Бруклин
Сейчас мне так хотелось, чтобы у нас с Джастином было свое место. Как те, которые есть у пар из книг или фильмов, то место, где они могут найти друг друга, если что-то случится. То место, в которое они пойдут после ссоры, или когда им грустно, ожидая, что кто-нибудь придет и успокоит их. Но у нас с Джастином было много мест, которые что-то значали для нас — или для меня. Все они начали проматываться в моем подсознании как негативная пленка. Я была потрясена тем, что Джастин выбежал из квартиры, не взяв с собой куртку. Я надеялась, что он будет в машине, иначе замерзнет до смерти. Я всхлипывала, объясняя двум мужчинам в дверях, — которые, кажется, тоже были потрясены бегством Джастина — что это сын Джереми, и он ведет себя импульсивно, когда что-то идет не так. Они понимающе кивнули и даже предложили мне платок. Я старалась перестать плакать и начать думать рационально, но понимание того, что Джастин где-то там один и испуганный, — может попасть в неприятности — плюс те новости, которые я только что узнала, не помогали мне. Я знала, что мне стоит пойти искать Джастина, не дать ему сделать что-нибудь глупое, но никого больше не было дома, и я не решалась оставить этих двух незнакомых людей здесь, пока Пэтти не вернется. Что, если Джазмин вернется раньше нее? Это ситуация была слишком для меня, чтобы вынести. Я слишком молодая, чтобы знать, что мне точно стоит делать. Я была напугана и на грани панической атаки. Словно чувствуя это, один из мужчин положил руку мне на плечо. — Ты должна идти за ним. — Сказал он, имея в виду Джастина. — Джереми был хорошим другом, и мы бы хотели сообщить эти новости его жене должным образом. Мы подождем здесь. Другой мужчина кивнул в знак подтверждения, поднимая сумку Джереми с пола. Что в ней было? Вещи? Фотографии семьи? Его форма? — Хорошо. — Прошептала я, шмыгая носом. Я перестала плакать, фокусируясь на том, что обязана найти Джастина. — Вы можете подождать в гостиной. Я впустила двух мужчин в квартиру. Было очевидно, что Джереми многое значил для них, что между ними была дружба, пока все они вместе вдали от своего дома. Мне снова захотелось разрыдаться от этой мысли, но я взяла себя в руки, глубоко вдохнув. Они прошли в гостиную и сели на диван. Я оставила их там, пока вернулась в комнату Джастина, чтобы взять свои вещи — я даже не заметила, что на мне не было колготок или обуви, а волосы были ужасно растрепаны. И, если честно, меня даже не волновало, какое впечатление я на них произвела. Одевшись и проклиная себя за то, что не взяла с собой обуви поудобнее, я схватила куртку Джастина и выскочила за дверь после короткого прощания с солдатами. Уже на улице я не была так счастлива, что Джастин уехал на машине. Во-первых, он был не в том состоянии, чтобы вести машину. Во-вторых, это значит, что он может быть где угодно, что усложняет его поиски. Я прикрыла глаза руками, когда села в свою машину. Макияж, наверное, размазался по всему лицу, но сейчас мне было плевать на это. Я заставила себя глубоко вдохнуть и успокоиться. Я переплела волосы так, как только смогла, — больше для комфорта — и завела машину. Я не знала, куда мне ехать, но и не могла просто сидеть здесь. Это свело бы меня с ума. Я обязана найти Джастина, так что выехала со стоянки и начала думать о тех места, куда он мог уехать. Дерево в Центральном парке? Нет, многолюдно. Даже сомневаюсь, что он бы смог найти его без меня. Крыша, на которую он привез меня в ту ночь, когда признался мне в любви? Нет, было еще светло, — хотя солнце уже заходило за горизонт — и я уверена, что Джастин бы не смог пройти через охранников в это время. Мост, где он нарисовал