Ротонда в пустыне

Мескин, не отрываясь, ошеломленно смотрел на Лимруса. Он вспоминал то время, когда занимался в библиотеке Гшин. Перед этим он побывал в Лортоне, оставил там Тайру, а затем отправился в библиотеку. Он много читал, многому учился, путешествовал по окрестностям. А в один день посреди главного зала библиотеки появилась парочка – темноволосые мужчина и женщина. Они обнимались и смеялись. Мужчину звали Ундо, женщину – Жозель. Они читали книги, учились магии, так же, как и Мескин, почти всегда были вместе и совершенно не стеснялись обниматься прямо у него на глазах. Прошло немного времени, и Жозель стала все больше привлекать к себе внимание Мескина. Всякий раз, когда Ундо куда-нибудь уходил, Мескин пытался воспользоваться случаем и вдоволь наговориться с Жозель. Она нравилась ему все больше и больше, а однажды он понял, что любит ее. Самым большим проклятием был Ундо – Жозель не сводила с него глаз, и они почти постоянно вместе. Ничто так не злило. А в один день Жозель вдруг резко погрустнела. Мескин пытался осторожно расспросить ее, в чем дело, но она молчала. С Ундо, вроде бы, не поругались, так что же происходит? Она стала беспокойной, ушла в депрессию. Как-то раз они разговаривали, и Жозель плавно коснулась темы магических клятв, но Мескин тогда не обратил на это внимания, очень уж вскользь Жозель о них упомянула. В том числе, она сказала, что недавно прочла про клятвы в книге. А через несколько дней, да, теперь-то он может вспомнить, через несколько дней она его подчинила. Теперь все стало понятно – она прочла про клятвы и узнала, что умрет, если не сможет войти в Ротонду. Она, помнится, еще отлучалась куда-то ненадолго в эти дни. Наверняка к Ротонде. Храм ее не впустил, и она пришла в ужас от того, что умрет в тридцать лет. Она ничего никому не рассказала, потому что тогда умерла бы немедленно. Вот почему она нас всех подчиняла, почему так торопилась завладеть Ротондой. Она не виновата! Единственный, кто во всем виноват – вот этот смазливый любитель чужих жен. Полюбуйтесь на него! Сидит, разодетый, как щеголь, пьяный в стельку, наслаждается жизнью, в то время как Жозель из-за него может умереть. - Я… это очень давно было, и я как-то забыл об этом. В двенадцать лет мне абсолютно не было стыдно, потом я боялся рассказывать об этом кому-нибудь. Все равно это бесполезно – магические клятвы нерасторжимы. А спустя некоторое время я об этом забыл. В отличие от остальных, я очень легко забываю неприятное. О, черт, как же это все… Лимрус говорил слабым голосом, виновато вперив взгляд в стол. Мескин никого ненавидел так сильно, как его. От этого в воображении Мескина лицо Лимруса стало насмешливым, Мескину казалось, что он хвастается тем, как ловко обвел Жозель вокруг пальца. И можете ли вы поверить, мне нисколечко не стыдно! Ни капельки! Я, в отличие от вас, зануд, все неприятное забываю легко и быстро. А Жозель теперь умрет, ах, какая незадача… Мескин схватил Лимруса за руку и куда-то переместился вместе с ним. Посетители трактира в недоумении уставились на то место, где недавно сидели эти двое. Теперь они были далеко отсюда. Лимрус ошалело завертел головой, буквально через секунду его взгляд остановился. Лимрус смотрел себе под ноги. Мескин толкнул его со всей силы, раздался крик. Мескин смотрел, как тело падает с обрыва, как ударяется о камни. Кровь заметно даже отсюда. Затем он исчез. *** - Вставай! Проснись! - Что такое… Мескин? - Да, я. Буди остальных. - Ты…, - Жозель пока еще не до конца проснулась, но у нее промелькнула мысль, что Мескин-то больше ей не подчиняется. - Не надо, - Мескин поднял руку в жесте «стоп», - не надо меня подчинять. Я итак помогу тебе всем, чем смогу. Тут он крепко обнял ее. Жозель спросоня хватило и такого объяснения. Всех остальных они уже разбудили. - Давайте, давайте. Сейчас к Ротонде. - Что, прямо сейчас? Ночь на дворе, - зевая, возразил кто-то из волшебников. - Какая разница! – Мескин с неожиданной для самого себя скоростью приходил в бешенство. - Он прав, - заметил Сайерс, - у Ротонды круглые сутки дежурит весь Лортон. Вполне возможно, ночью они следят не так