, что его отец, Престон Рой, как ты, наверное, знаешь, очень влиятельный человек в США. Тогда у него была чуть ли не образцовая семья: муж, жена и общий ребенок, мальчик по имени Билл. Так они и жили, пока… Пока совершенно чужая женщина, но не менее влиятельная, не объявила, что она беременна от главы семейства. Эта женщина – мать Джона, известный модельер, дизайнер и знаток искусства, мадам Дарлинг, да, та самая, в честь которой названо новое арт-пространство. Заявив об этом, она создала такой мощный инфоповод, что пропустить его было просто невозможно. Естественно, отец Джона не мог долго оставаться в стороне. Он всячески отрицал свою причастность к ребенку, но судебные процессы и тест на отцовство расставили все по местам. Брак затрещал по швам, жена подала на развод, решив еще и забрать с собой маленького Билла, но суд постановил, что ребенок останется с отцом. Уж не знаю, было ли там вмешательство со стороны, взяточничество, но факт есть факт, женщине досталась лишь малая часть имущества. Сам же Престон уже заранее возненавидел еще не рожденного Джона: разрушенный брак, судебные тяготы и грядущие обязанности, касающиеся второго ребенка – не лучшие перспективы. С рождением ничего не поменялось, отец старался встречаться с сыном как можно реже, так что Джон жил с мадам Дарлинг, но не так давно она заявила, что больше не потерпит его присутствия в своей квартире, и ему пришлось съехать на съемную квартиру. И хоть жилье у него сейчас, будем честны, очень приличное, такой ход со стороны единственного близкого человека стал ударом. Мне, как человеку, которому тоже не хватало полноценного участия отца в жизни, было весьма знакомо состояние, в котором он находился. Это нас сблизило. – Вы встретились в странный период ваших жизней, как говорилось в одном фильме. – Что-то вроде того, – Мэтт задумчиво покачал головой. – В общем, как я уже сказал, первый шаг к этому сближению сделал я. Отношения развивались стремительно, даже слишком. Я даже не сразу понял, когда переступил черту между просто другом и любовником. И хотя ему было всего шестнадцать, его это совсем не смущало, а потому не смущало и меня. – Ему было сколько?! – Диего будто электрическим током прошибло. – Это то, за что мне особенно стыдно сейчас, но да, ему было всего шестнадцать тогда, в начале наших отношений. Впрочем, ему и в их конце тоже было шестнадцать. Они долго не прожили. – И сколько ему сейчас? – Восемнадцать, – чувствовалось, что Мэтту тяжело говорить об этом. – Суть, на самом деле, не в этом. Суть в том, что однажды я дал ему обещание, которое и стало краеугольным камнем всех последующих проблем. Я по глупости собственной пообещал Джону, что никогда его не брошу. Тогда это казалось просто чем-то романтическим, больше похожим на обещание поддержки в случае чего, а не на вечное привязывание себя к нему, как было истолковано. После этого обещания он будто головой повредился, начал вести себя как капризный ребенок, все требовал от меня чего-то, обвинял меня во всем подряд, поэтому когда я понял, что эти отношения не дают нам обоим ничего, кроме головной боли, я не видел никакого другого пути, кроме как закончить их полюбовно. Как ты понимаешь, полюбовно не получилось. Я, конечно, все-таки разорвал все связи с Джоном, так было бы легче обоим, нежели оставаться друзьями, но ничего не закончилось. Его безумие переросло в жажду мести, постоянные угрозы и отчаянные попытки либо вернуть мою лояльность, либо наоборот уничтожить и меня, и мою жизнь. И если раньше мне удавалось вразумить его хотя бы на время, то сейчас он начал приплетать к делу других людей, и, кажется, его план работает. Если я не сделаю что-нибудь, то и мне, и моей репутации конец. – Почему? – Потому что если отец, человек крайне консервативно-традиционных взглядов и так вечно мной недовольный, узнает о том, что между нами что-то было, он точно лишит меня наследства