граффити на мой день рождения? Я даже не знаю, где он находится, и у меня было ощущение, что Джастин хочет, чтобы его нашли. Рано или поздно ему захочется с кем-то поговорить. Я бессмысленно ездила по городу, не знаю, как долго, — не хотела даже смотреть на часы на приборной панели — пока не увидела один из этих знаков для туристов у Бруклинского моста. У меня в голове что-то щелкнуло, и я припарковала машину — немного опасно — в переулок под мостом. Я не была уверена, что Джастин где-то здесь, но был большой шанс, что я близка. Кони-Айленд был тихим место в это время года, учитывая температуру, и я вспомнила, что Джастин как-то рассказывал, что ему нравится приезжать сюда, когда никого нет, чтобы подумать. Когда я, наконец, осмелилась посмотреть на время, поняла, что прошло больше сорока минут, как я вышла из дома Джастина. Он уже, наверное, подхватил пневмонию. Я закрыла машину и добежала до стоянки у входа на пляж. И тут я заметила машину Джастина, припаркованную в углу. Она занимала два парковочных места, кажется, он не особо волновался о парковке, что не было похоже на него. Но это было понятно. И я надеялась, если машина здесь, то и Джастина тоже. Идти по песку в туфлях было сложно. Я продолжала тонуть, все представляя лицо мамы, когда она увидит, что я сделала с ее лобутенами. Она уже, наверное, волнуется, почему я не дома, но мне не хотелось проверять свой телефон. Я разберусь с этим позже. Через несколько минут я решила снять туфли, что ускорит мое движение, и, может, они еще не такие грязные. Я вздрогнула, как только мои ноги коснулись холодного песка. Наверное, пока я найду Джастина, мои пальцы будут отморожены. Снова глубоко вдохнув, я продолжила идти. Я все еще не видела Джастина, неужели он так далеко ушел от машины? Наконец, мои глаза разглядели размытую точку на некотором расстоянии, и я побежала к ней. Мои ноги практически онемели от холода, и я только могла представить, что с телом Джастина в брюках и тонкой рубашке. Я вздрогнула. Если Джастин и слышал, как я приближаюсь, он не повернулся. Он сидел, положив голову на колени и обняв себя руками, слегка дрожа. — Джастин. — Мягко позвала его я. Он не двинулся. — Я принесла тебе куртку. Я не ожидала, что он наденет ее сам, так что присела на колени рядом с ним и накинула куртку ему на плечи. Немного помедлив, я взяла каждую руку и осторожно просунула их в рукав. Его руки ужасно замерзли, они выглядели одновременно красными и бледными. Я села рядом с Джастином, обняв его за плечо, и прижалась к нему. Я даже надела капюшон от его куртку ему на голову. Когда я приобняла его еще крепче, то почувствовала его дрожь. И я не знала из-за чего она, из-за холодной температуры или из-за его отца. Я не знала, что говорить, поэтому сохраняла молчание. Через некоторое время я взяла его руку и начала растирать и выдыхать теплый воздух на нее, чтобы хоть как-то согреть. Джастин не возражал, но и не говорил. Я понимала, что такое поведение после того, что он узнал, было нормальным, но мне все еще было страшно. Я осторожно растирала его руки по очереди. Пальцы Джастина стали слегка фиолетовые, а на левой руке была ободрана кожа. Пожалуйста, скажите мне, что он не бил стену. Я прикусила язык, чтобы не начать ругать его. Я сделаю это позже. Его рука не выглядела так плохо, как в прошлый раз, не было даже крови, что немного утешало. Джастин не позволил мне убрать его руки в карманы его куртки, чтобы согреть еще лучше. По крайней мере, я получила от него хоть какую-то реакцию… верно? — Джастин. — Я попыталась еще раз, мой голос был мягким и тихим. Он не ответил, только покачал головой, которая все еще лежала