внимательно, как днем. Многим захочется спать. Мы появимся и хотя бы чуть-чуть застанем их врасплох. *** - Ч…что за шорох? - Ты о чем? - Слышишь? Совсем рядом. - Да, слышу, кто-то… -Черт! – волшебник показал пальцем на силуэты в темноте. Несколько человек, где-то около пятнадцати, стояли, взявшись за руки, прямо у самой Ротонды. - Буди всех! Я им помешаю. *** Салмар доставлял много проблем. Он поднимал целые горы песка в воздух, выбивая почву из-под ног у врагов. Песок летал, сыпался, и никто ничего не мог разглядеть. Собственно, из-за него цепочка и разорвалась, к досаде Жозель. Мескин спасал своих – высматривал, кому в данный момент грозит самая большая опасность и перемещал его в другое место. Эндиге вместе с Жозель стояла у Ротонды. Работали так же, как и с Салмаром – Эндиге усыпляет бдительность, Жозель подчиняет. Арвентида наварила самых разнообразных зелий, у каждого из жителей Лортона было по нескольку флаконов, и они очень активно ими пользовались. Ундо убрал с поля боя Мескин – заметил, как то превращается в Сайерса. Неужели Ундо и вправду думал, что это пройдет незамеченным? На стороне Жозель сражаются, как-никак, всего тринадцать человек, включая ее саму. Эндиге с Жозель пришлось оставить храм в покое и отбиваться. Эндиге быстро расправилась с Виртритом, а Жозель подчинила себе Гирдина, и не только его. Из-за Салмара Ремис сломал себе ногу и стал бесполезен. Салмар положил его в стороне. Гирдин сослужил Жозель хорошую службу, но, к сожалению, перед этим он обездвижил Тайру, и ее оттащили подальше. Не было ни времени, ни возможности освобождать кого-то от подчинения прямо здесь и сейчас. Нарувинда с помощью зелья Темноты смогла обхитрить Эндиге, подойти к ней со спины и схватить. Пока она вырывалась, подоспел другой волшебник со снотворным в руках. Но уснула не Эндиге, а волшебник. Эндиге заколдовала его. Правда, ей было сложно справиться с Нарувиндой – та сильно сопротивлялась заклинанию. К ним кинулись сразу несколько волшебников. В конце концов половина из них заснула, а вторая ухитрилась влить снотворное в Эндиге и теперь спешно будила первую половину. Получалось это далеко не с первого раза. Кроме того, из боя кое-как вывели одного из волшебников Лортона, того, которого подчинила себе Жозель. К этому моменту она уже очень беспокоилась – еще бы, Эндиге, Тайра и этот волшебник теперь не с ней. Не конец света – у нее еще семь таких волшебников из Лортона, не считая Сайерса и Мескина. Вместе с ней будет десять. Все равно внушает опасения. Тут еще вдобавок Сайерса одолели, как это произошло, Жозель не видела, она только заметила, что Сайерс лежит в стороне. Наверное, напоили снотворным. Если бы она стояла поближе, увидела бы, что ожогов у него прибавилось. Кто-то снова плеснул в него обжигающим зельем. Положение становилось все серьезнее. Противники Жозель стали делать нечто странное. Сначала двое взялись за руки, потом к ним присоединился третий, Марва тоже к ним, Арвентида, еще кто-то, теперь Нарувинда. Ясное дело, они хотели объединить свои силы и ударить по Жозель и остальным одним мощным заклятием. Один из волшебников умел блокировать чужую магию, думали использовать его способность. Большей глупости противники Жозель сделать не могли. Мескин наблюдал за тем, как они собираются. Зрелище явно доставляло ему удовольствие. Последним был Салмар. Он выбил почву из-под ног у кого-то, так что теперь у Жозель имелись в наличии не семь, а шесть волшебников из Лортона. Но Мескин не отвлекался. Он дождался, пока Салмар подойдет совсем близко к остальным, исчез и в следующий же момент оказался рядом с группой волшебников. Салмар взял за руки крайнего, образовалась цепочка, но не успели они начать колдовать, как Мескин схватил Салмара за руку, и все они разом оказались в каком-то неизвестном лесу. Мескин, довольный, переместился обратно. Жозель с остальными волшебниками уже стояли, взявшись за руки. Жозель подчиняла себе Ротонду, а остальные служили источниками энергии. Надо было действовать быстрее – у каждого из их противников с собой по флакону с зельем Перемещений. Они совсем скоро вернутся. Мескин подбежал