и доли в LMX Inc, а я не собираюсь терять то, на что положил всю жизнь. Именно поэтому мне нужно уехать хотя бы на время. Я не могу позволить Джону испортить все одним сказанным словом, а будучи рядом с отцом, я смогу сделать так, чтобы он не смог подобраться к нему. Это моя позорная тайна, и она умрет со мной. Повисла неловкая пауза. Никто из них долгое время не мог произнести ни слова. – Почему ты сразу не рассказал мне обо всем? – проговорил наконец Диего. – Не уверен, что тогда мне было бы легче это принять, но я хотя бы не навыдумывал себе кучу ложных домыслов. – Не смог, – Мэтт скривился как от зубной боли. – Мне очень жаль, что из-за своей ошибки я заставил тебя чувствовать себя плохо. Прости. Диего закусил губу. – Кстати говоря, тогда в киоске ты ведь извинялся не перед тем мужчиной? Извинения предназначались Джону? Мэтт кивнул. – Вот что, – произнес Диего после очередного долгого молчания. – Тебе не надо никуда ехать. Я знаю, как сделать так, чтобы Джон даже думать не смел о том, чтобы… э-э… камингаутнуть тебя перед твоим отцом. Так что не переживай, я поговорю с ним и попытаюсь доходчиво донести эту мысль. – Ты уверен, что справишься? Это может быть… – Опасно? Нет, не беспокойся, на глазах у всех, он ничего мне не сделает. К тому же, я уже все продумал, доверься мне. На следующий день весь NYSMEF снова стоял на ушах, но теперь уже из-за того, что распространенные Натой сведения оказались уткой. Вот же он, Мэттью Лемье, собственной персоной, никуда не отчисляется и с огромным рвением ходит на занятия. Разрешилось все действительно крайне удачно, даже Эмма клюнула на заранее придуманное объяснение о столь странном поведении Мэтта: он просто боялся, что не сможет больше совмещать учебу, дополнительные занятия и работу. – Действительно, на тебя не похоже, – конечно, она слегка посомневалась в правдивости отмазки, но в итоге нашла логичное объяснение: – Разве что постоянные стрессы окончательно довели тебя до ручки. Диего не очень нравилось, что они врут ей, но с другой стороны, будь у него в шкафу такие скелеты, он бы их тоже за семью замками держал. Уже в Школе, выждав момент, когда рядом с Джоном не будет его приспешников-друзей, он подошел к нему и, прокашлявшись, сказал: – Нам надо поговорить, – тот, однако, сделал вид, что ничего не слышит. Слегка повысив голос, Диего добавил: – Это важно, касается тебя в первую очередь. Игра в молчанку продолжалась, так что он, нисколько не раздумывая, сел на скамью рядом с Роем. Тот наконец соизволил обратить на подсевшего внимание и отодвинулся подальше к окну. Правда, Диего это не смутило, и он придвинулся еще ближе. – Берн! – выкрикнул что есть мочи Рой. – Берн, сюда, быстро! Личный мордоворот Джона по фамилии Берн явился по первому зову. Схватив Диего за шкирку, иначе и не скажешь, он без особых усилий вытащил его с их ряда. Тот в долгу не оставался и сопротивлялся, как только мог. Даже когда отчетливо послышался треск ткани, он не оставил попыток вырваться. – Пусти меня! – прокричал он. – Зря ты так, Рой, это касается той статьи с выставки. Услышав упоминание статьи, Джон оцепенел. С его лица слетела довольная улыбка – он явно наслаждался тем, что Диего позорится на всю аудиторию, и все заливаются «с этого клоуна», – и вместо нее губы сомкнулись в тонкую черточку. – Оставь его, Берн, – тот, впрочем, не сразу понял, что от него хотят. – Я сказал, брось Карлоса и вали отсюда, тупоголовый ты кусок идиота! – То сюда, то отсюда, – парень почесал затылок. – Тебя не поймешь! Вразвалку он удалился от них, и Диего снова подсел к Джону к великому неудовольствию последнего. – Нам надо обсудить кое-что, связанное с пресс-релизом, который ты бессовестно украл у меня, статьей в Everyzine и Мэттом, – начал он. – Скажи, когда ты сможешь со мной встретиться вне Школы? – Никогда, – съязвил Рой, отворачиваясь к окну. – Предпочитаю не общаться с