Продолжай верить

Криденс верит. Не в одном смысле. Он в принципе верит. Верит, что ему не уготовлено до скончания своих дней жалобно раздавать листовки. Верит, что в один прекрасный день побои прекратятся. Верит, что его жизнь ещё может приобрести смысл. Но Криденс держал эту надежду так глубоко в сердце, что частенько забывал о ней. Он просто жил, плывя по течению, не замечая дней. Все это было душным кругом жутких впечатлений, из которого не найти выхода. Поэтому для юного Бэрбоуна, вдобавок скрывающего свою магическую наследственность, не было ничего сложнее, чем вспоминать о том, что всё рано или поздно наладится. Однако в один день всё изменилось. Он встретил Персиваля Грэйвса. Интересно, что чем чаще и дольше были их встречи, тем лучше Криденс мог разглядеть свою надежду, даже почувствовать её силу. Персиваль дарил ему тепло и заботу, какую ещё никто не дарил. Он залечивал его раны, чего ещё никто не делал. Бэрбоун был даже готов поверить ему. Нет, конечно, он часто думал о том, что это издёвка, обман или злая шутка. Он не понаслышке знал о коварности и двуличности людей. Такой была Мери Лу. Такими были прохожие. Криденс до ужаса боялся, что при очередной встрече Мистер Грэйвс скажет, что покидает его. Навсегда. А когда увидит его слёзы, то усмехнётся и испарится, забирая с собой последнюю надежду и веру в людей. Но что-то глубоко в сердце подсказывало, что Мистер Грэйвс не поступит так, что он не способен разбить юное сердце и уйти в безызвестность. Это всё время вертелось в голове Криденса. И мысли о страхе сопровождали его каждую отложенную из-за срочной работы Персиваля встречу. Бэрбоун не умел читать людей. Не мог заметить элементарной химии в воздухе вокруг той парочки, что проходила мимо него и целовалась у мостовой. Не мог определить гордость в глазах отца, видящего, как вырастают его дети. Он не знал, как это работает. Даже не знал, что отвечать на элементарное: «Как твоя жизнь?». Хотя, кто у него это спросит? Кроме Грэйвса и некому. Поэтому, когда произошло то, что произошло, Криденс не знал, что делать. Никто бы не знал, на его месте. Тот человек, которому он пытался доверять, в кого он, кажется, даже влюбился, разбил ему сердце. Криденс буквально чувствовал тот холод и тоску, наступающую как цунами на побережье. Весь его мир треснул, и он, наконец, смог выплеснуть свои эмоции, накопленные за долгие 18 лет. Рвал, метал, крушил и разрушал: его буквально было не остановить. Но Порпентина смогла. Падая на землю почти бездыханным телом, он краем глаза видел, что тот, из-за кого рухнул его мир, был вовсе не тем, кем его все считали, это был Грин-де-Вальд. Не кто иной, как он.