Ведьмак из ниоткуда

      Костер тихо и умиротворяюще потрескивал, освещая все вокруг неровными отсветами огня. Лелиана закончила осмотр своего, хвала Создателю, единственного пациента. Хотя любой ближайшей знахарке было далеко до её навыков врачевания, бывшая жрица нервничала. С ядом, которым пользовались Вороны шутки были плохи, а малейшая ошибка в дозировке могла привести к ужасным последствиям.       Впрочем, — за это Лелиана не уставала благодарить Создателя — все было в порядке. Жрице было не важно в чем же причина — в её мастерстве и знаниях или более крепкой физиологии кунари — но Стэн шел на поправку и это было главное. И, проверив в очередной раз его состояние, Лелиана села у костра, жуя содержимое походного пайка. Готовить она не стала — в ближайшей таверне были рады услужить служительнице Андрасте, прекрасно заменив труды Алистера на этом поприще. И в хорошем и, к сожалению для Лелианы, и в плохом смысле. Здешняя кухня все еще была ферелденской и многое переняла у храмовников в вопросах кулинарии.       Но на этом что-то хорошее заканчивалось, конец этой, пусть и не хитрой, работы вновь оставил её наедине со своими мрачными размышлениями о прошлых поступках и их последствиях. Неожиданное нападение Воронов заставило Лелиану рассказать правду о своем прошлом. Ту самую правду, которую она надеялась похоронить. Хотя бы на время, но не думать о своем прошлом и о Маржолайн, разбившей ей в свое время сердце. И хотя Айдан был к ней добр и не стал выгонять или рассказывать остальным об истинном прошлом жрицы, Лелиана боялась. Боялась, что тот небольшой мирок, которым стал для неё этот отряд, рухнет из-за какой-то мелочи.       Услышав шорох за спиной, жрица тут же повернулась. Не слишком быстро, словно уставший врач, проверяющий шевелящегося больного. Но на деле руки её лежали далеко не на медицинских инструментах, хотя резать они могли ничуть не хуже. — Можешь не притворяться, бард. Хотя бы перед друг другом будем честны. Голос Зеврана был громким и резким. В основном из-за опустившейся на побережье озера тишины. Воистину, Лелиана могла поклясться, что отчетливо слышит как внутри трактира Бодан в это самое время всеми силами пристраивал свой товар трактирщику и как тот огрызался в ответ на запрошенную цену. — Похоже, кляп тебе бы не помешал, эльф. Эльф на это лишь хмыкнул. — В таком случае кто же будет с тобой беседовать? Бард на это ничего не ответила. Зевран принял это за согласие. — Что же тебе делать в одиночестве сидя у костра? Все-таки прекрасный собеседник способен скрасить любой вечер… Правда лежать уже надоело. Зевран дернулся, но все было тщетно. Лелиана, в отличие от Лориэль связала убийцу из Антивы покрепче. Теперь эльф не мог даже пошевелиться, что не самым лучшим образом могло отразиться на нем, но Лелиану его здоровье сейчас волновало в меньшей степени. — Если бы у тебя не было столь большого желания убивать нас… — А у меня оно было? Негодующий взгляд пал на Лелиану и та начала сомневаться в собственном суждении насчет него. Как-никак она была среди тех, кто не верил словам Зеврана о его положении среди Воронов. — Я не лгал никому из вас, говоря о своем прошлом. Меня продали Воронам. В качестве уплаты какого-то долга, о котором я ничего не знал. И мои новые хозяева просто кинули меня в яму вместе с еще двумя десятками таких же неудачников. Они тренировали нас, сталкивали друг с другом. Чтобы сильные избавились от слабых. Только когда в яме остался я один они открыли двери. Лелиана молча слушала его, рассуждая лишь о мотивах его рассказа. Он хотел надавить на жалость? Хотел чтобы она расслабила путы, чтобы он, воспользовавшись её усталостью и вследствии невнимательностью, закончил начатое?       