между его колен. Мои ноги дрожали от холода, и как бы я не растирала их, ничего не помогало. Колющая боль переместилась на задний план, когда Джастин немного поднял голову. Я затаила дыхание. Он собирается заговорить? — Мы никогда не пойдем на игру Nets. — Сказал он так тихо, что я едва ли слышала его. Я сильно прикусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться снова. Голос Джастина был хриплым, и я не была уверена, плачет ли он. Затем он пристально посмотрел на море. Его глаза были стеклянные, а нос красный, но это может быть и из-за холода. Я ни в чем не была уверена в этот момент. Я надеялась, что Джастин не ждал, что я отвечу, потому что я, кажется, забыла все слова. И я не хотела плакать перед ним. На этот раз сильной должна быть я. Джастин все также смотрел вперед и пробормотал. — Он ушел. Он, черт возьми, ушел. — Он повернул голову и посмотрел на меня. И лучше бы он этого не делал. Боль в его глазах была такой явной, как будто кто-то разрывает его сердце голыми руками. Я не смогла справиться с этим. Это было слишком сокрушающим. И я бы сделал все, что угодно, чтобы забрать его боль, стереть этот взгляд с его лица. Но все, что я могла сделать, это обнять его. Джастин крепко прижал меня к себе, сжимая мою талию, и уткнулся носом мне в шею. Было похоже, будто Джастин утешает меня, пока всхлип не вырвался из его груди. Я обняла его покрепче, успокаивающе поглаживая по спине и голове. Я почувствовала горячие слезы, когда плечи Джастина начали трястись. — Все будет хорошо. — Шептала я, целуя его в шею. — Все будет хорошо. Я повторяла эти слова, зная, что они не облегчат боль, но чувствовала потребность в них. Джастин говорил мне их раньше, и они немного успокаивали меня. Не надо было говорить, что ничего не будет хорошо еще долгое время. Я знала это. Джастин знал. Я не знаю, как долго мы просидели на пляже, обнимая друг друга, звук волн был единственный, что мы слышали, иногда пролетала чайка. Когда Джастин перестал плакать, я слегка разжала свои объятия, чтобы он мог поднять голову. Сейчас его карие глаза были больше зелеными, чем золотыми, как обычно, из-за того, что они были мокрые и красные. Я осторожно и мягко провела большими пальцами по теплым щекам Джастина, вытирая остатки его печали. Если бы это было так легко. Я убедила Джастина, что стоит поехать домой, потому что ему все еще было холодно, и начало темнеть. Мы молча шли к стоянке рука об руку. Нам нечего было сказать, да и стоило ли. Джастин позволил мне отвезти его на его машине, и мы сели в нее. Тот взгляд, которым он посмотрел на меня, когда я сказала, что приеду сюда на автобусе завтра, чтобы забрать свою машину, заставил мое сердце разорваться. Джастин выглядел таким благодарным и польщенным, что я пойду на такое ради него. — Я все для тебя сделаю. — Сказала я, запуская пальцы в его растрепанные волосы. Джастин попытался улыбнуться, но ничего не вышло. Я погладила его по щеке, и он взял мою руку в свою и сжал ее в знак благодарности. Я провела пальцами по его губам. — Твои губы посинели. — Тревожно сказала я. Я должна была уговорить его сесть в машину раньше. Что, если он заболеет? — Ты можешь согреть их. — Предложил Джастин в слабом подражании его заигрывающего тона. Я тихо хихикнула, прежде чем наклониться над подлокотником, чтобы поцеловать его. Это был нежный поцелуй, я хотела показать Джастину, что я здесь для него, что я могу забрать его холод. Однако Джастин соединил наши языки вместе. Я чувствовала, что он нуждается в этом, потому что он всегда справлялся с жизненными проблемами именно таким путем. Я отстранилась только тогда, когда перестало хватать воздуха. Трясущимися