selcouth

— Эва мне никто, парни, - уверенно произносит Кристофер, не зная, что девушка стоит недалеко и слышит каждое резкое слово. — Так и правильно, замухрышка какая-то она, - смеются парни из penetrators и дают пять друг другу. — Что ты делаешь? - опираясь на шкафчик и качая головой, неодобрительно говорит Вильям. — Боже, Вильям, не тебе читать мне нотации, - неуверенный смех сдавливает его грудь. Кристофер знал, что он врет. И Вильям тоже это знал. Не знала Эва. — Эва, снова что-то уплетаешь? Когда же ты наешься, девочка? Знаешь, Ибен постоянно ходила в спортивный зал. И, черт, должен сказать, что это того стоило. Кристофер бросал в ее сторону неприятные слова, не замечая, как ниточка между ними рвалась. Как сердце Эвы перестало находить уют и безопасность рядом с ним. Сейчас она стояла в ванной его дома, ведь они стали жить вместе с того момента, как Кристофер впервые сам поцеловал ее. Она стояла обнаженная перед зеркалом и водила ладонями по своим изгибам, ненавистно лья слезы на кожу. Чего он пытался добиться? Сделать ее неуверенной в себе? Заставить ненавидеть свое тело, себя саму? Ведь, если это был его план, то он определенно сработал. Эва медленно забралась в ванну и закрыла шторку, боясь его прихода и новых комментариев. — Она так часто плачет, вы бы знали. Ненавижу, когда женщины делают это, - гулкий смех раздался вдоль коридоров. Сейчас, когда она была одна, и Кристофер не знал, что Эва скрылась из комнаты в слезах, она могла выпустить все наружу. Вода такая горячая, словно кипяток, лилась из душа, обжигая ее кожу на шее, талии, бёдрах. Но ничего не сжигало ее так, как его слова в рыжей голове. Эти ненавистные волосы, тело, слезы. Эва понимала, почему ему нравилась Ибен. Она была стройная, темноволосая и веселая. Она умнее, красивее, старше. Эва завернулась в самую длинную пижаму, что у нее была с собой, и скрылась в комнате, которую Кристофер отвел ей на случай, если бы она не захотела спать с ним на одной кровати. Что же, впервые за время, проведенное с ним в этом доме, она лежала в кровати одна. Ее глаза были полны слез, кожу на всем теле жгло из-за чересчур горячей воды. Мысли завязывали петлю на ее шее и душили, душили, душили. — Эва? - она услышала тихий голос, разносившийся со стороны двери, и закрыла глаза. Да, она спала. Она услышала, как он лег напротив нее. И чувствовала его взгляд на себе. Она была рада, что на щеках не осталось слез. Иначе он мог бы вновь напомнить ей о том, какая она несовершенная. — Эва, я слышал, как ты плакала, - она корит себя за то, что не была достаточно тихой. Девушка открывает глаза, но не смотрит на него, боясь выпустить слезы. Он тянется рукой к ее лицу, но она отстраняется и зарывается лицом в подушку, оголяя плечи и шею. - Что это? - его пальцы касаются красных отметин на ее коже и чувствуют жар легких ожогов. - Черт, прости меня, Ева, - он притягивает ее к себе, виновато утыкаясь носом в место между ее лопаток, после чего оставляет многочисленные поцелуи на красных пятнышках. Он извинился десятки раз, каждый раз говоря, как сильно сожалеет о всем том, что говорил. Кристофер не знал, чем оправдать свое поведение, потому что слова просто лились без раздумий. Теперь он знал, как много она значит для него. — Эва, я не могу тебя потерять.