Жрица ужаснулась собственным мыслям. Что-то внутри неё роптало от подобных мыслей. Что-то, требующее от рыжеволосой женщины как минимум сочувствия. Однако прошлое барда оказалось сильнее, подавив недовольный внутренний голос, несмотря на все продолжающееся красноречие Зеврана. — Так что нет у меня никаких претензий к вам. Даже из-за того, что я тело практически не чувствую уже! Стэн дернулся, а Лелиана сдержала смешок, смотря на то, как дернулся эльф. Наверно ожидал удар от того, кого приковал на время к полу деревянной повозке, устелянной шкурами. Впрочем, кунари «великодушно» повернулся на бок. Зевран облегченно выдохнул. Чем немного позабавил жрицу. — Слишком уж ты пугливый для убийцы. — Она села на скрученную лежанку, смотря на эльфа. — Айдан решил поверить тебе. Дать второй шанс. Что ж, тогда давай побеседуем. Но учти, если ты решил меня заговорить… — Да ни за что! — «Возмутился Зевран». — Если решил. — Надавила Лелиана, а в её руках блеснуло лезвие кинжала. — Ты пожалеешь об этом решении. — Не сомневаюсь. — Зевран сглотнул. — Так… Может расскажешь, что такого вы сделали Логейну, что он желает вашей смерти? — Стражи объявлены вне закона. Они были свидетелями того, как Логейн предал короля Кайлана под Остагаром. Он должен был атаковать во фланг армии порождений тьмы, но вместо этого просто отступил. — Снова политика. — Эльф зевнул. — Ты сказала армию порождений тьмы? Неужели начался Мор? Жрица молча кивнула, следя за Зевраном. Тот, впрочем, не особо отставал от коллеги по ремеслу. — Тогда Логейн с Хоу не просто скупердяи, так еще и большие тупицы. Как и все люди. Лелиана укор всему своему роду и племени пропустила мимо ушей. Наверняка этого Зевран и добивался. Эльф же мотнул головой в сторону кунари. — А этот что тут делает? Не помню, чтобы кунари своих в Стражи отдавали. Мы бы знали. Жрица и не сомневалась в этом — Вороны были известны и как шпионы, а их умению найти цель, даже если она зарылась в самой глубокой яме Тедаса, завидовали многие. — Каждый здесь по своим убеждениям, эльф. — Даже тот грубиян? Как его зовут… Зевран сделал вид, что пытается вспомнить имя, хотя Лелиана знала, что это лишь игра. И актер из эльфа был неплохой, даже по орлесианским меркам. — Ольгерд, во. Странное имя, не находишь? Как и ремесло его. Ведьмак. — А что ведьмак? — Как-то не вяжутся, бард, твои слова с делом. Стражи предупредили его о том, чтобы о деньгах он молчал. А ты мне тут рассказываешь, что выгоду тут никто не ищет. — Я этого не говорила. Эльф умолк, а Лелиана продолжала наблюдать за ним. А вот мысли её неожиданно стали далеки от дел насущных и витали вокруг ведьмака и… собственных чувствах.       Жрица и сама не могла понять в чем же дело. Чем же так привлекал этот человек с кошачьими глазами и концентрированным скептицизмом в крови? У Лелианы были мысли на этот счет и касались они его сходства с Маржолайн… и полного их отличия. — Кстати, раз вы вместе путешествуете, может ты знаешь, — вновь заговорил Зевран, следя за вновь повернувшегося на спину кунари. — Откуда он? — Тебе то какое дело… Зевран? В свете костра мелькнула улыбка эльфа. Он явно был рад услышать свое имя. — Наконец-то кто-то с манерами. И в обмен на такое отношение я отвечу на твой вопрос. — Словно ты бы не отвечал в противном случае. Так в чем причина? — Интересно же. Признайся, бард, тебе это тоже интересно. Мы в силу своего ремесла знаем больше, чем большинство ныне живущих, да излишним