руками я застегнула ремень безопасности и убрала пряди волос за уши. — Спасибо. — Прошептал Джастин, положив руку мне на ногу. Я улыбнулась, нежно проводя по его руке своей. — Все будет хорошо, Джастин. И я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе. Через полчаса мы подъехали к его дому. Он напрягся. В окне кухни был виден свет, значит, кто-то был дома. Я успокаивающе сжала его руку. Подъем по лестнице тянулся болезненно долго. Джастин не стремился открыть дверь, как обычно. Я позвонила в звонок, потому что забыла взять с собой ключи. Мужчина, которого я не знала, открыл дверь через минуту. — Джастин. — Сказал он немного удивленно. Значит, они знакомы. — Дядя Роб? — Джастин нахмурил брови в замешательстве. Я никогда не слышала об этом мужчине, который внимательно осмотрел меня, прежде чем впустить нас внутрь. — Разве ты не в Филадельфии? — Спросил Джастин, снимая куртку. Я начала снимать свою, заинтригованная, почему я никогда не слышала о нем. Он брат Пэтти или Джереми? Теперь, когда я присмотрелась, сходство с Джереми было явным, даже болезненным. У них были одинаковые глаза и нос. — Я приехал, как только узнал новости. — Объяснил Роб, настороженно смотря на Джастина. Джастин просто кивнул. — Где мама? — На кухне. — Нерешительно ответил он. Прежде чем он ушел, его дядя похлопал его по спине. Кажется, они не в особо близких отношениях. — Я останусь здесь на несколько дней. Джастин снова кивнул и ушел на кухню. Я осталась одна с мужчиной, которого не знаю, с которым Джастин даже не стал знакомить меня. Интересно, это потому, что он был занят другими, или потом, что не хотел? Я вежливо протянула руку. — Я Бруклин, девушка Джастина. Глаза мужчины заметно расширились, когда он пожал мне руку. — У Джастина есть девушка? Я хотела ответить что-нибудь дерзкое, потому что все задавали мне этот вопрос, и я устала от него, но этот человек только что потерял своего брата, и я решила быть вежливой. — Сочувствую вашей потери. — Тихо произнесла я. — Не знала, что у Джереми был брат. — Мы не были лучшими братьями. Последний раз, когда я видел его, было два года назад. К счастью, дядя Джастина решил, что этот разговор для него такой же неудобный, как и для меня, и ушел, извинившись. Я хотела посмотреть, как там Джазмин, но дверь в ее и Джексона комнату была закрыта. Джексон же молча играл в гостиной, Роб присматривал за ним с печальным выражением лица. Сказали ли они обо всем ребенку? Смог бы он понять их? Слезы непроизвольно потекли из моих глаз. Я достала телефон, чтобы проверить его. У меня было десять пропущенных от Келси и мамы и с десяток сообщений. Даже Тайсон пытался связаться со мной. Они уже знали? Мне надо было придумать хорошее оправдание для мамы, почему я еще не дома. Она все равно уже узнает, что я не была на позднем завтраке сегодня. Зная, что я не смогу сохранять спокойствие в голосе, если позвоню, я решила оставить ей сообщение. Я с Джастином. Кое-что ужасное случилось в его семье, и я нужна ему. Я все объясню, когда вернусь домой. Джастин вышел их кухни, его дыхание было неровным. Его грудь быстро поднималась и опускалась, будто он старался не разрыдаться. Я подошла к нему и снова обняла — я буду делать это, пока он нуждается во мне — и заметила Пэтти позади нас, которая облокотилась на тумбочку для поддержки. Джастин старался оставаться сильным для нее. Он пытался сдержать обещание отцу: быть главным мужчиной в доме, когда его не будет. — Я не смогу справиться с этим. — Прошептал он, в его голосе слышалась паника, и сжал крепче мою талию. Я положила руки на его щеки, чтобы наши глаза встретились. — Ты сможешь, Джастин. Он