Чёрно-белое

— Прекрати, пожалуйста, это неприятно. Астрид послушно убирает руки, но взгляд не отводит. Ей сложно поверить в то, что вот эти маленькие четыре бугорка на спине Иккинга позже превратятся в крылья, хотя она только что сама убедилась, что это не обман зрения и они самые что ни на есть настоящие. — На что это похоже? — зачарованно спрашивает она. Иккинг задумывается на пару секунд. — Словно у тебя зубы режутся, только на спине. А ещё чешется жутко. Единственный плюс — это длится совсем недолго, поэтому можно и потерпеть. — Но почему у тебя вдруг начали расти две дополнительные пары крыльев? Разве одной пары недостаточно? Иккинг одернул край спущенной обратно вниз белой рубахи. Он выглядел немного смущенным и растерянным, будто не желал находиться здесь и сейчас. — Иккинг? Парень глубоко вдохнул, присел на краешек дивана, и тихо начал: — Ты не была моим первым подопечным, Астрид. Я был ангелом-хранителем более десяти человек. Они были совершенно отличны друг от друга: мужчины и женщины, со светлой кожей и смуглой, верующие и атеисты, низкие и высокие, добродушные и злопамятные. Каждый из них прожил свою жизнь до конца, покинув мир живых на смертном одре, и я был вместе с ними каждый момент их жизни, следуя по пятам незримой тенью. Но ты была первой, кто смог увидеть меня. Я должен был насторожиться ещё тогда, когда ты впервые обратилась ко мне. — Почему? Разве это плохо, что я могу тебя видеть? Или ты хочешь сказать, что я сумасшедшая? Или что проклята? Иккинг помотал головой. — Дослушай. Время меняется, меняемся и мы следом. Ангелы тоже… Как вы это называете? Это ещё было в твоём учебнике биологии. Эволюция? — Иккинг щёлкнул пальцами, в тишине звук получился похожим на щелчок хлыста. — В общем, я теперь не просто ангел-хранитель, которого можешь видеть только ты. — Теперь ты коллективная галлюцинация? Улыбка сползла с лица Астрид так же быстро, как и появилась. — Прости, я думала, шутка будет к месту. Так значит, потому что ты… «эволюционировал», у тебя теперь чёрные крылья? — У всех архангелов шесть чёрных крыльев. Он улыбнулся краешком рта, слегка щуря глаза. Эта улыбка, пронизанная каким-то болезненным знанием, но в то же время спокойная и светлая — будто знак смирения с грузом опыта. Слишком взрослая для вечно юного лица. Астрид опустила взгляд в пол. — И архангелы никогда не бывают ангелами-хранителями? — Полу-утвердительно спросила она. — Да. Теперь за тобой будет присматривать другой ангел. — А ты больше не придёшь. — Не приду. И сейчас мы прощаемся. — Навсегда? Иккинг придвинулся ближе и приобнял Астрид за плечи. — Мы ещё увидимся. Но это будет совсем нескоро, через несколько десятков лет. Я надеюсь, что до нашей следующей встречи ты проживёшь долгую и насыщенную жизнь. И когда мы всё же увидимся, ты, наверное, забудешь уже к тому времени и моё имя, и как я выглядел, и что мы были знакомы. — Разве я могу так просто выкинуть тебя из головы? — В районе переносицы зазудело изнутри. Астрид наклонилась ниже, чтобы скрыть наворачивающиеся слёзы. — Ты же моя самая яркая галлюцинация. Иккинг уложил её голову к себе на плечо и поцеловал в макушку. — Разве галлюцинации могут так? — Разве галлюцинации могут так? Забияка улыбалась той самой улыбочкой, которая так и кричала «ну, попробуй мне что-нибудь возразить» и которая так бесила Хофферсон. — Не знаю, может и не могут. Но я чётко помню, как уснула на кровати, а проснулась уже на диване в общей гостиной, накрытая пледом. Как это объяснить? — Да-да, ты это повторяешь уже в третий раз. Но разве галлюцинация, по сути — плод нездоровой фантазии может поднять реального человека и перенести его с места на место? Ты просто переучилась, вот на нервной почве воспоминания и стали путаться. — А как же тогда ангел? На что Забияка только небрежно пожала плечами. — С чёрными крыльями? Таких не бывает. Тебе просто приснилось. Прекращай читать всю ту религиозную хрень, подруга, для сдачи теста у Хьюлиса достаточно его лекций. И может тогда тебе может перестанут сниться всякие крылатые парни.