деревенщинами, – Диего решил уже приступать к уговорам, но не пришлось. – Но раз такое дело, то сегодня в семь вечера в ресторане «Нью-Йорк Роял», я там обычно ужинаю. И надень что-нибудь поприличнее, чем клетчатая половая тряпка, иначе тебя не то что внутрь не пустят, еще на подходе метлой прогонят, приняв за уличное отребье. Он улыбнулся собственной шутке, а Диего стоило невероятного усилия воли, чтобы не ввернуть какую-нибудь гадость да пожестче в ответ. Тем не менее, он не только проявил чудеса выдержки, но и согласился с местом встречи, хоть и подозревал, что это неспроста. Вечером, надев лучшие вещи из своего гардероба, он спешил на фордике к ресторану. Находился он, логично, в самом центре Манхеттена, так что мало того, что пришлось заплатить рекордное количество денег за проезд и парковку, так он еще и в вечернюю пробку попал. – Ты опоздал, деревенщина, – такими словами встретил его сама любезность Джон Рой. – Хотя ладно, вынужден признать, сейчас ты выглядишь почти как нормальный человек. Присаживайся. – Благодарю, – сел напротив него Диего. – Итак, статья… – Погоди, я еще не заказал себе коктейль, – Джон вальяжно, в какой-то неуловимо королевской манере, вскинул руку, привлекая к их столику внимание официантов. – Что за бестолковое обслуживание. Диего тяжело вздохнул. Кажется, он начал понимать, почему даже вечно спокойный, как море в штиль, Мэтт сбежал от Роя, сверкая пятками. Тем временем, к ним подошел мужчина, который с присущим его профессии дружелюбием выслушал все претензии в свою сторону, и пообещал принести заказ через пять минут. – И все-таки, – набрав в грудь воздуха, произнес Диего. – Ты, наверное, уже в курсе, но в Everyzine днями ранее вышла моя, которая теперь номинально не моя, но неважно, статья про Е4. Так вот, я просто хотел сказать, что в моем же пресс-релизе, который ты выдал за свой, есть целые куски, просто-напросто вставленные мной из статьи без изменений. Конечно, пресс-релиз ты презентовал раньше, но разве это проблема для того, чьему отцу принадлежит Everyzine, и кто метит в журналисты? Рой нахмурился. – К чему ты ведешь, Карлос? Никто не будет сравнивать уже отыгравший свое пресс-релиз рядового студента и вышедшую на днях статью. – Да, не будет, – Диего хитро улыбнулся. – Если специально не намекнуть, что нечто похожее у них определенно наблюдается. – Ладно, я понял, – сказал Джон сразу после того, как наконец получил свой коктейль. Отпив глоток, он с пренебрежением посмотрел на собеседника. – Чего ты хочешь? – Хочу, чтобы ты не распространялся про Мэтта и ваши прошлые отношения. Никто, кроме нас троих не должен о них знать. – О, так значит, папочка боится, что кто-то разболтает о его страшных тайнах? – Джон самодовольно осклабился. – Какая прелесть. – Ты понял меня? – наступал Диего. – Никто. Вообще никто. Иначе весь мир узнает, что журналист из Джона Роя никакой, и кроме как воровать чужие тексты, он ничего не умеет. – Ты удивил меня, Карлос. А я-то думал, у тебя мозгов столько же, сколько у Страшилы из «Волшебника Изумрудного города». По рукам, – неожиданно легко согласился Рой, – я согласен с условиями. Каждый молчит, каждый остается при своем. Перемирие, не так ли? – Именно, – Диего улыбнулся. – Рад, что ты меня правильно понял. – Чудесно, – Рой, промокнув рот салфеткой, поднялся с места. – Счастливо оставаться, – он на секунду задумался. – Ах да, чуть не забыл, передавай Лемье мой пламенный привет и пожелания сдохнуть в адских муках поскорее. Пока же Диего соображал, что на это ответить и надо ли вообще отвечать, Джон накинул на плечи свою дубленку и вышел на улицу. Надев куртку, Диего тоже двинулся было к выходу, как вдруг над его ухом раздался деликатный кашель. – Ваш счет, сэр, – с натянутой улыбкой сказал официант и положил на стол чековую книжку. Заглянув внутрь, Диего со злости треснул кулаком по столу. Перемирие не продлилось даже пяти минут.