сглотнул, его взгляд такой потерянный и неуверенный. Его руки тряслись. Я боялась, что у него начнется паническая атака. Я потянула Джастина за собой в его комнату, пока Пэтти ничего не поняла. Роб был с ней, и я могла позаботиться о ее сыне. Джастин последовал за мной, так крепко сжимая мою руку, что было почти больно. — Садись. — Тихо приказала я, мягко нажимая на его плечи, чтобы он опустился на кровать. Он повиновался, но у него все еще были проблемы с дыханием. Я начала судорожно думать, что можно сделать с этим. Я никогда не имела дела с паническими атаками, так что не имела понятия, что, черт возьми, делать. — Джастин, посмотри на меня. — Я аккуратно взяла его за подбородок, и наши глаза встретились. — Я переодену тебя и потом полежу с тобой, хорошо? Я останусь с тобой настолько, насколько тебе хочется. Все будет хорошо. — Я не знала, почему до сих пор повторяю это фразу. Кажется, я успокаиваю себя больше, чем его. Джастин позволил мне снять с него ботинки и носки и расстегнуть рубашку. Его кожа уже не была такая холодная, но я решила, что ему стоит выпить что-нибудь горячего. — Ты хочешь — Начала спрашивать я, направляясь к двери, но Джастин успел схватить меня за руку. — Не уходи. Его голос был таким тихим и хриплым, что мое сердце буквально сжалось. — Хорошо, хорошо, Джастин, я никуда не уйду. Казалось, он немного успокоился, и я сменила его брюки на серые домашние штаны. Я нашла в ящиках чистую футболку и надела на него. Джастин залез под одеяло, все еще дрожа. Я села рядом с ним, ожидая, что он первый коснется меня, я не хотела вторгаться в его личное пространство. Его глаза закрылись, а дыхание выровнялось. Его рука коснулась моей, и я поняла, что он готов к прикосновениям. Я сжала его руку в своей и поднесла к губам. Я поцеловала каждую костяшку пальцев, мягко поглаживая большим пальцем по тыльной стороне ладони. Внезапно Джастин открыл глаза, уставившись на меня. — Я такой слабак. — Сказал он, удивляя меня. — Это не так, Джастин. Это нормальная реакция. Я не хочу, чтобы ты так думал, хорошо? Не смей чувствовать себя плохо, потому что оплакивал своего отца. Джастин кивнул, и мне казалось это автоматическим. Я продолжила поглаживать его по руке, по лицу, по волосам. Внезапно Джастин сел рядом со мной. — Я… — Начал он. — Теперь я должен быть главным мужчиной в семье? У меня не получится. Я не готов. Когда он уезжал, я притворялся, что я могу сделать это, но теперь все по-настоящему, слишком сложно. — Джастин покачал головой. — Он не может умереть, уйти, не может. Может, он просто пропал или похищен. Они не сказали, что они нашли его тело, так же? — В его взгляде и голосе была надежда. Мое сердце снова сжалось. Я глубоко вдохнула. Джастин смотрел на меня так, будто я знала ответ, он ждал, что я скажу ему, что он прав, что есть возможность, что Джереми еще жив. Но я не могу сделать этого. Я не могу лгать ему, даже если правда разбивает его сердце. — Ты справишься, Джастин. Твой отец верил в тебя, он гордился тобой. Он знал, что можешь справиться с этим, и я тоже знаю. Твоя мама знает, твои брат с сестрой знают. У тебя получится, и я всегда буду с тобой. Я знала, что это не то, что он хотел услышать, но что еще я могла сказать? Через несколько минут он уснул у меня на коленях; его голова лежала на моем животе. Его дыхание и сердцебиение стало ровным. Он выглядел почти спокойным. Я понимала, что ему нужен сон, — он, наверное, был без сил — так что старалась не двигаться, хоть было уже после десяти вечера, и я должна быть дома. Моя мама ответила на сообщение с чем-то близким к угрозе смерти, если я приеду домой без веской причины, чтобы лгать им. Звук