любопытством страдаем. Но Вороны никогда не слышали о ведьмаках. Охотниках на чудовищ с кошачьими глазами и двумя мечами за спиной. Думаю и ты ничего не знала про таких. — А знать все не выйдет, Зевран. Эльф кивнул. — Но ты же его расспрашивала, верно? Барды любят истории. И для работы необходимо, да и помогает соблюдать конспирацию. Ведь истории вы и рассказываете в Орлее и за его пределами. Жрица уже начинала жалеть, что решила поговорить с этим эльфом. Лучше бы просто воткнула кляп ему в рот. Но было уже поздно, да и подходить к столь оживленному пленнику рискованно. Он мог этого и добиваться. — А тебе-то что до этого? Странник из далеких земель, живущий защитой людей от чудовищ и берущий деньги за свой труд, — Лелиана хмыкнула. — В Ферелдене тоже были охотники на оборотней, так чего тут странного? — А про это он не упоминал. Жрица прикусила язык. Проговорилась! А Зевран тем временем продолжал: — Значит спрашивала. Так и откуда же пришел ведьмак? Признаюсь, такого я еще не видел. Прямо перед нападением я понял, что он слышит нас. За пару мгновений, когда Стая натягивала тетиву луков, я заметил, как он напрягся и потянулся за мечом. Он нас услышал? Признайся, ты же знаешь ответ. Лелиана знала. Знала, благодаря столь долгому общению со Стражами и собственной внимательности. Но говорить она не хотела, да и не успела. Зевран продолжил: — А его реакция! Немногие могут отбить стрелу в полете. И еще меньше умудрившихся отбить её в полной темноте. Он говорил о ведьмаке с явным восхищением и Лелиана не могла сказать насколько это восхищение соответствовало действительности. — И мало этого, так еще и магия… Кстати, бард, странное у тебя отношение к вере. Тебя никак не задевает тот факт, что он малефикар? Не похож он на мага Круга. Лелиана не знала что ответить. С одной стороны, она была согласна с тем, что ведьмак не может быть магом Круга. Как минимум по причине того, что он не был родом из Тедаса вообще. Но с другой стороны, она не видела в нем никаких проявлений магии крови. Она была… другой и простой, благодаря чему жрица спокойно принимала факт её существования.       И этот факт не мешал даже нарождающейся симпатии по отношению к этому мужчине, которую заметила Лелиана в самой себе. Причиной этому, как и с Маржолайн в свое время, была сила. Сила, которой оба обладали, но каждый пользовался ею по своему.       Маржолайн жила манипуляциями и интригами. Она влияла на людей так, как ей было нужно и получала все, чего хотела. В этом была её сила, которая в свое время привлекла юную Лелиану к ней. Но позже, когда бард обожглась на предательстве той, кому она доверяла и кого любила, потеряла лучшего из знакомых ей гномов, она поняла, что в этом крылась и слабость её любовницы. Маржолайн была зависима от того мира, которым правила. Она не могла и представить себя вне стен замков, бесконечных балов и приемов. Интриги, политика и манипуляции были сродни пищи для неё. И следом она отравляла себя побочным продуктом подобной жизни. Паранойей, которой иногда страдала и сама жрица. Это Лелиана поняла давно — спустя пару недель жизни в стенах монастыря — но это было неизбежно. Как и разбившиеся вдребезги взгляды на тех, кто её предал.       