Ведь дороже злата он

      Маленькая тоненькая русалка касается лбом его ключицы, целует шрам на груди, проводит пальцами по рукам. Он хочет улыбаться, как последний идиот: девушка не боится, не стесняется, отбрасывает куда подальше все свои сомнения и тянется все ближе к его телу. Пират водит пальцами по бедрам русалки, по её ногам и коленным чашечкам. Марго не пытается вернуться, она все еще оглушена нахлынувшими на неё чувствами, что разжигают полымя в грудной клетке.       — Не отталкивай меня больше, — тихо просит она, не открывая глаз. Мужчина вспоминает о том, что произошло несколько мгновений назад, и напрягает желваки, шумно выдыхая. Знала бы ты причину, по которой он тебя «отталкивает», не говорила бы такого. Джаред должен ей сказать, замалчивать он больше не может, только не сейчас. Вдруг вы уже…       Лучше об этом не думать.       Просто надейся, что твоя сумасшедшая голова больше ничего такого не выкинет, хотя, третий раз, старина Джаред. Неужели в такие моменты с ней ты настолько теряешь голову? Сердце все еще стучит где-то в горле, что здорово мешает глотать, поэтому мужчина старается дышать размеренно и глубоко. Скорее всего, Марго снова начнет колотить его кулаками, может, попытается заехать в нос, чтобы убрать это напряженное выражение с его лица и заставить сожалеть, но это необходимо сделать. Молчать ты больше не можешь.       — Тебе не надо было этого делать.       — Почему ты… что-то не так?       Вместо того, чтобы смущенно поднять голову и посмотреть на него, Марго касается носом его шеи, губами целует кожу и зажмуривается. Она прижалась к нему, как к последнему живому существу на земле, легла прямо на одеяло, не желая укрываться. Тело чувствует себя свободным после тюрьмы в виде плотной рубашки, еще бы, всю жизнь это чудо проводило в глубинах океана, в чистой и ласковой к её коже воде, не утруждая себя одеждой. Ей это чуждо, а с Джаредом Марго хочет быть самой собой, не хочет чувствовать себя неудобно и поджимать губы, терпя касающееся её спины и груди одеяло, словно каких-то муравьев, оказавшихся на её коже.       Он должен сказать тебе, что именно не так, но сейчас у мужчины из головы вновь вылетают нужные слова. Как маленький мальчик, юнец, не достойный в данный момент быть здесь, занимать это место. Ты ведь так гордился тем, что отвечаешь за свои поступки — придумай, как можно описать человеческую беременность и то, из-за чего она происходит. А также расскажи русалке то, что именно ты проделал уже три раза с её телом без согласия. Если Марго решит замахнуться и заехать тебе, то ты, в принципе, даже не имеешь права отстраняться. Может, парочка ударов вернут твою голову на место и помогут держать себя в руках в следующий раз. Сознание ожесточенно напоминает о том, что в этот раз частично была виновата и сама русалка, он ведь хотел отстраниться.       Правильно, веди себя так, будто бы за всю свою жизнь ты только и делал, что убегал от ответственности и объяснений, перекидывал свои обязанности на других и был похож на капризную любовницу короля, глуповатую служанку королевы, что не боится смотреть своей госпоже в глаза после того, как сидела рядом с её законным мужем. Такие девицы обычно оказывались первыми в очереди на гильотину, их вешали, лишали всего, позорили на глазах у обычных людей.       — Я не должен был делать того, что я сделал, — звучит довольно жалко, Лето. Мужчина закрывает глаза и поглаживает девушку по мягким шелковистым волосам, слышит, как она медленно вдыхает и выдыхает. Марго понимает его слова по-своему.       — Ты жалеешь? Больше не будешь до меня дотрагиваться?       Что? Он вовсе не об этом, глупая. Мысли вновь не дают покоя и напоминают, что любой другой капитан пиратов посмеялся бы, не став беспокоиться. Ты правда уверен, что сможешь обрюхатить русалку? Да даже если и сможешь, то что с того? Какая тебе до неё разница? Но существо, доверчиво прижимающееся к его телу, Джаред действительно любил, хотя не говорил об этом никогда. Не признавался ей и еле-еле признавался себе, оправдывал это все «морскими чарами» и обыкновенной женской привлекательностью. Часто ли ты терял голову от мягких бедер и красивой груди, капитан?       — Я не это имел в виду.       — Ничего страшного, я могу по…       — Марго, прекрати, — русалка вдруг подается в сторону, но он успевает её удержать и прижимает к себе. Касается пальцем её скулы, обводит большим полные розовые губы, которые девушка перед этим облизывает. Джаред задерживает дыхание, стоит его нагой пленнице вздрогнуть и наконец поднять на него взгляд. — Я не… черт. Тебе ведь об этом никто не говорил, и из меня уж точно не лучший учитель и рассказчик. Мы не должны делать это до конца…       — Но ты же сказал, что я не должна стыдиться того, что мне приятно, — удивленно шепчет она, не понимая. Тебе надо всего лишь дослушать, Марго, и все встанет на свои места. Ты еще можешь пожалеть тысячу раз о том, что не вырвалась из его рук, не спрыгнула с палубы и не вернулась к своим сестрам. У тебя хватило бы силы, чтобы положить на лопатки парочку пиратов, других бы ты просто отвлекла.       Он не может подобрать правильных слов: все кажется либо слишком идиотским, либо слишком развратным.       — После такого человеческие девушки могут понести ребенка, — он напоминает себе сейчас служителя церкви, изъясняющегося странноватыми фразами. Но Марго, кажется, понимает, о чем он — моментально напрягается и с силой хватает его руку своими пальцами. Русалка моргает и внимательно разглядывает его лицо, приоткрывает рот, наверное, желая сказать что-то или задать вопрос, но молчит.       Ты хотя бы набрался смелости, Джаред. Оказывается, разговаривать об этом куда страшнее, чем биться с королевскими войсками и брать торговые суда на абордаж, сталкиваясь с готовыми вражескими пушками, устремленными в твой корабль. Тяжело выносить растерянный взгляд юной русалки, что из-за тебя ходит теперь на двух человеческих ногах. Она смотрит в его глаза, смотрит на губы, не может сложить картинку полностью, но невероятно взволнована и испугана. Марго знает, что значит это словосочетание, ей не надо объяснять. Она знает, чем русалки отличаются от девушек с земли, но она даже представить себе не могла, что виной всему будет именно… это. Рассказывая о человеческих семьях, старшие русалки специально избегают этой темы и не уделяют ей должного внимания.       — Ч-что? В смысле? — шепчет Марго, надеясь, что в этот раз человеческий слух её подвел. Но ты же все прекрасно слышала, глупая, неужели думаешь, что он решил пошутить на такую тему? Даже если это и правда, то выглядит капитан точно не так, будто бы решил так бездумно и глупо поиграть с твоим страхом. По телу проходит холодок, контрастирующий с горячей кожей, из-за чего русалка чувствует себя странно.       Она видела маленьких человеческих детей: с двумя ногами девочки были похожи на маленьких русалок, которые откуда-то научились скрывать свой хвост. Она слышала слова Маришки — подруга не боялась говорить то, что было у неё на уме, рассказывала, что узнала о жизни на суше, из разговоров людей — то, что взрослые сестры им бы никогда не сказали. Возможно, они и сами этого не знали.       Девушка пытается отстраниться, но капитан Лето снова вовремя перехватывает её, не дает перебраться на край кровати, держит за локоть и напрягает желваки. Как знал, что будет нечто похожее. Маленькая девочка предпринимает еще несколько неудачных попыток вырваться и оставляет свое занятие. Она расстроена, но не сильно: полностью не понимает возникшей перед ними возможной проблемы. Возникшей из-за тебя, пират, из-за тебя и твоей глупой головы. Ты же отличался расчетливостью и холодным умом, как все дошло до такого?       — Почему такое… почему?.. — создание опускает голову и неосознанно закрывается от него. Почему она никак не хочет ничем укрыться? Развратная маленькая русалка, сейчас ведь точно понимает, какой эффект оказывает вот… вот такое вот на мужчину, что находится рядом с ней. Девушка спрашивает, потому что ей это интересно, а не из-за того, что боится. Марго даже не краснеет, на удивление.       — Что ты хочешь знать? Как именно это происходит? — у его матери не было денег на гувернера, Джаред не знает, какие именно науки и предметы учитель обсуждает со своим обеспеченным учеником, но почему-то уверен, что гувернер иногда чувствует себя точно так же. Глупо. Он никогда не болтал на тему теории, не было нужды. Все девушки, встречавшиеся ему на пути, оказывались далеко не девственницами, знали и без него достаточно. А теперь рядом находится это крошечное создание с белой кожей, смотрит на него широко распахнутыми глазами и ждет ответа. Объяснений. Да чего угодно.       