открывающейся двери привлек мое внимание. Это была Пэтти. Несмотря на всю ситуацию, она улыбнулась, увидев нас. Я слабо улыбнулась в ответ. — Он уснул. — Прошептала я. Пэтти кивнула, медленно проходя в комнату. Ее глаза опухли и покраснели. — Спасибо, что заботишься о нем. — Сказала она. Ее голос охрип от плача, и мне так захотелось обнять и ее тоже. — Не стоит благодарить меня. — Быстро ответила я. — Я хочу, чтобы он знал, что я всегда здесь для него. Для всех вас. Если вам что-нибудь нужно, просто скажите. Пэтти снова тихо поблагодарила меня. Ее глаза снова наполнились слезами. Я чувствовала себя такой беспомощной, потому не могла ничего сделать, чтобы улучшить их состояние. — Он выглядит совсем ребенком, когда спит. — Она посмотрела на Джастина. — Это напоминает мне о времени, когда были только Джер, Джастин и я. Он приходил к нам в кровать почти каждую ночь. Он боялся темноты. — Пэтти немного улыбнулась, вспоминая прошлое. — Джастин боялся темноты? — Я нахмурилась. Я никогда не думала об этом. Наверное, я даже думала, что Джастин ничего не боится. Он был таким же человеком, как и все, так что это было глупо с моей стороны. Единственный страх, о котором я знала, заключался в том, что его отец может навсегда исчезнуть. И теперь этот страшный сон стал явью. Это так нечестно. — Очень. — Ответила Пэтти с легкой усмешкой. Она села на край кровати, все еще смотря на своего сына. — Думаю, он до сих пор боится. Он никогда не спит с закрытой дверью. Если он только не с кем-то. Я покраснела. Мы с Джастином не часто спали в одной кровати, но он ни разу не говорил мне, что боится темноты. Он просто крепко прижимал меня к себе, и я чувствовала себя в полной безопасности. И я никогда не думала, что он может чувствовать тоже самое. Я никогда не думала, что ему тоже нужна защита. — Я позвонила Тайсону, чтобы он отвез тебя домой. Уже поздно. — И, прежде чем я смогла открыть рот, Пэтти добавила. — Он уже знает. Я кивнула. — Хорошо, спасибо. После нескольких минут молчания, пока мы рассматривали спящего Джастина, я взглянула на Пэтти. — Вам стоит остаться с ним сегодня ночью. — Сказала я с улыбкой. — Думаю, он не хочет быть один. Джастин немного пошевелился, когда я выскользнула из-под него, но снова успокоился, когда Пэтти обняла его, ложась рядом на кровать. Она погладила его по голове, как делают все мамы. Это была очень красивая картина. Джастин был девятнадцатилетним плохим парнем с татуировками и со ртом, слова из которого могут довести большинство старушек до сердечного приступа, но внутри он все еще был ребенком, который боялся, что его отец исчезнет, ребенком, который вырос слишком быстро, общаясь с неправильными людьми. — Когда он проснется, скажите ему, что он может позвонить мне, когда ему захочется. Неважно в какое время, серьезно. — Я надеялась, что Пэтти поймет, что я действительно имею это в виду. Не думаю, что я усну сегодня. — Я вернусь завтра утром. — Не волнуйся, милая. Отдохни немного. Ты выглядишь уставшей. Я наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку, затем Джастина, как можно нежнее. — Вы сильная женщина, Пэтти, сильнее, чем вы думаете.Джастин