к Жозель и взял ее руку. Его энергия тут же бурным потоком потекла к Жозель, а потом куда-то в пространство, по направлению к храму. Странно, но он и вправду это ощущал. Большая часть работы уже сделана – храм недолго будет держаться, это тоже чувствовалось, как будто бы они стояли совсем рядом с Ротондой, трогали ее стены и ощущали бы, что они трясутся. Послышался шум, Мескин слегка обернулся и краем глаза заметил, как вернулся кто-то из их противников. Как не вовремя. А вот и второй. Тут Мескин явственно ощутил брешь в защите храма. Как будто трогаешь стену, а она вдруг рассыпается, и твоя рука упирается в пространство. Брешь скоро затянется, подойдут их противники… Мескин переместился в храм вместе с остальными. С остальными? Нет, только с Жозель. Брешь затянулась так быстро, что протащить удалось только ее. Зато они в храме. А это значит, что теперь они – его служители. Жозель будет жива. Мескин обнял ее за плечи, прижал ее голову к себе. Жозель тряслась одновременно от потери сил, от пережитого страха (еще минуту назад ей казалось, что все кончено, и не в ее пользу) и от облегчения. Теперь она будет жить еще, может быть, очень долго. - Ты чудо, - сказала она Мескину. Он оглядел храм, подумав о том, а нужно ли им быть его служителями. Все-таки они стали ими не по воле храма, теперь им придется жить вдали от остальных – люди непременно будут относиться к ним враждебно. Они с Жозель, конечно, смогут с ними сделать все, что угодно, но ему этого не хотелось. Что за удовольствие – жить в мире, где все тебя ненавидят? Неважно, открыто ненавидят или скрывают от тебя свое истинное отношение – все равно это было бы неприятно. Во всяком случае, для Мескина. Он посмотрел на Жозель. - Ты же, получается, уже выполнила свою клятву? Вошла в Ротонду? - Да. - И теперь все равно, что ты сделаешь дальше? - Абсолютно, - Жозель понимала, что он имеет в виду. Она высвободилась из объятий Мескина, посмотрела вверх, туда, где находилась самая высокая точка купола, и закричала: - Мы больше не служители храма. Мы отказываемся. Наверняка храм принял все к сведению. Мескин снова обнял Жозель, она улыбнулась ему, и они вместе исчезли. *** Ротонда впустила Салмара, Арвентиду и Нарувинду. Внутри было очень красиво, из окон лился солнечный свет. Он менялся со временем - то он был прозрачнее воды, то приобретал такую плотность, что его, казалось, можно потрогать и даже слепить из него что-нибудь. Салмар попробовал – получилось. Время от времени лучи становились такими яркими, что участки стены между соседними окнами тонули в солнечном свете, их невозможно было увидеть. Все окна зрительно сливались в одно, и возникало ощущение, что купол парит в пространстве. Отделка была красная с голубым, когда они вошли, но с тех пор несколько раз поменялась. Больше всех в храме понравилось Нарувинде, она хотела остаться здесь подольше. Сначала ей было очень сложно – перед ее глазами мелькали тысячи видений. Ей пришлось напрячься, чтобы заставить их идти по порядку. И тогда она смогла разобрать, что видит. Это были волшебники, все, кто когда-либо колдовал здесь, все, кто были служителями Ротонды даже в те времена, когда она не была Ротондой, а была прямоугольным зданием с колоннами и кучей скульптур, Храмом Семи Скульпторов, или Храмом Ящерицы. Также она смогла «выуживать» на поверхность те видения, которые были ей нужны. Именно так она узнала, что Жозель с Мескином отказались стать служителями Ротонды. Жозель не колдовала – это храм с помощью магии услышал ее и освободил их с Мескином от звания служителей. Нарувинда попыталась почувствовать этот храм, понять, каким образом он может колдовать, как живой человек. Окончательного ответа на свой вопрос она не нашла, ясно было одно – в колдовстве храма присутствует часть магической силы основателей и всех служителей, остальную энергию храм получает не от человека, а из какого-то другого источника. Нарувинда мысленно приблизилась к источнику, получилось совсем ненадолго. Все, что она успела разглядеть, это то, что именно отсюда волшебники в течение своей жизни и перед тем, как появиться на свет, получают силы.