selcouth

Кристофер безразлично сидел среди своих друзей на вечеринке, крутя между пальцами зажигалку. Свет слепил глаза. Эти яркие пламенные цвета словно намеревались выесть его кожу. Его раздражало, как люди смеялись вокруг. Раздражало, какими громкими они были. Он ненавидел, что на улице была осень. Эта грязь, серые цвета, гниющие листья. В нем было столько ненависти к тусклым цветам. Наверное, ровно столько же, сколько к ярким. Ему нравилась стабильность. Вкус которой он уже позабыл. Брюнетка с прямыми волосами красуется перед ним уже около получаса. Ее короткие волосы навевают на парня скуку. Если бы мог - сбежал бы. Смотрел бы за лебедями, плавающими в озере, неподалеку от его дома. Ненавидел бы все оттенки радуги, пропадающие в осени. И вспоминал бы, как хорошо было бы снова быть ребенком. Он видит копну рыжих волос, мелькнувшую в толпе, и ухмыляется. Ему льстит, что она везде, где есть он. Хотя, может это его эго играет злую шутку с ним, потому что Эва уже давно не появлялась на вечеринках. Кристофер встает, на секунду давая шанс брюнетке, что у нее хоть что-то вышло, но после проходит мимо. Он не успевает следить за тем, как это безумное пламя перемещается по комнате, пока в один момент вовсе не теряет. Парень хмурится и не понимает, как она могла так быстро раствориться в воздухе. Видимо, она еще была довольно трезвой, а не такой, какой ее помнил Кристофер на вечерах до этого. Он замечает, как Вильям подходит к ней, начиная беседу. Кристофер хмурится еще больше, не понимая, с каких пор у них есть желание на дружеские беседы. Она смеется, приобнимая Вильяма, после чего тот улыбается в ответ. И уходит. Кристофера бесит то, что он смеет брать его игрушки без спроса. Когда Эва поворачивается, чтобы наконец найти Вильде, она натыкается на взгляд. Тяжелый, хмурый, пронизывающий ее до самых костей. Эва пытается вновь затеряться в толпе, сбежать от него, от глупой себя, которая без умолку кричит в своей голове: "Кристофер!" Она вырывается в кухню от танцующих подростков, пытаясь отдышаться. Она еще не пила сегодня, но чувствовала себя отвратительно. В кухне никого не было, кроме Вильде, которая успешно здесь пряталась до этого момента. И тут же Эва попадает вновь под прожигающий взгляд. Но уже не темных глаз. У них разгорается спор. Снова и снова Вильде небрежно и грубо кидает между слов отвратительные оскорбления. Эва не хотела ссориться, но подруга не слышала того, что ей пытались донести. Она кричала и кричала. В конце каждой фразы бросая резкое: "Шлюха". Задевая плечом рыжеволосую, Вильде уходит из кухни, оставляя девушку одну. Ей не печально. Она не грустит, как бы это не было странно. Эву бесило, что никто не слушает ее. И этот гнев настолько поглотил ее, что немедленно требовалась разрядка. Никто не обращал внимания на девушку, разносящую в осколки кухню чьего-то дома. Битая посуда, бутылки, разбросанная еда, везде окурки от недавно потушенных сигарет. Она не замечает, как переступила грань дозволенного, и ее рука встретилась со стеной, после чего послышался писк. И больше разрушений не было. Были лишь разбитые костяшки Эвы и кровь, оставшаяся на стене. Она чувствовала, как ее руки пульсирует, а рана дико ноет. Но ей это помогло. Все чувства выплеснулись наружу одним ударом. И не хотелось больше кричать, любить, доказывать, бить стены. Ей хватило одного раза, чтобы понять, как она опустилась. Опустилась до уровня парня, чье имя было Кристофер Шистад. Ведь с него все началось. Ее бесило, что он был ее чертовым кукловодом, а она была лишь жалкой марионеткой. — Эва? - снова пришло время дергать за ниточки.