Я бросил мяч, не попав в кольцо пятый раз подряд. Мне хотелось ударить что-нибудь. Снова. Я посмотрел на свои пальцы, на которых была засохшая кровь, потому что я даже не потрудился обработать раны. Было больно, но мне мне плевать. Физическая боль намного лучше, чем эмоциональная, или как там. Я бросал мяч снова и снова. И снова не попадал. Я бормотал проклятья себе под нос. У меня внутри накопилось столько гнева, и я не знал, как избавиться от него. Я не мог пойти и избить какого-нибудь бедного парня, который ничего мне не сделал. Я не могу полететь в Афганистан и найти этого сукина сына, который положил наземную мину, на которой подорвался мой отец. Как бы мне хотелось, чтобы он (не отец, конечно) умирал медленной и мучительной смертью. Я бы убил его собственными руками, если бы мог. Я игнорировал Тайсона, Майка, Уилла и Люка уже в течение часа, но все еще чувствовал, как они смотрят, прожигая дырки в моей голове их взглядами. Я вообще не знал, что они все еще делают здесь. Я сказал им не более трех слов. Осторожнее со словами. Никаких неуместных шуток. Ни слова на эту тему. Думаю, об этом они все сейчас думали. Я ненавидел все это. Я ненавидел, когда меня жалели. Я ненавидел то, что они смотрят на меня с этим беспокойством в их взгляде. Я ненавидел то, что не могу сделал ничего, чтобы спасти своего отца. — Блять! — Закричал я. Я отбросил мяч в сторону, не волнуясь о том, куда он упал, не попал ли я в кого-нибудь. Меня ничего не волновало. Вчера я был грустным и опустошенным. Я плакал больше, чем за всю свою жизнь. Я позволил всем увидеть ту мою сторону, которую так хотел скрыть. Сторону, которая делала меня слабым в их глазах. Я не слабый, сказал я себе. Сегодня все чувства превратились в гнев. Настоящий, неконтролируемый гнев. Я не знал, почему мои друзья все еще со мной. Я не знал, как моя мама терпела меня, когда сегодня утром я подскочил и убежал из дома. Я не смотрел на нее, но этого и не надо, чтобы знать, что ей больно. Последнее, чего мне хотелось, это причинить боль матери или брату с сестрой. Или девушке, которая шла ко мне с беспокойством на ее лице. Она помахала моим друзья, прежде чем направиться туда, где стоял я, как будто застывший. Я не заметил, как мое дыхание ускорилось из-за всего этого гнева. Бруклин кусала губы, убрав руки в карманы куртки. Она выглядела почти также дерьмово, как и я, будто она и не спала этой ночью. Ее волосы были в хвосте, из-за чего темные круги под ее глазами были слишком явные. Я чувствовал себя мудаком, даже не сказав еще ни слова, но зная, как буду вести себя с ней. — Твоя мама сказала, что ты играешь в баскетбол. — Сказала она удивительно уверенным голосом. Я ожидал, что она будет осторожна и мягка со мной. — Так, где мяч? Я проигнорировал ее вопрос. Меня не волновало, где этот чертов мяч. — Ты была у меня дома? — Да. Мы с мамой приготовила яблочный пирог, и я привезла его. — Объяснила она. Его глаза внимательно изучали меня. — Ты выглядишь уставшим, плохо спал? Я снова проигнорировал ее вопрос. — Во сколько ты уехала вчера? Казалось, что ее не особо беспокоили мои ответы. — Около половины одиннадцатого. Тайсон отвез меня. Это объясняет, почему моя мама была в моей постели, когда я проснулся посреди ночи. Я запаниковал, когда не увидел Бруклин рядом с собой. — Так, как ты поспал? — Настояла она, и на этот раз я ответил. — Я проснулся около двух часов. Приснился кошмар. — Хочешь поговорить об этом? — Спросила она, вытащив руку и убирая прядь волос за ухо. — Уверен, ты знаешь, о чем он был. — Резко ответил я. Бруклин даже не вздрогнула. — Да, думаю, знаю. Я отвернулся от нее, потому что не хотел больше разговаривать, — точнее вымещать свой гнев на нее — и осмотрел площадку в поисках мяча. Он лежал в кустах. Я поднял его и продолжил кидать; попал в кольцо только один раз. Мои друзья все еще сидели на скамейке, а Бруклин все еще стояла на том же месте. И это раздражало меня. Все сегодня раздражало меня. Даже вид моего дяди Роба на кухне этим утром. Он не появлялся два года, а теперь думает, что это нормально — приехать сюда и изображать печаль. Я снова бросил мяч, который ударился о кольцо