***

Диего не мог нарадоваться тому факту, что после всех этих сумасшедших приключений, оставшиеся два месяца учебы прошли как нельзя мирно и тихо. Преподаватели, даже Дикий Джексон, выражали одобрение тому, что оценки Диего все-таки начали возвращаться на должный уровень, за что по большому счету нужно было благодарить Эмму. Собственно, что он и сделал. В начале марте он был слишком занят выживанием в условиях агрессивного Джона Роя, так что приготовить достойный подарок для Эммы не смог, а потому решил, что лучше поздно, чем никогда, и подарил ей… – Шпингалет? – удивилась девушка, достав из подарочной упаковки столь странный презент. – Ага, – довольный собой сказал Диего. – Повесишь его на дверь, и сестра больше не сможет мешать нашим внеклассным занятиям и терроризировать тебя и твоих гостей. – Это отличный подарок, спасибо, – рассмеялась до слез она, – но у нас дома политика открытых дверей. Каждый член семьи всегда должен иметь доступ в любой уголок дома. – Тоже хорошо, – пожал плечами Диего. – Но я бы на твоем месте все равно подумал насчет шпингалета. В общем, в колледже царила легкая атмосфера. Несмотря на приближающиеся экзамены и зачеты, на душе было хорошо, и даже погода, наконец-то смилостивившаяся над горожанами, дала послабление, отчего с каждым новым днем приближение лета становилось все ощутимее. В преддверии первого апреля же ребята вспоминали, как Ал часто прикалывался над ними, другими студентами и преподавателями, приговаривая, что день шутника – его профессиональный праздник, и решили, что в этом году сполна отомстят ему за это. С подачи Диего они сотворили механизм, который при открытии коробки, будет выбрасывать из нее прямо в лицо классику розыгрышей – пирог. Надежно запаковав коробку, они отправили ее Алу по почте, надеясь, что аккурат к первому числу она дойдет до него. Звоночек о том, что прикол сработал, они получили вечером назначенного дня. Весь в ягодном джеме, Ал вышел с ними на связь по интернету и, смеясь, пообещал, что в следующем году он придумает что-нибудь еще более дерзкое и эпичное, специально для лучших друзей. Даже Джон Рой, похоже, успокоился, наслаждаясь весной, потому что ни одного слова в свой адрес от него Диего до конца учебного года так и не услышал. Как и в адрес Мэтта. Оставался последний рубеж, и он касался не столько Диего и его друзей, сколько нынешних четверокурсников, среди которых была и их бывший куратор Нгози. – Ребят, – произнесла она, когда они в очередной раз собрались в кафетерии. Такие небольшие собрания стали для них уже своеобразной традицией, которая Диего очень и очень нравилась, – у меня через неделю защита финального проекта, и я… – она обвела каждого взглядом. – Вы придете меня поддержать? – Конечно! – с готовностью откликнулась Эмма. – Еще спрашиваешь. – Я приду, – отозвался Алексей. – Мне, в конце концов, в следующем году такая же фигня предстоит, надо же заранее оценить обстановку. – Я тоже приду, – добавил Мэтт. – Несмотря на то, что в моей жизни это мероприятие было уже два раза, – он сделал паузу, – но как раз поэтому я и приду, потому что знаю, что это такое, и как это волнительно. – Твоя защита в надежных руках, – заключила Софи, целуя ее в щеку. – Ты справишься, любимая, я знаю. – Спасибо, – засмущалась Нгози, но поцеловала ее в ответ. – В тебе вообще никто не сомневается, потому что ты крутая и умная. Расслабься и будь собой. Эта воодушевляющая фраза, судя по голосу, однозначно принадлежала Карлосу, но по отрешенному лицу того нельзя было вообще сказать, что он слышит их. Все-таки к стилю общения Карлоса