Марго не понимает, чего в этом такого. Да и почему люди такие сложные? Он… он же делает это с ней, он ничего не боится и использует свою силу, чтобы не дать ей удрать назад в балию, так что же сейчас?       — Д-да.       Черт. Дьявол.       Русалка плавно двигается, устраивается поудобнее и приподнимается на локте. Прикройся хоть чем-то, паршивая девочка, что же ты делаешь? Длинные волосы щекочут его грудь, и Лето, еле слышно зарычав, прикрывает глаза, в то время как это чудо моргает и молча чего-то ждет. Давай, Джаред. Ты ведь захотел с ней поиграть тогда, когда впервые увидел стройные светлые ноги, так будь добр, скажи несколько слов.       — Вы не появляетесь так, потому что среди вас нет мужчин. У людей… у нас рождаются дети. Женщины вынашивают детей около девяти месяцев, и тогда…       — Я знаю это, — вдруг говорит она, кивая, — я видела их. Нам маленьким казалось, что с ними что-то не так, и только потом нам рассказали… ваши женщины сильные. Ребенок же внутри них, да?       Она говорит обо всем так, будто бы это какой-то эксперимент, а сама русалка — сторонний наблюдатель. Ей все еще интересно познавать ту часть мира, которая была скрыта от неё плотной завесой, спрашивать и получать ответы. Это по-детски забавно. Марго словно не из этого мира, прибыла из другой реальности или с далекой звезды, что загорается над головами глубокой ночью и является для пиратов путеводителем. Капитан Лето никогда не понимал, почему столько внимания уделяется этим источникам света, маленьким пятнам на темном небе, это не в его натуре. Но Марго… она действительно уникальная.       И почему ты думаешь об этом именно сейчас, отвечая на её вопрос о том, как можно зачать дитя? Боги, Джаред, ты еще ненормальнее, чем все изначально думали.       Марго смешная, отмечает он тут же, позволяя себе хоть на секунду отвлечься от всего этого. Ему вдруг кажется, что брат свободен, а эту морскую нимфу, что находится перед ним обнаженная, чей живот и чью грудь он постоянно рассматривает, он не везет для того, чтобы совершить самый жуткий обмен в своей жизни, что опасной пиратской жизни нет. Джареду нравится запах свободы и возможность управлять тем, как именно он проживает свои дни — из-за этого он, наверное, и подался в пираты. Хотел выжить. Хотел защитить брата: не все же старшим присматривать за младшими. Его мысли не превращаются в мягкие облака, он вдруг не осознает, что живет в мире с кисельными берегами и добрыми животными, просто чувствует себя немного иначе. Пират довольно твердо стоял на ногах все свое существование и знал, что уходить от реальности в собственные мечты опасно. Но Марго… она ведь женщина. Девушка. Принадлежит ему, касается его ног своими, а он сходит с ума, когда понимает, что еле заметная дрожь исходит от её плоского живота, что прикасается к его боку. Мужчина лежит на спине, размеренно дышит и поглаживает находящуюся рядом русалку по мягкой коже.       — Это было еще тогда, когда она была жи… много лун назад. Мы не подплываем к берегу, особенно туда, где живут люди, но в этот раз все так… все было в другом цвете. Была почти ночь, и я решилась на глупость, которую многие не одобрили бы. Я просто заметила что-то странное в воде, проплыла вперед, а там… он был совсем маленьким. Я могла обхватить его двумя руками. До этого я ни разу не видела ваших детей так близко. Я вытащила его, а там была женщина, вся в слезах и крови. Она назвала меня ангелом и коснулась головы, когда ребенок задышал, и убежала. На суше все было в огне. И люди бегали за людьми.       — Кто-то просто сжигал неугодное поселение, наверное…       — Это нормально для вас? Сжигать таких, как вы, жертвовать детьми, которые так долго живут в теле женщины, просить жизнь одного за жизнь другого?       — Марго, я хотел…       Она почему-то перестает бояться. Желание вырваться и отстраниться от него исчезает. Девушка часто моргает и шмыгает носом — наверное, вспоминает события той ночи слишком ярко. Он не хочет её расстраивать еще больше, чем уже расстроил сейчас. Ты ведь многого не знаешь о её жизни, капитан. Ты пытался выжить, как пытается до сих пор и она — одна на огромном корабле мужчин, единственная, у кого тут может отрастать хвост вместо ног. И лишь тебе она показала, что может говорить, что может становиться обычной девушкой, позволила касаться себя в таких местах, где никто другой не позволил бы, разрешила делать с собой все, что угодно… Вместо мягкой кожи у неё есть красивая чешуя на длинном хвосте, который может снести с ног сразу несколько человек.       — Ты боишься, что ты дал мне ребенка?       Дьявол. Как ты вообще можешь говорить так спокойно? Как ты умудряешься произносить эти слова с абсолютной невинностью на лице? Красивые большие глаза открыты, смотрят на мужское лицо и изучают. Русалка чувствует желание, ноющее сладкой болью между ног. Она хочет, чтобы пират коснулся её, ему ведь это тоже нравится. Это приятно и теперь уже не так больно, это возносит в какой-то другой мир, полный наслаждения.       — Я ведь русалка. Я ни разу не слышала, чтобы… чтобы такое происходило. Я не из числа ваших девушек, — она плохо скрывает грусть, и капитан удивляется. Ты серьезно, маленькое хрупкое создание? Вид у тебя такой, будто ты хотела бы стать одной из таких девушек, будто бы жалеешь, что не можешь понести ребенка. Да и не можешь ли? Он резко вдыхает, прикрывая глаза. Палец еле-еле дотрагивается до его груди, рисует волны и изогнутые линии.       Уверен ли ты, Лето, что можешь это делать? Особенно сейчас, когда в который раз не сдержался и попросту кончил в её тело? Открывать глаза оказывается плохой идеей: Марго прижимается еще ближе, перестает удерживаться на локте, чуть меняет позу, а он видит следы собственной влаги на внутренней стороне её бедра. Черт бы его побрал за такое. Теперь-то ты точно ничем не лучше тех пиратов, которые бы без зазрения совести решили бы позабавиться с русалкой. С маленькой девочкой, несмышлёной, только начинающей познавать другую сторону мира. Хотя, ты был с ней добр, как мог нежен. Те звери оставили бы огромные синяки на этой нежной и светлой коже. Отпечатки зубов, кровоподтеки, кровь, идущую из неё… он даже думать об этом не хочет. На удивление, все мысли в его голове внезапно путает замолчавшая русалка. Всего лишь двумя словами и одним движением.       Марго робко тянется за его левой рукой, берет в свою руку и подносит ближе. Нерешительно моргает, облизывает свои пухлые губы, которые лишь тебе кажутся развратными, капитан. Хочется прикоснуться к ним, потянуть на себя, ощутить во рту, на языке. Её кожа вкусная. Он, как последний извращенец, хочет коснуться её языком везде, и в особенности там, где девочка будет кричать и метаться больше всего. Его тело хочет сделать это сейчас: развести две ножки не составит труда, достаточно немного поласкать её, и налившиеся складки будут уже блестеть и ждать тебя, но мужчина вовремя одергивается.       Тихий голос разрезает тишину.       — Коснись меня.       Развратное создание, всем своим идеальным видом олицетворяющее порок, грех, от которого в ужасе церковь, кладет его руку к себе на плечо и замирает. Ложится рядом и перестает дышать — по телу словно идет заряд, девушка вздрагивает и покрывается мурашками.       Он проводит пальцами по выступающей ключице, обводит плечо. Кожа похожа на бархат, шелк без единого изъяна. Его плоть вновь начинает подрагивать, когда палец касается возбужденного соска. Русалочка изгибается и закрывает глаза, не противится, а мужчина ласкает грудь пальцами, оттягивает сладко болящую темную верхушку. От ощущений и температуры грудь напряжена, но розоватый сосок приковывает к себе все внимание пирата. Несколько мгновений, и русалка лежит на спине с распахнутыми от удивления глазами, еле дышит и смотрит на своего мучителя. Лето быстро усмехается и наклоняется к теплой коже, вбирает в себя плотную бусинку, перекатывает меж зубов языком и посасывает. Ноги русалки разводятся сами собой, она даже это не контролирует, просто следует тому, что приказывают ей инстинкты. Становится влажной, двигается, запускает пальцы в темные короткие волосы и изгибается в спине. На этот раз её стоны сначала сладкие, а потом девушка начинает хныкать и умолять, метаться, не открывая глаз и приникая все ближе и ближе. Напряженную мокрую розовую верхушку он обдает прохладным воздухом — Марго шипит и трется гладким лобком о его плоть, повторяя выученные движения. Чертовка. Она же его в могилу загонит.       Так обнимать, так извиваться, так отвечать на ласки нельзя. Ему хочется, чтобы на девчачьих щеках выступил румянец, чтобы она снова смогла захныкать от оглушающих чувств, поэтому не прекращает своих действий. Шикарная маленькая девочка. Красивая русалочка, самая шикарная девушка в его жизни, во всем этом пропащем мире. Другой такой нет, можешь и не стараться найти. Из неопытной и не понимающей она становится прекрасной ученицей. Тебе надо было просто заботиться и приглядывать за ней, капитан, только и всего, а ты затащил её к себе в постель, отобрал девственность, заставил раз за разом разводить две красивые ножки и отдавать все ему, требовательному пирату, который обезумел от жажды.       