А что происходит?

      Утро встретило меня тошнотой и вялостью, но даже так меня оно устраивало больше, нежели ночь.       Вчерашний вечер был прекрасен и весел, и я забыла о том странном парне почти сразу, как вышла из Moondance, хотя он и оказался моим первым сексуальным партнёром. Но.       Ночь наступила угрожающе, и, когда я вернулась домой, пьяная и уставшая, даже не помня, как оказалась в кровати, на меня «напал» сонный паралич, мучивший бредом уже не в первый раз.       Мне казалось, что бледный незнакомец, отражая свет луны, неизвестным образом оказался в моей комнате. Он смотрел с той же усмешкой, но на этот раз в глазах его были не игривые искорки, а безбрежное отвращение и сознание превосходства, которое я чувствовала в клубе.       Двигаясь совсем не как человек, он быстро и бесшумно пересёк комнату, оказавшись рядом, - и вот уже придавил меня к кровати, нависнув надо мной, и обхватил своими сильными руками моё лицо, и наклонил голову к моей шее, и…       Вдруг страшная иллюзия ночи рассеялась, и я ощутила, что могу пошевелиться. Больше я так и не уснула, а потому просидела остаток времени у окна, встретив рассвет, внушивший чувство защищённости, - ведь его алым лучам, как гласили суеверия, было подвластно покорить всех ночных монстров.       Казалось, что я сидела бесконечно, завернувшись в одеяло, и думала, думала, думала… незнакомец, о странностях которого я бы могла и не вспомнить на утро, больше не выходил из головы.       Это был не просто фетиш. Этан был необычным человеком или вовсе не им. Но как такое могло произойти здесь?..       Вспомнив о возможных следах на шее, я бросилась к зеркалу и стала рассматривать место укуса… и в груди похолодело.        - Юра, - забыв о приветствии и извинениях за звонок в столь ранний час, сказала я в трубку слабым голосом спустя пару минут, - у меня проблема.        - Что случилось? – спросил он, и я поняла, что разбудила его. – Подожди минуту, я уйду в гостиную, чтобы не Анна-Мари не проснулась.        - Думаю, вчера я встретила вампира, - сказала я наконец, уже представляя, какой дурой выставлю себя перед своим психологом.        - Что? – в недоумении переспросил он.        - Вчера я встретила вампира. Я думаю, это был вампир: он… выпил моей крови.        - Ты уверена? – спросил Юра. – В «Сладком Флирте» не существует вампиров.        - Существуют, - нетерпеливо сказала я. – В специальных эпизодах были сверхъестественные существа.        - Но они были в других, если можно так сказать, мирах, - сказал Юра, и я убедилась, что фэндом он знал хорошо.        - Может, они находят способы прорваться? – дрожащим голосом предположила я. – Или они…        - Связаны с другими фэндомами? – удивился Юра. – Ты думаешь, что все «миры» являются частью одного?        - Это может быть правдой, - сказала я, чувствуя холодный пот в области спины.        - Но тогда попаданцы, увлекавшиеся фэндомами, в которых действие происходило в вымышленных мирах или других временных эпохах, не могли бы существовать одновременно с нами.        - Мы не можем утверждать, что здесь есть такие попаданцы, - сказала я.        - Но и не можем утверждать обратное, - сказал Юра. – Хотя от Вселенной можно ожидать всего что угодно, даже наличие нескольких параллельных миров. Но вот больше меня волнует тот факт, что в нашей реальности могло появиться сверхъестественное существо. У знакомых мне попаданцев не было ни одного случая столкновения с подобным, иначе они бы поделились... Очень странно. А где вы встретились?       Я замялась на несколько секунд, но всё-таки ответила, скрыв стыд:        - В ночном клубе.        - В твоём возрасте тяга к подобным местам абсолютно нормальна, - успокаивающе сказал Юра, поняв моё состояние. – Там произошло что-то, о чём ты жалеешь или чего стыдишься?        - Да, - честно ответила я, ведь, протрезвев, поняла, что не стоило идти на необдуманные поступки только потому, что кто-то причинил боль… но я и не могла сказать, что исключительно сожалела, ведь Этан был таким притягивающим. Я не понимала, как это произошло, но оно произошло не против моей воли.        - Его действия были насильственными? – спросил Юра. – Ты хотела остановиться? Или, может быть, сомневалась, стоило ли продолжать? Если так, это серьёзно – стоит написать заявление.        - Он меня не изнасиловал, - сказала я. – Он укусил и тем самым испугал меня, но, когда страх отступил, я не хотела всё прекратить. Иначе он бы меня отпустил – я это чувствую. Ты прав: скорее всего он просто шокировал меня странной наклонностью. Но он, правда, пил мою кровь! А потом… попытался загипнотизировать.        - Что? – не поверил своим ушам Юра.        - Он сказал мне что-то вроде: «Ты забудешь об этом укусе…», - вспоминая, продолжила я, но стыдливо умолчала о том, как Этан окончил фразу: «… но не о нашем сексе».        - Это звучит не только устрашающе, но и интересно, - сказал Юра, и я обратилась в слух, заинтригованная. – Само собой напрашивается предположение, что на попаданцев не действуют психологические и магические ритуалы созданных Вселенной.        - Вы об этом раньше не догадывались? – спросила я.        - Я и ряд других людей размышляли о том, насколько «дети Вселенной» могут влиять на попаданцев, - ответил Юра. – Но ни у кого не было возможности проверить. Я выяснил только то, что попаданцы могут чувствовать боль и получать физический вред.        - И они, - встревожено спросила я, - могут умереть, прежде чем вернуться? – мне было страшно сказать «мы».        - К сожалению, этого я не знаю, - ответил Юра. – Но твой случай действительно заставляет стыть в жилах кровь. Мы должны обсудить это все вместе на предстоящей встрече.       При мысли, что остальные будут знать подробности моей интимной жизни, мне стало стрёмно.        - Подожди, - вдруг осенило меня. – Тот парень… он словно притягивал. Но почему тогда шарм подействовал, а гипноз – нет?        - Если бы я знал. Ты уверена, что это не просто очень харизматичный молодой человек?       Я подумала и спустя пару секунд ответила:        - Не уверена. Наверное, он просто очень красивый и заводной парень, который любит привлекать всеобщее внимание.        - Хочешь зайти ко мне сегодня и поговорить обо всём? – спросил Юра, имея в виду и странность ситуации, и обстоятельства, при которых она произошла.        - Спасибо, но я со всем этим справлюсь, - сказала я, решив не обвинять себя ни в чём, что случилось прошлым вечером.       Однако одно я знала точно: что бы ни произошло, в Moondance я больше ни ногой.       Идти в школу не хотелось. В голове крутились разные мысли, сомнения. Правильно ли я интерпретировала события? Не исказилась ли информация в моей пьяной голове? Не являлись ли мои воспоминания галлюцинациями, увиденными позже?       Я не находила себе места, а потому не сразу услышала звонок Фелисити.        - Как ты? – спросила она. – Никаких проблем не возникло?        - Нет, - ответила я как в тумане: было совершенно не до неё. – Я собираюсь в школу. Целую, пока.       Я надеялась, что была не слишком резкой, ведь совершенно не хотела, чтобы у Фелисити начались очередные подозрения. Да блин, как так можно оказаться чёрти в какой ситуации! Без единой подсказки, со всеми этими людьми…        «Погодите-ка, - вдруг подумала я, и мысль была отчётливой, - не испытывает ли эта Вселенная эгоистического удовольствия, помещая людей в такие странные обстоятельства и смотря на их реакции и попытки выкрутиться?..»       Стоило ли мне поделиться этой мыслью с Юрой? Или это просто был бред? Так. Для начала надо было обсудить свои подозрения с Мелани: не хотелось выставить себя идиоткой перед всеми знакомыми попаданцами.       Когда я спустилась с крыльца, в одном из соседских домов хлопнула дверь: Армин и Алекси вышли в то же время.       Когда парни заметили меня, я коротко поприветствовала их, махнув рукой, и встретилась взглядом с Армином. Не то чтобы мне было неловко или больно, но я испытала неприятное чувство: вспомнив наш вчерашний «разговор», в данную минуту я ощутила желание проблеваться, таким образом избавившись от этой истории с Влади и остальными; также я поняла, что невероятно зла на Армина и совершенно не хочу его видеть.       Решив исполнить свои нежелания, я максимально быстро направилась к остановке, наплевав на то, что подумает Алекси. Мысли в голове по-прежнему крутились вокруг Moondance и Этана, а потому я едва не прошла нужное место.       На границе сознания я надеялась, что близнецы не успеют на автобус или решат пройтись пешком, но, по большему счёту, мне сейчас было всё равно, а потому я не обратила внимание, когда они подошли.       Алекси наверняка заметил мою непривычную задумчивость, и я подозревала, что причины наших прохладных с его братом отношений всё отчётливей были ему видны. Но он ничего не сказал, и я была ему благодарна.       Вечно думать про парня-вампира я не могла, а потому, когда подходила в школе, в голове всплыли другие вопросы: как использовать оставшиеся два дня? Ну, сегодняшний день я собиралась посвятить Мелани, а что можно было бы сделать завтра? Встретиться с Феликсом? Было бы неплохо, ведь мы не договорились о следующей встрече. А вот если бы я до сих пор общалась с… нет, об этом думать было нельзя: чувство вины и стыда сжирало меня мгновенно.       Абигаль сегодня тоже казалась задумчивой. И была очень молчаливой.        - Переживаешь? – спросила я у неё перед первым уроком. – Из-за брата.        - Я не переживаю из-за общения с собственным братом, - ответила она. – Но, когда мы проводим время вместе, он всегда так смотрит… словно я предала его и продолжаю причинять неимоверную боль.        - Вы ведь близки? – поинтересовалась я, решив не обращать внимания на то, что Джулии задавать такой вопрос своей лучшей подруге, о которой она знала почти всё, не следовало, ведь это было подозрительно. Но всё-таки добавила: - Ну, в данное время.       Она ответила мне, всё так же смотря в парту и склонив голову:        - Времена, когда мы были не разлей вода, кажутся мне теперь настолько далёкими, что и описать трудно. Нет ничего такого в том, что многие браться и сёстры с возрастом немного отдаляются, но Ленни так и не смог с этим смириться.       Я сжала ладонь Абигаль под партой, давая ей понять, что она не одна.        - Если однажды это закончится, - сказала она шёпотом, ведь пришёл учитель, которого никогда не существовало в игре, - бросим все проблемы и махнём в Мадрид. Настаиваю.        - Это будет классный отдых, - шёпотом рассмеялась я, а на душе заскребли кошки, ведь мы никогда не поедем в Мадрид: меня здесь уже не будет, и Абигаль останется одна.       Но ведь раньше она как-то жила без меня. А тогда откуда у неё были воспоминания о Джулии? Существовала ли она здесь до моего попадания? Юра говорил, что личность, которой мы становимся, является лишь оболочкой. Откуда он знал? Значило ли это, что те, кто был частью нашей «жизни» до попадания, просто исчезали после ухода? Или эти люди, созданные Вселенной, были раньше и оставались позже, но ничего не знали до и забывали всё после? Ведь Вселенная могла стирать следы.       