привыкнуть невозможно. – Карлос прав, мы верим в тебя и будем держать пальцы скрещенными до последнего, – суммировал все высказывания Диего. – Покажи всем, кто такая Нгози Вайо! В назначенный день в актовом зале, переделанном под настоящую научную ярмарку, столпились сотни выпускников, каждый из которых подготовил свой проект и готовился защитить его на отлично. – Я безумно волнуюсь, – проблеяла Нгози, опуская взгляд в пол. – Кажется, как будто я обязательно забуду весь текст своего выступления и не смогу сказать ни слова. Что мне делать? – Для начала, глубоко вздохни, – инструктировал ее Мэтт. – Потом, попробуй отвлечься на пару минут. Например, съешь печенья, – он кивнул на коробку с печеньем, принесенную Эммой из дома. – Насладись его вкусом, а потом еще раз вдумчиво повтори слова, пройдись по плану, отметь наиболее важные моменты, на которые опирается твое исследование и которые ни в коем случае нельзя упускать. – Фух, спасибо за консультацию, Мэтт, – приобняла его за плечи Нгози. – Что бы мы без тебя делали. – Что бы я без вас делал, – ответил тот, бросая взгляд на Диего, от которого это не укрылось. Чувствуя, что щеки начинают пылать, он с удвоенной энергичностью принялся развешивать доверенные ему плакаты Нгози. – Что у вас с Лемье? – озадачила его неожиданно прямым вопросом Софи, помогавшая с развешиванием плакатов. – А что у нас? – Ну… Нгози говорила, что очень многие в свое время считали, что вы встречаетесь. Она и сама так думала, вот я и… – Нет, это не правда, – улыбнулся кончиками губ Диего. – Мы просто очень хорошие друзья, окей? – Окей, я как раз поэтому и спрашиваю, чтобы в будущем не попасть в неловкое положение, – в ее разноцветных глазах промелькнула какая-то хитрая искорка. Чуть позже, когда вся работа была сделана, и команда поддержки собралась вместе, к ним подошел Дикий Джексон. – Что, уже? – испуганно дернулась Нгози. – А я надеялась еще немного подготовиться… – Нет, мисс Вайо, не переживайте, – успокоил ее преподаватель. – У вас есть еще минут семь-десять, пока все студенты наконец не закончат оформлять свои стенды, – он взглянул на стенд Нгози. – Интересная тема, «Маркетинг для меньшинств: почему это хорошая идея». Интересно будет послушать и узнать, почему же. – Спасибо, профессор, – улыбнулась ему Нгози. – Надеюсь, не разочарую вас. – Я тоже надеюсь, – он перевел взгляд на команду поддержки. – К слову, почему вокруг вас такая концентрация третьекурсников? – он заметил среди них Софи. – И отдельных первокурсников. – Мы пришли поддержать Нгози, пап, – ответила за всех она. – Мы будем тише воды, ниже травы. Джексон недоверчиво посмотрел сначала на пытающегося сдержать смех Алексея, а потом на Диего, шокированного случайной новостью. – Ну, ладно, но если сорвете мероприятие, всех поисключаю, – он снова взглянул своим фирменный убойным взглядом на Софи. – И на родство не посмотрю! Та лишь проводила его удаляющуюся худую фигуру улыбкой до ушей. – Он твой отец? – прошептал ей на ухо Диего. – Но как… – Фамилия Джексон тебя ни разу не смутила? – кинула в ответ Софи, не дослушав его. – Ну, Джексон – не такая уж редкая фамилия, да и вообще… Договорить он не успел, по громкой связи объявили о начале защиты и воодушевленные третьекурсники отошли назад, давая выпускникам пространство. – Как хорошо, что нам это только в следующем году предстоит, – сказал в пустоту Алексей. – А пока еще чуть-чуть и свободное лето. Ага, как же! Лето самого Диего уж точно не обещало быть свободным, и Летняя Школа Журналистики, а также биржа копирайтеров были прямым тому подтверждением.