Ольгерд был другим. Ведьмак не искал друзей, не пытался обманывать или скрывать что-то. Он просто… был самим собой. Странствующим воином, чье предназначение - убивать монстров за плату и идти дальше, не надеясь на понимание других людей. Он не искал другого мира, считая его закрытым для него по умолчанию, что удивляло жрицу Создателя, готового принять любого, принявшего Его. Словно он считал, что нет места в мире, где он не был бы чужим. И это Лелиану напрягало, но и привлекало в нем. Сила быть тем, кем его сотворила судьба несмотря ни на что. И эта преданность самому себе и сила оставаться собою везде и всюду поражала Лелиану, привыкшую видеть Маржолайн в самых разных «личинах». Если её наставница создала в глазах Лелианы образ странствующего искателя приключений, спасающего попавших в беду, то ведьмак был им на самом деле, хотя реальность и оказывала свое безжалостное влияние на этот образ. — Так что ты скажешь, бард? О чем думаешь сей… Лелиана сдержала смешок, смотря на выдохнувшего со страха Зеврана, когда Стэн быстрым движением руки воткнул ему в рот кляп. В какой-то момент она даже побеспокоилась, что эльф мог умолкнуть навсегда, если бы кунари чуть переборщил с силой. — Надоел. — буркнул раненый и снова уснул, а Лелиана села у костра.       Впрочем, тихо посидеть перед костром, наблюдая за бухтящим в кусок ткани эльфом, жрице не удалось. Спустя пару минут в их сторону зашагали два хорошо знакомых Лелиане гнома. И хотя вид одного из них был по обычному жизнерадостен, то вот второй… Второй был не на шутку обеспокоен. — Что случилось, Бодан? — С явным дружелюбием спросила жрица, когда гном бухнулся прямо перед ней. — Трактирщик так и не согласился? — Если бы только это… — Феддик посмотрел на барда и Лелиана сама начала нервничать. — Видите того храмовника у причала? — Да. С ним говорили Айдан и Алистер… — Он постоянно следит за моим мальчиком. Бодан посмотрел на держащего в руках какие-то камешки, Сэндала. Тот тут же почувствовал на себя его взор. — Колдовство? — Колдовство, колдовство, мой мальчик. Гном несильно потрепал приемного сына по голове, бросая мрачный взгляд боящегося за сына отца на чересчур подозрительного храмовника. — А он ничего не натворил? Лелиана подумала, что странное поведение молодого отпрыска семьи Феддик, могло привлечь внимание и без того напряженного храмовника. Алистер вкратце обрисовал положение Круга и жрица лишь переживала за друзей, которые отправились в пасть самому настоящему кошмару наяву. И жалеть, что из-за нападения Зеврана и его соратников, она была прикована к раненому Стэну и пленному эльфу. — Да вроде все было в порядке… Правда один человек интересовался им… И Стражами. — Стражами? — Лелиана наклонилась ближе к гному. — Кто именно? — Русоволосый мужчина. Закутанный в плащ спрашивал почему Стражей пропустили храмовники. Встретились с ним в таверне. — И что ты ему сказал? Бодан тут же поднял руки. — Ничего, просто он так напористо спрашивал о Стражах. Словно уверен, что это они… Бросив взгляд за спину, в сторону таверны, Бодан побледнел. — Вот он идет. Это точно… — Молчи. Феддик удивился изменившемуся тоны жрицы. Милая рыжеволосая красавица неожиданно стала мрачнее и буквально излучала угрозу, смотря на подошедшего к огню человека. — Простите, что тревожу вас, путники… — Не тревожишь. — Произнесла Лелиана, держа руку на рукояти кинжала. — Однако я не привыкла говорить с незнакомцами. — Ох, простите мои манеры… Человек скинул капюшон и перед собравшимися у костра предстала простое человеческое лицо с длинными русыми волосами, собранными в хвост. Поклонившись, чем случайно показал, что под плащом у него всего-лишь крестьянская одежда, явно не соответствующая его манерам. И это только больше напрягало орлесианского барда. — Меня зовут Леви Драйден. — Драйден? — Лелиана не поверила своим ушам. — Часом не ваш предок поднял восстание против короля. — Да… София Драйден… И я хочу восстановить имя своей прапрапрабабки. — Если