и приземлился рядом с ногами Бруклин. Она подняла его и не собиралась отдавать. Я вздохнул. Я подошел к ней и протянул руки, но она не двинулась, пристально смотря на меня. — Ты не должен притворяться, что ты в порядке. — Сказала она, как будто я когда-то говорил об этом. — Никто не ждет от тебя этого. — Я не притворяюсь. — Ответил я, положив руки на мяч. Когда я потянул его на себя, она не отпустила. Бруклин не сводила с меня глаз, будто старалась увидеть, что там за стеной, которую я воздвиг. Но никакой стены не было. — Люди умирают каждый день, принцесса. Я не собираюсь провести оставшуюся жизнь в слезах, потому что мой отец умер. Такое случается. Бруклин грустно посмотрела на меня. Я был мудаком и знал это. Ненастоящий смешок соскользнул с ее губ. — Джастин, ты слышишь себя?! — Воскликнула она. Поняв, что это было слишком громко, она продолжила уже тише. — Твой отец умер, у тебя есть полное право, чтобы чувствовать печаль и оплакивать его. Ты не можешь сдерживать свои эмоции внутри себя. Это обычно не приносит ничего хорошего. Бруклин казалась такой злой на мое поведение, и, если честно, я заслужил это, будучи таким мудаком. Однако я не знал, чего она ожидала. Гнев был моим способом, чтобы справиться. Я лучше ударю стену, — то, что сделал пару раз после того, как узнал — чем запрусь в комнату и буду плакать в подушку. — Ты должен вернуться домой. Ты нужен своей семье. Маме, Джази, даже Джексону. Джексон был еще совсем ребенком, чтобы понять, что случилось. Моя мама и дядя сказали ему то дерьмо, что его отец в лучшем место, чтобы у ребенка потом не было никакой травмы. — Джазмин разговаривала с тобой? — Я нахмурился. Она так и не выходила из своей комнаты. Бруклин покачала головой и грустно вздохнула. — Она не хочет никого видеть. Твоя мама очень расстроена из-за этого. Может, она поговорит с тобой? Вы так близки. Может, и поговорит. Я даже не пытался. Я знал, что расплачусь снова, когда увижу полные слез глаза своей сестры. Я не хотел плакать. Ни за что. Никогда. Внезапно Бруклин ахнула. — Какого черта с тобой происходит, Джастин Дрю Бибер? — Пробормотала она сквозь зубы, явно стараясь не разозлиться на меня. Я поежился при упоминании своего второго имени, но быстро понял из-за чего она злится. Моя рука. — Я действительно больше не знаю, как говорить тебе это этом. — Спокойно начала она. — Но руки состоят из костей, а кости хрупкие. Они обычно ломаются, когда ты бьешь ими стену. — Я чувствовал себя двухлетним, когда она говорила так со мной. — Подумай об этом в следующий раз, когда тебе захочется ударить что-нибудь, ладно? Есть подушки, они мягкие и безобидные. Ага, но это не тоже самое. — Ты можешь получить неизлечимую травму, Джастин. Я закатил глаза. Мне не нужно было, чтобы она еще и нянчилась со мной. — Да пофиг. — Пробормотал я, снова пытаясь вырвать мяч из ее рук. — О, нет. — Усмехнулась Бруклин, кажется, ее это все забавляло. — Ты идешь со мной. Мы обработаем твою руку, и ты поговоришь с сестрой, и ты поговоришь со мной, вместо того, чтобы держать все в себе, и мы пройдем через это вместе, и как бы ты не старался оттолкнуть меня, я никуда не уйду. Может, это из-за того, как ее щеки покраснели после этой маленькой речи, или из-за этой любви в ее глазах, несмотря на то, каким мудаком я был, или из-за того, что она осталась со мной вчера и обнимала меня, пока я рыдал, или из-за того, что она сказала, что я не слабак, или из-за того, как она успокаивала меня и перебирала мои волосы, пока я не уснул. Или, может, из-за того, что я чертовски люблю ее. Поэтому я взял ее за руку и переплел наши пальцы, готовясь пройти через это так, как сказала она.