Чёрно-белое

— Сынок мой, что жмёшься ты, взоры вперя? — Отец, иль не видишь ночного царя? Лесного царя, что в короне, с хвостом?*

Обычно во время налётов отец отправлял Иккинга к Плеваке на подмогу или же запирал дома, чтобы сын не выскочил на улицу и не напоролся на неприятности. Или же на острые клыки. Или же на струю адского пламени прямо в лицо. Но, повзрослев, Иккинг уже достаточно наловчился проходить через запертые двери, а сила авторитета Плеваки, которая до это удерживала на месте, значительно ослабла. Кузнецу, вообще, во время налётов обычно было важнее заточить затупившиеся мечи, секиры и кинжалы, помочь в меру своих возможностей в схватке с драконами и тем самым уменьшить количество потерь, нежели приглядывать за мальчишкой, хотя и это было важно для него. Иккинг же послушно выполнял мелкие поручения (раздувал огонь в горне и менял воду в вёдрах), поначалу боялся ослушаться крутого дядю Плеваку, старался не мешаться под ногами, но почему-то только последнее из всего перечисленного у него не получилось. Когда Иккинг, прожив на свете шесть ужасающих долгих (по мнению самого Иккинга) лет, полагаясь на собственный богатый опыт, рассудил, что и ему пора бы встретиться с драконом тет-а-тет и начать своё становление как драконоборца, во время очередного налёта сбежал из-под крыла кузнеца навстречу славе героя, прихватив только карманный нож. Иккинг бежал по деревне. Вокруг бушевала битва. Несколько домов подожгли, дым от них затягивало высоко в серое небо, в воздухе танцевали запах гари и пепел. Пели визгливую песнь битве мечи, орошаемые горячей кровью. Земля дрожала. Тугая пружина внутри всё сильнее закручивалась, хотелось действовать, совершать подвиги. Взрослые не обращали внимания на Иккинга, что только подталкивало на безрассудные свершения. Доказать, что и он, (пока ещё) маленький и хилый, может сделать что-то для общего дела. Мальчик даже и не думал бояться, он свято верил в то, что из-за возраста у него есть преимущество перед крупными и медлительными драконами. Его толкает в спину и отчаянная детская уверенность в своей неприкосновенности и безнаказанности. Иккинг не искал конкретного дракона. Ему бы подошла и жуткая жуть. Хоть что-нибудь. Он был почти одержим. Может, если он сможет принести голову дракона, - думал мальчик - отец перестанет смотреть на него с пугающей тоской? Потому что невыносимо по вечерам перед сном слушать рассказы про приключения Борка Отважного и ощущать этот взгляд на себе. Иккинг не дурачок и не простак. Он все понимает. Поэтому пытается как-то хоть что-то изменить. И выливается на окраину поселения. Встречается взглядом со злобным змеевиком. Юный викинг словно врастает в землю, едва увидев дракона, зажавшего в своей пасти маленького ягнёнка. Ноздри змеевика трепещут при виде человека, ягнёнок жалобно блеет и тут же смолкает под сжавшимися челюстями хищника. Хруст сломанного позвоночника звучит громоподобно на фоне удалённых звуков схватки. Иккинг отмирает и залихватски выхватывает нож из голенища сапога. Лезвие смотрит прямо между глаз змеевика. Иккинг делает два небольших шажка вперед, а злобный змеевик наклоняется к земле, расправляет крылья. И бежит навстречу, рычит, ревёт, выпуская из пасти добычу. Вытянутый зрачок острый, словно заточенная сабля - пронзает насквозь, как горячая кочерга снег. От костяной короны на голове до кончика хвоста - в этом создании столько мощи и ярости. Во взгляде жажда крови. Дракон начинает разбег на новую добычу, которая явно покрупнее ягнёнка будет. И вот тут Иккинг начинает сомневаться в своих возможностях. Ноги разворачиваются сами собой и несут в сторону леса. Нож выпадает из ослабевших рук, теряясь в траве. Иккинг бежит, не чувствуя земли под собой, пока не запинается о корешок. Мальчик падает, проезжаясь подбородком, тут же подрывается, вскакивает обратно, оглядывается, готов продолжить марафон... Но никого нет. Дракон остановился у самой кромки леса, просто не смог протий между деревьями. Грудная клетка как натянутая на барабане кожа. Стучит оглушительно в висках кровь. Осознание того, что в безопасности, заставляет колени подкоситься. Эта встреча оказалась большим испытанием для шестилетнего мальчика. Иккинг судорожно вдыхает, ловит руками дрожащий подбородок, жмурится и мотает головой. - Нет-нет! Я не буду плакать! Но всё-таки плачет. Немного успокоившись, Иккинг осматривается. Сосны, кустик одуванчиков неподалёку, белка, поднимающаяся по коре. Пыль летает в потоке света. Так... тихо. Спокойно. Совсем и не скажешь, что совсем рядом происходит битва с драконами. Шестилетнего Иккинга озаряет, он понимает, что был глуп, решив, что сможет одолеть кого-то крупного. Если этот злобный змеевик смог поймать того ягнёнка, который меньше самого Иккинга был, то у маленького викинга почти не было шансов. Теперь мальчик не уверен даже, получилось бы у него поймать даже самую мелкую жуткую жуть. Тот же ведь дракон и тоже умеет огнём плеваться. Иккинг опять мотает головой. В ней туман, думать не хочется. Хочется лечь и уснуть, но нужно возвращаться в деревню, а не то его хватятся. Никто не заметил его отсутствия. Никто. Идя по деревне, Иккингу всё мерещится, что за ним кто-то следит, сколько бы он не оборачивался. Чудится с тех самых пор, как покинул гостеприимные своды лесных сосен. - Пап, - Иккинг хватает отца за руку. Стоик хмурится: он устал, он хочет спать, завтра будет тяжёлый день, а сын, кажется, настроен по-капризничать. - Нет, Иккинг, ты ещё слишком маленький, чтобы биться с драконами, - устало говорит мужчина, отцепляя руку мальчика. - Нет, - тот мотает головой. - Я не хочу, драконы... Они страшные. Стоик удивляется. - Тогда что ты хотел? - А драконы... Драконы могут пробраться в дом? - Могут, но не все. Вождь вспоминает, как один такой, который смог, погубил горячо любимую жену, и груснеет. - А такой дракон, у которого хвост с иголками и шипы на голове - он может? - Злобный змеевик? Нет. Вот жуткая жуть - ещё может быть. А чего ты вдруг спрашиваешь? Боишься? Не стоит, ты дома. А нет места надёжнее, чем дом, запомни, сынок. Иккинг молча кивает. Он бы поспорил, но отец редко решается на такие вот откровения, поэтому Иккинг ничего не говорит. Надёжно было в лесу. А дома тревожно. - Спи, завтра будет много работы. Стоик гасит свечу, уходит, закрывает за собой дверь. Из дальнего угла комнаты, из темноты проступает силуэт с шипастой тяжёлой короной и длинным хвостом.