В своих раздумьях я пребывала вплоть до обеда. Меня терзали сомнения: стоило ли поговорить с Юрой или лучше было дождаться встречи с другими попаданцами? Мучимая вопросами, я ощущала свою беспомощность и отчаяние.        - Ты в порядке? – спросила меня подошедшая Прия, когда я сидела в клубе садоводства.        - Нет, - честно ответила я. – Но что это изменит?        - Знаешь, - ответила она, - если ты хочешь с кем-то поговорить, я всегда готова выслушать.        - Спасибо, - благодарно ответила я и искренне пожалела, что не могу поделиться с этой девушкой своими проблемами. – Ты прекрасный человек, Прия.        - Мне приятно слышать это от тебя, - улыбнулась она и присела рядом. – Я заметила, что Абигаль тоже не в настроении. У вас всё в порядке?        - У нас всё отлично, - сказала я. – Просто мы два человека, у которых к сегодняшнему дню накопилось много своих проблем.        - Да, так бывает, - сказала Прия. – Лично мне иногда казалось, что грядёт конец всему, но я никогда не сдавалась и в итоге всегда находила выход. Даже ожидание может оказаться плодотворным.        - В некоторых случаях ожидание – единственный вариант, - отстранённо заметила я.        - Извини за личный вопрос, - сказала вдруг Прия, - но не связано ли твоё ожидание с конкретным человеком?        - Нет, - ответила я честно, ведь ждать того самого человека мне надоело. – Но ты ведь наверняка обо всём уже догадалась.        - Да, - подтвердила Прия. – Я не люблю лезть в чужие дела, но заметила, что тебе не безразличен Армин. А ты… - запнулась она, поскольку ей было несколько неудобно говорить это вслух, - ему. Но ты ведь знаешь, что он с Владимириной?        - Знаю, - ответила я.        Не знаю, как относилась Прия к этой ситуации и какое её видение имела в принципе, но она общалась со мной так же дружелюбно, как и тогда, когда я только пришла в школу Свит Аморис.        - Мне пора, - сказала я, не зная, куда идти. – Встретимся на уроках.        - Не спеши, - сказала Прия. – Я вижу, что тебе нужно что-то обдумать, так что сама уйду.       Эта девушка была прекрасна.       Я посидела, одинокая и молчаливая, ещё какое-то время, лишённая аппетита, а потом в сад пришёл Лизандр. Я нечасто с ним разговаривала, а сегодня не была настроена и подавно, но он что-то искал.        - Ты потерял какую-то вещь? – спросила я, уже зная, что именно он мог потерять.        - Да, - сказал он. – Блокнот.        - Если найду – отдам, - заверила я и уставилась в небо.       К Юре я решила не заходить, поскольку сформулировать свои мысли не смогла бы. А между тем день обещал быть долгим.       Когда учебный день был окончен, я попрощалась с Абигаль. Она сразу направилась домой, в одиночестве, поскольку ей хотелось обдумать сложившуюся ситуацию, найти новые пути решения. Она сказала мне, что её родители в отъезде и Абигаль пообещала своему брату в обмен на молчание проводить время только с ним до конца недели.       Я была в шоке. Спросила у неё, неужели её желание пойти в Moondance, помочь мне хоть немного прийти в себя стоило того, что ожидало дома. Однако она сказала, что такая модель её взаимоотношений с семьёй стала неотъемлемой частью жизни.       Терпение, потеря надежды, безысходность… это то, что мы переживали обе, но по-разному и из-за разного. Мне было так жаль мою Абигаль…       Неожиданно от моих мрачных мыслей меня отвлёк звонок Феликса.        - Привет, - поздоровался он, и у меня возникло ощущение, что мой типа папа волновался. – Как у тебя дела?        - Бывало и лучше, - ответила я, остановившись в паре шагов от школы, а потом добавила, хохотнув: - Но и хуже тоже. А ты сам? Голос у тебя странный.        - Я надеялся, что это будет незаметно, - смущённо ответил он. – Просто мне хотелось увидеться с тобой, ведь в прошлый раз ты сказала, что не знаешь, когда сможешь.        - Да, - задумчиво ответила я. – Но сегодня у нас вряд ли получится встретиться: я буду занята.        - Может, хотя бы составишь мне компанию при поездке в магазин видеоигр? Это не займёт много времени.        - Ну, - ответила я, быстро соображая, как лучше поступить. Мы с Мелани не договаривались о конкретном времени и ограничились тем, что я позвоню ей, как буду готова. – Если на это не уйдёт много времени, всё будет отлично.        - Прекрасно, - радостно ответил Феликс. – Я буду через пять минут.       Я осталась там же, где стояла, чтобы дождаться его, а мимо меня проходили ученики Свит Аморис.        - До завтра, Джулия, - сказала мне Прия, и я попрощалась в ответ.       То же самое было с Натаниэлем, Ирис, Ким и Виолетт, и даже Кастиэль бросил мне короткое «Пока». Больше я ни с кем не успела попрощаться, так как подъехал красивый красный автомобиль.        - Быстро ты, - сказала я, садясь в машину. – Я имею в виду твою игру: ты вроде совсем недавно покупал диск.        - Да, - сказал Феликс, - но мне посоветовали одну относительно старую игрушку, и я решил купить её.        - Понятно, - сказала я. – Кажется, в прошлый раз ты ехал в другую сторону?        - Это другой магазин, - ответил Феликс, попытавшись по максимуму выровнять тон.        - А что случилось с тем?        - С ним всё хорошо, - с неловкой улыбкой ответил Феликс, смотря вперёд, на дорогу. – Просто… всё дело в том юноше, Бенуа. Бедняга окунулся в омут с головой.        - Если честно, я не понимаю, что ты имеешь в виду. Он… приставал к тебе после того раза?        - Нет, - сказал Феликс. – Не приставал, но… когда я приходил ещё пару раз, он выглядел очень счастливым, пожирал меня взглядом и ловил каждое слово. Я смог сбежать раньше, чем он попросил мой номер.        - Ты боишься ему отказать, а потому сменил магазин видеоигр? – спросила я, подняв бровь.        - Именно так, - сказал Феликс. – Очень сложно вот так погубить надежды и мечты другого человека. Даже если это ради его блага.        - Нерешительность, - протянула я, словно пробуя слово на вкус.       Что оно для меня значило? Да, я побоялась быть искренней с Марселем и Армином, даже с Юрой; побоялась отстаивать себя перед Фелисити, которой даже не должно было существовать. И я до сих пор боялась посмотреть в глаза страху, задать себе самые каверзные вопросы: что я значила бы для всех этих людей, узнай они правду; что всё-таки чувствовал Армин, предлагая мне бросить Марселя ради него; кем на самом деле был Этан; смогла бы я забыть некоторых, если бы пришлось уже сегодня сбежать из Вселенной; не упущу ли я Шанс?        - К сожалению, - сказал Феликс, прервав поток моих мыслей, - да, я нерешительный человек.        - Скажи ему правду, - сказала я. – Он заслуживает её знать.        - Но я в любом случае не смог бы больше ходить туда, - чуть поёжившись, ответил Феликс.        - Не ходи. Но не поступай так с Бенуа, иначе причинишь ему больше боли, чем хотел бы, - сказал я, смотря на свои колени, а потом горько добавила: - Нерешительность губит людей.        - Увы, - согласился Феликс, и я поняла, что моя последняя реплика натолкнула его на какие-то размышления и, возможно, окажет некоторое влияние на исход внутриличностного конфликта моего типа папы.       Когда мы остановились у нужного магазина, я раскрыла рот от неожиданности: это место я реальном мире было локацией в только-только вышедшей игре «Секрет Генри». Так… миры действительно были связаны?        - Что такое, Джулия? – спросил Феликс.        - Да так… ничего особенного, - ответила я.       Мы вышли из автомобиля и направились к небольшому магазину. Хоть рисовка в играх и была разной, в данную минуту, в этой другой реальности, я не видела различий и уж точно не смогла бы сказать почему.        - Этот магазин мне нравится даже больше, - честно признался Феликс спустя какое-то время, пока мы ходили и рассматривали стеллажи.        - Мне тоже, - ответила я, чувствуя острое нежелание покидать этого мужчину.        - Вот она, - сказал он, взяв в руки нужную игру.        - Опробуешь сегодня? – поинтересовалась я.        - Ну да, - ответил он. – Всё равно делать пока больше нечего.       Вдруг в голове всплыл вопрос, которым я раньше не задавалась:        - Я даже забыла спросить, где ты теперь работаешь.        - Я не менял работу, - ответил Феликс, пока мы шли к кассе. – Она всегда мне нравилась.       В данной ситуации ответ был исчерпывающим, так что я замолчала.        - Ты говорила, что занята сегодня, - начал Феликс, когда мы вышли из магазина. – Не хотел бы показаться навязчивым…        - Да так, встречаюсь с подругой, - сказала я.        - Абигаль? Я думал, вы видитесь почти каждый день.        - Другая подруга, - ответила я, садясь в машину. – Я познакомилась с ней недавно.        - Она из твоей школы?        - Нет, - ответила я, слушая звук заведённого мотора. – Она из другой. Но её отчим – отец моей одноклассницы, а она очень хорошая.        - Не у всех хороших детей хорошие родители, - сказал скорее сам себе Феликс, словно эта реплика была мыслью вслух. – А мама уже знает об этой девочке?        - Нет, - честно сказала я и тяжело вздохнула, хотя это вышло непроизвольно. – Я вообще не хочу о ней говорить.        - Если у вас что-то случилось, думаю, будет лучше, если ты мне скажешь.        - Но что мне это даст? – сказала я, не успев подумать.       Переведя осторожный взгляд на Феликса, я увидела и боль, и горечь, и понимание на его лице. Его задели мои слова, хотя я не имела цели дать ему понять, что он плохой отец (или что там его тревожило).        - Ну, в смысле… - попыталась исправить положение я, но Феликс, казалось, пришёл в себя.       Он сосредоточился на дороге.        - Никогда нельзя быть уверенным, что может дать та или иная ситуация или разговор, - сказал он наконец.       Он интересовался Джулией и её проблемами, хотел помочь. Может, он и был слабым, но доброта этого человека и искренняя любовь к дочери – лишённая идеальности, но отдаваемая по мере сил – не могли не тронуть. Ему действительно хотелось провести время со своей Джулией.        - Знаешь, мы могли бы встретиться завтра, - сказала я. – Мама уехала по делам на несколько дней и вернётся послезавтра. Думаю, что ты мог бы приехать и посмотреть наш новый дом, и мы посмотрели бы какой-нибудь фильм или вроде того. Или съездили куда-нибудь.        - Это классная мысль, - сказал Феликс обрадовано. – Ради такого я даже возьму отгул.        - Тогда проведём завтрашний день вместе?        - Это будет прекрасно, - ответил Феликс, но на душе у него явно было неспокойно. – И тогда… может быть… - но он замолчал. – Ладно, что будет то будет.       Я не стала спрашивать, что омрачило ему настроение, но догадалась, что он хотел о чём-то со мной поговорить – возможно, даже разъяснить уже всю эту странную ситуацию с разводом. Решится он завтра или нет, но день обещает быть хорошим.       