мне не изменяет память восстание Софии Драйден привело к тому, что Стражей изгнали из Ферелдена. На слова Феддика Леви отреагировал странно. Он молча смотрел на языки костра. — Я не верю, что она посмела восстать против короля. Должно быть она была оговорена своими врагами или еще что… — Или действительно подняла восстание против королевской власти… — перебила Лелиана. — Так что вам нужно? — Я хочу очистить имя своего рода и честь Ордена. Командор Дункан согласился помочь, но вторжение порождений тьмы спутало все карты. — Вторжение пока еще идет, если вы не заметили… Сейчас Стражи ушли в Башню Круга, дабы помочь магам в их битве… — Милосердный Создатель! Что же там происходит? Жрица посмотрела на мрачно возвыщавшуюся башню, словно столп тьмы под светом луны. И молча взмолилась Создателю о Его заступничестве и помощи тем, кто встал на пути у вырвавшихся на свободу кошмаров.       Тварь с рёвом ринулась в атаку. Ведьмак оказался быстрее и спустя мгновение злобный рык сменился скулежом, а на каменный пол рухнул обрубок с гигантской клешней, заливая его черной вонючей жижей. Ольгерд тут же нырнул за спину монстру и тварь пала, рассеченная пополам.       В этот момент второй одержимый, занеся гигантские когти над ведьмаком, пытался добраться до его головы. Воин успел блокировать удар мечом — когти остановились в жалких сантиметрах от его лица. Ольгерд крепко сжал кулак и серебряные шипы на его перчатке впились в буро-коричневую плоть монстра на месте человеческой щеки. Тварь взревела от боли, хватка её ослабла, а ведьмак развернулся к третьему противнику.       Но он уже был мертв. Как и его собрат, который уже лежал мертвым. Лориэль выпустила две стрелы ему в голову, а Айдан вытаскивал из четвертого меч. — Создатель милосердный! Услышав удивленный возглас Винн, Ольгерд обратил внимание на голову одержимого, которую не так давно отсек от тела, а перед этим… Ведьмак удивленно смотрел на четыре шипящие дыры, откуда медленно выходил отвратительного запаха дым. Плоть вокруг них почернела. Явный некроз. — Интересно. Изучить же интересный эффект серебра на одержимых ведьмак не успел. Он уже слышал как к ним идут. И что-то подсказывало Ольгерду, что это были явно не друзья. — Еще одна группа! Алистер, за… — Назад. — Что? Ольгерд посмотрел на удивленного Кусланда. Впрочем, не только он не ожидал такого. Ведьмак убрал стальной меч за спину, смотря на одержимых, выходящих из-за угла книжного шкафа. — Что он делает? Неожиданно ответила Винн, удивив даже Ольгерда, схватившего рукоять серебряного клинка. — Сражается против чудовищ. Твари тут же ринулись в атаку, поднимая клубы пыли и клочья пергамента разбросанных повсюду книг. Ведьмак, ни секунды не сомневаясь, ринулся в новый бой и первый бежавший одержимый был через мгновение рассечен на две половины. Тварь ревела, в агонии царапая когтями пол, вывалившееся нутро жутко парило, смердело и обугливалось прямо на глазах. Ольгерд быстро добил тварь и ударил следующую, вовремя увернувшись от практически доставшего его третьего, успев сложить знак. Тварь покрылась магическим огнем и, истошно завопив, отскочила от ведьмака, утихомировшись лишь после стрелы Лориэль. Ольгерд же переключился на четвертого монстра. Резким ударом, отрубив ему явно лишние конечности, ведьмак стремительным пируэтом сместился ему за спину и на исходе движения рассек деформированный череп.       