Джаред не знает и не хочет знать, как сложилась бы его жизнь, не стань он пиратом. Сама мысль о несбывшихся детских мечтаниях глупа, что уж тут говорить. Он не хочет представлять, что было бы, встреть он какую-то темноволосую улыбчивую девушку, стань он её мужем, нет, такого быть не может. Мужчина даже не сразу понимает, откуда в его голове такие мысли и почему он чувствует неуверенность вместе с неистовым желанием. Он хочет оказаться внутри узкой и влажной русалки. Боги, там будто бы его законное место, только и только его — между этих коленок и под звук тихо раздающихся стонов. Лето сходит с ума, когда вспоминает, какое её тело напряженное там, какая она горячая. Согревает, опутывает его, выжимает без остатка — поэтому он и не может вовремя вернуть себе разум. Русалка крадет его, даря неземное наслаждение.       Он касается языком пупка, ведет мокрую линию по животу, поражаясь тому, что кожа на самом деле имеет странный непонятный вкус, когда Марго хватает его за плечи и слабо тянет на себя. Хнычет, вертится, гулко вздыхает, а он снова ведет себя как попавший в сети и не может отстраниться. Не может отказать. Ей нравятся поцелуи, хотя в такие моменты она все еще краснеет и сжимается, повторяет, боясь действовать сама. Учится. Джаред поддерживает себя руками: русалочка маленькая, и точно не сможет выдержать вес мужчины, старше неё почти в два раза безумного пирата. Ей вправду нравится целоваться, нравится, когда он просто касается её, когда смотрит так, будто бы откусить кусок хочет, и теперь она этого не боится. Понимает, чего именно хочет его тело, проводит пальцами по щеке, на которой уже выступила жесткая щетина, стонет ему прямо в рот, ускоряет темп и сильнее сталкивается языками.       Когда им обоим не хватает воздуха, то Лето отстраняется первым. Губы девушки покраснели из-за нависающего над ней мучителя, а сама русалка смотрит ему в глаза и набирается смелости, чтобы задать важный вопрос. Ей страшно услышать ответ. Для неё это все… ново, тайно, не так, как для него.       — У тебя есть та человеческая девушка, которая понесла твоего ребенка?       Он еле разбирает слова. Марго сжимается — еле-еле сказала, еле-еле набралась храбрости. Не поднимает глаза, боясь услышать «да», сдерживается, чтобы глупо не заплакать. Еще чего. Пореви из-за человека и всего… этого. Тебе-то что с того? Или ты действительно думаешь, что так важна для капитана?       — Что? — возбуждение разливается по жилам, загорается в венах, делает тело неуправляемым. Ему трудно соображать. Какой ребенок? Вообще о чем она? Какая еще девушка? До него медленно доходит смысл сказанного, и пират продолжает покрывать поцелуями подбородок русалки. Ревнивое создание. Тумаков ты еще увидишь, Джаред. — Н-нет. Нет конечно, глупая.       Чуть вспотевшая мягкая шея так и просит, чтобы сейчас внимание уделили именно ей. Марго, что-то выучив, проходится по его телу пальцами, исследует дальше, как юный ученый-самоучка, старается ответить пирату таким же наслаждением, которое получает сама. Джареду иногда достаточно услышать этот сладкий тягучий стон, увидеть, как кожа покрывается мурашками и напрягается. Русалки чувствительны. Особенно те, которые меняют хвост на человеческие ножки, чтобы потом невольно раскрывать их перед пиратами вроде него. Она сказала, что еще ни разу не слышала о том, чтобы русалка понесла от человека. Он не может думать об этом нормально — голова занята другим, тело похоже на горящий фитиль из-за желания, но какая-то его часть успокаивается. А какая-то не может прийти в себя. Уверен ли ты, пират, что это создание знает все? Уверен ли ты, что это так уж невозможно? Не допустил ли ты самую большую ошибку в своей жизни, положив однажды эту девушку в свою постель, согреваясь с ней днями и ночами?       Марго вновь целует его. Юркий и горячий язык вышибает из головы все ненужные мысли. Ему нужно это тело. Ему нужна та теснота меж её ног, от которой закладывает в ушах, ему нужны стоны русалки и её пальчики. Ему нужно тепло её тела. Иначе никак. Иначе он не сможет. Все потеряет смысл.