По дороге до нужного мне дома мы поговорили о разных мелочах, которые даже не отложились в моей памяти, а также заехали в небольшой магазин, где продавали пирожные, и Феликс настоял на том, чтобы оплатить то, что я хотела купить, чтобы угостить Мелани.       В этот раз Феликс довёз меня до моей улицы, и я вышла из автомобиля. Не хотелось, чтобы соседи взболтнули Фелисити, что меня подвозят до дома, ведь по описанию машины она сразу догадается, кто водитель.       Зайдя в свою комнату, я набрала Мелани и договорилась с ней о нашей встрече. Мы решили встретиться через час.       У меня оставалось не слишком много времени, так что я решила наспех сделать домашку. Мне повезло, что на завтра задали несколько лёгких упражнений и заучивание короткого стихотворения, которым я могла заняться не только сегодня, но и с утра.        - Ты здесь, - сказала я, открывая спустя какое-то время, услышав звонок в дверь.        - Красивая улица, - сказала Мелани. – Спальный район, новые дома. Кстати, возьми.       Она протянула мне коробку с пиццей, которую до этого держала в руках.        - Спасибо. Твой район отличается?       Она сняла обувь, оглядывая дом, и прошла за мной в гостиную.        - Более богатый, - ответила Мелани спустя несколько секунд, а потом смутилась: - Нет, не подумай… я не хвастаюсь - просто констатировала факт. Франсин отличается снобистским нравом и потребностью в предметах роскоши.        - Кем же она работает? – спросила я, чувствуя, как искажается в моём представлении портрет этой женщины. – Присаживайся на диван, я сейчас принесу нам вкусняшек.        - В компании, выпускающей таблетки для похудения, - сказала Мелани, присев.       Я положила пиццу в микроволновку и достала пакет апельсинового сока и пирожные, отнесла всё в комнату. Мелани хотела помочь, но я не стала её напрягать, и вернулась за стаканами и подогревшейся пиццей.        - Как твой «поход» с отчимом? – осторожно поинтересовалась я. – Сегодня Ирис была расстроенной и молчаливой.        - Немудрено, - мрачно ответила Мелани. – Она, конечно, была рада встрече со мной и папой, но Франсин названивала каждые полчаса. Мне было очень стыдно.        - Она так ужасна? – спросила я.        - Стерва - и этим всё сказано, - ответила Мелани, откусив от пирожного. – Но её ревность к папе Ирис не самое плохое. Франсин доканала меня своими придирками и указами, что мне делать. Если у неё проблемы, она срывается на нас и даже не считает себя виноватой.        - Да уж, тебе ещё хуже, - вздохнула я и тоже откусила от своего пирожного. – Фелисити хотя бы почти всегда на работе, но выносить её всё сложнее. Здесь у меня появилась подруга, но эта женщина считает её злом и пытается помешать нашему общению.        - У меня тоже есть несколько школьных друзей, - сказала Мелани. – Но я с ними не особо близка. В любом случае, Франсин не знает имени ни одного из них. Думаю, ей вообще всё равно, есть я или нет: родной ребёнок для неё – лишь помеха и обслуживающий персонал. Я имею в виду, что она видит во мне источник всех своих проблем и считает, что я в свою очередь обязана помогать ей решать эти проблемы.        - Фелисити хотя бы любит Джулию, - ответила я. – Ну, я так думаю.        - Да, но и у тебя всё не так радужно, - сказала Мелани, отпив из стакана. – Если она деспотична, как ты описывала, то обращается с тобой плохо не из чувства протекции, а из желания власти. Ну, это вполне возможно.        - Не знаю, - ответила я. – Без понятия.       Минуту мы помолчали, а потом я решила возобновить разговор:        - Как ты чувствовала себя, только попав сюда?        - Не до конца осознавала реальность, - чуть подумав, ответила Мелани. – Казалось, что всё – сон. Антураж был будто в тумане, а потом… потом я просто «проснулась» - пришёл страх, непонимание, шок, отчаяние… в общем, это гремучая смесь.        - Ты ведь была счастлива в реальной жизни?        - Да, была. В Констанце остался мой любимый папа, а также мальчик, который мне нравился. В тот день мы вступили в отношения, а потом, не помню как, я оказалась здесь.       В её словах уже не было боли – скорее отрешённость.        - Тебе ведь было четырнадцать, да? – сказала я. – В столь юном возрасте ты оказалась тут… совсем одна.        - Юра очень мне помог, - ответила Мелани, горько улыбнувшись. – Я наладила с ним контакт почти сразу. Он помог мне пережить тот ад, что подступил ко мне со всех сторон этого проклЯтого мира.        - Что ты делала в первое время?        - Ничего такого, - сказала она. – Я пережила тяжёлую депрессию, длившуюся около семи месяцев. Наверное, все те, кто фанатеет от какого-либо произведения, думают, что, окажись они в мире фэндома, их захлестнёт счастье и эйфория. В действительности же мне было так плохо, что я даже не обращала внимания на тех, кто окружал меня.       Я прекрасно поняла её последнюю фразу: мне тоже не было дела почти ни до кого, а потому я не могла похвастаться тесным общением со всем каноном «Сладкого Флирта».       Вдруг меня словно током ударила мысль:        - Подожди! – я даже вскрикнула. – Если все мы связаны с игрой, то почему у ГГ имя и внешность той, которую создала я?        - Я не знаю, - сказала Мелани, вздрогнув от неожиданности – Начнём с того, что не все попаданцы играют. Я, например, познакомилась со «Сладким Флиртом» через мангу, а потом стала смотреть видеопрохождения, но сама никогда не играла. Кто-то создаёт героиню, но, согласно моим разговорам и наблюдениям, её внешность совпадает с внешностью каждой Главной Героини, созданной в реальности: серые глаза, каштановые волосы. То есть Вселенная почему-то похищает только тех, кто создавал такой типаж, или не создавал никого вовсе. Может, ей просто нравится именно такая внешность. Но имя всегда было одно – Владимирина. Не знаю, почему именно твоя Главная Героиня ожила в этих реалиях, но поверь: тебе неслыханно повезло, что ты оказалась так близко к героям фэндома. Ближе всех. Может, Вселенная хотела похитить тебя уже долгое время. А может, просто совпадение. Могло получиться так, что, экспериментируя, Вселенная помещала попаданцев сначала далеко от героев, а потом стала помещать их всё ближе. Я не знаю: слишком много предположений.       Я не могла сказать ни слова и просто сидела с приоткрытым ртом. До меня только сейчас дошло, что именно «мой сюжет» лёг в основу происходящего в этой Вселенной.        - Не знаю, что и сказать, - наконец выдавила я.        - Да уж, - сказала Мелани, горько усмехнувшись. – Однако самое странное – время. - Она осеклась, но, видимо, решив, что её слова не несут угрозы, продолжила: - Кто-то оказался здесь до игровых событий, а кто-то – во время них. И я не могу дать ответа на вопрос, почему кто-то оказался здесь сегодня или полтора года назад. Наверное, так интересней.        - У меня есть подозрение, - аккуратно начала я, - что тут существует несколько фэндомов, и кто-то попадает не в «Сладкий Флирт», а в другой фэндом.       Мелани внимательно меня слушала.        - Возможно, - ответила она. – Но ни я, ни другие знакомые мне попаданцы не замечали здесь следов других фэндомов. Может, стоит приглядеться получше, а может, причина в том, что мы не знаем всех произведений.        - Слушай, - вернулась я к началу разговора, - а Франсин? Она не заметила перемен в «Мелани»?        - Ей было всё равно, - сказала она. – Франсин была занята налаживанием личной жизни, поскольку только-только познакомилась с отчимом и их роман начал стремительно развиваться.        - И никто, кроме Юры, не смог тебе помочь? – сокрушённо спросила я.        - Я не знала ни одного попаданца, - сказала Мелани. – А потому никто и не попытался оказать мне помощь. Но потом, через несколько дней после моего «пробуждения», ознаменовавшего начало истинного ужаса, я наткнулась на психологический сайт, который создал Юра. Я не очень хорошо понимаю намёки, но он постарался, чтобы до каждого нужного человека дошла информация: мы не одни и каждый может получить поддержку. Я написала Юре, осторожно выяснив, кем он был, и мои надежды оправдались. Так мы и начали взаимодействовать.        - А остальные попаданцы?        - Общее горе может сплотить, но мы не совсем в одной лодке: мы разделены пространством и людьми. К тому же, не каждый из нас готов открываться. Да и по возрасту мы различаемся достаточно сильно, так что более менее тесно я общаюсь только с Эриком.        - Вот оно что, - сказала я. – Я думала, вы что-то вроде одной семьи, хоть это и вызывало сомнения после моей первой совместной встречи с вами. Однако я думала, что это потому, что я ещё не «влилась».        - Отнюдь, - ответила Мелани. – Наверное, дело и в том, что многие – и те, кого мы не знаем, и те, с кем мы посещаем Юру – смирились. Поначалу все мы напуганы и хотим – большинство – вернуться домой. Мы тоскуем, предаёмся отчаянию и не находим себе места, а потом… привыкаем: к людям, своей новой жизни, неволе, - и удушающая волна отступает. Наверное, почти любой может возразить тебе, но я, человек, живущий здесь уже достаточно долго, могу с твёрдостью сказать: так будет с каждым, кто не получит Шанс в первый год своего попадания.       Я не могла поверить своим ушам.        - Люди прекращают моральную борьбу? – спросила я. – Остаются во Вселенной?        - Может быть, кто-то, - сказала Мелани, смотря куда-то в сторону. – Я не могу говорить за всех. Думаю, твоё предположение логично: отсутствие информации о реальном мире ставит попаданцев в тупик, и некоторые боятся вернуться, предпочитая остаться там, куда уже втянулись. Однако не все из нас готовы принять свою фальшивую жизнь – мы просто не рвём на себе волосы каждую минуту, как прежде.        - Значит, не всех попаданцев связывает острая боль, и это усугубляет тот факт, что не каждый попаданец способен на эмпатию, - подытожила я.        - Да, - ответила Мелани, а потом добавила: - Мы все разные: попадаем из разных условий и в разные условия даже во Вселенной, реагируем и поступаем по-разному. Так что даже не стоит говорить, что у кого-то мои два года будут как месяц: такие же не приносящие облегчения и не дающие свободно дышать. Все разные…        - Я чувствую, что тебя что-то тревожит, - заметила я.        - Это так, - ответила Мелани, чуть помолчав. – Я устала от такой жизни: мы вынуждены скрывать своё истинное лицо ото всех, кроме других попаданцев, которых в миллионы раз меньше; не можем предъявить свои права на неприкосновенность, ведь нас настоящих в этом мире не существует, и вынуждены подчиняться здешним негласным правилам, даже если мы ведём себя так, как присуще нам, а не тем, кем мы стали. Попаданцы – люди, рождённые молчать.       В эту минуту мне всё стало ясно, но речь шла не о Мелани, а обо мне самой, она просто оформила хаотические и игнорируемые мысли в исчерпывающее высказывание. Всё было так: я не могла быть той, кем я хотела являться, и не могла поставить на место тех, кто не имел никакого права указывать мне, как жить, - и от осознания этого я вдруг почувствовала ярость.        - Возможно, если бы мы сплотились, то… - начала я, но Мелани меня перебила.        - Пожалуйста, не говори подобного, - сказала она, и в её глазах отразился испуг.       Да, она почувствовала, поняла, что я хотела донести: если все жертвы Вселенной объединились бы против неё, то, возможно, мы бы смогли найти выход.        - Но почему ты так категорична?.. – спросила я. – Я ведь даже не окончила предложение, - добавила на всякий случай.        - Не забывай, что ни одно нашей действие, ни одна фраза в этой Вселенной не остаются без внимания.        - Объясни мне, - насторожившись, попросила я, видя, что Мелани не настроена развивать эту тему, но надеясь на чудо. – Ты хочешь сказать мне, что Вселенная может причинить вред попаданцам, от которых чувствует опасность?        - Да, - сказала Мелани, взяв себя в руки. – Косвенно – может. За те два года, что я провела тут, я довольно близко узнала другого попаданца, его звали Аллен. Он хотел проникнуть в некоторые тайны Вселенной, чтобы узнать, как повлиять на неё и сбежать, но он… не смог. И он был наказан.       Мелани сделала паузу, и она затянулась.        - Как наказан? – спросила я.       Она вздохнула, посмотрев на меня исподлобья.        - Наберись терпения, - сказала Мелани наконец. – Раньше я не имела смелости признаться в том, что случилось, хоть кому-нибудь, но теперь, смотря на тебя, думаю, что имею право просто предупредить, ведь это никак не повлияет на Вселенную.       Я дала ей ещё время на оформление своих мыслей.        - В общем, - начала наконец Мелани, налив себе ещё сока в стакан, - он имел другое имя и был родом из Англии. Сказал, что начал играть в «Сладкий Флирт», потому что ему было интересно «жить» жизнью ровесницы-школьницы. Он учился в Свит Аморис и в очередной раз пришёл на занятия, когда на пороге показалась новая ученица – твоя ГГ. Ну, это так, предисловие.       Я слушала, затаив дыхание.        - Так вот, - продолжила Мелани. – Он интересовался тем, как повлиять на Вселенную и убежать раньше, и за это… она стала делать его жизнь тяжёлой. Его «отец» стал спиваться и поднимать руку на «мать», учителя вдруг стали к нему предвзяты, а близкий друг из какого-то там лицея начал воровать. В конечном счёте он замкнулся в себе и оставил попытки попытаться убежать раньше, стал просить прощение у Вселенной в своей комнате каждый вечер, - и она его пожалела: всё начало становиться как прежде. С виду жизнь Аллена была прежней, когда ему выпал Шанс, которым он успешно воспользовался.        - Это… неожиданно, - сказала я. – Нет, Юра говорил, что Вселенная может «наказать» за разгадку своих тайн, но... Наверное, услышать сухой факт и рассказ о настоящем случае - достаточно отличающиеся друг от друга вещи.        - Да. Аллену повезло, что он смог сбежать, ведь страх перед Вселенной начал его съедать.        - Но почему ты думаешь, что Вселенная может влиять на попаданцев лишь косвенно? - поинтересовалась я.        - Я сужу только по истории с Алленом, - ответила Мелани максимально осторожно. – Кстати, это не его настоящее имя. Вселенная не стала делать ему ничего плохого напрямую, а ухудшила условия, материал, который сама же и создала. Потому я и сделала поспешный вывод, что Вселенная не имеет абсолютной власти над попаданцем, не ставшим её частью.        - Понятно, - сказала я. – Это успокаивает, но… меня однажды едва не сбила машина.        - Ох… сожалею, - сказала Мелани, замерев. - Однако я ничего не могу утверждать на сто процентов, - добавила она спустя некоторое время, смутившись и откусив от своего куска пиццы. – Можно ответить на твой вопрос и так: Вселенная не контролирует всё и всегда, если ей этого не нужно, так что тот водитель не был её марионеткой. Тебе просто не повезло. К сожалению, попаданцы могут получить физический вред. Но вот говорить о том, имеет ли Вселенная такую власть, при которой может заставить «своего» человека или самостоятельно сделать больно попаданцу, уверенно нельзя. Да и это довольно спорная тема, которую лучше обходить стороной.        - Ты не думаешь, что сказала мне слишком много? – с опаской спросила я.        - Нет, - ответила Мелани. – Мы, попаданцы, то и дело выискиваем особенности этого мира, но не с целью повлиять на него, а с целью разобраться хоть в чём-то, чтобы не ощущать хаоса. Так что Вселенная, как правило, не пресекает наше любопытство, если оно не направлено на выявление особенностей её "фундамента".       Я ничего не ответила. Меня впечатлило предположение, что Вселенная не могла вдруг наслать на неугодного попаданца болезнь или типа того. Но могла ли она сделать так с теми, кто стал её частью? Могла ли, как предполагала Мелани, заставить свой материал вдруг схватиться за нож и кинуться на попаданца?        - Я даже не знала, что ты едва не пострадала, - сказала Мелани.        - Да, так было, - ответила я. – Думаю, мы могли бы рассказать друг другу о том, как жили в этой реальности до сих пор. Что на это скажешь?        - Думаю, это было бы интересно.       Как-то так мы и провели ещё несколько часов: я рассказала ей обо всём, что со мной случилось, а Мелани – о своих двух годах в этом плену. Мы давали друг другу советы, сочувствовали, иногда шутили. Рядом с ней оборачиваться на своё прошлое было не так страшно и больно, а на некоторых моментах - даже забавно. Но я запнулась, когда впритык подошла к своему вечеру в Moondance, и потупила взгляд.        - Так вы пошли туда вчера? – спросила Мелани.        - Пошли, - сказала я, вздохнув. – Я ещё никому, кроме Юры, об этом не рассказывала. Если ты боишься Вселенной, то я побоялась, что меня примут за чокнутую или слишком впечатлительную, но главная причина – страх, что если скажу о произошедшем вслух, то оно непременно окажется явью.        - Скажи мне, что там случилось, и я обещаю принять любую историю, - искренне сказала Мелани. – Джулия, мы все стали частью невероятной истории, а потому как можем судить об адекватности того или иного события, происходящего в её рамках?        - Ты права, - сказала я, наконец набравшись сил посмотреть правде в глаза. – В общем, мы собрались и направились в тот клуб. У него мы встретились со знакомой Абигаль, взрослой девушкой, а вот вторая прийти не смогла.       Мелани ничего не говорила, а лишь иногда откусывала от пиццы или делала глоток сока.        - Как я уже говорила, я хотела напиться, потому что чувствовала невероятную хандру из-за решения Армина и из-за ситуации с Марселем. Но… Меня приметил кое-кто необычный.        - Кое-кто необычный? – спросила Мелани.        - Он сказал, что его зовут Этан. Он был в повседневной одежде, несмотря на дресс-код, и имел необычную внешность: серебряные волосы, очень бледная кожа. И он… Обладал странной аурой, которая буквально притягивала.       В глазах Мелани отразилось что-то непонятное, но она не стала комментировать свои эмоции. Эта девушка будто что-то пыталась вспомнить.        - Он настойчиво хотел провести со мной время, а я не имела ничего против, и это «вылилось» в… половую связь.       Мелани не удивилась, не скривила в осуждении лицо, а просто понимающе кивнула.        - Но перед этим, - продолжила я, - он укусил меня и выпил моей крови, а потом попытался стереть мои воспоминания об укусе. И я решила, что он мог оказаться вампиром. Затем мы с Абигаль просто ушли, а на утро я, вспомнив об этом парне, позвонила Юре. Мы решили поговорить о многом на нашей следующей общей встрече.        - Ты немного побледнела, рассказывая про ваш поход в клуб, - заметила Мелани. – Я вспоминала о том, где могла слышать про этого Этана.        - Ты что-то о нём слышала? – изумилась я.        - Не уверена, что именно о нём, но про молодого человека, попадающего под твоё описание, Франсин как-то рассказала её старшая сестра, Катрина, а я случайно услышала и заинтересовалась.        - Она с ним встречалась? – спросила я.        - Нет, - ответила Мелани. – Если я правильно помню – я ведь тогда почти не интересовалась тем, что меня окружало, - она вместе с подругой пошла в какое-то злачное ночное заведение, намереваясь отомстить мужу изменой, и там, в клубе, они разошлись. Однако Катрина заметила странного парня с белой кожей и серебристыми волосами, ведь «не заметить его было нельзя». Он оказывал знаки внимания подруге, не зная, что изначально они пришли вместе, хотя и расстались, как было запланировано ранее.        - И что потом? – спросила я.        - Катрине было не до них, но она заметила, что тот тип и её подруга хорошо проводят время вместе, однако… На следующий день, когда Катрина стала расспрашивать её о «том красавчике», она не понимала, о чём шла речь. Катрина решила, что подруга что-то приняла, ведь они с ней… уже делали так раньше.        - И когда это произошло? – спросила я, чувствуя дрожь в коленях.       Мелани напряглась, но сразу ответила:        - Если сложить данные Катарины и время моего пребывания во Вселенной, то, получается, где-то десять лет назад. Не знаю, как они вышли в своём разговоре на эти воспоминания.       В груди взорвался ледяной шар, пронзив тело невероятным холодом.        - И та женщина больше никогда не вспоминала об Этане? – дрожащим голосом спросила я.        - Никогда, - сказала Мелани. – Это и удивило Катрину, ведь различные вещества не оказывали на подругу такого действия ранее.        - Он пытался заставить меня забыть, - сказала я, судорожно выдохнув. – Пытался заставить забыть укус, но почему-то хотел оставить в моей памяти нашу встречу.        - Я верю тебе, что это вампир, - ответила Мелани серьёзно. – Если это один и тот же тип, что вполне возможно при его необычной внешности, то мне интересно, как мог он не постареть за десять лет. Он ведь был молод, я правильно тебя поняла?        - Молод и свеж, - напряжённо усмехнулась я.        - Думаю, если ты поднимешь данную тему на встрече, то Элизабет накинется на тебя, - сказала Мелани.        - Почему? – спросила я.        - Не знаю, в силу каких обстоятельств, но этот мир – последний оплот её счастливой жизни, а потому она ревностно оберегает своё сознание от мыслей о том, что Вселенная может быть опаснее реального мира. Артур же отнесётся скептически.        - Не хочу, чтобы на меня ополчились, сказав, что я обкурилась или типа того, - вздохнула я. – И что же тогда делать?       В следующий момент мне стало страшно. Нет, я больше туда не вернусь – ни за что не вернусь!        Я ничего не сказала и предпочла сменить тему. Мало-помалу мы вышли на нашу прежнюю жизнь и стали рассказывать о своих странах и о том, через что прошли до попадания. Я думала, что мы посмотрим фильм, но разговоры заняли почти всё время. Ну, пару раз мы слушали наших любимых исполнителей.       Постепенно животрепещущие темы перестали холодить грудь и плавно сменились расслабленностью и планами на жизнь, пустой болтовнёй, обсуждением интересов и даже парней. Конечно, говорить об Армине было грустно, но я всё равно отмечала снова и снова, каким он был красивым.       В общем, мы просто хорошо проводили время, стараясь не бояться завтрашнего дня.