Ольгерд посмотрел на раны, которые оставил после себя меч. Эффект был точно такой же, если не сильнее — все-таки шипы на перчатках были посеребренными — что наводило на интересные размышления. Прерванные правда, подколом эльфийки. — Ты сюда выпендриваться пришел или спасать Круг? Ведьмак вытер кровь с клинка о красную мантию ближайшего трупа. Судя по всему до всего этого безумия он был храмовником. Ну или магичкой. Или кем то ещё кто носит в этой башне мантии. — Решил проверить одну теорию. — Бросившись с мечом на одержимых? Вопрос Алистера вызвал у ведьмака смешок. — Я видал тварей и пострашнее. — Не сомневаюсь. Ведьмак посмотрел на Винн. — Откуда ты знаешь про серебряный меч? Винн скрестила руки на груди. — Дункан просил меня помочь тебе со знанием языка. — Ага. — Ведьмак поднялся и подошел к чародейке. — И потому ты покопалась в моей голове? — А как еще по-твоему это работает? Я дала тебе знание языка и чтобы новые слова имели хотя бы какое-то значение для тебя я изучила твою память, «привязывая» их к предметам твоего прошлого. — И почему же тогда я не помню твоих воспоминаний? — Может, потому, что я знаю, что делать. Мне больше интересно почему ты сразу не достал серебряный меч? — На ваших порождений тьмы серебро не действует. По крайней мере, я не заметил особой разницы в сравнении со сталью… Почему ваши храмовники не используют серебро? — Наверно потому что оно не действует на… Алистер не договорил, смотря как клинок Ольгерда вновь начал «выжигать» внутренности мертвого одержимого. Хотя у ведьмака и была одна мысль на этот счет.       Он достал монету. Обычную серебряную монетку и мокнул её в кровь чудовища. И, как и следовало ожидать, никакой алхимической реакции не последовало. — Ты же не думал, что серебряная монета полностью серебряная? — хихикнула Лориэль. — Людишки те еще скупердяи. Уж тебе-то это не знать. — Знаю, но хотел убедиться. Ольгерд поднялся и посмотрел в сторону прохода между шкафов, откуда не так давно пришли одержимые. — Я пойду вперед.       Стражи кивнули и молча последовали за ведьмаком. Они уже привыкли доверять его слуху и обонянию. Тому, что у него было развито намного лучше, чем у них. Тем более, что идущий впереди ведьмак с меньшей вероятностью может услышать вопросы, адресованные к Винн. К вопросам, касаемым самого ведьмака, а точнее его прошлого. — Винн, — чародейка посмотрела на идущего впереди Айдана. — Ты говорила, что видела его прошлое. — Да. Хотя не думаю, что хочу обсуждать его. — О. Маг, что в разуме копошился чужом, вдруг вспомнил о порядочности и жизни личной. Иронично. Винн бросила недобрый взгляд на Морриган. — Можешь считать меня кем угодно, малефикар, — прошипела она. — Но я сделала это ради того, чтобы научить его языку. По просьбе Дункана и без особого желания. Не тебе осуждать меня. Морриган на это рассмеялась. Айдан начинал беспокоится, что ведьма привлечет внимание других одержимых на этаже.       Айдан уже хотел вмешаться, но не успел. Его опередила пара светящихся в темноте глаз. — Не хочу прерывать ваш спор насчет чужого добра, но советую не шуметь. Указав на запертую дверь, Ольгерд добавил: — Там кто-то есть и я не хочу, чтобы он нас услышал раньше времени.       Открыв дверь, ведьмак пошел вперед. Он держал меч наготове, а глаза постоянно рыскали по круглому залу. Идущие за ним Стражи и Винн молча шли следом, пытаясь не шуметь. Ольгерд реагировал на любой шорох, но тут в зале эхом пронесся излишне спокойный, учитывая ситуацию, голос. — Пожалуйста, не заходите в кладовую. Там беспорядок. — Ведьмак, стой! Ольгерд посмотрел на подбежавшую к нему Винн. — Это Овейн. Один из Усмиренных. Он не представляет угрозы. Ведьмак опустил меч. — Усмиренных? Это еще кто? — Маги, которые не смогут контролировать свой дар, тем самым подвергая себя и всех вокруг опасности вторжения из Тени. Таким ученикам на лоб наносится Клеймо. Магичка подошла к Овейну и показала на светящееся синим клеймо в виде солнца. — Лириумное клеймо. Сейчас оно реагирует на магию вокруг… также как твой медальон, ведьмак. Клеймо обрубает связь с Тенью, но при этом лишает мага всех эмоций и способностей. Ведьма вновь захохотала. — Творя деяния ужасные, продолжаете ужасными считать других. Иронично. На слова Морриган никто ничего не сказал. Не было нужды. — Однако, он не ушел с тобой, Винн. Либо он не испытал страха… — Я хотел уйти, когда все стихло. Но наткнулся на барьер. Я не смог найти другого выхода и потому вернулся к своим обязанностям. — Овейн, — ответила Винн. — Почему ты не позвал на помощь? Я бы сняла его. Усмиренный на это ответил спокойным тоном: — Мне нравится в кладовой. Здесь тихо и спокойно. Насколько здесь «тихо и спокойно» оценил не только ведьмак. И не только у него появились вопросы к единственному встреченному ими выжившему. — А почему тебя не тронули одержимые? — Первым спросил Алистер, вызвав смешок эльфийки. — Они тебе не встречались? — Мне, наверно, просто повезло. Но было бы лучше, если бы этот кошмар прекратился… — мгновение Овейн молчал, смотря на Винн. — Возможно, Ниалл сможет нас спасти. — И как Ниалл должен нас спасти? Лориэль хихикнула: — Вновь вспомнил свое монастырское прошлое, святошка? Алистер ничего на это не ответил. Не успел, ибо снова заговорил Усмиренный: — Не знаю. Он и еще несколько магов забрали Литанию Андраллы и ушли, не сказав мне ничего. — Создатель! — Винн смертельно побледнела. У ведьмака сразу появились подозрения, что и без того хреновая ситуация неожиданно стала еще хреновее. — Что это еще за Литания? — спросил он. — Она защищает от контроля разума, Ольгерд. — ответила магичка. — И если она понадобилась, то похоже в Башне есть маги крови. — Защити нас Создатель. Взывать к божествам у Ольгерда желания, в отличие от Стражей, не было. Он спросил напрямую. — Насколько все плохо? — Под действие магии крови можем попасть и мы. И кто знает, что произойдет. Мы должны найти Ниалла раньше одержимых или демонов. — Желаю удачи вам. — Вновь произнес спокойно Овейн. — Быть может, скоро все закончится и Башня снова станет прежней. — Ага, если ваши фанатики-параноики не решат перебить тут всех вместе с нами. Почувствовав на себе пару колких взглядов, Ольгерд отошел от Усмиренного. — Пора идти.       Желающих спорить не было и товарищи последовали за ведьмаком к ближайшей двери, но, к их удивлению, Ольгерд не особо торопился открывать дверь. — Что там? — Первым спросил Айдан. — Пятеро людей. Наверно маги… — И? — Они чего-то боятся. Или кого-то. Чуть прождав, ведьмак пинком открыл дверь. Треск удара дерева о каменную стену тут же привлек внимание что-то обсуждавших магов. До уха Ольгерда донеслись шепотки заклинаний и он не стал ждать их завершения. Аард разметал деревянную ограду, щепки, словно щебень из катапульты окатили заклинателей.       Ольгерд прошел вперед, держа меч наготове, а Стражи вслед за ведьмаком бросились к сильно израненным от деревянной щепы магам. Но тут один из раненых вскрикнул что-то более вразумительное: — Храмовники! Они пришли… Алистер тут же прервал его одним четким ударом меча, а Кусланд добил еще одного. Алистер, лишив очередного мага жизни, направился к еще одной, на этот раз последней магичке, но она тут же завопила о пощаде. — Пожалуйста! Молю вас, помилуйте. Мы… Она сплюнула кровь и вновь уставилась на Стражей со слезами на глазах. А пол под ней становился красным от крови и ведьмак не мог точно сказать чья она. Тем временем девушка продолжила: — Я… Я сдаюсь. Сдаюсь! Молю тебя, не убивай меня! Но стоило Винн подойти к ней, как седая чародейка тут же изменилась в лице. — Маг крови. Ольгерд посмотрел на Винн. — И как ты это поняла? Уж не по крови ли? Чародейка показала на лежащий неподалеку нож с засохшей кровью. — Кроме этого я чувствую характерную ауру. Словно на бойне… — Словно вся Башня сейчас не бойня… — Кусланд посмотрел на единственного выжившего малефикара. — И почему мы должны пожалеть тебя? — Я знаю, что не достойна пощады… Но я не хотела смерти и разрушений. — Да? И чего же ты хотела? — Свободы. Подальше от Круга и храмовников. Раненая вздохнула. — Ты… ты не представляешь какого это — жить под постоянным контролем… Ульдред сказал, что если Круг поддержит Логейна, то он поможет нам освободиться от Церкви. — Нет! Не может быть! Винн отшатнулась от магички. Кусланд же, с трудом сдерживая злость, склонился над раненой. — Прошу… Сохраните мне жизнь… — Наверно те несчастные, которых ты с дружками убила тоже молили о пощаде. — Я думала… Ведь всегда кому-то нужно делать первый шаг… чтобы добиться перемен. Ты не понимаешь насколько это тяжело, жить под постоянным контролем… — Никакие перемены не стоят того, что вы натворили. — Тогда зря ты молишь о пощаде… — мгновение Кусланд молчал. — Где сейчас Ульдред? — Он… на вершине башни. Мы… мы хотели свободы, но сейчас Ульдред обезумел, мы разбиты и обречены умирать по одиночке. От рук тех, кто вынужден исправлять наши ошибки. — Тут ты верно подметила. С этими словами Айдан вонзил кинжал в горло малефикару. Маг крови лишь что-то прохрипела, но Кусланда это никак не тронуло. Поднявшись, Страж отошел от трупа. — Логейн спровоцировал восстание магов? Похоже не только Ульдред сошел с ума. Айдан был с Алистером согласен, но от этого ситуация лучше не стала. — Нужно поторопиться. Винн, ты лучше всех знаешь Башню. Как быстрее всего подняться до вершины? Чародейка задумалась. И спустя мгновение, она неожиданно произнесла: — Есть один способ. Потайной вход, ведущий на второй этаж в комнаты старших магов. — С первого на второй? Он часом лестницей меж этажами не называется? — Если не нравится, то ползи по внешней стене. Пути короче нет. Суровый взгляд Винн уставился на Ольгерда, пока Лориэль судорожно сдерживала смешок. — Я за лестницу, — не выдержав, рассмеялась эльфка. — Ну раз другой вариант никого кроме мастера Ведьмака не устраивает — магичка строго посмотрела на Ольгерда, ожидая от него очередного язвительного высказывания, -то я продолжу. Об этом пути знают лишь храмовники и старшие маги. Возможность тайно пробраться к восставшим младшим магам. И разумеется, на втором этаже есть еще один секретный проход. — Дай угадаю, он ведет на третий этаж. Если он, вот будет неожиданность, угадал, то Ольгерд всерьез решил рассмотреть альтернативный вариант. Тайные ходы в покои магов? Нечисть там иногда скрывается похлеще, чем на сложнейших из заказов. Всеми забытая, покинутая и очень голодая нечисть. — Он ведет сразу на четвертый. — Винн чуть ли не процедила слова, смотря на Ольгерда, не удержавшегося от кислой мины на лице. — Выше четвертого лишь покои главного чародея, где и находится Ульдред. Убьем его, облегчим зачистку Башни. Айдан думал недолго. Понимание опасности ситуации — и ограниченности собственных сил — толкало его на принятие идеи Винн. Но что-то внутри говорило ему, что там, наверху, его ждет нечто, столь ужасное, что торопиться к нему на встречу не стоит. По крайней мере так быстро. — Веди. Покончим с этим.